Текст книги "Всерьёз (СИ)"

Автор книги: Марта Крон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 46

АЛИСА.

Почему я такая безвольная?

Как перестать вести отсчёт времени с его ухода? Гнаться за несбыточным будущим и рассыпаться прахом, проживая его остатками разума?

Не скажу, что пять дней разлуки с Игорем пролетели. Я честно пыталась бороться с щемящей нехваткой его голоса и неповторимого запаха. Загружала себя повседневной суетой, чтобы отодвинуть тоску на задний план. Бывало даже испытывала сладостный трепет, валяясь на кровати с планшетом и выбирая для своего малыша одежду и игрушки. Пробовала включать и релакс-музыку, чтобы остановить мысли и подпитать себя тихим счастьем, но мой, привезённый Милой, Гоша, услышав щебетание своих дальних собратьев, начинал кричать дурным голосом матерные частушки и всю ночь напролёт негодовать, почему я сплю и не подпеваю.

Сначала это вызывало смех, но к утру мнение кардинально менялось, и я с бешеным взглядом врывалась к маме в комнату, чтобы сдать дебошира на исправительные работы.

У меня и так недостаток сна и энергетическое истощение, болтанка во времени будет нежелательной. Я не хочу ещё и днём лежать в отрубе. Жить когда-то нужно, иначе я застряну в том травмирующем событии, когда вернулась домой и получила страшный удар.

Я верю, что наступит момент и кошмар рассеется. Я переосмыслю свою жизнь, освобожусь от обиды и сниму с головы невидимый чёрный платок.

Превозмогая тяжесть, но выращу в себе веру, даже, если её до сих пор нет.

Приму свой путь, укреплю дух и буду помнить только хорошее.

Но пока… я только думаю об этом, цепляясь за единственную благодарность. За мой бесценный дар. За моего малыша.

– Ты таблетки выпила? – заглядывает ко мне в комнату мама.

– Да, остались только вечерние. – отрываю взгляд от ассортимента детских кроваток и поражённо приковываю его к маме. – Боже, мама, какая ты красивая! – прикрываю рот рукой и импульсивно спрыгиваю с кровати. – Какое шикарное платье!

– Нравится? – заливаясь краской смущения, кружит кружево подола длинного чёрного платья мама. – Ты не против? Я продала старую технику в квартире и… не удержалась, купила себе пару нарядов…

– Ты ещё спрашиваешь? – провожу пальцами по жемчугу на её груди и от совершенной красоты вспыхиваю восторгом. – Ты настоящая красавица! Можно подумать, что ты моя сестра!

– Ага, младшая! – отпускает шуточку завидная невеста и прикладывает руку к сердцу. – Руки дрожат… поможешь уложить волосы? Барсов пригласил на свидание…

Что-то такое я подозревала уже пару дней.

Мама, хоть и сосредоточена на моём самочувствии, но ходит, словно опьянённая. Мечтательные взгляды в окно, дольше прежнего любование собой в зеркале, на кухне вдруг появился зарубежный чай для похудения.

Естественно, он убирается подальше в шкаф, когда вечером на огонёк заглядывает наш галантный кавалер. Барсов настолько вскружил маме голову, что на её лице даже появилась косметика. Уже начало входить в привычку сталкиваться с генеральным в гостиной и наблюдать за его спиной густо краснеющую маму.

В эти секунды я начинаю внутренне умиляться, но в последнее время это резко сходит на нет. Сначала скидывала на то, что убита напрочь сама и не в состоянии радоваться за других, но потом заметила, что с каждым днём взгляд Марка Мироновича мрачнеет. И проявляется это сильнее, когда он смотрит мне в глаза.

Спросить не решаюсь. Но догадки сформировались сами собой.

Березин.

Я за версту чувствую, что он выбит из колеи. По-своему скучает. И ненавидит своё одиночество.

Барсов этому свидетель и невольно винит меня. Игорь его названый сын. Было бы странно, если бы козлом отпущения сделали его.

Но я не собираюсь поднимать вопрос морали.

Я просто хочу начать жить для себя и ребёнка, поэтому к взглядам генерального отношусь снисходительно.

Закрыв за мамой дверь и скрестив за неё пальцы, я планирую провести вечер в гордом одиночестве и скрасить его за просмотром какой-нибудь комедии, чтобы насильно утянуть себя от приступа меланхолии. И никак не ожидаю, что мне позвонит Ян Барсов и сообщит, что он подъедет через десять минут.

