Текст книги "Всерьёз (СИ)"

Автор книги: Марта Крон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 41

ИГОРЬ.

– А что с теми братьями, которые и должны были убрать Чубаевых? – задумчиво подпирает подбородок Гена.

– Ничего. – отправляю в себя третий бокал виски я. – Они будут просто ждать развязки, кто именно останется в живых, с тем потом и начнут переговоры о нерушимости границ.

– Ты пробил номер? – присоединяется Ян.

– Да Вальков это… – отмахиваюсь я. – Кто ещё мне будет писать такое сообщение?

С отвращением перечитываю послание отца, присланное от неизвестного абонента и отталкиваю от себя свой телефон, как можно дальше.

«Это нужно было сделать сразу. Теперь в мы расчёте, рохля.»

Ему там на зоне, видать, всё отшибли.

Тугой на ухо что ли? Сказал же прямым текстом – «чтобы меня это не коснулось».

Так нет, с точностью наоборот всё сделал.

Ловите моего сына и давите всей толпой.

Чего уж там?

Бей-бей, не жалей!

– Ну, слушай, не загоняйся так, Гошан. – с полнейшей невозмутимостью переключает каналы на моём телевизоре Богатырёв. – Мы брали в расчёт такой расклад, знали, что имеем дело с отпетым мудаком. А чего ты ждал? Что он слезу пустит при виде тебя?

– Глеб, ты же видел, что с Чубаевыми сделали! – гаркаю от раздражения я.

– А ты будто не рад? Ты же сам хотел этого. – парирует друг, отвлекаясь от просмотра новостей.

– Блядь, я очень рад!! – так яро жестикулирую, что расплёскиваю на пол виски. – Но меня не покидает смутное подозрение, что должочек-то через меня вернут! И развлечение мне похлеще устроят!

– Ничего не будет. – жёстко хватает меня за предплечье Ян. – Приди в себя, Березин. – сильно меня встряхивает. – Твои истерики не помогут. Сконцентрируйся на деле.

Пропускаю через себя его леденящий душу взгляд и ударную дозу энергии, и будто после контрастного душа получаю оздоровительный эффект.

Восполняю все потери бодрости и стойкости, и уже нормально включаю голову.

– Какой план Б? – уточняю у парней.

– Ждём до завтра и едем обсуждать в лоб, что к смерти этих неудачников никак непричастны. – оповещает Глеб. – Будем выяснять на каких условиях нам позволят спокойно жить и не шарахаться от каждого шороха.

– Не выйдет. – здраво рассуждаю я. – Вальков показательно казнил тех, кто перешёл дорогу его сыну… да меня уже на пороге грохнут.

– И что ты предлагаешь? – пристально смотрят на меня три пары глаз.

Резко выдыхаю, опрокидываю в себя вискарь и делаю твёрдое заявление:

– Я продам им жизнь отца.

Тишина нисколько не тревожит. Жду, пока сказанное осядет в головах мужчин и барабаню пальцами по кожаной обивке дивана.

– Ту самую, за которую ты расплачивался столько лет? – с иронией спрашивает Глеб.

– Да. – не отрицаю, как бредово это звучит.

– Зачем тогда её выкупал?

– Потому что был несмышлёным мальчишкой, у которого были только мать и отец. На тот момент я выполнил свой долг. Я спас семью. – бесстрастно обрисовываю причину.

– А сейчас? – сдвигает брови Барсов.

– А сейчас у меня нет отца. – с чистой совестью и ровным сердцебиением говорю я. – Есть человек, который бросил меня на съедение волкам, заботясь только о своей шкуре. Моя семья под угрозой и если для их спасения, мне остаётся только сдать Валькова? Я это сделаю.

– Ты уверен? – не отводит пронзительного взгляда Ян.

Знаю, что друг переживает и боится, что малейшая ошибка может допустить моей кончины. Но сейчас я уверен на все сто.

