Текст книги "Вкуснотища"

Автор книги: Марк Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Напротив за дальним столиком сидел дядя Сид, целиком сосредоточившийся на разговоре с помощником окружного прокурора. Сид пытался выяснить, существует ли какой-нибудь способ поймать Джека Люси и его лас-вегасскую шайку на незаконном фиксировании цен, мошенническом сговоре или взяточничестве – в общем, на одном из тех самых нечистоплотных делишек, которые сам Сид повседневно проворачивал с благословения профсоюза. Сид надеялся найти союзников или, точнее сказать, кого-нибудь, кто отправился бы в бой вместо него. Джозеф заметил, что дядин собеседник, добродушного вида рыжеволосый мужчина с облупленным от загара носом, помотал головой. Сид отхлебнул большой глоток пива, понимающе кивнул и, по всей видимости, предпринял попытку зайти с другой стороны. До Джозефа донесся громоподобный голос дяди, перекрывший грохот караоке:

– Но это ведь наш остров!

Помощник окружного прокурора что-то пробормотал в ответ. Судя по тому, что Сид отвел глаза в сторону и стиснул зубы, Джозеф догадался, что ответ не совпал с его ожиданиями.

Джозеф жадно отпил ледяное, со сладковатым сливовым привкусом пиво и покачал головой. Насколько он разбирался в ситуации, поздно начинать кричать «это наш остров», когда этот самый остров украли у них еще несколько столетий назад. В свое время как британцы, так и французы безуспешно пытались стереть с лица земли Гавайское Королевство и наложить лапу на острова. Тогда они ушли несолоно хлебавши, столкнувшись с упорным сопротивлением свирепого народа, преданного своему монарху. И только набитым деньгами разбойничьим магнатам из Соединенных Штатов удалось с ними справиться; эти варвары не стали утруждать себя всякими там военными судами и снаряжением армии – они просто-напросто разложили Гавайи изнутри, прибегнув к подкупу.

В 1985 году король Дэвид Калакауа, пьяница и бабник – земное воплощение бога-кабана Камапуа’а, – подписал взаимное соглашение с Соединенными Штатами, согласно которому сахарные и ананасовые магнаты получали право поставлять гавайские товары на материк по исходной цене, без налогов и пошлин. Денежные мешки из Сан-Франциско и других американских городов ожидали такого поворота событий, так что предусмотрительно завладели обширными участками земли, причем большую часть приобрели непосредственно у самого короля.

Несколько лет спустя король Калакауа продлил действие соглашения и взамен позволил правительству США построить военно-морскую базу в заливе Перл-Харбор. Это послужило началом гибели Гавайского Королевства. Не прошло и десяти лет, как сельскохозяйственные магнаты Клаус Спрекелс и Сэнфорд Б. Доул, сахарные и ананасовые короли, финансировали восстание против монархии и призвали военно-морские силы США якобы для «защиты американских интересов».

17 января 1893 года королева Лилиукалани под их давлением отказалась от трона, чтобы избежать кровавой бойни между исконными гавайцами и американскими моряками. Острова были насильно присоединены к территории США, а Доула назначили губернатором. Именно с тех пор американские интересы оказались незыблемыми на вечные времена. Если бы кто-нибудь спросил Джозефа, то он бы сказал, что эти интересы защищались за счет самих гавайцев.

Подвыпившая брюнетка протянула Джозефу микрофон и сказала, что теперь его очередь петь. Поскольку он хорошо владел гавайским, то выбрал местную песню. Певец из него был не ахти какой, поэтому он довольно неуверенно взял микрофон в руки, от всей души надеясь, что никто из сидящих в баре не станет особо прислушиваться к его исполнению.

Заиграла музыка, на экране вместе со словами замелькали картины диких тропических лесов и водопадов, и Джозеф запел своим высоким, грустным фальцетом классическую островную песню «Хи’илаве».

