Текст книги "Виски со сливками"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

Вахтанг Георгиевич чувствовал себя гораздо лучше. Он был очень рад лицезреть нашу компанию. Меня в виде старушки он вначале долго рассматривал, ничего не понимая. Я на какое-то время забыла, что выступаю не в своём привычном обличье. Говорила я теперь нормальным голосом, да и Марис с дядей Сашей воспринимали меня так, словно не видели маскарадного костюма. Отдать должное Чкадуа, он быстро въехал в тему, посмеялся, похвалил костюмера (дядю Сашу) и перешёл к делу.

Ему нужно было скрыться. Две пули, извлечённые из его пышного тела, лежали на тумбочке рядом с кроватью – Чкадуа решил оставить их на память. Он не стал уточнять, кто в него стрелял. Как я поняла, Вахтанг Георгиевич сам точно не знал, кто именно. У него имелось несколько кандидатов на роль заказчика (исполнители роли не играли), следовало выяснить, кто из них решился на кардинальные меры и почему. Но раз было принято решение выпустить в Вахтанга Георгиевичи эти пули, то может быть принято решение довести дело до конца.

Господину Чкадуа совсем не хотелось принимать в себя ещё одну партию свинца.

Он ни словом не обмолвился про своё второе гражданство – греческое. Я, конечно, тоже молчала как рыбка. Не хочет говорить – его дело. Заказчики, пославшие людей, вполне могли знать про бизнес Вахтанга в Греции. Видимо, поэтому он не хотел туда ехать. Принадлежавшие Чкадуа апартаменты тоже исключались. Скорее всего, глубокой норы у него не было. Или ещё не успел соорудить, или такой необходимости пока не возникало. Но вот теперь Вахтангу Георгиевичу потребовалось надёжное укрытие.

Шулманиc опять предложил поехать в Латвию. Вахтанг весьма подробно расспросил про условия, в которых придётся жить. Как я поняла из разговора, господин Чкадуа очень любит комфорт, а общий душ в конце коридора остался для него воспоминанием далёкого детства.

– Там женщин много, – заметил Марис, – мужчин – нехватка.

После этой фразы Шулманиса Вахтанг Георгиевич тут же навострил уши.

Оказывается, женщин господин Чкадуа любил гораздо больше, чем комфорт.

– Латышки? – тут же уточнил он.

– Всякие есть, – ответил Марис.

– И ждут настоящих мужчин? – Вахтанг Георгиевич уже облизывался, как кот над блюдцем сметаны.

– Да вообще-то всем будут рады, – ответил Марис.

Чкадуа задумался. Конечно, ему, человеку далеко не бедному, не очень-то хотелось вспоминать молодость и останавливаться в маленькой сельской гостинице в каком-то латышском посёлке, но… Ему надо было затихариться, исчезнуть из Петербурга. Знающие Вахтанга Георгиевича люди – те, кто послал за ним стрелков, – наверняка в курсе его образа жизни, следовательно, им навряд ли придёт в голову искать его где-то в латышской глуши, в деревянном доме, где нет не то что джакузи, а душ и туалет не предоставляются в индивидуальное пользование.

Такие условия проживания не вполне устраивали господина Чкадуа. Но такова жизнь – се ля ви, как говаривал мой предыдущий, – и если для спасения своей шкуры требуется пойти на временные неудобства, нужно на них пойти. Родная шкура ведь очень дорога её носителю. Наверное, так рассуждал Чкадуа, принимая решение, а обещанные в большом количестве женщины, жаждущие мужчин, должны были несколько смягчить предстоящий дискомфорт. Да и в компании с моей персоной ему там будет очень неплохо, как, подмигивая, намекнул грузинский мужчина. Но дядя Саша заметил, что он лично будет выступать в роли моей дуэньи (так, и он тоже в бывшую братскую республику собрался?), это означало, что господину Чкадуа не следует особо раскатывать на меня губу.

В общем, взвесив все за и против, Чкадуа согласился поехать с нами в Латвию. Заверив Мариса, что за услуги ему хорошо заплатят, дал координаты человека, с которым нужно связаться насчёт паспорта.

– Слушайте, – серьёзным голосом обратился к нашей компании Вахтанг, – а почему вы все-таки меня спасли? Вы же меня не знаете. Вот только Наташа…

В благотворительность он не очень верил, как, впрочем, и никто из нас.

Законы жизни в обществе, сильно напоминающем джунгли (а может, и более диком, чем они), приучили нас думать, что ничто не делается просто так. За любую услугу надо платить. Каждое действие имеет под собой какой-то корыстный интерес.

