Текст книги "Пагода сна"

Автор книги: Марко Леонетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава XIX

Никогда нельзя полностью познать то, что обычно сокрыто от познания. Даже Шао Лун, каким бы великим мастером ни казался этот кудесник сновидений, не смог постичь все чудеса таинственного королевства под названием сон. Не говоря уже о Конане, который разбирался в тонкостях магии настолько же хорошо, насколько бритунийский пастух в древних стигийских трактатах. Один только лишь Гипнос-Рен имел полную власть в своем иллюзорном мире, но хитрый бог оставался в стороне от дел смертных;

О, если бы он только помог киммерийцу вызволить деву-брамин из темницы Пагоды Сна, куда ее заточил коварный колдун! Кажется все просто: сознание девушки находится где-то в плену внутри сознания варвара. Алиэль ждет его помощи, он сгорает от нетерпения поскорее выручить ее из неволи. Но почему ничего не меняется? Почему юная ученица Кесеи все также спит крепким, беспробудным сном, а Шао Лун бесчинствует в его разуме? Как можно положить этому конец?

* * *

Кхитайский маг прошествовал в темную клетку, где был заперт дух девы-брамина.

Пора, наконец, действовать самому, решил для себя Шао Лун. Киммериец справился со всеми врагами в реальном мире – одолел Джоо Мина и отправил к Тянь-Чену троих громовников. Следствие фантастического мастерства или небывалого везения. И то и другое одинаково скверно. Столикий не мог терпеть ни сильных, ни удачливых. Пора показать Конану, что игра нередко оборачивается поражением даже для того, кто, казалось, выигрывал до самого последнего момента. Неужели варвар и в самом деле задумал совладать с ним, мастером сновидений? В подтверждение мыслям чернокнижника иллюзорную пагоду пронзила мелкая дрожь – это киммериец отчаянно боролся за свою свободу и свободу той, которую любил. Черная улыбка расчертила лицо колдуна, сделав его похожим на лик ужасного демона. Хорошо чувствовать себя способным причинить боль противнику. А этот удар Конан запомнит надолго! О, да, может быть, это станет худшим потрясением для варвара. Кошмар, воплощенный в реальность…

Шао Лун вошел в клетку, где метался плененный дух Алиэль. Не долго думая, маг простер руки – и призрак замер, как будто в испуге. Одновременно с лютой ненавистью и злорадством собственной жестокости Столикий низверг на дух девы-брамина поток пламени. Огонь охватил размазанный силуэт, который стал медленно таять, растворяясь в волнах уничтожающей материи. Колдун продолжал поливать пламенем бесплотный дух, пока, наконец, сознание пленницы не пожрал безликий хаос.

Только тогда Шао-дракон покинул мрачное узилище и, не оглядываясь, стал подниматься вверх по спиральной лестнице.

* * *

В тот момент, когда глаза Алиэль широко распахнулись, Конан находился рядом, пребывая в задумчивости, угнетенный сознанием своей беспомощности. В изумрудных зрачках девушки застыла боль. Взгляд девы-брамина упал на киммерийца, на краткий миг ее глаза очистили хрустальные слезы, принесенные воспоминанием о пережитой радости.

– Конан, я люблю тебя, – тихо прошептала она. – Никогда не забывай меня, мой герой. Помни о своей Алиэль…

Ученица Кесеи вздохнула и…

Умерла.

Жизнь волшебницы оборвалась, навсегда остановилось ее юное сердечко.

Конан вскочил на ноги.

Степи сотряс яростный вой, полный боли и отчаяния. Так не мог кричать человек, так кричит раненый зверь, попавшийся в западню хищник, у которого отняли надежду на спасение…

* * *

Ночь сгустилась темными облаками, которые съели солнце. Бледный диск светила окутала дымка клубящейся мглы, ночные демоны вышли на охоту.

Сознание киммерийца изменилось. Теперь здесь царила темная ночь, многим мрачнее той, что окутала реальный мир.

Снег, украшавший двор пагоды, окрасился в кроваво-красный цвет. Вверху пылающие тела ваеров источали необыкновенно яркий злобный малиновый блеск. В воздухе кружили воющие призраки, оглашающие пространство своими жуткими голосами. Духи жалобно стонали, сетуя на расточаемую извне печаль и скорбь, которая обрекала их на невыносимые страдания.

