Текст книги "От смешного до великого. Стихотворения и басни"

Автор книги: Марсель Салимов

Map. Салим
От смешного до великого
Стихотворения и басни (Перевод с башкирского)

Марсель Шайнурович Салимов

 
Мой голос нынче в каждый дом проник,
Ему внимают в высших кабинетах —
То наш великий пушкинский язык
Мне открывает двери всей планеты.
 

 
Пусть видит ныне весь обширный мир —
И сельский житель, и народ столичный, —
Как безъязыкий пушкинский БАШКИР
Сегодня стал башкир —
МНОГОЯЗЫЧНЫЙ!..
 

Мар. САЛИМ

Марсель Шайнурович Салимов (Map. Салим) – известный российский поэт-сатирик, писатель и журналист. Родился в 1949 году в Башкортостане. С отличием окончил Башкирский государственный университет и Свердловскую высшую партийную школу. Будучи офицером Советской Армии, два года служил в Польше. С 1973 года работал в редакции башкирского республиканского сатирического журнала «Хэнэк» («Вилы»): литсотрудник, редактор отдела, а с 1980 года до выхода на пенсию – в течение 30 лет – главный редактор. В 1996–2006 годах был председателем Союза журналистов Башкортостана на общественных началах.

Map. Салим – автор более тридцати книг, изданных в Москве, Уфе, Казани, Чебоксарах на русском, башкирском, татарском, чувашском, болгарском языках, а также первого в истории литературы народов России сатирического двухтомника «Пересмешник» (Уфа: Китап, 2002–2005), который литературные критики назвали сатирической энциклопедией нашего времени. Его произведения переведены почти на полсотни языков и опубликованы во многих изданиях страны и за рубежом.

Map. Салим внёс большой вклад в развитие российской сатиры и юмора. В своих произведениях он, используя эффективные приёмы этого боевого жанра, поднимает актуальные проблемы современной жизни. Следуя творческому принципу «Краткость – сестра таланта», сатирик в лаконичной форме, ярко и доступно, как бы шутя, раскрывает серьёзные темы, которым писатели порою посвящают целые романы, такие, как судьба народа, его историческая роль в развитии общества, горькие плоды неразумных реформ, непростая жизнь простого человека, бюрократия, коррупция, взяточничество, воровство, пьянство, наркомания и т. п.

Остро критикуя негативные стороны сегодняшней действительности, писатель-сатирик не изображает её только в тёмных тонах – его юмор светлый, смех оптимистичный, сатира патриотичная. Не случайно председатель правления Союза писателей России, заместитель Главы Всемирного Русского Народного Собора Валерий Ганичев написал:

«Лишь те остаются в наше непростое время оптимистами, кто вносит свою лепту в победу добра над злом. В этом разгадка упрямого неуныния Марселя Салимова. По человеческому характеру – он родственник Сергея Михалкова. Сатирик, вечно находящийся в соприкосновении со злом, он вооружён не только иронией и смехом (хотя и иронии в её созидательном свойстве, и юмора – у него в избытке!), а ещё и уверенностью в своей правоте.

А эта уверенность его – от преданности своим башкирским нравственным традициям и своим историческим корням, от осознания своей принадлежности к нашей великой и многонациональной российской цивилизации».

Марсель Салимов – лауреат международных литературных премий «Алеко» (Болгария), имени Сергея Михалкова (Россия) и имени Николая Гоголя (Украина), победитель международных конкурсов «Словенское поле» (Псков) и имени де Ришелье (Одесса), всероссийских конкурсов «Золотая полка отечественной журналистики» и «Лучшие поэты и писатели» с вручением именного «Золотого пера». Награждён орденом Дружбы, Почётными грамотами Республики Башкортостан, Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, а также общественными орденами «За вклад в просвещение», имени В. В. Маяковского и медалями «За доблестный труд», имени М. Ю. Лермонтова, имени А. Мицкевича.

