Текст книги "Искаженный мир - Имя Охотника (СИ)"

Автор книги: Марк Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Глава 13. Скверна.

– Здравствуйте, я к госпоже Бернштейн на обследование, – сказал я в приемной. – Максвелл Уиллоу.

– Да, доктор Бернштейн предупреждала о вашем визите, и сказала, что будет ждать вас в большой операционной. Она сейчас там.

– Благодарю, – кивнул я и двинулся в нужное место.

Ну, раз надо ей, чтобы я там был, так и пойду.

Вообще-то, нужно было к ней на обследование сходить еще дня два назад, на следующий день после окончания нашей работы в канализации, но после того что там случилось, было как-то не до нее.

Сначала лейтенант Артегос посадил нас писать подробный отчет, а после мы отсыпались и отдыхали после тяжелого дела. Отдыхать было бы проще, если бы Барти демонстративно не игнорировал мое присутствие, как и я, старался не замечать его рядом с собой.

«Вот же придурок, – подумал я. – Я тут стараюсь думать о нашем будущем, а он только в игрушки играет и перед девчонкой красуется».

Я понимаю, что ему хотелось произвести впечатление на Крес, но мог бы и другой способ выбрать, где безопаснее. Черт, без моей способности я бы и сам мог бы подохнуть там! Вот когда я все сделал он и наговорил мне гадостей, да и я, честно говоря, тоже не подумал о чем несу. Но Барти пора взяться за ум, первым шаг к примирению я делать не собираюсь.

Тяжелее в этой ситуации было Крес.

Девушке было неприятно, что мы поссорились, и она попыталась нас помирить, но все тщетно. Я с этим типом даже разговаривать не хочу, пока он сам не извинится.

Ну и вот, пока они пошли в магазин за покупками, я отправился на обследование.

Найдя нужный кабинет, я постучался и, дождавшись разрешения вошел.

– Привет… Ох, черт… – резко тормознул я в дверях, когда уставился на знакомый мне труп огромного слизняка.

Тело того самого большого оскверненного слизня, которого я придавил решеткой и добила Крес сейчас лежал на большом операционном столе и был вскрыт, а вокруг него крутилось несколько врачей и сама Бриэль одетая в медицинский халат и маску. Она скальпелем резала труп и вытаскивала внутренности, а люди вокруг помогали ей, записывали что-то и делали какие-то другие вещи.

– Я не вовремя? – спросил я.

– Нет, все в порядке, – ответила одноглазая девушка. – Мы почти закончили. Подожди немного.

Она быстро переговорила с другими врачами, что-то им сказала, а после они все ушли по каким-то своим делам оставив нас с Бернштейн наедине.

– Я ждала тебя вчера.

– Извиняюсь, после работы надо было отдохнуть, и отмыться.

Поход в канализацию был не самым приятным и провоняли мы знатно, а потому весь следующий день потратили на мытье, стирку и сдачу экипировки в ремонт. У меня все доспехи в Мастерской, а сам я пришел в обычной одежке. Разве что меч на поясе ношу, но скорее для статуса как полагается Охотнику. Да и то, на мече стоит пломба, намертво соединяющая его с ножнами. Специально, чтобы его в городе просто так не доставали. Сломать ее, в случае чего, не проблема, но у стражи возникнут вопросы.

– Понятно, – она вновь вернулась к осмотру трупа.

Я же подошел поближе и тоже стал осматривать слизня. Удивительно, как из относительно маленького существа получилась такая громадина. Труп был вымыт от слизи, а затем сильно порезан, из него много чего вытащили, но тело было еще очень узнаваемым.

– Я вот только не пойму, – нахмурился я. – Там многие твари были осквернены, но такие мутации были только у этих. Как это вообще работает?

– Все зависит от концентрации скверны, – ответила Бриэль. – Скверна – это тот же Хаос, но психокинетически заряженный личностью самого демона. От того в ней есть так сказать «зерно зла», если под словом «зло» можно подразумевать личность демона и его тягу к разрушениям, убийствам и прочему. Короче говоря, это Хаос с большим зарядом негативных эмоций, которые также влияют на того в кого попадают.

– Но это не объясняет мутаций.

