Текст книги "Фантомас и пустой гроб"

Автор книги: Марсель Аллен

Соавторы: Пьер Сувестр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

21. СПАСЕННАЯ ЖЮВОМ

Грозовая ночь была на исходе. Жюв шел, с трудом вытаскивая ноги из болотистой почвы, преодолевая порывы шквалистого ветра. Время от времени он светил себе фонариком, чтобы избежать завалов сушняка и глубоких промоин, то и дело возникавших на его пути. Он очень устал, но не терял бодрости. Он чувствовал, что каждый шаг приближает его к желанной цели. Мысленно он вновь и вновь возвращался к разговору, который произошел у него с господином Эйром несколько часов тому назад. Теперь комиссар знал, кем был этот таинственный старик и почему он так интересовался всем, что было, связано с Фантомасом… Под конец, уступая настояниям Жюва, он поведал ему фантастическую историю.

– Вы, конечно, знаете, – говорил господин Эйр, – что многие районы Голландии находятся ниже уровня моря и только мощные плотины защищают их от морской стихии. Эти плотины – дело рук многих поколений голландцев, которые своим трудом превратили болотистые, заливаемые приливом низины в плодородные земли. Некоторые участки моря остались в виде озер внутри осушенных земель. Постепенно и они подвергались осушению… Так вот, – продолжал старик, на одном из таких озер остался с давних времен старинный фрегат. Озеро это не совсем обычное – его несколько раз пытались осушить, но вода набиралась снова. Наверное, существует какой-то подземный канал, соединяющий озеро с морем. Хотели увезти фрегат, но тоже не получилось: его киль намертво увяз в болотистом дне озера. Ни топор, ни огонь не берут это таинственное судно. А все, кто пытался к нему приблизиться, погибали ужасной смертью: тонули в болоте, становились жертвами странных, эпидемий… В конце концов местные жители перестали посещать это проклятое место, предоставив озеро и фрегат их судьбе… С фрегатом произошли невероятные изменения: он, так сказать, «пустил корни» в болотистую почву и стал «прорастать». Дерево, из которого он был построен, стало возвращаться к жизни. На мачтах и на реях появились древесные побеги, с каждым годом становившиеся все гуще. Его борта и палубы покрыли травы и кустарники. Старый корабль, одержавший немало морских побед во времена Вильгельма Оранского, ныне превратился в кусочек девственного леса, дающий приют множеству птиц… Думаю, что и наша сорока – из их числа.

Рассказ господина Эйра не произвел особенного впечатления на Жюва, не склонного к фантазиям и суевериям. Он подумал, что, быть может, каким-то людям было просто выгодно распространять подобные слухи и таким образом отваживать нежелательных посетителей. Может быть, там образовался притон разбойников и бандитов? Знаменитый сыщик тут же сопоставил только что услышанное с тем, что ему рассказывали о главном смотрителе плотин. Эта таинственная личность имела обыкновение время от времени куда-то исчезать, и несколько раз его видели именно в местах расположения старого фрегата. Жюв был теперь почти уверен в существовании некоей связи между фрегатом, главным смотрителем плотин и исчезновением королевы. Вильхемины.

Узнав, в каком направлении находится таинственное озеро, Жюв тут же двинулся в путь, невзирая на наступившую ночь и заклинания господина Эйра. Перед уходом он еще раз повторил старику, что не позднее чем через два дня тот должен лично доставить перстень во дворец, королеве Вильхемине.

Когда забрезжил рассвет, Жюв увидел на фоне светлеющего неба странный силуэт, который он принял сначала за купы деревьев.

Но затем, когда стало светлее и он подошел поближе, полицейский не смог сдержать радостного восклицания: он убедился, что это и был знаменитый фрегат. Ускорив шаги, он вскоре достиг берега заболоченного озера. Местность вокруг была пустынной и неприветливой. Насколько хватало глаз, вокруг расстилалась безжизненная равнина, без малейших следов человеческого присутствия. Только налетавшие с моря порывы ветра проносились над этим печальным уголком, забытым Богом и людьми… Верхушки мачт, разросшиеся, подобно кронам деревьев, сгибались под порывами ветра, и временами оттуда доносились зловещие крики птиц. Присев на прибрежный камень, Жюв вытер пот со лба и задумался: как добраться до корабля? Сделать это вплавь было слишком опасно. У берега зацветшая, зловонная вода скрывала под собой гибельную трясину… В поле зрения не было ничего, что походило бы на лодку. Полицейский медленно двинулся вдоль берега, внимательно вглядываясь в заросли болотной травы и тростников. Вдруг он остановился и радостно хлопнул в ладоши.