Официальный сайт писателя-сатирика: marsalim.ru

«Разве до смеха мне?!»

Товарищу Маяковскому – поэту и памятнику
Перевод Н. Преяслова

 
«Александр Сергеевич,
разрешите представиться…»
 

В. В. Маяковский

 
Владимир Владимирович,
разрешите представиться.
Надеюсь,
ничем я Вам не насолил.
Когда ещё
шанс мне такой предоставится —
Вам рассказать,
кто такой Мар. Салим?
Под именем этим —
      пусть не человечеству —
           но многим башкирам
                давно я знаком.
Полезную взбучку
на тюркском наречии
оно означает:
«ЗДОРОВЫЙ РАЗГРОМ».
Я славлю Аллаха,
забыв о раздорах,
за то,
      что есть силы
              бродить по Уфе,
за то,
     что сухим остаётся мой порох,
чтоб биться
            за истину
                   в каждой строфе.
Иные,
в толпе меня видя идущего,
вылить злорадства готовы ушат.
Но люди простые
     с теплом и радушием
              руку при встрече
                    пожать мне спешат.
А те,
     кто сатирой моею отхлёстан
         и месть мне таят
             в глубине своих душ, —
грозят кулаком мне.
     (А кто-то – и просто
          старается грязью
              обрызгать из луж!)
Но этот цинизм,
    подловатый и выморочный,
       уже не способен
          меня удивить.
Чему удивляться,
Владимир Владимирович?
Мы знаем,
     что значит —
         САТИРИКОМ быть!
И ныне,
шагая по Коммунистической —
одной из красивейших улиц Уфы,
я в сквер Маяковского
      движусь мистически,
         где в гуще зелени
            замерли Вы.
Здесь каждое дерево
     духом – советское,
        вгрызлось корнями
           в глубь прожитых лет.
Вы среди них —
как в любимой семье своей…
Дайте же руку пожать Вам, поэт!
Словно вулканом
    душа моя выжжена,
      сердце забыло
         веселья струну.
Разве до смеха мне?!
    Столько обиженных
       просят помочь им,
          куда ни взгляну.
Правда шатается.
    Не удержать её
       лишь на поэтах
         да на мужиках,
если бразды
    управленья державного
       воры-чиновники
          держат в руках.
Вон они —
   встали,
      законы цитируя,
словно шлагбаум,
   закрыв все пути.
Чем с ними справиться?
   Только сатирою!
Действенней смеха —
   бича не найти.
Не трепеща,
   что «замочат в сортире»,
      зло расползлось
         от Москвы до Уфы.
Жаль,
   «измельчал,
        обеззубел сатирик», —
как справедливо
заметили Вы.
Жить,
    конфликтуя с чинами державными,
       не по плечу
          тем, кто слаб или юн.
Много ли шансов —
       с ногами дрожащими
          зло победить
              в рукопашном бою?
Вот потому-то,
    Владимир Владимирович,
      чтоб к гонорарам тропу проторить,
многие бросили
    фронт сатирический
        и —
         «ниже пояса» стали острить.
Так наступила
    эпоха ХОХМАЧЕСТВА,
       и у страны
          будто «крышу снесло»:
честность,
      наивность —
         обсмеяны начисто,
но не затронуты —
      наглость и зло.
Вы говорили когда-то,
      что перья —
         надо затачивать остро,
            как штык.
Этот совет Ваш
     припомнил теперь я,
видя,
     как дух сатирический сник.
Но
     неужель
         нынче напрочь утрачено
свойство сатиры
     высмеивать всласть
жуликов,
     взяточников,
          растратчиков —
всех,
     кто корыстно использует
          власть?…
Не отвечайте.
     Вы сделались символом
          славного строя,
               что в вечность ушёл.
Пусть никакой лишь
     валютною силою
          жизнь не сотрёт
               Вашу песнь «Хорошо!»
ВЕРЮ
     в запев этот оптимистический
         и,
             эту веру от всех не тая,
ТВЁРДО шагаю
     по Коммунистической,
вторя:
     – Читайте,
           завидуйте,
               я…
 

