Текст книги "Владимир Высоцкий в Одессе
(Документальная повесть)"

Автор книги: Марк Цыбульский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

«Короткие встречи»
(сентябрь – декабрь 1966 года)

Свою вторую роль на Одесской киностудии Владимир Высоцкий получил, ещё не полностью закончив работу над первой. В письме Л. Абрамовой, посланном из гостиницы «Иткол» в Кабардино-Балкарии, куда Высоцкий прибыл для участия в съёмках горных эпизодов картины, он сообщал: «А на следующий день (это пока ещё в Одессе) дали мне почитать ещё один сценарий, режиссёр женщина, Кира Муратова, хороший режиссёр, хороший сценарий, хорошая роль, главная и опять в бороде (фотография оттуда), сделали кинопробу; дали за неё денег. Посмотрели: хорошо я сыграл, хорошо выглядел, хорошо говорили (ударение надо делать на слове хорошо). Но это вряд ли выйдет по срокам, а жаль. Можно было отказаться от альпиниста (т. е. роли в „Вертикали". – М. Ц.), но жалко песен и места съёмок»[27]27
  Цит. по кн.: Абрамова Л. «Факты его биографии». Москва, 1991. С. 80.


[Закрыть].

Таким образом, мы выясняем, что со сценарием Высоцкий познакомился незадолго до 12 августа 1966 года (дата написания письма). Попробуем выяснить обстоятельства приглашения Высоцкого в картину.

«Утверждение Владимира Семёновича на главную роль в „Коротких встречах" было, в общем-то, случайностью», – утверждает режиссёр А. Муратов, помогавший К. Муратовой при съёмке её первого самостоятельного фильма. – Эту роль должен был играть С. Любшин, а ту, которую потом играла сама Кира, – А. Дмитриева. Но, как часто бывает, случилось непредвиденное. Уже в конце подготовительного периода Дмитриева заболела, а Любшин стал сниматься в сериале „Щит и меч". Не помню, пробовался ли среди других актёров на роль Высоцкий, но точно помню, что режиссёр Саша Боголюбов его предлагал. Кира колебалась. У неё было другое видение этого образа (запомним этот момент. – М. Ц.) Но и я, и Боголюбов, и другие её друзья стал и „доставать" Киру: „Вместо Дмитриевой снимайся сама, а вместо Любшина возьми Высоцкого. Пусть он менее тонкий актёр, но зато гораздо больше похож на настоящего геолога…" Не знаю, убедили ли мы её, или просто жизнь припёрла к стенке, но она, в конце концов, с некоторым ужасом пошла на этот вариант»[28]28
  Цит. по док. повести Акимова Б. и Терентьева О. «Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы // Студенческий меридиан. Москва, 1990, № 3. С. 46.


[Закрыть].

Итак, Муратова колебалась. А. Муратов так вспоминал об этом и в тексте, написанном в 1989 году специально для повести Б. Акимова и О. Терентьева, и много позднее:

«Я говорю Кире: „Возьми!" А она: „Не хочу брать этого парня. Он выглядит грубо". – „Кира, – говорю, – а как выглядят настоящие геологи? Любшин – это киногеолог. А настоящие именно так и выглядят – крепкие, плотные. К тому же, – добавил я, – поёт он хорошо и это пригодится. Да и актёр, вероятно, хороший, коли Любимов взял его к себе"»…[29]29
  Муратов О. Усе почалося з Одеси // Вечірній Киів., 26.01.2005. С. 6. Пер. с укр. М. Цыбульского.


[Закрыть]

Совсем иначе история приглашения Высоцкого на роль геолога Максима описана в «Киномонологе Киры Муратовой».

«Первой моей самостоятельной картиной были „Короткие встречи" в которой я играла сама. На главную мужскую роль пробовался Любшин, но ассистенты по моему указанию вылавливали по стране Владимира Высоцкого, и таки выловили. (А чего его ловить было? Он тогда с концертами по стране не ездил, а за рубежом и подавно не бывал. – М. Ц.) Произошла наша встреча. А это узнавание своих мыслей в мыслях другого. Мысли становились общими, зажигались новым огнём. Он очень помог мне, но потом и я помогла, когда уста его уже сомкнулись. К его словам я добавляю свои, договариваю то, что он не успел договорить. Может быть, это была любовь. На экране точно была. Видно»[30]30
  Цит. по газ. «Зарубежье», Нюрнберг, Германия, ноябрь 2005, № 11. С. 10.


