Текст книги "Майами"

Автор книги: Марк Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

«Я идиотка, невообразимая идиотка! – твердила Николь, покидая резиденцию Симпсонов. – Мне ни в коем случае не следовало отдавать фотографии доктору Гринбергу».

Конечно, обнародование снимков и дальнейшее выяснение обстоятельств пагубно сказались бы на состоянии Глории Симпсон, которой и без того пришлось немало пережить в связи со смертью мужа и этой невероятной историей с наследством. Николь была готова с этим согласиться.

Но разве не важнее, чтобы истина восторжествовала?

И что ей остается теперь, когда у нее нет ни флакона моноприла, ни снимков?

Нет, все же доктору удалось ловко обвести ее вокруг пальца.

Доктор Алан Гринберг!

Внезапно наступило прозрение.

Она вспомнила, где ей попадалось это имя: на флаконе моноприла!

Что, при здравом рассуждении, было вполне логично. Если Гринберг являлся лечащим врачом Джорджа Симпсона, то его имя, естественно, фигурировало на этикетке выписанного им лекарства.

А не по этой ли причине Гринберг проявил столь горячую заинтересованность, едва Николь заговорила о моноприле?

И почувствовал такое облегчение, когда она вынуждена была признать, что лекарства у нее больше нет?

Но с чем было связано это облегчение?

Глава 21

Охранник Пол Коффи, казалось, не ждал нового появления Николь. Выглядел он уже лучше, хотя глаза были все еще красные. Журналистка, не покидая машины, лишь опустив стекло, какое-то время пристально его разглядывала и после некоторого колебания решила попытать удачу:

– У вас есть пара минут?

– Ну… да, а по какому поводу вы…

– Это несколько щепетильная тема, – продолжила Николь. – Но у меня есть основания полагать, что…

Опасаясь шокировать охранника, она не осмелилась закончить фразу.

– Работая здесь, вы видите всех прибывающих и отъезжающих, вам бесспорно известно о тех, кто живет на острове, то, о чем широкая публика и не догадывается.

Мужчина согласился, кивнув, но на его физиономии возникло слегка озадаченное выражение, поскольку он не понимал, куда она клонит.

– Не удивляйтесь моему вопросу, если не хотите, не отвечайте, но… В общем, у меня есть основания полагать, что смерть мистера Симпсона не была случайной. Как вы считаете, доктор Гринберг мог быть как-то связан с этой смертью?

Вопрос не слишком удивил охранника, но ответ он дал не сразу. Сначала он огляделся, словно боялся, что кто-то сможет услышать то, о чем он приготовился рассказать. Затем все же решился:

– Я знаю, что не должен вам этого говорить, но скажу в память о дружеском отношении мистера Симпсона, который всегда был щедр ко мне.

Пол Коффи скромно умолчал о том, что Джордж Симпсон часто делал ему подарки и даже два или три раза одалживал немного денег, но не требовал их обратно, словно забыв об этом. Но Пол Коффи не забыл. Он все еще был опечален смертью этого добродушного человека.

В любом случае он никогда не принимал на веру слухи, которые ему передавал его коллега, работавший в ночную смену: мол, мистер Симпсон давным-давно завел любовницу!

Добропорядочный мистер Симпсон – и связь на стороне!

Казалось, он так любит свою жену!

Это правда, что богачи, тем более пожилые, нередко заводят себе пассию. Сколько раз охранникам случалось видеть, как любовница кого-нибудь из владельцев расположенных на острове резиденций пересекает мостик перед будкой охранника спустя едва пять минут после того, как его жена направилась в противоположную сторону. А все эти, реальные или выдуманные, истории по поводу любовных приключений хозяина дома с горничной или гувернанткой!

Но к мистеру Симпсону это не имеет отношения, иначе кому еще можно верить, тогда уж придется считать, что на земле не осталось ни одного порядочного человека!

Таким образом, получалось, что если эта молодая женщина в силах помочь миссис Симпсон выяснить, что же произошло на самом деле с ее мужем, он должен пойти ей навстречу.