– Вот то, что мне надо! – пробормотал он.

В воде около берега он увидел толстое бревно, целый древесный ствол, способный удержать на плаву человека. Без колебаний, хоть и не без труда, он взобрался на бревно и уселся на нем верхом. Бревно оказалось неожиданно устойчивым на плаву и едва-едва погрузилось в воду под тяжестью его тела. Вооружившись длинной палкой, Жюв выплыл на открытую воду и здесь убедился, что его бревно легко поддается управлению. Более того: ухватившись за торчащий из ствола обломок ветки, он обнаружил, что эта ветка представляет собой ручку управления, соединенную с рулем. Тогда Жюв опустил руку, ощупал подводную часть бревна и издал удивленное восклицание: бревно было обработано снизу наподобие корпуса пироги! «Это бревно только кажется бревном, – подумал комиссар. – На самом деле это лодка… Значит, она находится здесь не случайно, кто-то пользуется ею!»

– Интересно, – проворчал он себе под нос, – есть ли сейчас кто-нибудь на фрегате… Если да, то я представляю для него идеальную мишень!

На всякий случай он лег на бревно, вытянувшись во всю длину. Случайно хлопнув рукой по его поверхности, он сделал для себя новое открытие: бревно было полое. Видимо, его можно было открыть, только Жюв пока не знал, как это сделать.

Подгребая руками, он постепенно приближался к корпусу корабля. Потревоженная стая ворон поднялась с кормы и со зловещим карканьем закружилась в воздухе. Когда бревно ударилось о корпус фрегата, он издал протяжный звук, похожий на стон. Не склонный поддаваться эмоциям, Жюв почувствовал, что мрачная таинственность этого места подействовала даже на него.

Однако он понимал, что надо действовать и действовать быстро. Причалив к корпусу фрегата, он закрепил бревно с помощью длинных побегов дикого винограда. Затем стал подниматься наверх, цепляясь за выступы корпуса, ниши портов и ветки растительности. Хотя Жюв был хорошим гимнастом, несколько раз он чуть не сорвался в гнилые воды озера. Но энергия и решимость удесятеряли его силу.

Наконец он ступил на палубу, покрытую мхом и лишайниками, поросшую пучками травы и карликовыми кустиками. «Вот реванш Природы над усилиями человека!» – подумал Жюв. Но предаваться философским размышлениям было не время. В любой момент он мог оказаться лицом к лицу с неизвестным противником. Он достал револьвер и осторожно двинулся вперед. Сделав несколько шагов, он наткнулся на открытый люк. Источенная червями деревянная лесенка вела вниз, в темноту. «Здесь-то и таится главная опасность!» – подумал комиссар. Но эта мысль не только не остановила его, но, напротив, подстегнула его решимость. Освещая себе путь электрическим фонариком, он стал спускаться. Из трюма на него повеяло плесенью и гнилью. Какие-то скользкие твари, жабы и рептилии, разбегались у него из-под ног.

Вдруг Жюв остановился и прислушался. Он как раз достиг горизонтального прохода внутри корабля. То, что услышал полицейский, было похоже на звук человеческого голоса, – то ли на крик, то ли на стон. Со всех ног Жюв кинулся по узкому коридору туда, откуда раздался голос. Он наткнулся на запертую дверь. Толстый заржавленный ключ торчал снаружи. Стон повторился, и комиссар понял, что кто-то заперт внутри. Он повернул ключ в замке и распахнул дверь…

Перед ним была каюта, совершенно не похожая на то, что он до сих пор видел на корабле. Она была комфортабельно обставлена, ее стены были сухими, а на полу лежал пушистый ковер. Освещенная мягким светом керосиновой лампы под абажуром, комната была пуста, но в противоположной стене находилась еще одна дверь, она была полуоткрыта. Жюв направился к ней, когда дверь вдруг распахнулась и перед ним появился женский силуэт. Радостный крик вырвался из груди комиссара: перед ним стояла королева Вильхемина! Но она была так бледна, что Жюву показалось, будто он видит покойницу…

– Пусть Ваше величество извинит меня за вторжение… – начал он, отвешивая глубокий поклон.

