Текст книги "Город холодных руин"

Автор книги: Марк Чаран Ньютон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава пятая

На архипелаге, куда бы ни ехать, все города более или менее одинаковы. Независимо от того, кто и где строил дома, обитатели в них, на взгляд Джерида, везде были одни и те же. Бродяги, оборванцы, пьяницы и те, у кого они повсеместно вызывали одну и ту же реакцию – отвращение. Везде были те, кто в чем-то нуждался, и те, кто мог или не мог это получить. Но то и дело встречалось немного счастья – например, в улыбке ребенка, – и это нравилось всем.

Вдобавок к тем пижамным штанам Мариса купила Джериду новую шляпу – такую широкополую, что ее то и дело подхватывал с его головы ветер; но шляпа была стильная и, как ему казалось, придавала внушительности его манерам, сообщала им классность, что ли. В конце концов, ему, новому следователю, только что прибывшему из Виллджамура, нелишне было бы произвести кое на кого впечатление.

Итак, новый город и новое начало.

Перед тем как покинуть Виллджамур, он поговорил с парой достойных доверия коллег из самых верхов инквизиции, чтобы те устроили ему немедленный перевод из столицы куда-нибудь и тут же отправили его туда на ближайшем корабле. Вот только корабль очень скоро уткнулся в мощные ледяные поля, так что остаток пути ему пришлось трястись на грязной и невероятно упрямой лошади. Но и с ней ему не повезло. Марисе досталось нормальное животное, а вот его кляча охромела, не пройдя и половины дороги по прибрежным тропам, так что пришлось потратить два дня на поиски замены, после чего он еще умудрился заблудиться.

Вот почему, когда они с Марисой подъезжали наконец к Виллирену, Джерид был порядком взбешен. По суше они почти все время ехали через тундру; кругом только снег да сухая мерзлая трава, пронзительные птичьи крики в бесконечном небе, стремительные кроваво-красные закаты, жгучие ледяные ветра, злобно дувшие с моря. Слоистые серые облака, которые ложились друг на друга внахлест, постоянно обещая снег, но так и не выполняя своего обещания, – такова была жизнь в этих местах.

Однако только здесь, на дальнем севере, Джерид мог быть уверен в том, что его не отыщут за его недавние подвиги в Виллджамуре, к тому же, как он знал, в Виллирене инквизиция испытывала недостаток в сотрудниках.

Его новое жилье располагалось в самых недрах Старого квартала. Он был удивлен тем, как хорошо жила в Виллирене инквизиция, хотя сам же цинично предположил, что без взяток и небольшого вымогательства такой образ жизни поддерживать вряд ли возможно. Для работы ему предоставили простенький кабинет с каменными стенами, письменным столом, парой стульев, скамьей и камином да еще подборкой книг по джамурскому праву, со вкусом расставленных на небольшой подвесной полке. «Нежилой какой-то», – отметил про себя Джерид, войдя туда впервые. В узкую бойницу виднелся краешек громадного Ониксова Крыла. Эта помпезная пара помещалась совсем рядом со зданием инквизиции, и из-за них ему всегда казалось, будто какая-то доисторическая тварь присела за его окном и вечно пытается взлететь. На фоне крыла и позади него так же вечно шел снег, падая с серых небес на мокрые крыши.

Едва он сел, положив перед собой на стол шляпу, раздался стук в дверь. Как всегда. Но может быть, это помощник, которого Джерид просил прислать ему еще пару дней назад, чтобы тот познакомил его с городом. Надо было разобраться хотя бы в прилегающих окрестностях. Джерид не знал, сколько времени он тут пробудет, но адаптироваться все же стоило. В конце концов, если он хочет произвести впечатление на коллег и начальство, очистив от преступного элемента хотя бы пару улиц, неплохо для начала узнать, где эти улицы расположены.

Громко вздохнув, он встал и пошел к двери.