– Давно пора выжечь это клеймо с фамильного древа. – кидаю тёплый взгляд на дверь нашей с Алисой спальни. – Я не хочу, чтобы мой ребёнок видел то, что когда-то видел я. Не хочу, чтобы он стыдился папы. Не хочу, чтобы боялся…

– Тогда ва-банк, Березин. – остаётся верным до конца Барсов.

– Это сильное решение, Гошан. – склоняет в восхищении голову Гена.

– Только не продуй. – встаёт на мою сторону и Глеб.

– Поцелуемся? – подмигиваю я им, растрогавшись от такой поддержки.

– Как есть идиот… – с плохо скрываемой строгостью восклицает Ян, усиленно кривя губы, чтобы не рассмеяться, как и другие.

Усмехаюсь над его выдержкой и дотягиваюсь до телефона. Пора выяснить, где сейчас скрывается Вальков.

ИГОРЬ.

– Березин, просто скажи где ты и мы приедем. – настаивает голос Яна в трубке. – Не загоняй в себя.

– Всё нормально, Барс. Я просто хочу побыть один… – осточертело твердить одно и тоже, но на автомате продолжаю тактично отбиваться от помощи друга.

– Где ты, Игорь? – непрошибаемо талдычит он и мои нервы взлетают на воздух:

– Оставь меня в покое, Ян!! Сказал же! Не до вас сейчас!

Вырубаю нахрен телефон и смачно выругиваюсь на весь бар.

Грубо. Да. Но, мать вашу, хоть раз мне можно удалиться от людей и запереться в себе.

Я только что убил человека!!!

Имею я право остаться наедине с собой и взглянуть на свою расколотую от греха душу?

Даже, если нет, всё равно ни на что другое я сейчас не способен.

От совершённой жестокости сердце обливается горячей кровью, рассудок поглощён чернильной тьмой, а в памяти до сих пор всплывает последний вздох родного отца.

Сдавленный. Хриплый. Предсмертный.

Жуткий стон, последовавший после того, как Валькова пырнули ножом в спину.

Неожиданно и подло.

По-видимому, я никогда не смогу избавиться от воспоминания, когда отец, всхрипнув от жгучей боли, переводит выразительно-осознанный взгляд на меня.

В нём не было страха смерти или полного отчаяния. Не мелькнуло и ненависти, которую я больше всего ожидал.

Всё намного хуже.

Мой отец гордо признал во мне сына.

В момент, когда всё моё естество пало от преступного деяния, свершилось то, что я тайно и стыдливо жаждал с самого детства. Я стал таким же, как и он.

Теперь мне предстоит всю жизнь жить с этим глубочайшим позором и омерзением к самому себе. Как совместить это извращённое удовлетворение, что испытывает во мне тот маленький мальчик Игорь и горькое разочарование взрослого мужчины? Осталось ли во мне что-то безобидное, чем я могу поделиться с семьёй? Смогу ли я остаться тем Березиным, что они знают? Как не потерять себя?

Я не знаю.

Я просто чувствую подрыв психики. Трудно стоять на ногах. Трудно думать. Даже дышать. Лёгкие горят, словно вдыхаю раскалённый газ. Вдобавок накачиваю себя ещё и спиртом.

Довожу себя до края, желая хоть на мгновение освободиться от тяжёлой вины, но ещё больше тону в угрызениях совести.

Я сам. Сам привёл Валькова к смерти.

Нашёл. Договорился о встрече через пару дней. И притащил с собой палачей, заранее обсудив с ними, что ко мне больше никаких требований быть не может.

И просто стоял. Не моргая смотрел, как беспощадно расправляются с отцом и его людьми.

Пришёл в себя лишь в машине, уезжая с той злосчастной заброшенной стройки.

Набрав Барсова-старшего, что по моему неуёмному желанию держался с остальными в стороне, я вяло сообщил, что заключённый договор с бандитами только что вступил в силу и отныне, по их же словам, я могу быть свободен.

Все претензии ко мне и к моим близким сняты.

Не особо соображая, поехал в ближайший крупный бар, где без свидетелей смог бы предаться душевным терзаниям. По дороге терпел звонки, что с завидным упорством обрушивал на меня Ян.