Возможно, его вокальные данные и уступали многим из присутствующих, но сама песня, с ее запоминающейся благозвучной мелодией и прекрасными словами о волшебном водопаде, взволновала Джозефа, и вскоре он заметил, что стал петь громче и гораздо увереннее, чем вначале. Музыка заглушила шум голосов, и в баре воцарилось молчание. Даже Сид, только что начавший предлагать свою личную поддержку, связи профсоюза и наличные деньги любым политическим устремлениям, которые могли быть у помощника окружного прокурора, замолчал и прислушался.

Внезапно в крошечном баре на маленьком острове, затерявшемся посреди самого большого океана в мире, Джозеф всем телом ощутил связь с этим временем и этим местом. Его переполнила идущая из глубин души ностальгия, которую он не мог назвать иначе как прочувствованностью.

Она проникла в его пение и взволновала сердца всех, кто находился в баре в эту минуту. Джозеф видел ее отблеск на лицах людей, когда пел. Даже каратист Майк, здоровенный детектив, за всю жизнь ни разу ни спевший ни одной ноты, прикрыл глаза и беззвучно проговаривал слова песни.

Когда Джозеф пропел последнюю строчку, бар взорвался криками одобрения и аплодисментами. Гарри, бармен, забрал у Джозефа микрофон и сказал ему, что его исполнение почти не уступает исполнению великого Израиля Камакавивоолу Джозеф улыбался, кивал и даже слегка покраснел, когда усаживался на свое место, затем добавил еще несколько li hing mui в стакан со льдом и медленно налил туда пиво.

Он никогда еще прежде не чувствовал себя большим гавайцем, чем сейчас.

9

При рождении ему дали имя Уолтер, но на улице он был больше известен как Лоно (так на Гавайях звали бога изобилия). Подобное прозвище он получил благодаря тому, что всегда был в курсе всех событий и слухов. Если он сообщал вам, что кто-то тайком имеет ваших шлюх, или положил глаз на ваш маленький кусочек наркоторговли, или полиция готовится немного пощипать ваш бизнес, то обычно оказывался прав.

Девочки Уолтера приходили к нему с докладом почти каждый час, сообщая обрывки слухов, подобранных там и здесь, рассказывая о людях, замеченных в определенных местах в определенное время. Так, всякие пустяки. Информация, от которой обычный человек отмахнется как от бесполезной или несущественной. Но для Лоно эти сведения служили крошечными кусочками большой и многослойной мозаики. Он умел как никто другой соединить все подробности как достоверной информации, так и сплетен и чрезвычайно точно воссоздать картину того, что происходило на опасных улицах Гонолулу.

Это умение – некоторые назвали бы его даром – оказывалось весьма полезным. Оно помогало Лоно и его девочкам держаться в стороне от неприятностей с конкурентами и полицией, всегда на шаг опережать бурю, которая вот-вот должна была разразиться. Он походил на те сигнальные маяки, предупреждавшие о цунами, которых так много было на Северном побережье. Благодаря Лоно вы получали хоть и минимальный, но запас времени, необходимый, чтобы успеть добежать до возвышенности, пока не нагрянула первая гибельная волна.

В то же время Лоно не разбазаривал сведения направо и налево. Нет, он продавал информацию, как машинное масло, которое помогало двигаться без помех его бизнесу. Он помогал не всем, а только нужным людям. Взять, к примеру, японских якудза и триаду «Белый призрак» из Гонконга, которые высоко ценили Лоно и, что ж утаивать, оказали ему ряд одолжений. В обмен на информацию они разрешали его девочкам работать во многих фешенебельных гостиницах, куда не допускались остальные сутенеры, и они никогда не докучали ему требованием выплачивать долю от заработка.

Но Лоно снабжал информацией не только криминальные синдикаты. Были еще один наркоторговец из Сеула, который считал его чуть ли не братом, а также один биржевой спекулянт, отмывающий деньги, который менял подсказки об изменении курса тех или иных акций и советы о том, куда стоит вкладывать деньги, на информацию Лоно. Также была парочка фальшивомонетчиков, специализировавшихся на банкнотах в 10000 иен, некий высокопоставленный правительственный чиновник и удалившийся от дел наемный убийца из Нью-Джерси. Все они процветали благодаря сотрудничеству с Лоно. Как любит повторять Марта Стюарт, «вот и ладушки».

