Текст книги "Тайные желания"

Автор книги: Мартин Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кэтрин попросила еще одну неделю отпуска, приведя в качестве довода семейные обстоятельства.

Она пробралась на кухню в надежде насладиться несколькими минутами тишины и покоя, прежде чем проснется шумная и озорная компания. Ей нравилось возиться с ребятишками. Она играла с ними в настольные игры дома и в салки во дворе, чтобы они не мешали Лукасу. А последние три дня он работал как никогда усердно, хотя сделать ему еще надо было очень много.

Кэтрин – тоже. Почему она не может отбросить свои страхи и довериться Лукасу? В первый раз со времен колледжа в ней проснулись мечты о семье и замужестве. Лукас был добрым и страстным…

Кэтрин опустила взгляд на свой тонкий халатик и открытую ночную рубашку, спрашивая себя, почему она не оделась, как обычно. Дурацкий вопрос. Наверху спала Энн, и ее присутствие извлекло на свет божий застарелую ревность. Зная, что в любой момент может приехать Лукас, Кэтрин не могла сдержаться и специально облачилась в красивую ночнушку.

Кэтрин прекрасно видела, как Энн порхает вокруг, стараясь очаровать Лукаса и тем самым отомстить за измену Томаса. Если бы ей удалось занести Лукаса в список своих побед, она могла бы с триумфом вернуться домой, отплатить мужу его же монетой.

Кэтрин должна быть начеку. Не заявлять же сестре, что она влюбилась в плотника!

И Лукаса она не сможет винить, если он поддастся на уловки Энн. Она сама положила конец их нежностям, и он держал свое обещание. Кэтрин только иногда ловила на себе его страстный взгляд.

Но в ее день рождения… Мысли Кэтрин вернулись к тому моменту восхитительного вечера, когда Лукас держал ее в своих объятиях, их тела раскачивалась под музыку и восторг Кэтрин поднимался до такой высоты, что ей хотелось кричать. И она знала, что Лукас испытывает то же самое.

При воспоминании о его губах, касавшихся ее шеи, по спине у Кэтрин побежали мурашки. И если бы он тогда не привлек ее ближе к своему крепкому телу, Кэтрин попросту не устояла бы на ногах.

Привлекательность Лукаса заключалась не только в его внешности. Он был внимателен и нежен с Кэтрин и от души веселился с Идой. А глядя последние дни на Лукаса в окружении детей, Кэтрин поняла – он прирожденный отец.

Девушка вздохнула и взглянула на свою шелковую рубашку под прозрачным халатиком – жалкую попытку привлечь Лукаса. Вот Энн была роскошна, а Кэтрин… Она просто примеряла на себя маску соблазнительницы.

Вздохнув еще раз, Кэтрин включила кофеварку и пошла за утренней газетой. Когда она открыла дверь, к дому по дорожке шел Лукас.

– Ты сегодня рано, – выговорила Кэтрин, смущенно стягивая отвороты халата. Ну вот, она даже не может продемонстрировать свою женственность.

Лукас перевел взгляд на руку Кэтрин, комкающую на груди халат, потом вернулся к ее лицу и улыбнулся так, что все страхи Кэтрин исчезли и сердце затопила теплая волна.

– Похоже, пахнет кофе? – поинтересовался он.

– Я только что поставила его вариться. – Кэтрин жестом пригласила его войти, и Лукас пошел вслед за ней на заднее крыльцо, куда Кэтрин уже принесла кофеварку и тостер.

Кэтрин встала около стола, дожидаясь, пока последняя капля не упадет в чашку, и затаила дыхание, почувствовав, что Лукас встал у нее за спиной. Потом его теплые руки скользнули от ее локтей к плечам.

– Мне не нужен кофе, потому что стоит мне увидеть тебя – и сна у меня ни в одном глазу, прошептал он, щекоча своим дыханием шею Кэтрин.

Она хотела было напомнить о присутствии в доме многочисленных гостей и повернулась к нему лицом. Губы ее оказались прямо напротив его губ. Взгляд Лукаса опустился к ее распахнувшемуся халату и откровенной ночной рубашке, потом вернулся к ее лицу. У Кэтрин, загипнотизированной желанием, горевшим в глазах Лукаса, перехватило горло, и она не смогла вымолвить ни слова. Ее рука лежала на его крепкой груди.