Лицо королевы оживилось, щеки порозовели, и она кинулась навстречу полицейскому:

– Это вы, господин Жюв!

Тут она зашаталась, и комиссар едва успел ее подхватить и усадить в кресло. Огромным усилием воли несчастная женщина превозмогла слабость и дурноту.

– Спасите меня… – произнесла она едва слышным голосом.

– Я для этого и явился, мадам! – ответил Жюв. – Вся моя преданность и сама жизнь в вашем распоряжении!

Вильхемина сжала его руки, и комиссар почувствовал на них что-то горячее: королева плакала… Наконец она снова заговорила:

– Сам Бог послал вас, господин Жюв, чтобы помочь мне… Я здесь узница Фантомаса…

Полицейский молчал, пораженный этим известием. Поразило его даже не то, что зловещий бандит дерзнул покуситься на личность королевы, а то, что он оставил ее в живых… Вместе с тем, знаменитый сыщик был счастлив, что его гипотезы подтвердились и что ему удалось расстроить дьявольские планы Короля преступлений.

– Известны ли Вашему величеству причины, по которым Фантомас подверг вас заточению?

Королева горько вздохнула:

– Фантомас – самый ловкий и самый дерзкий из приспешников некой Елены Мейенбургской, которая посягает на престол, доставшийся мне от моих предков. Фантомас привез меня сюда и потребовал под страхом смерти, чтобы я подписала акт об отречении…

Жюв подумал про себя, что жизнь поставила его в парадоксальную ситуацию. Став защитником и освободителем голландской королевы, он должен помочь ей вновь занять трон, на котором в данный момент находилась Элен, жена Фандора! Объяснить Вильхемине, что на самом деле никакой «узурпаторши» не существует, что все это – плод интриг Фантомаса, Жюв не мог, на это просто не было времени.

– Завтра утром, – говорила королева, – я должна быть во дворце. Открывается ежегодная сессия Генеральных штатов, и закон требует, чтобы каждый год королева специальным указом возобновляла их полномочия. Если я этого не сделаю, партия узурпаторши не преминет этим воспользоваться…

Затем королева поинтересовалась, что произошло во время визита германского императора. Жюв был вынужден сообщить ей, что была найдена женщина, очень похожая на Вильхемину, и что она сыграла роль королевы. У Вильхемины дух перехватило от такой дерзости, но, с другой стороны, она была довольна, что удалось избежать дипломатических осложнений.

– Лишь бы только никто никогда об этом не узнал! – проговорила она.

И вдруг спросила напрямик:

– А как имя этой женщины?

– Елена Мейенбургская.

Жюв сразу же пожалел о своем ответе. Королева смертельно побледнела, отчаяние отразилось на ее лице.

– Ах, господин Жюв, господин Жюв! – воскликнула она. – То, что вы сделали, – это низко… это неблагородно!

Комиссар понял, что Вильхемина приняла его за пособника «узурпаторши» и, кто знает, – за пособника самого Фантомаса! Опустившись на колени, он проговорил проникновенным голосом:

– Мадам, если вы подозреваете меня в предательстве, то это говорит только о том, что вы меня плохо знаете. Никогда, ни при каких условиях я не способен на подобную низость! Прошу вас выслушать меня: я расскажу вам то, что все равно собирался рассказать, только несколько позже…

И Жюв во всех подробностях изложил королеве все, что было связано с Элен, а затем с Бобинеттой, объяснил ей, каким образом возникли все эти подмены… Ночь уже наступила, когда комиссар спохватился:

– Мадам, время идет, вам не следует долее здесь оставаться, это опасно! Кроме того, завтра утром вам надо быть на открытии сессии Генеральных штатов…

Вильхемина накинула на плечи черное шерстяное пальто и поднялась на палубу в сопровождении Жюва, сжимавшего в руке револьвер. Еще раз внимательно обследовав бревно, на котором он приплыл, полицейский обнаружил шарнир, посредством которого оно открывалось и превращалось в удобную лодку, куда он помог спуститься королеве Вильхемине. В лодке оказалась также пара весел. Жюв не преминул порадоваться этому и в душе похвалил Фантомаса за предусмотрительность. Пользуясь светом взошедшей луны, превращавшей окружающий пейзаж в великолепную декорацию, он благополучно причалил лодку к берегу.

