Текст книги "Всерьёз (СИ)"

Автор книги: Марта Крон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 44

АЛИСА.

Эта нахлынувшая слабость пройдёт когда-нибудь? Я смогу вернуть желание к жизни? Смогу встать и сделать первый шаг?

Раньше, ведомая страхом, я представляла, что, узнав об измене Игоря, буду гореть заживо. Мне казалось, что сердце в груди воспламенится до такой степени, что от меня останутся только обугленные останки. Но на деле меня пробирает от холода. Внутри такая опустелость…

Я ушла в минус. Сердце сковало невидимыми тисками, а тело пронзило судорожной дрожью. Мне бы очень хотелось, чтобы и в голове все мысли сдуло ветром, но закрывая заплаканные глаза, я всё ещё нахожусь в руках любимого мужчины. По закону подлости помню каждое мгновение. На секунду кажется, что я слышу его зовущий шёпот. Что вот тут, на животе, лежат его тёплые руки и на коже медленно проявляется след от поцелуя.

Жестокие выдумки.

Нет ничего этого.

Только я одна, свернувшись в клубок, падаю в пропасть одиночества.

Рвано вздохнув, накрываю ладонями то самое место, где сейчас без теплоты Березина, миллиметр за миллиметром кожа теряет чувствительность.

Мой малыш замёрз без папы. А у мамы уже не остаётся сил, чтобы согреть его. Волна холода неотвратимо тянется к моей малютке, и я поджимаю ноги, убеждая себя, что закрою его от всех бед.

Главное – сберечь.

Единственный огонёк, что греет и успокаивает. Маленький, но сильный.

Мама рядом. Мама переживёт любую боль, но к тебе её не подпустит.

Только не оставляй меня одну. Я без тебя пропаду…

Я сейчас встану. Честное слово. Поднимусь и вырежу из памяти все прикосновения с ним. Каждый взгляд сотру. От каждой улыбки избавлюсь.

Больше ничто не сможет нас с тобой разочаровать. Мы найдём силы и начнём всё заново.

Без него.

Ты засыпай, малыш… Когда проснёшься, уже будет тепло и спокойно.

Мама обо всём позаботится…

Не замечаю, как за беззвучной колыбельной, навеваю сон и себе. Погрузившись в дрёму, не сразу реагирую на посторонние звуки. Потеряв счёт времени и позабыв где, я нахожусь, не с первого раза осознаю чьё-то присутствие. Немало сил уходит на исчезновение разноцветных кругов перед глазами. Бессилие даёт о себе знать, и я устало протираю лицо, рассеивая смутные образа своего воспалённого мозга.

Ей-Богу, Березин поглотил моё сознание.

Теперь повсюду мерещиться будет.

Вот смотрю на него, сидящего рядом на кровати, прекрасно знаю, как больно и безжалостно он предал, но всё равно вижу в его взгляде любовь и нежность.

От этого ещё хуже. Как можно быть таким двуличным?

Это же я… Я!

За что так со мной?

– Ложись обратно, ты не выспалась… – вдруг тянет ко мне руку видение.

Уже было подумала, что я потеряла рассудок, как кожу моей холодной щеки обжигает прикосновение его пальцев.

– Мышонок… – словно придушено шепчет вполне реальный Игорь и его лицо искажается от сожаления.

Мне хватает одного удара сердца, чтобы пробудиться окончательно.

Резко отвернув лицо, отползаю назад.

– Как ты вошёл? – спрашиваю я бесцветным голосом.

– Выпросил у Яна ключи… Мила не знает. – не делая больше никаких движений, смотрит на меня, как побитый щенок.

– Уходи. – заглушая кручину в сердце.

Вижу, как в его глазах вспыхивает похожая боль и встаю с постели, зачем-то прикрывая живот подушкой.

– Алис, я не изменял. – стрельнув на это ошеломлённым взглядом, Березин нерешительно хочет приблизиться, но я нетерпеливо отступаю, выставляя оборонительно руку.

– Не нужно. Просто уходи.

Замерев в метре от меня, Игорь затравленно проводит рукой по волосам и прерывисто выдыхает.