Лоно ни капли не сомневался, что непременно выяснит, кем была та японско-американская девушка, похожая на мальчика, где она остановилась и чем зарабатывала на жизнь. Это всего лишь вопрос времени. Он раскинет свою сеть. По ее виду Лоно мог сказать, что навряд ли она была наркоманкой, местной или туристкой. Скорее всего она только что приехала в Гонолулу, насовсем или по работе.

Он знал, что она не проститутка, это становилось очевидным, стоило только вспомнить, как она держала себя. Незнакомка казалась слишком уязвимой, не такой скрытной и подозрительной, как любая другая девчонка на панели. Ее поведение и ответы выглядели совершенно искренними и непритворными.

Лоно понял, что проигрывает в уме их разговор снова и снова. Он и сам не мог понять, почему мысли о ней не выходят из головы. У него никогда не было недостатка в любовницах. Прекрасные женщины являлись его хлебом насущным, к тому же у сутенеров принято время от времени самим запускать лапу в горшок с медом – если уж не для личного удовольствия, то по крайней мере для контроля качества, подтверждающего, что поставляемый потребителю товар отвечает самым взыскательным требованиям. Правда, Лоно никогда особо не привлекала ни одна из его девочек, даже такие экзотичные дамы, как Эллис, двухметровая красотка из Танзании, или Вачара, гермафродитка из Бали. Конечно, он переспал с каждой из них, но лишь для того, чтобы удовлетворить любопытство. Факт оставался фактом: в отличие от своих клиентов Лоно не придавал сексу столь уж великого значения. Сказать по правде, он и сам не знал, чего ищет в женщине. Но подумал, что отблеск этого «чего-то» присутствовал в той женщине, какой-то потерянной и блуждающей по опасному кварталу.

Лоно должен был увидеть ее снова. Он обязательно найдет ее. Это всего лишь вопрос времени.

10

Юки выглядела так, словно только что вышла из парикмахерской. Впрочем, так оно и было. Ее волосы были очень коротко подстрижены на затылке и по бокам, а на макушке оставлены длинные, прореженные и выкрашенные в красный цвет пряди. Мягкая волна волос устремлялась вниз с одной стороны головы и нависала над лицом точно сделанный под безумным углом ирокез.

Никогда прежде Юки не отдавалась эксперименту так безоглядно, не вытворяла таких безумств. Сама мысль о том, что она нашла в себе смелость кардинально изменить свой внешний вид, наполняла необыкновенной энергией. Почему ее пресловутый консультант по личностному росту никогда не предлагал ей просто сделать новую стрижку? Зачем было тратить время и деньги на семинары по ароматерапии, эзотерические практики Рейки и освоение медиационных техник Випасаны, когда одна лишь новая стрижка полностью все меняет? Что, если такие журналы, как «Вог» и «Гламур» правы? Что, если создание нового облика таит в себе гораздо большее, чем просто внешнее изменение? Возможно, немного краски на волосах и новая подводка для глаз в состоянии сделать гораздо больше – допустим, помогут вам изменить собственное мироощущение. Может статься, это каким-то образом даже притянет вашу удачу.

Девушка перешла на другую сторону улицы и пошла в знаменитый торговый центр «Ала Моана». Весьма странно было увидеть в Гонолулу торговый пассаж, который ничем не отличался от магазинов в Омахе или Сакраменто. Пусть «Макдоналдс», «Бургер кинг» и «Гэп» давно уже раскинулись по всему миру с поистине имперским размахом, прочно обосновавшись в Орландо, Риме и Куала-Лумпуре, но что касается таких «достопримечательностей», как «Баскин Роббинс» и «Хикори фармз», то они, без всяких сомнений, ассоциировались только с американской жизнью. Довольно неприятно видеть, как все эти азиаты в окружении орхидей и пальм жадно глотают двойные порции жидкого шоколада и таскают в руках фирменные пакеты, набитые сырными шариками и копчеными сосисками.