Но их злоключения на этом не закончились. Им предстояло еще пройти по вязкой, болотистой почве не менее десяти километров до Гарлема, а оттуда найти способ добраться до Амстердама.

Удастся ли им поспеть к открытию сессии Генеральных штатов? Жюв не мог с уверенностью ответить на этот вопрос…

22. ОТРЕЧЕНИЕ

Утром, поспешно одеваясь в своей комнате, Фандор недовольно ворчал:

– Ох уж этот Жюв, хорош гусь, нечего сказать! Бросил меня под предлогом, что ему нужно срочно повидать какого-то господина Эйра… А мне оставил записочку: «Действуй, малыш, освобождай Бобинетту!» Легко сказать… Ведь Бобинетта считается у них «узурпаторшей»! Дурдом да и только!

На самом деле журналист вовсе не был так уж недоволен и горел желанием приступить к выполнению нелегкого задания. Накануне ему удалось повидать Элен, сказать ей о своей любви, и теперь он готов был горы своротить!

Тщательно сложив полученный накануне от Элен акт о помиловании, он спрятал его в бумажник и вышел на улицу. Вдруг тревожная мысль заставила его остановиться: каким образом Элен подписала бумагу? Ведь подпись королевы Вильхемины наверняка хорошо известна официальным лицам и они не замедлят обнаружить подделку! Фандор вновь извлек документ, развернул его и с облегчением перевел дух: на документе стояла собственноручная подпись Вильхемины, поставленная на формуляре заранее и скрепленная королевской печатью. Элен, таким образом, оставалось только вписать в бумагу нужную формулировку, – что она и сделала.

Успокоенный, Фандор продолжал путь и вскоре прибыл к зданию государственной тюрьмы. Освобождение Бобинетты прошло как по маслу. Едва увидев королевской рескрипт, начальник тюремной канцелярии рассыпался в подобострастных реверансах. Несколько минут спустя перед Фандором уже распахнулась дверь камеры, где находилась Бобинетта, и журналист услышал ее возмущенный голос:

– Ну кто там еще? Оставьте меня наконец в покое! Сколько раз повторять: я не отрекусь!

Решив играть роль «самозванки», молодая женщина играла ее с подлинным увлечением!

– Бобинетта! Это я! – крикнул Фандор, появляясь на пороге. – Я вовсе не собираюсь требовать от вас отречения!

Темпераментная парижанка поперхнулась от неожиданности.

– Вот те на! – воскликнула она. – Господин Фандор!

Она тут же пожалела, что произнесла его имя: ведь она не знала, какую роль в данный момент играет журналист… Но Фандор проявил великолепную выдержку и находчивость. Он повел себя так, как было положено официальному посланцу королевы. Отвесив Бобинетте церемонный поклон, он произнес:

– Мадам, я прошу вас принять заверения в моем глубочайшем уважении.

И добавил властным тоном, обращаясь к тюремщику:

– Оставьте нас одних!

Едва тот вышел, журналист расхохотался и дал волю своему шутливому характеру.

– Кто бы мог предположить, – воскликнул он, – что нам суждено встретиться в голландской тюрьме, где вы будете играть роль «самозванки», а я – роль королевского посла! Чего только в жизни не бывает!

Бобинетта тоже смеялась, но при этом ее не оставляло беспокойство.

– А как поживает Элен? – спросила она. – Где она? Я ведь ничего не знаю…

– Элен поживает как нельзя лучше, – продолжая веселиться Фандор. – Ее местопребывание – королевский дворец. Род занятий – королева Голландии!

– То есть как? Чем она занимается?

– В данный момент восседает на троне!

– А как же Вильхемина?

Лицо журналиста омрачилось. Он сразу перестал шутить.

– Увы! – проговорил он. – Никто не знает, где находится королева. Это тайна и, возможно, с трагической подоплекой…

– Я совершенно запуталась в этих интригах, – призналась Бобинетта. – Сначала мне показалось, что «самозванкой» считают Элен. Теперь оказывается, что «самозванка» – это я, а Элен на троне! Выходит, мы с ней враги?

