Текст книги "Темная сторона Луны"

Автор книги: Мартин Сутер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

12

В один из душных дней в конце июня Рольфу Блазеру позвонил служащий из городской полиции и сообщил, что Люсиль Марта Рот объявилась в местном отделении. Чиновник спрашивал, интересует ли она Блазера по-прежнему.

– Да, все еще интересует, – подтвердил Блазер.

– Не могли бы вы сами ее допросить? У нас нехватка людей, многие сейчас в отпусках.

Блазер ничего не имел против. Он был рад любому поводу сбежать из своего затхлого кабинета. Блазер позвонил Люсиль и предоставил ей право решать, где они встретятся: у нее дома или в полицейском участке. Люсиль не колеблясь выбрала полицейский участок. Она не хотела видеть у себя никого из полиции.

Блазеру предоставили стол в просторном служебном помещении. Там он и поджидал свидетельницу, которая уже опаздывала на десять минут. Это был не очень хороший знак. Свидетели либо приходят точно в срок, либо вообще не приходят.

Однако в тот самый момент, когда Рольф Блазер захлопывал крышку своей портативной машинки – с компьютерами, на которые перешла полиция, он был не в ладах, – девушка появилась в кабинете. Если бы не глаза, он принял бы ее за индианку. Фигура, волосы, цвет лица, одежда… Но не обратить внимания на ее глаза было трудно. Блазер, составивший за время своей службы в полиции тысячи словесных портретов, на этот раз растерялся, не зная, каким словом обозначить их цвет. Водянисто-голубые? Бело-голубые? Небесно-голубые? Скорее всего, «неописуемо голубого цвета».

– Простите, у меня нарушилось ощущение времени, я только несколько дней назад вернулась из Индонезии, – сказала девушка вместо приветствия.

Блазер предложил ей стул и записал ее данные. Затем сразу перешел к делу.

– В начале мая вы в сопровождении мужчины приезжали к Джо Гассеру на черном «ягуаре».

Чуть помедлив, она поинтересовалась:

– Кто это вам сообщил?

Блазер с улыбкой снял очки.

– Допросы так не ведутся, госпожа Рот.

Теперь и Люсиль улыбнулась. Нечасто к ней обращались «госпожа Рот».

– Я располагаю свидетельским показанием, что вы в сопровождении мужчины приезжали на его черном «ягуаре» к Джо Гассеру, и обязан выяснить имя владельца машины.

– Почему вам это необходимо знать?

– Как я уже заметил, вы здесь на допросе. Я спрашиваю, вы отвечаете.

Люсиль промолчала. Девушка понравилась Блазеру. Он не собирался создавать ей лишние проблемы, поэтому сказал:

– Речь не о наркотиках. По мне, так ешьте свои грибы до одури. Я расследую дело о пожаре.

– И в связи с делом о пожаре вам нужно знать имя владельца «ягуара»?

– Незадолго до пожара на Еловом Дворе соседи видели черный «ягуар», – кивнул Блазер.

– Это наверняка был кто-то другой. – Люсиль наморщила лоб.

– Я допускаю и такой вариант. Но должен знать точно.

Когда Люсиль назвала фамилию, Блазер тоже подумал, что речь, вероятно, идет о другой похожей машине.

И все же его заинтересовало, что делал преуспевающий юрист средних лет, специалист по экономическим вопросам, в обществе молодой девушки у престарелого хиппи-наркомана.

В течение целого месяца Урс Бланк практически не показывался в конторе. Большую часть времени он проводил в лесах. За месяц он испробовал разные типы бивуаков: от «комфортабельных», как тот, что оборудовал в свою вторую ночь, до сооруженных экспромтом из листьев, с одним лишь местом для ночлега; от убежищ в пещерах и скальных разломах до самых примитивных, когда он просто-напросто забивался в понравившийся ему уголок и ночевал в спальном мешке, накрывшись от росы и дождя водонепроницаемой тканью.

В качестве провианта на крайний случай он брал с собой лишь несколько плиток шоколада и печенье. Честолюбие вынуждало его питаться дарами леса. Он собирал грибы, огородный будяк, дудник и как раз созревшие к тому времени ягоды: землянику, малину, чернику. Однажды, пытаясь поймать на удочку форель, он вытащил уклейку – рыбу, едва ли относящуюся к съедобным из-за того, что она чуть ли не целиком состояла из костей.

