Текст книги "Виски со сливками"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Черт побери, как же его зовут? Он был в полицейской форме. Да, он же где-то дежурит сутками. А ведь надо вызвать полицию!

Я открыла дверцу машины и заорала:

– Стой!

Муж Винеты, уже проехавший немного вперёд, резко затормозил и высунулся из окна. Он смотрел на меня широко раскрытыми от удивления глазами. Я только потом поняла, почему: видок, наверное, у меня был…

– Нинку изнасиловали! – заорала я. Он, конечно, не знал, кто такая Нинка. – Я за Ингой. Колдуньей. Вызывай своих! Звони в полицию!

Больше я ничего говорить не стала и нажала на газ. Муж Винеты закричал мне что-то вслед на латышском, но я уже не слышала его слов и гнала к дому Инги. Должен был что-то понять этот полицейский. Хоть чему-то его научили? И где эта чёртова «скорая»? Так и не встретилась нам по пути. Правда, уже тормозя у дома Инги, я вспомнила, что Мадонна находится в другой стороне, может, они уже приехали?

Инга спала. Я судорожно заколотила в дверь. Рута – в окно. Наконец она открыла – в халате, накинутом на ночную рубашку. Тут я поняла, что одета точно так же. Рута с Ксаной выглядели не лучше. Инга не успела открыть рот, как я затараторила:

– Поехали! Внутреннее кровотечение. Девчонку изнасиловали. Что делать?!

Соображала она быстро. Кивнув, исчезла в доме и практически сразу же появилась с чемоданчиком. Ксана уже распахнула ей заднюю дверцу. Я рванула назад.

Когда мы подлетели к дому, там уже стояли и «скорая», и полицейская машина. Муж Винеты разговаривал с одним полицейским, другой осматривал двор вместе с одним из молдаван. Три девчонки сидели на лавочке и рыдали. Больше никого не было видно.

Я резко затормозила, Инга вылетела из машины одновременно со мной, и мы кинулись в дом.

Над Ниной трудились двое врачей, Друвис стоял в углу, заламывая руки, Винета прижимала к груди окровавленную простынь.

– Выйдите! – повернулся один из врачей. Инга стала ему что-то говорить на латышском. Он кивнул, но меня все-таки попросил удалиться. Я вышла и столкнулась нос к носу с Гунаром и Мартыном.

– Ну чего там? – одновременно обратились они ко мне.

В их глазах я прочитала страх. Я пожала плечами и собралась уже пойти хотя бы брызнуть холодной водой в лицо, когда Гунар схватил меня за предплечье.

Его пальцы казались железными.

– Кого ты привезла? – спросил он. Теперь его глаза стали злыми.

– Местную знахарку. Отпусти, мне больно. Он разжал пальцы, и я тут же скрылась к душевой.

В коридоре послышалось одновременно несколько голосов. Я поняла, что можно спокойно выходить: снова встречаться с молодыми людьми один на один мне не хотелось.

– Можно с вами побеседовать? – обратился ко мне один из полицейских – очень приятный молодой человек лет тридцати, блондин с серыми глазами. Эх, пересеклись бы мы при других обстоятельствах!

– Я только вначале переоденусь, хорошо?

Он кивнул, а я отправилась наверх. В нашей комнате Рута облачалась в джинсы. – Вали нет, – прошептала она и посмотрела на меня взглядом доверчивого щенка, ожидавшего приказа хозяина.

– Мы ничего не видели и не слышали, – повторила я. – Ты же не хочешь, чтобы с тобой сделали то же самое? Рута не хотела.

Я решила заглянуть в комнату к Вахтангу. Господин Чкадуа продолжал спать сном праведника. Ну разве с таким сваришь кашу? Да тут весь – дом сгорит или разнесут его по брёвнышку, а Вахташа так и будет сладко посапывать на кроватке. Устал вчера, бедненький. Наворожился, налюбился. Я решила его не будить. Оставлю эту почётную миссию латышской полиции.

Немного приведя себя в порядок, мы с Рутой спустились вниз. К дому подъехали ещё две полицейские машины.