Она страстно хотела найти в себе достаточно мужества, чтобы оттолкнуть его и тем самым доказать несгибаемость своих принципов. Но смогла только раскрыть губы, чтобы накрыть его пряный, свежий рот своим.

Лукас поднял руку и коснулся щеки Кэтрин, его губы сливались с ее, и язык ласкал глубины ее рта.

Голова у Кэтрин шла кругом от страсти и стыда. Охваченная пламенем желания, она не только нарушила их договор, но и поощрила Лукаса ответить ей.

В смущении она отвернулась и схватила со стола чашку с кофе. Когда она снова взглянула на Лукаса, он уже отошел на безопасное расстояние, но голод в его глазах переворачивал в Кэтрин душу. Дрожащей рукой она передала ему чашку.

– Нам надо поговорить, – произнес, наконец Лукас.

Кэтрин кивнула, пытаясь держать себя в руках, указала на стул и приготовилась выслушать его упрек.

– Я тебя слушаю.

– Ты знаешь, о чем я. – Рука Лукаса накрыла ее руку. – Нам надо серьезно поговорить.

В эту секунду в комнату ворвался Томми.

– Привет, Лукас. Я тебе сегодня понадоблюсь?

– Может, сначала позавтракаешь? – предложил Лукас.

Кэтрин усмехнулась, поняв его тактику, и достала из буфета хлопья и тарелку.

Лукас поднялся на ноги.

– Я принесу молоко, – направился он к холодильнику. Вернувшись с пакетом, поставил его на стол и заметил: – Не забудь, что я тебе сказал.

Кэтрин смогла только кивнуть в ответ. Погруженная в собственные мысли, она машинально смотрела, как Томми уплетает хлопья со скоростью лесного пожара. Закончив с едой, он вскочил и умчался на кухню – Лукас уже успел очаровать и его.

Кэтрин пошла переодеться, и к тому времени, как она вернулась, обе девочки уже позавтракали и сидели перед телевизором, а Энн потягивала кофе и строила глазки Лукасу.

Кэтрин остановилась на пороге. Она не могла винить сестру за то, что та так откровенно восхищается Лукасом. Она сама не могла сдержать восторга при виде него.

Наконец Кэтрин распрямила плечи и вошла на кухню.

– Доброе утро, – поздоровалась она с сестрой, налила себе кофе и уселась за стол.

Энн секунду постояла в дверях, потом подошла к окну и выглянула на улицу.

– Отличный дом, Кэтрин, – заметила она, отпивая глоток из чашки. – Сначала я думала, что ты сошла с ума, когда решила купить старую ферму, но теперь вижу – у дома есть свое очарование. И для детей здесь раздолье.

Дети. Кэтрин замерла, услышав такое простое слово. Как часто в последнее время она думала о том, что могло бы быть. Каково было быжить в этом доме с мужем и детьми? И как всегда при таких мыслях, в голове у Кэтрин возник образ Лукаса.

– Мне здесь нравится, – ответила она сестре.

Та покачала головой.

– Кэтрин, тебе пора замуж. Я знаю, как глупо мои слова звучат сейчас, но знаешь – по большей части моя замужняя жизнь была очень счастливой. А все потому, что дети искупают все неприятности брака.

Кэтрин промолчала. Она оглянулась на дверь, опасаясь любопытных глаз и чутких ушей, потом поднесла к губам кружку и отпила большой глоток, собираясь с мыслями.

Энн посмотрела на Кэтрин и, понизив голос, произнесла:

– Очень мило с твоей стороны устроить здесь жилье для бабушки, хотя, наверно, переделка дома влетела тебе в копеечку.

Кэтрин пожала плечами.

– Переезд бабушки показался мне хорошей идеей. Ей нужен свой угол, а у меня достаточно места.

По лицу Энн пробежала тень.

– Не могу представить, как можно жить в одиночестве всю жизнь. Если Том и я… – Ее голос прервался, и Энн прикусила губу и помолчала, прежде чем продолжить: – Если у нас ничего не получится, я хочу выйти замуж снова. – Она наклонилась ближе к Кэтрин и прошептала: – Ты знаешь, мне так хочется отомстить Тому, и я подумываю о том, чтобы завести интрижку.

– Интрижку? – похолодела Кэтрин.