Когда Шао Лун вторично за этот день погрузился в сны Конана, он поразился изменениям окружения. Чернокнижника впервые уколола неприятная мысль, что иллюзорная среда может стать опасной. Для него!..

Рубиновые драконы валялись у ворот одной кровавой кашей, раздавленные невидимой силой. Смерть верных стражей могла означать, что киммериец преодолел барьер и проник в эфемерную Пагоду Сна. Инстинкт подсказал колдуну, что внутри обители витает беснующийся дух варвара, жаждущий возмездия. Кхитаец начал колебаться.

Что, если он войдет внутрь, и его постигнет смерть?

Шао-дракон тут же отбросил эту мысль. Варвар-северянин не может управлять снами! Глупо опасаться гнева киммерийца в сосредоточии собственных магических сил.

Однако нехорошее предчувствие не оставляло кхитайского мага. У чародея не возникало сомнения в том, что нечто зловещее и мрачное затаилось внутри пагоды, по своей природе схожее с тем, что обычно создавал сам кудесник сновидений для своих недругов. Переступив через свои сомнения, колдун вошел внутрь.

Пагоду переполняла тишина. Все вокруг замерло, словно в ожидании. Шао Лун начал подумывать о том, чтобы спуститься в подвал и выпустить на волю танцующих змей, которые станут терзать мозг варвара. Но что-то сверхъестественное, неумолимое и властное потянуло его наверх, в Зал Иллюзий. Призыв был настолько сильным, что его нельзя было проигнорировать. Точно невидимый повелитель приказал магу выполнить это необходимое действие.

Ступени лестницы, будто живые, подталкивали его ступни. Вверх! Все настойчивее звал беззвучный голос. Вверх!

Шао Лун вошел в зал и замер посреди магического круга. Символ, представлявший собой круг с заключенной внутри спиралью, тускло алел во мгле. Пространство вокруг дышало враждебностью. Нельзя сказать, что маг испугался, но все же в эти мгновения цепкие коготки страха все же пощекотали его нервы.

«Наконец-то я нашел тебя, подлая мразь! – разрезало тишину низкое рычание киммерийца. – Ты убил девчонку, жестокосердный колдун! Будь ты вечно проклят Митрой! Скоро, уже очень скоро, я доберусь до твоего жилища, и тогда ты пожалеешь о том, что появился на свет. Я привык возвращать долги, а у меня их накопилось много… Ты готов к путешествию в подземный мир? Будь уверен, проклятый чернокнижник, я направлю тебя на темную дорогу. Демоны будут медленно жрать твою ядовитую печень и упиваться вкусом ее горечи! Твои мучения продлятся не один век. И Кром, и Асура одинаково питают к тебе особую неприязнь. Помни мои слова: твое будущее – это море страданий и боли!»

Шао Лун быстро прочитал изгоняющее заклинание, точнее, оформил свои мысли в обусловленное канонами подобие звуковой оболочки, как бы он это сделал наяву. Очень странно, но чары кхитайского мага не подействовали. Дух Конана, обретший место внутри собственного сознания киммерийца, по-прежнему оставался в пределах иллюзорной обители Столикого. Варвар почувствовал тревогу колдуна и догадался о его судорожных попытках освободиться от присутствия киммерийца.

«Никакие мольбы богам тебя уже не спасут, чародей. Ты давно отвернулся от них, а они не примут к себе отступника. Или ты сам вознамерился стать богом? Царствовать в иллюзорном мире, подобно многоокому Гипнос-Рену? Управлять снами своих жертв?»

– Убирайся вон! – закричал кхитаец, забыв о своей былой уверенности. Его голос разлетелся по сторонам кучей жалких отголосков слабого шепота.

«Ты приказываешь мне покинуть собственный разум, колдун? – спросил его Конан. – Мне кажется, незваный гость в этом месте – это ты. Но чего же ты так кричишь? Я почти слышу твой голос, каким он есть – хриплый, точно карканье ворона. Неужели ты, жалкий маг, боишься за свою никчемную жизнь, когда с легкостью отбираешь ее у других, более достойных существовать па земле?»

