Текст книги "Буколики. Георгики. Энеида"

Автор книги: Марон Вергилий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Солнца не видя, три дня мы блуждаем во мгле непроглядной,

Столько ж беззвездных ночей по бурному носимся морю.

205Утром четвертого дня мы видим: земля показалась,

Горы встают вдалеке и дым поднимается к небу.

Тотчас спустив паруса, мы сильней налегаем на весла,

Пену вздымая, гребцы разметают лазурные воды.

Принял нас берег Строфад, когда из пучины я спасся.

210Страшные те острова, что зовут Строфадами греки,

В море великом лежат Ионийском. С ужасной Келено

Прочие гарпии там обитают с тех пор, как закрылся

Дом Финея 507для них и столы они бросили в страхе.

Нет чудовищ гнусней, чем они, и более страшной

215Язвы, проклятья богов, из вод не рождалось Стигийских.

Птицы с девичьим лицом, крючковатые пальцы на лапах;

Все оскверняют они изверженьями мерзкими чрева,

Щеки их бледны всегда от голода.

В гавань вошли мы, куда пригнала нас буря, – и видим:

220Тучное стадо коров на равнине вольно пасется,

Мелкий скот по траве гуляет, никем не хранимый.

Мы нападаем на них, и Юпитера мы призываем,

С ним великих богов, чтобы приняли долю добычи.

Начали мы пировать, у залива ложа устроив, —

225К ужасу нашему, тут внезапно с гор налетают

Гарпии, воздух вокруг наполняя хлопаньем крыльев.

С гнусным воплем напав, расхищают чудовища яства,

Страшно смердя, оскверняют столы касаньем нечистым.

Вновь в углубленье скалы, в укрытье надежном поодаль

230 508

Ставим столы и снова огонь алтарей зажигаем, —

Вновь с другой стороны из незримых тайных убежищ

Шумная стая летит, крючковатые когти нацелив,

Пастями яства скверня. Друзьям тогда приказал я

235Взять оружье и в бой вступить с отродьем проклятым.

Точно приказ выполняют они и в травах украдкой

Острые прячут мечи и щиты скрывают надежно.

Только лишь стая, слетев, огласила изогнутый берег

Криками, в гулкую медь затрубил Мизен и с утеса

240Подал нам знак, и друзья в небывалую битву вступили,

Мерзких пернатых морских поразить пытаясь мечами.

Самый сильный удар их перьям не страшен, и ранить

Их нельзя: уносятся ввысь они в бегстве поспешном,

Гнусный оставив след и добычу сожрать не успевши.

245Только Келено одна на скале высокой уселась,

Горьких пророчица бед, и такие слова она молвит:

"Даже за битых быков и за телок зарезанных в сечу

Вы готовы вступить, потомки Лаомедонта, 509

Гарпий изгнать, не повинных ни в чем, из отчего царства?

250Так внемлите же мне и мои запомните речи!

Все я скажу, что Фебу Отец всемогущий поведал,

Все, что Феб-Аполлон мне открыл, величайшей из фурий. 510

Держите вы в Италию путь: воззвавши к попутным

Ветрам, в Италию вы доплывете и в гавань войдете,

255Но окружите стеной обещанный город не прежде,

Чем за обиду, что вы нанесли нам, вас не заставит

Голод жестокий столы пожирать, вгрызаясь зубами".

Кончила речь и в леса унеслась на крыльях Келено.

В жилах кровь леденит у спутников ужас внезапный,

260Духом упав, уверяют они, что мира добиться

Нужно уже не мечом, но мольбою и просьбой смиренной,

Будь хоть богини они, хоть нечистые мерзкие птицы.

С берега руки простер отец мой Анхиз, призывая

Милость великих богов, и назначил почетные жертвы.

265"Боги! От нас отвратите беду и отриньте угрозы!

Молим: смягчитесь и нас благочестия ради спасите!"

Молвив, канаты велит отвязать он причальные тотчас.

Нот напряг паруса; по волнам пробегаем вспененным,

Путь направляем, куда поведут нас ветер и кормчий.

270Вот появился уже лесистый Закинф средь пучины,

Сама, Дулихий за ним и крутые утесы Нерита. 511

Держимся дальше от скал Итаки, Лаэртова царства, 512

Край проклиная, где был рожден Улисс беспощадный.