– Итак, чем могу быть полезен? – уточнил Чкадуа.

Марис пояснил, что ищет свою девушку. Мы с дядей Сашей молчали.

Выслушав внимательно Шулманиса и уяснив, в чем его подозревают, Вахтанг долго смеялся.

– Раз я человек восточный, значит, у меня гарем должен быть? Это вы так рассуждали? Но я же не шах и не султан какой-нибудь. И у меня, кстати, Тамара есть. В Тбилиси. Царица моя. А тут я… ну балуюсь. – Мне опять подмигнули. – А чтобы женщину силой держать – это не для меня. Это унижает достоинство мужчины.

Я люблю, чтобы женщина мне сама хотела отдаться. По доброй воле. Нехорошо женщину заставлять. Не по-мужски. Да и любят меня женщины, правда, Наташа?

Тут я уточнила, не играл ли Вахтанг Георгиевич на меня в карты с господином Волошиным и как это согласуется с тем, чтобы женщина отдавалась по доброй воле.

– Играл этот… нехороший человек, – подобрал выражение Чкадуа, – Дубовицкий. Гнида, вошь. Не уважаю. Не терплю. Женщиной восхищаться надо, на пьедестал ставить, а этот… Но, может, он как мужчина – ничто? – Вахтанг снова хитро подмигнул мне. – Поэтому и пытается женщин силой завлечь? Они его самого не любят, а только за деньги и соглашаются? А?

– Мы ушли от темы, – заметил Марис.

– Нет уж, давайте закончим с игрищем, – заявила я. – Вахтанг Георгиевич, скажите, пожалуйста, что произошло в тот вечер? Я говорю об игре.

Чкадуа помолчал немного, а потом заявил очень серьёзно:

– Подонок твой Волошин. Если мужчина решает играть на свою женщину, я его не уважаю. И больше дел иметь не стану. Ты с ним рассталась?

– Конечно, рассталась! Я как только узнала, вещички собрала и ноги сделала. Знаю, что он меня по городу ищет. Поэтому и собираюсь вам компанию в Латвии составить.

– Вот и хорошо. Отдохнём вместе. Ну а что играл он на тебя… Этот нехороший человек зацепил твоего на крючок и держал… Не буду говорить как…

Я и не знаю всех деталей. Это другая история. Настоящий мужчина плюнул бы ему в лицо и ушёл. Пусть бы деньги потерял, пусть бы квартиру-машину проиграл, но не женщину! Гeннадий сказал: или на Наташу играем, или разговоров никаких вообще не будет. При свидетелях. Твой проиграл. Но это и неудивительно.

– Почему? – спросили мы втроём.

– Я выяснил потом… Гeннадий – шулер бывший. Отошёл от карточных дел, от профессиональных игрищ, бизнесом занялся. Бизнесмен хренов… Так и делает свой бизнес. Люди ему проигрывают – и он получает то, что хочет. Так и приподнялся. А сам – дерьмо. Я понимаю, когда ты оказываешься хитрее конкурента, сделку у него уводишь – я сам такой! Ты оборотистее, ты умнее, ты быстрее! Я – купец, понимаете? Купец! И другого купца всегда пойму. Купец с купцом всегда договориться смогут. Но не шулера! Шулера не пойму, договариваться с ним не стану! Шулеров я презираю!

– А сами играете, Вахтанг Георгиевич? – уточнил дядя Саша.

Чкадуа покачал головой.

– В карты – нет, в рулетку – нет. С судьбой играю. Рискую. Деньгами, имуществом, жизнью, наконец! Но своей, только своей! А в карты никогда не играю.

Несерьёзное это дело. Не для мужчины. Мужчина работать должен, деньги зарабатывать. И тратить! Деньги существуют для того, чтобы их тратить. На удовольствия, на женщин! Хорошо покушать, с друзьями посидеть…

– Но ведь картёжники тоже деньги зарабатывают! – заметил Марис.

– Зарабатывают, дорогой, зарабатывают… – протянул Вахтанг. – Но не так надо. Мужчина работать должен! А не за столом в карты играть.

– Вахтанг Георгиевич, – снова обратился к Чкадуа дядя Саша, – вы хотите сказать, что Геннадий Дубовицкий заработал весь свой капитал карточной игрой?

– Ну не совсем, не совсем, дорогой… Первоначальный капитал. Потом по ходу дела партнёров облапошивал… Получал то, что хотел, а по-другому не мог заиметь… Вот как тебя, Наташа.