Юки обошла несколько модных магазинчиков в поисках одежды, которая бы идеально подошла к ее новому облику. Она перемерила несколько облегающих мини-юбок, свободных сарафанов, черные джинсы с металлическими заклепками и даже совершенно легкомысленные, плотно прилегающие к ногам военные брюки. Но каждый раз чего-то не хватало, хотя ей понравилась та сексапильность, которую придала ее облику мини-юбка.

В конце концов она нашла то, что надо, в специализированном магазине одежды для серфингистов и их поклонников. Юки отыскала там просторные брючки до щиколоток, тонкий хлопчатобумажный топ на бретельках, гавайские рубашки, кеды с высокой шнуровкой и даже черную бейсболку с вышитой на ней надписью «Высокое напряжение». Высокое напряжение! Лучше и не придумаешь. Точнее и нельзя было описать ее нынешнее внутреннее ощущение.

Юки стояла в примерочной кабинке, рассматривая в зеркале себя в новом образе. Дрожь от узнавания пробежала вверх по позвоночнику, у нее возникло странное ощущение, будто недавний сон и эта новая реальность каким-то образом слились. На одно краткое мгновение девушка даже засомневалась: то ли она еще спит, то ли уже проснулась. Она ощутила тот же самый всплеск эротической энергии, с легким электрическим потрескиванием пробежавший по ее телу, как и во сне. От этого ощущения у Юки перехватило дыхание.

Она заплатила за покупки и переоделась прямо в магазине. Всюду, где она проходила, ей вслед оценивающе поворачивались головы. Мужчины оглядывали Юки с ног до головы, пытаясь понять, толи это стильный мальчишка-подросток, то ли диджей какой-нибудь лесбийской дискотеки. В любом случае они остро чувствовали окутывавшую ее ауру опасности и сексапильности. Юки было в новинку чувствовать себя объектом сексуального желания или по крайней мере любопытства, и она сочла этот необычный опыт возбуждающим и слегка бросающим в дрожь. Что ж, придется сначала самой привыкнуть к тому, что она выглядит не то мальчиком, не то девочкой.

– Эти дегенераты думают, что могут запросто заполучить то, что им захотелось, просто потому, что они здесь, видите ли, живут. Просто потому, что это, мать твою, их остров! – Джек кипел от ярости.

– Успокойся. А то у тебя случится еще один сердечный приступ.

– Успокоиться? Ты хочешь, чтоб я, на хрен, успокоился? А потом мне что сделать? Стать на карачки и сказать: «Алоха, пожалуйста, отымейте меня в задницу»? Забудь. Я такого не скажу никогда.

Стэнли попытался внять к голосу рассудка отца:

– Взгляни на ситуацию с их точки зрения. Они просто пытаются защитить свою территорию. Мы бы поступили точно так же, если бы они нагрянули в Вегас.

– Если бы они появились в Вегасе, мы бы закопали их трупы в чертовой пустыне. – У Джека изменилось выражение лица. – А что, мысль очень даже неплохая.

– Папа, они не собираются в Вегас. Даже и не думай.

Но Джек задумчиво продолжал:

– Ничто не сравнится с пулей в башке, когда надо кому-то сказать: «Держись от меня подальше».

Стэнли развернулся и посмотрел на отца, в глазах читалась решительность.

– Нет.

– Нет?

– Именно так я и сказал, нет. Слышал? Ни за что. По-моему, я выразился совершенно ясно.

– Тряпка.

– Прекрасно. Пусть я тряпка.

Джек выглянул в окно. Он хотел было сказать Стэнли, чтобы тот катился к черту, но потом ему пришла в голову мысль получше. Зашвырнуть бы того проклятого Сумоиста в сердце вулкана – стоящее дело, никаких сомнений. Ничто не сравнится с таким грозным подходом, когда приходит момент представления бизнес-плана, да и лучшей рекламы не придумаешь. Это уже сработало раз, когда тот придурок из Вегаса попытался обойти его и обратился за помощью к своим голливудским приятелям. Смерть – довольно эффективный способ управления ведением дел. Доказательств тому тьма-тьмущая – так уходили со сцены диктаторы, тираны, деспоты и генеральные директора корпораций. Человек мешает тебе – просто помоги ему исчезнуть. И пусть это послужит примером всем остальным. Тогда нежданно-негаданно и следа не останется от какой бы то ни было конкуренции, а люди, как по волшебству, станут весьма отзывчивы к твоим просьбам.