Вот перед нами встают в тумане вершины Левкаты 513,

275Виден и Фебов храм, мореходам внушающий трепет,

Мчимся, усталые, к ним, заходим в маленький город,

С носа летят якоря, корма у берега встала.

К суше надежной приплыв, мы Юпитеру жертвы приносим,

И возжигаем алтарь, совершая обряд очищенья,

280И на Актийской земле илионские игры справляем. 514

Словно в отчизне, друзья меж собой состязаются, масло

С тел стекает нагих. На душе становится легче:

Путь меж врагов позади, позади твердыни аргивян.

Солнце свой круг пролетело меж тем и год завершило,

285И ледяная зима ураганами волны вздымает.

Медный выпуклый шит, Абанта могучего ношу,

Вешаю в храме на дверь, 515стихом приношенье прославив:

«Грек-победитель носил, посвятил же Эней побежденный».

Место занять на скамьях приказал я и гавань покинуть,

290Влагу взрыли гребцы, ударяя веслами дружно,

Быстро скрылись из глаз поднебесные горы феаков, 516

Вдоль берегов Эпира свой путь в Хаонийскую гавань 517

Мы направляем – и вот подплываем к твердыне Бутрота 518.

Странные вести молва до нашего слуха доносит:

295Будто Гелен Приамид городами правит данайцев,

Жезл и жену отобрав у Пирра, потомка Эака,

Будто бы вновь отдана Андромаха троянскому мужу. 519

Весть поразила меня и зажгла мне сердце желаньем

Встретиться с ним и узнать о таких судьбы переменах.

300Берег покинув и флот, я вышел из гавани в город.

Вижу: печальный обряд приношений и тризны надгробной

Там, где ложный течет Симоент за городом в роще,

Правит, взывая к теням, Андромаха над Гектора прахом

И возлиянья творит на кургане пустом, где супругу

305Два алтаря посвятила она, чтобы плакать над ними;

Чуть лишь завидела нас и узнала доспехи троянцев, —

Тотчас застыл ее взгляд, и холод тело сковал ей,

Наземь упала без сил, испугана страшным виденьем.

Долго молчала она и потом лишь промолвила слово:

310"Подлинно ль вижу твой лик? И правдивую ль весть ты принес мне,

Сын богини? Ты жив? Если ж света благого лишен ты,

Где же мой Гектор тогда?" – Залилась Андромаха слезами,

Воплями лес огласив; но немного ей, исступленной,

Мог я сказать: срывался и мой от волнения голос.

315"Жив я, но вся моя жизнь протекает над гибельной бездной.

Да, это я, сомненья отбрось.

Что же изведала ты, потерявшая мужа такого?

Беды одни или вновь обрела достойную долю?

Гектору прежде жена, ты терпишь Пиррово ложе?"

320Взор опустила она и промолвила, голос понизив:

"Всех счастливей одна Приамова дева, 520которой

Жертвою пасть по приказу пришлось на вражьем кургане,

Возле Троянской стены. Никому не досталась по жребью

И не коснулась она победителей ложа в неволе!

325Родину нашу спалив, увезли нас по водным равнинам;

Сына Ахиллова спесь, надменность юнца я терпела,

В рабстве рожая детей. Когда ж он в Спарту уехал,

Брачный союз заключить с Гермионой, внучкою Леды,

Отдал рабыню свою он Гелену-рабу во владенье.

330Но, любовью горя к невесте отнятой, мучим

Местью фурий, Орест застиг внезапно Пелида

И на Ахиллов алтарь его поверг бездыханным. 521

После смерти его во власть Гелену досталась

Царства часть; Хаонийскими он назвал эти земли,

335Имя Хаонии дал стране в честь троянца Хаона 522

И на высотах воздвиг Пергам – Илиона твердыню.

Но какою судьбой или ветром сюда ты заброшен?

Бог ли привел тебя к нам, хоть о нас ты прежде не ведал?

Где Асканий, твой сын? Он жив ли? Видит ли небо?

340В Трое был он тебе 523…………………………………………

Не позабыл ли еще погибшей матери мальчик?

Будит ли мужество в нем и старинную доблесть троянцев

Мысль, что Энею он сын и что брат его матери – Гектор?"

Так говорила она и долго рыдала, не в силах

345Слезы унять; но от стен городских уже приближался

К нам Гелен Приамид, окруженный густою толпою;

Тотчас узнал он друзей и увел, ликуя, к воротам,

Слезы обильные льет, произносит бессвязные речи.