И вот я здесь. Глушу водку, пока не окосею.

Что будет потом… подумаю тоже потом.

Глава 42

АЛИСА.

– О чём вы говорите, Марк? – оторопело встаёт, как вкопанная мама и её лицо превращается в белое полотно.

– Убили их, Светлана… – сводит брови Барсов-старший, образуя на лбу скорбную складку. – Похоронили пару дней назад.

Пока мама стоит столбом и хлопает глазами, я, услышав новость, от потрясения пячусь назад и задеваю спиной проходящего мимо человека.

– Простите… – пугливо пищу я, отскакивая от недовольного мужчины. – Я не заметила…

– По сторонам нужно смотреть! – выходит из себя прохожий, разглаживая на куртке несуществующую помятость. – Вы здесь не одна вообще-то!

– Перед вами извинились. – одёргивает его Мила и воинственно делает к нему шаг.

– Спасибо! – глумливо кривит он рожу и заострив внимание на недобром взгляде Марка Мироновича спешно вливается в текучку суетливых посетителей аэропорта.

Проводив его растерянным взглядом, начинаю озираться по сторонам в поисках поддержки.

В поисках моего Березина.

Странное состояние.

Какое-то… ничего. Мне только что сказали, что Влад с Сергеем умерли, а я стою и не понимаю саму себя.

Как будто по голове чем-то тяжёлым приложили. Ватное ощущение.

Где то облегчение, о котором я грезила? Где лёгкость освобождения? Где щелчок раскрывшегося капкана? Где лязг падающих цепей?

Все ужасы прошлого кажутся кошмарным сном.

Мои мытарства давно уже заколочены табличкой «Под охраной Березина».

Нет, я никогда не смогу забыть то, что пережила по вине брата и отчима. Но благодаря Игорю острая боль в душе притупилась, и я разрешила себе довериться его могучей силе и постоянному соблюдению всех мер моей безопасности.

Его опека достигла самой глубины и покорило моё замкнутое сердце. Оттого и расслабилась. Немного, но всё же. Непривычно не быть в ответе за себя полностью.

Перебираю глазами лица людей, но своего спасителя так и не нахожу. Безумно хочется к нему прижаться и тут же почувствовать, что в уголке сознания бродит мысль о долгожданном покое. Что апатия временная и пустота внутри лишь защитный симптом на падение привычного восприятия моего мира.

– Алиса, всё хорошо? – с заботой следит за мной генеральный.

Беру пример с мамы и молча округляю глаза, туго соображая, какую эмоцию на страшное известие хотят получить от меня люди.

– Не ищи его. Игорь дома, он… не совсем трезв… – неловко улыбаясь успокаивает меня мужчина. – Перебрал на радостях, что ты вернёшься.

– Мгм… – не размыкая уст выдаю я.

– Как проснётся, смело дай леща за такую беспечность. – шутливо изрекает начальник, пряча свои глаза за рассмотрением моей мамы.

– А Ян? – встревоженно хмурится Мила.

– Он отдувается за Березина перед инвесторами. – бросает он утешительный взор на невестку. – Я вызвался сам вас встретить и развести по домам. – возвращает внимание к безликому состоянию моей матери и обеспокоено выдыхает через нос. – Света, мне неудобно настаивать… учитывая тот шок, что вы сейчас испытываете… но я бы хотел… кхм… держаться рядом и помочь вам справиться с утратой, снизив переживание горя до минимума.

– Почему раньше не сообщили? – искренне огорчившись, спрашивает мама.

Беглый взгляд на мой живот и проливается свет всеобщего понимания.

– Я лично держал на особом контроле организацию похорон. – оправдывается за своё решение Марк Миронович. – Мне очень жаль, Света. Если только захотите, я расскажу вам всё, что мне известно об их гибели.

– Спасибо. – после секундного колебания отвечает мама. – Единственное, что я хочу, это вернуться домой и вынести мусор.