– А ты хоть раз внимательно посмотрела на своего плотника? – усмехнулась Энн. – Не понимаю, как можно проводить с ним столько времени и не хотеть его…

– Тшш, – приложила палец к губам Кэтрин, обеспокоенная, что Лукас может их услышать. – Энн, я не каменная, но…

Ей необходимо остановить расспросы сестры, чтобы та потом не принялась рассказывать матери всякие романтические истории.

– Он, конечно, привлекательный мужчина, но он рабочий… плотник, – повысила голос Кэтрин, подчеркнув его профессию, а потом снова перешла на полушепот: – Он переделывает мой дом, а не изменяет мою жизнь.

– Что ж, а я бы не отказалась, чтобы он внес в мою что-то новое.

– Перестань! – прошипела Кэтрин. – Ты просто не можешь смириться с потерей Тома.

Томление охватило Кэтрин. Она так часто мечтала, чтобы Лукас стал ее… ее целиком и полностью.

И однако же ведь не могла она сказать сестре «руки прочь»!

– Ух ты, какой тяжелый шкаф, – удивился Лукас, прекрасно зная, что внутри прячется Томми. Из-за закрытых дверей донеслось красноречивое хихиканье, и Лукас, наклонившись, постучал по верху. – Наверно, там прячется бурундук. – Он распахнул дверцы, и Томми кубарем выкатился на пол.

Лукас всей душой болел за приехавших ребятишек. Проблемы Энн и ее мужа затрагивали их отпрысков, хотели того родители или нет. И Лукас знал, что, если у него будут дети, он никогда не причинит им подобных страданий. Он слишком хорошо помнил свои собственные.

Заметив, что стоящая в дверях Кэтрин внимательно наблюдает за ним, Лукас выставил Томми из комнаты и вернулся к работе. В самом деле, ему следует как можно быстрее выполнить контракт и убраться отсюда.

И все-таки теплая улыбка Кэтрин, наблюдавшей за их с Томми ребячеством, наполнила его ни с чем не сравнимым чувством покоя и удовлетворения.

Лукас не знал, как разрешить сложившуюся ситуацию. Он полагал, что их отношения с Кэтрин развиваются в лучшую сторону.

Но он жестоко ошибся.

Вспомнив случайно подслушанный разговор двух сестер, Лукас съежился, как от удара. Они беседовали шепотом, да и Томми болтал не переставая, но потом мальчик куда-то ушел, и в наступившей тишине до Лукаса донеслись слова Кэтрин, пронзившие его как ножом. Плотник.Вот чем он был для нее на самом деле – всего лишь плотником. А если так, то Кэтрин на него наплевать, он для нее – пустое место.

И какой тогда смысл рассказывать ей о семейном бизнесе? Лукас всю жизнь боялся, что его могут полюбить не как человека, а как хозяина компании. И только надев маску, он начал доверять людям.

И совершил ужасную ошибку.

Сегодня Ида уезжала во Флориду, и, судя по обрывкам разговоров, Энн с детьми отправлялась в аэропорт, а оттуда улетала в гости к какому-то старому другу. Очень благоприятная ситуация для разговора с Кэтрин наедине. Но какой теперь смысл?

Раздался негромкий ритмичный стук, и, обернувшись, Лукас увидел Иду. Она вошла на кухню и прислонилась к буфету.

– Ты знаешь, – проницательно заметила она, – у меня для поездки во Флориду есть гораздо более серьезные причины.

Лукас поднялся с корточек и встал перед Идой, как напроказивший ребенок.

– Готов поспорить, что ты мне скажешь, какие именно, – ответил он, стараясь скрыть свою подавленность.

– Смотри, штаны не проспорь, – усмехнулась Ида, и Лукас неожиданно для себя рассмеялся. – Я знаю, что ты любишь Кэтрин. – Ида уставилась на Лукаса поверх очков. – И знаю еще кое-что. Она испытывает к тебе те же чувства. – Она сдвинула очки на переносицу, как бы ставя большую безапелляционную точку в своей фразе.

– Она вам сама сказала? – Сердце Лукаса колотилось, как отбойный молоток.

– А зачем? Это понятно самому распоследнему дураку, – небрежно заметила Ида. – В общем, пока меня не будет… и если остальная компания даст вам передышку, я хочу, чтобы ты признался Кэтрин, что любишь ее. – Ида наклонила Лукаса к себе и поцеловала в щеку. – Послушай меня и будь хорошим мальчиком.