Первая мысль – не впускать.

Вторая мысль – это квартира его без пяти минут жены, так что придётся.

Третья мысль – они ещё не женаты, а я беременна. Мне можно совершить глупость и свалить всё на гормоны. Не побьёт же он меня в самом деле? И уволить не может – опять-таки я беременна. Может, сказать, что я тут помираю от головной боли и нормально поговорить не получится?

Нет. Тогда опять всех на уши поднимет и меня увезут на каталке, как недобитую с прошлого раза.

Ну, не умею я с ним общаться. У меня язык с мозгом отказывают. И ногу правую сводит.

Понятия не имею, что Вольская в нём нашла. Один только его надменный взгляд чего стоит. А как рот откроет и обольёт словесными фекалиями, так вообще с утёса скинуться хочется. Лишь бы остановить это издевательство.

Наверняка, с подачи Березина едет. Сам затаился, больше не объявляется, но друга подговаривает.

Чего делать-то? Позвонить Миле и попросить, чтобы развернула Яна домой?

Обидится тогда. Он ничего плохого пока не делал. Спас Милу от бывшего и сослал Еву в ссылку. Но это к добру. Так что мои претензии не обоснованы.

На мне проклятье что ли какое!?

Где эта полоса, блин, белая? Мне позарез нужно!

Пока взываю к небу, раздаётся звонок домофона, и я вжимаю голову в плечи.

Ян приехал.

Кто не успел, тот опоздал. Крепись, Алиса. Представляй бабочек и малину. И гору сала. С шоколадом.

ДЗЫНЬ!

А? Иду.

На всякий случай перекрестившись, напускаю на себя приветливый вид и открываю дверь:

– Здравствуйте, Ян. – учтиво здороваюсь и округляю от увиденного глаза. – …и все остальные.

А эти откуда?

Настороженно обвожу взглядом Гену и Глеба, и вопросительно впиваюсь в Барсова.

– Мы приехали поговорить. – спокойно произносит он. – Без отлагательств. – дополняет, когда не видит согласие на моём лице.

– Входите. – натягиваюсь, как пружина и впускаю мужчин внутрь.

В груди сжимается от темы предстоящего разговора, но ещё больше от взглядов всех троих. Они такие же мрачные, как и у Марка Мироновича.

Нет-нет. Я не хочу ничего знать. Я не готова слушать про его жизнь, про его невиновность и как он там загибается.

Нет.

Я тут из пепла возрождаюсь каждое утро. Он знал, что со мной будет в случае его предательства. Знал и сделал. Всё понимал и пошёл на это. Убил меня осознанно.

Так почему я должна жалеть его? Потому что до сих пор люблю? Потому что он так хочет? Потому что так считают его друзья?

Нет. На одной любви далеко не уедешь. Если нет уважения и доверия, то о чём вообще разговаривать?

Превращаюсь в дикобраза и оберегаю себя острыми иглами.

Мой ребёнок живёт только за счёт последних сил, что я восстанавливаю по капельке каждый день. Я не отдам их на пожирание этим мастерам слова.

По глазам вижу, они уже целую речь подготовили.

– Нам нужна твоя помощь. – выступает первым Барсов.

– Какая? – скептически настроена я.

– Поговори с Березиным. – пронзает меня повелительным тоном. – Убеди его образумиться.

– В каком смысле?

– Он начал пить. – поясняет Глеб. – Очень сильно.

Спокойно, Алиса. Тебя это уже не касается. Он взрослый человек и справится сам. Ты в этом не виновата. Он сам. САМ изменил. Сам выбрал этот путь. Сам отказался от меня. Я бы его любила… всем сердцем поддерживала и направляла в правильную сторону. Но он не захотел. Ему этого мало. Секс и развлечения важнее меня. Мне больно без него. Да. Но продолжать быть бесценкой, хоть и при нём, я не хочу.

– Он никого не слушает. – взволновано твердит Гена. – Разгромил квартиру. Забил на жизнь и просто пьёт. Посылает всех. К двери даже не подходит.

Медленно выдыхаю. Шею стягивает незримая петля вины, но голова продолжает настаивать на том, что всё происходящее это только заслуга Игоря. Легче всего лечь на пол и разлагаться.