За ней стояла молодая женщина. Черные, забранные назад волосы, высокий лоб, тонкое бледное лицо и темные губы – что-то в ее внешности выдавало принадлежность скорее к островам, чем к Бореальскому архипелагу. Ей вряд ли было больше тридцати лет, а ее хрупкая фигура терялась под коричневым плащом и толстой простой юбкой. Он понял, что она хорошенькая, хотя сам не был ценителем этой тонкокожей человеческой красоты. За ее спиной по коридору прошел следователь в маске. От этой здешней моды Джерида брала жуть.

– Селе Джамура, мисс. Чем могу служить?

– Селе Джамура, следователь, – ответила женщина, поразив его своим неожиданно глубоким голосом. – Дело не в том, чем вы можете помочь мне, а в том, какую помощь могу вам оказать я. Я ваша новая помощница, сэр.

Женщина – помощник инквизитора? Это показалось Джериду сомнительным. Однако он не мог вспомнить ни одного конкретного правила, запрещавшего женщинам службу в инквизиции, хотя, конечно, предпочтение всегда отдавалось мужчинам. Не то чтобы он был против службы женщин в инквизиции в принципе, просто, к добру или к худу, представление об инквизиции как о сугубо мужском общественном институте давно уже вошло в традицию.

– Вы, наверное, ожидали, что вам пришлют мужчину, я понимаю ваше изумление, но я всегда хорошо справлялась со своей работой. Мне сказали, что вы из Виллджамура, великолепный следователь и взяток не берете… А я хочу учиться у лучших из лучших.

Чего еще можно было ожидать от молодости и наивности, кроме подобной лести. Ах, знала бы она, до какой степени не в своей тарелке он себя чувствует и какой у него в душе разлад со всем миром. Черт, да он и самого себя понимает с трудом!

– Пожалуйста, входите, присаживайтесь.

– Спасибо. – Она прошла мимо него, и от нее повеяло ароматом – смесью ванили с мускусом. Шагала она упруго, хотя и с небольшой заминкой, точно оправлялась от хромоты.

Прежде всего он спросил ее имя.

– Нандзи.

– Какое красивое и необычное имя. А я, как вам известно, следователь Румекс Джерид, только что прибыл в ваш город. В инквизиции Виллджамура прослужил сто восемьдесят лет и много разного повидал за это время.

Мысль о том, что кто-то хочет у него учиться, быстро пришлась ему по нутру. Она придавала новое содержание обычным повседневным делам и процедурам, и он скоро думать забыл о том, что она – это она.

– Хороший следователь, – продолжал Джерид, – никогда не стоит на месте. Он никогда не принимает то, что ему удалось узнать, за истину в последней инстанции. Так и во всем в жизни. Те из нас, кто готов принимать новое, живут дольше, те, кто нет… остаются гнить в забвении.

Она кивнула, достала небольшой блокнот и принялась записывать. Так продолжалось минут пятнадцать: он делился с ней мудростью, накопленной за долгие годы службы, а она записывала детали, которые могли пригодиться, а могли и не пригодиться им впоследствии. Но сообщить их все равно было нужно, хотя бы для того, чтобы Джерид мог наконец выговориться и частично привести в порядок свой внутренний мир.

Нандзи начинала нравиться Джериду все больше и больше. Он рассказал ей о том, что обещало стать его первым делом в этом новом городе, – о визите в его квартиру альбиноса-командующего и об исчезновении солдата. Она выслушала его молча.

– Больше всего мне нужен сейчас человек, хорошо знающий город, – признался Джерид. – Вы с этим справитесь?

– Я сама живу здесь всего несколько лет, – поведала Нандзи, – но за это время в городе не осталось ни одного закоулка, ни одного камня в мостовой, ни одного угла и ни одного клочка паутины, в который я не заглядывала бы.

– А вам никогда не хотелось уехать отсюда, ведь, кажется, будет война? – Джериду вдруг стало очень любопытно, почему люди вообще живут в Виллирене.