– В каком-то смысле… но только теоретически… вернее, политически…

И, поскольку Бобинетта по-прежнему ничего не понимала, он вынужден был обрисовать ей ситуацию:

– Фантомас решил шантажировать королеву Голландии и с этой целью выдал Элен за Елену Мейенбургскую, якобы претендующую на голландский престол. Король преступлений хотел вызвать политическую смуту, может быть, революцию и нагреть руки… Он похитил Элен и пытается заставить ее быть пешкой в его игре. Однако он недооценивает Элен, а также то, что мы с Жювом не сидим сложа руки… Между тем, сторонники королевы Вильхемины приняли нас за Элен, которую они считают «узурпаторшей», и арестовали вас, в то время как Фантомас похитил Вильхемину. Наша с Жювом задача – разыскать Вильхемину, после чего Элен подпишет акт отречения от трона и королева вернется на свой законный престол!

– Теперь я поняла, – сказала Бобинетта. – Значит, я играю роль «самозванки», а Элен – роль королевы…

– Да. И в качестве королевы она подписала вам помилование!

– Как, господин Фандор! Меня помиловали, а вы мне даже не говорите об этом? Тогда – скорее, прочь из этих стен!

– Конечно, конечно! Вот только куда мне вас отвезти? – призадумался Фандор.

– Ах, все равно куда! – воскликнула Бобинетта. – Лучше всего на вокзал – и поскорее уехать из этой Голландии! Если, конечно, я вам больше не смогу быть полезной…

Тем временем она побросала в дорожную сумку немногие вещи, которые были при ней. Фандор постучал в дверь, и когда появился тюремщик, снова низко склонился перед Бобинеттой:

– Мадам, я покорно прошу вас следовать за мной.

И добавил шепотом:

– Черт возьми, я надеюсь, нас не станут мучить формальностями!

Однако, входя в тюремную канцелярию, од недовольно проворчал:

– Это еще что? К чему бы это?

В канцелярии сидел Грундал… При виде Фандора он встал я почтительно приветствовал журналиста, именуя его «вашим превосходительством».

– Рад вас видеть, генерал! – произнес Фандор довольно хмуро. – Вы случайно не нас поджидаете?

– Именно вас, ваше превосходительство, – ответил Грундал. – Я узнал, что наша добрая королева подписала рескрипт о помиловании ее высочества Елены Мейенбургской…

«Трах-тарарах! – подумал про себя Фандор. – С ума сойдешь прежде, чем разберешься, кто здесь во что играет и кто кого морочит! Если Грундал в самом дело считает Бобинетту Еленой Мейенбургской, то меня, в таком случае, он принимает за мужа Бобинетты… Однако же, каковы его намерения?»

Едва они вышли из тюрьмы, как Грундал взял Фандора под руку и сказал ему вполголоса:

– Скорее садитесь в мою карету! Нам надо поговорить…

Когда Фандор и Бобинетта сели в экипаж, генерал приказал кучеру:

– Во дворец!

После чего повернулся к Фандору и Бобинетте и заговорил взволнованным тоном:

– Положение серьезное, очень серьезное!.. Сегодня королева открывает сессию Генеральных штатов. Ввиду отсутствия королевы Вильхемины, это должна будет сделать Элен… Однако, как мне стало известно, наши враги хотят воспользоваться этим случаем, чтобы провозгласить королевой самозванку! Что делать, господин Фандор? Необходимо, чтобы самозванка публично отреклась от своих притязаний на трон! Ваша жена, очаровательная Элен, играет роль королевы – и делает это, надо сказать, превосходно! Но кто-то должен сыграть роль «самозванки»… Это можете сделать только вы! – закончил Грундал, обращаясь к Бобинетте.

Фандор и Бобинетта переглянулись: план генерала показался им весьма остроумным.

– Хорошо, я попробую… – сказала молодая парижанка. – Как я должна быть одета?

– Все уже приготовлено… Вас ожидают.

Через потайную дверь Грундал провел своих спутников во внутренние покои королевского дворца.

