Текст книги "Пагода сна"

Автор книги: Марко Леонетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава X

Cолнце взошло над равниной, освещая холодную землю и играя яркими бликами на рваных кучах снега. Пики Джелаи сияли подобно тронам великих богов.

Тяжелое дыхание человека нарушало покой утренней тишины. Странник, измученный долгим путешествием, замедлил шаг. Было видно, что на исходе последние силы. Четыре дня бешеной скачки отняли жизнь у загнанного коня, дальше приходилось идти пешком. Лицо варвара, на котором оставили след бессонница и усталость, походило на высушенный фрукт. Но голубые глаза киммерийца светились яростью и неистовым желанием, во что бы то ни стало достичь поставленной цели. Шаг сменялся шагом. Конан шел через силу, даже когда тело отказывалось повиноваться.

Наконец, силы оставили варвара, и он измученно опустился на землю, привалившись спиной к холодному камню. Руки и ноги киммерийца налились тяжестью, в мышцы закралась тупая ноющая боль.

Пара мгновений отдыха – и дальше в путь. Оставить позади горы, выйти на равнину и дальше без остановок до Кхитая. Веки варвара начали слипаться, но Конан знал, что засыпать нельзя. Он боялся не холода – горы Вендии едва ли могли убить путника морозом. Гораздо страшнее был сон, приносивший ужаснейшие кошмары. Не спать! Северянин решил предаться сну только после окончания нелегкой миссии. Отдохнуть можно будет после, когда проклятый чернокнижник испустит дух, и сновидения вновь станут приятными. Глаза варвара продолжали закрываться, словно сам Кром положил на веки свои тяжелые ладони.

Конан резко встряхнул головой. Звук чужих шагов…

Кто-то шел по склону с северной стороны. С трудом киммериец поднялся на ноги, опираясь на свой меч. Кем бы ни оказался незнакомец готовым нужно быть ко всему.

Вскоре на каменистый холм взобрался путник, не скрывавший своего приближения. Мужчина-кхитаец, довольно юный, на вид не больше двадцати пяти. Странник был одет в голубые штаны синий халат, исписанный белыми иероглифами. Одежда была просторной – рукава и штанины раздувались на ветру подобно парусам, но на запястьях и голенях они были схвачены тесемкой, чтобы не стеснять движения путника. На плече незнакомец нес длинное копье, перевязанное крашеным хвостом зубра. Широкое острие оружия покрывали мелкие зазубрины овальной формы, так, чтобы его владелец мог захватить клинок противника. Мягкая пружинистая походка выдавала в страннике сильные мышцы, скрытые свободной одеждой. Кхитаец имел довольно крупное телосложение, обычно несвойственное для жителей древней страны. Ростом он был, может быть, на дюйм ниже Конана.

Похоже, человек знал, что здесь должна произойти встреча – он направлялся в сторону варвара, не поднимая на него глаз. Наконец, приблизившись, кхитаец остановился и уткнул копье в землю.

– Приветствую тебя, воин, – сказал он киммерийцу. – Я – Лао Чи. Давно меня называли Синим Копьеносцем, теперь же я безликий раб мага, у которого даже нет имени.

Конан выпрямил спину, не отпуская рукояти меча.

– Ты проделал весь этот путь из Кхитая, чтобы найти меня?

– Да. Шао Лун послал меня с единственной целью – убить тебя, воин.

– Почему же он не отправил целую армию безвольных существ, которых он некогда пленил?

– Не было необходимости. Я – лучший из всех воинов, подвластных его воле. – Лао Чи с гордостью посмотрел на свое копье. – Давно, когда я был свободен, я служил в гвардии самого императора и обучал его бойцов обращению с оружием. Потом Пра-Еун уничтожил наше братство, и я попал в плен к чародею. Тот сделал меня рабом своего придворного мага – Шао Луна, Властителя Сновидений. Я не хочу твоей смерти, воин, но я должен выполнить приказ чародея.

– Что тебя заставляет сделать это, великий копьеносец?