– Да, но тут дело еще и в концентрации Хаоса, – кивнула девушка. – Если концентрация низкая, то живое существо может заработать только психологические отклонения. Начнутся головные боли, будут трудности с адекватной оценкой ситуации, повышенная раздражительность, эмоциональность или негативный взгляд на мир. Если подобное попадет в обычное животное, то повысится агрессия и кровожадность, порой даже затмевающая страх и боль. А вот если концентрация высокая, то начнутся мутации и полное помутнение рассудка и замена его на базовые животные инстинкты.

– А на людей это тоже действует?

– Да, но тут важно понимать, что Скверна – это Хаос, а сильный скиталец способен его переварит. Так что если в Охотника попала Скверна, то ему нужно начать ее «переваривать», иначе начнутся влияния. Если сумел, то никаких последствий не будет, а ты получишь неплохой заряд энергии.

– Но обычные люди так не могут.

– Ну, редко когда есть толк заражать обычных людей, но если такому вколоть немного Хаоса, то ничем хорошим для него это не кончится. Это не смертельно, но вот адекватно оценивать обстановку, принимать логичные решения и сопротивляться страхам и навязчивым идеям будет затруднительно. Хотя и тут долго такое не продлится, и чтобы эффект усугублялся или держался, нужно постоянно «подливать» Скверны в несчастного.

– И что с такими людьми делают?

– Лечат, разумеется, – усмехнулась девушка. – Пока мозг не поврежден и не заражен, то своевременная психологическая и ментальная помощь, наряду с процедурами очистки, могут спасти несчастного. Однако, беда в том, что зараженный скверной часто сам не знает о своей проблеме.

– И как таким могут заразить? – напрягся я.

– Как угодно. Можно надышаться скверной в воздухе рядом с трупом демона, могут укольчик в больнице сделать, или просто прохожий незаметную царапину оставил. Демоны довольно изобретательны в таких вопросах.

– Что-то мне не по себе после такого, – поежился я.

– Ха-ха-ха-ха! Успокойся, Максвелл, – рассмеялась она. – Скитальцы хотя бы третьего, а порой и второго ранга почти не восприимчивы к малому количеству скверны, а большое и так заметить можно. Ты раньше «переваришь» ее, чем она успеет как-то повлиять. Ну, может ты еще мог бы заразиться, да и то, не факт. После первой Эволюции шанс попасть под воздействие снижается, а после второй и вовсе минимален.

– Ну, спасибо, успокоила.

Беловолосая девушка лишь посмеивалась надо мной, продолжая работать с трупом.

– А вот, смотри, – указала она рукой на небольшой участок на коже слизня. – Видишь это.

На коже была крупная размером с кулак идеально круглая рана.

– Когда слайм был маленьким – это был след от укола. Через него в тело впрыснули Скверну и заразили его. После этого слайм начал мутировать, затем заражать и убивать всех вокруг, получая больше питательных веществ и силы, для роста, а потом и заражать всех вокруг или уже рожать оскверненных слизней.

– Зачем ему делать все это?

– Сложный вопрос, – сказала она, отстраняясь от раны и пошла к раковине. – Понять логику демонов порой непросто. Главное надо знать, что просто так они что-то делают очень редко. Вряд ли он всерьез надеялся, что данные твари как-то навредят городу. Мы находимся на синей зоне Хаоса, концентрация оного здесь крайне мала, а потому и вырасти что-то сильное, тут не могло. Даже он, – кивнула она в сторону трупа, – пусть и имел второй уровень опасности, но был крайне слабым и медлительным.

Ну да, его жгуты были опасны, но они даже мой шлем не пробили, да и слизь какая-то не постоянная была, то растворяла все, то трупы плавают вокруг.

– А может он просто хотел привлечь к этому внимание, но вот зачем еще нужно понять.

Она вымыла руки и сняла с себя медицинский халат.

– Ладно, закончим на этом, – сказала Бриэль. – Пойдем, перекусим, а потом уже займемся тобой.

– Ты можешь есть после такого? – посмотрел я на труп.

– Ну да, а что? – искренне удивилась она. – У нас в Инквизиции и не такое порой приходится делать. Поживи, как я, годик во Вратах Ламонта, где работа по твоему профилю нужна чуть ли не каждый день, и всякая «изнеженность» уйдет сама.

– Ну ладно, – пожал я плечами.

– Идем в столовую.