– Сюда, сюда, мадам, – приговаривал он. – Вот в эту комнату, пожалуйста! Сейчас сюда придут верные королеве камер-дамы и помогут вам надеть соответствующий случаю наряд…

Вскоре приготовления были закончены. И если Элен была поистине великолепна в горностаевой мантии, на которую ей давало право ее королевское достоинство, то Бобинетта была прелестна в более скромном, но чрезвычайно изящном костюме, с бриллиантовой диадемой в черных волосах.

– Вы очаровательны, совершенно очаровательны! – повторял старый генерал, который ни при каких обстоятельствах не забывал о своем долге галантного царедворца. – Если бы в данный момент вы не воплощали в моих глазах «самозванку», я бы пожалел, что вам не суждено взойти на голландский трон!

– Должна вам признаться, господин генерал, – отвечала молодая парижанка, – что на ярмарке в Нейи я бы чувствовала себя гораздо увереннее! Я ужасно боюсь совершить какую-нибудь грубую промашку.

Фандор, со своей стороны, был обеспокоен. Как пройдет церемония? Все ли поверят, что Бобинетта и есть «узурпаторша»? Правильно ли оформлены соответствующие документы?

– Я очень боюсь… – шепнул он на ухо генералу Грундалу.

– Я тоже… – ответил старый придворный с грустной улыбкой.

– Я боюсь за свою жену! – пояснил журналист.

– А я – за голландский трон! – ответил генерал.

Но больше медлить было нельзя. Из парадной залы, где собрались все придворные, официальные лица и представители знати, доносился нетерпеливый гул голосов. Все уже были оповещены о предстоящем акте официального отречения «самозванки» и горели желанием присутствовать при этом торжественном событии.

– Смелее, сударыня! – сказал Грундал Бобинетта. – И помните, что комедия, в которой вы согласились участвовать, имеет благую и возвышенную цель: спасти страну от революции!

Сопровождаемая целой процессией, состоявшей из королевских камергеров, камер-юнкеров и офицеров в парадных мундирах, Бобинетта торжественно вступила в парадную залу. Она была встречена возбужденным ропотом толпы. Медленными шагами мнимая Елена Мейенбургская приблизилась к трону, на котором восседала мнимая королева Вильхемина. Можно себе представить, что началось бы в зале, если бы присутствующие узнали, что так называемая королева Вильхемина – совсем не королева, а так называемая «самозванка» – вовсе не Елена Мейенбургская!

Однако все происходило самым благородным образом. Когда Бобинетта оказалась на расстоянии нескольких шагов от трона, Элен поднялась и сделала два шага ей навстречу – что свидетельствовало о большом королевском благорасположении.

– Я рада вас видеть, мадам, – сказала, «королева».

– Я счастлива приветствовать Ваше величество! – ответила «самозванка».

Элен села на трон и пригласила Бобинетту занять место в кресле, стоявшем рядом. Грундал обратился к министру двора:

– Господин министр, пусть принесут подготовленные на подпись рескрипты!

Два камергера внесли столик и разложили на нем акт отречения, который должна была подписать «самозванка» и скрепить своей подписью «королева». Обе приблизились к столу.

– Скорее, скорее, подписывайте! – шептал Грундал, очень боявшийся какой-нибудь накладки и торопившийся закончить церемонию.

Бобинетта несколько растерялась: она не знала, как выглядит подпись Елены Мейенбургской. Однако Элен незаметно перетасовала документы и расписалась за «самозванку». Но трудности на этом не кончились. Министр двора, приблизившись к столу, подал королеве рескрипт об открытии сессии парламента.

– Пусть Ваше величество соблаговолит скрепить этот документ вашей королевской печатью! – громко сказал он.

Элен увидела, как вздрогнул Грундал. Она почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног, и мучительно искала выход из положения. Одно дело – замещать королеву во время парадных, но в общем ни к чему не обязывающих церемоний, другое – поставить вместо нее подпись на важном государственном документе. Но даже если бы Элен решилась на это, она была лишена такой возможности: у нее не было королевской печати… Не зная, как поступить, она сделала вид, будто не услышала слов министра. Но тот, удивленный ее бездействием, повторил:

– Позволю себе напомнить Вашему величеству, что без королевской печати документ недействителен…

Элен побледнела как полотно, и казалось – вот-вот потеряет сознание…