– Он меня не получил! – закричала я. – И не получит!

– А что ты в городе-то ещё сидишь? – серьёзно посмотрел на меня Вахтанг. – Немедленно уезжай в Латвию. Мы потом приедем. Тебе опасно здесь оставаться.

– Я обещала Марису помочь найти его девушку, – заявила я. – Потом мы уедем все вместе.

Я, как уже говорила, предпочла бы уехать без девушки Мариса, но вслух в этом признаваться не следовало.

Вахтанг молчал, думая о чем-то своём. Мы тоже не произносили ни звука.

Первым молчание нарушил Марис:

– Вахтанг Георгиевич, как вы считаете, у этого самого Дубовицкого может быть гарем? Судя по тому, что я о нем уже услышал, – вполне.

– Вот я как раз сейчас и думал об этом, дорогой, – признался Чкадуа. – Бывал я у него на дачке… Он там иногда компании собирает, как раз в картишки перекинуться…

– А что, он всегда выигрывает? – перебила я. – Неужели с ним соглашаются играть, зная, что он всегда выходит победителем?

– Во-первых, он играет каждый раз с новыми партнёрами. Раз поиграл – получил, что хотел, и хватит. Это на серьёзные ставки. А тем, кого домой к себе приглашает, иногда и проигрывает. Но, по-моему, это он специально делает, чтобы не заподозрили. Да там и ставки совсем маленькие по сравнению с серьёзной игрой. Я всегда отказывался, он меня попробовал несколько раз напрячь, но я твёрдо говорил «нет», он понял, что не переубедит. Я о нем справки наводил – вот и выяснил его трудовую биографию. А когда на даче его играли, я внимательно следил.

– И заметили что-нибудь? – подался вперёд Марис.

– В смысле шулерства – нет. Но он же профессионал высочайшего класса!

Как я могу заметить? Но создавалось у меня впечатление, что проигрывал он специально, чтобы разжечь у других интерес к игре.

– А почему вы упомянули дачу? – поинтересовалась я.

– Развлечения нам там предлагались… – поведал Вахтанг.

Развлечения были разнообразными и включали танцы и песни в исполнении юных див, причём все они были разных национальностей и исполняли свои народные песни и танцы, пока мужчины выпивали и закусывали. Во время игры их не было, потом их предлагали гостям для ночных утех.

– Я не назвал бы это гаремом, – заметил Вахтанг. – В гареме все жены одного мужа. Или наложницы. Их не предлагают гостям. Они только для своего хозяина и повелителя, а тут… Это по-другому именуется. – Чкадуа опять подмигнул.

– Но вам не показалось странным, что хозяин так развлекает гостей? – уточнил дядя Саша.

– А что тут странного? – искренне удивился Вахтанг. – Все хотят показать друзьям и компаньонам что-нибудь оригинальное, то, чего ни у .кого нет. Стриптиз надоел, официантки голые тоже надоели. Вот один мой друг балетную труппу держит. «Лебедят», как он их называет. Он сам тощеньких, маленьких девочек любит… Маленьких не в смысле возраста, а там рост, вес… Как раз балерины подходят. А знаете, сколько у нас балерин безработных? Так у него конкурс на просмотр, только бы хозяину подойти! Дама у него работает лет под пятьдесят, тоже бывшая балерина. Она спектакли с этой труппой ставит. Они все танцуют перед гостями в этих своих беленьких пышных юбочках… Не раздеваются, только пляшут, ножки вверх задирают. Но трахаются только с ним… И, по-моему, все довольны.

– Он их держит взаперти? – спросил Марис.

– Кто? Если ты имеешь в виду любителя лебедей – нет. Одна, по-моему, с ним постоянно живёт, а остальные на репетиции и спектакли приезжают. Ну и когда там хозяину захочется… Все добровольно! Я же говорил, к нему очередь на конкурс! Джвари – мужчина щедрый. А Дубовицкий… Не в курсе. Честно, не знаю.

Джвари – мой друг, так что я точно знаю, а Геннадий… Не уважаю его! Не спрашивал. Не задумывался. Был-то я у него на даче всего два раза.