– Но сначала, – продолжил охранник, – пообещайте, что никому не сообщите то, что я вам доверю. И если будет судебный процесс, я не стану свидетельствовать. Я буду отрицать, что когда-либо разговаривал с вами.

Он замолчал. К мостику, ведущему на остров, подъехала машина, элегантный черный «ягуар» с откидным верхом, за рулем которого сидела дама в большой, несколько броской шляпе. Коффи поприветствовал ее и, когда она удалилась, вновь заговорил:

– Я не знаю, связано ли это со смертью мистера Симпсона, но Глория Симпсон и доктор Гринберг уже были…

Охранник запнулся, словно страшась предстоящего признания.

– Ну, миссис Симпсон лет пять была любовницей доктора Гринберга.

– И у вас есть какие-то доказательства?

– Доказательства? Да на острове об этом всем известно.

– Однако миссис Симпсон глубоко потрясла смерть мужа, похоже, она до сих пор влюблена в него.

– Нет, нет, вы не поняли. Она была любовницей доктора, когда тот был женат.

– Подождите, я не поспеваю за вами. Миссис Симпсон изменяла своему мужу или нет?

– Это неизвестно.

– Но только что вы мне сказали, что она была любовницей доктора Гринберга на протяжении пяти лет.

– Вы не дали мне закончить. Она была его любовницей до встречи с мистером Симпсоном. Доктор Гринберг был женат и не хотел развода, так как у жены были деньги, доставшиеся по наследству, причем немало, и он бы всего лишился. И поскольку он не хотел расстаться с женой, миссис Симпсон в итоге стала его любовницей, но однажды в приемной Гринберга она встретила мистера Симпсона, который являлся пациентом доктора. Они сразу понравились друг другу и несколько месяцев спустя поженились.

– Да. Это интересно, но, если не ошибаюсь, то, о чем вы мне рассказываете, происходило двадцать лет назад. И с чего бы это через двадцать лет доктор Гринберг проснулся однажды утром и решил вдруг прикончить Симпсона, желая отомстить за женщину, которую он любил. К тому же Гринберг в свое время сам отказался связать себя с ней узами брака.

Охранник, выдержав паузу, сообщил:

– Два месяца назад жена Алана Гринберга умерла от рака. И доктор наконец стал свободным.

– Но это еще не значит, что миссис Симпсон все еще заинтересована в нем, в частности после двадцати лет счастливого супружества. Муж, по всей видимости, был безумно в нее влюблен, и эта любовь, как мне показалось, была взаимной.

Пол Коффи снова остановился в нерешительности, словно то, что он собирался сказать, было намного серьезнее.

– На прошлой неделе шофер миссис Симпсон сообщил мне одну вещь. Я… все еще потрясен и не знаю, что и думать.

На этот раз любопытство Николь дошло до крайней точки.

– Что он вам рассказал?

– За неделю до смерти мужа миссис Симпсон ездила на несколько дней в Нью-Йорк, якобы к своей свояченице. Когда он отвозил ее в аэропорт, то видел доктора Гринберга.

Он не договорил, его лицо вдруг изменило выражение, на нем появился испуг. Удивленная Николь не понимала, что же могло произойти. Поскольку взгляд охранника был устремлен куда-то вдаль, она посмотрела в зеркало заднего вида, и по ее телу пробежал холодок: там стоял черный «лексус», который она видела припаркованным у дома миссис Симпсон.

Она без труда узнала водителя: доктор Гринберг! Несомненно, именно по этой причине Пол Коффи побледнел и внезапно замолчал. Вместо того чтобы объехать машину Николь, не дожидаясь, когда та освободит проезд, доктор Гринберг, будто догадавшись, о чем она разговаривает с охранником, подъехал и остановился рядом, несмотря на то что шлагбаум был открыт и охранник его хорошо знал.

– Добрый день, миссис Эйвон.