К тому времени об исчезновении Вали было уже известно всем. Нас всех допрашивали чуть ли не до вечера. Полиция осмотрела прилегающую территорию и выяснила, что бедная Нина, истекая кровью, ползла до общежития около километра, Может, если бы она осталась лежать там, где над ней измывались подонки, она выжила бы. Конечно, если бы её вовремя нашли. Столько «бы»… Спасти её не удалось. Я чувствовала свою вину, но тем не менее не открывала рта, как и Рута.

Своя рубашка ближе к телу. Все равно Нине уже ничем не поможешь.

Самым ужасным было другое. Её насиловали несколько человек… Перед смертью она смогла кое-что сказать. «Их было много… Четверо, да, кажется.

Точно не помню… Много… Один за другим… Они уехали, потом приехали снова.

Когда я уже ползла домой».

Откуда столько? И почему возвращались? Мало показалось? Этот вопрос волновал меня больше всего. Может, у неё помутился рассудок?

Через некоторое время полиция подтвердила, что Нина была права.

Недалеко от речки они обнаружили следы машин. Двух разных. Сколько в них приезжало народу сказать было невозможно: человеческие следы все спутались, их оказалось слишком много. Может, четверо, может, семеро, а может, и десять.

Друзья двух последних прибывших постояльцев Винеты? Двумя партиями? Одни поразвлекались, потом друзей пригласили?

Валю тоже нашли. Её левая рука, чуть повыше локтя, была перевязана белой тряпкой, правая – чёрной. Она лежала в траве, опалённая пламенем свечей, воткнутых в землю треугольником. Её не только изнасиловали, но и прижигали…

Подонки.

Вечером я вызвалась отвезти Ингу. Она молчала всю дорогу до своего дома, но потом предложила мне зайти.

Мы долго сидели молча, потом она посмотрела на меня полными слез глазами и сказала:

– А я ведь вчера сказала тебе про двух покойников в твоём доме.

– Но это не мой дом!

– Ты сейчас там временно проживаешь… Я видела двух покойников вчера, Наташа… У Вахтанга и у тебя…

То-то Чкадуа так переживал. Наверное, думал, что это Тамара, или дети, или Зураб. Мне стала понятна сегодняшняя радость Вахташи, которую он так усиленно старался ото всех скрыть.

– Тебя полиция очень доставала? – спросила я у Инги.

Она пожала плечами.

– При чем здесь полиция? Я себя буду клясть до конца дней. Это ведь я сказала им идти в лес среди ночи, свечи выставлять, на Вахтанга твоего ворожить…

– Но кто же знал?

– У нас всегда было так спокойно, – словно не слыша меня, говорила Инга. – Все девчонки ходили в лес, на речку. Ворожили. Никто никогда на них не нападал. Не насиловал.

Она помолчала, а потом с ненавистью закричала:

– Это все вы, русские! Это не наши! Это приезжие!

Инга перешла на латышский. Я увидела в её глазах огонёк безумия и решила, что мне пора сматываться, встала и направилась к двери. Инга замолчала, в бессилии рухнула на стул, закрыла лицо руками и зарыдала. Я вернулась, попыталась её успокоить, но у меня ничего не получалось.

Наконец она отняла руки от залитого слезами лица, подняла на меня глаза и сказала:

– Уезжай отсюда, Наташа. Уезжай поскорее. Тебе опасно здесь оставаться.

Как я уже убедилась, Ингины пророчества имеют тенденцию сбываться, поэтому я тут же позвонила дяде Саше и попросила приехать за нами. Никитин обещал быть часа через четыре.

Глава 26

Дядя Саша прибыл через три с половиной часа. Полиция поговорила и с ним и разрешила нам уехать: вопросов ни к Вахтангу, ни ко мне у них больше не было.

На всякий случай они записали наши питерские телефоны. Мы объяснили свой быстрый отъезд нежеланием оставаться там, где происходят подобные вещи.

