Текст книги "Город холодных руин"

Автор книги: Марк Чаран Ньютон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Толпа бесновалась. Свои нападали на своих же. Почти у каждого оказалось при себе какое-нибудь примитивное оружие – обрывки цепей, дешевые мечи, железные прутья и горлышки от бутылок. Все были готовы к драке, хотя никто, наверное, не ожидал, что она начнется еще до конца марша, а маски, гарантирующие анонимность и солидарность, вдруг показались не такой уж хорошей идеей. Никто толком не знал, где свои, а где чужие. Все находились под угрозой.

Выстроившиеся вдоль улицы солдаты бесстрастно наблюдали, как процессия прямо на их глазах превращалась в кровавую баню. Малум старался на совесть: он резал тех, кто особенно агрессивно размахивал оружием, тех, кто нес плакаты, тех, кто громче других выкрикивал лозунги. Он перереза`л глотки, выпускал кишки, крошил каблуками черепа и все время чувствовал, как клыки давят на челюсть, как бушуют внутри его, просясь наружу, нечеловеческие инстинкты.

Его движения были легки, он буквально порхал в толпе. Вдруг он остановился, поднял и убрал с дороги неведомо как попавшего туда ребенка и снова продолжил свой кровавый путь. Один здоровяк схватил его за воротник и вздернул в воздух, Малум обернулся и вонзил ему в запястье клыки. А когда тот выпустил его, громко матерясь от неожиданности и возмущения, Малум проткнул ему шею ножом, и гигант упал на мостовую, обливаясь кровью.

Малум обтер рот.

Когда он увидел пятерых из своей банды, немало людей уже лежало на земле мертвыми или искалеченными. Это был знак: если видишь больше двух своих разом, значит пора сматываться.

Не желая быть узнанным, Малум выскользнул из толпы в ближайший проулок и спрятал нож. Уперся руками в стену, тяжело дыша. Через пару секунд к нему подошел кто-то из своих, потом мимо пробежал парень из «Крика».

Люди в панике бежали прочь от бойни, все перепачканные кровью, многие были ранены. Стройный маршевый ритм распался, раздавались лишь отдельные вскрики недавних участников демонстрации протеста, уносивших ноги. В конце проулка показались солдаты, они сновали по улице туда и обратно.

Малум собрал своих и повернул назад, в город.

Дело было сделано.

Глава четырнадцатая

Джерид вспомнил, что у Нандзи сегодня выходной – не столько из-за ее отсутствия, сколько потому, что его стол потонул в хаосе бумаг. В этом беспорядке он и провел первые утренние часы, погрузившись в глубокую задумчивость. Хотя нет, не совсем так. Полчаса он провел, наслаждаясь роскошным завтраком, его аппетит подогрела вчерашняя попытка сесть на диету, о которой он пожалел, едва первый голодный спазм скрутил его желудок.

Внимательно прочитав рапорты о преступлениях, совершенных в городе минувшей ночью, он подошел к стене с картой и стал помечать на ней места, где за последние месяцы пропадали люди. Затем, исследовав надписи и линии на карте, он решил сам посетить эти места. И протянул руку к плащу и широкополой шляпе.

Он был уже готов к выходу, когда в его кабинет вошел коллега, молодой серый румель по имени Йорджи, и бросил ему на стол письмо. Бездельник Йорджи казался ему типичным представителем здешней инквизиции: собственный круг общения заботил его куда больше, чем работа.

– Что это? – Джерид кивнул на письмо – он всегда скептически относился к официальным бумагам.

– Приглашение, – ответил Йорджи. – Кое-кто из высших чиновников развлекается время от времени в цитадели по приглашению Лутто. Вас, как опытного профессионала из Виллджамура, видно, тоже сочли важной шишкой. Неплохо бы вам туда сходить, сэр, людей повидать, себя показать, понимаете? Вам надо слегка расслабиться, Румекс. Войны, говорят, все равно не избежать, так радуйтесь жизни, пока можно, как делают все в городе.

Как делают все ваши неумехи-следователи.