– Здравствуйте, доктор, – ответила она, пытаясь не выдать обуревавших ее чувств.

– Трудный денек, Пол?

– Ну, и да и нет, как всегда, в общем…

– У миссис Эйвон проблемы? – добродушно поинтересовался врач.

– Нет, она… она меня спрашивала, как добраться до Бэл-Харбор.

– Какое совпадение, Пол, – сказал доктор. – Моя клиника находится почти напротив. Вам просто нужно следовать за мной, миссис Эйвон.

– Благодарю, это очень любезно с вашей стороны.

Бросив взгляд на ее старенькую «хонду», он еще шире расплылся в улыбке, словно хотел выразить презрение при виде столь явной бедности.

– Что ж, благодарю вас, – сказала она охраннику.

Николь ехала за черным «лексусом».

В течение двадцатиминутной поездки до Бэл-Харбор-Шопс молодая женщина не могла думать ни о чем, кроме удивительных сведений, сообщенных охранником: доктор Гринберг, имевший пятилетнюю любовную связь с миссис Симпсон (двадцать лет назад), отказавшийся бросить жену из алчности, став свободным, – и богатым! – возможно, решил снова попытать счастья с Глорией Симпсон.

Но может быть, это и правда случайность, то, что его видели в аэропорту с миссис Симпсон за несколько дней до смерти ее мужа?

Теперь Николь еще больше рассердилась на себя за то, что оставила фотографии Гринбергу, который, несомненно, убедил миссис Симпсон, что не стоит хранить их. Возможно, она их уже уничтожила.

Ее чувство достигло апогея, когда доктор Гринберг оставил ее в двух шагах от Бэл-Харбор-Шопс, перед своей клиникой, белые стены которой украшала эмблема с прекрасными пальмами: рядом с клиникой доктора Гринберга находилась аптека!

Аптека, где, скорее всего, обычно покупал лекарства Джордж Симпсон, поскольку она была расположена в непосредственной близости от клиники доктора.

Поэтому для Гринберга не было ничего проще, чем подменить таблетки моноприла!

Она знаком поблагодарила доктора, но он, кажется, заметил ее реакцию. Понял ли он в тот момент, что допустил ужасную ошибку?

Ошибку, которую следовало бы исправить как можно скорее.

Сложно сказать, но его ослепительная улыбка на мгновение застыла, и Алан Гринберг, казалось, сжал челюсти, словно внезапно пожалев о своем безрассудстве. Он, несомненно, был убежден в своем превосходстве над окружающими – это было его глубоким убеждением, – но ведь даже такая дурочка, как эта никчемная журналистка, не лишена наблюдательности и может порой сделать из своих наблюдений точные выводы.

Николь подождала, пока «лексус» доктора спустится в подземный паркинг, а затем проехала вдоль фасада, читая вывеску: «Гринберг и компаньоны. Частная клиника». Она также заметила адрес веб-сайта. Кто знает, возможно, там удастся извлечь полезную информацию.

Сведения, способные подтвердить зародившуюся у нее ужасную гипотезу.

Глава 22

Первое, чем занялась Николь, войдя в свою квартиру, которая показалась ей настолько удушающе-посредственной по сравнению с ослепительным воспоминанием о вилле Симпсонов, все еще блиставшей всеми красками в ее памяти, – она включила компьютер, чтобы посетить вебсайт клиники доктора Гринберга.

Она не обнаружила там ничего особенно интересного, за исключением любопытной детали, еще одно из совпадений, окрыляющих воображение: кроме лечения богатых клиентов доктор Гринберг, портрет которого красовался на главной странице сайта, занимался лекционной деятельностью. И по всей видимости, успешно, потому что список организаций и учреждений, которые воспользовались данной услугой, был впечатляющим.

Неожиданно журналистке бросилось в глаза одно название из этого списка.

Сенон-фонд!

Снова эта организация, на счет которой Мария Лопес перевела более девяти миллионов из завещанной ей Симпсоном суммы!