– Куда же мне ехать? – вопросом на вопрос ответила она. – В тундре в такую погоду долго не протянешь. Другие города чужих не пускают, так что Виллирен – это единственное, что у нас есть. Здесь, возможно, не очень красиво, зато этот город дает нам всем чувство принадлежности, даже цель в жизни, если хотите. А с ними и гордость. Сюда давно уже стекаются иммигранты – со всех восточных островов. Я и сама нездешняя, семьи у меня нет, а этот город – идеальное место для таких, как я, для тех, кому приходится выстраивать свою жизнь заново.

Джерид задумался над ее словами. Возможно, он поторопился выносить этому городу оценку, поспешил заявить, что ему не хватает души. В конце концов, как он сам говорил, тот, кто готов к переменам, в целом справляется с ними лучше других.

Пока они выходили на улицу, направляясь к цитадели и армейским казармам, Джерид расспрашивал Нандзи о ее семье, о родине и обнаружил, что она много путешествовала по архипелагу, хотя одно время нашла себе партнера и осела. Нандзи продолжала прихрамывать, довольно заметно, и Джерид поневоле задумался, где и как она получила это увечье.

– Ранение по службе?

Пауза, взгляд словно издалека.

– Несчастный случай, много лет назад. До сих пор болит, если честно, но сейчас мне уже гораздо лучше, чем прежде. Да и работа у меня здесь хорошая – физических нагрузок никаких, в то же время я много двигаюсь. Движение помогает забыть о своих проблемах, которые, кстати сказать, ничтожны по сравнению со многим из того, что случается видеть тут, в Виллирене.

– Благородное замечание. А в инквизиции давно служите?

– Не очень. Тот несчастный случай помог мне осознать, как коротка жизнь, вот мне и захотелось сделать что-нибудь хорошее, служить городу. Я хочу помогать всем, кому смогу, служить людям. Здешняя инквизиция не так профессиональна и не так благонамеренна, как мне хотелось бы, вот я и стараюсь сделать ее хоть чуточку лучше.

– Хороший следователь, – провозгласил Джерид, – всегда стремится к благим целям. В конце концов, когда закон туманен и толковать его можно по-разному, все, на что он может опереться, – это собственные чистота и честность.

– В здешней инквизиции довольно свободные нравы, – заметила Нандзи, – даже слишком. Одни преступления так и остаются нераскрытыми, другие никто даже не расследует. Наступающее Оледенение изменило наши приоритеты, мы теперь заняты больше административными делами. Множество дел еще ждут своей очереди на расследование. Румели, которые служат здесь следователями, просто утратили интерес к работе, вот и все. Да из-за скорой войны на многие дела тоже приходится закрывать глаза. Кражи со взломом замалчивают, насильников не ищут, – кстати, женщинам в здешнем обществе приходится особенно тяжело, – хотя во многих племенах аборигенов бывает и хуже. Обстоятельства трудные, но я стараюсь, как могу. А тут еще люди пропадают…

– Люди пропадают всегда и всюду, – заметил Джерид. – Хороший следователь это знает. И начинает всегда с источника информации, потому что, если человек задумал скрыться, он обязательно это сделает. Легче легкого устроить так, чтобы тебя никто никогда больше не видел. А источник обычно проговаривается и дает следователю понять, не зря ли он тратит свое время.

– Или она.

– Кто она? – переспросил Джерид, несколько озадаченно.

– Не зря ли он или она тратит время.

– Верно, – согласился он.

– Ладно, – продолжила молодая женщина. – Вот почему я так обрадовалась, когда узнала, что к нам едет следователь из Виллджамура. Мне очень хочется набраться у вас опыта, но я не знаю, почему вы покинули столь престижное место и приехали к нам сюда.

– Иногда у нас просто не остается выбора, Нандзи, кто-то делает его за нас.

А эта дыра была единственным местом, где я мог надеяться получить работу, да и то в основном благодаря наплевательскому отношению ее жителей к законам империи.