– Я напился. – начинает он сбивчиво бормотать, также хаотично блуждая по комнате взглядом. – Приехал домой, а потом заявилась Стелла и…

– Достаточно! – хриплю я, едва сдерживая чувства. – Прояви хоть каплю уважения!! Я не хочу знать!

– …и я испугался! Она должна была быть с моей матерью за границей, и я впустил её, чтобы выяснить что случилось! – продолжает он, не слушая мои нарастающие всхлипы. – К этому всему приложил руку Травицкий, он позвонил Стелле и сказал, что мне грозит опасность!

– И она немедленно прилетела тебя спасать?? – вырывается у меня нервный смех.

– Мне плевать, что она собиралась сделать!! – теряя терпение, Игорь в один шаг оказывается передо мной. – Меня волновала только жизнь матери!

– И? Мать жива? – говорю я с притворным равнодушием.

– Да, она не…

– Теперь убирайся! – пролезаю, под перекрывающей свободу, рукой Березина и ускоренно от него отдаляюсь. – И больше никогда не возвращайся!

Ощущая, как к горлу подкатывает ком, а в глазах накапливаются слёзы, прячу эмоции, собираясь закрыться в ванной, но для Игоря такие выкрутасы, как лёгкая разминка. Все мои побеги он знает на опережение.

Обхватив меня со спины, Березин сводит всё сопротивление к минимуму, прижимая мои руки к животу и сильно волнуясь, едва выговаривает:

– Камера всё записала, Алис! Я не изменял! Я вышвырнул её полуголую за дверь, слышишь?! Я ТЕБЯ люблю! Я только тебя хочу!!

Перестаю ёрзать и застываю от шока:

– В квартире были камеры??

– Нет, но в холле подъезда установлены… – тяжело дышит мне на ухо Игорь. – Почти весь разговор зафиксирован.

– А остальное?

Интуиция подсказывает, что надежда ошибочна и желаемое я не услышу.

– Я не помню всего, но…

– Отпусти. – собственный голос сквозит жутким металлом.

– Алис, она пробыла в квартире всего девять минут! – утыкается носом мне в шею Березин. – О каком сексе идёт речь?

– Для быстрого траха, к которому ты привык со своими шлюхами, в самый раз! – шмыгнув носом, прикусываю дрожащую губу и от всего сердца ненавижу ту слезу, что катится сейчас по щеке. – Ты теряешь над собой контроль, когда пьёшь!

– Ты совсем не слышишь меня! – чувствует, как я исчезаю в его руках Игорь. – Там всё видно! Я в одежде её выгонял! За эти девять минут ничего не было! Алис, я…

– Я этого и боялась… – каждый вздох даётся всё труднее и возникает ощущение, что тянет внизу живота. – Всё не могла понять, почему так тревожно…

– Просто посмотри диск, мышонок! – умоляюще стонет мне в ключицу Березин. – Я не изменял!

– Не могу… – морщусь от тянущей боли. – Не верю… Уходи.

– Любимая…

– УХОДИ, БЕРЕЗИН!!! МНЕ БОЛЬНО! – вырываюсь из его рук и положив ладони на живот, отхожу подальше. – ТЫ ОБЕЩАЛ, ЧТО НЕ ДОПУСТИШЬ ЭТОГО! – прорывается поток слёз. – КЛЯЛСЯ, ЧТО НЕ ПОСТУПИШЬ ТАК СО МНОЙ!

Очевидно, что со стороны я выгляжу пугающе. Игорь чересчур широко раскрывает глаза и таращится то на моё лицо, то на живот.

Мой психоз достигает высшей планки, и я уже не скрываю рыданий.

– Я ж тебе всю себя отдала…

В глазах любимого проступают слёзы, но он мужественно держится, чтобы не докатиться до моего состояния. Громко сглотнув и тряхнув головой, чтобы избавиться от наката чувств, он тянет ко мне ладонь и осипшим голосом шепчет:

– Пожалуйста, поверь мне… Я не могу доказать… никак… – вскинув руки к своей голове, впивается пальцами в волосы. – Ты же меня знаешь, мышонок…

– Да… – с горечью всматриваюсь в любимое лицо. – Но лучше бы не знала… лучше бы никогда тебя не встретила! Именно ты стал тем горем, что разрушило меня и… – охаю от внезапного спазма и ненадолго сгибаюсь.