Та самая организация, которой отец Луизы Дюпон завещал все свое состояние и о которой Алан Гринберг якобы не имеет понятия!

Николь поспешила распечатать снимок доктора Гринберга и вложила в конверт.

Затем она отправила письмо месье Б.

Ей казалось, что только он сможет быстро предоставить дополнительную информацию, способную подкрепить гипотезу, возникшую у нее после разговора с Полом Коффи.

Месье Б. был на месте.

Какое облегчение!

На этот раз ввиду серьезности своей гипотезы она решила быть предельно краткой.

– Я ищу информацию о давнем прошлом Глории Симпсон, богатой вдовы, проживающей на вилле на острове Инди-Крик. Ее юность, молодость, жизнь до встречи с мистером Симпсоном. Срочно. Николь.

– Я посмотрю, что смогу сделать.

Двадцать минут спустя пришел ответ от месье Б.

– Глория Симпсон: родилась в богатой семье, но ее отец, процветающий промышленник, обанкротился и покончил с собой в возрасте пятидесяти лет, оставив жену и четырех детей в тяжелых материальных условиях. В колледже Глория Симпсон была отмечена как ученица с интеллектуальным коэффициентом намного выше среднего, дружелюбная, однако разборчивая в общении с противоположным полом. Она ставила перед собой две цели: сняться в Голливуде и получить «Оскар» и выйти замуж за человека состоятельного. В жизнь воплотилась только одна мечта, поскольку она так и не получила «Оскара» за исполнение женской роли, сыграв лишь порядка десяти эпизодических ролей во второсортных фильмах. Ее карьера в Голливуде застопорилась, и она вернулась в Майами к своей семье. В Майами она вышла замуж – довольно быстро – за миллионера Джорджа Симпсона.

Николь была в изумлении.

И в то же время потрясена.

Глория Симпсон была актрисой!

К тому же, несмотря на все ее сетования на то, что эта интриганка Мария Лопес отняла у нее наследство, она оставалась главной наследницей, а значит, в какой-то степени тем человеком, который получил наибольшую выгоду от смерти Джорджа Симпсона, по крайней мере в материальном плане!

А разве для людей, которым чужды высокие моральные принципы, которых не терзают угрызения совести, не деньги являются основным мотивом различных поступков?

В любом случае у миссис Симпсон была масса причин – тем более что эта женщина любила другого! – и необходимые навыки, чтобы разыгрывать комедию для своего бедного мужа и дурачить его с такой легкостью, что последний свято уверовал в ее безумную любовь к нему!

Жалобы безутешной вдовы, протест против Марии Лопес, облегчившей наследство на десять миллионов, – все это, возможно, было всего лишь ловко разыгранной сценой, призванной скрыть правду: теперь, когда человек, которого она любила в юности, вновь обрел свободу, она умело спланировала убийство своего мужа!

Ну конечно, теперь встало на свои места! Николь следовало подумать об этом раньше. Ее информатор из полиции однажды сказал ей, что самое опасное место на свете – это собственный дом, так как большинство убийц знакомы со своими жертвами, а зачастую являются членами семьи!

Хорошо, мистер Симпсон был убит не у себя на вилле, а в отеле «Риц».

Но те, кто подвел его к смертельной черте, были членами его семьи.

Миссис Симпсон – красивая, полная достоинства, почтенная и трогательная вдова – на поверку оказалась страшной лицемеркой!

Николь принялась выстраивать сценарий: женщина и ее соучастник намерены отделаться от мужа и в то же время обеспечить себе приличное наследство.

Во время ежемесячных визитов доктор Гринберг лично вручает богатому сопернику поддельные таблетки моноприла. Таким образом, лишенный незаменимого лекарства, Джордж Симпсон подвергается риску, а его сердце, уже однажды перенесшее инфаркт, становится настоящей бомбой замедленного действия. Достаточно внезапного сильного стресса. Сообщникам оставалось решить, какого именно.