Переориентация на фирму «Гайгер, фон Берг, Миндер энд Бланк» удовлетворяла Отта лишь до известной степени. Несмотря на то что все вроде работали неплохо и ему благодаря особым отношениям с Гайгером даже представилась возможность поучаствовать в многообещающей биржевой сделке, продвинуться дальше наработок Бланка не удалось.

У Отта, правда, не было четкого плана, когда он передал конторе все свои полномочия. В одном только он был уверен: Бланк поплатится за то, что позволил в нем разочароваться. И еще он знал: изнутри организации напакостить Бланку можно гораздо больше, чем извне.

Теперь же, когда Отт проник внутрь, Бланк оказался вовне. Казалось, он потерял всякий интерес к работе. Отт ни разу не видел его в конторе, где регулярно появлялся для обсуждения текущих дел. На все расспросы о Бланке сотрудники отвечали уклончиво.

Бланк старался избегать встреч. Как зверь, когда замечает, что на него пошла охота.

Мысли об Урсе Бланке не давали покоя и Альфреду Венгеру. Он нечасто сталкивался с явлением, когда человеческая личность изменялась столь радикальным образом за такое короткое время. Из обаятельного, уравновешенного и общительного светского человека Урс превратился в грубого, своенравного и немногословного чудака.

Раньше с Бланком можно было говорить о чем угодно. Он был не только хорошим рассказчиком, но, что главное, замечательным слушателем. Теперь же его интересовали только две темы: Урс Бланк и лес. Понемногу эти темы сливались в одну.

Мало что менялось и во время их еженедельных встреч в рабочем кабинете Венгера. Собственно, в том, что пациенту весь мир представлялся состоящим из его «я», для психиатра не было ничего необычного. Но за обедом в «Золотом» Венгер предпочел бы побеседовать о чем-нибудь другом.

Ни в научной литературе, ни у коллег он не нашел описания случаев, когда пациенты после первого приема псилоцибина претерпевали бы столь глубокие внутренние перемены. Его мучила догадка, пока неуверенная и также не нашедшая поддержки, что подобное изменение психики опасно для окружающих. Правда, Бланк уверял его, что найденная им лесотерапия творит чудеса. Но Венгер обнаруживал в нем все новые признаки беспощадности к людям, чего раньше не наблюдалось.

Кроме того, элегантность в одежде и манерах – прежде одно из примечательных качеств Бланка – уступила место некоторой неряшливости, абсолютно не вязавшейся с образом его старого друга. Бланк сбросил килограммов восемь и начал носить подтяжки, отчего ставшие теперь просторными воротнички рубашек перетягивало то влево, то вправо. Нынче никому бы и в голову не пришло, что его костюмы шились по индивидуальной мерке.

В ту среду он появился с большим опозданием, что, впрочем, в последнее время стало едва ли не нормой. Но по крайней мере, в хорошем расположении духа.

– Люсиль вернулась, – сообщил он. – Я видел ее за лотком.

– Как у нее дела?

– Судя по внешнему виду, неплохо. Даже очень неплохо.

– Ты с ней говорил?

– Так, обменялись парой слов. У нее были покупатели. Но сегодня вечером я к ней зайду.

Венгер удивился. Из последнего разговора с девушкой накануне ее отъезда ему не показалось, что она первым делом по возвращении захочет видеть у себя Бланка.

Люсиль, как выяснилось, и не приглашала Бланка. Тот решил преподнести ей сюрприз. Сегодня поутру, возвращаясь после своего пока что самого продолжительного пребывания в лесу – четыре дня и пять ночевок, – Бланк нашел под лесным буком целое семейство боровиков. Восемь только что срезанных белых грибов, свежая паппарделла [32]32
  Паппарделла – лапша под мясным соусом (ит.papardelle).


[Закрыть]с луком и чесноком из магазина деликатесов должны были стать его пропуском. А если этого ей покажется мало, то у него в придачу найдется лукошко собственноручно собранной черники.

С этим намерением он позвонил в дверь квартиры, где проживали Люсиль и Пат. Никто не открыл. Хотя дома кто-то был: до него донеслись звуки музыки.

Он позвонил еще раз. Музыка смолкла. Но к двери никто не подошел. Он постучал и крикнул:

– Люсиль, это я, Урс. Я знаю, что ты дома.