Сатирик
Перевод М. Ямалова

«Я взмылен весь, но мира не отмыл…»

Габдулла Тукай

 
Я в юности,
      как вилами,
         преграды все сметал
и, наливаясь силами,
      учился и мужал.
Заметив это,
      к тридцати
          мне вверили журнал.
– Редактор «Вил» —
      высокий пост,
          мудрее будь вдвойне! —
Коллеги, кто под шестьдесят,
      напутствовали мне. —
Ты дерзок и небрежен,
      подкалывать привык.
А надо – ох! – придерживать
      язвительный язык.
Неровен час, и до беды
      тебя он доведёт:
Начальство не одобрит вдруг
      или не так поймёт…
Но я в советы не вникал,
      соломок не стелил.
И в пух и прах через журнал
      всё зло наотмашь бил.
Мишенью были бюрократ,
      хапуга, рвач и хам,
кто у народа воровал
      и жить мешал всем нам.
Чтоб зло под корень извести,
      очистить общий дом,
           я жизнь САТИРЕ посвятил
               и не жалел о том.
Все жилы рвал…
Но вот беда —
      не стало меньше зла.
И дури много, как всегда,
      и пакость не ушла.
Наверно,
      для такой борьбы
            жизнь коротка была…
А для чего ж тогда писал,
      пороки бичевал?
К чему азартно пестовал
      колючий свой журнал?
Как дальше быть?
      Такой вопрос совсем не прост,
           к тому же молодым.
А я, устав, как паровоз,
      от наставлений и от гроз,
и в шестьдесят —
      вот парадокс! —
           не уступаю им.
И шефы лет по тридцати
      мне пальчиком грозят.
И слышу вдруг знакомое,
      как много лет назад:
– Ты без оглядки говоришь,
      ты к дерзости привык.
Пора тебе попридержать
      язвительный язык!
Но я, махнув рукой, опять
      иду своим путём.
Мне жизнь уже не поменять,
      гори она огнём!
Когда бы я со слов чужих
      указы выполнял,
то сел бы на телегу их,
      их песням подпевал.
Своим бы слыл средь них всегда,
      твердя себе:
         «Нельзя…»
Но разве был бы я тогда
      САТИРИКОМ,
          друзья?!
 

Неинтересно!
(Неинтересное стихотворение юмориста)
Перевод М. Ямалова

 
Когда подольше поживёшь,
     побольше мир наш узнаёшь,
           и что-то даже признаёшь
                в отличие от юных лет,
           то острота уже не та…
И интереса НЕТ!
 
 
Политик с ловким языком,
     без совести и без понтов,
           но оседлавший свой предмет,
                 прельщать без устали готов
           неискушённых, молодых…
А мне в том интереса НЕТ!
 
 
Сменяя прежних паханов,
     блатная шустрая братва,
          прибрав богатства всей страны,
                впадает в праздничный разгул —
          зевакам праздным на десерт…
Но мне в том интереса НЕТ!
 
 
Когда в почёте краснобай,
     и черноликий стал звездой,
          а зло, и глазом не моргнув,
               с экранов входит в каждый дом,
                    вполне оправданный притом,
               и рукоплещет дряни свет,
     что, может, нравится кому…
Но мне в том интереса НЕТ!
 
 
А про остальное —
     промолчу,
          зря надрываться не хочу.
                как ЮМОРИСТ и как ПОЭТ,
          я понимаю без прикрас,
      что людям нынче не до нас…
Поскольку ИНТЕРЕСА нет!
 

Я виноват!
Перевод И. Тертычного

 
И что, и как… Про то никто не знает.
Какая-то сплошная маета.
НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ, подлая, гуляет,
А справедливость в клетке заперта.
 
 
Кто понаглее, тот вовсю жирует
И в ус не дует… Вольное житьё!
А честный бедствует; он не ворует;
Он скромно дело делает своё.
 
