Текст книги "Стихия огня (Иль-Рьен - 1)"

Автор книги: Марта Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– На мгновение мне показалось… – Он покачал головой с сухой горечью в глазах. – Мне служить уже недолго, и я не могу сказать, что сожалею об этом…

Генерал выпустил руку Томаса, и тот направился в переднюю часть зала. Где-то на полпути капитана встретил Авилер. Несмотря на крайнюю усталость, Верховный министр был оживлен, прямо-таки лучился энергией. Наверное, за прошедший день он провернул больше дел, чем со времени своего вступления в должность. Авилер сказал:

– Дензилю дано три дня на то, чтобы оставить город. Это немного. Нам надо поговорить.

– Не желаю с вами вести любые переговоры, – отрезал Томас.

Авилер посмотрел невозмутимым взглядом.

– Я надеюсь – не здесь?

– А я вообще не надеюсь.

Прежде чем отойти, Томас заметил приближающегося к ним Ренье, непринужденно раздвигавшего толпу своей массой.

Приблизившись, наставник альбонцев сказал:

– Король хочет переговорить с вами, Томас, с глазу на глаз.

– Хорошо. – Капитан отправился за Ренье в переднюю часть зала, спиной ощущая на себе взгляды Авилера и Вийона.

Дверь в передней стене открывала доступ в небольшой лабиринт старых приемных, где теперь толпились альбонцы, слуги и дворцовая челядь. Томас не узнавал никого, воспринимая стоящих лишь как цветовые пятна и шум. Наконец они достигли открытых дверей палаты, в которой находился очередной отряд рыцарей.

Последовав за Ренье, Томас оказался в большой гостиной с причудливыми узорами на обоях, толстыми коврами и мебелью, обитой тяжелой парчой. В камине под белой доской, которую держали две мраморные нимфы, горел огонь, зажжены были и все свечи. Роланд сидел в одном из кресел, невидящими глазами обратившись к противоположной стене.

Ренье почтительно произнес:

– Милорд…

Роланд посмотрел вверх и, остановив глаза на рыцаре, промолвил:

– Спасибо. Все остальные могут идти.

Кое-кто из рыцарей немедленно шагнул к двери, но другие медлили, дожидаясь особого приказа Роланда. Томас понимал, что им было непросто оставить его с королем наедине; более того, как ни странно, и Ренье, похоже, разделял их опасения. Но по-настоящему его удивило то, что и сам Роланд ощущал это.

Ренье было открыл рот, но Роланд поднялся с места и закричал:

– Убирайтесь немедленно!

Все неохотно повиновались, и Роланд, пройдя всю длину комнаты, закрыл за ними тяжелые резные двери. Внезапное действие, казалось, лишило его сил; король рухнул в ближайшее кресло, спрятав лицо в ладонях.

Томас оставался на месте, абсолютно не обескураженный представлением. Ожидая, пока Роланд придет в себя, он оглядел комнату и с удивлением обнаружил в дальнем углу портрет Фулстана. Художник хорошо передал черты покойного короля в самом расцвете сил; портрет, должно быть, перекочевал из какого-нибудь более видного места, как всегда случалось с портретами Фулстана, неизменно оказывавшимися в конце концов где-нибудь в темном углу.

Взглянув на капитана, Роланд заметил, что именно привлекло к себе его внимание. Пристально посмотрев на портрет, он сказал:

– Он ненавидел нас.

– Он ненавидел всех, – отвечал Томас.

Роланд притих на короткое время, потом отвернулся и сказал:

– Королева дала мне знать, что хочет видеть вас на посту капитана ее гвардии. Я согласен.

Роланд наверняка позволит Дензилю вернуться. Не сегодня, не через месяц, но скорее всего до того, как закончится год. Конечно, если бы Дензиль убил Равенну собственными руками, если бы Роланд сам слышал, как герцог обрекает на смерть войско Вийона, он принял бы другое решение. Но связь между ними оставалась слишком крепкой; к тому же Дензиль был слишком опасен, а Роланд чересчур зависим от него, чтобы порвать все с хорошим для себя итогом. Малец только что продемонстрировал это и себе самому, и всем придворным. Правда, теперь он знает, на что способен друг юных лет, и со временем, быть может, сумеет все-таки вырваться на свободу.

Но Роланд – король, и этого времени, возможно, ему и не будет отпущено.

– Это излишне, ваше величество, – отвечал Томас, – я ухожу в отставку.

Голова Роланда дернулась. Руки его дрогнули на подлокотниках, и он резко спросил:

– Почему?

Теперь нужно было уйти, прежде чем Роланд успеет передумать. Томас вежливо ответил:

– Так хотела ваша мать, – поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Роланд не попытался остановить его.

Не говоря ни слова, Томас миновал Ренье и направился по коридорам обратно. Роланд уже знал, что теперь должно произойти. К счастью, не подозревала об этом только Каде. Она слишком долго жила вдали от двора и, должно быть, верила, что Дензиль умрет за свои преступления. И его ждет смерть, подумал Томас. Его ждет смерть.