– Я не в силах идти против воли чернокнижника, брат мой. Если я не стану сражаться с тобой, Дракон в первую же ночь скормит гуй мою душу. Но если я умру в бою, Тянь-Чен выкупит ее у колдуна и заберет меня в свою небесную страну.

Конан с уважением взглянул на кхитайца.

– Тогда дерись. Если мне случится убить тебя, я отомщу колдуну и за твою смерть.

– Спасибо, брат мой. Возьми мой талисман. Пусть он хранит тебя от злого чародейства, меня он уже не в силах защитить. И если ты доберешься до пагоды колдуна, я незримо буду помогать тебе.

Лао Чи снял с шеи амулет в форме головы дракона с тремя глазами-сапфирами.

– Запомни, Синий Копьеносец – великий воин, такой же, как ты, смелый и сильный. А теперь давай, закончим то, за чем я сюда пришел.

Конан поднял клинок в защитную позицию. Усталость сковывала тело, но киммериец был готов к сражению. Так или иначе, он должен завершить это сражение и умирать ему никак нельзя.

Танец смерти начался.

Лао Чи был слишком опытным бойцом, чтобы бездумно бросаться на противника. Кхитаец сделал шаг в сторону, подался корпусом чуть вправо – копейщик выверял расстояние для стремительного броска, в то же время, не забывая о защите. Как только Конан сделал попытку нанести удар, противник ушел из зоны досягаемости клинка. Синий Копьеносец не попался и на обманный трюк – варвар открыл левый бок, ожидая контратаки, в которой оппонент мог совершить ошибку. Лао Чи все сделал правильно. Выждав необходимое время, он дождался, пока киммериец вернется в правильную позицию. За сотую долю мгновения до завершения действия кхитайский воин атаковал. Острое копье, смертельно опасный стальной хищник, устремилось в широкую грудь противника. Выпад оказался настолько стремительным, что колющий удар копья скользнул по ребрам Конана, распоров его кожу. Из красной дорожки, расчертившей левую грудную мышцу, вниз скользнула капля крови. Ни один мускул не дрогнул на лице варвара. Киммериец отступил на шаг и поменял стойку, перенеся вес тела на правую ногу. Огромный меч северянина хищно облизнулся в воздухе короткой дугой.

Синий Копьеносец не стал радоваться первому успеху. Сказывался большой опыт кхитайского воина. Расслабься хоть на миг – и ты мертв. Варвар пригнулся, сделал пробный шаг влево, ныряя под противника. Однако низ оппонента был хорошо защищен, и пытаться преодолеть такую оборону значило неминуемо нанизать себя на острие зазубренного копья. Конан отступил назад, даже не рискнув проверить свою удачу. Копье Лао Чи разрывало плоть ни одного врага.

Раб Шао Луна качнулся вперед, вложив силы в быструю серию из трех тычков в живот противника. Конан отразил все три удара. По опыту он знал, что каждый такой выпад можно было превратить в контратаку – обычно копейщики теряли равновесие, когда их оружие не вонзалось в плоть. Лао Чи не оставлял ни единого шанса. Все три удара были одинаково точны и направлены точно в то место, куда метил Синий Копьеносец.

Конан метнулся влево, резко развернулся через левое плечо – меч прыгнул снизу-вверх, под самую ключицу кхитайца. Пленник чародея отбросил лезвие древком своего копья. Фантастическая, убийственная реакция!

Не останавливаясь, варвар снова ударил снизу, использовав всю мощь плечевых мышц.

Страшный удар выбил струйку крови из плеча противника и рассек щеку Лао Чи. Но своего Конан так и не добился.

Мгновенная контратака – правый бок северянина расцветила длинная красная полоса. Повезло, что острие не ушло в плоть. Тогда бы он валялся на земле с вываливающимися внутренностями.