 
Гляди: начальники да депутаты,
Друг друга обвиняя, дерзко лгут.
Тот сладко говорит, а этот – матом,
А приглядишься: тот и этот – плут.
 
 
И бизнесмены нынче не зевают,
У них одна мечта, одна цена:
Мешки, спеша, деньгами набивают;
Гори огнём, родимая страна!
А власть страны с экрана смотрит важно.
Она-то ни при чём, она честна.
Вот пенсии повысила уж дважды…
Пособия… Какого вам рожна?…
 
 
Те, кто рулил, в рулящих пальцем тычут:
Мол, довели до нищеты страну.
А им в ответ: «Ошибок ваших – тыща!
Признайте среди них хотя б одну!»
 
 
Такая чехарда!.. Никто не хочет
Признаться, что хоть в чём-то виноват.
И я встаю над болтовнёй порочной,
И поднимаю свой усталый взгляд,
 
 
И говорю: «Виновных не ищите!
Я виноват! Поверьте, только я!..
Свой голос «за» я отдавал, судите:
Не видел ни ЖУЛЬЯ и ни ВОРЬЯ!
 
 
Не я ль глухим годами притворялся?
Не я ль молчал не к месту, будто нем?…
Вот потому народ и настрадался,
Вот потому и приуныл совсем…»
 
 
Чтоб обмелело море общей лжи,
И вы ПОКАЙТЕСЬ, важные мужи!
 

Верните, что взяли
(Слово российских ветеранов)
Перевод Н. Переяслова

«Даром получили, даром давайте».

(Из Библии)

«Это богатство вам досталось от предков!»

(Из Корана)

 
Такого представить не мог нипочём
Никто из погибших во имя Победы,
Чтоб те, кто сегодня вдруг стал богачом —
В упор не смотрели на тех, кто стал бедным.
 
 
Поэтому мы – кто не день и не два
Прожили на свете по милости свыше —
Должны прокричать нуворишам слова,
Которые им не хотелось бы слышать.
 
 
И строчки, что ныне во мне родились,
Пусть выскажут тем, кто пугается прошлого,
Что зря они все от него отреклись:
Не меньше плохого там было хорошего!
 
 
И даже когда нас, бессчётно губя,
Сажали по спискам,
«Транссиба» длиннее,
Мы Родину не предавали, любя,
И, горе терпя, становились сильнее.
 
 
Ничто нас на свете согнуть не смогло,
Мы впроголодь жили, но радостно пели.
Мы вынесли боль и отринули зло…
А вы что хорошего сделать успели?
 
 
Вы нагло присвоили всё, что страна
Копила, шагая в грядущие дали.
Соперничать с вами и сам сатана
Не смог бы – так шустро всё расхватали!
 
 
Но что бы, скажите-ка мне, удальцы,
Могли вы присвоить себе, в самом деле,
Не выстрой вам шахт и заводов отцы?…
(Вы строить умеете только дворцы
Себе у морей – на народные деньги).
 
 
Любой олигарх поедает, как шмель,
Тот мёд, что готовили пчёлы всё лето.
Великое ль дело – летать в Куршевель,
Чтоб в номер за деньги
водить малолеток?!
 
 
Не стыдно ли, в Лондоне сидя сыром,
Швырять миллионы на новые яхты,
Соря, как пропойца, народным добром
И тратя легко наши верфи и шахты?
 
 
Пред вами в поклоне стоят старики,
У всех – ордена и почётные званья.
Сжимают в карманах они кулаки
И… просят безмолвно у вас подаянья.
 
 
Не смейтесь над ними – не их в том вина,
Что воры во власти (за ними успей-ка!)
Решили, что честной работе цена
Отныне не больше, чем просто копейка.
 
 
Мы, как опьянённые, верили вам,
А вы – нашу Родину распродавали.
Но нет больше веры красивым словам,
Вам впредь провести нас удастся едва ли.
 