Затея ударить по нему в финансовом плане выглядела не только безнадежной, но и заранее обреченной на провал – состояние было действительно крупным, а вложения разнообразными. Оставалось попытаться воздействовать на его чувства и, если можно так выразиться, атаковать его ахиллесову пяту: брачный союз, являвшийся для Симпсона чем-то вроде древнегреческого храма, гармония и крепость которого стали самым большим сокровищем, его единственным убежищем в борьбе с различными препятствиями в бизнесе, завистью соперников и мировыми катаклизмами.

Прежде всего, необходимо было найти авантюристку, женщину, которая согласилась бы сыграть довольно скверную роль. Мария Лопес, со своим сомнительным прошлым охотницы за деньгами, была, вероятно, достаточно известна в определенных кругах, чтобы привлечь внимание двух сообщников. Они сблизились с ней, предложили свой план, пообещав вознаграждение: двадцать пять тысяч долларов, которые та поспешила принять, хотя ей, должно быть, было не слишком приятно отдать практически все наследство в Сенон-фонд; доктор Гринберг, несомненно, был связан с фондом, и эта организация наверняка перевела ему энную сумму на счет на Бермудских островах или еще в каком-нибудь налоговом раю!

Мария Лопес легко смогла соблазнить Джорджа Симпсона, возможно накачав его чем-то подобным виагре, которую купила на черном рынке, или же об этом позаботился доктор Гринберг. Затем сфотографировалась с ним в номере отеля, шантажировала его, чтобы тот вписал ее в свое завещание, потом доктор Гринберг нанес своему противнику роковой удар: воскресным утром он тайно вернулся из Нью-Йорка, где провел несколько романтических дней в обществе Глории Симпсон, якобы гостившей у свояченицы, и за завтраком со своим старым другом ни с того ни с сего показал ему три скандальных снимка.

У пожилого бизнесмена тут же начался сердечный приступ, подскочило давление, и он через несколько минут скончался. Таким образом, несмотря на то что смерть как будто наступила от естественных причин, в данном случае речь идет о преднамеренном убийстве, и необходимо, чтобы виновные были изобличены и наказаны!

Да, теперь все ясно. Однако, что ни говори, эта версия базируется на блестящих, но недоказуемых предположениях, ведь добиться признания от Глории Симпсон или доктора Гринберга будет не так-то легко. А поскольку из рук Николь ускользнул бесценный флакон моноприла, то ей нужно опереться на внушающие доверие показания свидетеля. Этим свидетелем был Эмилио, официант из «Рица».

Глава 23

– Боюсь, что это невозможно.

Так ответила Николь администратор ресторана в отеле «Риц». Как и в первый раз, журналистка прибыла в отель, не условившись предварительно о встрече. Она хотела выяснить у Эмилио, случалось ли ему видеть доктора Гринберга, фотографию которого она прихватила с собой. И если тот опознает врача, необходимо установить, не он ли тот самый человек, с которым покойный Симпсон сидел за столиком в роковой для себя день.

– Он не работает сегодня?

– Ни сегодня, ни завтра, – ответила администратор, как-то странно поглядывая на Николь, словно та прилетела с Марса.

Быть может, это связано с тем, что она недостаточно элегантно одета по сравнению с обычными постояльцами отеля? Во всяком случае, это первое, что пришло Николь в голову. Однако продолжение их разговора показало, что она ошибалась.

– Он что, подрабатывает в другом отеле?

– Если таковые есть на небесах.

– Простите?

Администратор поджала губы, а затем со смешанным чувством раздражения и удивления процедила:

– Разве вы не читаете газет?

– Читаю, но я… С Эмилио что-то случилось?

– Он умер вчера.

– Умер?

– Да, заснул в ванне. Он немного выпил… Такое бывает.

Николь с большой охотой расспросила бы даму из отеля, но на пороге зала появилась респектабельная пожилая супружеская пара, требовавшая внимания администратора. В любом случае Николь вряд ли удалось бы выяснить что-то еще.

К тому же она была просто ошарашена.