Набрав в легкие побольше воздуху, сын Киммерии полоснул мечом по горизонтальной линии, целясь врагу в шею. Такой удар должен был снести голову Синего Копьеносца. Лао Чи резко подтянул локти к бокам и, вместо того, чтобы лишиться головы, встретил клинок Конана зазубренным острием своего копья. Лезвие поймало варварский меч – железо заскрежетало. Противники усилили давление, стремясь оттолкнуть своего оппонента. Бицепсы киммерийца вздулись огромными шарами, готовыми в любой момент лопнуть. Лицо кхитайского воина покраснело, но Синий Копьеносец не сдвинулся ни на дюйм. Так они замерли на долгих, бесконечно долгих двадцать мгновений, не в силах сдвинуть своего врага, но и, не уступая ни сантиметра пространства. Давление увеличилось – два воина, подобно каменным исполинам, стояли точно вкопанные в землю. Никто из них не мог взять верх. Внезапно оба бойца разлетелись каждый в свою сторону, и, казалось, дрогнули даже скалы.

Конан первым оказался на ногах. Натруженное долгими скитаниями тело киммерийца отозвалось протестом жуткой ноющей боли и вялости, жаждущей пожрать последние силы. Сжав челюсть так, что скрипнули зубы, варвар обрушил на пленника Шао Луна новую атаку. Этот хитрый удар Конан выучил в плену, когда его заставляли драться гладиатором. Трюк, которому его обучил бритуниец Дарро, заключался в том, что многосложный удар начинался обманным движением снизу, затем резко, но не так, чтобы потерять равновесие, уводил чуть вправо, привлекая к себе внимание врага, потом меч нырял дугой, поворачивающей клинок, и завершался удар последним движением – настоящей, секущей дугой справа. Почти все противники варвара расставались с жизнью, так и не успев разгадать коварный финт варвара. Если все сделать правильно, клинок зарывался в боку между ребер врага почти на пол-ладони.

Ослепительно сверкнул в лучах утреннего солнца жадный до крови клинок…

Лао Чи понял, куда целился варвар! То ли кхитаец умел читать чужие мысли, то ли обладал превосходной интуицией. Широкое лезвие копья взлетело точно в то место, куда Конан направил меч!

Пусть защита оказалась не слишком удачной, но ловкость Синего Копьеносца спасла ему жизнь. Рука Лао Чи оказалась под ударом клинка – меч отсек его мизинец и сломал безымянный палец. Увечье, нанесенное оппоненту, оказалось ничем в сравнении с результатом, которого привык добиваться киммериец секретным ударом. Раб Столикого как будто и не заметил, что лишился двух пальцев. Лицо кхитайца оставалось таким же бесстрастным. Настоящий воин!

Жало копья клюнуло в лицо Конана. Смерть промелькнула совсем рядом, и киммерийцу даже показалось, что он видел Крома, погрозившего ему пальцем. Нет, он не должен опозорить всех воинов своей стороны, проиграв этот тяжелый поединок! Но Лао Чи был достойным противником. Такой бесспорно может вести в бой целые армии, которые будут умирать по одному слову своего повелителя. Может, Синий Копьеносец итак принял участие в сотнях, если не тысячах сражений… Однако сейчас он являлся рабом ненавистного чернокнижника, который послал великого кхитайского бойца с тем, чтобы убить его, Конана.

На левой щеке варвар ощутил легкую щекотку от срезанных копьем волос. Новый удар – и Лао Чи вновь связал его оружие. Внезапно северянин поддался натиску противника и, когда тот качнулся вперед, Конан нанес резкий удар в переносицу врага. Из узких ноздрей кхитайца брызнули алые капли.

Конан использовал выигранное преимущество и погрузил меч в левое плечо Синего Копьеносца на целый дюйм. Скользко скрипнула кость.

Удача начала перетягивать чашу весов в пользу северянина. Его противник был ранен и быстро терял кровь.

Лао Чи действительно оказался безупречным воином, но даже Конан не сумел оценить всю огромную кладезь мастерства кхитайца. Почувствовав, что уступает, раб Шао Луна решил использовать последний шанс. Пленник мага был не только превосходным копейщиком, но и колдуном. Это варвар понял слишком поздно. Вероятно, Лао Чи не хотел пользоваться магией до последнего момента, а, возможно, даже и не воспользовался бы, чтобы не навредить тому, кого он уважал, как достойного противника и брата по духу. Выброс заклинания он совершил автоматически, почти неосознанно.