Точнее о местной инквизиции не скажешь. Джерид натянуто улыбнулся, и серый румель вышел из комнаты. Однако следователь задумался: не стоит ли ему в самом деле наведаться на вечеринку, потереться среди местной публики, может быть, завести новых знакомых. Если у него есть в этом городе какое-то будущее, то союзники ему не помешают. А вдруг и его затянет в водоворот легкой жизни, которая так по душе всем местным?

Яркий день. Высоко в небе красное солнце медленно описывает дугу в его южной части. Улицы чистят от снега культистской водой. Столбики пара то и дело вырываются из-под мостовой – система обогрева огненным зерном делает свое дело, дает людям тепло. Джерид все дивится на нее и недоумевает: что мешало проложить такую же в Виллджамуре? Бюрократия, конечно. Ну и свистопляска у власти – сначала на троне сидел псих, который не принимал никаких решений, потом его сменила дочь, которую тут же подставил и посадил в тюрьму негодяй Уртика. Уж этот наверняка сейчас вовсю наслаждается выгодами своего нового положения. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем империя официально поменяет название, точнее, прежде чем новое название дойдет до здешних мест. До сих пор изменилось лишь одно: вышел приказ помечать все государственные бумаги новыми буквенными символами.

– Уртиканская империя, – буркнул он; слова оставляли привкус горечи во рту. В Виллджамуре сейчас их, поди, твердят точно мантру.

Приспосабливаться к здешней жизни ему было мучительно сложно: это был город гедонистов, либеральное, едва ли не распущенное общество, не знающее жесткой системы столичных законов. Ему то и дело попадались на глаза магазины, где продавали то, чего он не одобрял, – новый наркотик, к примеру, – или на улицах до его слуха доходили фразы, чрезмерно вульгарные на его вкус. Люди здесь не привыкли терпеливо стоять в очередях. Они расталкивали друг друга локтями. Здешние женщины отличались невероятным нахальством. В подворотнях стояли шлюхи, их зазывные улыбки намекали едва ли не на усталость от того образа жизни, который они вели.

Выучив настенную карту буквально наизусть, Джерид вдоль и поперек исходил районы, где люди пропадали чаще всего. Что в этих местах особенного? Почему именно здешние жители чаще всего становятся мишенью неизвестных агрессоров? Старый квартал лежал к югу от этих улиц, Ониксовы Крыла едва не загораживали собой близящееся к закату солнце. На севере располагались казармы и цитадель, чьи бастионы четко выступали на горизонте. Он приподнял шляпу, приветствуя двух старых леди-румелей, которые прямо залюбовались им, посылая в его сторону нежные улыбки.

Районы, потерявшие наибольшее количество граждан, населяли преимущественно представители среднего и высшего класса, но, к удивлению Джерида, среди пропавших оказалось много активистов профсоюзного движения и разных политических партий. Среди шахтеров, портовых грузчиков и мелких торговцев исчезали в основном те, кто особенно рьяно отстаивал свои права. Зацепка не ахти какая, а что до методов власти, то они не вызывали у Джерида доверия и в лучшие времена, однако тенденции отслеживать все же надо.

Ирены попадались на каждом шагу, ни один перекресток не пустовал, везде шла торговля. Продавалось все – от кухонных принадлежностей до одежды, казалось, нет такого товара, который нельзя было бы найти здесь. Джерид направился к одному из более крупных рынков.

– А это что за мясо? – задал Джерид невинный вопрос одному торговцу, худосочному бородатому человеку, то и дело потиравшему ладони.

Тот лишь пожал плечами:

– Всякое есть. Тебе какого надо?

– Пока никакого, я только смотрю, – ответил Джерид.

Соблазн велик. Хороший кусок мяса – отличный способ ублажить любого следователя.

Едва суматошный рынок остался позади, как вокруг стало значительно тише.

Итак, еще раз: почему люди пропадают с относительно благополучных улиц? Может быть, бедняки просто не заявляют о своих потерях или у всех пропавших есть что-то общее, объединяющее их в глазах похитителей?

Он взял себе на заметку задать вопросы в Пустошах – этим названием в городе обозначались бесконечные ряды лачуг и уродливых муниципальных домов, занимавших обширную территорию к югу от его основной части.