Она погрозила ему пальцем, и в душе Лукаса внезапно вспыхнула надежда, что Ида знает нечто важное, чего не знает он. В искреннем порыве он крепко сжал Иду в своих объятиях.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась Кэтрин, появляясь на пороге.

– Он пытается сломать мне уцелевшие ребра, – пожаловалась Ида.

– Ничего подобного, мы просто прощались, – возразил Лукас.

– Тогда поторопитесь. Пора выезжать. – И Кэтрин сделала Иде жест следовать за ней.

Лукас вернулся к работе, и, когда в доме все затихло, на кухню вернулась Кэтрин, вытерла пыль со стула и упала на него. Выглядела она усталой и расстроенной.

– Я, конечно, люблю детей, но…

– Можешь не извиняться.

Кэтрин кивнула.

– Мне так их жалко. И ко всему прочему, как бы мы с Энн ни старались, правда в том, что мы никогда не были друзьями.

Лукас покачал головой.

– Кэтрин, ты сделала все, что было в твоих силах. А потом, проблемы Энн и ее мужа – не твои проблемы. У тебя есть собственная жизнь.

– Да, Энн сказала сегодня утром о желании Тома, чтобы дети вернулись домой и пошли в школу. Она никак не может принять решение, но мне кажется, что она уступит Тому.

– Более чем разумно, – заметил Лукас.

Кэтрин снова кивнула.

– Как тихо. Наверно, мне придется заново привыкать к тишине.

Лукас же подумал о том, что скоро тоже останется один, и боль пронзила его сердце. Ему будет так не хватать Кэтрин!

Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Ты знаешь, глядя на детей, я поняла, что одиночество – не лучший образ жизни.

– Я с тобой согласен, – ответил Лукас.

Кэтрин словно не заметила проскользнувшей в его голосе горечи.

– У тебя найдется минутка?

Сердце Лукаса так сильно бухнуло о ребра, что он смог только кивнуть.

Кэтрин поднялась из-за стола.

– Пойдем на воздух. Полюбуемся розами. – Она усмехнулась. – Готова спорить, что ты не ожидал от меня таких слов.

Но Лукас, охваченный мрачными мыслями и предчувствиями, не оценил юмора Кэтрин. Он одновременно дивился и негодовал, что Кэтрин решила поговорить с ним. С какой стати именно теперь? Теперь, когда одно-единственное слово, произнесенное ею, разрушило все его надежды?

Но как он мог отказать ей? Лукас снял пояс с инструментами, повесил его на спинку стула и пошел вслед за Кэтрин на улицу.

Запах роз, окутавший его в саду, пробудил сладкие воспоминания, а потом и вовсе заставил забыть обо всем на свете. Лукас просто слушал, как жужжат пчелы, перелетая от одного цветка к другому. Засмотревшись на одну из полосатых тружениц, Лукас вдруг понял простую истину: люди слишком часто беспокоятся о том, что может произойти, и потому не позволяют себе в полной мере насладиться настоящиммоментом. В точности как они с Кэтрин. И неважно, что будет с ними дальше, Лукас понял: тревожиться за будущее – значит омрачать счастье сегодняшнего дня.

Кэтрин направилась к шезлонгам и, опустившись на один из них, положила руки на подлокотники и вытянула ноги. Лукас последовал ее примеру.

– Как часто в нашей жизни происходит нечто подобное, – заметил Лукас, указывая на тусклое небо. – Мы смотрим на солнце и спрашиваем себя, а не набежит ли завтра туча. А потом, когда собираются облака, забываем, что солнце по-прежнему где-то там и рано или поздно появится снова. Кэтрин, жизнь – постоянный спор с судьбой.

Мгновение она молчала, глядя в небо.

– Боюсь, что большую часть своей жизни я не просто спорила с судьбой – я с ней сражалась. С момента, как я приняла тот факт, что я умна, но и вполовину не так привлекательна, как Энн, я только тем и занималась, что доказывала правоту своих убеждений.

– Но ты привле…

– Позволь, я закончу, – подняла руку Кэтрин. – После своего неудачного опыта с Биллом я видела врага в каждом мужчине, который делал мне комплименты и пытался сблизиться. Даже в тебе. Помнишь, как я вела себя в первую нашу встречу?

Лукас усмехнулся.