По дороге к казармам Нандзи то и дело останавливалась, чтобы представить Джерида то торговцу, то хозяину трактира, за что следователь был ей благодарен, ведь он хотел примелькаться, стать для местных своим. Он обращался к ним по-дружески, и они охотно болтали с ним. Одна женщина, владелица магазина тканей, даже предложила ему взятку, заметно волнуясь.

Крышуют у них тут, что ли? Нандзи, конечно, упоминала, что такие выкрутасы не редкость, но неужели в них замешана инквизиция?

Последний отрезок пути они любовались потрясающим видом, в котором смешались различные оттенки белого и серого: город встречался с морем и небом. Набирая силу на открытом пространстве между утесами, окружающими гавань, ветры неистово бросались на цитадель. Джериду пришлось обеими руками держать свою новую шляпу. Нандзи провела его вверх по лестнице, которая заканчивалась непосредственно у жилой части цитадели, неуклюжего, похожего на крепость сооружения, прикрывающего город со стороны моря. Уже взбираясь на высоту двадцатого этажа, он все никак не мог поверить в то, что она такая огромная. На ее строительство ушло множество камня самых разнообразных пород – от шероховатого крапчатого гранита до гладкого песчаника. Несмотря на то что ее фасады, увенчанные шипами и зубьями, мощно возвышались над городом, легкая дымка мороси и тумана придавала ей какой-то зыбкий, едва ли не потусторонний вид. Попасть внутрь цитадели можно было по нескольким широким лестницам с невысокими ступеньками, а по стенам с каждой стороны рядами тянулись узкие прямоугольники окон, освещенные изнутри фонарями. Это было здание, при одном взгляде на которое хотелось попасть внутрь и жить там, как поступал Толстый Лутто, бейлиф Виллирена, и ночные гвардейцы, сделавшие цитадель своей штаб-квартирой. Каждый день прибывали новые отряды военных, которых размещали на других, нижних уровнях, но все равно все они тяготели к одной, южной части города.

Да, это впечатляло: зал, полностью облицованный обсидианом. То же красноватое вулканическое стекло украшало многие другие покои, демонстрируя мастерство местных ремесленников. Правда, многие залы и коридоры, которыми его провели, были такими же пустынными и заброшенными, как в Виллджамуре, даже стены местами крошились, зато другие, наоборот, блистали новеньким ремонтом, а в иных каменная кладка переливалась настоящими драгоценными камнями, демонстрируя торжество денег и дурного вкуса. Тем не менее ему это нравилось: до того безвкусно, что даже мило.

Когда их наконец привели к командующему, Джерид с радостью увидел подле него громогласного даунира по имени Джарро, с которым встречался в Виллджамуре. Он был на несколько футов выше самого Джерида, его торс зарос густыми коричневыми волосами, набедренная повязка прикрывала срам. С узкой, похожей на козлиную головы на следователя смотрели два больших немигающих черных глаза, под ними торчали бивни длиной в человеческую руку, от которых заворачивались губы, обнажая десны. Назвать его внешность устрашающей значило ничего не сказать, но Джерид не испытывал ни малейшего страха перед этим созданием, вооруженным стопкой книг такого размера, что под ней легко можно было бы похоронить обычного человека.

– Следователь-румель! – прогремел Джарро. – Каким ветром?

– Селе Джамура…

– Уртики. Теперь правильно говорить «селе Уртики», – поправил его Бринд, улыбаясь.

– Селе Уртики, – нехотя повторил Джерид. Потом повернулся к Джарро. – Как случилось, что и ты оказался здесь, в этой дали? Я думал, ты сидишь у себя в комнате, в Виллджамуре, гниешь помаленьку.

Джарро поставил книги на пол – стопка переплетенных в кожу томов достала Джериду до плеча.

– Напротив, наш добросердечный командир позволил мне наконец размять ноги, приняв участие в его экспедиции, вот я и приехал вместе с ним в этот город. За последнее время я повидал столько разных вещей, но, к сожалению, не встретил того, на что надеялся. Увы, я по-прежнему в неведении относительно своего происхождения. А ты, я полагаю, прибыл сюда ввиду предстоящей войны?