Наружная лестница вела на крыши домов, соединенных между собой таким образом, что можно было долго идти вдоль их карнизов, наблюдая районы Скархауз, Солтуотер и Дипинг, расположенные к северу от Пустошей, а прежде бывшие южной границей города. Джерид решил подняться туда хотя бы ради вида. Наверх он шел не очень грациозно, так как ступеньки оказались скользкими. Хорошо еще перила давали надежную опору, и он карабкался по лестнице, вцепившись в них обеими руками, как пьяный в лучшего друга.

На крыше он вздохнул с облегчением. Открывшийся сверху вид состоял в основном из других крыш, перемежавшихся с приметными ориентирами: квадратными джорсалирскими храмами, многоквартирными домами, а на другой стороне, ближе к Старому кварталу, уходящими в небо колоннами дымов от жаровен уличных торговцев снедью да мешаниной архитектурных стилей там, где еще громоздились друг на друга века истории. В этом ландшафте бросались в глаза несколько громадных, изысканной постройки башен. Рассматривая их, Джерид все время держался за шляпу: ветер наверху дул такой сильный, что непременно сорвал бы ее и унес куда-нибудь вдаль.

Что же он надеялся оттуда увидеть?

Вдруг что-то зацепило его взгляд.

На краю воздушного тротуара, у перекрестка двух улиц, на перилах болтался какой-то непонятный обрывок. Он медленно направился туда; что-то враждебное почудилось ему в этом предмете. Это оказался измочаленный кусок веревки, по консистенции больше похожей на белую соплю. Кругом оказалось еще много этой дряни. Вынув из сапога небольшой тупой ножик, Джерид поддел им непонятную субстанцию. Мутная и липкая, ни на что не похожая текстура намертво пристала к железу кровли. Что это за адское варево такое?

Первым делом Джерид подумал о культистах – как всегда, когда не мог найти рационального объяснения случившемуся. Намотав неведомую субстанцию на лезвие ножа, он вертел ее и так и эдак, удлинял, растягивал, пробовал на прочность. Ничего подобного он никогда раньше не видел, да и зачем культистам такая штука? Он вынул из кармана платок, положил в него каплю вещества, завернул и убрал обратно. Больше ничего интересного кругом не было; только две-три разбитые маски валялись на тротуаре, но это можно было увидать повсюду в городе.

Обеденный перерыв Джерид провел в компании альбиноса-командующего. Тот много говорил о передвижениях войск, статистике и вероятности, а следователь пока расправлялся с тарелкой морепродуктов, которые оказались на удивление хороши. Затем они пришли к единому мнению касательно жутковатой привычки местных граждан носить маски. К чему они? Чушь какая-то. Разговор проходил в столовой при казарме, мрачном гранитном помещении, своды которого звенели от раскатов здорового солдатского смеха.

На Джерида произвело впечатление то, что Бринд, несмотря на свой высокий ранг, не брезговал сидеть за одним столом с подчиненными. Такие мелочи много говорят о человеке. Следователь с восхищением наблюдал за уверенной ловкостью, с которой командующий орудовал ножом и вилкой. Это получалось у него так непринужденно, что самому Джериду едва не расхотелось есть из боязни испачкать при нем свое черное одеяние. Но против его воли внимание румеля то и дело привлекали красные, как два уголька, глаза собеседника.

– Должен признать, что к разгадке исчезновения сержанта Хауста я не приблизился ни на шаг, – вымолвил наконец Джерид. – Найти одного-единственного человека в таком большом и беспорядочном городе, как этот, вообще непросто. А тот факт, что у него не было здесь друзей или знакомых за пределами казармы, только усложняет дело. Это означает, что у нас нет добавочных ниточек для расследования. Зато я убедился в том, что в последнее время люди и впрямь пропадают здесь очень часто, как вы и говорили. Я бы даже сказал, слишком часто.

– Вы, кажется, чем-то удивлены, следователь? – протянул командующий.

– Честно говоря, да.

– Может быть, это из страха перед войной?