Огненный шар, размером с вязальный клубок, жарко облизнул плоть киммерийца. В воздухе сразу разнесся запах паленой плоти. Варвар вскрикнул и отступил. Еще не до конца осознавая, что произошло, Конан удивленно уставился на сморщенную кожу, лопнувшую на месте ожога.

Крик, полный боли и злости, огласил холодное пространство. Ярость, граничившая с безумием, удвоила его силы. Даже не удвоила. Утроила, удесятерила…

Северянин, в чьих жилах текла кровь величайших бойцов Хайбории, превратился в берсерка. В тот момент жизнь вылилась для него в одну фразу: «Убей врага! Убей! Убей его!» Весь смысл существования перетек в острый клинок, игравший на солнце яркими бликами.

«Убей!!!»

Конан бросился вперед одним броском, уже не осознавая, чем он закончится – смертью врага или собственной гибелью. Не заботясь о том, что опасное оружие врага пропорет его насквозь, киммериец нанес свой удар. Уже не варвар, а сам мрачный Кром, Властелин Подземного Царства, обрушил на противника карающий меч.

Копье с крашеным хвостом зубра вошло в его бок. Северянин испустил тяжкий вздох…

Умирает?..

Конан опустил клинок. Левой рукой он вытащил окровавленное острие из раны.

С диким рыком киммериец взмахнул мечом. Это был последний взмах в его жизни. Последний…

Уже не выиграть, но отмстить.

Копейщик поднял свое оружие для защиты.

Страшный меч киммерийца перерубил древко и глубоко пробороздил грудь кхитайского воина. Синий халат с иероглифами мгновенно пропитался кровью. Конан выдернул меч – новый удар поверг Лао Чи на землю. Кровь хлестанула фонтаном. Копье выпало из ослабевших рук.

Воин-кхитаец почувствовал смерть. Но на лице Синего Копьеносца играла тусклая улыбка.

– Ты победил, воин… А теперь… добей меня…

Конан покачнулся, но удержался на ногах.

Лао Чи ободряюще улыбался.

– Сделай это, брат мой, и мы встретимся в небесной стране, в гостях у Тянь-Чена…

Варвар воздел меч, затем обрушил последний удар на грудь кхитайского бойца. Улыбка медленно померкла на лице умирающего.

– Прощай…

Голова, измазанная кровью, бессильно откинулась набок.

Раны, полученные киммерийцем за время дьявольски тяжелого боя, мгновенно дали о себе знать. Усталость ударила мерзким холодом, который заструился по жилам. Конан рухнул на колени.

– Шао Лун!!! – прокричал он, обращаясь к горам. – Я отправляюсь в царство Крома, но, клянусь своей душой, я вернусь даже оттуда, чтобы посчитаться с тобой, коварный чернокнижник!

Перед глазами варвара поплыли тяжелые черные тучи, из которых заморосил частый холодный дождь. Из облаков на северянина глянули злые лица с одинаковыми чертами.

– Смерть подходить все ближе, ты скоро умирать и становиться послушен мне! – раздался раскат грома.

– Никогда! – прогремел голос варвара, заглушая громыхающие звуки, несшиеся от туч. – Этого не будет!!!

«Будет… будет… будет», – разнесло по пространству предательское эхо.

Утренний свет постепенно померк, уступив место холодной мгле. Конан опустился на окровавленные камни.

* * *

Ночная мгла казалась холоднее любого самого свирепого северного ветра. Конан с трудом разлеплял отяжелевшие веки.

Вглядываться в темноту, уже не был сил, но и без того варвар знал, что вокруг собралось много любителей падали, только и ждущих момента, когда он испустит дух. Он слышал голодное урчание их животов. Он замечал алчный блеск в глазах невидимых хищников. Он чувствовал, что ему осталось недолго.