С ним я иду и гляжу на подобие Трои великой —

350Малый Пергам и на скудный ручей, именуемый Ксанфом,

Новых Скейских ворот порог и створы целую.

Радостно в город друзей со мною тевкры вступают,

Царь принимает нас всех в своих палатах обширных:

Мы средь чертогов творим возлиянье Вакховой влагой,

355Чаши подняв и держа золотые с яствами блюда.

День пролетел, а за ним и другой, и легкие ветры

В путь зовут нас, и Австр полотно парусов наполняет.

С просьбой такой к прорицателю я тогда обратился:

"Трои сын, глашатай богов! Ты Фебову волю

360Видишь в движенье светил, в треножниках, в лаврах кларийских, 524

Птиц ты знаешь язык и приметы проворных пернатых. 525

Все святыни рекли, что путь мой будет удачным,

Волю являя свою, все боги меня убеждали

Плыть к Италийской земле и счастье пытать на чужбине.

365Гарпия только одна Келено (мерзко промолвить)

Горе сулит, предсказав небывалое чудо и кару, —

Голод гнусный. Скажи, каких опасностей должно

Мне избегать и как превозмочь грозящие беды?"

Прежде всего Гелен, телиц по обряду заклавши,

370Молит о мире богов, и повязки жреца распускает

Он на священном челе, и меня, о Феб, на порог твой

За руку сам он ведет, потрясенного близостью бога.

После отверз он уста, вдохновленные Фебом, и молвил:

"Сын богини! С тобой – и в это твердо я верю —

375Воля великих богов, ибо эту тебе предназначил

Участь бессмертный Отец и таков непреложный порядок.

Ныне из многого я лишь немногое вправе поведать,

Чтобы измерить моря и войти в Авзонийскую гавань

Мог безопаснее ты. Остальное Парки Гелену

380Знать не дают и Сатурна дочь открыть запрещает.

Помни: Италию ту, которую мнишь ты уж близкой, 526

Гавань, куда ты вскоре войти в неведенье мыслишь,

Долгий путь отделяет от вас и обширные земли.

Весла гнуть придется тебе в волнах тринакрийских,

385На кораблях пересечь Авзонийского моря равнину,

Воды подземных озер и Цирцеи 527остров увидеть,

Раньше чем ты в безопасной земле свой город воздвигнешь.

Знак я открою тебе (ты в душе сохрани его прочно):

Там, где, тревогой томим, у потока реки потаенной,

390Возле прибрежных дубов ты огромную веприцу встретишь, —

Будет она лежать на земле, и детенышей тридцать

Белых будут сосать молоко своей матери белой, —

Место для города там, там от бед покой обретешь ты.

Также не бойся, что грызть столы вас голод заставит:

395Путь отыщет судьба, Аполлон моленья услышит.

Только ближних земель, берегов италийских восточных,

Тех, в которые бьют валы вот этого моря,

Ты избегай: живут в городах там злобные греки.

Стены на этой земле нарикийские локры 528воздвигли,

400С войском своим овладел Саллентинской равниной 529ликтиец

Идоменей; а вождь Филоктет, Мелибею покинув, 530

Прочной стеной оградил Петелию 531, маленький город.

После, когда корабли остановятся, море измерив,

И, возведя алтари, ты у берега будешь молиться,

405Волосы должно накрыть и укутать пурпурным покровом, 532

Чтоб меж священных огней, в честь богов зажженных, враждебный

Лик не предстал пред тобой, не нарушил, зловещий, обряда.

Впредь и ты и друзья – сохраняйте обычай священный,

Пусть и у внуков завет этот так же свято блюдется.

410После отплытья тебя примчит к берегам сицилийским

Ветер – туда, где расступятся вширь теснины Пелора; 533

Влево к земле поверни и по морю влево плыви ты

Кружным путем: берегись и волн, и берега справа!

Слышал я: материк там обрушился в страшном крушенье

415(Могут все изменить бесконечно долгие сроки!),

Две страны разделив, 534что прежде были едины;

Вторгшись меж ними в провал, волнами могучими море

От Гесперийской земли сицилийский берег отторгло

И между пашен и сел потекло по расселине узкой.

420Справа Сцилла тебя там ждет, а слева – Харибда:

Трижды за день она поглощает бурные воды,

Море вбирая в провал бездонной утробы, и трижды

Их извергает назад и звезды струями хлещет.