Но мы говорим о Березине. Он по жизни любит привлекать к себе внимание. Что не по его, так мы крушим всё вокруг и доказываем свою правоту. Давим на психику остальным, чтобы они выполнили его требования. Если на поводу у него не идёшь, тогда он переходит границы и вытворяет что-нибудь вон выдающее. Сейчас такая же цель. Добиться своего. Он строит из себя жертву, чтобы вернуть свой прежний комфорт, который он выстраивал под свои нужды.

А как это ещё назвать? Любил бы – не изменил.

Я всего лишь нужда. Физическая потребность. Успокоительное средство. Не больше.

Так что перебесится и найдёт замену. Вопрос времени.

– И что вы предлагаете? Поехать к нему и погладить по голове? – понижаю я голос. – Он сам за себя в ответе. Не нужно его слабости перекладывать на меня.

– Предлагаем поехать к нему и привести в чувства. – парирует Ян. – Несмотря на то, что вы расстались, в твоих же интересах поднять Березина на ноги. Иначе лишишься вложений в ребёнка.

Услышанное настолько мерзко звучит, что у меня рефлекторно кривится рот:

– Вы плохо меня знаете, Ян Маркович! Деньги меня интересуют в последнюю очередь.

– Ян. – во всеувидение осуждает Глеб. – Сейчас вообще не в тему это сказал.

– Не поверю, что так просто взяла и отступилась от него. – настаивает Барсов.

– Это от меня отступились! – отвечает во мне обиженная женщина.

– Да не изменял он тебе! – срывается на голос мужчина. – Если бы ты взглянула на запись, то поняла, что там таким бухим нереально так быстро трахнуть бабу, снова одеться и ещё тащить её против силы вон.

– Березина вы тоже плохо знаете! – отбриваю его нападки.

– Я отлично знаю его! Если он сказал, что верен тебе, значит так и есть! – раздражённо фыркает он. – Он тебя всерьёз любит!

– Хватит. – выставляю руку в стоп-жесте и делаю глубокий вдох, вспоминая, каким он бесполезным был когда-то с Владом. – Я вам не давала права учить меня жизни и руководить мной, как вздумается.

– Никто не руководит, Алис. – встревает Гена, загораживая собой пыхтящего от недовольства Барсова. – Мы просто хотим, чтобы ты с ним поговорила.

– Я не хочу, Ген… не могу. – сжимаю губы, сдерживая дрожь. – Вас много, и вы рядом с ним. Поговорите по-мужски, отнимите выпивку и пригрозите проблемами. Это его быстро отрезвит.

– Хотя бы попробуй… – просит Глеб. – Что ты теряешь?

– Я могу потерять ребёнка. – эмоционально качаю головой. – Мне плохо, когда я только думаю о Березине, а вы просите ехать туда…

– Алиса… – умоляюще тянет Леванов.

– Вы не поймёте. – обречённо вздыхаю я. – Не знаете, что такое страх выкидыша. Вы же слышали заключение врача – мне нельзя волноваться…

– Да, но… – пытается переубедить меня Богатырёв.

– А сейчас вы заставляете меня нервничать. Ни к чему хорошему это не приведёт. Я не могу вам помочь. Пожалуйста, уходите. – тараторю так быстро, что заплетается язык. – Уверена, что Березин с такими друзьями не пропадёт и вам удастся втолковать ему о вреде алкоголя. – специально отворачиваюсь, чтобы не видеть их упрекающие взгляды и указываю на выход. – До свидания.

Энергетика становится настолько термоядерной, что я опускаю плечи только, когда за ними закрывается дверь. Грудную клетку сдавливает от тяжести моего решения. Сердце плачет, но умом понимаю, что отныне мы с Игорем обособлены друг от друга.

Я всегда буду любить его, но простить…

Только чудо поможет мне переступить через себя… ради него.

И, видимо, эта фраза материальна.

Не проходит и семи часов моего самоанализа, как глубокой ночью, нас с мамой будет неожиданный стук в дверь. Открыв которую, я просто-напросто теряю дар речи. Передо мной на колени падает мать Березина, цепляется за мои руки и горько взвывает:

– Умоляю, помоги!!! Мой сын без тебя погибает!!



Глава 47

АЛИСА.

– Дальше я сама. – перекрываю рукой дорогу Елене Романовне и вставляю в дверь свой ключ.