Только теперь послышались шаги. В скважине повернулся ключ, дверь чуть-чуть приоткрылась, и в щели показалось лицо Люсиль.

– Чего пришел? – спросила она неприветливо.

– Сюрприз! – При этом он приподнял белый платок, покрывавший корзину, так, чтобы Люсиль могла рассмотреть грибы.

– Мне сейчас не хочется грибов, – сказала она, даже не думая его впускать.

Только тут он заметил, что она в домашнем китайском халате.

– Ты лежишь?

Люсиль кивнула.

– Это тебя взбодрит: свежие белые грибы, свежая паппарделла, черника прямо из леса…

И тут до Бланка дошло наконец, в чем дело.

– Так ты не одна… – С этими словами он толкнул дверь и ураганом бросился мимо Люсиль в ее комнату.

На полу на матраце лежал Арсхад. Бланк уперся коленом ему в грудь и стал душить.

За спиной что-то кричала Люсиль, но он не разбирал слов. Она вцепилась ему в волосы и стала колотить сзади. Арсхад тоже отбивался как мог. Но Бланк по-прежнему крепко сжимал его горло.

И вдруг ощутил сильный удар по голове. На мгновение Бланк потерял сознание. Схватившись руками за голову, он почувствовал что-то теплое, посмотрел на свою руку и понял, что это кровь.

Арсхад вскочил и в чем мать родила скрылся на кухне. Бланк поднялся с пола. Ноги не слушались. На пути встала Люсиль и угрожающе подняла вверх сковородку. Он оттолкнул девушку в сторону и, шатаясь, поплелся за молодым человеком. Арсхад оказался в комнате Пат. Бланк через дверь слышал, как тот, глотая воздух, пытается откашляться. Он надавил на дверную ручку. Дверь была заперта.

Люсиль все еще кричала. Но он лишь теперь разобрал отдельные слова – что-то о черном «ягуаре».

– Что?

– Ты – тот самый мужчина на черном «ягуаре». Это ты поджег дом Джо. Тебя разыскивает полиция. – Бланк сделал шаг в направлении Люсиль. Она закричала: – Меня допрашивали в полиции! Они ищут владельца черного «ягуара», который был у Джо накануне его смерти. Я назвала им твое имя.

В дверь позвонили.

– У вас все в порядке? – раздался голос.

– Нет. Вызовите полицию! – закричала Люсиль.

Бланк открыл дверь. На лестничной клетке стоял испуганный мужчина в майке.

– Все в порядке, – успокоил его Бланк и как ни в чем не бывало направился вниз по лестнице.

– У него голова в крови, – растерялся мужчина.

Люсиль вышла на лестничную клетку и прокричала вслед:

– И Тролля ты погубил, убийца!

Единственным врачом, чье имя она смогла припомнить в таком возбужденном состоянии, оказался Альфред Венгер. Он примчался немедля. Выяснилось, что у Арсхада сдавлена гортань и затруднено дыхание, а это может вызвать у человека паническое состояние и, как следствие, – смерть от удушья. Венгер сделал ему успокаивающий укол. Потом повез обоих в больницу.

– Что вы ответите, если вас спросят о причине?

– Я расскажу все, как было, – с трудом, задыхаясь, сказал Арсхад.

– А что еще мы можем сказать? – вызывающе-иронически осведомилась Люсиль.

– Ты хочешь донести на Урса?

– Конечно. Он опасен. Его ищет полиция.

– Полиция?

– Его машину видели у хутора Еловый Двор незадолго до пожара.

Венгер притормозил и остановился у обочины.

– Так что ты там говорила насчет Урса?

Люсиль рассказала, как ходила на допрос к Блазеру.

– Теперь ты понимаешь, почему нужно заявить на него в полицию?

Венгер завел мотор «вольво»:

– Прошу, подождите до завтра. Я не откладывая заеду к Урсу и попробую ему втолковать, что он сам должен явиться в полицию. Если он не захочет, то утром вы подадите заявление.

Люсиль с Арсхадом обменялись взглядами.

– А что нам сказать в больнице?

– Правду. Что парня пытались задушить, но заявление вы пока не подавали.

Венгер тронулся с места.

В отеле «Штадтвальд» Бланка не оказалось. Портье сообщил, что д-р Бланк пробыл у себя недолго и куда-то уехал, снарядившись для похода. С тех пор минуло около двух часов. Портье, мол, еще сказал ему вслед: «Снова лес позвал, господин доктор?» – приветствие, ставшее между ними крылатым. Портье и сам, по его утверждению, любил природу.