Дензиль еще находился в зале. Рыцари окружали его, не стесняясь, и герцог поглядывал на толпу, скрестив руки на груди и чуть улыбаясь.

Томас направился прямо к герцогу, не обращая внимания ни на рыцарей, напрягшихся в ожидании, ни на взгляды собравшихся в зале, и сказал:

– Нам с вами давно уже следовало выяснить отношения. – Дензиль мог всего лишь отказаться. Отказаться и уйти отсюда живым, а потом обратить всю свою демагогию на сверхчувствительного юного короля, сразу потерявшего и мать, и единственного приятеля… воспользоваться прежней любовью и верностью, чтобы вновь заслужить доверие Роланда. «Но он всегда был жаден, – рассудил Томас, – и слишком уж ненавидит меня».

Дензиль медлил, не отводя глаз, он взвешивал шансы, возможности, желания. Если бы только Роланд мог видеть это выражение на лице человека, которому подобало бы погрузиться в глубины горя, услышав такой приговор от друга детства… Но Дензиль никогда не позволит, чтобы такое случилось. Герцог кивнул.

– Пусть будет так, – промолвил он непринужденно. – Вы хотите вызвать меня, или это я должен бросить вам вызов?

В зале притихли.

– Не важно, – ответил Томас, подумав: «Ну, теперь я или добился желаемого, или предоставил ему возможность убить меня самого в довершение всех триумфов».

– Очень хорошо. Тогда никаких секундантов и сразу во двор.

– Согласен.

Не проверяя, как поступит Дензиль, Томас направился к двойным дверям в конце зала. Остававшиеся в зале придворные зашумели. Нагнав его на ступеньках, Гидеон недоумевал:

– Капитан, что происходит?..

Томас остановил его:

– Королева назначит тебя на мое место. Теперь мне нечему учить тебя, все сообразишь сам. Только будь осторожен и не доверяй никому, в особенности Фалаисе.

Томас прошел на широкий мощеный двор между бастионом и конюшенным заводом. Облака вновь затянули небо, мелкий дождик сыпал сверху, покрывая все слоем влаги.

Герцог вместе с сопровождающими альбонцами уже вышел во двор, однако приходилось ждать, пока принесут шпагу Дензиля. Томас принялся ходить, чтобы не остыли напряженные и избитые мышцы; он ощущал душевный подъем, невзирая на близость смерти… или же в связи с ней.

Ему представился Роланд, ожидающий новостей в той изящной гостиной.

Молодой король не станет останавливать дуэль, но если победит Томас, в чем можно было сомневаться, прощения он вряд ли дождется. Сжигай мост за спиной, а не перед носом, сказала бы Равенна. Он солгал Роланду: Томас не знал, одобрила бы покойная королева подобное развитие событий. В конце концов она всегда умела удивить его. Но с Каде или нет – ему не знать покоя, если Дензиль уйдет отсюда живым.

Собиралась толпа: альбонцы, люди Вийона, гвардейцы королевы, слуги и придворные, вернувшиеся с Роландом и Фалаисой. Наконец слуга принес герцогу оружие – рапиру со скошенной рукоятью и длинный кинжал, простое, чисто дуэльное оружие с посеребренным эфесом и без всяких украшений.

Томас подождал, пока Дензиль проверит клинок, а потом обнажил собственное оружие и шагнул на открытую часть двора. Дензиль напряженно улыбался; ему нечего было терять, и он прекрасно понимал это.

Они закружили друг против друга, обменялись пробными легкими ударами. Дензиль был силен и бодр и обнаружил отменную реакцию и великолепную подготовку.

Томас отразил выпад, который должен был пронзить его плечо и лишить подвижности правую руку. Желая проверить, как отреагирует герцог, Томас отбил его следующий удар широким замахом рапиры и атаковал кинжалом. Дензиль был захвачен врасплох, но сумел вовремя оправиться и отразил выпад кинжалом.

После этого оба они проявили большую осторожность, и в последней серии ударов Томас ощутил, что поединок приобретает ритм. Противники были примерно равны по силам, однако капитан видел, как мешает ему напряжение последних четырех дней; ныл и толстый шрам, оставленный ведьминой пулькой. Если залеченная Грандье рана мешала Дензилю, на действиях его это не сказывалось.

Герцог ринулся вперед, и Томас отбил его клинок в сторону. Мгновение спустя он понял, что удар не удался ему и сталь скользнула по его правому боку; ощутив это, Дензиль рванул оружие на себя, оставив порез. Томас почувствовал боль, отступил и защитился клинком.

В своем рвении Дензиль потерял равновесие, пошатнулся и, отбивая удар, зацепил рукоять рапиры. Клинок Томаса на какое-то мгновение своим кончиком угодил в прорезь на гарде. Гвардеец поскользнулся на мокрой мостовой и упал, когда Дензилю удалось высвободить оружие.