Марис с дядей Сашей принялись за выяснение месторасположения дачи, количества охранников, попросили Вахтанга нарисовать её план – то, что он помнил. Чкадуа удовлетворял их любопытство, как мог. Я видела, что он искренне старается нам помочь – услуга за услугу. Видимо, припёрло из Питера сбежать, наворотили дел, Вахтанг Георгиевич, или Константинос Колиастасис? Почему же он все-таки в Грецию-то не хочет ехать под своим вторым именем? Или и там уже наследил, как и в многочисленных странах дальнего зарубежья? Интерпол, что ли, за ним уже гоняется, а он надеется, что в Латвии его не достанут? Он, наверное, не знает, что я в курсе его прошлых подвигов (конечно, только малого их количества, но тем не менее). Мой предыдущий почему-то им в своё время сильно интересовался, в Париже опять же мне про Вахташу много интересного поведал…

Сергей тогда пьян здорово был, понесло его почему-то, а так мужик он вообще-то скрытный был, о своих делах почти не говорил.

Менты меня допрашивали после убийства, но что я могла сказать? Если бы и знала, все равно молчала бы: за длинный язык по головке не гладят. Дурочку из себя строила, а это и несложно было: у массы людей сложился стереотип – раз красивая манекенщица с длинными ногами, значит, в голове У неё пусто, ветер гуляет. От меня и отстали по-быстрому, поняли, что зря время тратят. Для проформы протокольчик заполнили, смоченный моими слёзками, и переключились на более важные дела. Кого теперь удивишь заказным убийством?

Но, самое любопытное: выяснилось, что практически никто из окружения моего предыдущего не был с ним по-настоящему близок. Я слышала, как это потом Волошин с друзьями своими обсуждал. В фирме тоже практически никакого криминала не нашли. Она отошла двоюродному брату Сергея, он и сейчас ею успешно руководит, особо не напрягаясь: печка хорошо разгорелась, знай подбрасывай поленья в огонь. Тем более этот братец работал одним из замов: в курсе дела.

Может, на досуге мне заняться расследованием убийства моего предыдущего?

Попробовать себя в роли частного детектива? Но, с другой стороны, времени уже столько прошло… Обязательно надо на могилку к нему съездить, цветочки посадить. Да и в обличье старушки я не вызову ни у кого подозрений, если появлюсь на кладбище.

Я приняла решение и теперь могла снова слушать, о чем идёт беседа в больничной палате. Марис с дядей Сашей тоже приняли решение: съездить на дачу к Дубовицкому. В роли проповедников. Ну и меня, естественно, с собой взять, как уже имеющую опыт в этом сложном деле вовлечения народа в новое (вернее, уже почившее) религиозное сообщество. Марис временно станет дедушкой, дяде Саше грим не нужен, ну а я, сирота, в новой роли уже более-менее освоилась. Будем представлять Детей Плутона.

Дядя Саша поинтересовался у Вахтанга, кого пристрелили на территории завода.

– Вай, это Важа был, нехороший человек, – заявил Чкадуа («Ещё один нехороший?» – подумала я.). – Важа Николадзе. Николаев по-вашему. Никогда его не любил, но брат мой, Зураб, дела с ним общие имел. Первая жена Зураба – родная сестра Важи, вот и работали. Делами были завязаны. Но я давно его подозревал, правда, проверить все никак не мог. На кого-то он ещё работал. Точно работал.

Семья у них вся порочная. Знаете, почему Зураб с первой женой развёлся?

Мы все покачали головами: откуда мы могли это знать?

– Рога наставила Зурабу. Мало, что наставила – сына от своего любовника родила. Какой же мужчина будет жить с женщиной, если её ребёнок напоминал о его рогах? И Важа скользкий был человек. Я Зурабу говорил: развёлся с женой, закончи дела с Важей. Не закончил… Денег много заработать хотел. У Важи связи были большие, очень большие… Но нехороший человек был. Ну да ладно, про мёртвых можно или хорошо, или никак. Поэтому никак.

– А ваш брат?.. – уточнил дядя Саша.

– Зураба сейчас нет в Питере. По делам улетел. А Важа меня на завод вчера позвал. Долго убеждал, что надо ночью ехать, за разгрузкой-погрузкой проследить… Я как чувствовал… Беду чувствовал. Продал меня Важа. Я вот только не знаю, кому. Но выясню. Целый день думал да ещё голову ломал, куда мне после больницы ехать, но теперь вопрос решился. – Вахтанг улыбнулся Марису. – Поеду в Латвию, где много женщин.

Марис сказал, что за день сделает Вахтангу визу. Чкадуа поинтересовался, нельзя ли и ему какой-нибудь маскарадный костюм смастерить. Он снова лукаво подмигнул мне. Дядя Саша обещал что-нибудь придумать.