[Закрыть].

Текст, безусловно, интересный, но есть одно «но»: непонятно, сказано ли это самой К. Муратовой. Хотя речь идёт от первого лица, но материал подписан кинорежиссёром М. Айзенбергом, чьё фото красуется на странице газеты рядом с известным фото К. Муратовой и В. Высоцкого из «Коротких встреч». Вот и пойми тут…

Третья версия приглашения Высоцкого в картину принадлежит С. Стреженюку, чьи воспоминания о съёмках «Вертикали» приводились выше.

«При сдаче „Вертикали" Кира Муратова была членом художественного совета нашей студии. Она увидела его и сразу пригласила на„Короткие встречи" на роль Максима»[31]31
  Цит. по сб. «Белорусские страницы», Минск, вып.12, 2004. С. 211.


[Закрыть]. То есть и не колебалась, и не разыскивала…

Фильм, как известно, вышел на экраны в 1967 году, получил третью – низшую – категорию, и мало кто сумел увидеть его до 1987 года, когда он, наконец, был допущен к зрителю, так что каждый сам для себя смог решить, хорош фильм или плох.

На мой субъективный взгляд, фильм не удался. Если сказать одним словом, мне он показался просто скучным. По мнению киноведа А. Блиновой, «важная причина – не подвести партнёршу, не поставить Муратову на малопривлекательную ступеньку любительского кино – обернулась для Высоцкого собственной неудачей. Кто его Максим? Какой образ создан Высоцким из несопоставимых слагаемых? Человека, равнодушного и к Свиридовой (героиня К. Муратовой. – М. Ц.), и к своей увлекательной для многих профессии, и ко всему на свете, даже к собственной персоне? Возникает несоответствие с декларируемой любовью и к Свиридовой, и к романтике геологических экспедиций. А это уже не образ»[32]32
  Цит. по кн.: Блинова А. «Экран и Владимир Высоцкий». Москва, 1992. С. 48.


[Закрыть].

Как мне кажется, причина не в этом или, во всяком случае, не только в этом. Проблема в отсутствии динамики. Режиссёр Г. Полока на своих встречах со зрителями любил говорить, что фильмы должны делаться так, как делал их Чарли Чаплин, на фильмах которого нельзя оторваться от экрана, иначе пропустишь что-то важное. В «Коротких встречах» такого ощущения нет с самой первой сцены – приезда влюблённой в Максима Нади (артистка Н. Русланова) в квартиру Валентины Ивановны Свиридовой.

Некоторые положительные в целом рецензии конца 1960-х годов отмечают, что фильму (и образу Высоцкого) не хватает глубины.

«Владимир Высоцкий – Максим – словно продолжает свою экранную жизнь после фильма „Вертикаль". Та же специальность (непонятно, откуда это взял рецензент. – М. Ц.), та же борода, та же гитара, но стал его герой более озорной, бесшабашный, с эдакой широкой русской душой. В игре Высоцкого много юмора, непосредственности, но где-то он всё же однообразен»[33]33
  Цит. по: Шатина 3. «Короткие встречи»//Люберецкая правда, 3.02.1968. С. 4.


[Закрыть].

«Не проясняет идейного замысла фильма и главный его герой – геолог Максим в исполнении В. Высоцкого. В отличие от Валентины Ивановны, чья душевная жизнь расколота, раздроблена, поглощена всякого рода „суетой" его внутренний мир органичен, естествен, свободен (так, кажется, должно быть по замыслу авторов). А получается просто персонаж с гитарой, напевающий какие-то незапоминающиеся песенки»[34]34
  Цит. по: Коварский Н. «Человек и время» // Искусство кино. Москва, 1968, № 10. С.51.


[Закрыть].