Столикий принялся ткать узор иллюзии, чтобы отпугнуть киммерийца или натравить на него одно из своих призрачных чудовищ. Однако все усилия оказались напрасными, – словно чудовищный молот свирепого хаоса вдребезги разбивал все слепленные магией образы.

«Ты когда-нибудь испытывал те страдания, на которые тебе случалось обрекать своих жертв? Тебе знакомо то чувство, которое мы зовем болью или отчаянием? Ты хоть знаешь, как чувствует себя тот, кого загнали в угол и отрезали все пути к спасению? Ну, скажи мне, маг, каково превратиться из охотника в жертву?»

Шао Лун начал медленно пятиться из магического круга. В голосе Конана он уловил нечто такое, что сулило угрозу – безо всякого запугивания, угрозу, которая была очевидна только вследствие своего существования.

Спасайся! – подсказывал чародею инстинкт. Волна холодного жара прокатилась по телу Столикого. По щеке Шао-дракона пробежала предательская капля пота – липкая и скользкая, почти как настоящая.

– Твоя девка сильно страдать, когда я ее развоплощаю! – выкрикнул маг в сторону невидимого врага, скорее для придания уверенности себе, чем для того, чтобы расстроить противника.

«Алиэль, Лао Чи, Базар, Ронас, Дин-Ю, Судир Шах… – перечислил киммериец. – Это лишь те, кому случилось погибнуть у меня на глазах. Скольких же ты еще убил, ненавистный колдун? Кстати, братья-громовники уже отправились в подземный мир, и Азах надел их на свои рога. Вся компания ждет, не дождется, когда к ним присоединишься ты. Трехрогий согласился назначить чародеев на должность твоих персональных мучителей, так что в гостях у Темного тебе скучать не придется. Такого негодяя, как ты, станет за честь разорвать зубами любому демону».

Шао Лун потянулся к иллюзорным книгам и талисманам, способным защитить его от варвара. Внезапно все колдовские вещи рассыпались сияющим прахом, а тяжелые дощатые тома лопнули, разбросав по полу тысячи деревяшек с иероглифами.

«Еще в Айодхье я предлагал тебе убраться из моих снов, – вновь зазвучал голос Конана. – Но ты не из тех, кто отступает от задуманного, верно? Явись па землю хоть сам Асура или Тянь-Чен в своем пламенном одеянии, чтобы запретить тебе осуществить свои мысли. Ты всегда идешь до конца. Я тоже, колдун. Теперь разрешить наш с тобой спор можно только смертью одного из нас. Делай все, что можешь, Столикий. Используй свою самую черную волшбу, потому что времени у тебя уже не остается. Я ИДУ ЗА ТОБОЙ!»

Едва прозвучали последние слова, как что-то жесткое сомкнулось на горле Шао-дракона, словно из ниоткуда к его кадыку потянулись железные пальцы киммерийца. Невидимые тиски с чудовищной силой сдавили его горло, так что кхитаец захрипел, брызгая слюной. Казалось, стальные клешни вот-вот разорвут его голосовые связки.

Вот уже его ноги оторвались от земли и принялись бешено пинать воздух. Глаза мага закатились, изо рта повалила пена. Тело колдуна сотрясла сильная судорога, вытянувшая все мышцы в тонкую струну.

«Я ИДУ ЗА ТОБОЙ!»

Булькающий хрип поглотил все окружающее пространство…

* * *

Чернокнижник долго катался по полу, плюясь и отрыгивая самые черные проклятья, все еще не в силах совладать с последствиями дурного сна, который больше походил на реальность.

Способность дышать вернулась не сразу. Удушье высосало все силы и едва не прикончило пожилого мага. Шао Лун, точно утопленник, которого чудом вытащили из воды еле живого, вновь учился вдыхать воздух маленькими порциями. Он долго восстанавливался после событий пережитого, отчаянно пытаясь понять, что же помогло киммерийцу преодолеть его колдовскую оболочку неуязвимости в снах.