Решительно, над ней навис злой рок.

Единственный свидетель случайно погиб, по глупости заснув в ванне!

Теперь ей ни за что не установить, был ли доктор Гринберг тем человеком, что передал фотографии Симпсону.

Вряд ли другие находившиеся в зале официанты были в состоянии ей помочь.

Конечно, она могла бы продолжить свое расследование и попытаться узнать имена клиентов, завтракавших в ресторане отеля в то роковое воскресенье.

Но окажет ли ей содействие дирекция?

В конце концов, у нее не было легальных оснований заниматься расследованием, у нее вообще не было формальной возможности действовать подобным образом: она всего лишь журналистка!

Она чересчур воспарила в мечтах, как это с ней нередко бывало. Ведь ей казалось, что она наткнулась на дело всей жизни; правда, светлый энтузиазм, с которым она обычно приступала к расследованию, крайне редко оправдывало дальнейшее развитие событий.

Расстроенная, Николь направилась к выходу. Она уже пересекала просторный холл отеля, когда за длинной мраморной стойкой заметила лицо, показавшееся ей знакомым. Шаги ее все же замедлились, в то время как она лихорадочно перебирала варианты. Затем она вспомнила: это был Роберто, юный племянник официанта Эмилио. Возможно, ему что-нибудь известно.

Что, если это ее единственный шанс: в то фатальное воскресенье он видел, как доктор Гринберг вошел в отель и подсел за столик Джорджа Симпсона. Что, если ей повезет и удача на сей раз окажется на ее стороне, после стольких жестоких неудач!

Она приблизилась к стойке, но вынуждена была подождать некоторое время, пока Роберто отвечал на вопросы клиента.

Как только он освободился, Николь перешла к действиям:

– Вы меня узнаете?

Племянник Эмилио был настоящим мачо; он нравился женщинам, и, несмотря на строгость правил отеля на этот счет, ему порой случалось отрабатывать «дополнительные часы» с предоставленными самим себе женами богатых деловых людей, которые хотели скрасить праздное безделье… Поэтому он решил, что, возможно, когда-то доставил Николь хорошо оплаченные ощущения, о которых помнит теперь только она одна. И он ответил, как любой служащий, уважительно относящийся к клиентам:

– Да, я… – И, избегая уточнений, дипломатически ограничился улыбкой.

– Я знакомая Эмилио… – сообщила Николь.

Наигранная улыбка в ту же секунду слетела с лица юноши; он сделался серьезным и спросил, неосознанно понизив голос:

– Вы видели его в день смерти?

– Нет, я…

Наступил черед Николь скрытничать. Племянник Эмилио поспешно осмотрелся вокруг, словно боялся, что кто-то услышит их диалог.

– Администратор зала сказала, что он случайно утонул, должно быть, заснул в ванне. – И, преодолев минутное колебание, он выпалил: – Уверен, что он не покончил с собой. Правда, что он захлебнулся, но это не может быть связано с нелепой случайностью или попыткой самоубийства. Его попросту прикончили.

– Как вы можете быть в этом уверены?

Юный красавчик выглядел озадаченным, он ощущал свое бессилие перед невидимыми и, возможно, неуловимыми убийцами.

– Его квартира была ограблена?

– Нет. В любом случае, мой кузен жил очень просто. Пожалуй, ворам было бы, скорее всего, нечего взять в его квартире.

– У него были враги?

– Нет, насколько я знаю, все любили Эмилио, – заявил молодой человек.

– Значит, кто-то желал его смерти?

– Да, я в этом уверен.

– Почему?

– Во-первых, мой кузен никогда не принимал ванну. Мы как-то ездили с ним в отпуск, и я знаю, что он всегда принимал душ. Ванна казалась ему прихотью богатых дам и детей.

– Понимаю… – сказала Николь задумчиво.

– И потом, мы нашли початую бутылку русской водки… Якобы Эмилио выпил перед тем, как принять ванну. Еще одно несоответствие.