Сцилла в кромешной тьме огромной пещеры таится,

425Высунув голову в щель, корабли влечет на утесы.

Сверху – дева она лицом и грудью прекрасной,

Снизу – тело у ней морской чудовищной рыбы,

Волчий мохнатый живот и хвост огромный дельфина.

Лучше Пахина тебе обогнуть тринакрийского меты, 535

430По морю дольше идти, от прямого пути отклониться,

Чем хоть раз увидать безобразную Сциллу в обширном

Гроте ее между скал, оглашаемых псами морскими.

Дальше: если Гелен прозорлив и можно пророку

Верить и дух его Феб наполняет истинным знаньем, —

435Только одно, одно лишь тебе повторю многократно,

Сын богини, и вновь, и вновь о том же напомню:

Прежде всего преклонись пред божественной силой Юноны,

Ей молитвы твори, приноси обеты и жертвы,

Чтобы владычицы гнев одолеть: с такою победой

440Можешь в Италию плыть, покинув Тринакрии берег.

В Кумы 536ты попадешь, лишь только в край тот прибудешь;

Там у священных озер, у Аверна средь рощи шумящей

Ты под скалою найдешь пророчицу, что в исступленье

Людям вещает судьбу, письмена же листьям вверяет;

445Все предсказанья свои записав на листьях древесных,

Дева их в гроте глухом оставляет, сложив по порядку,

Должной чредою они до тех пор лежат неподвижно,

Не повернется пока дверная ось и не сдвинет

Листья с мест ветерок, отворенной поднятый дверью.

450Но не желает ловить по пещере летящие листья,

Ни разложить по местам, ни собрать вещания дева,

Все уходят ни с чем, Сивиллы приют проклиная.

Время здесь потерять не бойся и не досадуй,

Если друзья упрекнут, если в море властно дорога

455Вновь паруса призовет и наполнит их ветер попутный.

Вещую ты посети, предсказаний добейся мольбами, —

Пусть лишь предскажет сама и уста разомкнет добровольно.

О племенах италийских она, о будущих войнах

Все расскажет тебе и укажет, как бед избежать вам,

460Если ж ее ты почтишь, то и путь безопасный дарует.

Бог только это тебе открывает устами моими.

В путь! И возвысь до небес великую Трою делами!"

Так пророк говорил, друзьям судьбу открывая;

После велел он снести к кораблям дары золотые,

465Флот нагрузить серебром и резною костью слоновой.

Множество медных котлов додонских 537нам подарил он,

Также Пирра доспех – золотую кольчугу тройную,

И островерхий шлем, увенчанный гривой косматой.

Дар наилучший Гелен вручил Анхизу, а нам он

470Дал коней и возниц,

Спутникам роздал мечи и число гребцов нам пополнил.

Всем кораблям поднять паруса повелел тут родитель,

Чтоб не замешкаться нам, когда ветер подует попутный.

Феба глашатай к нему обратился с великим почтеньем:

475"Ты, что славного был удостоен союза с Венерой!

Боги пеклись о тебе и спасали из гибнущей Трои

Дважды. 538Взгляни, пред тобой Авзонии берег: ты можешь

К ней повернуть паруса. Но придется мимо проплыть вам:

Тот далеко еще край, что вам Аполлон обещает!

480В путь, счастливый отец, сыновней гордый любовью!

Долгой речью зачем я мешаю крепчающим Австрам?"

Тут Андромаха несет, опечалена нашим отъездом,

Юлу фригийский плащ средь иных одежд разноцветных,

Затканных пряжей златой, и, от мужа отстать не желая,

485Нас осыпает она дарами ткацкого стана.

"Мальчик! От той, что была женою Гектора прежде,

Дар прими: пусть руки мои тебе он напомнит,

Давней залог любви, от родных последний подарок.

Вижу в тебе лишь одном я образ Астианакса:

490Те же глаза, и то же лицо, и руки, и кудри!

И по годам он тебе сейчас ровесником был бы".

К ним, со слезами в глазах, обратился я, отплывая:

"Счастливы будьте, друзья! Ваша доля уже завершилась;

Нас же бросает судьба из одной невзгоды в другую.

495Вы покой обрели; ни морей бороздить не должны вы,

Ни Авзонийских искать убегающих вдаль побережий.