Кхитайский маг неохотно признал, что этот поход в иллюзорную обитель едва не стоил ему жизни. Ему вообще повезло вернуться в реальную Пагоду Сна. Что же будет в следующий раз? Неужели варвар и в самом деле прикончит его?

Столикий чувствовал себя скверно. Очень скверно. Наверное, впервые за прошедшую сотню лет. Никогда ему еще так не доставалось, и – где! В мире сновидений, в котором до этого момента он считал себя полноправным хозяином.

Вот и все кончилось…

Пришел грубый варвар с севера и все уничтожил. Конец всем планам…

Нет, нельзя этого допустить!

Покалеченное горло отдавало тупой ноющей болью. Пару раз колдун срывался на мучительный кашель, грозивший вывернуть наизнанку все внутренности. Точно призрачная рука до сих пор сжимала дыхательные пути.

Враг близится. Через пару дней Конан и девы-брамины будут в Кхитае.

Нужно что-то делать.

Со стоном Шао Лун поднялся на ноги. Попытка оказалась не совсем удачной – маг едва не повалился обратно на каменный пол. С трудом передвигая отекшие ноги, он прошел через зал к лестнице, ведущей на ярус выше. При этом он тщательно избегал глядеть в большое зеркало, которое обвили тела золотых драконов. Столикий и так знал, что на его горле осталось пять кровоподтеков в тех местах, куда впились пальцы варвара.

Чародей прошествовал в Зал Ночных Видений, отличавшийся от своего иллюзорного двойника меньшими размерами и несколько иным интерьером.

Здесь, посреди круга, в котором был выведен символ бога сновидений, колдун упал на колени и преклонил к земле голову.

– О, Гипнос-Рен! – взмолился Шао-дракон впервые за свою жизнь. – Я верно служил тебе, оберегая секрет переданного тобой умения от непосвященных. Пришло время обратится к тебе за помощью, хозяин призрачного мира! Защити своего ученика!!!

Неистовый крик разнесся по залу, заставив содрогнуться даже каменные стены.

Глава XX

Cерые тучи роняли на землю частые капли. Казалось, даже небо скорбело о гибели одного из участников похода. Лица путешественников казались хмурыми, намного пасмурнее темных облаков. Никто до сих пор не мог поверить, что это все-таки случилось. Они уже почти достигли Кхитая, уже час расплаты Столикого за все злодеяния казался как никогда близок, – и все же несчастье опередило их. Злой рок отнял жизнь у Алиэль, которая всеми силами пыталась помочь в борьбе против ненавистного чернокнижника.

Нет, это не злой рок! В смерти девы-брамина был повинен один лишь кхитайский чародей. Теперь даже если они ввосьмером сгинут, великий Митра спустится с небес и сполна рассчитается с магом. В это, по крайней мере, верил Конан. Небольшой спор возник в вопросе с медальоном Чей Танга. Алекса, Исира и Диаса полагали, что лучшим вариантом будет найти полезную волшебную вещицу, чтобы явиться в Пагоду Сна во всеоружии, хорошо подготовленными и уже наверняка покончить с подлым волшебником. Киммериец настаивал на том, что необходимо держать направление на Пэй-Кван, к проклятой обители колдуна, и ни в коем случае не отклоняться ни на полмили, даже если того потребует ситуация. Кесея заняла нейтральную позицию. С одной стороны она понимала, что доводы ее учениц разумны – с магическим талисманом их шансы на победу значительно возрастут. С другой – верховная жрица Сна не желала перечить Конану, который, руководствуясь одними только чувствами и инстинктом, в большинстве случаев оказывался прав практически в любой ситуации. Таллок и Саттар, независимо от того, какое решение лидеры группы примут в конечном итоге, были готовы во всем поддержать своих союзников. Вало, разумеется, тоже.

Если бы не гибель Алиэль, Кесея, наверняка бы, сочла нужным отыскать медальон Чей Танга. А так…

Зловещие обстоятельства требовали принятия поспешных решений, заставляющих забыть о всяком здравом смысле и логике вещей. После всех споров странники договорились заняться поиском волшебной вещи, при том условии, если это занятие не уведет их с правильного курса на кхитайский поселок, где была скрыта резиденция Шао Луна.