Над северянином возвышался размытый силуэт человека-горы с тысячей смеющихся лиц. Чудовище хохотало по-детски, раскатисто и при этом сочетало еще множество проявлений той эмоции, которую люди обычно называют смехом. Но это был злой, надменный смех.

Земля под киммерийцем пропиталась кровью – слишком много ее вытекло из разодранного вражеским копьем бока. Оставалось только ждать, когда придет смерть. А Шао Лун уже ждал. Проклятый чародей упивался мыслями о том, какой приказ отдаст первым своему новому слуге. Конану была ненавистна мысль о том, что он ничего не сможет противопоставить нечистой магии чернокнижника.

Сведенная судорогой рука варвар нащупала мешочек, прикрепленный к поясу. Пальцы сами собой распустили завязку – оттуда выпали две маленькие пробирки, подарок Шаагала Нуджара. Удивительно, что они уцелели.

Конан сжал в руке пузырьки. Алая и синяя жидкость. Одна из них чудодейственный наркотик, другая – убийственный яд. Какую из них выпить? Ту, что сократит мучения или ту, которая унесет душу из умирающего тела? Выбор сделать несложно. Только теперь, раздавленный слабостью и почти умирающий, киммериец не мог определить, в каком пузырьке находился яд, а каком наркотик.

Алая похожа на кровь. Синяя – на небо.

Но он нужен здесь, на земле!

Варвар разбил о камень пробирку с синей жидкостью. Назад пути нет. Выбор сделан, и, если судьба к нему благосклонна, то он поступил правильно.

Конан поднес к губам пузырек и выпил все его содержимое.

Ночь расплескалась черными лужами.

Все вокруг потеряло объем, сделавшись плоским. Киммериец увидел свое тело, забрызганное

кровью, распростертое на земле. Вокруг копошились силуэты, скрытые темным туманом. Выше…

Многоликий гигант испустил отчаянный крик: добыча ускользала из сетей. Нет, он никогда не будет рабом Шао Луна!

Выше…

Тысячи рук устремились в его сторону, но схватить бесплотный дух им было не под силу. Конан усмехнулся.

Чудовище завыло, стало метаться по земле, разгоняя серый сумрак, потом заревело протяжно и злобно, и… исчезло. Волны черноты качнулись и закрыли провал.

Свобода.

Конан вздрогнул. Внизу кто-то тревожил его тело. Не падальщики и не призраки. Человеческие руки. Киммериец почувствовал, как кто-то волочит его по земле…

Камни больно царапали спину, выдавливая тихий, почти беззвучный стон.

– Жив! – услышал он чей-то голос над самым

ухом.

Потом его поглотила непроглядная тьма.

Глава XI

Время превратилось для варвара в тугой узел, в котором тесно переплелись обрывки настоящего, воспоминания из прошлого и видения из будущего. Иллюзорные образы и тени сочетались с фигурами реальных людей, сновавших вокруг киммерийца, создавая причудливые маски на их лицах. Конан лежал почти без движения. Вверху виднелся свод пещеры, на котором плясали блики тусклого красного света. Несколько раз в день его приходили навещать, но варвар не узнавал посетителей. Какие-то люди регулярно обрабатывали его тело целебными мазями, от которых исходил неприятный запах, и сменяли на ранах влажные примочки.

Когда рассудок начал возвращаться к северянину, он понял, что пробыл в своем новом убежище не меньше двух недель.

Чудодейственные лекарства незнакомых доброжелателей разгладили сморщенную кожу на месте ожога. Левый бок отдавал тупой, но вполне терпимой болью. Порезы на его теле уже зажили.

Конан вздохнул.

Первый раз после долгих дней беспамятства он, наконец, мог снова здраво мыслить. Варвар поднялся на локтях и оглядел комнату. Небольшое помещение, скорее всего пещера в горах, которые он так и не преодолел.

Внезапно волна воспоминаний захлестнула Копана, вернув его назад, в плен бессознательного бреда. Он снова оказался недвижим на этом ложе, куда его уложили чьи-то заботливые руки.