 
И, не опуская униженно взгляд,
Мы требуем, вновь обретая свободу:
– Всё это – не ваше! ОТДАЙТЕ назад!
Верните, что взяли, обратно НАРОДУ!
 

Советский человек
Перевод И. Тертычного

 
Из школы является внук.
С улыбкой его встречаю.
– Скажи, – говорит он мне вдруг, —
СОВОК ты?… Что означает?
 
 
Я и не такое слыхал.
Немало слыхал вопросов.
Ведь нынче кто жизнь не видал,
На прошлое смотрит косо.
 
 
– Придумали слово лгуны,
Кто землю свою не любит.
«Совки» же – Отчизны сыны,
Советские НАШИ люди!
 
 
И чтобы Отчизна цвела
Под зноем судьбы, под снегом,
Вершил большие дела,
Кто звался, внук, Человеком.
 
 
И радостен был ему ТРУД,
Успех трудовой собрата.
Когда ж стал главенствовать плут —
Не стал рвачом вороватым.
 
 
Ни гор золотых, ни дворцов —
Не нужно!.. Росли бы дети!
Любили бы мам и отцов!
Таких вот сыщи на свете.
 
 
А как они были дружны,
Советские люди! Диво!
В любом уголке страны
Был каждый с судьбой счастливой.
 
 
Мужчины, храня рубежи
Великой родной державы,
Хотели Отчизне служить,
Не требуя благ и славы.
 
 
Высокая, тихая честь —
Советским быть человеком.
И в этом судьба наша есть.
Запомни, внучок, навеки.
 
 
И, выслушав речь мою, внук —
Я это, клянусь, не забуду —
Сказал, улыбаясь мне, вдруг:
– СОВЕТСКИМ, дедушка, буду!
 

Наш народ
Перевод И. Тертычного

 
Этот народец зовётся народом?!
Лишь шёпот, меканье, пустословье.
Распашет ли землю, пройдёт ли походом?
Согреет ли малых-старых любовью?
 
 
Этот народец зовётся народом?!
Ворью, глянь, закрома открывает
И врагов по секретным заводам
Водит, простецки смеясь, кивая.
 
 
Этот народец зовётся народом?!
Пройдохе верит… всему на свете!
Смело сразится со швалью и сбродом,
Но пьян – его враз валит ветер.
 
 
Этот народец зовётся народом?!
Ему пришельцы своих милее.
Вспомнит героев – так-сяк, мимоходом, —
А тех, кто нынче его жалеет?…
 
 
Этот народец зовётся народом?!
В рабы, чуть что, идёт самовольно,
Чтоб богатею быть с грузным доходом,
Ну и чинуше – сытым, довольным.
 
 
Этот народец зовётся НАРОДОМ?!
Это отара с немалым приплодом…
Таков… Но вижу своё я счастье:
Служить ЕМУ – с любовью и страстью.
 

Ненародный поэт
Перевод Н. Переяслова

 
Завершался творческий мой вечер
Я стихи последние прочёл
И уже хотел закончить встречу,
Но одной детали не учёл —
Той, что поэтические речи
Могут дать к дискуссии толчок…
И парнишка, дерзкий и свободный,
Вдруг спросил: «А вы поэт – народный?»
 
 
Я всегда был быстрым на ответ
И в карман за шутками не лазил.
Ну, а тут – как будто кто-то сглазил —
Не могу сказать ни «да», ни «нет».
Тут любой – затылок свой почешет:
Если не народный я – то чей же,
Чей же я тогда, друзья, поэт?…
 
 
Я лишь рот открыл, чтобы ответить,
Что меня пока ещё отметить
Этим званьем не успели, но —
Мужичок, невзрачный и немодный,
Закричал: «Да как же – не народный,
Если бьётся за народ давно?!»
 