В конце 1960-х годов были и полностью положительные рецензии, автором которых фильм понравился безоговорочно, но их число не идёт ни в какое сравнение с тем потоком восторгов по поводу «Коротких встреч», которые вылились на газетные полосы в период «перестройки». Приведу только три примера (на самом деле их десятки!).

«Максим из „Коротких встреч" и Воронов-Бродский из „Интервенции" – работы первоклассные»[35]35
  Аркадьев И. в ж-ле «Киномеханик». 1988, № 1. С. 29.


[Закрыть].

«Герой Высоцкого не отрицал Советскую власть. Её отрицал фильм Киры Муратовой, за что и был положен на „полку", „уложен на нары"»[36]36
  Цит. по: Богомолов О. «О чём бы пел сегодня Владимир Высоцкий?» // ТВ-парк. Москва, 25–31.07.1994, № 11. С. 38.


[Закрыть]. (Где там отрицание Советской власти, думается, и главный идеолог КПСС Михаил Андреевич Суслов не понял бы, на что уж дока был в таких вещах.)

«Сегодня в герое Владимира Высоцкого мы безошибочно узнаём не романтического бродягу, а героя поколения (вот так! Не больше, не меньше. – М. Ц.) – бескомпромиссного, презирающего болтовню и казёнщину и превыше всего ценящего дружбу, искренность и свободу»[37]37
  Зоркий А. Белеет парус одинокий… // Советский экран, № 8, 1987. С. 15.


[Закрыть].

Впрочем, пора вернуться на съёмочную площадку и поговорить о том, как и когда снимались «Короткие встречи».

В принципе, у Высоцкого в фильме роль хоть и главная, но небольшая: две-три сцены с Н. Руслановой, чуть побольше – с К. Муратовой. Казалось бы, весь материал можно отснять за неделю. Но… что-то не заладилось, и Высоцкий прилетал в Одессу «много-много раз».

Даты его возможных приездов в Одессу можно определить, исходя из табеля занятости в Театре на Таганке. Съёмки начались 16 сентября, Высоцкий был там до 18-го. В октябре есть три периода, когда он был свободен в театре более одного дня, это 11–12, 22–23 и 27–28, так что в эти дни его пребывание в Одессе вполне возможно.

Съёмки продолжились в ноябре (2–3, 8-10, 16–17, 23–24), декабре (5–7, 16–21, 25–29) и январе следующего, 1967 года (7-10). Потом работа над картиной подошла к концу, и актёры собирались вместе только на озвучание, начиная с июня 1967 года.

О том, как проходили съёмки, вспоминал главный оператор картины ныне покойный Г. Карюк:

«До Высоцкого мы пробовали на главную роль в фильме „Короткие встречи" другого актёра, такого недосягаемого и красивого. Хорошо он попробовался, занял денег у Киры Муратовой – ни героя, ни денег по сей день. И на студии появился простой парень – Высоцкий. Он выручил нас – снялся… Это был праздник не только для нас, но и для Владимира Высоцкого. Встреча с Кирой Муратовой не прошла зря. Когда два таких ярких художника сотрудничают, возникает нечто большее.

Володя удивительно чувствовал свет, камеру, ракурс – всё чувствовал, всё знал. Он кинематографист по своей сути. Для себя считал, чтобы камера была чуть ниже и левее относительно него, а свет должен падать справа сверху. И куда бы камера ни двигалась, Володя всегда оказывался в том ракурсе, который считал для себя наиболее выигрышным…»[38]38
  Карюк Г. Короткие встречи // Одесский вестник, № 140 (890), 25.07.1995. С. 6.


[Закрыть]

«Работать с ним было как-то неестественно легко, – вспоминал А. Муратов. – Он всё схватывал с полуслова. Это если был согласен. А если не был согласен, то тут же предлагал свой вариант. Когда ему возражали, говорил: „Ну ты же сначала посмотри!" И часто режиссёр, посмотрев, тут же соглашался…

…Каждый дубль – новый вариант. Очень чуткий оператор Геннадий Карюк иногда просто не мог сориентироваться и выпускал его из кадра. Они с Кирой были прекрасной актёрской парой: играли в одном и том же натурально-ярком ключе, много импровизировали. Я часто не имел представления, где сказать „стоп". Если бы даже это была моя картина, я бы и то сомневался. А тут чужая: кто его знает, что имеет в виду хозяйка фильма»[39]39
  Цит. по док. повести Акимова Б. и Терентьева О. «Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы» // Студенческий меридиан. Москва, 1990, № 3. С. 47.