– Хорошо-хорошо! – истерично бормочет женщина, лихорадочно крутя на распахнутом пальто пуговицу и отходя от меня на несколько шагов. – Я подожду здесь! Ты только поговори с ним!

– Не нужно ждать. – боевито подавляю её решение. – Езжайте домой. Я позвоню вам.

Моё требование ей не нравится, но церемониться я больше не собираюсь. Достаточно того, что я уже пошла на уступок и приехала сюда. От её истерики у меня сводит зубы. Я и так истощена до неузнаваемости, так ещё и мать Березина от себя оттаскивать. Ну, знаете, к такому меня жизнь не готовила.

Женщина будто сошла с ума.

Мы с мамой на пару пытались её сдержать, чуть ногтей не лишились. Но мадам заявилась получить своё и вот так просто усмирить безбашенного человека удастся не каждому.

Что она только не делала…

Бросалась на меня с уговорами. Выла, как раненая волчица. Молотила кулаками в дверь. Отталкивала мою маму, не разбирая перед собой преграды.

Её целью была я и в один момент стало предельно ясно, что вырваться из её захвата у меня не получится.

Отчаяние затопило её гордость настолько, что она уже не задумывалась как выглядит в чужих глазах. Ей стало всё равно на унижение, уязвлённое самолюбие и потерю статуса. Именно это повлияло на моё согласие. Стать свидетелем чьего-то душевного перелома, то ещё удовольствие. Если только вдуматься, что такое могло обратить бесчувственную куклу в несчастную потерянную женщину? Ещё недавно кристально-ледяные глаза вдруг безжизненно потускнели и отражают лишь боль и слёзы.

Так всегда смотрела на меня мама… когда в силу беспомощного состояния оставалась в стороне и позволяла Чубаевым поднимать на меня руку.

Когда хочешь помочь, но не можешь.

Когда разрывается сердце, и ты беззвучно повторяешь молитвы.

Когда охватывает бессильный гнев, и ты на грани обезуметь от горя.

Я проходила это. Проживала агонию вместе с мамой.

И могу сказать одно – случилось что-то серьёзное, иначе Елена Романовна не поступилась бы своей патологической важностью.

Жизнь сына оказалась значимее.

По её мнению, и уже сказанным словам друзей Игоря, он катится по наклонной и первичный процесс обезличивания скоро обернётся тотальной деградацией.

Ждать повторения ещё и от третьих лиц я не собираюсь.

Грудь наполнилась вакуумом неизвестности и избавиться от него возможно лишь увидев правду собственными глазами.

Ненависть к Березину померкла и в душе раздался сигнальный выстрел. Наружу вырвались все чувства разом. Всё, что гоняло меня по порочному кругу. Всё, что подавляла в себе, воспринимая гадкими паразитами, пожирающими моё сердце.

Сдалась.

Не сумела противостоять себе.

Нет, не тем, кто подтолкнул к этому. А себе.

В глубине души, постыдно мною закопанной, оставалась та самая вера.

Что можно всё исправить. Можно избавиться от грязи и вернуть те улыбки, что притягивали радость. Можно вернуть семью, где чувствуешь себя нужной и любимой. Можно вернуть его…

Того, кто крепко держал меня за руку, несмотря на мои неисчислимые проблемы. Кто оберегал и дарил тепло. Кто до последнего говорил, что любит…

И вот сейчас, в разгар ночи, замирая от неистового волнения, я открываю дверь, и несу с собой одну лишь мысль.

Вопреки всему, в моём сердце всегда будет только Березин.

Сколько бы я себя не переубеждала, сколько бы не противилась судьбе, дорога всё равно ведёт к нему.

Хоть волоком, хоть своими ногами, но к нему.

Пройдя через все стадии гнева, обиды и отрицания, в конце концов делаю шаг туда, где зародилась наша любовь. Где я нашла для себя спасение. Где собираюсь спасти и его…

– Игорь? – дрожит мой голос, пока я шарю рукой в поисках выключателя.

В нос ударяет специфический запах перегара и мне физически становится дурно. Я никогда не сталкивалась с алкоголиками. Чубаевы были тварями, но всегда на трезвую голову. Что такой запой я знаю только из фильмов и книг. Всю жизнь я считала, что такое случается только с хануриками под забором, но никак не с интеллигентными людьми. Как вытаскивать из этого Березина, у меня нет никакого представления.