Видите вы пред собой подобье Ксанфа и Трою,

Вашей рукой возведенную здесь, – при лучших, надеюсь,

Знаменьях: с греками ей не придется впредь повстречаться.

500Если Тибра и нив, прилегающих к Тибру, достигну

Я и стены узрю, что даны будут нашему роду, —

Город Эпирский, и тот, Гесперийский, и оба народа —

Близки они искони, ибо предок Дардан им обоим,

Ибо судьба их одна, – в Илион, единый по духу,

505Слиты будут навек: пусть о том не забудут потомки! 539"

В море выходим мы вновь, близ Керавнии 540скал проплываем:

Путь в Италию здесь, средь зыбей здесь короче дорога.

Солнце упало меж тем, и горы окутались тенью.

Мы улеглись у воды на лоне суши желанной,

510Жребием выбрав гребцов; сухое песчаное ложе

Тело покоит, и сон освежает усталые члены.

Оры, ведущие Ночь, не прошли полпути кругового, —

А Палинур уже встал, незнакомый с праздною ленью;

Чутко воздуха ток и веянье ветра он ловит,

515Бег наблюдает светил, в молчаливом небе скользящих,

Влажных созвездье Гиад, Арктур, и двойные Трионы,

И Ориона с мечом золотым – он всех озирает.

После, увидев, что все неизменно в безоблачном небе,

Звучный сигнал с кормы подает; мы лагерь снимаем,

520Снова в дорогу летим, парусов крыла расправляем.

Вот заалела Заря, прогоняя ночные светила.

Тут увидали вдали очертанья холмов и отлогий

Берег Италии мы. «Италия!» – крикнул Ахат мой,

Берег Италии все приветствуют радостным кличем.

525Сам родитель Анхиз наполняет емкую чашу

Чистым вином до самых краев и богов призывает,

Встав на высокой корме:

"Боги, владыки морей, земель и бурь быстрокрылых!

Легкий даруйте нам путь и ветер попутный пошлите!"

530Ветер желанный подул сильней, и приблизилась гавань,

И на вершине холма Минервы храм 541показался.

Спутники, сняв паруса, к берегам корабли повернули.

Берег изогнут дугой и омыт волнами с востока,

Скал преграду прибой кропит соленою пеной,

535Бухту с обеих сторон, стене башненосной подобна,

Скрыла утесов гряда; а храм отбежал от прибрежья.

Первое знаменье тут увидал я: вдали на равнине

Вместе паслись на траве четыре коня белоснежных.

Молвит Анхиз: "Войну, о приветливый край, ты сулишь нам:

540Грозны кони в бою, и грозят эти кони боями!

Только в том, что порой, запряженные вместе в повозку,

Терпят покорно узду и ярмо скакуны эти, вижу

Я надежду на мир". Тут Палладе звонкодоспешной

Первою, радостных, нас принявшей, мольбы вознесли мы,

545Головы пред алтарем окутав покровом фригийским,

И, первейший завет Гелена помня, заклали

Жертвы, что он повелел, по обряду Юноне Аргосской.

Медлить времени нет, и, моленья окончив, тотчас же

Реи, груз парусов несущие, мы повернули,

550Край подозрительных нив, обиталища греков покинув.

Вот и Тарент над заливом своим вдали показался

(Если преданье не лжет, он основан был Геркулесом),

Храм Лакинийский за ним, Скилакей и твердыни Кавлона; 542

Вот вдали поднялась из волн Тринакрийская Этна,

555Громкий рокот зыбей, об утесы бьющихся с силой,

К нам донесся и рев, от прибрежных скал отраженный.

Воды бурлят и со дна песок вздымают клубами.

Молвит родитель Анхиз: "Воистину, это – Харибда!

Все предсказал нам Гелен: и утесы, и страшные скалы.

560Други, спасайтесь скорей, равномерней весла вздымайте".

Все выполняют приказ; наш корабль повернулся со скрипом

Влево, от берега прочь, Палинуром направлен проворным,

Следом на всех парусах и на веслах флот устремился.

Вздыбившись, нас подняла до небес пучина и тотчас

565Схлынувший вал опустил глубоко к теням преисподней.

Трижды в пространстве меж скал раздавалось стенанье утесов,

Трижды пена, взлетев, орошала в небе светила,

Солнце зашло между тем, и покинул ветер усталых.

С верного сбившись пути, к берегам циклопов плывем мы.