[Закрыть].

Итак, по воспоминаниям А. Муратова, актриса, первоначально утверждённая на роль (А. Дмитриева, актриса московского театра имени Ленинского комсомола), сыгранную потом К. Муратовой, в фильме сниматься не начинала. Однако уже упоминавшаяся Е. Рудых, сотрудник Одесской киностудии и редактор «Коротких встреч», совершенно определённо заявляет в своей книге «Как делалось кино в Одессе», что Дмитриева сниматься начала. Во всяком случае, некие пробы у неё были и именно с Высоцким, а не с Любшиным. Посмотрев, отснятый материал, К. Муратова решила, что это совсем не то, что она хочет, и, в конце концов, поддалась на уговоры тех, кто предлагал ей сниматься самой. Снова разногласия в воспоминаниях.

То, что павильонные съёмки проходили на Одесской киностудии, это понятно. Но где снимали натуру? Работавший на картине оператор Б. Логвинов называет Олтестово, Е. Рудых – Видеополь. Может быть, поможет Н. Русланова, исполнительница роли Нади?

«М. Ц. – Нина Ивановна, где проходили натурные съёмки?

Н. Р. – Я точно не помню… Где-то за лиманом.

М. Ц. – У Вас с Высоцким в картине всего несколько эпизодов. Они снимались единым блоком или в несколько его приездов в Одессу?

Н. Р. – Снималось блоком. Он работал в театре и приезжал не так часто. Наверное, за несколько дней всё сняли. Я-то там сидела сиднем на съёмках, а он бывал наездами.

М. Ц. – Как Вам работалось с Высоцким?

Н. Р. – Честно говоря, я не очень хорошо это уже помню. Ведь, по сути дела, у меня с ним только пара эпизодов, не так много, чтоб говорить, как мне работалось. Ну, партнёр – и партнёр. Никто ж тогда не думал и не гадал, что Высоцкий превратится в такое явление, которому везде будут памятники ставить. Вёл себя Высоцкий довольно скромно, никогда не выпячивался, хотя песни его уже всюду звучали, да и в„Коротких встречах" они были.

М. Ц. – Как Вы считаете, Высоцкий-актёр театра выше Высоцкого-киноактёра или это равнозначные величины?

Н. Р. – Вы знаете, я считаю, что актёр – он везде актёр. И в кино, и в театре. Безусловно, в кино есть своя специфика, крупные планы и так далее. Но настоящий актёр сыграет и в кино, и на сцене. Конечно, есть люди, которые хорошо сыграют в кино, но не могут работать в театре, но о Владимире Семёновиче этого нельзя было сказать. Он был очень талантливый человек, и талантливый во всём.

М. Ц. – Вы не знаете, Высоцкий не писал что-нибудь во время съёмок?

Н. Р. – Если и писал, то никогда этим не бравировал. Вроде: „Ах, отойдите, я в творческом экстазе!" Но я не в курсе, хоть мы и жили в одной гостинице.

М. Ц. – Вы имеете в виду „Куряж"?

Н. Р. – Да, она самая. Не знаю, откуда прилепилось это название. Было такое актёрское пристанище. Мы там встречались, выпивали, отдыхали. Это было прекрасное заведение. Что-то вроде клуба, но в котором ещё и ночевали. Но на этих посиделках я никогда не сталкивалась с Высоцким. А после окончания съёмок больше мы не встречались. Я только видела его на Таганке в некоторых ролях, из которых более всего мне понравился Галилей»[40]40
  Цит. по фонограмме беседы от 13.08.2006.


[Закрыть].

Подведём предварительные итоги. Ни историю приглашения Высоцкого на роль геолога Максима (колебалась К. Муратова в выборе? Или, наоборот, искала Высоцкого везде?), ни возможное участие в картине А. Дмитриевой, ни даже место натурных съёмок на основании существующих воспоминаний установить не представляется возможным. Чтобы ответить на эти вопросы, я обратился к активному участнику работы над фильмом А. Муратову, чьи воспоминания цитировались выше.