– Ну еще бы. Помимо всего прочего, ты не один раз напомнила мне, что я всего лишь плотник.

Печаль накрыла лицо Кэтрин, как облаком.

– Я знаю и ужасно сожалею о своих словах. Но, Лукас, пойми, я просто защищалась. Чтобы не быть отвергнутой, я сама отталкиваю мужчин от себя.

Лукас искренне старался понять. Последнее замечание Кэтрин о его месте в ее жизни казалось способом унизить, а не защититься. Но, возможно, он понимает ее чувства. Разве он сам всю жизнь не избегал привязанностей только из-за страха быть отвергнутым, как произошло с ним в детстве? И ведь он так и жил с давнишней детской обидой и болью.

– Полагаю, что иногда я сам поступаю точно так же, – признался Лукас. – Я думал, что никогда не женюсь. Моя мать была несчастна в замужестве, и я полагал, что все прочие браки такие же, как ее. И боялся стать похожим на своего отца, а поэтому отталкивал его и отвергал все его жизненные ценности.

– Мне всегда казалось странным, что ты ничего не рассказываешь о своей семье, – заметила Кэтрин.

– Но я не похож на своего отца-советника. И я не этот твой Билл Как-его-там.

Кэтрин слабо улыбнулась.

– Билл Джефферс.

Лукас глубоко вздохнул.

– Я не Джефферс, который хотел изменить тебя так, как хотелось ему. Я – это я.

– О, Лукас, – начала Кэтрин, дотронувшись до его руки, – но я никогда не думала о тебе как…

– Я Лукас Тэннер, – повторил он, – человек, который решил стать плотником, несмотря на все противодействия судьбы.

– Что ты хочешь сказать? Лукас, я не…

– По правде говоря, я засиделся, – вдруг поднялся Лукас. – А работу надо закончить в ближайшие дни.

– Но…

Он не мог слушать дальше. Внезапно он понял, что у него нет ни малейшей надежды на любовь Кэтрин.

И он сам был во всем виноват.

– Лукас, ты ведь позвал меня на обед не просто так. Так что давай выкладывай! Что-нибудь насчет отца? – спросил Джон.

– Нет, – покачал головой Лукас. – Я разговаривал с отцом некоторое время назад, когда мой пикап был в починке. Ты прав, Джон, отец выглядит уставшим. Я попросил его дать мне еще пару месяцев. Разговор происходил три недели назад. – И с тех пор Лукас ощущал словно каменную плиту на своих плечах.

– Значит, время истекает… а решения так и нет.

– Верно. Чудес не бывает.

– Прости, я…

– Джон.

Тот замер на полуслове, а Лукас грустно улыбнулся.

– Дело в Кэтрин.

Джон приподнял брови.

– Ладно, я тебя слушаю.

Редко когда Лукас доверял кому-то свои горести, но сегодня он говорил совершенно откровенно в надежде, что Джон поделится с ним мудрым словом и советом.

– Ты хочешь сказать, – Джон почти встал от удивления со стула, – что все еще ничего ей не рассказал?

– Я собирался, а потом услышал ее слова. Я для нее всего лишь плотник. Но ты бы слышал, каким тоном она их произнесла. Все встало на свои места. Она начальник отдела в фирме, а я никто. Все очень просто.

Джон на секунду задумался.

– Если все, что ты рассказал мне, – правда, то ты упустил самую важную деталь в той беседе. – Джон провел пальцем по краю своего бокала и покачал головой с видом человека, которому все понятно. Лукасу чуть не захотелось придушить брата – такое многозначительное выражение он увидел на его лице.

– Ну так что же я упустил?

– Ее сестру. Их вечное соперничество. Тебе не пришло в голову, что Кэтрин боялась сказать правду, потому что опасалась реакции Энн?

Лукас в растерянности покачал головой.

– Ничего не понимаю.

– Вспомни-ка, ведь Кэтрин сказала тебе однажды – если ей нравился парень, то Энн устраивала так, что в те же выходные он вел на свидание ее, а не Кэтрин.

Лукас наконец начал улавливать смысл.

– Она боялась, что Энн еще раз продемонстрирует сестре, кто из них настоящая женщина. Мне кажется, что замечание Кэтрин было частью ее самозащиты. Она пыталась оградить свои чувства.