– Не совсем. Вообще-то, я расследую дело об исчезновении солдата. А ты, как я погляжу, еще не разлюбил книги.

– Я столько веков питался информацией из книг, что для меня теперь читать едва ли не проще, чем дышать. Хотя на этот раз я выполняю задачу, которую поставил передо мной командующий.

Стоявший рядом Бринд кашлянул.

– Я разослал людей по местным библиотекам – немногочисленным и жалким заведениям, – чтобы они снабдили Джарро бестиариями и прочей литературой, из которой он мог бы почерпнуть сведения о том, кто наши враги. Я и сам пролистал несколько книг по ксенопатологии, но не нашел никаких черт эволюционного сходства с этими дьявольскими созданиями. – Он показал рукой на книги. – Он нам сильно помог, – продолжал Бринд. – Джарро, позволь мне переговорить со следователем наедине.

– Ну разумеется. А я пойду переваривать странички. – Джарро, нагнувшись, поднял свои книги и, осторожно ступая, вышел за дверь.

Джерид бросил на командующего косой взгляд:

– Странный он все-таки тип, этот Джарро.

– Нелегко быть единственным в своем роде.

Джерида представили кое-кому из ночных гвардейцев, этих отборных вояк, так как следователю необходимо было составить на них подробный профиль. Кто-то из них мог оказаться ответственным за исчезновение Хауста.

Первым был Микилл, стройный молодой мужчина лет тридцати, с длинными темно-русыми волосами. Командующий представил его как непревзойденного мечника, который поступил в драгунский полк в возрасте пятнадцати лет, а к восемнадцати уже дослужился до сержанта. Очевидно, он не был любителем выпить, за что его постоянно поддразнивали коллеги, зато он слыл большим дамским угодником, что всегда вызывало зависть коллег постарше. Бруг, сорокалетний ветеран, был мускулист, наголо выбрит, его могучая мускулатура пестрела многочисленными татуировками. В отличие от своих более молодых коллег, этот был не дурак выпить, а кроме того, ценил живопись. Джерид узнал, что двадцать лет назад он потерял жену и с тех пор так и оставался холостяком. Но самому Джериду сразу понравился следующий, Смок, зрелый человек, опытный лошадник, больше времени проводивший с животными, чем с людьми. Загорелый, с короткой стрижкой, в которой местами уже пробивалась седина, он считался потомком аборигенов и лучше всех владел топором. Спокойный и вдумчивый, он смотрел на Джерида мягким серьезным взглядом и на каждый его вопрос отвечал после некоторого раздумья подробно и негромко. Иное дело Син – тридцати с небольшим лет, психопат, судя по тому, как он зыркал своими глазами. Обычно вполне спокойный, он, по словам командующего, впадал в ярость на поле боя и становился просто непобедим. Вообще-то, сослуживцы его побаивались, поскольку ходили слухи, что пятнадцать лет тому назад этот человек порешил целое антиимперски настроенное племя – всех, до последнего человека. В результате все предпочитали держаться от него подальше, и Джерид сразу взял этого индивида себе на заметку.

Он коротко переговорил еще с двумя, Бонди и Хаалем, но тем надо было уходить на учения. Другие солдаты в черном шли мимо них по коридору, громко переговариваясь, их голоса были слышны еще долго после того, как сами они скрылись за поворотом. Глядя на них, Джерид невольно почувствовал разочарование: эти прославленные воины, силами культистов снабженные дополнительной выносливостью, сноровкой и мощью, во всем остальном оказались вполне обычными людьми, такими же как другие.

Позже, в том же обсидиановом зале, Джерид, Нандзи и Бринд сидели у внушительных размеров камина, излучавшего столь необходимое всем тепло. Когда они приступили к обсуждению дела Хауста, Джерид поручил Нандзи записать все до последней мелочи. Переговорив кое с кем из своих подчиненных, Бринд подтвердил, что Хауст пропал ночью, во время патрулирования. Альбинос тут же заметил, что сходным образом в городе пропали и многие другие люди. Джерид решил, что, вернувшись в здание инквизиции, сразу поинтересуется деталями подобных происшествий.