«М. Ц. – Александр Игоревич, в литературе о Высоцком существуют несколько версий того, как он попал в фильм „Короткие встречи"…

А. М. – Я могу рассказать Вам без всяких версий, потому что я при этом присутствовал. Высоцкого привёз на пробы Саша Боголюбов, он был вторым режиссёром у Киры на этом фильме. Прежде он был Каганович. Боголюбов – это даже не фамилия его жены, это фамилия первого мужа его жены. Поскольку отца Саши репрессировал лично Лазарь Каганович, то он с возмущением сменил фамилию.

М. Ц. – Потрясающая история!

А. М. (смеётся) – Ну ладно, это к делу не имеет отношения. Саша был каким-то образом хорошо знаком с Высоцким. Ну, Вы сами знаете, в то время бешеной популярности у Высоцкого ещё не было, хотя песни его уже начинали звучать. Но ещё люди, так сказать, не раскушали, насколько он был одарён.

Высоцкий прошёл пробу, и проба была весьма посредственная, как я помню. Кира утвердила на роль Любшина, нашего хорошего приятеля. Но Любшина соблазнили сниматься в фильме „Щит и меч" и он довольно подло, не сообщив Кире, что он у неё сниматься не будет, начал работать в другой картине. И когда подошло время съёмок, оказалось, что главного героя нет. Возник вопрос, кого брать на его место. Саша Боголюбов вернулся к кандидатуре Высоцкого. Я его поддержал, сказал: „Кира, ну ведь Любшин – это киногеолог" Кира мне говорит: „Да у Высоцкого морда кирпичом". Я говорю: „Ну, так у настоящих геологов именно такой вид. У Высоцкого вид достоверный, жизненно достоверный. К тому же он на гитаре играет, это, наверное, украсит картину". И так Высоцкий был утверждён на роль Максима.

М. Ц. – То есть, Высоцкий пробовался, но первоначально был утверждён Любшин? Это очень интересная деталь!

А. М. – Да, именно так. По сути дела, и проба-то его была фиктивная, поскольку Кира сразу хотела, чтобы эту роль играл Любшин. Там ещё два-три человека пробовалось, но на них никто не обращал внимания. Так часто бывает. Уже знаешь, какого актёра ты хочешь снимать.

М. Ц. – Теперь вопрос о роли Валентины Ивановны Свиридовой. Роль сыграла сама Кира Георгиевна, но ведь должна была сниматься Дмитриева?

А. М. – Да, Дмитриева. Она до этого роскошно сыграла в фильме „Друг мой Колька". На роль Свиридовой она была утверждена фактически без проб. Ну, были опять-таки какие-то полуфиктивные пробы… Но с ней что-то случилось. Она приехала в Одессу уже на съёмки и вдруг исчезла. Тут я ручаться не могу, потому что просто забыл, но насколько я помню, она села в поезд Одесса – Новосибирск и укатила.

В общем, она исчезла, и сниматься не могла. Несчастье на несчастье: нет Любшина, теперь нет и Дмитриевой. Я стал уговаривать Киру – она же очень талантливая актриса, – чтобы она сама снималась.

М. Ц. – То есть Дмитриева и не начинала работать?

А. М. – Нет, она не снималась ни одного дня. А в фильме снимались ещё Валерий Исаков в роли буфетчика Степана, Нина Русланова и Любочка Корытцева. Про неё я должен Вам рассказать. Мы снимали наш первый одесский фильм „Наш честный хлеб". Эта девочка была дояркой, и она играла у нас там доярку. Она явно была одарённая, и Кира её вспомнила и пригласила в „Короткие встречи".

М. Ц. – Вот интересно, а как вообще появилась идея фильма „Короткие встречи"?