– Что? Что такое? – бросается ко мне Игорь. – Малыш, да??

– Вызывай врача, найди маму и уезжай. – мычу я, начиная дрожать от страха за ребёнка.

– Я буду рядом и удостоверюсь, что с вами всё в порядке. – упрямо твердит он, копошась в кармане в поисках телефона.

– Умоляю… уходи, Березин, и не появляйся у меня на глазах… – ною я сквозь зубы. – Это вредит ребёнку.

Знаю, как ему тяжело согласиться. Он не из тех, кто уступает, но беспокойство за малыша берёт верх и после некоторого промедления, я слышу непререкаемое:

– Дождусь скорой, а потом уйду.

Приобняв меня за талию и доведя меня до кровати, моментально был включён режим чрезвычайной ситуации.

Изложив врачу по телефону все проявления моего недомогания, Березин умудряется также чётко вызвонить Барсова, попросить Милу приехать ко мне, и захватить по дороге мою маму. Всё это в приказном тоне и за короткий промежуток времени.

– Не двигайся. – наклоняется ближе и внимательно осматривает моё тело. – Сейчас врачи всё исправят…

Закрываю глаза и повторяю про себя молитву о здравии.

Малыш там точно в шоке.

Отец – мерзавец, мать – истеричка.

– Я тебя очень люблю… – лёгкий шёпот в районе пупка и осторожное к нему касание. – Мы всё преодолеем…

Беззвучно делаю глубокий вдох и продолжаю лежать, считая секунды до его ухода.

Когда он рядом и так откровенно врёт, меня выворачивает наизнанку от воспоминания, когда я согласилась стать его женщиной.

Ведь знала все риски, дура! С главным бабником замутила роман. Уши развесила и купилась на сладостные речи о вечности и постоянстве.

До последнего боролась, чтобы не верить. И нормально всё было. Как только отпустила все сомнения, тут же получила по заслугам.

Не стоило так растворяться в нём, следовало оставить что-то и себе. Не было бы так мучительно больно.

За одно только буду всю жизнь благодарна. За то нежное счастье, что притаилось под сердцем и ругается, когда Родители ссорятся.

– Я буду ждать тебя… – прислоняется лбом к моему плечу Игорь.

– Не жди. Я не приду. – не размыкая глаз, отвечаю я.

Он не противится. Не соглашается. Но я всем нутром чувствую, как он пропускает через себя мои слова.

Так и лежим до приезда скорой помощи и всполошившейся мамы со всей семьёй Барсовых.

Он и я.

Будущие родители.

Бывшие любимые.



Глава 45

АЛИСА.

– Точно хорошее самочувствие? – упрямо повторяет мама. – Я могу остаться и…

– Пожалуйста… – измождённо выдыхаю я. – Езжай уже и не нервничай так. Ты слышала врача, ничего страшного не произошло, даже на сохранение не положили.

– Больше нигде не тянет? – поправляет мою подушку мама и ставит на прикроватную тумбочку графин с водой.

– Нет. Только спать после капельницы хочется. – благодарно улыбаюсь и демонстративно верчу в руках мобильный. – Езжай. Если что наберу.

– Я на пару часов. – сдаётся наседка и припадает губами к моему лбу. – Соберу вещи и сразу вернусь. Надо было Милу попросить, но я что-то не сразу сообразила…

– Мам. – зеваю от её причитаний я.

– Всё-всё. – подтыкает она под меня одеяло. – Спи. Я пошла.

Даже не успеваю услышать, как мама закрывает дверь, как поддаюсь действию лекарства и просто вырубаюсь.