Осторожно включаю свет и мгновенно прихожу в ужас. Всё, что попадает в поле зрения разрушено, разбито и расколото. В голове не укладывается, что такое мог сотворить сам хозяин квартиры. По позвоночнику пробегает холодок… что если он и сейчас невменяем и может навредить мне или ребёнку?

Нет. Это же Игорь. Мой Игорь.

Не разуваясь, медленно ступаю по осколкам вглубь гостиной.

На затылке шевелятся волосы. Диван перевёрнут, а вся его кожаная обшивка нещадно вспорота. Телевизор разбит вдребезги. Повсюду осколки битых бутылок. На стенах непонятные отметины. Подхожу ближе и очень об этом жалею. Следы царапин, высохшая кровь, подтёки алкоголя.

Боже! Как же он зверствовал…

Оглядываюсь вокруг и сердце начинает колотиться, словно у гончей, бегущей за кроликом.

Неосознанно прикрываю рот ладонью, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Картина происходящего до единого штриха описывает то, что у меня внутри.

Разруха. Хаос. Катастрофа.

Только у меня есть малыш, который держит на плаву и закладывает в мою жизнь смысл. А у Березина никого нет…

Краем уха улавливаю шум на кухне, беру волю в кулак и пробираюсь через весь мусор к местоположению дикаря.

Задерживаюсь на пороге, глубоко вдыхаю застоявшийся отравленный воздух и шагаю прямиком к неизбежному.

– Бог мой, Березин… – надломленным голосом шепчу я.

Посреди погрома и помойки, на стуле сидит мужчина, отдалённо напоминающего моего молодого и успешного красавца. Грязная, помятая одежда. Заросшие сальные волосы. Бледно-зелёный вид. Сбитые в кровь руки. Но хуже всего глаза. Они пустые. Безжизненные. Смотрят бессмысленным взглядом в одну точку на полу.

– Игорь… – тихонько окликаю его, но реакции не следует.

Сглатываю комок в горле и неспешно приближаюсь.

– Ты слышишь меня? – подаю слабый голос и протягиваю к нему руку.

Приложив ладонь к мужскому плечу, несильно его сдавливаю.

Это даёт результат, и Березин поднимает голову.

Застываю, когда мы встречаемся с ним взглядами. От расстройства начинает кружиться голова и ко мне возвращается тошнота.

Он не видит меня.

В прямом смысле смотрит сквозь меня.

Не понимает.

Некоторое время я в полном оцепенении ищу в его глазах своё отражение. Затем неуверенно дотрагиваюсь пальцами до его грубой щетины и приближаюсь к его лицу.

– Что ты наделал… – рвано вздохнув, проглатываю судорожный всхлип и сильно зажмуриваю глаза, лишь бы не видеть этот кошмар.

– Ты обещала больше не плакать…

Распахиваю глаза, когда ощущаю лёгкое прикосновение к своей руке.

На меня направлен всё тот же отрешённый взор, но прикосновения ощутимо отдаются в груди.

Сквозь поток слёз вымученно изучаю родные черты лица и вспоминаю прежнего Игоря.

Пышущего здоровьем. В расцвете сил. Задорного. Смелого. Громкого. Заполняющего собой всё пространство.

Сейчас это исчезающий, больной, слабый мужчина.

Однако всё равно мой. И это я сделала его таким. Отпустила его руку. Бросила. Разочаровала. Забрала самое ценное.

Его будущее.

– Зачем ты так? – спрашиваю я, выискивая в нём проблески сознания.

– Как? – издаёт глухой хрип Игорь и надсадно закашливается.

– Зачем ты это делаешь с собой? – обхватываю его лицо с обеих сторон и легонько встряхиваю.

– Только не ругайся, мышонок, я совсем чуть-чуть, я же говорил тебе в прошлый раз… – на удивление внятно говорит он.

– Когда в прошлый раз? – не понимаю я.

– Ну несколько часов назад же…

Что?

– Мы с тобой шесть дней не виделись, Игорь… – изумлённо отвечаю я, пока он вялыми движениями вытирает с моих щёк слёзы.

– Смешно, любовь моя… – пьяно усмехается мужчина. – Ушла вздремнуть и вернулась через шесть дней, да?

– Вздремнуть… – эхом повторяю я, складывая в уме жуткий пазл.

– Я бы умер, если бы тебя не было шесть дней. – уверенно заявляет Березин, проводя большим пальцем по моим губам.