 
«Ну и что, что за народ он бьётся?
Что – народ? Он только посмеётся,
А вот званьем наделяет – власть!» —
Так ему ответила сердито
Дама респектабельного вида,
Этот спор подхватывая всласть.
 
 
«Это правда! – кто-то ей поддакнул. —
Власть не всяким делает подарки,
А лишь тем, кто за неё – горой!»
«Верно! Верно! – зал ответил дружно. —
Власти любят тех, кого им нужно,
А не тех, кто их хулит порой».
 
 
«Ну какая польза – от сатиры?
Ведь сатирой не закроешь дыры,
Что сквозят в бюджете городском.
Хоть и служит наш поэт народу,
Но он власти не напишет оду.
Что ж и ей-то помнить – о таком?»
 
 
«У него в стихах – ни поздравлений,
Ни похвал, ни громких прославлений
Тех, кто нам указывает путь.
А без од и посвящений пышных
Даже самых званий никудышных
Не получишь, хоть Гомером будь!»
 
 
«Коль писатель званий не имеет —
То писать, как надо, не умеет
И, выходит, виноват он сам,
Что полжизни не тому учился.
Потому такой и получился —
Ни властям не мил, ни небесам!»
 
 
«Коль его борьба за правду гложет,
То другим он стать уже не сможет,
И ему народным – не бывать!
Тут не надо мировых признаний,
Мой земляк собрал уже сто званий —
Просто знал, кому и что давать…»
 
 
Напоследок, улыбаясь мило,
Одна дама нежно попросила,
Сунув в руки мне огромный лист:
«Мой знакомый вымечтал решенье —
О «народном» подавать прошенье.
Я скажу, он славный куплетист!
 
 
Мне неловко, что просить вас смею,
Но скрепите подписью своею
Вы письмо, что мы пошлём сейчас
В комитет по присвоенью званий…»
Я вздохнул: «Ну что поделать с вами?…»
И – внезапно и зале свет погас.
 
 
И в дрожащем зыбком полусвете
Рядом с ней на сцене я заметил —
Пушкина, Тукая, Акмуллу
И других поэтов благородных,
Что пришли за званием «народных»
Сквозь веков седую полумглу.
 
 
О, Аллах! Я чуть не задохнулся.
Но пришёл в себя и оглянулся —
Никого… Всё лишь минутный бред.
Вот – народ толпится возле сцены.
Вот – белеют в полумраке стены…
Ну, а вот – опять включили свет.
 
 
И, светлея и душой, и ликом,
Понял я, что истинно великим
В этих званьях наших – проку нет.
И, как ветер утренний, свободный,
Я поставил подпись: «НЕНАРОДНЫЙ,
Для народа пишущий ПОЭТ».
 

Русский смех
Перевод Н. Переяслова

 
Широка Россия, как душа!
И светла, как песня по-над лугом.
Всем была бы сердцу хороша,
Если бы не груз её недугов.
 
 
Мчатся годы, убыстряя бег,
Будто с нами затевая прятки.
А на землю сыплются, как снег,
Чьё-то зло, грехи и недостатки…
 
 
Хорошо, что есть на свете – смех,
И сатирик трудится, как дворник,
Чтобы мир, где грех лежит, как снег,
Подмести, как свой любимый дворик.
 
 
Хорошо, что в русской стороне
Есть ПОЭТЫ, что над злом смеются.
Столько лет они, как на войне,
Заточив перо, с грехами бьются!
 
 
В том ряду – великий Салтыков,
И Крылов, и Гоголь с Михалковым…
Ну, а мир наш – и сейчас таков,
Как он был описан Салтыковым.
 
 
Всюду те же жадность и обман,
Те же грязь и низменные страсти,
А в законах – темень и туман,
Чтоб скрывать в них преступленья власти.
 
 
Бесконечен этот вечный бой,
Он победы не сулит для лиры.
Но тот бой – становится судьбой
Для того, кто выбрал путь сатиры.
 
 
Не с того ль не замечает власть,
Как злодеи расхищают блага,
Чтоб вовеки не перевелась
На Руси сатириков ватага?
 