День был настолько тяжёлый, что я буквально валюсь с ног. Последствия стресса дают о себе знать усыпляющим эффектом. Нет сил даже жалеть себя и малыша, настолько мы издёргались в больнице. Молочно-белое лицо Березина, пока мне делали узи, мама, которая не отходила ни на шаг, друзья, что топтались у палаты взад-вперёд и голос гинеколога, объясняющей, чем грозят такие нервные перегрузки и советующей по возможности ограничить любые раздражители. Всё это закрепили болючими уколами и пребыванием с Игорем наедине.

«– Не плачь больше… – садится он у изголовья моей койки, пока я вынуждена лежать под капельницей и мириться с его присутствием. – Мы не должны допускать, чтобы это касалось ребёнка. Его здоровье напрямую зависит от твоего состояния… – несмотря на моё отчуждение и все предыдущие слова о нашем расставании, Березин дотрагивается до моих волос и напряжёнными пальцами зачёсывает их за уши.

– Моё состояние напрямую зависит от тебя. – отважно заставляю себя поднять на него глаза. – Ты делаешь мне больно, а значит и ребёнку.

Он вздрагивает, как от хлёсткой пощёчины и несколько секунд, не моргая, ищет опровержение в моих глазах.

Обмякнув от развороченного в груди сердца, поворачиваю голову на другой бок и уговариваю себя успокоиться.

Кожа горит от его шершавых пальцев, что застыли без движения и я беззвучно молюсь поскорее освободиться от этой пытки.

– Я понял… – издаёт судорожный глухой хрип Игорь. – Лишь бы ты была счастлива, мышонок…

Рвано вздохнув, он конвульсивным движением отрывает от моей головы руку и ничего более не сказав, исчезает из палаты, словно призрачная тень.

Остаюсь лежать, как поломанная кукла.

Стены вокруг чернеют, как и моя душа.

Разрушена до основания.

Небоскрёб, на вершину которого меня привёл любимый мужчина за то время, что мы вместе, пошатнулся и скинул меня, как пришедшую в негодность деталь.

Осталось ли от меня что-то после падения?

Смогу ли забыть, как покидает меня мой Березин?»

Пробуждаюсь резко от внутреннего толчка. Какой-то неприятный импульс, возвещающий о появлении чужака. Насторожившись и оглянувшись по сторонам, ничего плохого не замечаю. Упрекая себя в ложных страхах, наливаю себе стакан воды и осушаю его быстрыми глотками.

– Ма-ам? – проверяю, не вернулась ли.

Мне отвечает всё та же тишина и я ловлю себя на мысли, что мне некомфортно без моего болтливого Гоши. Нужно будет попросить Милу, чтобы она договорилась с Игорем о разрешении вернуть мне родного болтуна. Сама я больше не смогу смотреть ему в глаза и умирать от злосчастной разлуки снова и снова.

Немного поразмыслив, беру в руки телефон и собираюсь удалить все фотографии Березина, но раздаётся дверной звонок и внутри возникает предательское чувство ликования.

С презрением ругаю свою трусость и осторожно перебираю ногами к двери, подозревая, что гость за ней совсем нежданный.

Достаточно одного взгляда на экран домофона, и я мгновенно убеждаюсь в своём шестом чувстве.

Решив предпочесть старое-доброе игнорирование, медленно двигаюсь обратно к мягкой постели, но дёргаюсь, когда за спиной раздаётся сердитое бормотание и неистовый грубый стук.

– Я видел, как ты приехала утром!! – настойчиво кричит Родион. – Я пришёл поговорить, Алиса!

Ишь чего захотел. Пошёл вон! И так воздуха мало, ещё ты тут будешь его портить.

Стрельнув на дверь изгоняющий взгляд, глажу успокаивающе живот.

Лучше пойду выпью чай и заем горе сладостями.

Только делаю шаг к кухне, как стуки вдруг превращаются и в замке поворачивается ключ.

Даже испугаться не успеваю, как домой заходит мама и преграждает собой проход наглеющему Травицкому.

– Я вам уже сказала, что не пущу! – рявкает она, поражая силой голоса.

– Вы не так поняли! – хмурится парень, не желая спорить с женщиной. – Я предположил, что Алиса не слышит, поэтому так сильно стучал, не подумайте ничего дурного!