– Ты был здесь с другой женщиной и…

– Ну, малыш, мы же с тобой всё выяснили и ты согласилась! – сдвигает он брови. – Этого дня не было и точка!

Он просто отключил это. Вырвал страницу.

Перекосив рот, чтобы не закричать от беспомощности, издаю настоящий тяжкий скулёж. Разразившись рыданиями, заметно пугаю этим Игоря. Осознавая, какая беда нас настигла, закрываю лицо руками и не сдерживаясь, опускаюсь перед любимым на колени.

– Не надо! Пожалуйста! – из его горла прорывается паника. – Всё же хорошо!

От злой насмешки судьбы уливаюсь ручьями слёз и мне начинает не хватать воздуха.

Березин, словно перепуганный ребёнок, начинает размахивать руками и сшибать стоящие рядом бутылки.

– Алиса! Пожалуйста! – слышу крик боли. – Не мучай меня! Я не могу! Не могу…

Горестно всхлипнув, отрываю от лица ладони и смотрю на то, как мой мужчина, закрывая себе уши, яростно мотает головой.

Инстинктивно препятствую ему и хватаю его за запястья.

– Ты изменил мне… – глаза в глаза. – Обещал… Влюбил… – задыхаясь от чувств. – Говорил, что будем счастливы… Что дадим ребёнку лучший пример… – перемещаю пальцы на свой живот и взгляд Березина резко фокусируется. – Мы разрушили друг друга… Два слабака… – в подтверждение моих слов любимого искажает судорогой и от раскаяния по его щекам катятся накопившиеся слёзы. – Так не должно было быть…

Выпуская из себя через эти муки всю горечь и страдания, взгляд Игоря проясняется, и он конвульсивно дёргается.

– Ты настоящая, да? – севшим голосом произносит он, не веря своим глазам.

Прерывисто вздохнув, киваю.

– Ты сказала, что не придёшь… – переходит на сдавленный шёпот Березин.

– Ты вынудил… – шмыгнув носом, указываю подбородком на окружающий нас свинарник.

– Я… – виновато вытирает руки об свою грязную футболку. – Так было легче… – опускает глаза. – Ты приходила…

– Это пьяные глюки, Березин. – с огорчением прохожусь по нему взглядом. – На самом деле ты решил тихо умереть…

Он понимает про что я говорю. Сжимает кулаки и прячет их за спину.

– Даже завещание составил… Как есть предатель! – обвинительно толкаю его в грудь и зажимаю свой рот рукой, останавливая слова ненависти.

– Откуда знаешь? – поджимает он дрожащую губу.

– Твоя мать сказала. – презрительно бросаю я, вспоминая её рассказ о том, как ей позвонил старый друг и сообщил, что Игорь сделал запрос на завещание, а по приезду домой она обнаружила мягкотелое подобие своего сына.

– Я не собирался умирать, Алис! – хватает меня за плечи и притягивает к себе. – Я выбился из сил… потерял всякую надежду… и просто хотел защитить тебя!

– Как ты мог опуститься до такого?? – затаив обиду, выдыхаю ему на ухо.

– Я хотел приглушить боль… – бережно обняв меня, мужчина зарывает нос в моих волосах и делает глубокий медленный вдох. – Как сейчас…

Слова застревают на кончике языка. Мне хочется сказать, что он эгоист. Что он просто бежит от собственной совести. Но сделав очередной вдох, моё обоняние больше не выдерживает блевотного аромата, и я отталкиваю Березина, как можно дальше.

От тошноты меня прошибает пот и в глазах на время темнеет.

– Мышонок? – тревожится Игорь.

– Открой окна. – стараюсь дышать равномерно.

Мужчина бросается исполнять просьбу, но спотыкается об стул и падает прямо перед окном.

Закрываю глаза и проглатываю вязкую слюну.

Если меня вырвет, то в этом сраче даже незаметно будет.

– Что ещё? – носится вокруг меня Березин.

– В душ. – командую я, махнув рукой на ванную комнату.



Мужчина охотно кивает и с третьей попытки помогает мне подняться. Заплетающимся шагом бредёт мыться и застывает перед душевой кабиной.

– Снимай всю одежду и оставь за дверью. – распоряжаюсь я, мысленно радуясь, что ванная чиста и не тронута.

Видимо, даже не заходил сюда.

Игорь неторопливо раздевается, кидает на меня внимательный взгляд и встаёт под струи воды.