570Бухты огромной покой никогда не тревожат там ветры,

Но громыхает над ней, словно рушась, грозная Этна:

То извергает жерло до неба темную тучу —

Дым в ней, черный как смоль, перемешан с пеплом белесым, —

И языками огня светила высокие лижет,

575То из утробы гора изрыгает огромные скалы,

С силой мечет их ввысь, то из недр, бурлящих глубоко,

С гулким ревом наверх изливает расплавленный камень.

Там Энкелада 543лежит опаленное молнией тело, —

Так преданья гласят, – громадой придавлено Этны:

580Через разрывы горы гигант огонь выдыхает,

Если же он, утомлен, с боку на бок вдруг повернется, —

Вздрогнет Тринакрия вся, небеса застелятся дымом.

Мы терпели всю ночь ужасное зрелище это,

Скрывшись в лесу и не зная причин столь грозного шума,

585Ибо ни звездным огнем, ни в эфире разлитым сияньем

Не был мир озарен, но скрывала ненастная полночь

Небо от глаз и луну застилала облаком плотным.

Новый день едва занялся и, поднявшись с востока,

Ночи влажную тень прогнала с небосвода Аврора.

590Тут из чащи лесной незнакомец странного вида

Вдруг появился – худой, изможденный, в рубище жалком,

Шел он вперед и с мольбой протягивал к берегу руки.

Видим мы: весь он в грязи, лицо обросло бородою,

Сколот колючками плащ – но можно узнать еще грека, —

595Верно, из тех, что пришли из отчизны под Трою когда-то.

Издали он увидал на нас дарданское платье,

Тевкров доспехи узнал и на месте замер в испуге,

После, помедливши миг, он быстрей устремился на берег,

С плачем стал нас молить: "Светилами вас заклинаю,

600Властью богов и светом небес, дыханье дарящих,

Тевкры, возьмите меня, увезите в земли любые!

Только об этом молю! Пусть я был во флоте данайском,

Пусть войной – признаюсь – на троянских шел я пенатов.

Если поныне сильна обида за наше злодейство,

605В волны бросьте меня, потопите в глубокой пучине:

Если умру я – то пусть хоть умру от рук человека".

Молвив, колени склонил он и, наши колени обнявши,

Долго стоял. Рассказать, от какой происходит он крови,

Кто он, мы просим его, и какая судьба его гонит.

610Юноше руку Анхиз протянул, не замедливши долго,

Душу ободрил ему залогом дружбы родитель.

Он же, отбросив страх, о себе наконец нам поведал:

"Я на Итаке рожден, Улисса несчастного спутник.

Имя мне – Ахеменид; Адамаст, мой отец небогатый

615(Мне бы долю его!), меня отправил под Трою.

Спутники 544, в страхе спеша порог жестокий покинуть,

Здесь позабыли меня в пещере огромной Циклопа.

Своды ее высоки и темны от запекшейся крови

Всех, кто сожран был в ней. Хозяин – ростом до неба

620(Землю избавьте скорей, о боги, от этой напасти!),

С виду ужасен для всех и глух к человеческой речи,

Кровью и плотью людей Циклоп насыщается злобный.

Видел я сам, как двоих из наших спутников сразу

Взял он огромной рукой, на спине развалившись в пещере;

625Брызнувшей кровью порог окропив, тела их о скалы

Он раздробил и жевал истекавшие черною жижей

Члены, и теплая плоть под зубами его трепетала.

Но не замедлила месть: Улисс не вынес такого,

Верным себе и в этой беде итакиец остался.

630Только лишь сытый Циклоп головой поник, усыпленный

Чистым вином, и в пещере своей разлегся, огромный,

Мяса куски вперемешку с вином во сне изрыгая,

Мы, великим богам помолясь и по жребью назначив,

Что кому совершать, на него все вместе напали,

635Острым шестом проткнули ему огромное око,

Что лишь одно под челом свирепым Циклопа скрывалось,

То ли аргосцев щиту, то ли светочу Феба подобно.

Рады мы были тому, что за тени друзей отомстили…

Но бегите скорей, несчастные, берег покиньте!

640Рвите причальный канат!

Как ни велик Полифем, что в пещеру овец загоняет,

Скот шерстоносный доит, – но таких же огромных и диких

Сто циклопов других населяют изогнутый берег

И по высоким горам, несказанно страшные, бродят.