– Ваш дядя не пил?

– Пил, и немало, но не водку. Он был любителем рома.

– А, понимаю. Но, не знаю… вдруг он купил водку для гостей, а вчера вечером рома в доме не оказалось, и он просто выпил то, что подвернулось под руку.

– Мой дядя не пил водку. Он не мог покончить с собой, – отрезал Роберто.

Управляющий, сидевший за конторкой, обратил внимание на то, что разговор Роберто с Николь, которую он принял за недовольную клиентку, несколько затянулся (он не был в курсе его дополнительных подработок). Решив прийти на помощь юноше, он вежливо поинтересовался:

– Возникли проблемы?

Роберто склонил голову, словно его уличили в оплошности, но затем бодро произнес:

– Нет, все хорошо.

– Прекрасно, – сказал управляющий, бросив пристальный взгляд в сторону Николь, и вернулся на свое место.

Когда Николь сочла, что он удалился на достаточное расстояние, то спросила:

– Но, быть может, у вашего дяди возникли какие-то неприятности, о которых вам ничего не известно?

– Да нет же! На прошлой неделе он получил повышение и был несказанно доволен. Он даже купил себе билет до Мексики. Должен был уехать на следующей неделе.

– У него были проблемы личного плана?

Роберто ответил не сразу, как если бы этот вопрос его задел.

– Он был женат? – Николь твердо намеревалась докопаться до истины.

– Нет.

– А подружка у него была?

– Да, но они расстались на прошлой неделе.

– Кто кого бросил?

– Думаю, она. Мы с дядей обменялись лишь парой слов на эту тему, но думаю, что она, поскольку у Эмилио был очень грустный вид, когда он сообщил мне об этом. Странно, она его обожала, как мне казалось, в будущем году они хотели пожениться.

– Так, возможно, он покончил с собой в порыве отчаяния?

– Нет. – И добавил, будто размышляя: – Я точно знаю, что он написал ей прощальное письмо.

– Вы не считаете, что это является доказательством суицида?

– Нет, я уверен, что кто-то заставил его написать это письмо, чтобы все поверили, что он покончил с собой.

– Отчего вы так решили?

– Прощальное письмо было написано по-английски.

– И что? Что в этом необычного?

– Его подруга была мексиканкой, она не могла связать по-английски и двух слов. В любом случае, письмо на английском языке она вряд ли сумела бы прочесть. Мой дядя был хитер: он нашел способ дать нам знак, чтобы мы поняли: его силой заставили написать это неправдоподобное письмо.

Николь вновь испытала потрясение.

То, что говорил этот молодой человек, бесспорно, имело смысл.

Но кому и зачем понадобилось убивать заурядного официанта?

А вдруг его убийство связано со смертью Джорджа Симпсона?

Вопросов было куда больше, чем ответов.

В это время один из служащих отеля спросил Роберто:

– Тебе помочь?

– Гм… нет, – ответил молодой человек после небольшой заминки. – Просто клиентка забыла свою карту, но она заглянет за ней после обеда. – Произнеся эти слова, он посмотрел на часы и удивленно вскинул брови. – О, да уже полдень. Другой служащий пришел подменить его.

– Ну ладно, мне пора, – сказала Николь. – Но мне бы хотелось кое-что показать вам, один снимок.

И она приподняла конверт, который держала в руке.

Прежде чем согласиться на ее просьбу, племянник Эмилио снова взглянул на управляющего и сказал:

– У меня сейчас перерыв, я пойду перекусить в «Макдоналдс» – это в торговом центре напротив отеля. Если хотите, можно пересечься там через десять минут.

Конечно, она отправилась на встречу. Не теряя времени, она достала из конверта фотографию доктора Гринберга и обратилась к Роберто, нервно жевавшему бигмак:

– Вы видели этого мужчину в отеле?

– Ну конечно, – быстро отреагировал тот.

Николь повеселела. Неужто наконец ей удалось отыскать полезного свидетеля?