– Всё равно уходите, вам здесь делать нечего! – удваивает напор стойкости мама и выставляет перед ним препятствие в виде своей набитой сумки.

– Алис, давай просто поговорим! – смотрит на меня Родион поверх маминого плеча. – Ты и сама понимаешь, что нужно двигаться дальше!

Ну, прям чуткости не занимать.

Но он в чём-то прав. Мне так надоело, что меня насильно тянут и принуждают к каким-то решениям, что уже давно пора поставить жирную точку.

Если мне попробуют ещё что-то навязать, то тогда мне придётся прописаться в больнице.

– Мам, впусти его. – мягко кладу ладонь на её плечо.

– Нет, тебе покой прописан. – железно мне отказывает.

– Я не буду тревожить, обещаю! – вмешивается Родион. – Только недолгий разговор и всё!

– Я вас не спрашивала! – огрызается мама и меня пронзает такая небывалая гордость, что она наконец-то обретает свободу слова и набирается железной воли.

– Простите мою навязчивость. – отступает Травицкий, прибавляя к словам улыбку.

– Мам, пусти, я быстро ему всё объясню и уже спокойно пойду спать. – теряю терпение. – Ничего не случится.

Сталкиваюсь с ней тяжеловесными взглядами и включаю все свои скрытые убеждающие таланты.

– Ну, смотри сама. – поджимает губу мама и смерив Родиона возмущённым взглядом, проходит вместе со своими вещами внутрь квартиры.

– А ты куда? – выгибаю бровь, когда невежа прётся разуваться. – Я тебя не приглашала. Здесь будем разговаривать.

– Ты стала более заводная… – хмыкает он, обводя мою фигуру оценивающим взглядом.

– Тебе ещё хватает наглости являться сюда! – владея собой из последних сил, рычу я. – Пришёл за победой?

– Ты так говоришь, будто это я его надоумил на измену. – крайне наигранно восклицает парень. – Это так мило, что ты ищешь виноватого в любом, кроме него.

– Только в тебе. – отрицаю я. – Ты возомнил себя кукловодом? Что и кому ты доказал, Родион? К чему привели твои игры?

– К тебе привели. – снимает с лица маску непричастности. – Я предупреждал тебя, что ты связалась не с тем, кто достоин. Много раз пытался достучаться до тебя. Но тебе очень захотелось набить себе шишки, я не мешал. Только и всего.

– Я ношу его ребёнка под сердцем. – суровеет мой голос. – Это ты называешь шишкой?

За малыша порву.

– В этом Березин оказался прозорливее меня. – с досадой произносит Травицкий. – Но ты не думай… я ничего не имею против твоего ребёнка! Я люблю детей! Уверен, что ты со временем оценишь это!

Вмиг возникает такая жалость к нему. Совсем дурак. Тут горбатого только могила исправит. Совсем запущенный случай.

– Знаешь, что в самом деле я смогу оценить? – складываю руки на груди и мысленно смываю всё его пустословие в унитаз. – Если ты сейчас уйдёшь и больше никогда не вернёшься!

– Не будет этого.

О! Коронная фраза!

Почему они все так любят упираться рогами?

– Ты совсем недалёкий, да? – жалко идиота, прям не могу. – Ты мне противен, Родион! Я лучше одна, чем с тобой!

– Если тебе станет легче от того, что ты выльешь на меня все те помои, что он тебе после себя оставил, то я согласен потерпеть.

Кора мозга – пушкой не пробьёшь.

– Без преувеличений, Родион. – что в лоб, что по лбу. – Во всей истории только тебя считают помоями. Каким нужно быть неполноценным, чтобы вести себя, как трудный подросток. Твои родители из кожи вон лезут, чтобы завлечь тобой с помощью блестящих историй, а по факту ты дно пробил своими настоящими достижениями.

– Даже так? – смеётся придурок. – Что ещё обо мне скажешь?

– Пожелаю тебе становиться мужчиной. – вот-вот закачу глаза. – Не упиваться своими комплексами, а саморазвиваться. Сделать подлость за спиной – это самый примитивный способ выделиться.