А. М. – Совершенно случайно. Тут целая история… Дело в том, что нас направили на дипломную работу на киностудию имени Горького. Но там накопилось очень много юнцов, ожидающих своей первой постановки. Нужно было долго ждать, там уже было много дипломантов из прошлого выпуска. И тут совершенно случайно мы разговорились с режиссёром Николаем Фигуровским. Он был из мастерской Игоря Андреевича Савченко, а я его хорошо знал и знал ребят с его курсов – Марлена Хуциева, Серёжу Параджанова, с которым мы дружили до конца его жизни. И Коля Фигуровский был с того же курса. Он предложил нам интересный сюжет на военную тему, и мы втроём написали сюжет – Коля, Кира и я. Сюжет был связан с финской войной. Мы поехали в Белоруссию, и белорусы потребовали переделать сюжет на войну с немцами. Ну и понятно – что им эти финны?

Мы поехали на „Ленфильм" и там охотно наш сценарий взяли. И тут финский президент повёл себя не так, как хотелось Хрущёву, и отношения были разорваны. Фильм наш пропал, хотя мы уже на тот момент даже сняли часть натуры на Кольском полуострове.

И мы застряли. Был один сценарий, другой… И всё неудачные. Последний сценарий, который мы предложили, это были две новеллы, которые мы с Кирой уже собирались снимать порознь. Я должен был снимать фильм по рассказу Жуховицкого „Домик у дороги" – это с геологом связано. А Кира должна была снимать сюжет по рассказу Фомина. Это рассказ такой про райкомовскую даму, у которой муж – журналист-забулдыга.

В итоге Кира и Лёня Жуховицкий объединили оба сценария – про даму и про геолога. Когда она снимала „Короткие встречи" мы уже развелись, но она попросила меня помочь, потому что ей было тяжело и в кадре находиться, и снимать. Я приезжал на съёмки из Киева где-то два раза в неделю.

Жил я в „Куряже", гостинице Одесской киностудии, жили мы в одной комнате с Володей Высоцким. Подшучивал я над ним… Была у него песня такая: «Пили зелье в черепах, ели бульники, танцевали на гробах, богохульники». А на киевской студии были режиссёры Шмарук, Левчук и Цыбульник. И я каждый раз пел свой вариант: „Ели бульники Левчуки, Шмаруки и Цыбульники". Он, посмеиваясь, повторил это однажды и потом на съёмках это ляпнул: „Ели бульники Левчуки, Шмаруки… А… мать!"

Потом я подговорил всех, и все спрашивали: „Володя, что такое бульники?" Он говорил: „Это у нас так в детстве булыжники называли". Но я же подговорил человек двадцать, и когда к нему все с этим вопросом по очереди подходили, он уже начинал кусаться! Особенно на двадцатый раз…

М. Ц. – А где проходили натурные съёмки?

А. М. – В Окнице. Там была построена эта декорация. Я там не был, только в машине проезжал и видел эту декорацию. Там моё присутствие было абсолютно не нужно, потому что там снимались Русланова, Высоцкий и Исаков. А на тех съёмках, где была Кира, я всегда был. Не то, чтобы консультант, а такой взгляд со стороны. Два-три эпизода я был вынужден снимать как оператор.

М. Ц. – Почему?

А. М. – Да потому что оператор запил. А я закончил три курса операторского факультета. Два курса параллельно с режиссёрским факультетом, а один курс ещё до того. Я помню, что я снимал эпизод с раками. Там Кира интересно придумала. В таз, где варились раки, было вставлено стекло, и я снимал через это стекло. Второй эпизод был с нищим на Греческой площади. И ещё один или два куска, когда Свиридова ходила по домам.

А потом дали попробовать Гене Карюку. Он был молодой парень, ассистент оператора. И он начал прекрасно снимать, потом он с Кирой работал на нескольких фильмах.

Так вот, возвращаясь к Высоцкому. Он придумывал песни прямо на съёмках. Кира тогда многие кадры снимала с прямой записью звука. И Высоцкий импровизировал там. Вот на съёмке он вдруг запел: „В Ватикане прошёл мелкий дождичек, римский Папа пошёл по грибы…"

М. Ц. – Так это песня Высоцкого?

А. М. – Ну, кусочек. Мне потом говорили, что через несколько лет он её написал и спел. (Это ошибка мемуариста, песня Высоцкому не принадлежит. – М. Ц.) А тогда это было настолько неожиданно, – мы еле удержались, чтоб не расхохотаться, настолько это было неожиданно. Он просто пропел две строки, он даже не знал, что там дальше будет.