В нескольких шагах от него стоял призрак кхитайского чернокнижника в боевых доспехах. Чародей тянул руки к телу киммерийца, но что-то не давало ему проникнуть сквозь невидимую преграду. На шее варвара полыхал своими глазами-сапфирами амулет в форме головы дракона. Синий свет отпугивал колдуна, заставляя того постоянно отдергивать распростертые кисти от беззащитного воина. Шао Лун злился, шептал заклятья, призванные рассеять чужое волшебство, но справиться с барьером не мог. Внезапно свет разлился по всей пещере, и из облаков яркого сияния появилась фигура кхитайца в халате, исписанном белыми иероглифами. Юное лицо не покрывала запекшаяся кровь, Лао Чи улыбался. На его плече покоилось старое верное копье.

Столикий что-то прокричал на кхитайском языке, но Синий Копьеносец лишь усмехнулся еще шире и встал между колдуном и распростертым телом варвара. Его голова медленно качнулась из стороны в сторону, обозначив твердое «нет».

Чернокнижник взвыл, и его проглотил белый туман, поднявшийся из-под ног ученика Гипнос-Рена. Нежное голубоватое сияние медленно истаяло. Призраки оставили киммерийца.

Силы быстро возвращались к Конану. Доброжелатели киммерийца сотворили настоящее чудо.

В тот день в пещеру к воину заглянул новый посетитель.

Кесея.

Верховной жрице дев-браминов стоило немалых усилий отыскать варвара, после того, как они расстались в Джумхаратте.

Увидев Конана, живого и выздоравливающего, волшебница улыбнулась.

– Я вижу, дело идет на поправку.

– Где я?

– В жилище отшельников-аскетов Асуры. Добрые дети бога подобрали тебя раненого, когда ты умирал в горах.

– Шао Лун послал убийцу. Мне пришлось нелегко. Я убил противника, но уже был готов распрощаться с жизнью, и проклятый колдун ожидал долгожданной минуты.

– И ты выпил яд, чтобы не дать своей душе попасть в плен?

– Яд?! Когти Сета! Я-то думал, что пью зелье из отвара трав с Туманных Островов!

– Шао-дракон поверил, что ты умираешь,

иначе бы он не отступил. Но благодаря каким-то чудесам неизвестных божеств ты до сих пор не попал в подземное царство теней. Отравляющая жидкость не подействовала.

Конан с недоумением огляделся, словно заподозрил, что попал в небесную страну Тянь-Чена, куда его приглашал воин Лао Чи, и теперь разговаривает с человеком, который, вероятно, тоже умер. Неужели Столикий расправился с Кесеей? Тогда…

В пещеру вошел веселый Таллок, развенчавший сомнения варвара. Этот парень точно не мертв. В стране блуждающих душ так смеяться не позволено.

– Рад, что ты выздоравливаешь, Конан, – сказал юноша. – Значит, скоро мы покинем это место. Мне, признаться, до смертельной скуки надоело без дела сидеть в гостях у несговорчивых отшельников, вырви Йог мои зубы!

Кесея с упреком взглянула на странника.

– Джесал и его братство оказывают нам великую честь, принимая у себя. Жилища аскетов Асуры открыты далеко не для всех.

– Они твои друзья, госпожа Кесея. Я, убогий скиталец, не в праве их судить. Но лучше бы я провел эту неделю в мрачном дворце Сета, нежели в горах Джелаи в компании фанатиков Асуры, давших никому не нужный обет молчания, да простит меня вендийский бог!

– Таллок!

– Все молчу.

Странник вышел из пещеры.

– Временами он просто невыносим, – с улыбкой пожаловалась верховная жрица. – Но, в целом, он очень милый юноша. Если бы не он, мы бы проскакали горы Джелаи и так и не нашли тебя.

– Нужно спешить. Я уже итак порядочно провалялся в этой пещере. А долгов, за которые следует поквитаться с чернокнижником, накопилось слишком много.