Замечаю, как в замешательстве приоткрывают рты Мила и Ксюша. Но вот что интересно – Барсов и ухом не ведёт. Будто знает, что мама подразумевает под этими словами. Знает тайну нашей семьи. О Боже, он всё знает…

Заторможенно опускаю глаза и безуспешно пытаюсь потушить пожар, что обжигает от стыда щёки.

– Я буду выносить этот мусор вместе с вами, Света. – властно чеканит Барсов и я, продолжая глядеть в пол, ощущаю, как нас с мамой обволакивает густое бархатное тепло. – Отвезём девочек и начнём кардинальную чистку.

В растрёпанных чувствах мама необдуманно бормочет согласие и Марк Миронович, принимая это на свой счёт, с уверенностью говорит:

– Это не займёт много времени. Вместе мы способны на многое.

На миг позабыв об унизительной правде, что известна мужчине, решаюсь напрямик взглянуть на его чрезмерно самодовольное лицо.

– Зачем вам это? – не торопится бросаться в его объятия мама.

Барсов вдруг обводит всех нас женщин загадочным взглядом и приподняв губы в мягкой полуулыбке, беспардонно заявляет:

– Влюбился. – и вернув непоколебимое спокойствие, сам поднимает мамин чемодан. – Но об этом потом. Сначала избавимся от наломанных дров, которыми забита та квартира… – меткий взор на меня и. – Поехали. Не будем утомлять будущую маму. – ласково приобнимает свою невестку и с особой любезностью просит. – Мил, достань из моей барсетки телефон и набери водителя, пусть багаж заберёт.

После, улыбается маме и с важным видом тащит её чемодан к выходу, прося не отставать и моих подруг.

– Ты как? – подхожу вплотную к маме.

– Не знаю, что предпринять… – прямодушно произносит она в ответ.

– Ничего не нужно, мам. – со всей любовью кидаюсь на неё с объятиями. – Просто живи. Живи для себя.

– Я даже не понимаю, что это значит, Алис… – с горечью вздыхает женщина, с трепетом прижимая к себе.

– Он научит. – шепчу я, вселяя не хватающую ей надежду. – Покажет. Снова станешь любимой…

– А вдруг он…

– Он хороший. – не даю договорить. – И видит в тебе женщину. – нежно приглаживаю её волосы. – Свою женщину.

– Алис, как мне хочется спалить ту квартиру… – голос идёт из самых недр души, где таится боль и тяжкая доля.

– Если это поможет тебе, то спали! Дотла! – впиваюсь в хрупкие мамины плечи и боевито тормошу. – Не жалей! Они того не стоят!

– Хорошо. Позвоню, как догорит! – шутливым тоном отзывается она. – Пойдём скорее! Игорь тебя там, наверное, уже ждёт не дождётся!

Воспрянув духом, обе киваем забирающему наши вещи водителю, и с давней утраченной верой в лучшее будущее, спешим к машине Барсова.

До самого дома меня не покидает мысль, что положено начало чему-то важному. Чему-то, в широком смысле, оптимальному.

Полагаясь на своё настроение, как на хороший знак, прощаюсь с подругами, заговорщицки переглядываюсь с Барсовым, чтобы позаботился о маме, благодарю водителя за помощь с чемоданом, и мчусь туда, куда неистово рвётся сердце.

Стараюсь, как можно тише открыть дверь, вхожу в квартиру и всей грудью вдыхаю запах дома. Невообразимое счастье.

Почти бесшумно снимаю верхнюю одежду и на цыпочках двигаюсь в спальню, где, уверена, в позе звезды храпит мой будущий муж.

Прислушиваясь к громкому сопению Игоря, иду на звук. Уже вижу приоткрытую дверь в комнату, как спотыкаюсь взглядом обо что-то ярко-красное, лежащее на полу у порога.

Дыхание перехватывает, когда понимаю что это.

Раскрыв широко глаза, подхожу ближе и моё сердце вмиг останавливается.

Лифчик.

И не мой.

Глава 43

ИГОРЬ.