 
Только ей не нужно их – живых,
И она, точно бесправных смердов,
Убивает равнодушьем их,
Чтоб скорей – прославить их…
ПОСМЕРТНО.
 

Разговор с богами
Перевод Н. Переяслова

 
Стою на вершине Олимпа. Один.
Не я здесь хозяин. Не я господин.
Вон кресло великого Зевса,
А ниже – вход в бездну разверзся.
Я лишь поклониться взобрался сюда
От имени тех, кто уже никогда
Не смогут к Олимпу приехать,
Растаяв в веках, словно эхо…
Чтоб мысли свои в суете не забыть,
Я всё повторял их в дороге.
Мне даже с людьми нелегко говорить,
А здесь предо мною ведь – боги!
 
 
– Итак, – обратившись лицом на зарю,
Я начал, – простите за дерзость,
Но не от себя я сейчас говорю,
А от стариков и младенцев —
От ваших потомков, что, словно во мгле,
Живут, разрываясь на части.
Вы стали легендою. А на Земле —
Не стало ни правды, ни счастья.
Вы слышите грохот? То вовсе не гром,
А взрывы ракет и снарядов.
То – зло, беспощадно воюя с добром,
Весь мир уподобило аду.
Когда вы исчезли с Олимпа, то в мир
Явились, страшнее драконов,
Посланники тьмы, что устроили пир
На прахе вчерашних законов.
Они сеют смерть по Земле, сеют страх,
Чтоб съесть нефтеносные страны.
Они утопили планету в кострах
Конфликтов и войн непрестанных.
А те, кто собрал миллиардов мешки
И мог бы весь свет осчастливить —
На мир через чёрные смотрят очки,
Чтоб горя людского не видеть.
Банкир к должникам своим неумолим,
Его не упросишь словами.
Ну кто из богатых взойдёт на Олимп,
Чтоб шею склонить перед вами?
А вот пересечь океаны, спеша,
И, как на закланье, покорно
Склониться главой перед банками США —
Такое для них не зазорно.
Но я не к банкирам пришёл. Мне от вас
Хотелось услышать ответы,
Пока в моём сердце огонь не погас
И не дошагал я до Леты.
Скажите мне, боги Олимпа, скорей,
Когда будет РАЙ на планете,
И станут ли люди – добрее зверей,
И плакать разучатся дети?
Скажите, когда стихнут слёзы и плач,
А власть будет вновь СПРАВЕДЛИВОЙ?
И скоро ль исчезнет последний палач
И жизнь будет снова – СЧАСТЛИВОЙ?
 
 
Вздохнула гора. И как жаром огня
Повеяло в воздухе летнем.
И будто бы голос дошёл до меня
С хрипением тысячелетним.
То – Зевс мне ответил, владыка богов,
С далёких своих, неземных берегов:
– Я всё понимаю. Я тысячи лет,
Как некогда гимнам, внимаю
Лишь стонам и плачам, что ищут ответ
На то, почему жизнь земная
Давно стала людям мрачнее тюрьмы,
И властвуют миром посланники тьмы.
Ты видишь – Олимп наш давно опустел,
И нет у нас сил, чтобы править
Порывами чувств и движением тел —
И их, куда надо, направить.
Все эти столетья мы видели вас,
Болели за вас и страдали.
Но нет у нас сил, чтоб спасти вас сейчас —
Мы их вам давно передали!
И я б, как и ты,
Мог спросить всё точь-в-точь,
Да нет моей власти, чтоб людям помочь…
 
 
– Спасибо, владыка! Мне ясен ответ.
Прости, что призвал пробудиться.
Но я теперь знаю: чтоб выжил наш свет —
Придётся САМИМ потрудиться.
И в ком ещё бродит дух правды в крови —
Все взрослые, старцы и дети —
Должны мы сплотиться отныне в любви
И зло ПОБЕДИТЬ на планете!