На часах было начало одиннадцатого. Венгер направился к Эвелин Фогт. В конце концов, Бланк один раз уже у нее прятался. Она открыла лишь после третьего звонка. На ней было платье с большим вырезом, и накрашена она была ярче обычного. Все это ей тем не менее шло.

– Могу я зайти на минутку?

– Наверное, не стоит, – улыбнулась Эвелин.

– Почему?

– Угадай с трех раз.

– Урс?

– Слава богу, нет.

Венгеру хотелось ей рассказать о случившемся. Но потом он передумал. Пожалуй, время теперь неподходящее.

Рольф Блазер уже третий раз звонил в фирму «Гайгер, фон Берг, Миндер энд Бланк». В первый раз ему объяснили, что Бланка не будет до среды. В среду ему сказали, что Бланк лишь ненадолго показался в конторе и куда-то ушел, так что лучше звонить ему завтра. А сегодня, то есть в четверг, все та же секретарша обнадежила предположением, что Бланк появится в пятницу.

– Нет, так не пойдет. Дело серьезное и связано с полицией. Вы дадите мне номер, по которому я его смогу найти, – повелительным тоном объявил следователь.

– Если бы я его знала, – вздохнула Петра Декарли. Ее признание прозвучало настолько искренне, что Блазер больше не настаивал.

Оставшееся до обеда время он провел в офисе, разбирая накопившиеся бумажные дела. Около полудня ему позвонила свидетельница Рот. Его номер телефона ей дали в отделении городской полиции. Поведанная ею история смахивала на банальную сцену ревности, перешедшую в драку.

– Если вы хотите подать заявление, то этими вопросами занимается городская полиция.

– Я думала, вы его разыскиваете.

– По делу о поджоге.

– Человек, подозреваемый в поджоге, вломился в мой дом и пытался убить моего друга. Когда же я ему сказала, что его машину видели перед пожаром у дома Джо Гассера, он смылся. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Мне казалось, что вас это заинтересует.

– Откуда вы знаете, что он исчез?

– От его психиатра. – Люсиль дала следователю номер телефона Альфреда Венгера.

Венгер повел себя как истинный профессионал. Он спросил у Блазера номер телефона и сам перезвонил – мера предосторожности из репертуара психиатра в отношениях с полицейскими. Он подтвердил произошедшее, однако несколько смягчил эмоциональную окраску. Доктор Бланк, по его свидетельству, в самом деле пропал со вчерашнего вечера, но он не видит в этом чего-то необычного. У Бланка есть привычка проводить по несколько суток на природе. Это нужно ему для уравновешивания психики. И вообще он большой любитель природы.

– И грибов?

– Он хорошо разбирается во флоре и фауне леса, если вы это имеете в виду. Что мне ему передать, когда он объявится? Он в розыске?

– Мы пока не собираемся его задерживать. И если молодые люди не заявят в городскую полицию, наши коллеги тоже его не арестуют. Но вы можете дать ему хороший совет: пусть он сам ко мне зайдет или позвонит.

Блазер положил трубку. В этот момент прогремел гром. Почти сразу же по жестяному карнизу забарабанил грозовой ливень. Пришлось закрыть окно.

Три следующих дня над округой гуляли ураганные ветры. Такой погоды, по уверениям статистиков, не наблюдалось последние шестьдесят два года. В предгорьях Альп неприметные в обычное время ручьи подмывали опоры древних мостов, и те обрушивались. Селевые потоки отрезали от внешнего мира несколько деревень и парализовали движение по близлежащим железным и автомобильным дорогам.

В общем, в такую погоду оставаться в лесу на ночь было нельзя.

Альфред Венгер напрасно ждал каких-либо известий от Урса Бланка. На четвертый день, в понедельник, он позвонил в его контору. Но там ему сообщили, что не имеют понятия, где может быть Бланк. Голос у секретарши звучал немного напряженно. Точно она устала отвечать на этот вопрос.

В тот же день Венгер переговорил по телефону с Эвелин. Она высказала предположение, которое он сам боялся озвучить: вероятно, что-то случилось.

Наконец ветер утих. Небо все еще было затянуто облаками, но они уже не проносились над пансионатом подобно неуправляемым цеппелинам, а бесформенными серыми массами вяло висели над холмами.