Волшебница выразила тревогу по поводу того, что по мере приближения к Пэй-Квану, Шао Лун несомненно успеет подготовить очередную гадость. И поскольку чародей знает о целях их похода, то постарается превзойти самого себя, чтобы помешать странникам достичь своей обители. По словам Кесеи, успевшей изучить характер своего врага лучше остальных, Столикий припас напоследок нечто невообразимо скверное.

Хуже смерти героя нет ничего, возразил Конан. Страшнее того, что произошло с Алиэль, уже не может ничего случиться. Варвар заявил, что не боится никаких каверз мага, ни тем более его черной волшбы, которую он старательно практиковал на них все это время, и не у кого не возникло сомнения в правдивости слов киммерийца.

Группа приближалась к поселку Ки-Цин, который лежал в юго-западном приграничье Кам-буи. Здесь условно начинался Кхитай. Для того чтобы попасть в поселение путникам требовалось преодолеть семнадцать миль – сначала шла Пустошь Предков, увековеченная исполинскими каменными статуями, значительная часть которых уже развалилась от старости, дальше начинались безграничные рисовые поля. Ки-Цин был последним поселком, располагавшимся в приграничной степной области.

На севере Таллок заметил скопище черных туч, ползущих в их сторону. Юноше пришла в голову мысль, которой он счел нужным поделиться с остальными.

– Не иначе как чернокнижник выслал на нас свое воинство!

Конана это не пугало.

Варвар был готов биться хоть с тысячей демонов, если дети мрака встанут у него на пути. До Пагоды Сна теперь ему, пожалуй, не помешает добраться даже сам Азах.

Вновь заморосил мелкий дождь, нагоняя уныние и тоску. Но при одном взгляде на Конана, который ехал в седле с прямой спиной и горящим взором, у странников мгновенно исцелялась всякая хворь.

Ветер, дувший с севера, бросал в лицо путешественникам пригоршни капель дождевой влаги. Неведомые силы яростно препятствовали продвижению группы.

Пустошь Предков являла собой открытое пространство, заваленное обломками древних статуй. Некоторые фигуры сохранили целостность, но в основном от многих изваяний из камня остались только руины. Обломленные руки и головы сохранились лучше всего. Некогда это место признавалось, как святое. Кхитайские колдуны черпали здесь магические силы. Но теперь это место забыли.

О происхождении Пустоши Предков было известно немного – кхитайские историки утверждали, что пространство с древними статуями некогда являлось центральной площадью одного из крупнейших кхарийских городов. В то далекое время, когда была воздвигнута эта площадь с исполинами, кхарийская империя достигла небывалого величия. В настоящий момент Пустошь Предков представляла собой лишь жалкие останки древней цивилизации. Многие верили, что где-то под землей до сих пор хранятся сокровища, оставшиеся с незапамятных времен – целые горы золота и серебра. Но клад недоступен для искателей приключений – его охраняют невидимые слуги богов, которые отводят глаза алчным охотникам за древними ценностями.

Ветер усилился. Грозное воинство темных облаков пронеслось над их головами. На несколько кратких мгновений дневной свет померк, уступив место серой мгле. В том, что появление дурного знака было вызвано действием неких колдовских чар, сомневаться не приходилось. Однако странники продолжали путь, не задерживаясь посреди пустоши.

Постепенно они начали замечать неяркое мерцание у подножий полуразрушенных каменных великанов – то горели не волшебные огни, то поблескивали драгоценные камни, привлекавшие взор путников своим сиянием.

Любопытство долго боролось с осторожностью. Наконец, Вало, Таллок и Конан подъехали к одной из статуй, где блестела разноцветная россыпь.

Вендиец-гигант остался в седле, в то время как варвар и молодой странник спустились с коней, чтобы получше разглядеть новое чудо. Разумеется, никто из них не собирался всерьез интересоваться какими бы то ни было диковинными вещами, и уж тем более ни один из странников не имел тайной мысли прельститься обманным блеском драгоценностей.

Киммериец пошарил рукой в груде неограненных камней.

– Яшма, топаз, сапфир, агат, рубин, изумруд, – перечислил Конан. – Будь я проклят, если эти камни не прекраснейшие из всех самоцветов, которые я когда-либо видел!