Джек понимал, что ему одному придется принять «корпоративное решение», проявить дух лидерства, не спрашивая на то разрешения тупого Стэнли. Если профсоюз не поможет, он сам обо всем позаботится. Так и будет, если он успеет к своему рейсу в аэропорт.

– Ты не мог бы ехать быстрее? Там, справа от тебя, есть одна чертова педалька. Ты просто должен надавить ногой посильнее.

– Расслабься, папа.

– У меня нет ни малейшего желания пропустить рейс.

Стэнли промолчал, он не сводил глаз с дороги, пока машина тащилась вдоль бульвара Ала Моана.

– Должна же быть другая дорога.

– Я сверился с картой.

– Но это вовсе не означает, что нет другого способа добраться до аэропорта быстрее.

– Думаю, я просто похож на маму.

Джек грохнул от смеха.

– Твоя мамочка могла отыметь меня по-крупному, напиться до белых зайцев, обсосать до крови мой член, а потом как ни в чем не бывало гудеть ночь напролет, пока не приходило время будить тебя в школу. Уж поверь мне, ты ни капельки на нее не похож.

Стэнли ничего не смог с собой поделать: эта тирада его разозлила.

– А вот я запомнил ее несколько иначе.

Джек улыбнулся:

– Не пойми меня неправильно, сынок. Но как только она выкладывала на стол свое знаменитое жаркое и отправляла тебя в кровать – что ж, скажем, даже я угнаться за ней не мог.

– Разве она гуляла? После того как поправляла на моей кровати одеяло? – В голосе Стэнли слышалось легкое разочарование.

– Она постоянно зависала за покером в «Биньоне».

– Что, мама играла в азартные игры?

– Техасский покер. Она с ума сходила по этой игре.

– Ты лжешь. Я тебе не верю!

Джек понял, что этот разговор не на шутку расстраивает Стэнли, поэтому замолчал и стал смотреть в окно. Пока их машина ползла вперед со старческой немощью, Джек успел разглядеть во всех подробностях океан, пляж, пальмы и далекие очертания Перл-Харбора.

– Больше не говори о маме такие гадости.

– Прекрасно, не буду.

Джек порадовался, что Стэнли не хочет говорить о ней. Джеку и самому не хотелось вспоминать жену. Она скончалась от рака желудка задолго до того, как Джека поразил инсульт и в его пенис вставили надувные протезы. Его воспоминания о ней и их совместной жизни со временем блекли, превращаясь в дымку, пока не наступил такой момент, когда Джек с трудом мог вспомнить того человека, каким он был прежде. У него остались только фотографии и несколько обрывочных воспоминаний. Это было так давно, словно с кем-то другим б совершенно иной жизни. Может, один из побочных эффектов сердечного удара, может, просто инстинкт самосохранения. Джек не сомневался, что лучше полностью сосредоточиться на реальности происходящего, чем копаться в воспоминаниях о том, что ты мог сделать, когда был здоров. В реабилитационном центре ему пришлось насмотреться :а то, как жертвы инсульта постепенно впадают в отчаяние, а в конечном итоге начинают подумывать о самоубийстве. Нет, такой способ завершения жизни не для него. Так поступают лишь неудачники, слабаки, которые пасуют перед трудностями, беспомощно складывают ручки и сами лезут в могилу. Никому не интересен игрок, который сдался и выел из-за стола. Победителям тоже иногда приходится бледовать, но по крайней мере они все еще остаются в игре…

Они ехали в молчании, медленно продвигаясь по улице, то время как разозленные водители сигналили и трясли кулаками в их сторону. Джек проводил взглядом парочку юнцов, обогнавших их на велосипедах. Он с упреком посмотрел на Стэнли. И ничего не сказал.