645Трижды меж лунных рогов пространство заполнилось светом

С той поры, как в лесах по заброшенным норам звериным

Жизнь я влачу, наблюдаю со скал циклопов огромных

И трепещу, услыхав только шум их шагов или голос.

Твердый, как галька, кизил и оливки – жалкую пищу —

650Ветви мне подают, и кореньями травы питают.

Часто я озирал окоем, но сегодня впервые

Здесь корабли увидал у берега. Вам предаюсь я,

Что бы ни ждало меня: лишь бы страшных избегнуть чудовищ!

Лучше от вашей руки любою смертью погибнуть".

655Только промолвил он так – на вершине горы увидали

Мы самого пастуха Полифема. Высокой громадой

Двигался он средь овец, направляясь на берег знакомый.

Зренья лишенный Циклоп, безобразный, чудовищно страшный,

Ствол сосновый держал, им, как посохом, щупал дорогу.

660Следом – отара овец, что отрадой единственной были

И утешеньем в беде для него.

Так он спустился к воде и, глубокого места достигнув,

Стал текущую кровь смывать с пронзенного ока,

После в бухту вошел, скрежеща зубами, стеная,

665Но и колен у него не смочили глубокие воды.

Мы же, молящего взяв с собой (того заслужил он),

В страхе кинулись прочь, перерезав молча причалы,

Моря гладь размели, налегая дружно на весла.

Все же услышал Циклоп и на звук голосов устремился,

670Но, поняв, что до нас дотянуться рукой не удастся

И кораблей не настичь, ионийской волной уносимых,

Громкий поднял он крик, от которого море, и зыби,

И берега Италийской земли содрогнулись в смятенье,

И отвечали глухим гуденьем Этны пещеры.

675Тут на зов из лесов и с гор окрестных сбежалось

Племя циклопов и весь заполнило берег залива,

Видим – встали толпой сыны ужасные Этны,

Смотрят свирепо на нас, бессильной полные злобы,

Все, как один, – до небес; так стоят, высоко вознесши

680Пышные кроны свои, дубы в лесах громовержца,

Так кипарисы стоят шишконосные в рощах Дианы.

Страх жестокий велит нам причал подобрать поскорее,

Мчаться на всех парусах, попутному ветру доверясь.

Но приказал нам Гелен, чтобы мы ни к Харибде, ни к Сцилле

685Путь не смели держать, ибо та и эта дорога

К смерти ведет. Потому паруса повернуть мы решили.

Тут, на счастье, подул от проливов узких Пелора

Посланный нам Борей. Близ Пантагии 545устий скалистых

Мы прошли. Вот низменный Тапс над Мегарским заливом —

690Вспять плывя по пути скитаний своих, называл нам

Местности Ахеменид, Улисса злосчастного спутник.

Там, где Племирия мыс Сиканийские волны 546разрезал,

Остров напротив лежит, что Ортигией 547издавна звался.

Молвят: Алфея поток, 548таинственный путь под глубоким

695Дном морским проложив, течет сюда из Элиды,

В устье сливаясь твоем, Аретуза, с волной сицилийской.

Местных почтивши богов, как велено было, прошел я

Мимо тучных земель, затопляемых часто Гелором 549,

После Пахин обогнул, к утесам, к скалам прибрежным

700Ближе держась; показались вдали Камарина, которой

Быть недвижимой велит судьба, и Гелойские пашни; 550

Гелу, что имя свое от реки получила бурливой,

Видим вдали, и крутой Акрагант, обнесенный стеною

Мощной (прежде он был благородными славен конями). 551

705С ветром попутным тебя, Селинунт 552пальмоносный, покинув,

Я через мели проплыл меж подводных скал Лилибея 553,

Принял меня Дрепанский залив, 554безрадостный берег.

Здесь, после стольких трудов, после бурь, по морям меня гнавших,

Горе! – Анхиза-отца утратил я – утешенье

710В бедах, в заботах моих. Усталого сына покинул

Лучший отец, от опасностей всех спасенный напрасно!

Ни прорицатель Гелен, – хоть много невзгод предсказал он, —

Горя этого мне не предрек, ни даже Келено.

Это – последняя скорбь, предел далеких скитаний.

715Плыл я оттуда, когда меня к вам боги пригнали".

Так родитель Эней средь гостей, ему лишь внимавших,

Вел о скитаньях рассказ, о богами ниспосланных судьбах.

Тут он умолк наконец и на этом повесть окончил.