– А тут кормят хорошо? – задал я самый логичный вопрос. – Просто я, когда лежал в больницах, ничего особо вкусного не ел никогда. Вот и волнуюсь за свое пищеварение.

– У тебя есть идеи получше? – посмотрела она на меня своим желтым глазом и поправила повязку на втором.

– Тут есть недалеко неплохая кафешка, мне брат показал ее, – вспомнил я. – Там и кормят неплохо и недорого.

Она несколько секунд смотрела на меня с легкой ухмылкой.

– Ты настолько отчаялся в жизни, что начал подкатывать к агенту Инквизиции?

– Пха?! Что?! – растерялся я. – Это не так…

– Ха-ха-ха-ха-ха! А ты забавный, Макс, – рассмеялась девушка, а затем взяла меня под руку. – Ну, веди. Считай это первым свиданием.

– Да я не это имел в виду, – попытался я оправдаться.

– Пошли, я голодная…

Глава 14. Свидание.

– Ха-ха-ха-ха! Не надо так волноваться, Макс, – посмеивалась надо мной Бриэль.

– Я и не волнуюсь, – буркнул я. – Но это не то, что ты думаешь.

– Конечно, – кивнула она. – Ты на свиданиях часто бываешь?

– Нет, мой первый опыт был неудачным, а из второго меня в этот мир выдернули.

– Сочувствую. Ну, можешь со мной практиковаться.

– Вот уж спасибо.

– Ты салатик ешь. Закажем моллюсков?

– Хватит издеваться, – застонал я.

– Ха-ха-ха-ха!

Вот блин, издевается она надо мной. Нашла игрушку.

Прямо как Наташка, когда я все же попытался сходить с ней на свидание, и она все время ржала надо мной. По её словам свидание ей понравилось, но дураком я себя чувствовал весь вечер.

Сейчас примерно также. Сидим в кафешке, обедаем, и она не спеша смакует мои нервы.

Мимо нас уже прошли знакомые мне сестры Чияки. Завидев меня в кафе, в компании Бриэль, они хитро заулыбались, а затем развернулись на 180 градусов и убежали.

«Блеск, завтра вся гильдия будет прикалываться надо мной».

Мне шуток про «щеголеватый» хватило, а тут новая волна пойдет.

– Давай лучше обсудим что-нибудь другое, – решил я сменить тему. – Например, тебя.

– А что во мне обсуждать? – приподняла девушка бровь.

– Ну, хотя бы понять несоответствие имени и фамилии, – нахмурился я. – Имя «Бриэль» похоже на французское, а фамилия «Бернштейн» на немецкое.

– Я не особо в курсе ваших Земных стран и культур, но с именем и фамилией все очень просто, – улыбнулась она, отпив кофе. – Их мне дали, когда я стала Бернштейном.

– Это как? Ты приемная?

– Почти все Бернштейны приемные, – грустно улыбнулась она. – Наша Аугментация происходит от Королев Эрешкигаль, Белых Муравьев Улья. И если мы получаем способности королев, то наши дети – что-то ближе к способностям рядовых муравьев. Из второго поколения получаются отличные следопыты, способные чувствовать присутствие разума вокруг, но совершенно не способные проникать в него. Ну и фамилию обычно тоже меняют, мало кому охота жить с клеймом менталиста.

– И с этим нет никаких проблем? – нахмурился я. – Все же левые дети могут доставить проблем.

– Таковы правила. Стать Бернштейном может любой человек, если он переживет операцию, – вздохнула она. – Потому представители этой семьи часто находят детей на улице и предлагают выбор. Попытаться стать одним из них или жить дальше как было. Ребенку дается фамилия Бернштейн и даже имя, если необходимо. Если он выживает после операции и полностью адаптируется к органу, то это дополняется образованием, положением в обществе и не особо дружной, но определенно большой новой семьей...

– Опыты на детях, – помрачнел я.

– Ага, мне это тоже не нравится. Никому это не нравится, но мы, Бернштейны нужны миру и Холлоунесту, а потому мы всегда в поисках новых членов семьи. Смертность во время операции очень высока.

– Это напоминает мне работу Клуция… – вспомнил я урода, что вшил мне орган монстра и ставил опыты на детях.