– Я и сам так думал, – ответил Джерид. – Но даже в военных условиях у людей больше шансов выжить здесь, в городе, чем в открытом поле в мороз. Да и вообще, местное население о войне, похоже, даже не вспоминает, вы не замечали?

– Конечно замечал. Я вообще давно понял, что люди больше сосредоточиваются на деталях, которые находятся непосредственно перед их носом, чем на картине в целом. И, учитывая, какая на дворе погода, я их не виню. Еще какие-нибудь соображения?

– Не знаю, есть ли в этом какой-нибудь смысл, но все исчезновения происходили между Скархаузом и Старым кварталом, а также у цитадели, Альтинга, Шантиз и Старой гавани.

– Самые богатые районы города в основном, – заметил Бринд.

– Верно, – подтвердил Джерид. – Как по-вашему, в этом нет ничего странного?

– Может быть, и есть. А вы как думаете, следователь?

Джерид молча прожевал кусочек краба.

Мм… до чего вкусно.

– Ну, пара теорий у меня есть. С одной стороны, причина, возможно, в том, что бедные просто не сообщают, когда у них кто-нибудь пропадает. На убийства тоже не похоже, у нас совсем нет трупов. Остальные смерти, имеющие место на улицах, так или иначе связаны с бандитами. Тут другое – люди пропадают куда-то прямо с улиц, и больше их никто не видит, будто в воздухе растворяются. – Каждую свою мысль Джерид подчеркивал движением вилки. – Быть может, мы имеем дело с похищениями людей, богатых граждан?

– Вы хотите сказать, что их похищают ради выкупа? Денег кругом хватает, – заметил Бринд. – За последние годы город расцвел как никогда благодаря экспансионистской политике Лутто. Многие сильно разбогатели за эти годы. Но есть и такие, кто, напротив, потерял, а не приобрел.

– Совершенно верно. Однако беда в том, что никто никакого выкупа ни у кого не требует, похитители просто молчат.

– О каком количестве похищений мы говорим?

– Четыреста восемьдесят пять человек за последние шесть или семь месяцев, по официальным данным. – Джерид кивнул, заметив удивление Бринда. – Да, многовато, правда? И это еще не считая тех, кто жил один, не имел друзей – в таком духе. Конечно, люди пропадают все время, по разным причинам. Но такое количество не вписывается ни в какие общепринятые теории. Сбеги эти люди из города, наверняка они просто погибли бы от холода.

– Несомненно, – согласился Бринд.

– Ну а вы, – Джерид с удовольствием поменял тему, – больше моего знаете о времени начала войны или о том, что будет делать в случае нападения город?

– Строго между нами, – предупредил его Бринд. – Силы неприятеля собираются на противоположном берегу пролива в количестве, достаточном для нападения: десятки тысяч. Они кишат там, как насекомые, а об их боевых качествах я знаю не понаслышке, у меня есть живые свидетели. С нашей стороны солдат слишком мало. Я стягиваю сюда все драгунские полки, какие могу, – Четырнадцатый и Шестнадцатый уже здесь, на днях должны подойти пехотинцы. Гаруды ежедневно патрулируют другой берег или взрывают лед устройствами бренна, чтобы не дать неприятелю перейти сюда посуху. И хотя население города легко можно эвакуировать по многочисленным тоннелям, все же… все же большинству граждан придется сражаться. Было бы кстати, если бы нам согласились помочь бандиты, но они не хотят думать ни о ком, кроме самих себя. Вполне вероятно, нас ждет время, когда каждая пара рук будет на счету. Как по-вашему, вы сможете сражаться в случае необходимости? – закончил, сухо улыбнувшись, Бринд.

Но Джериду не привыкать было рисковать жизнью ради общего блага.

– Когда время придет – конечно, – со вздохом ответил он.

Если Джерид еще не совсем разочаровался в мире, то следующий вечер дал ему для этого повод.

Вечером он повел Марису на бал. Это мероприятие оказалось куда более пышным, чем ему представлялось возможным с учетом Оледенения и надвигающейся войны. В зале – невероятно огромном, украшенном всевозможными безделушками, собранными со всех уголков империи, – толпились сотни людей.