Лукас в растерянности откинулся на спинку стула. Ну почему он не подумал о таком объяснении раньше? Мысленно он вспомнил манеру Кэтрин, выражение ее лица, растерянность во взгляде, когда он так резко ушел из сада. Может, ее разговор с Энн был всего лишь самозащитой? Неужели Джон прав?

И неужели она все-таки любит его?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Кэтрин хлопнула дверцей машины и взбежала по ступенькам на крыльцо. Сначала она скажет Энн, что дети благополучно отбыли, а потом пойдет к Лукасу. Ее терзали смущение… и страх, что ее подозрения подтвердятся.

Взлетев по лестнице на второй этаж, Кэтрин открыла дверь в спальню сестры.

– С детьми все в порядке, – уверила ее Кэтрин. – Том был в аэропорту, и я передала их ему с рук на руки.

Энн закашлялась и села на постели.

– Но у тебя такой вид, словно ты встретила привидение.

– Нет, я… наверно, у меня тоже приступ недомогания. А так я в порядке.

Энн откинулась назад на подушки.

– Извини, что тебе пришлось…

– Все прошло спокойно. И дети были рады увидеть отца, хотя я знаю, как им не хотелось уезжать от тебя.

– Мне надо подумать, – отозвалась Энн. – Том дал кучу обещаний, но могу ли я доверять ему?

– Он совершил ошибку. Ты можешь только решить, что делать дальше. И либо ты с ним разведешься, либо простишь.

– Я знаю, – вздохнула Энн и отвернулась к стенке.

Кэтрин закрыла дверь и секунду стояла неподвижно, решая, как заговорить с Лукасом. Она была в страшном смятении. Может, то, что она видела, всего лишь глупое, случайное совпадение?

Она глубоко вздохнула и пошла вниз.

Лукаса она нашла сидящим на полу – он занимался новой раковиной. Когда Кэтрин вошла, он поднял голову.

– Что-то случилось?

– Надеюсь, что нет, – искренне уверила его Кэтрин.

– Тогда что? С детьми все в порядке?

Он поднялся на ноги, отряхнул брюки и внимательно посмотрел на Кэтрин.

– С детьми все нормально. – Сердце Кэтрин отчаянно заколотилось, когда она наконец заставила себя выговорить мучивший ее всю дорогу до дома вопрос: – Когда я ехала из аэропорта, я заметила… – Кэтрин заколебалась, увидев, как побледнело лицо Лукаса, – я заметила рекламу большой строительной компании. «Тэннер констракшн».

Ей не пришлось спрашивать: ответ был написан у Лукаса на лице.

– Послушай, Кэт, – сделал он шаг вперед, но Кэтрин подняла руку в предостерегающем жесте.

– Послушай? Нет, я не хочу слышать никаких оправданий. Ты не можешь представить, как я задета и смущена твоим маскарадом.

– Это не маскарад. У меня есть причина скрывать, кто я на самом деле.

– Может, и так, но сейчас я не желаю ее знать… А как же твой старый пикап?

Кэтрин даже передернуло от сознания того, что Лукас так обманул ее.

– Он мне нравится. Это моя первая машина. И, Кэт, я ведь ни разу не говорил тебе, что беден. Ни разу.

– Нет, – согласилась она, и голос ее зазвенел от напряжения, – но ты позволил мне относиться к тебе как к плотнику, теряясь в догадках, почему ты так хорошо образован и воспитан.

– Но это же ты постоянно напоминала мне о моем низком социальном положении, – справедливо упрекнул ее Лукас. – Ты сама создала проблему. Я не лгал тебе…

– Что ж, теперь это твоя проблема, – выпалила Кэтрин. – И я не собираюсь принимать участие в ее решении. – Она развернулась, оглядывая незаконченную кухню. – Сколько еще остается сделать?

– Я уже собирался обработать верх прилавков, потом закончить с водопроводом и с полом… и покрасить.

Она развернулась и убежала из кухни, чтобы Лукас не видел ее слез.

Кэтрин с трудом вошла в дом – так она была измотана. Да еще подхватила этот грипп.

Она страстно желала услышать объяснения Лукаса, но все оправдания, которые приходили ей в голову самой, никуда не годились. Лукас разочаровал ее сильнее, чем она бы хотела. Ведь он оказался первым человеком, которому она стала доверять впервые за долгие годы.