– Твои силы восстановились не полностью.

– Я здоров, как вол. Когда отправляемся в путь?

Волшебница пожала плечами.

– Не рискну спорить с тобой, иначе ты вновь вскочишь на коня и помчишься, точно безумный. Лучше продолжить путешествие вместе. Думаю, отправимся завтра с утра.

– Хорошо.

Конан откинулся на свое ложе и закрыл глаза.

* * *

Группа из восьми странников собралась в круглом зале с полированными каменными стенами. Джесал, глава братства отшельников-аскетов, сидел на невысоком мраморном троне. Владыка слушал историю Кесеи и молча кивал. Жрец Асуры был единственным, кто мог общаться с гостями, на него обет молчания не распространялся. Выслушав рассказ с изложением всех приключений группы, Джесал задумался.

– Ваша сила в единстве, – сказал аскет. – Вместе вы способны победить Шао Луна, но порознь он справится со всеми вами.

– У Столикого есть могучие слуги, с помощью которых он может добраться до нас прежде, чем мы достигнем Пагоды Сна, – сказала жрица Гипнос-Рена. – Счастье, что Конан убил самого могущественного из них.

– Полвека назад о человеке, которого знали, как Лао Чи, Синего Копьеносца, слагали легенды не только жители Кхитая. Потом воин бесследно исчез – говорили, будто братство Копья уничтожил Пра-Еун. Однако прискорбно узнать о том, что на самом деле Лао Чи все это время служил Шао Луну, – произнес Джесал. – Вам нужно освободить всех рабов, которых кудесник пленил через сон.

– Разве убив Столикого, мы этого не сделаем?

– Асура открыл мне истшгу, Кесея. Пагода Сна – это не только убежище Дракона. Помимо реального здания существует и другая обитель колдуна. Пагода Сна иллюзорная, та, что находится в пространстве эфемерного мира. Там томятся души тех, кого пленил чернокнижник. Еще бы чуть-чуть, и душа варвара с севера оказалась там же. Ты правильно поступила, что спасла Конана – он тебе пригодится. Потому что вашей задачей является не только разоблачить земную обитель Столикого, но и разрушить ирреальный оплот чародея. Если раньше ваши силы были равны, то с окончанием строительства Пагоды Сна, чернокнижник сделался многим сильнее, и в одиночку тебе с ним не совладать. Но Конан способен на это. Отныне его защищает дух Лао Чи, освобожденный из плена, а также души многих узников, которые видят в киммерийце своего спасителя. Однако варвару требуется помощь всех вас, несмотря на то, что он это отрицает. Двое из вас, я чувствую, особенно привязаны к северянину.

Исира и Алиэль опустили глаза. Алекса с удивлением взглянула на своих подруг. Похоже, девушке не приходило в голову, что ее ровесницы могли находить варвара привлекательным.

– Как можно отыскать вход в иллюзорную Пагоду Сна? – спросила верховная жрица дев-браминов.

– Тебе предстоит самой найти ответ на этот вопрос, Кесея. Кому как не ученице Гипнос-Рена знать все секреты мира, созданного своим наставником? Я, к сожалению, ничем не властен тебе помочь, ибо покровитель мой Асура не вторгается в область владений Гипнос-Рена. Пока вы преодолеваете путь к Пагоде Сна в Кхитае, ни в коем случае не забывайте о ее ирреальном двойнике, потому как именно оттуда Шао Лун пробирается во сны других людей. Настоятельно прошу следовать моему совету. Ты, Кесея, способна путешествовать по просторам Мира сновидений – возьми всех своих учениц и друзей, и отыщите оплот чародея.

– Спасибо за совет, Джесал.

– Мой долг помогать всем детям Асуры и способствовать тем, кто стремиться искоренить зло, существующее в мире.

– Мы отправляемся в путь завтра.

– Тогда я от всего сердца желаю вам удачи, друзья мои.