Он задумчиво повертел в руках зеленый семигранник. Потом отбросил изумруд обратно в кучу драгоценностей.

– Эти камни… настоящие? – спросил варвара Таллок.

– На ощупь они кажутся вполне настоящими, – ответил Копан. – Но скорее всего, это всего лишь иллюзия. Поверь мне, парень, драгоценности никогда не валяются на дороге. А здесь, судя по всему, их рассыпано на тысячу тысяч вендийских рупий.

Киммериец направился обратно к своему коню.

– Но, может быть, взять хотя бы несколько штук? – в нерешительности спросил Таллок, чувствуя, что уже не может отвести взгляд от переливающейся груды. – Возможно, пригодятся… в дороге.

Конан тронул его за плечо.

– Оставь, – твердо сказал северянин. – Алчность людей – радость демонов. Пусть эти камни останутся на месте.

Юноша, не обращая внимания на вопли протестующего голоса разума, отвернулся от радужной россыпи и неуверенно зашагал в сторону своего скакуна вслед за Конаном. Однако что-то неумолимо тянуло его назад.

«Остановись, глупый! – звучало в голове странника. – Здесь же несметное богатство! Разве плохо разжиться всего за несколько мгновений? Возьми пару огненно-красных рубинов или перламутровых жемчужин. Всего пару. Ну, чего тебе стоит? Ты обеспечишь себя до конца своих дней! Куда же ты плетешься, несчастный? Развернись, подбеги к груде камней, набей себе полные карманы драгоценностей – все это твое!»

«Нельзя», – убеждал себя Таллок, и мысль его оказалась настолько твердой, что он неоднократно произнес ее вслух.

Конан начал подозревать ловушку. Ему совсем не понравился бегающий взгляд юноши.

– Идем, парень. Это место проклято.

«Всего пару…»

Таллок остановился. Что произойдет страшного, если он возьмет только один мелкий камешек? Вообще-то одного мало. Лучше два. Или три. Нет, хотя бы пригоршню. Пригоршню. Этого хватит, чтобы жить богато и счастливо, после того, как закончится поход. Можно будет купить дом. Или нет, лучше дворец. Где седельная сумка? Набрать ровно столько, чтобы хватило на дворец. Не больше. Иначе, зачем он вообще поплелся в этот поход? Из-за мести? Как бы ни так! Из-за Алексы. После того как Шао Лун будет мертв, она сможет уйти из общества Сна и жить с ним в роскошном дворце, вдыхая ароматный лото и слушая крики павлинов. Девушке точно не помешают украшения из жемчуга, а камни… вот же они рядом!

Юноша взглянул на деву-брамин. Та смотрела на него с некоторым испугом.

– Идем, – повторил Конан, более настойчиво.

Чего боится этот киммериец? Он же не собирается ночевать в этом месте, собирая все камни с пустоши! Всего пару-тройку горстей.

Вало тоже начал хмуриться и уже перекинул одну ногу, чтобы слезть с коня.

Он что же? Все против него? Не хотят, чтобы он был счастлив? Или завидуют, что он сможет стать богаче других, только благодаря тому, что догадался захватить несколько драгоценностей из этого проклятого места?!

– Ладно, вот что, – решил Таллок. – Вы пока поезжайте вперед, а я вас догоню через какое-то время.

Разумеется, они не ушли. Конан и Вало, два огромных человека, продолжали буровить его взглядом. Ну чего? Что плохого в том, чтобы задержаться здесь на пару минут и собрать всего несколько камешков? Он будет брать только самые крупные, уже решил юноша. А ведь эти верзилы не дадут ему даже склониться к земле!

– Идем, разрази тебя Кром! – громко произнес варвар. – Не то, клянусь троном Эрлика, мне придется тащить тебя силой!

«Убей их! – неожиданно шепнул добрый советчик. – Убей Конана и Вало, хватай Алексу, набирай камней и сваливай отсюда ко всем демонам! Зачем тебе чужие проблемы? У тебя на плечах своя голова! У тебя своя жизнь! Прочь отсюда! Убить Вало и Конана!»

Последнее прозвучало уже как приказ.