А пока Джерид попросил разрешения взглянуть на место, где жил Хауст, и командующий сам проводил их в дормиторий. Взвод находился на учениях, и в помещении – длинной узкой комнате, в которой обитало пятьсот человек, включая Хауста, – было пусто. Экономно обставленная и удручающе чисто убранная комната сразу подсказала Джериду, что жизнь военного не пришлась бы ему по душе. Постель Хауста никто не трогал, простыни были застелены безукоризненно. Рядом, на столике, аккуратной стопкой лежали несколько листов бумаги: письмо от жены, другое от брата, карандашный набросок молодой леди и, поверх всего этого, женский браслет.

– Полагаю, что все вещи лежат так, как он их и оставил, – сказал командующий.

Джерид оглядел немногочисленные пожитки Хауста.

– Это от его возлюбленной, из дому? – спросил он.

– Да, от его жены, из Виллджамура. Для такой молодой пары они довольно давно женаты, но Хауст не брезговал и местными девушками, когда ходил в увольнение с другими солдатами.

– Не самый достойный доверия джентльмен, значит? – ухмыльнулась Нандзи.

– Прикрывать мечом мою спину в бою я ему доверил бы несомненно, если вы об этом. – Бринд со значением поглядел на Джерида, потом снова на молодую женщину, и тот прикинул в уме небольшой сценарий. – Вечерами солдаты могут делать что хотят, лишь бы не лезли в драку.

Джерид кивнул.

– К тому же свою зарплату он отправлял жене, так что она жила хорошо, в квартире на верхнем уровне, – продолжал Бринд. – Ее письма очень поддерживали его – среди военных много таких, кто жив благодаря письмам из дома.

– В том числе и вы?

Улыбка.

– Я не любитель усложнять.

– Очень мудро, – пробормотал Джерид. – Значит, все самое ценное он оставил здесь. Полагаю, мысль о том, что он просто сбежал со службы, можно отбросить.

Командующий Бринд Латрея моментально вник в логику Джерида и серьезно кивнул.

– Кто-то взял солдата Ночной Гвардии в плен? Крайне маловероятно. Гвардейцы – самые профессиональные солдаты на всем Бореальском архипелаге. Невозможно просто взять и лишить свободы одного из них, если он этого не захочет.

Однако армейская бравада командующего не произвела на Джерида должного впечатления.

– Полагаю, мы можем предположить, что если рядового Хауста похитили или даже убили, значит тот, кто это сделал, и сам не слабак, вот и все.

Джерид и Нандзи приняли приглашение выпить в офицерской столовой, а Бринда куда-то вызвали. Когда он вернулся, разговор незаметно перешел на тему таинственного врага с твердыми панцирями и клешнями.

– Частично они, конечно, классифицированы, – говорил Бринд, – и вскоре я собираюсь сделать небольшое публичное заявление по этому поводу. Но всех обстоятельств дела не знает в данный момент никто, даже инквизиция.

– Понятно, – сказал Джерид.

– Окуны, – объявил Бринд. – Так мы их назвали, основываясь на словах древнего языка, от которого произошел джамурский. В том языке было слово «окуннр», означавшее «чужой» или «неизвестный».

– То есть вы хотите сказать, что так и не выяснили, что они за чертовщина такая, – сухо заметил Джерид.