Джозеф пристроился в тени баньяна, растущего недалеко от пляжа. Он смотрел на группу туристов, занимающихся йогой под тенью кокосовых пальм. Молодая женщина с мускулистой стройной фигурой вела занятия хорошо поставленым невозмутимым голосом. Принять позу «стола», позу «собаки мордой вниз», позу «собаки мордой вверх». Повторить.

Джозеф задрал голову вверх, созерцая, как ветер колышет пальмы. Связки ярко-зеленых кокосовых орехов угро-ающе болтались на раскачивающихся деревьях, как раз над головами любителей йоги, метрах в десяти, не меньше. Джозеф представил, как один из кокосов срывается и падает прямиком на туриста, замершего в весьма пикантной позе «собаки мордой вниз». Его-то самого никогда по голове не шарахало, но, видно, было в крови врожденное недоверие к силе тяжести, поэтому Джозеф предпочитал укрытие баньянов, если была такая возможность.

Ожидая Уилсона, Джозеф потуже завязал свои кроссовки. Он предпочитал в одиночестве совершать свои каждодневные пробежки, наслаждаясь чувством покоя и расслабленности ума, в то время как тело работало. Но его кузен сказал, что у него какое-то срочное дело. Джозефу не хотелось расстраивать Уилсона, поэтому он согласился встретиться с ним здесь.

Уилсон опаздывал, впрочем, как обычно. Джозеф не помнил ни одного случая на своем веку, когда Уилсон являлся куда-нибудь своевременно. И вообще на острове время подчинялось своим собственным законам, обычно отставая на добрых пятнадцать-двадцать минут, но и у Уилсона оно измерялось по-своему. Он появлялся всякий раз, когда нельзя уже было больше откладывать или вообще когда ему заблагорассудится. Но сегодня Джозеф был даже доволен, что Уилсон запаздывает.

Ему надо было подумать. Он видел, как Сид топает и кричит на продюсера. Такой подход оказался неудачным. Потом они прижали Джека Люси в стриптиз-клубе и только разъярили того. Профсоюз тоже не поможет, на поддержку местных политиков вообще не приходилось рассчитывать, а вариант с саботажем был слишком рискованным. Иными словами, если Джозеф не придумает новый план или не убедит Сида отступиться, может случиться беда.

Он смотрел, как группа выполняла комплекс скруток, с виду довольно болезненных. Но вот донесся шорох шин по гравию, Джозеф развернулся и увидел, как неподалеку остановился фургончик Уилсона. Тот тоже его заметил и помахал, неторопливо приближаясь к брату, словно человек, у которого в запасе все время в мире.

– Привет, кузен.

– Джозеф, как поживаешь?

– Я тебя заждался.

– Прости, братишка. У меня были кое-какие дела.

Уилсон уселся рядом с ним и принялся разглядывать группу туристов, практикующих йогу. Он смотрел, как инструктор принимает позу «треугольника».

– Смотри, какая у нее задница. Прямо камень какой-то.

Джозеф улыбнулся и кивнул. Он уже обратил внимание.

– Такие девчонки могут сделать тебе больно, чувак. В хорошем смысле, я имею в виду.

– Я-то думал, ты говорил что-то о срочности дела.

Уилсон все еще глазел на инструктора по йоге.

– Да, братишка. Так оно и есть.

Со стороны океана подул легкий ветерок. На берег накатило несколько волн. Мимо пролетела стая пеликанов. Уилсон по-прежнему не сводил глаз с группы по йоге.

– Ты собираешься мне рассказать, зачем вызвал меня?

– Чувак, может, мне стоит начать заниматься йогой, чтобы познакомиться с такой девушкой. Спорю, девчонки на все пойдут ради парня, который может откалывать все эти трюки.

Джозеф отвернулся от Уилсона и посмотрел на пляж.

– Я не знаю.

– Мать твою, ты только посмотри!

Джозеф снова взглянул на класс по йоге и увидел, что инструктор приняла необычное положение: она балансировала на руках, поставив колени на локти. Сильное напряжение выделило все рельефы на ее великолепно сложенной попке и дало возможность хорошо ее рассмотреть.