Дензиль пришел в себя первым и направил шпагу в грудь Томаса, когда тот еще вставал, однако капитан увернулся, и клинок попал в землю позади него. Томас навалился на него всем весом, вырвал из рук Дензиля и переломил. Когда Томас вскочил на ноги, Дензиль попятился и вытер лицо рукавом, потом поглядел на собравшуюся толпу и крикнул:

– Шпагу мне! – Перчатка его была разорвана, и рука кровоточила в том месте, где ее зацепил Томас.

Капитан поднял собственную рапиру и увидел, что кончик ее обломился. Он направился к толпе, движением головы стряхивая влажные волосы с лица и стараясь не прижимать руку к боку, по которому текла кровь. Клинок порезал кожу, однако и этого было достаточно, чтобы замедлить движения Томаса.

Он передал сломанное оружие Берхэму и взял рапиру с рукоятью чашечкой, которую протянул ему Гидеон. Их потрясенные лица все сказали ему.

Среди зевак произошло какое-то движение, кто-то пробивался сквозь толпу встревоженных гвардейцев, и вдруг прямо перед ним выросла Каде; снова босая, растрепанная и в привычных лохмотьях, она могла бы сойти за нимфу. Только вот ее глаза были слишком уж человеческими – гневными и испуганными одновременно. Томас еле выдавил от волнения:

– А я думал, ты ушла к себе.

Каде ответила:

– Пусть я наполовину и фейри, но далеко не глупа. Я была на крыше казармы. Хотела дождаться тебя, но за мной пришел Файстус и все рассказал.

Томас поднял глаза, увидел, как его молодой слуга прячется за Гидеона, и погладил руку Каде. Почти молящим голосом она произнесла:

– Ну, пожалуйста, дай я убью его, или прикажи, чтобы его застрелили, и мы бы могли уйти отсюда.

– Нет. Я должен сделать это сам.

– Но я могу…

Он приложил палец к ее губам.

– Нет. Все должно случиться именно так, и ты обещала мне не вмешиваться, помнишь?

Каде тряхнула головой, на мгновение отдаваясь кипящему в душе гневу:

– Прекрасно! Если бы я только знала, что ты выкинешь такую штуку, то оставила бы тебя в лапах Двора Неблагого и не мешала бы им убить тебя.

– Отлично. Но если его ждет победа, прошу тебя – хорошенько помучай его и только потом убей.

– Уж я постараюсь. Не сомневайся.

Томас повернулся и направился к центру открытой площадки. Дензиль ожидал его, не скрывая более мрачной ярости. Очень хорошо, подумал Томас. Он в гневе, это поможет в поединке. Сам он был всего лишь ранен и утомлен. Должно быть, Дензилю никогда не приходилось встречаться на серьезной дуэли с противником, по меньшей мере равным себе, и юный герцог реагировал на случившееся гневом. Фалаиса вышла на ступени бастиона посмотреть на поединок, ее окружали дамы и кое-кто из гвардейцев. Она помахала рукой, Томас отсалютовал ей шпагой и лишь потом повернулся к ожидавшему герцогу.

Дензиль с яростью пошел вперед, не забывая, однако, об осторожности. И вдруг на какое-то время Томас отбросил все, кроме стона мышц, звенящей грозной стали и мощных ударов крови в ушах. Он видел, как побледнел Дензиль; герцог явно начинал уставать. Дождь припустил сильнее, оба то и дело скользили на мокрых камнях, и капитан понял, что новое падение окажется для него последним.

А потом оба одновременно пошли в атаку. Томас обманным движением отклонил клинок Дензиля и изо всех сил устремил острие в цель. Он ощутил, как рапира Дензиля царапнула ему руку, направлявшую клинок в грудь герцога, как огнем ожгло бицепс, а потом клинок Дензиля исчез. Но сначала Томас отшатнулся и почувствовал, что его шпага в чем-то застряла, и только потом понял, что произошло.

Стоя на коленях, Дензиль зажимал рукой рану в груди, кровь текла между пальцами. Томас отступил назад, выжидая.

Удар пришелся в самое сердце. Дензиль попытался вздохнуть, ледяные глаза его, уже пустые, уставились в пространство, а потом герцог рухнул на мокрую мостовую.

Бросив на землю шпагу, Томас направился к Каде, ожидавшей, затаив дыхание, посреди толпы. Он остановился перед ней, сотрясаясь от изнеможения, ощущая в душе лишь холод и пустоту. Каде наконец-то выдохнула спиравший ее грудь воздух, запустила пальцы в свою всклокоченную гриву и впилась в него лучистым взором. Всякая пустота бежала перед этим взглядом.

Нетерпеливая, с дрожью облегчения в голосе Каде сказала:

– Ну, теперь-то мы можем идти?

– Да, теперь можем.