Гости, разодетые в лучшие свои наряды, разгуливали по залу с тонкими хрустальными бокалами в руках. Все были в полумасках с золотой тесьмой и яркими разноцветными лентами. Джерид не верил своим глазам, глядя на такое декадентство: на дворе ледниковый период, война не за горами, а они и в ус не дуют. Женщины накачивались вином и водкой, а мужчины смотрели на это с восхищением. Да разве тут до пирушек, откуда такое легкомыслие? На сцене сидели лютнисты и изо всех сил старались играть в лад, но Джериду показалось, что любой уличный музыкант из тех, что он слышал до сих пор, даст этим сто очков вперед.

Зато Мариса очень радовалась возможности завести новые знакомства и через пару минут уже затерялась в толпе приглашенных. И как она ухитряется вот так запросто подходить к совершенно незнакомым ей людям и заговаривать с ними? Он на такое не способен. Нет, разговаривать с людьми он, конечно, умеет, но только не в такой раскрепощенной, даже расслабленной обстановке. Лучше всего ему удавалась беседа, предлогом к которой служило очередное мертвое тело.

Мимо промчалась пара молодых румелей из инквизиции, они преследовали двух девчонок-румелек, хорошеньких, серокожих, большеглазых. Не прошло и минуты, как они уже по очереди целовали одну из них.

«Как я, однако, отстал от жизни», – подумал Джерид, слегка завидуя им.

Зато отсутствие Марисы давало ему другое преимущество: можно было безоглядно наслаждаться маленькими тарталетками, которые носили по залу. К черту диету. И потом, раз уж ему все равно не с кем поговорить, значит надо побродить по залу, послушать чужие разговоры, поймать пару-тройку сплетен, почувствовать, чем дышит Виллирен, а если повезет, то и заполнить какой-нибудь пробел в информации. Ему очень хотелось узнать об этом городе как можно больше.

Джерид несколько раз обошел зал кругом, останавливаясь словно затем, чтобы отведать очередное блюдо. Вино было слишком сладким, на его вкус, но он все равно пил. Джерид поднаторел в подслушивании чужих разговоров, и потому из обрывков услышанного в его сознании вскоре начала складываться картина истории Виллирена.

Бейлифа Лутто избрали на третий срок из-за успеха проводимой им политики экономической экспансии, состоявшей в том, чтобы торговать с как можно большим числом островов по всей империи, превратив тем самым город в центр коммерции. Говорили, что с тех пор, как были открыты новые запасы руды, рост экономики города не замедлялся ни на один год, и все благодаря Лутто. Его предшественникам на должности бейлифа, Феллу и Грифу, никогда и в голову не приходило зарабатывать на сырье, поставляемом с Тинеаг’ла. Тем не менее к Лутто не раз подсылали наемных убийц, но ни одна попытка не увенчалась успехом.

Женой Лутто была толстушка леди Ойлга, дочь одного из крупнейших землевладельцев Й’ирена. Послушать одних, Лутто изменял ей с многочисленными шлюхами, навещавшими его апартаменты, чаще всего с румельками, которых он особенно любил за толстую кожу; другие говорили, что у него давний роман со звездой местной театральной сцены Фелиной Фетрикс, на развлечения и украшения для которой он тратит баснословные суммы из денег налогоплательщиков.

Джерид с особенным интересом прислушивался к оживленному спору за угловым столиком: там сидели двое гостей в бархатных масках и плащах с отделкой из золотистых перьев.

– Бедные уже не так бедны, как когда-то, мой дорогой, – заявлял один из них, неприятный тип с усиками. Даже отверстия для глаз на его маске были прорезаны с наклоном, придавая ему какое-то злобное выражение. – По крайней мере, в большинстве своем. Конечно, есть отдельные люди, крупнейшие землевладельцы к примеру, которые особенно процветают, но это только к лучшему. А тем временем мы с тобой…

– Черт возьми! – заорал другой и так хватил кулаком по столу, что звякнули ножи и вилки. – Да ты посмотри вокруг! Посмотри внимательно. Мы тут швыряем деньги на жратву и выпивку с танцами, а где-нибудь в паре кварталов отсюда есть семья, для которой горшок овсянки – еда на целую неделю.