– ОТКРЫВАЙ ДАВАЙ!! – достигает слуха приглушённый выкрик. – БЕРЕЗИН!

Оставив этот неумолкающий звук задним планом, возвращаюсь под покров тишины и пробую снова провалиться в сон. Почти удаётся, но мой друган Гоша решает, что время расслабления истекло и в самый раз устроить дикую выходку, пригласив в компанию неугомонного гостя.

Грохот стоит такой, что попугай с перепугу вышибает изнутри клетку.

БУМ! БУМ! БУМ!

Будто голову в барабан засунул.

И дребезжит где-то в затылке. Тягуче так.

Претворяться спящим уже бессмысленно. Гоша уже спалил и торжественно вышагивает марш, горланя на всю квартиру возбуждённые возгласы. Это так мелодично сочетается с бесперебойными ударами в дверь, что на пару секунд я умудряюсь возомнить себя на рок-концерте.

– БЕРЕЗИН, МАТЬ ТВОЮ, ОТКРОЙ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ! – призывает к порядку хорошо знакомый злой голос Барсова и этот похоронный тон резко растворяет в моём сознании сонное марево.

Кое-как скатываюсь с кровати, с протяжным стоном разминаю спину, и превозмогая сильнейшее головокружение шлёпаю спутанным шагом открывать ту самую чёртову дверь.

– Что? – распахиваю её настежь.

– Выспался? – вламывается внутрь друг.

– Короче, Ян… – от громкого мужского голоса обхватываю голову и жмурю глаза. – Чего надо?

– «Мне» надо, чтобы ты в свои косяки меня не вмешивал!! – схватив меня за шею, вжимает со всей силы в стену. – Решил бухнуть? Ок! Решил тёлок привлечь? Ок! Но делай это так, чтобы это не коснулось моих отношений с Милой!

– Каких тёлок? – туго соображаю о чём речь.

– Блядь, Гошан! – продавливает мне второй рукой рёбра Ян. – Я не знаю, чем ты думал, когда променял Фадееву на шлюх, но если Мила начнёт думать, что я такой же, как и ты… Сука! Если я потеряю Милу… я наложу на себя руки, Березин!!! Ты меня слышал?? В петлю полезу!!!

И так сейчас не владею собой, так ещё от этого припадка все умственные операции вышли из строя.

От смысловой нагрузки пялюсь на дёрганный рот Барсова и кряхчу от натуги, силясь хотя бы догадаться о его приходе.

Чего он городит? Причём здесь Мила?

– О чём ты говоришь? – тщетно пытаюсь отпихнуть от себя мужчину.

– О чём я говорю? Да о том, что ты вчера неплохо так гульнул, раз об этом знает твоя беременная женщина! – парализует он меня ошеломляющим известием.

– Но я не… – хватаю ртом воздух.

– Я говорил тебе вчера не оставаться одному?! Говорил?! – срывается на оглушительный ор Ян. – Нет, ты снова решил вляпаться в историю!

– Объясни нормально! – хриплю ему в лицо. – Я не помню ничего!! Что я такого сделал?

– Ты шлюху домой приволок, вот что!! – ударяет он по стене возле моего уха. – Ты не только себя подставил, Березин, но и меня в канаву потянул!

– Не было никаких шлюх, Ян… – рву на части мозг, вспоминая вчерашнюю ночь, но толком ничего не выходит, лишь жалкие обрывки. – Я после бара домой поехал…

– И бабу с собой прихватил! – сплёвывает невесёлую усмешку Барсов.

– Нет же! Я бы не стал… – покрываюсь испариной, воспроизводя слова о том, что обратное думает моя беременная женщина. – Даже если б захотел, мне не до этого было…

– Мила с Алисой так не думают. – нервно качает головой друг. – Пока я спасал твою жопу на работе, ты мне с другой стороны мину подложил.

– Блядь, да скажи ты мне уже, что произошло!! – бешено отталкиваю его от себя и сердито всплёскиваю руками.