– Все, решено – я запишусь на йогу.

Джозеф встал:

– Пойду пробегусь. Ты со мной?

На лице Уилсона появилось обиженное выражение:

– Чево?

– У меня не так уж много свободного времени.

– У тебя что, проблемы какие-то, чувак? Мы что, не можем уже просто посидеть и полюбоваться видом?

Джозеф снова присел.

– Говори:что такого срочного?

Уилсон метнул прощальный взгляд на группу по йоге, после чего развернулся к Джозефу.

– Речь о папе. Он собирается устроить второй Вьетнам.

– Что?

– Когда вчера вечером я пришел домой – ты понимаешь, уже было довольно поздно, – он сидел на кухне за столом и чистил свои пушки.

– Не знал, что у него есть оружие.

– Имеется. Он же как-никак служил в морской пехоте. У него есть автоматическая винтовка «М-16» и револьвер.

– Зачем он их чистил?

– Вот и я спросил. Он сказал, что готовится.

– Готовится к чему?

– Чтобы встретить во всеоружии этих лас-вегасских ублюдков.

– Сиду надо успокоиться.

– Братишка, он сказал, что это война. И кажись, он не шутил.

– Не спускай глаз с отца. Я снова поговорю с продюсером. Может, мы сумеем прийти к какому-нибудь решению. Попытаюсь выбить нам заказ на сверхурочную кормежку или что-нибудь еще.

– Я тут слышал, что этот парень гомик.

– Да. Скорее всего так и есть.

Вечер у Фрэнсиса выдался не очень хороший. Сначала, конечно, ему было весело. Он пошел на дискотеку, снял там русского морячка, а потом они продолжили попойку в его номере. Кто знал, что водка может так хорошо пойти? Но когда кутеж наконец закончился, а его тело просто возопило об отдыхе, Фрэнсису не удалось заснуть. Наверное, слегка переборщил с метамфетамином. Поэтому он несколько часов подряд сидел в своем гостиничном номере и созерцал узоры, которые появлялись и тотчас же исчезали на потолке. Довольно странно, что его эрекция все не проходила, благодаря левитре и виагре она победоносно реяла на протяжении всей ночи. Член не желал опускаться, трепеща в полной боевой готовности.

Как и многое в жизни, сначала это ощущение казалось даже забавным, но потом стало скорее удручать.

Когда Фрэнсис пришел на работу, с ним чуть не случился сердечный приступ. На краткую долю секунды он было подумал, что, наверное, накануне сгоряча позвонил по номеру, который ему дал бармен на дискотеке. Потому самому телефонному номеру, по которому подростков, занимающихся проституцией, можно вызвать на дом, в гостиницу и, получается, на работу тоже.

Но этот сексапильный мальчик по вызову повернулся и улыбнулся ему, и, к своему облегчению, Фрэнсис понял, что перед ним не кто иная, как Йоко, Юкон, или как там звали его помощницу.

– Доброе утро.

– Ух ты! Что с вами случилось?

Она слегка покраснела.

– Просто захотелось перемен.

Фрэнсис кивнул. Когда непривлекательная серая мышка стремится улучшить внешность – это уже само по себе хорошая идея, но превратить себя в панковское подобие молодого Дэвида Боуи? Просто гениально.

Она провела рукой по волосам, откинув с глаз свисающую прядь.

– Не слишком переборщила?

– По-моему, очень стильно.

– Правда?

– Даже не сомневайтесь. Вы выглядите великолепно.

Девушка просияла.