Подхожу ближе и специально врубаю на всю холодную воду.

Ор такой, что у меня потом звенит в ушах.

Но Березин не жалуется. Сцепив зубы, стойко терпит отрезвляющую процедуру и не сводит с меня глаз.

Освежив алкаша, регулирую комфортную температуру воды и протягиваю ему шампунь.

От вида обнажённого любимого мужчины, внизу живота появляется предательское томление.

Прикусываю себе щёку изнутри, напоминая о реальности и вновь испытываю жгучую обиду.

Слёзы давно высохли, но внутри всё ещё струится гигантский водопад.

Взяв из моих рук бутылёк с шампунем, Игорь не торопится намываться, а выводя из себя, прожигает меня пристальным взглядом.

Раздражённо выхватываю из его рук средство и щедро выдавливаю ему на голову.

Березин всё стоит и смотрит.

– Мыться собираешься? – непонимающе на него глазею в ответ.

Снова молчание.

Чего происходит?

Бесит.

Нахмурившись, запоздало понимаю, что уже сама растираю по его волосам шампунь.

Кто меня просил? Никто?

Тогда зачем я это делаю?

Набычившись от своей тупости и женской слабости, молча дотягиваюсь до геля и провожу руками по каждому знакомому изгибу любимого мужского тела. Испытываю удовольствие и отвращение одновременно.

Почему я продолжаю его любить?

После всего того, что он сделал!

Это какая-то больная любовь, жестокая.

А я просто вечная жертва. Любой поворот судьбы и на крючке всегда я.

За что же я расплачиваюсь? За какие ошибки предков?

Остановив мыльные пальцы над пахом, решительно всучиваю гель для душа мужчине и зачем-то отворачиваюсь.

Взгляд падает, на висящее на крючке, красное полосатое полотенце и воспоминания уносят меня в ту секунду, когда моё сердце раскололось надвое. Как бы не старалась, но в груди адски печёт, представляя, как мой мужчина дотрагивается до другой.

Схватив ртом воздух, прикладываю все усилия, чтобы закрыться от негатива, но голос Березина за спиной срывает всё на корню:

– Я люблю тебя…

Тяжёлый удар сердца, и вот, я уже даю волю всем тяготам вырваться наружу.

Плечи ходят ходуном под такт истеричным рыданиям.

– Я не изменял, Алис! – чувствую горячее дыхание на затылке. – Готов на иконе поклясться!

Зная, что Игорь такими вещами не шутит, откладываю эти слова на задворках сознания и морщусь от головной боли.

Пожалуйста, пусть это всё будет правдой! Пусть окажется, что он прав! Пусть появится шанс очистить нашу любовь и излечить израненные души!

– Я сделаю всё, что ты захочешь! – продолжает умолять Березин. – Я заглажу вину! Даю слово и…

Не соображая, что делаю, рывком оборачиваюсь и со всей силы даю ему хлёсткую пощёчину:

– Не смей давать мне слово!!

Его глаза расширяются и он замолкает.

А я вдруг понимаю, что впервые в жизни применила насилие. И к кому? К любимому человеку.

Открыв рот от неверия, я перестаю дышать и отступаю назад.

Я ударила… ударила!!! Унизительно и грубо! По лицу! Мужчину! Пьяного!

Захлёбываясь в эмоциях, прикладываю руку к бешено колотящемуся сердцу и нестерпимо ощущаю, как по венам разносится раскалённый страх.

Растерянно шарю глазами по ванной, словно нахожусь здесь впервые и ищу выход.

– Посмотри на меня.

Останавливаюсь, как вкопанная, кожей чувствуя, что сейчас последует наказание.

Издевательский смех Влада до сих пор стоит в ушах.

– Я готов стерпеть тысячу таких ударов, если тебе это нужно, чтобы унять боль… – прямо голышом, Игорь ступает мокрыми ногами по плитке и останавливается перед моим лицом. – Я знаю, что ты потеряла доверие моим словам, но дай хотя бы время… Ты же любишь меня…

Тону в его глазах и в нежности, что в них светится.

Нет. Это не Влад. И никогда он таким не будет.

– Иначе бы не пришла, не мыла… и не ударила бы… – поднеся к моему лицу руку, он ласково гладит меня по скуле и накрывает ладонью мой затылок. – Тебя тянет домой. Тянет ко мне. Мы не можем друг без друга. Не сопротивляйся…

– Я боюсь. – наконец, честно признаюсь я.