Убить? Убить друзей? Ни за что! Он еще не сошел с ума!

Драгоценные камни все также притягивали своим магическим блеском.

Подними нас! Словно тысячи живых существ, маленьких младенцев, молили они о спасении. Забери нас из этого места, унеси нас с собой!

«Все это богатство – твое, – вновь мягко произнес все тот же голос. – Ты же не собираешь упускать такой удачный шанс?! Возьмись за нож, ткни под ребра каждого из этих двоих воинов и собирай камни, тебе никто не помешает. Ты будешь богатым и счастливым!»

Что за проделки нечистого Тагала?

Таллок бросил взгляд на мерцающую груду и быстро облизнул пересохшие губы. Копан уже начал терять терпение. Варвар твердой походкой направился к остолбеневшему юноше. Рука странника непроизвольно потянулась к ножу. Все, что ему хотелось – это смотреть на светящуюся россыпь. И чтобы ему ни в коем случае не мешали!

Камни…

Здесь целое состояние!

Таллок выхватил нож и быстро взмахнул лезвием в сторону приближающегося киммерийца.

Конан, обладавший превосходной реакцией, увернулся от удара, и клинок распорол только воздух.

– Ты что совсем спятил?! – заорал он на юношу. – Или Азах сожрал твой скудный разум? А ну-ка, немедленно опусти эту штуку, не то я очень на тебя рассержусь!

В эти мгновения ученик кхитайских чародеев не страшился даже гнева киммерийца, который мог невзначай убить его ударом своего огромного кулака.

Весь мир затмил разноцветный блеск драгоценных камней…

К ним троим подъехали остальные путники, встревоженные происходящим.

– Что происходит? – немедленно потребовала ответа Кесея.

– Таллок рехнулся, – с негодованием произнес Конан. – Простоял, точно вкопанный, уже несколько минут, а когда я решил подойти, напал на меня с ножом, когти Сета! Если он не прекратит озорничать, я отберу у него клинок и как следует выпорю плетью!

Кесея пристально вгляделась в бегающие зрачки юноши, который дышал так часто, что казалось, будто он только что пробежал ни одну лигу.

– Дело скверно, – сказала волшебница. – Таллок околдован. Очень сильные чары. Он все еще сопротивляется, но тугая сеть заклинания опутывает его все больше и больше.

– Я же говорил, это место проклято!

– Нет, причина того, что Таллок попал в ловушку, вовсе не связана со здешним окружением. Я чувствую присутствие враждебной силы, примчавшейся с севера, чтобы околдовать нас.

– Значит, это Шао Лун. Чернокнижник рассыпал здесь эти проклятые камни, чтобы завлечь нас в колдовскую ловушку!

– Шао Лун или одно из его созданий.

– Так что делать с Таллоком?

– Своим вмешательством мы можем только навредить ему. Нужно, чтобы он сам выпутался из этой магической сети заклятья. А мы должны ему помочь.

– Хорошо, тогда как это сделать?

– Давайте я попробую, – выступила вперед Алекса.

– Будь осторожна, – предупредил ее Копан. – Если погибнет кто-то еще из нашего отряда, Шао Луну не рассчитаться даже своей смертью. Если почувствуешь, что парень настолько обезумел, чтобы не понимать твоих слов, дай мне знать – я быстро скручу его по рукам и ногам.

Вало сурово кивнул в знак согласия.

Если бы то был враг, они бы не стали медлить. Но Таллок был своим, а это создавало проблему. Юноша много помогал им во время пути и навредить ему никто не хотел, поэтому приходилось идти на определенные уступки.

– Лучше действовать убеждением, нежели силой, – напомнила Кесея. – В противном случае мы рискуем лишь усилить эффект заклинания, и Таллок тогда проявит агрессию по отношению к нам. То же самое касается и гипноза.

Вало и Конан остались в стороне, однако с напряжением следили за Алексой, готовые сорваться с места в любой момент, чтобы прийти на выручку деве-брамину.

Алекса стала осторожно приближаться к Таллоку, тихо шепча ласковые слова – совсем как ребенку. Как ни странно, это действовало. Лицо юноши начало проясняться, в глазах угас алчный блеск. Рука с ножом дрогнула, и странник едва не выронил оружие.