Франц и Лени Хофер даже в плохую погоду выходили с детьми на прогулку. Последние три дня за окном царил сущий ад. Поначалу они восприняли непогоду, рассматривая ее как явление природы. Но после того как буря бушевала всю ночь напролет, а утром дождь пошел еще сильнее, семья Хофер понемногу начала роптать. Благодаря прекрасному солнечному летнему дню накануне им кое-как удалось скрыть разочарование по поводу своих апартаментов, равно как и не начинать заново споры о том, куда лучше было ехать – на море или в горы. Но установившаяся гармония оказалась хрупкой. Она не устояла перед теснотой их номера в пансионате.

Поэтому когда буря миновала и появилась возможность снова выбраться на воздух, не опасаясь, что на голову упадет кирпич, горшок с геранью или вырванное с корнями дерево, они это сочли чуть ли не величайшим благодеянием. Отец, мать и трое детей шли к озеру по размытой проселочной дороге, держась друг от друга на расстоянии, гарантировавшем молчаливое одиночество.

Кати, средняя дочь, ушла далеко вперед, словно хотела оторваться от остальных. Лени Хофер увидела, как она свернула с дороги и скрылась в кустах: «Если она решила поиграть в прятки, то я сделаю вид, что не заметила, и пройду мимо». Однако Кати быстро вернулась на дорогу и жестами стала подзывать остальных. Никто и не подумал ускорить шаг. Кати снова растворилась в кустах.

Место, где она свернула с дороги, оказалось съездом на автостоянку, которая пряталась за зарослями лесного орешника. На ней могли разместиться около десяти автомобилей. Стоянка была оборудована скамейкой для отдыха, двумя мусорными корзинами и щитом с изображениями охраняемых растений. Протекавший между лесной опушкой и автостоянкой ручеек превратился в коричневый поток и намыл по обе стороны несколько метров земли. Две вырванные с корнями ели придавили крышу черного «рейнджровера». Задняя часть машины по самые окна увязла в русле ручья.

Джип был зарегистрирован в качестве служебной машины одной адвокатской конторы.

– Чтобы выбраться из этой грязищи, нужен вездеход, – незатейливо сострил деревенский полицейский.

Звонок в город позволил выяснить, что д-р Урс Бланк, который, как правило, пользуется «рейнджровером», пропал примерно неделю назад. Его не объявили пропавшим только потому, что он и раньше нередко выбирался в лес на длительное время и по таким дням с ним, естественно, никакой связи не было. Он прекрасно зная лес и имел хорошее снаряжение.

– Не такое уж и хорошее, – сказал деревенский полицейский своему коллеге из кантона, после того как они обследовали вытащенную из грязи машину. В ней нашли рюкзак, продукты, туристское снаряжение, одежду, спальный мешок и палатку.

Принесенная ручьем галька разбила одно из задних стекол. Салон машины был заполнен грязью, гравием и ветками. В бардачке полицейские обнаружили размокший паспорт, связку ключей и кошелек. В кошельке было больше трех тысяч франков, коллекция кредитных карточек и водительское удостоверение. Кроме того, там лежал разбухший конверт. В конверте – листок, по виду больше напоминавший батик. Это, несомненно, было письмо, но чернила расплылись. Различить, да и то с трудом, удалось только напечатанный заголовок: «Д-р Урс Бланк, адвокат. Attorney at law». [33]33
  Поверенный в делах (в суде), адвокат (англ.).


[Закрыть]

– Прощальное письмо, – предположил деревенский полицейский.

То был не первый человек, кого он здесь находил. Грюндельзее хоть и маленькое озеро, но в глубину метров четыреста будет, а то и побольше. Не раз случалось, что люди тут пропадали.

Секретарша Бланка уже обо всем рассказала Альфреду Венгеру, и поэтому он успел подготовиться к расспросам полицейского, который несколько дней назад справлялся об адвокате.

– Можно ли допустить, что Урс Бланк совершил самоубийство?

Если бы этот вопрос ему задали несколькими месяцами раньше, Венгер ответил бы не колеблясь: Урс не относится к типу самоубийц. Но сейчас уверенности не было. После всего, что он узнал о Бланке, и особенно после появившихся в последнее время подозрений, Венгер допускал, что самоубийство могло показаться Бланку единственным выходом.