– Ты злишься, что осталась одна. – хлебает дерьмо ложками Родион. – Я был бы удивлён, если бы ты по-другому реагировала. Можешь кусать меня сколько захочешь, но ты всё равно станешь моей.

– Не станет. – появляется мама и протиснувшись между нами, открывает дверь нараспашку. – Тебе русским языком сказали! Проваливай!

– Я её люблю. – идёт напролом Травицкий, накаляя обстановку до предела. – И готов обеспечить ей безопасность.

– Себе обеспечь! – рубит весь диалог мама и принимает позу королевы. – Марк, спасибо, что приехал!

Повернув голову, впадаю в замешательство.

Действительно. Мне не послышалось. На пороге стоит Барсов-старший и буравит взглядом Травицкого.

– Девочка только из больницы. – хрустит он костяшками кулака. – Только что пережила разрыв с женихом. – плавным шагом подбирается к парню. – Тебе ясно дали понять, что твои притязания неуместны. – пригвождает его к месту сокрушительным взглядом. – Обе женщины так напуганы, что звонят мне и просят помощи. – голос снижается до угрожающего. – Знаешь, что это значит?

– И что же? – усмехается смертник.

– Что ты переходишь в мои руки. – и даже не сминая свой костюм, Марк Миронович отвешивает Травицкому мощнейший размашистый удар в живот.

Мы с мамой обе беззвучно ахаем и с ужасом смотрим, как парень складывается пополам.

– Дядя не спасёт. – гневно обещает мужчина и без промедления ударяет его по затылку ребром ладони, мгновенно отправляя в глубокий нокаут.

– Жив. – поворачивается к нам генеральный, сканируя наши перепуганные лица. – Парни, в машину его! – щёлкает кому-то пальцами и в коридор вваливаются трое крупных мужчин.

Дружно подняв тело Родиона, они, не особо церемонясь с углами утащили его в подъезд.

– С такими только так. – по-отечески объясняет Барсов-старший. – Больше он не потревожит.

Медленно киваю, боясь тоже попасть под тяжёлую руку босса.

– Иди отдыхай. – легонько подгоняет он меня к спальне. – Всё наладится.

Аккуратно ступаю задним ходом и не свожу с него ошарашенных глаз.

Хочется сказать спасибо, но язык распух от шока.

– Правильно, что позвонила. – хвалит Марк Миронович маму. – Не нужны вам эти разборки. Отныне это моя забота. Хорошо?

– Х-хорошо. – заикается она, поглядывая на мужчину восторженным женским взглядом.

Предполагаю, что она не задумывалась каким образом Барсов будет решать проблему. А тут так явно и по-мужски.

Мужчина, что надо!

Немного отойдя от произошедшего, впервые улыбаюсь.

Они оба так взбудоражены, что ещё чуть-чуть и на их головах воспламенятся волосы.

Это очень мило.

– Не против, если я загляну вечерком? – захватывает крепость наверняка Марк Миронович. – Вино захвачу… – и заметив подслушивающую меня, машет рукой. – Тебе нельзя. Иди!

– Соглашайся, мам. – бросаю ей подсказку.

– Алиса! – шипит она недовольно.

Делаю вид, что слушаюсь и ухожу, а сама прячусь за стенкой. Сердце стучит быстрее, радуясь за то женское счастье, что, хотя бы будет у мамы.

– А ещё конфеты прикуплю… шоколадные. – подводит к ответу генеральный.



Ну это запретный приём. Теперь она точно не сможет устоять.

Ну?

– Буду ждать… – звучит кокетливый голос, и я с грустной улыбкой забираюсь под одеяло.

Воздух наэлектризован чужой любовью и это лишний раз напоминает об отсутствии моей.

Кладу голову на подушку и тихонько вздыхаю.

Как я уговорю сердце больше не ждать и не надеяться? Как донести до него, что Игорь больше не появится и не затискает до икоты? Что больше не поцелует и не скажет полушёпотом, что я смысл его жизни. Что больше не разбудит утром, щекоча мне пятки и не задавит собой ночью…

Что он больше не мой, а я не его.

Что теперь мы порознь.