– Ну что же ты, Таллок, родной, – шептала девушка. – Уж мы-то меньше всего хотим причинить тебе зло. Ведь мы же твои друзья, не так ли? Забудь об этих жалких камнях, они приносят одно лишь несчастье, Разве стоит проливать кровь из-за блестящих самоцветов? Особенно кровь тех, кто о тебе заботится. Неужели ты хочешь убить кого-то только для того, чтобы собрать эти никчемные камни?

– Нет, – вздохнул Таллок и опустил нож. Потом вдруг устыдившись собственного поведения, выпустил из рук оружие, присел на землю и закрыл лицо руками.

– Я ведь не хотел! – простонал юноша. – Я совсем не хотел никого убивать и даже угрожать-то никому не хотел! Не знаю, что на меня нашло. Словно кто-то другой руководил моими действиями в эти мгновения. Какого демона я только что вытворял?

Алекса подошла ближе и мягко обняла Таллока за шею, чтобы утешить юношу.

– Кажется, он одумался, – сказал Конан. – Я рад, что не пришлось скручивать его в бараний рог.

Внезапно странник подскочил – но только для того, чтобы выплеснуть свою ярость на злополучные камни. Юноша пнул по мерцающей груде, и россыпь разлетелась тучами меркнущей пылью. Все драгоценности в округе стали медленно исчезать.

– Колдовство, – подтвердил свой вывод варвар.

Однако не едва утих один спор, как тут же начался другой – еще не успели забыться колдовские камни, как участники похода неожиданно нашли новый повод, чтобы поссориться. Диаса и Исира вспомнили друг другу былые обиды, которые уходили корнями едва ли не в самое детство. Причем обеим девам-браминам было неясно, имелись ли таковые вообще, но кто-то же начал беспричинный спор, а, следовательно, его было необходимо разрешить. Диаса вцепилась в волосы вендийке, та схватила подругу за рукав платья и пыталась его разорвать.

– Так совсем никуда не годится, – нахмурился Конан. – Вскоре мы точно дойдем до того, что поубиваем друг друга.

Вало и киммериец растащили в стороны дерущихся девушек, которые продолжили осыпать друг друга ругательствами.

– Это Беллакр! – неожиданно воскликнула Кесея, напугав своих учениц и лунного мага, который едва не подпрыгнул, услышав зловещее имя. Даже Диаса и Исира прекратили ссору и затихли, погрузившись в молчание. – Он где-то поблизости!

– Что еще за Беллакр? – задал вопрос волшебнице Конан.

– Слуга Гипнос-Рена, демон Сна, невидимое существо, порождающее иллюзии. У Беллакра есть любимая забава – ссорить людей и смотреть, как они отводят душу, увеча тех, кого еще недавно считали лучшими друзьями. Я уверена, то, с чем мы только что столкнулись – проделки мерзкого шутника.

– Все ясно, – сказала Алекса. – Шао Лун призвал демона из страны сновидений, чтобы мы все перессорились, покалечили друг друга и никогда не добрались до Пагоды Сна. Надо было догадаться, что чернокнижник прибег к услугам одного из самых гадких созданий эфемерного мира. Теперь Столикий будет спокойно ждать, пока Беллакр заставит нас перегрызть друг другу глотки!

– Но ведь теперь, когда мы знаем, чего опасаться, неужели мы позволим какому-то демону заставить нас наброситься друг на друга? – сказал киммериец. – Я лично не намерен вступать ни в какие ссоры. До обители колдуна мы должны добраться ввосьмером, и плевал я на магию этого Беллакра!

– Боюсь, не все так просто, – сказала Кесея. – Слуга Гипнос-Рена очень искусен в своем нечистом ремесле, и сопротивляться его чарам очень трудно. Тем более, у демона Сна имеется многовековой опыт строительства различных козней. Но в одном ты прав – ни на миг не следует забывать, с какой опасностью мы столкнулись, все время сохранять спокойствие, независимо от того, на какие действия нас подталкивают обстоятельства, и тогда, возможно у нас будет шанс противостоять чарам Беллакра.