– Я тоже… – вдруг его лицо озаряет улыбка. – Давай бояться вместе?

Не дожидаясь ответа, он тянется к моим губам для поцелуя, но я успеваю вовремя отвернуть лицо.

Не в силах скрыть досаду, мужчина протяжно выдыхает:

– Ты простишь меня… я подожду.

– У тебя изо рта воняет, Березин. – скидываю замок с сердца и робко улыбаюсь.

Я тоже хочу простить. Очень. Хочу поверить. Хочу перестать оглядываться.

– У тебя ещё остался эта флешка?

– Да… – зарождается тихая надежда. – Да, конечно!!

– Покажи… – несмело прошу я.

– Идём! – резво хватает он меня за руку и тянет в кабинет.

– Погоди! Ты весь мокрый и голый! – едва поспеваю за ним, перепрыгиваю через гору мусора.

– Вот именно! И ты сейчас убедишься, что так только с тобой!

Я страшусь смотреть запись.

На разрыв. Но для общего блага заставляю себя сесть в кресло и не моргая смотреть в ноутбук.

От силы восемнадцать минут. И я убеждаюсь, что Березин тогда в спальне мне говорил всё слово в слово.

Я сгрызла себе все ногти, пока считала секунды пребывания Стеллы в квартире.

Посчитала в уме, сколько времени потребуется пьяному Игорю спустить штаны, наспех нагнуть эту сучку и аккуратно всё застегнуть.

Не успел бы!! Даже с её помощью.

Немыслимое облегчение.

А какая услада для ушей слышать оскорбления в адрес этой твари. Он ей вслед ещё целую минуту кричал, какая она шалава.



– Мышонок? – боязливо спрашивает он, нажав на стоп.

Трясётся аж. Переживает.

– И за грудь не лапал? – щурю глаза.

Березин стягивает губы в одну линию и нервно тормошит свои мокрые волосы.

– Я не помню. – мотает сокрушённо головой. – Но я бы не сделал этого!!! – вкладывает мои пальцы в свои и оставляет на них быстрые поцелуи. – Прошу, поверь!

– Я верю, но…

– Но? – выжидательно надо мной нависает.

– Больше никакого алкоголя, Игорь. Это моё условие.

– Никакого! Вообще ни капли! Даже колу пить не буду! Только вода и компот! – ударяет себя в грудь.

– Не жди, что я сразу оттаю… мне жить не хотелось…

Его лицо меняется, и он вновь показывает ту же боль, что была перед моим приходом.

– Прости меня… – шепчет он, вставая на колени и кладя голову мне на ноги.

– И ты меня прости… – нежно тереблю его за ухо и подушечкой пальца стираю дорожку воды на его шее.

– Можно я малыша поцелую? – бубнит мне в живот.

Пока я удивлённо вытягиваю лицо, он уже нагло расстёгивает мне куртку и лезет головой под кофту:

– А то вдруг опять побьёшь!

– Я… я не… – гноблю себя за содеянное.

– Я знаю, любовь моя… я шучу. – трепетным движением прикасается губами к пупку и на своём тихом тарабарском языке признаётся нашему ребёнку в любви.

– Алис? – приподнимает голову.

– Мм? – вырисовываю ему кружочек на виске.

– Переедем в дом. Я ненавижу эту квартиру.

Торможу, переваривая информацию.

– Да, у нас есть дом. – добавляет Игорь, видя моё промедление. – И да, въедешь туда уже Березиной. И да, купим большую собаку. – открываю рот, чтобы уточнить, но меня перебивают. – И ещё оформим комнату тебе под рисование.

– А как же…

– Чуть-чуть поработаешь и начну зарплату отбирать!

– А я папе Барсову пожалуюсь. – ухмыляюсь я.

– Папе Барсову? – выгибает он бровь.

– Ты всё пропустил! – зажимаю ему нос, чтобы дышал через рот. – У меня скоро связи будут покруче, чем у тебя, Березин!

– Хм… – коварно улыбается он и облизывает мне руку. – Может договоримся?

– Иди мойся. – смеюсь я. – И забронируй номер в отеле. Я спать хочу…

– Будет сделано! – прикусывает меня за мизинец повеселевший мужчина и послав мне многозначительный любовный взгляд, насвистывая под нос песню, убегает обратно в ванную.