– Сравнивать нас не особо корректно, – покачала девушка головой. – Это не так, будто у Холлоунеста был выбор… Если насекомые Улья вырвутся из клетки, даже Демоны могут оказаться незначительными в сравнении. Единственный способ противостоять Рою – это спутать сигнал их королев, превратить их стройные ряды в беспорядочную массу, и сделать это может только Бернштейн. Когда они едины… Думаю, достаточно упомянуть, что во время Третьего Прилива в Улей забрел дракон. Его съели. Заживо. До последнего кусочка, так что даже малейших «драконьих аномалий» не проявилось.

Меня передернуло.

– То есть Бернштейны были созданы раньше четвертого прилива… – пробормотал я. Если честно, это было не то, что я ожидал услышать. Как будто демонов было мало… Как этот мир вообще еще стоит?

– Знаешь, – Бриэль как-то фальшиво ухмыльнулась, – когда создавались первые гибриды-менталисты, никто не знал, не смогут ли муравьи подчинить нас через Органы Эрешкигаль. Не станем ли мы насекомыми в человеческих телах… Поэтому основатель и назвал место, где такие, как я, создавались, замком Бернштейн: «Человек может жить в Янтарном Замке(1), но у «насекомого в янтаре» только одно значение». Забавное было чувство юмора у этого ублюдка.

– Не особо ты его любишь – усмехнулся в ответ я.

– Так и есть, – согласилась Бриэль. – Может разумом я, и понимаю необходимость, но эмоции – дело другое. Стоит разок попрощаться с десятком тех, кто не переживет операцию, и начинаешь невольно думать «может бы лучше нас всех съели?».

Она безмолвно смотрела куда-то вдаль своим единственным глазом.

Мы оба замолчали.

Девушка отвела взгляд и о чем-то задумалась, а я не прерывал ее мысли.

Ну вот, хотел просто сменить тему, а, получается, расстроил ее. Как-то неправильно получается.

Блин, я совсем не умею общаться с женщинами.

– Предлагаю оставить эту тему и вновь поговорить о тебе, Макс, – сказала Бриэль.

– Только без обсуждения моего опыта в свиданиях.

Девушка затихла, будто пытается придумать новую тему для разговора.

Вот жеж… опять издевается.

– Ладно, ладно, – хихикнула она. – Тогда поговорим о другом. Ты какой-то расстроенный. Что-то случилось?

– А это имеет значение?

– Да, ведь то впадешь ли ты в Черную Ярость или нет, зависит от твоей психики, потому желательно держать себя в позитивном ключе. Так что же случилось?

– Семейные проблемы.

– Хочешь об этом поговорить?

– А ты психолог? – фыркнул я.

– Как и любой менталист-сканер, – преувеличено-серьезно кивнула она.

Блин, а ведь точно.

Не отвертеться.

– Хорошо, – сдался я. – На последней работе поссорился с братом. Он захотел выпендриться перед девушкой и показать себя крутым, а я не дал ему глупо рисковать и сам отправился все делать. Он обиделся, и мы наговорили друг другу всякого. Уже который день не разговариваем.

С Барти мы действительно теперь стараемся, не видится и не общаться.

– Понятно, – кивнула она. – Расскажи подробнее. Мне нужно знать контекст.

Нехотя я все же поведал в деталях все что случилось. Она молча выслушала меня и лишь кивала.

– Скажешь, что я во всем неправ? – спросил я, когда закончил пересказ событий.

– Нет, ты был прав, – пожала Бернштейн плечами. – В той ситуации ты поступил максимально логично и правильно, а твой брат не смог бы сделать того же, что и ты.

– Ну вот…

– Вот только ты даже не пытаешься посмотреть на ситуацию со стороны своего брата.

– А что там смотреть?

– Ну, вот сам подумай, – посмотрела она на меня. – Твой брат раньше рвался в опасной ситуации глупо рисковать собой?

– Когда дрались с мандрилом, он поджег обезьяна вместе с собой.

– А зачем он это сделал?

– Эм-м-м… потому что не придумал иного плана… и меня спасал…

– А он испытывал недавно сильный стресс или какое-то переживание?

– Да, кажется… – нахмурился я. – Когда я сорвался со скалы и едва не погиб, он выглядел очень обеспокоенным…

– И тут он рвется совершить глупый поступок. Ты правильно поступил, что остановил его, но явно не так понял его намерений.

Что на это ответить я, придумать не смог.