Направляясь к себе в спальню, Кэтрин застыла на месте, увидев Лукаса в кухонном проеме. Она смотрела в его печальное, встревоженное лицо и не бросилась к нему в объятия только потому, что обида и разочарование невыносимо жгли ее душу.

– Кэтрин.

Она застыла, услышав свое имя. Странно, ведь обычно Лукас называл ее просто «Кэт».

– Да?

– Нам надо поговорить насчет кухни.

– Мне нездоровится. Может, в другой раз?

Он пожал плечами.

– К сожалению, мне именно сейчас нужно знать твое мнение.

– Хорошо, – согласилась она. – Я только пойду переоденусь.

Кэтрин нашла свой топ и сняла джинсы с крючка в чулане. Теперь ей было все равно, как она выглядит. Она несчастна и дома, и на работе, а ведь раньше ей казалось, что у нее лучшая работа на свете.

Когда она вернулась на кухню, Лукас стоял на крыльце, разглядывая сад. Кэтрин вытащила из холодильника банку с содовой, потом обернулась и не могла сдержать восхищения при виде проделанной Лукасом работы. С трудом утихомирив заколотившееся сердце, она направилась к нему на крыльцо.

Лукас обернулся, услышав ее шаги.

– Может, присядем?

Кэтрин опустилась на стул и жестом пригласила Лукаса садиться.

– Что от меня требуется?

Боже, как у нее еще хватает сил говорить с ним о делах?

– Надо решить насчет пола, – объяснил Лукас, глядя на собственные ботинки. – Хочешь ли ты просто полированные полы или специальное покрытие? И следует ли мне покрасить стены? Я принес несколько образцов краски, – вытащил он из нагрудного кармана несколько картонных прямоугольников. – Я не был уверен, что именно тебе понравится. – И он протянул Кэтрин карточки, выкрашенные в разные оттенки бежевого цвета, который Кэтрин предназначала для кухни.

Она смотрела на бумагу, но все цвета расплывались у нее перед глазами, полными слез. Она оплакивала и горе сестры, и отъезд детей, и свою раскалывающуюся голову, и потерю лучшего друга. И она не хотела, чтобы Лукас видел ее слезы.

Сейчас краска и пол были для нее пустым местом. Ее занимали гораздо более серьезные вопросы.

– Почему, Лукас? Почему ты обманул меня?

Он вскинул голову, и Кэтрин увидела, что его лицо омрачилось еще сильнее.

– Я не обманывал, Кэт. Я старался защитить себя. У тебя есть минута, чтобы выслушать меня?

Кэтрин кивнула. Меньше всего теперь ее заботило время.

– Послушай, Кэт, когда я впервые встретился с тобой, ты была для меня всего лишь очередным клиентом. Я хотел отгородиться от своего отца и его компании, хотел стать независимым. А если бы я заявлял направо и налево, что я сын Джеймса Тэннера, от меня ждали бы и требовали, исходя из моего положения.

Кэтрин слушала, как он изливает ей душу. В его истории присутствовали и боль обиженного ребенка, и негодование зрелого человека, и несчастный брак родителей, и просьба умирающей матери о примирении между отцом и сыном. Откровенность Лукаса не могла не тронуть Кэтрин, и она попыталась забыть обиду и стыд и понять его.

– Мне было так важно отделить себя от компании, встать на свои собственные ноги и избегать заказов, которые я мог получить, лишь только назвав свое имя.

В глазах Лукаса читалась неприкрытая мольба.

Кэтрин нервно сжимала руки. Она так страстно хотела коснуться расстроенного лица Лукаса, разгладить морщинки на его лбу. Вот уже столько дней его улыбка переворачивала в ней душу и наполняла ни с чем не сравнимым ощущением тепла и счастья. Она хотела, до боли в груди хотела простить его, но боялась быть обманутой еще раз.

Наконец она кивнула.

– Я понимаю, Лукас, но ты слишком долго ждал, чтобы рассказать мне правду.

– Да. – Он искал глазами ее взгляд. – Я сам загнал себя в угол и не знал, как из него выбраться. Ты так часто говорила о доверии, что я просто растерялся.

– Я понимаю, – согласилась Кэтрин.

– А потом все запуталось окончательно, когда я услышал твой разговор с Энн. Ты отзывалась обо мне всего лишь как о…

– … плотнике, – прошептала Кэтрин. – Прости, Лукас. Я не хотела, чтобы Энн знала, как… как много ты для меня значишь.