М. Ц. – Высоцкий что-то писал в то время?

А. М. – Он писал с гитарой в руках в те времена. Может быть, потом он писал, как поэт, без гитары, я этого не знаю. Ночью бренчал тихонечко. Помню, пел он: „Я рыдал, словно мальчик, и читал романчик с неприличным названьем".

М. Ц. – Эта песня к тому моменту уже была написана.

А. М. – Ну, это редко исполняемая песня. Что-то он с ней хотел сделать, наверное, но не для фильма.

Тогда же в „Куряже" жил Женя Урбанский. От него я впервые услышал песню „В тот вечер я не пил, не пел…" Потом уже в Москве я услышал, как эту песню пел Высоцкий.

М. Ц. – Значит, вы встречались с Высоцким и в Москве?

А. М. – Да. Там были смешные вещи иногда. Я попросил Володю сделать мне билеты на „Гамлета", потому что билеты ведь достать было невозможно. Он помог мне, потом после спектакля спросил моё мнение. Я сказал: „Ты знаешь, Володя, ну мне как-то не очень…" Он говорит: „Тогда ты пойдёшь ещё раз! Я посажу тебя во втором ряду!" Я пошёл во второй раз, а потом сбежал, потому что в третий раз я это смотреть уже не хотел.

М. Ц. – А в других ролях Вы Высоцкого видели?

А. М. – Когда „Таганка" приезжала к нам в Киев в сентябре 1971 года, я видел „Пугачёва", в котором Высоцкий играл Хлопушу. Я сказал ему: „Володя, единственно, что меня страшно волновало, так это то, что ты по помосту скатишься в зал и разобьёшься". Ну, это шутки, а вообще-то он был самым ярким исполнителем в этом спектакле.

М. Ц. – Вы общались с Высоцким и позднее?

А. М. – У меня была картина „Гонки по вертикали" получившая потом немалую известность. Эта картина по роману Вайнеров. По сути дела, инициатором постановки был Володя. Я не читал этого романа; честно говоря, я детективную литературу вообще не читал. Вдруг он мне говорит: „Слушай, я хочу сыграть Батона".

Я дал заявку, написал сценарий. Вайнеры подписали сценарий и забрали деньги, но написать сценарий по своему роману они не могли. Им дали указание выкинуть из сценария прошлое Батона, которое в романе было, они не знали, как тут быть. Я говорю: „Батона будет играть Высоцкий". А Вайнеры почему-то хотели, чтобы играл Миша Козаков. Я говорю: „Ну кто поверит, что Миша Козаков – вор? Тогда надо какой-то совсем другой текст писать". Мне говорят: „Но Высоцкий сыграл положительную роль Глеба Жеглова". Я отвечаю: „Ну, так что же, вы хотите его, как Бабочкина обречь всю жизнь быть Чапаевым?"

Одна из причин, почему этот фильм не запускали три года, это то, что я настаивал на Высоцком. Во-первых, он был инициатором всей работы, и мне было неловко. Во-вторых, я просто хотел его снимать. А потом он умер, и эту роль сыграл Валя Гафт.

Вот такие встречи были… Скажу Вам так: мы с Высоцкими друзьями не были, но мы встречались с большим удовольствием.

М. Ц. – Возвращаясь к „Коротким встречам", хочу спросить: интересовало ли Муратову мнение актёра Высоцкого, или это была жёсткая режиссёрская работа?

А. М. – Конечно, допускалось! Ведь по сюжету Максим и петь не должен был. Если б снимался Любшин, это было бы совсем иначе, никаких песен там бы не было. Кира очень любит брать актёра, чтоб он потом раскрывался. Именно так и было с Володей Высоцким»[41]41
  Цит. по фонограмме беседы от 19.08.2006.


[Закрыть].

Внимательный читатель, конечно, заметил, что разные мемуаристы по-разному вспоминают многие моменты, связанные и с фильмом, и с появлением в нём Владимира Высоцкого. Окончательные ответы могла дать только режиссёр-постановщик Кира Муратова.