Я как-то и не задумывался, что мог быть иной вариант его действий.

А что если и правда, он делал это не потому, что хотел произвести впечатление на Крес, а чтобы… я меньше рисковал. Он сильно испугался, когда я едва не погиб и точно винит себя в тех событиях, вот и попытался… уберечь меня…

Может… я и был с ним слишком резким…

– Возможно ты права, но это не отменяет того факта, что это я втянул его в свои проблемы.

– Ты так думаешь?

– За мной охотятся сектанты, возможно демон, а я мало того что поперся на рискованную и опасную работу, так еще и брата за собой потащил. Я… всегда доставляю окружающим неприятности, – вздохнул я, смотря на свою правую кисть. Шрамы на ней всегда будут напоминанием о моей самонадеянности, глупости и самоуверенности.

Из-за меня на моем же будущем в спорте был поставлен крест. Из-за меня дедушка был вынужден продать свой любимый мотоцикл, чтобы оплатить мое поступление в университет, потому что я оказался слишком тупым, чтобы сдать экзамены на бюджетные места. Из-за меня…

– Все беды из-за меня…

– Это очень негативная точка зрения, – покачала головой Бриэль.

– Знаю, сам стараюсь от нее отойти, но… сложно, – опустил я взгляд. – Я… привык так думать… Винить себя во всем.

– За что ты винил себя?

Сжав и разжав руку, я некоторое время молча смотрел на шрамы.

– Мои родители без вести пропали, когда мне было десять лет, – сказал я. – Я провел четыре дня в лесу и меня чудом спасли. Когда все вокруг говорят, что родители завели меня в лес и бросили, начинаешь сам постепенно верить в это… А что можешь подумать ребенок, когда не понимает взрослых вещей?

– Что во всем виноват он сам, – кивнула она.

– Мама и папа бросили меня? Наверное, я был плохим мальчиком. Наверное, я сделал что-то не так. Наверно, я был недостаточно хорошим в учебе, в спорте, может я разбил мамину любимую вазу, может я испачкал простыню, может я не помыл за собой посуду…. И подобные мысли сами собой крутили в голове…

– Старался компенсировать это?

– Да, – кивнул я. – У меня хорошо получается спорт? Тогда я буду, как проклятый тренироваться день ото дня. Я буду занимать первые места на всех конкурсах и олимпиадах, я буду лучшим… – поджал я губы. – И тогда… быть может… мама и папа простят меня и вернутся…

Это были очень личные мысли.

Я об этом даже дедушке не говорил, но он, скорее всего, и сам понимал это. Потому он так гордился даже самыми моими маленькими достижениями.

– Молодец, Максим, – улыбнулся старик. – Ты отжался так много. Настоящий мужчина.

– Ну что ты за дурачок? – покачал он головой. – Снимать кошку с дерева было слишком опасно, да она бы и сама спустилась. Но ты хорошо справился и не заплакал когда упал. Мужик! – дедушка потрепал мои волосы. – Потерпи чуть-чуть, сейчас принесу зеленку.

– Четверка? Ну, неплохо, – кивал он. – А мне учеба всегда давалась трудно. Ты отлично постарался.

Он гордился мной и даже когда я пострадал, то не разочаровался во мне и все равно хранил мои награды на самом видном месте. Он делал это чтобы поддержать меня, чтобы я не унывал и с оптимизмом смотрел в будущее.

«Мне не хватает его…»

Если бы дедушки не стало так рано, то может я и справился бы с депрессией, но я лишь медленно увязал в ней и лишь делал вид, что все в порядке, чтобы не волновать окружающих. Потому и не замечал те моменты, когда мне везло, а в голове откладывались лишь неудачи. Когда я встретил ее в том кафе, то лишь в тот момент начал замечать что-то хорошее вокруг, но… жизнь распорядилась иначе.

И вот я тут.

– Ты ведь Макс?

Барти… мой брат. На данный момент он моя единственная семья здесь и лишь благодаря ему я не впал в окончательное отчаяние. И потому я не хочу потерять и его.

– Может я был и неправ, отчасти, – вздохнул я. – Поговорю с ним сегодня.

– Уже лучше, – покивала Бриэль. – Будешь дальше так идти, и я даже выпишу тебя, но пока смирительную рубашку все же приготовлю.

– Ну, спасибо.