Неизвестно, кто тут по ночам разъезжает… А до Мадоны, районного центра, далеко, трудно сказать, сколько пройдёт времени, пока стражи закона смогут подъехать. Полиция обещала навести порядок, но нам от этого было ни горячо ни холодно, а Нину с Валей все равно уже не вернёшь.

Мы уехали – дядя Саша, Вахтанг и я. Все другие остались. Вначале Рута выразила желание к нам присоединиться, но я убедила её задержаться на пару дней. Она заявила мне, что после этого отправится в Питер – её волновала судьба Валеры. О Марисе она даже не вспомнила.

Я же, напротив, о нем не забывала и, как только мы оказались в машине втроём, рассказала Вахтангу и дяде Саше о ночном разговоре Мартына и Гунара, а также обо всем, увиденном ночью. Вахтанг чертыхался и матерился. Дядя Саша тоже пропустил несколько крепких словечек, но похвалил меня за то, что не открыла рта раньше: длительное общение с латышской полицией было бы нам некстати.

– Но Марис-то, Марис! – качал головой Чкадуа.

– Во-первых, следует переговорить с ним самим, – заметил дядя Саша.

– О чем?! – воскликнули мы одновременно с Вахтангом. – О чем с ним говорить?!

– Например, выяснить, зачем он все-таки прислал этих ребят, – спокойно сказал дядя Саша.

– Неужели непонятно? – спросила я.

– Мне – нет, – заявил дядя Саша. – Я могу предложить несколько версий.

Например, чтобы охранять тебя, Наташа. Или Руту. Или вас обеих.

– Но Рута сказала…

– Не забывай, в каком состоянии сейчас находится Рута. Что она пережила за последнее время. Применение наркотических средств не проходит бесследно. Ей может везде мерещиться слежка. Это – обычное последствие употребления амфетамина. Возбуждение – потом депрессия. И паранойя. Тебе же, кажется, все это объяснял Друвис.

– Но…

– Никаких «но». Тем более, молдаванок насиловали несколько человек. Не двое. Это успела сказать Нина перед смертью. И врачи согласны, что там не двое мужиков поработало. Полиция обнаружила следы двух машин – и множества ног.

Сколько там было человек? Никто не знает. Уж точно не двое.

– Но, может, они вызвали… – открыл рот Вахташа.

– Да, конечно, – съязвил дядя Саша. – Позвонили своим дружкам и срочно пригласили на какую-то речушку в Мадонском районе. Там, видите ли, две девки ночью ворожат. Не хотят ли дружки приехать потрахаться? Вы вначале подумайте, а потом уж говорите.

Я задумалась. Дядя Саша был прав. Стали бы эти два латыша кого-то вызывать? Да зачем им это? Тем более, как говорили Друвис, Марис ещё в Питере и Рута, в Латвии сейчас проституток – пруд пруди. Понёсся бы кто-то неизвестно куда среди ночи, чтобы трахнуться? Нет, здесь было что-то другое.

– Значит, специально дежурили рядом? – высказала я свою версию. – И просто воспользовались подвернувшимся шансом. От нечего делать.

– Очень возможно, – согласился дядя Саша.

– Но кто? – У Вахтанга было очень обеспокоенное лицо. Мой вариант он «переварил» и, пожалуй, согласился с ним.

– Хотел бы я это знать, – заявил дядя Саша. Никитин какое-то время молчал, потом попросил ещё раз повторить весь рассказ. Вдруг я что-то упустила.

Он особо заострил внимание на последних словах Нины: там были две группы насильников.

– Может, вначале все-таки Мартын с Гунаром, а потом эти? – уже не так уверенно предположила я.

– Может… Но есть и другой вариант. Даже несколько вариантов. Может, Гунар с Мартыном вообще не принимали участия в деле или принимали в компании с первой машиной. А потом прибыли ещё одни. – Дядя Саша помолчал и добавил:

– Хотел бы я сам осмотреть место происшествия, да кто пустит? И теперь все равно уже поздно.

– То есть вы хотите сказать, что за нами могут следить даже не две, а три группы? – уточнила я.