Нам оставалось уточнить последний вопрос – с ночёвкой. Я уже догадывалась, что сегодня опять лягу под утро. Ну что ж, мне не привыкать.

Я почему-то не сомневалась, что у дяди Саши есть место (может, даже не одно), где мы могли бы временно обосноваться, но он, наверное, оставлял его на крайний случай. На самый крайний. Почему бы не поинтересоваться норами Вахтанга? Тем более, дядя Саша и в этом мог иметь свой корыстный кагэбэшный интерес… Как знать, какое задание он получил от своей «конторы»?

* * *

Как выяснилось, у господина Чкадуа, уроженца Тбилиси, гражданина непонятно какой страны, имелось две квартиры в Санкт-Петербурге и загородная резиденция в его окрестностях, которая, как оказалось, находилась не так далеко от особняка Дубовицкого. Мы решили, что едем за город.

Как пояснил Чкадуа, от его резиденции идёт дорога, соединяющая два новорусских посёлка – Вахташин и Дубовицкого. Её проложили совсем недавно по желанию дачников, чтобы друзья не тратили зря время, отправляясь в гости в объезд от одного скопления вилл к другому. Путь, таким образом, сократился на полчаса (при передвижении на «Мерседесе-600» со скоростью двести пятьдесят километров в час). На этой дороге никаких постов ГАИ никогда не было и, наверное, не будет, правда, случалось, что стреляли. Но это местные разборки, и, как правило, правоохранительные органы в них не вмешивались, даже узнав о случившемся. Дорогой пользуются только свои.

Вахтанг тут же позвонил своему домоуправляющему и предупредил о нашем приезде. Нам обещали радушный восточный приём.

Следующей остановкой в нашей повестке дня (вернее, ночи) была квартира моего брата. Я боялась только одного: не слишком ли поздно мы туда едем?

Глава 10

Когда мы снова сидели в моей старенькой «бээмвэшке» с Марисом за рулём (появление на месте водителя бабушки могло бы вызвать ненужный интерес и привлекло бы хоть чьё-то внимание), я поинтересовалась у напарников (или сообщников?), едем ли мы сейчас прямо на квартиру моего брата или у нас запланированы какие-то дополнительные остановки. Мне хотелось поскорее попасть к Андрюше. О его судьбе я не прекращала думать ни на минуту.

Дядя Саша взялся за трубку и стал кому-то звонить. По междометиям, которые он произносил, я не смогла понять ничего.

– К Андрею, – велел Никитин Марису, отключая связь, и повернулся ко мне:

– Скажешь, что в Латвию уезжаешь завтра вечером. Попрощаешься. Каким видом транспорта – уточнять не будешь. На всякий случай.

– Дядя Саша…

– Брат твой цел, а что невредим, сказать не могу, остались кое-какие следы на теле… Как и на его приятеле. А так: все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!

– Я не понимаю… Никитин усмехнулся.

– Ну что ж тут непонятного? Оказываем и мы иногда услуги младшим братьям. Как и они нам. Или вначале они нам, а потом мы им. Как и наша компания Вахтангу, а Вахтанг теперь – нам. Жизнь так построена, Наташа.

– И какую услугу оказали вам или нам ваши младшие братья? – хотя я уже догадалась, о ком идёт речь.

– Ребятам нужен определённый процент раскрываемоcти преступлений. А тут им такой подарок. Те орелики, которых ты сегодня лицезрела, Наташа, к твоему брату не к первому в гости пожаловали. Как ты, наверное, догадываешься.

Я догадывалась.

– За ними хвост тянется. Ну, может, им ещё чего припишут, чего они не делали. А им удастся скрыть то, что делали. В общем, им будет о чем подумать, – да и времени на это окажется достаточно.

– Но их начальники?.. – заговорила я. – Адвокаты могут их тут же вытянуть, и тогда Андрюша…

– Да кому они нужны? Пушечное мясо, как это ни прискорбно. Влипли пацаны, а они ведь такие же пацаны, как и многие их сверстники, которые сейчас или в институте гранит науки грызут, или уже в бизнесе крутятся. Это только простые обыватели приписывают «быкам» какие-то сказочные богатства из пещеры Али-Бабы или огромную власть. Власть у вышестоящих, как и деньги. А на судьбу своих подчинённых им плевать. На место этих пацанов тут же придут другие.

Накачанных тел и крепких кулаков сейчас избыток. Вот умных людей, с по-настоящему высокой квалификацией сейчас нехватка. Как в бандитах, так и в органах, да и на «гражданке».