– Полчаса назад мне позвонила Мила и сказала, что ноги твоей больше в нашем доме не будет. – с трудом берёт себя в руки Барсов. – Хочешь узнать почему? – цедит сквозь зубы вызывающим тоном. – Позвонила твоя девушка и уливаясь слезами попросилась пожить в квартире Милы.

Не передать, какой переполох сейчас в моей душе. Как сводит грудную клетку. Как рвётся на части сердце. Как на нём расползается чёрная дыра и затягивает все минуты счастья.

Моя Алиса плакала. Из-за меня.

И ушла. Тоже из-за меня…

– Я бы не поступил так с ней… – задыхаюсь от непомерной тяжести. – Я на неё одну молюсь…, да я без неё… Ян… – впиваюсь в него умоляющим взглядом. – Она ошиблась… Я не… С чего она взяла вообще это? – блуждаю глазами по стенам, словно по предателям и выискиваю ответ.

– Мне не сказали. – понуро сжимает переносицу пальцами Барс. – Мила была в ярости… Значит они абсолютно уверены в измене.

– Не может быть! – стремглав несусь в спальню и шарю там глазами в поисках доказательств. – Я один был! Я просто спать завалился! – убеждаю себя, задыхаясь от страха. – Я помню, что один в такси был… – до боли зажмуриваю глаза, копаясь в памяти и нахожу яркий эпизод того, как я изрядно шатаясь, залетаю в салон такси и отрубаюсь на всё время поездки. – Я один домой приехал!! – от паники воплю на Барсова. – Понятно тебе??

– Докажи! – рычит от негодования он. – Иначе всё потеряешь!!

– Я ОДИН БЫЛ!!! – брызгаю от гнева слюной.

– Пошла вон, шалава! – вдруг, как и мы, верещит Гоша. – Не доводи до греха, сука! Спущу с лестницы!!

Даже воздух вокруг нас застывает, в таком удивлении мы пребываем.

Молчание нарушает только прерывистая трескотня успокоившегося попугая.

– Один был, да? – устремляет на меня обвиняющий взгляд друг.

– Как это проверить можно? – включаю судорожное обмозгование проблемы.

– Камеры есть? – подхватывает Ян.

– В подъезде. – указываю на входную дверь.

– Звони консьержу или домовой охране, и запрашивай запись. – властно отдаёт приказ мужчина.

Попадание в цель. Охотно соглашаюсь и стремительно несусь к домофону, набирая код вызова охраны.

Распоряжаюсь предоставить мне вчерашние записи с камер наблюдения и опустившись на диван в гостиной, вымученно опрокидываю голову на руки.

Что я наделал? Как мог так сплоховать?

Я так сильно хотел забыться, что судьба меня наказала, выдав желаемое с лихвой. Никакое беспамятство не заставит меня изменить мышонку. У меня даже мыслей таких никогда не было! Как я это в жизнь-то воплочу? Бабы настолько безразличны, что я их попросту не замечаю. Нет их и всё.

Одна сплошная Алиса.

И мне это так нравится, что не могу насытиться. Я психически не здоров без неё. Это уже доказано и проверка может стоить чьей-то жизни. Каждая клетка наполнена мышонком. Я по утрам посыпаюсь ради неё. Жизненно необходима. Как воздух. Как солнце. Как вода и хлеб.

Кто я без неё? Пустое место.

– Сидя здесь её не вернёшь. – вбивает мне кол в сердце Ян. – Проверь почту. Может уже выслали.

Через силу отлепляю ладони от лица и бреду за ноутбуком. Вхожу в специальную программу, печатаю пароль, нахожу входящее сообщение, делаю глубокий вдох и нажимаю «плэй».

Поначалу всё так, как и предполагалось. Я вываливаюсь из такси и поднимаюсь домой. Всё спокойно и беды не ожидается.

Ровно до тех пор, пока у подъезда не останавливается знакомая машина, а её хозяйка не решает проведать меня в час ночи.

– Вот сука!! – не сдерживая ненависти, рявкаю я и переворачиваю журнальный столик, разбивая его стеклянную поверхность вдребезги.