И Роберто пояснил:

– Ведь это представитель компании, поставляющей для отеля туалетную бумагу и бумажные полотенца. А при чем он тут?

Николь разочарованно поджала губы.

– Похоже, мы говорим о разных людях. Я разыскиваю того, кто завтракал с Джорджем Симпсоном в день его смерти и передал ему скандальные снимки, которые, возможно, и вызвали сердечный приступ. Ваш дядя передал их мне. Эмилио, естественно, видел этого мужчину, поскольку мистер Симпсон, как обычно, сидел за столиком, который он обслуживал. Посмотрите хорошенько на снимок. Это лицо никого вам не напоминает?

– Я уже сказал, он похож на Джима Дерека, представителя фирмы «Скотт». Хотя… если подумать…

Он нахмурил брови, еще раз откусил от бигмака кусок, который проглотил, почти не жуя. Николь, слишком нервничавшая, чтобы есть, ограничилась диетической колой. (По крайней мере, волнение шло ей на пользу: оно позволяло ей создавать запас прочности – это было ее выражение! – на те дни, когда ее захлестывали негативные эмоции и она ела за троих, вместо того чтобы ограничивать себя. Например, порой ее одолевала тяга к шоколаду, что часто происходило после споров с мужем и во время последующих периодов холодной войны.)

– Нет, – бросил Роберто, – он выглядит гораздо старше, чем Дерек, а тот к тому же носит усы.

– Ну, хорошо, все, чего я хочу, чтобы вы представили этого мужчину в больших темных очках. Фирмы «Рэй Бан».

– Но на снимке на нем нет очков, – глупо возразил он.

– Именно по этой причине я прошу вас их представить.

Он, нахмурив брови и явно озадаченный, внимательно посмотрел на фотографию еще раз: ему явно недоставало воображения.

Сочтя его усилия безрезультатными, Николь решила прибегнуть к довольно несложному приему. Она достала из сумки черный фломастер и прямо на снимке нарисовала большие очки. Хотя ей было далеко до Пикассо, очки получились довольно реалистично.

– Теперь вам это что-нибудь напоминает?

Молодой человек ответил не сразу. Одним махом он положил себе в рот четыре или пять ломтиков картофеля фри, обмакнув их в кетчуп, и с задумчивым видом прожевал.

– Вы его узнаете? – спросила Николь с воодушевлением.

Роберто отрицательно покачал головой и ответил:

– Нет, не узнаю, а очки похожи. Они точь-в-точь такие же, как те, что я нашел в ящике своего дяди.

– Вы нашли похожие очки в ящике Эмилио?

– Да, ввиду его кончины дирекция отеля попросила меня, как ближайшего родственника, освободить его ящик.

– И очки все еще у вас?

– Ну конечно, я все сложил в мешок.

– Я могу взглянуть на эти очки? Это очень важно. Я вам говорила, тот, кто их носил, возможно, убил не только Джорджа Симпсона, но также и вашего дядю. Только Эмилио располагал сведениями, представлявшими для этого человека опасность.

Спустя несколько минут Николь вслед за Роберто вернулась в отель, и он показал ей очки. Журналистка убедила его отдать ей очки, поскольку они были необходимы для продолжения расследования.

Покидая отель «Риц», Николь испытывала довольно противоречивые чувства.

Плохо, что ей больше не удастся расспросить Эмилио, но, с другой стороны, она уходила не с пустыми руками: у нее были очки, которые, возможно, принадлежали убийце!

Она как раз их рассматривала, стоя на тротуаре возле отеля, когда какой-то водитель, сочтя ее хорошенькой, громко просигналил. Она настолько погрузилась в мысли, что подскочила от неожиданности и выронила очки. Пригрозив пальцем дерзкому водителю – молодому подражателю Элвиса Пресли с черными, обильно смазанными гелем, жирными волосами, – молодая женщина наклонилась, чтобы подобрать очки с затемненными стеклами, и в этот момент заметила, что в них есть что-то странное…