– Опять ты набрался, олух ты этакий. Подумай лучше о процветании нашего города да выпей еще виски.

Джерид устало покачал головой. Кто из этих сынков богатеньких папочек подумает взять в руки меч, когда начнется война?

Вопль…

Он донесся от одного из входов, кричала женщина. Волна взволнованного шепота прокатилась по залу, достигнув Джерида.

Он стал проталкиваться сквозь мельтешение людей, бросаясь из стороны в сторону, бормоча: «Прошу прощения, извините», пригибая голову, чтобы не задеть мигающий канделябр в одном месте, протискиваясь между звенящими хрусталем столиками в другом, влекомый немедленно проснувшейся в нем инстинктивной тягой к расследованию. Холодный воздух из широко распахнутой двери ударил ему в грудь тугой струей, и он увидел стоявшую в проеме женщину в зеленом платье и плаще, с красиво заколотыми наверх волосами. Она всхлипывала, уткнувшись лицом в плечо партнера, а их сброшенные маски лежали на полу.

– Следователь Румекс Джерид, инквизиция Виллирена. Что здесь происходит? – Пошарив под одеждой в поисках медальона, Джерид извлек его и неловко предъявил окружающим.

Спутник женщины, высокий и красивый в своем черном наряде, только дернул плечом:

– Понятия не имею, что с ней такое стряслось. Я отвернулся буквально на минуту, и вот…

Женщина, скорее даже девушка, махнула рукой в сторону балкона, и Джерид вышел наружу; вокруг уже собралась небольшая толпа. Мелкие клочковатые облака плыли по звездному небу, но гавань была видна хорошо – черная подкова с мелкими гвоздиками городских огней и фонарей по краю; мимо фонарей спешили люди, лаяли собаки, их лай подхватывал и уносил вдаль стенавший над городом ветер.

И вдруг совсем рядом он заметил ту самую субстанцию, которую уже видел сегодня: гладкая толстая нить, состоящая из чего-то густого и белого, протянулась от балконных перил к краю крыши, словно паутина. На балконе стояли столы и стулья, и те, что были ближе к перилам, оказались покрыты этой же субстанцией.

Обернувшись к женщине, которая все стояла, пряча лицо на плече спутника, Джерид вдруг заметил, какие у нее богатые браслеты и яркие ногти, – в Виллджамуре он не встречал ничего подобного.

– Вы видели, откуда это взялось? – спросил он, указав на липкую массу.

Она мотнула головой и забормотала:

– Нет, но там было что-то большое. Я сразу поняла это, как только вышла подышать воздухом. Мне показалось, что за мной следят. А потом… – она прерывисто вдохнула, подавляя всхлип, – потом сверху, откуда ни возьмись, упала эта белая дрянь.

– Сколько вы выпили?

– Да почти ничего! – возмутилась она. – Вы что, не верите мне? Я знаю, что я видела, я вам не пьянчужка какая-нибудь безголовая.

– Прошу меня извинить, – сказал Джерид. – Я не имел в виду ничего подобного. Просто мне нужно восстановить картину происшествия. Так вы говорите, что ничего не видели?

– Я чувствовала. Что-то следило за мной, точно выжидая. Я повернулась, а эта дрянь висит прямо над моим плечом – вон, поглядите, она и сейчас там. Еще я слышала какое-то шарканье по камням, но это, может, было что-то другое.

Джерид нервно кивнул, нисколько не сомневаясь в ее словах, и отошел в сторону, чтобы вытащить из сапога нож. Потыкал им таинственную субстанцию. В глубине души он не сомневался, что уже видел ее раньше. И задумался над тем, что за существо могло ее произвести, причем в таких количествах.

Наконец он повернулся к гостям, жавшимся у балконной двери, и мрачно усмехнулся про себя: надо же, полупьяные богатые придурки стоят и заглядывают ему в рот, точно он оракул какой-то.

И сказал:

– Все в порядке, возвращайтесь к вашим бокалам. Больше тут смотреть не на что.