– Можно сказать и так. – Взгляд командующего стал отстраненным. – Тинеаг’л претерпел настоящий геноцид от рук этих самых окунов. Речь идет о массовых убийствах – целые города и поселки были вырезаны, очищены от жителей. Более ста тысяч человек пропали без вести, остальных зарезали. Я сам был там со своим отрядом, мы должны были произвести разведку, а пришлось спасаться бегством. Трупы, обнаруженные нами там, были зрелищем не из приятных, каждый просто плавал в крови. Людей забирали прямо из их домов. – Бринд покачал головой. – И кто это сделал – вот эти новые существа? Подозреваю, что они добрались на остров по ледяным полям, но вот откуда – не имею ни малейшего понятия. Один из разведчиков-гаруд утверждает, будто видел далеко на севере громадную дверь посреди ледяной пустыни, но это заявление нуждается в тщательной проверке. Знаю, звучит смешно, но пришельцы больше всего похожи на раков, а ростом они выше любого обычного человека. Судя по тому, что мы могли видеть, сражаются они яростно, не зная пощады, и сейчас их армия собирается на южном берегу Тинеаг’ла в ожидании момента, когда лед окончательно соединит острова и можно будет пуститься сюда посуху. И хотя я бы не хотел называть целую расу носителями зла… я хочу сказать, мы ведь можем судить о них лишь с одной точки зрения, видя в них лишь армию вооруженных пришельцев, явившихся для захвата наших земель. Не следует судить их лишь по внешнему виду, хотя в нашем мире найдется немало таких, кто именно так и поступит.

– Мне о расизме можете не рассказывать, – буркнул Джерид, невольно подумав, что они с альбиносом хорошо понимают друг друга.

– У нас есть два пленника, которых я не спешу отдать на расчленение, поскольку они еще дышат, хотя и находятся в состоянии, похожем на кому. Я надеюсь, что нам удастся больше узнать о них, может быть, обнаружить слабости их строения. Возможно, и вы хотели бы на них взглянуть?

– Конечно.

Последовала стремительная прогулка через посты охраны; Бринд вел их за собой, стража щелкала каблуками, вытягиваясь по стойке смирно. Короткий кивок еще двоим, стоявшим у железной двери, и она тут же отворилась.

За дверью открылась камера, обшитая полосами металла, с полом из каменных плит и зарешеченным окном, которое, казалось, так и затягивало холод снаружи. Комната была абсолютно пуста, не считая двух тварей, взглянув на которых Джерид сначала не поверил своим глазам. Нандзи приглушенно вскрикнула и прижалась к стене, стараясь увеличить расстояние между собой и странными созданиями.

Новая раса. Новый биологический вид. Невероятно, но вот же они, прямо перед ними, во всей своей панцирной красе.

– Не знаю, как их точнее назвать, если не гигантскими ракообразными, – заметил Бринд, небрежно подходя ближе к одному из спящих существ. – Они похожи на насекомых, семь футов росту, но голова, торакс, абдомен – все как у насекомых – и тот же блестящий гладкий экзоскелет. Следует заметить, что рядом с ними все время чувствуешь легкий запах кислоты.

Оба окуна лежали тихо, точно погруженные в некую дремоту. То, что у них сходило за лодыжки, обвивали металлические цепи.

– И эти… штуки скоро нападут на Виллирен? – спросил Джерид, глядя на них.

Командующий наморщил лоб, обдумывая вопрос Джерида.

– Честно говоря, не знаю. Нам так мало известно о них, о том, какую тактику они предпочитают, и даже о том, каковы их мотивы. Чего они от нас хотят, зачем и почему убивают людей – все это мне совершенно неясно.

– Хорошенькую картинку вы нарисовали, командующий, – заметил Джерид.

– Все это относительно, как я думаю, – вмешалась вдруг Нандзи. Джерид обернулся к своей новой помощнице, интересуясь тем, что она может предложить. – Я хочу сказать, что тот, кто одним кажется убийцей, для других – герой. Беда в том, что мы привыкли смотреть на все лишь с одной точки зрения, с которой зло всегда остается злом – не так ли? – тогда как с другой точки зрения оно могло бы оказаться чем-то иным.

Говорила она выразительно, хотя и немного абстрактно. Не боялась высказываться, если считала, что ей есть что сказать. Джерид почувствовал, что симпатизирует ей все больше. И бросил еще один взгляд на мирно дремлющих убийц, задумавшись о том, доведется ли этой паре еще раз испытать боевую ярость.