* * *

Вечер нежно накрыл пики гор, скользнул ниже и расстелил свое покрывало на земле. Конан лежал на ложе, заложив левую руку за голову, а в правой сжимал амулет, подаренный Лао Чи перед боем. Синий свет плясал в глазах варвара, разжигая пламя его голубых зрачков.

Колдун, несомненно, заплатит за смерть великого кхитайского воина.

Киммериец заслышал шаги и поспешно схватился за меч, с которым не расставался никогда.

В тесное помещение вошла Исира, окутанная ночной темнотой. Варвар выпустил из рук рукоять клинка.

– Конан… Я подумала… – вендийка не знала, как начать разговор.

Киммериец терпеливо ждал.

– Завтра мы отправляемся в путь, но прежде, чем наше путешествие возобновится, я хочу сказать, что…

Девушка замолчала. Варвар смотрел на нее своим огненным ярко-синим взглядом, и под этим взглядом Исира чувствовала себя ребенком. Нужные слова так и не сумели сорваться с губ девушки.

– В общем, я зашла пожелать тебе спокойной ночи.

Варвар недоумевал. Он догадывался, что девушка подразумевала нечто большее. Но если она чего-то хотела, то почему не могла сказать об этом прямо? У него на родине, в стране жестких условий, требующих особых умений, чтобы выжить, женщины не привыкли стесняться. Если какая-то из них хотела мужчину, то говорила об этом своему избраннику, избегая всяческих словесных игр.

– Спокойной ночи, Конан, – повторила Исира.

– Спокойной ночи, – ответил варвар, нахмурившись.

Девушка вышла.

Через некоторое время звук шагов вновь повторился. Киммериец подумал, что это вернулась Исира, но ошибся. В пещеру вошла Алиэль, которая даже не подозревала о том, что минутой раньше здесь побывала ее соперница.

– Ты тоже хочешь пожелать мне спокойной ночи? – с легкой усмешкой спросил Конан.

Алиэль подошла ближе и села на ложе возле киммерийца. По сравнению с огромным варваром ее фигурка казалась хрупкой.

– Я хочу провести эту ночь с тобой, – сказала девушка.

– Будешь развлекать меня веселыми снами?

– Нет, – она скромно улыбнулась. – Прости меня за маленькую шалость. Я, наверное, не должна была…

– Отчего же? – Конан тоже усмехнулся. – Мне понравились эти сны. Не всегда же мне погружаться в уродливые кошмары Шао Луна.

– Я прожила в обществе дев-браминов больше семи лет, – сказала Алиэль. – И не встречалась ни с кем из мужчин, за исключением Вало. Но он, скорее, преданный слуга, чем друг. Ты первый, с кем я могу поделиться своими сокровенными мыслями, Конан. Признаюсь, я всегда мечтала о таком мужчине, как ты – высоком, сильном, справедливом. С тобой рядом я чувствую себя в безопасности, и пусть чернокнижник посылает хоть тысячи своих рабов, мне не страшно, если ты всегда будешь со мной. Ведь ты же не оставишь нас, Конан?

Варвар вспомнил утро, когда в одиночку покинул Джумхаратту. Алиэль выбежала из таверны первой, наверное, подумав, что киммериец бежит, чтобы не навредить им, если он вдруг попадет во власть магии Шао Луна. Дева-брамин нуждалась в его защите, хоть и осознавала, что их общий враг может использовать Конана, как основное орудие для уничтожения общества брахманов Сна. Об этом варвар не подумал.

– Нет, больше не оставлю, – сказал он.

Головка Алиэль легла на могучую грудь киммерийца, и Конан неожиданно для себя провел рукой по ее мягким волосам.

Что может быть общего у него с этой девушкой, почти ребенком?

Тонкая рука Алиэль, скользнувшая по его могучему плечу, заставила могучего варвара вздрогнуть.

– Не прогоняй меня, Конан, – прошептала девушка.

Как можно ослушаться веления этого нежного голоса?

Северянин прижал девушку к себе своей стальной кистью, и Алиэль счастливо вздохнула.

Свет звезд осторожно прокрался в пещеру, заполнив пространство мягким серебристым сиянием.