– Но все равно в бандитах зарабатывают больше, чем на заводе у станка, – заметила я. Марис поддакнул.

– Согласен, больше, – кивнул дядя Саша. – И больше, чем в той же ментовке, которая их ловит. Но жизнь-то у ребят коротка и изломана: или посадят (это, кстати, лучше), или застрелят. Третьего не дано. На зоне раньше «быками» рабочую силу называли, а теперь так рядовых пацанов в бандитских группировках зовут. И само слово показывает отношение к ним – как к мясу, пушечному мясу.

– Короче, тяжела жизнь рядового советского бандита, – усмехнулась я.

– Почему советского? – удивился Марис.

– Потому что у нас слишком много всего совкового осталось, – ответил вместо меня Никитин. – Правильно Наташа сказала. – Дядя Саша помолчал немного и добавил:

– А вообще мне этих пацанов жалко. Сколько их погибло ни за что? А ведь пошли бы другой дорогой – все мог-то бы совсем иначе сложиться.

– Да. в газетах пишут только о гибели крупных авторитетов, – сообщил криминальный репортёр Шулманис, явно со знанием дела. – А кто станет считать потери простой братвы? Никто и не найдёт их никогда: кто на дне озера лежит, кого уже в море унесло, рыбы съели, кого под асфальт закатали, в погреб закопали, подхоронили к какой бабульке… Ладно, хватит о грустном. Думай, Наташа, что сегодня взяли тех, кто обидел твоего брата и его друга. Они поплатились за дело.

* * *

Андрюша с его милым другом Серёжей были пьяны. Меня не узнали вообще, дядю Сашу они раньше никогда не видели, с Марисом расцеловались, как с одним из своих.

Из пьяных бредней я поняла, что вначале к ним позвонилась та компания, что прибыла на «девятке», которую я видела внизу. Андрюша с Серёжей сдуру открыли дверь: им показалось, что это звонит сосед. Парень так и представился, соду спрашивал, говорил, что у него молоко пригорело, жена придёт, ругаться будет, надо кастрюлю с содой прокипятить. Серёжа открыл – и получил в глаз.

В квартиру ворвались трое. Любовников быстро скрутили, отволокли в комнату и стали выпытывать, где я. Пьяными голосами Серёжа с Андрюшей клялись, что никогда бы не раскололись, если бы об них не стали тушить окурки, предварительно залепив пластырем рты.

Потом они долго разыскивали Сережиного бывшего, сдавшего нам с Марисом квартиру, что оказалось делом не таким уж простым. Мучители уже стали подумывать, не разыгрывают ли их. Наконец хозяин квартиры был найден и стал известен адрес на Благодатной. В это самое время в квартиру ворвались люди в пятнистых комбинезонах – словно подгадывали момент. Но это было просто совпадением, которые в жизни случаются гораздо чаще, чем принято думать.

Ореликов повязали и отправили в места, где можно долго и хорошо подумать.

Андрюша с Серёжей кое-как прибили вышибленную дверь, и принялись отмечать успешное завершение мероприятия. Непривычного к алкоголю братца развезло мгновенно. Но вот ведь сволочь, пронеслось у меня в мозгу, даже не додумался позвонить и предупредить, что меня усиленно ищут! Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу! Слабые все-таки существа мужики: это родную сестру продать только потому, что об него окурки тушили, а потом даже не позвонить!

Ведь адрес-то узнали, значит, и телефон выяснить не было проблем. Может, на тех «быках» какие датчики были, кто-то слушал их разговор… Хотя, конечно, нет.

Это просто мой полет фантазии – после общения с Никитиным и Шулманисом.

Дядя Саша, Марис и я переглянулись. Мы поняли, что больше нам у Андрея делать нечего. Никитин мигнул нам с Шулманисом, приглашая выйти на кухню.

– Марис, – обратился он к Шулманису, – своим почерком оставь записку.

Неизвестно, вспомнят ли они, что мы приезжали или нет, а Наташу они точно не узнали. Напишешь что-то типа: Наташа уехала, когда вернётся, не сказала.

Просила передать привет. Дозвониться не смогла. Подпись свою оставь.

Марис кивнул, сделал, как велел дядя Саша, и мы покинули не очень гостеприимный дом моего брата, надеясь в ближайшем будущем испытать на себе грузинское гостеприимство.

Теперь наш путь лежал на дачу Вахтанга Георгиевича.