– А вообще… – она резко прервалась и подняла голову куда-то вверх.

Она нахмурилась и смотрела на него.

Туда же повернулся и я.

– Какого…?

– Враги!

***

Макс серьезно задумался над собой, а Бриэль не стал мешать ему, заниматься рефлексией. Это важная часть психологической реабилитации, дать пациенту наводки и помочь ему самостоятельно осознать свои ошибки и поступки, а не делать это за него. Так человек сам приходит к выздоровлению.

Когда ей впервые удалось заглянуть в разум этого парня, то уже тогда она понимала, что с ним ей придется лично заниматься.

Комплекс неполноценности, навязчивое чувство вины, самобичевание и многое другое. Он просто переполнен именно психологическими проблемами, но на тот момент свободного времени у нее не было. Нужно было охотиться на демона и заниматься многими другими вещами, а потому проблемы этого гибрида ей пришлось отложить на потом. И вот как освободилась, то сразу же решила уделить пациенту времени.

К ее удивлению, когда он пришел, то часть проблем у него была решена. Парень нашел свою семью, узнал, что его никто не бросал и также обрел цель в жизни, что очень позитивно сказалось на его психике. Лечение уже шло хорошо. Она лишь помогла ему взять под контроль собственную аугментацию, и сейчас просто подталкивает его к переосмыслению себя.

Он высказал ей личные вещи, что уже свидетельствует о многом.

Макс даже не заметил, что несмотря на то, что они находятся в общественном месте, а вокруг много людей, они как-то не замечают их, что делает общение более интимным. Это все благодаря ее ментальным силам, она отвела внимание окружающих от себя и него, дав им возможность спокойно и непринужденно пообщаться.

Однако вокруг него еще были тайны и странности.

Девушка все еще пыталась понять, что это было за видение во время процедуры. С этим нужно будет разобраться, как будет свободное время.

«А тут вкусно».

Когда он предложил сходить в кафе вместо столовой, то в тот момент даже поверила на секунду, что он к ней подкатить решил. У нее уже был подобный опыт, но девушка несколько растерялась в момент предложения, однако сумела использовать это для более близкого и спокойного общения. Все же человек куда открытее когда он не чувствует давления или необходимости говорить, а когда чувства сами собой идут. Она лишь немного помогла ему в этом.

«Блин, говорю как старая баба, а ведь я лишь на три года старше него».

И правда.

Практика в Инквизиции после десятка лет обучения в Холлоунесте как-то само собой сказывается и делает её взрослее, чем она есть. Бриэль сейчас в том возрасте, когда личной жизнью заниматься надо, а не за демонами гонятся, но он сама выбрала себе такую судьбу.

«Отчаяние Бернштейнов рано или поздно и меня коснется».

Приемные дети в семье всегда буду умирать, и всем приходится наблюдать за этим, а потому желание заводить собственных появляется не у многих. Страх потери, страх разлуки, страх… он навсегда укореняется в сердцах многих.

Если все так страдают когда умирает приемный ребенок, с кем удалось лишь пару дней поговорить, то, как больно будет потерять своего, родного? И пусть все понимали, что рожденный, скорее всего, не будет менталистом и не пройдет через ту же процедуру, но бывали в истории времена, когда это действительно приходилось делать, просто потому, что потери в семье были колоссальны, в городе сирот уже не был, а до других городов было не добраться... И такие времена, именуемые Демоническим Приливом, рано или поздно повторялись вновь.

Бриэль Бернштейн была еще слишком молода, чтобы думать о «семье» или потомстве, а потому она тоже боялась, когда в ней взыграет материнский инстинкт и подавит ли его страх.

– Может я был и неправ, отчасти, – вздохнул Макс после того как закончил обдумывать все. – Поговорю с ним сегодня.

– Уже лучше, – покивала Бриэль, довольная результатом. Что-то их общение каким-то слишком личным становится и стоит разбавить атмосферу юмором. – Будешь дальше так идти, и я даже выпишу тебя, но пока смирительную рубашку все же приготовлю.

– Ну, спасибо.

– А вообще… – она резко замолчала, так как почувствовала что-то сверху.

Подняв голову, девушка всматривалась в синеву и что-то начала различать среди облаков.

– Какого…? – подскочил Макс, но уже было поздно.

– Враги!

1.Bernstein (нем)– янтарный.