«М. Ц. – В литературе о Высоцком бытует мнение, что Вы пригласили Высоцкого на роль Максима только после того, как от съёмок отказался Станислав Любшин. Однако А. Муратов сказал мне, что Высоцкий формально пробовался на роль, ещё до официального утверждения Любшина, но Вы хотели снимать именно С. Любшина, поэтому изначально Высоцкий и не рассматривался как кандидат на роль.

К. М. – Проба была не формальная, совершенно нормальная. Просто утверждён был Любшин. Несмотря на то, что он не играл на гитаре, он был более подходящим к тому сценарию, что был написан. Он был мягкий вариант, а Высоцкий – более жёсткий вариант.

Потом оказалось, что у Любшина был заключен контракт на фильм „Щит и меч". Это должно было происходить в одно и то же время. Мы об этом не знали, узнали потом. Я была тогда начинающим режиссёром, мне бы никто не позволил вот так просто взять и отложить съёмки. Сказали бы: „Ну, тогда пусть это снимает кто-нибудь другой".

Высоцкий уехал сниматься в „Вертикали" мы ему сообщили, что на роль утверждён Любшин. Он прислал письмо такое юмористическое, спрашивал: „А кто же Славика научит играть на гитаре?" Но так как мы оказались в ужасном положении, нам пришлось идти на поклон к Высоцкому. Ему очень нравилась эта роль, он увлекался ролями такого плана, а тут он по роли был мачо в окружении двух женщин. Так что он согласился на роль безо всяких разговоров. Он снимался замечательно и потом никогда не упрекнул, не напомнил о том, что его не сразу выбрали.

М. Ц. – А почему так много раз он приезжал на съёмки всего нескольких сцен?

К. М. – А ему же надо было быть в Москве в театре. Это обычная ситуация с театральными актёрами.

М. Ц. – Я Вам зачитаю фрагмент из документа, подписанного 22 апреля 1967 года В. Баскаковым, который относится к роли Высоцкого: „В фильме не получился образ героя. В исполнении актёра В. Высоцкого фигура Максима приобретает пошлый оттенок. Фильм перенасыщен деталями, порождающими настроение уныния и бесперспективности. В связи с этим необходимо заменить одну из песен В. Высоцкого „Гололёд"…

К. М. – Вы знаете, я не помню такого, чтобы речь шла именно о песне. Там много чего было, но про песню – не помню. Может быть, это и было как указание…

М. Ц. – Редактор Одесской студии Евгения Рудых вспоминала, что Антонина Дмитриева начинала сниматься в фильме, что у неё были пробы с Высоцким, а А. Муратов сказал мне, что она не снималась в картине ни одного дня. Как же всё-таки было? Начинала ли А. Дмитриева работать в картине?

К. М. – Ну, можно так сказать, что она начинала работать в картине… Там была довольно сложная такая история. Дмитриева очень хорошая артистка, но у нас очень странно получалось: на репетициях всё шло замечательно, а то, что получалось на плёнке, нам не нравилось. Репетируем – опять нравится, снимаем – опять не нравится. К тому же она ведь тоже была театральная актриса, которая уезжала и приезжала. Я не помню, сколько дней мы работали, но это было ужасно, потому что я не понимала, что я могу сделать. Тем более у меня, начинающего режиссёра, особых прав не было – могли принять всё это за мой каприз.

Ситуация разрешилась благодаря тому, что Дмитриева начала капризничать, предъявлять к нашей администрации какие-то требования – чтобы её куда-то возили, чтобы ей как-то дополнительно занимались. В итоге администрация оказалась к ней настроена отрицательно и мне сказали, что, дескать, и Вам она не нравится, и нам она мешает – надо заменять.

Но на кого заменять? Не было никого другого, а я репетировала со всеми мужчинами, потому что это был мой сценарий, мой текст, и я его хорошо знала. Мне ассистент режиссёра Тарасуль Геннадий Львович сказал: „А давайте Вы сами попробуете сыграть". Ну и попробовали, стало получаться…» (Фонограмма беседы от 20 января 2013 года.)

Ну, вот теперь все неясности окончательно выяснены, и мы можем переходить к рассказу о следующей киноработе Владимира Высоцкого.