Если быть честным до конца, то и ему тоже.

– Да, вполне можно. Доктор Бланк в последнее время был моим пациентом.

– А от чего он лечился? – спросил Блазер без видимой надежды.

– Доктор Бланк – мой пациент. Я не имею права раскрывать его секреты. Единственное, что могу сказать: к сожалению, такой исход меня не удивил бы.

– Знаешь, что не дает мне покоя? Случившееся оставило меня равнодушной. Я пытаюсь выглядеть опечаленной, но за этим ничего нет.

Эвелин Фогт сидела с Рут Цопп в коктейль-баре, где подавали только свежевыжатые соки из экологически чистых овощей, а также имелся экологический салат-буфет. Посетители в очереди дожидались, пока освободится маленький столик, занимать который можно было не более чем на полчаса.

– Вы же давно живете порознь.

Эвелин сделала глоток сока сельдерея.

– Он сильно изменился. Стал совсем чужим. Если честно, я стала его побаиваться.

Рут Цопп поставила перед собой стакан со свекольным соком. Ее выбор, возможно, объяснялся тем, что цвет этого напитка подходил к губной помаде и лаку для ногтей:

– Тебе ведь стало легче, правда?

Рут обладала талантом обсуждать вещи, о которых было принято помалкивать.

– Конечно нет, – возмутилась Эвелин.

– Не будет ли еще каких-либо пожеланий? – осведомился официант в фартуке садовника.

Столик надо было освобождать. Рут попросила рассчитать их. Оказалось, что официант уже приготовил счет.

– Что будет с вещами Урса?

– Его отец еще жив.

– А с деньгами?

Эвелин пожала плечами.

– А ты?

– Мой адвокат говорит: нужно иметь хотя бы одно доказательство, что Урс принял к сведению проекты договора. Но он на них никак не прореагировал.

– Подружка, как всегда, на коротком поводке, – вздохнула Рут так, словно испытала это на собственном опыте.

– Ты думаешь, что во всем я виновата? – спросила Люсиль свою подругу Пат.

Они сидели за кухонным столом. Два часа назад они узнали от Альфреда Венгера, что Бланк, по всей видимости, совершил самоубийство. В связи с обстоятельствами дела Венгер посоветовал не особенно распространяться об их грибных опытах.

– Ты рехнулась. Как можно думать, что у него съехала крыша от пары грибочков?

– Не будь меня, он еще жил бы.

– И преспокойненько убивал бы людей и котов.

– Это еще не доказано.

– А нападение в прошлую среду?

– Но он же никого не убил.

– Потому что ты долбанула его сковородкой по черепу.

Этот аргумент не убедил Люсиль:

– И все-таки я чувствую угрызения совести.

– Это лучше, чем все время бояться.

Малочисленная поисковая группа прекратила работу уже на второй день. Усилия оказались тщетными. Возможно, следовало искать дольше и интенсивнее, но все люди были задействованы на ликвидации последствий бури.

Пришлось даже отказаться от водолаза. Вернет ли Грюндельзее тело или оставит себе – то было целиком в его власти.

Результаты обследования, проведенного научно-экспертным подразделением, внесли окончательную ясность: версия полиции была верной. В частности, подтвердилось, что найденное в машине письмо написано рукой пропавшего. Кроме установленной подписи в некоторых местах по остаткам чернил и следам пигментов красителей удалось разобрать отдельные слова. Некоторые из них – прежде всего «жить дальше», «безвыходное» и «этот свет», а также обычная в таких случаях формула «Прости меня!» – не давали повода усомниться в том, что речь идет о прощальном письме.

Большинство газет поместили скромные сообщения: «Известный юрист, специалист по экономическим вопросам, д-р Урс Бланк пропал без вести при обстоятельствах, позволяющих предполагать самоубийство».

Спустя два дня одна из общенациональных экономических газет дополнила эту информацию короткой заметкой, автор которой констатировал, что самоубийство одного из ведущих экспертов по слияниям вызвало заметную нервозность в этой области экономической деятельности. Прежде всего потому, что самоубийство совпало с усилением слухов о предстоящем слиянии фирм «Конфед», «Бритиш лайф», «Секюритэ дю нор» и «Ханза альгемайне».

Собственно, слух был пущен именно этой статьей, подписанной «-дро» – сокращение от Педро Мюллер.