Лицо Лукаса просияло, и он накрыл ладонь Кэтрин своей.

– Я так и подумал, после того как поговорил с Джоном.

Кэтрин вдруг выпрямилась, пораженная неожиданно пришедшей мыслью.

– Скажи, а твой отец, наверно, восхищается Джоном?

– Да, – удивленный ее проницательностью, согласился Лукас, – словно собственным сыном.

Кэтрин наклонилась вперед.

– А как насчет Джона?

– Я ведь уже сказал, мой отец…

– Да нет, – отмахнулась Кэтрин. – Я хочу сказать, а не думал ли Джон о том, чтобы принять руководство семейным бизнесом? У него и фамилия та же.

У Лукаса округлились глаза.

– Мы никогда не обсуждали такой вариант. У Джона прекрасная работа, и я даже не знаю…

Кэтрин коснулась его руки.

– Но можно ведь войти в правление на правах партнера. От такого предложения он ведь не откажется?

Лукас сидел не шевелясь, потом поднял голову, и на лице его засияла надежда.

– Наверняка это шанс. – Взгляд его смягчился, и он скользнул ладонью по руке Кэтрин. – Давай не будем обо мне. Давай поговорим о нас. У меня в ушах все еще звучат твои слова… о том, что я тебе небезразличен.

Ее ответная улыбка согрела его сердце.

– Так и есть, Лукас. Ты не просто изменил мой дом, ты изменил меня и мою жизнь. Я никогда уже не буду прежней.

– Надеюсь, что дальше будет только лучше, – уверил ее Лукас.

Слезы наполнили ее глаза. Какой смысл злиться и обижаться? Лукас прав – важен только настоящий момент. И неважно, что случится дальше, у них впереди вся жизнь.

И, уступив наконец своему желанию, она наклонилась к его губам, и Лукас ответил ей поцелуем, показавшимся ей зароком будущего счастья.

Наступил сентябрь, дни стояли теплые, и Лукас, засучив рукава, таскал банки с краской из кузова грузовичка на кухню. Утром он законопатил и оштукатурил стены, осталось их только покрасить.

Лукас как раз открывал первую банку, когда до него донесся пронзительный вопль Энн. Лукас выронил отвертку и помчался к лестнице.

– Энн?

– Лукас, поднимись. Пожалуйста, скорее!

Он побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и обнаружил Энн в спальне. Она стояла на кровати, подпрыгивая от волнения на пышных матрасах.

– Мышь, – заявила она, указывая на шкаф. – Закрой дверь, чтобы она не убежала.

Осмотрев все, Лукас упал на стул и покачал головой.

– Или тебе показалось, или она убежала.

Энн уселась на кровати по-турецки.

– Или прячется. Я не сдвинусь с места, пока не буду знать наверняка.

Лукас усмехнулся.

– Ну тогда нам придется долго ждать.

Энн потихоньку придвигалась ближе.

– Мне так одиноко, Лукас. Мои дети улетели домой. Я здесь совсем одна. – Она пропустила сквозь пальцы свои длинные волосы. – И никто меня не любит. – Ее манящие глаза обежали его тело. – Я ведь не такая уж уродина, а?

– Энн, ты очень привлекательная женщина, но я не тот мужчина, который тебе нужен.

Ее обольстительная улыбка погасла.

– Тебя в Огайо дожидается муж. Он совершил ужасную ошибку, тебе не стоит повторять ее. Лучше вернись домой.

Взгляд Энн встретился со взглядом Лукаса.

– Я… э-э…

– Ничего не говори. Ты меня не хочешь. Может, ты хочешь проучить Тома, но ты не смогла бы жить дальше с сознанием собственной измены.

Энн внезапно разрыдалась.

– Ты прав, – с трудом выговорила она, – но мне больно, в моей жизни все было так спокойно…

И она все рассказала Лукасу, а он слушал, то и дело вставляя совет или замечание насчет обетов и прощения… и детей.

Наконец Энн рукавом вытерла слезы и заявила:

– Мне надо домой.

– Я закажу билет на ближайший рейс. Ты нужна своим детям. И Тому. По крайней мере ты сможешь сказать себе, что хотя бы попробовала все исправить.

– Надо позвонить Тому. – Энн опустила босые ноги на пол и в тревоге огляделась. – Как ты думаешь, она уже убежала?