– Хотите кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Фрэнсис прошел в свой кабинет. Он чувствовал себя несколько странно, его слегка подташнивало. Нынешнее состояние напомнило ему ощущения в тот день, когда он пришел домой пораньше и застал Чада в постели с Джеффри, агентом по продаже недвижимости. Предполагалось, что эти двое должны были искать новый дом – Чад хотел сделать выгодное вложение капитала, – и по их виду можно было сказать, что добрую половину дня они осматривали другие достопримечательности, не имеющие никакого отношения к земле и домам. Увидев их там, прильнувших друг к другу, Фрэнсис почувствовал себя так, словно кто-то через пупок выдернул из его тела метра три кишок. Окружающий мир поплыл перед глазами, он уже и не понимал, на каком свете находится. Как будто устроился перед телевизором в ожидании своего излюбленного кинофильма и вдруг понял, что все старые актеры заменены новыми. Фильм оставался тем же, имена и диалоги с первого взгляда вроде бы ничем не отличались от прежних. Даже съемочная площадка не претерпела никаких изменений. Тот же диван, та же картина на стене. Но каким-то непостижимым образом все казалось иным. Подобное несоответствие вызывало странное покалывание в животе.

И сейчас, стоя посреди своего офиса, Фрэнсис не мог понять, почему тот же самый наплыв странных эмоций настиг его в эту минуту. Дело было не в Чаде, тот мог хоть козла трахать, Фрэнсису было наплевать. Но почему он испытывает это странное ощущение? Неужели из-за преображенной помощницы?

В своей жизни Фрэнсис ни разу не чувствовал влечения к женщинам. Конечно, в старших классах школы он встречался с несколькими девочками. Он целовал их, запихивая в рот язык, и шарил рукой под лифчиками. Он обжимался с ними на диване, когда они присматривали за надоедливыми соседскими детишками. В университете он даже переспал с одной девчонкой. Нельзя сказать, что он не пытался вести себя как нормальный мужчина. Но представительницы противоположного пола его никогда не возбуждали. Что бы там ни было в женщинах такого, что предположительно стремились заполучить все мужчины, он ни разу не почувствовал того сказочного влечения, из-за которого случаются все браки и разводы и отмечаются приводящие к перенаселению планеты демографические взрывы. Но в этом своем новом облике его ассистентке непостижимым образом удалось соединить мужественность и женственность и превратиться в совершенно другого человека, при виде которого у Фрэнсиса в животе возникло странное томное покалывание.

В кабинет вошла Юки с чашкой кофе.

– Вы же пьете с молоком, не ошибаюсь?

– Спасибо. Вы очень любезны.

– Ну что вы!

Она заметила стопку контрактов на его столе.

– Хотите, чтобы я просмотрела их для вас?

Фрэнсис взглянул на нее.

– Было бы замечательно. Должен признаться, последнее время я совсем вымотался.

– Рада буду помочь.

Она сгребла контракты, подхватила их и пошла к выходу. Фрэнсис не сводил глаз с ее бедер, плоских и мальчишеских, пока она шла к двери. Он понял, что срочно должен вспомнить ее имя.

Сиду позарез нужны были патроны. У него имелась парочка обойм для «М-16», которых, по его прикидкам, должно было хватить. Впрочем, он не собирался никого расстреливать. Винтовку он оставил только потому, что у нее был устрашающий вид: она пугала людей, подчеркивала серьезность намерений ее обладателя. Она служила скорее для пущего эффекта. Возникни реальная надобность пристрелить кого-нибудь, Сид предпочел бы воспользоваться пистолетом. Гораздо практичнее.

Он услышал шаги сына, вошедшего в дом.

– Уилсон? Хочешь наведаться со мной в магазин спортивных принадлежностей?

Уилсон пришел на кухню и достал из холодильника бутылку пива.

– Мы что, на рыбалку собираемся?

– Мне нужны патроны.

Парень не смог стереть с лица тревожное выражение:

– Зачем тебе патроны?

– Чего это ты так скривился, словно тебе срочно в сортир понадобилось?

– Слушай, тебе незачем покупать патроны.

– Если я собираюсь убить эшххаоле, то мне понадобится больше боеприпасов. Глянь только на это. У меня всего-навсего шесть патронов. – Сид вытащил обойму из лежащего перед ним пистолета.

– Брось, зачем тебе больше? У тебя и так их навалом.

Сид посмотрел на Уилсона:

– И почему ты такой дурак?

– Вот заладил – дурак да дурак. – Уилсон пристроился за столом рядом с отцом. – Просто я не горю желанием видеть тебя за решеткой.