– Во-первых, как я вам уже говорил, я не знаю, зачем приехали Гунар с Мартыном. Это я уточню у Мариса. И кого там пасли? Если вообще пасли, а не приехали просто отдохнуть, ведь и такое может быть. Или приехали совершенно по другим делам, не связанным с нами. А кто там был ещё… Нужно выслушать версию парней.

– Станут они что-то рассказывать! – хмыкнул Вахтанг.

– Станут, – уверенно заявил дядя Саша. – Марису.

Мне очень хотелось спросить, из-за каких таких дел целых две машины с несколькими пассажирами стали бы пасти нашу компанию. Волошин за мной прислал?

Дубовицкий? Да на черта я им сдалась. Если уж быть откровенной с самой собой, я понимала, что не стою всех этих затрат. За Вахташей? А он что? Ну имеет он очень неплохой доход со своих заводов – легального и подпольных, ну и что? Да купи ты линию, установи в подвале – и гони палёную вожу. Как говорил Вахташа, за двадцать четыре часа работы линия окупается. И не надо за ним гоняться, да ещё караулить у какой-то речушки? А может, все дело в дяде Саше? Вот дяди Сашиных заморочек я не знала. Что он мог сотворить? Или это латышские спецслужбы решили побеседовать с российским коллегой? Нет, Никитина почти все время не было в посёлке. М-да, кому же это мы так понадобились? И главное, кто из нас? Мы все замолчали, я смотрела в окно на быстро проносившиеся мимо латышские пейзажи. Мы ехали по сельской местности. Уже темнело. Дядя Саша свернул к какой-то деревеньке, даже не деревеньке, а группе строений. Он пояснил, что это хутор, купленный на две семьи. Они какие-то дальние родственники. После перемен последних лет решили перебраться на хутор и жить натуральным хозяйством. Откуда про них знал дядя Саша, я уточнять не стала, давно усвоив истину: много будешь знать – не дадут состариться. И вообще мне хотелось спокойно спать.

Никитина все знали и приняли как родного. Нам выделили комнату, хозяйка собрала на стол: все тот же обалденный латышский хлеб и несколько разновидностей копчёного мяса. «Домой бы купить», – подумала я. Но где мой дом, я так до сих пор и не знаю. Когда я спросила у дяди Саши про наши дальнейшие планы, он заявил, что завтра в одиннадцать сорок мы вылетаем «Финнэйром» в Хельсинки, где и встретимся с Марисом.

– А виза? – открыла рот я.

– Наташа, это не твои проблемы, – оборвал меня дядя Саша. – И вообще задавала бы ты поменьше вопросов.

Что это Никитин так на меня ополчился? Я задала вроде бы вполне правомерный вопрос. Ведь гражданину России для посещения Финляндии требуется виза, которой в моем паспорте не имелось. Наши с Вахтангом заграничные паспорта Дядя Саша забрал перед тем, как лечь спать, ничего не объясняя.

На следующий день вопрос решился очень быстро. В семь утра мы снова погрузились в дяди Сашину машину и тронулись в путь. От хутора до Риги было минут пятьдесят быстрой езды. Мы с Вахтангом дремали на заднем сиденье, дядя Саша, в противоположность нам, казался свежим и бодрым. «Вколол себе, что ли, какую-нибудь дрянь?» – закралась мне в голову мысль. Но это было не моё дело, тем более Никитин рекомендовал мне задавать поменьше вопросов.

Попетляв в Риге, дядя Саша остановился у какого-то особнячка и скрылся внутри. Мы с Вахтангом продолжали дремать. Никитин появился минут через сорок, снова сед за руль, и мы опять тронулись в путь. Я заснула и проснулась только в аэропорту. Итак, летим в Хельсинки?

Перед посадкой дядя Саша вручил нам с Вахтангом паспорта, в которых стояли финские визы. Очень мило. Везде-то связи у господина Никитана. Я вообще-то предполагала, что получу от него какой-то липовый паспорт – например, гражданки Латвии или той же Финляндии, – но нет, мне была вручена родная краснокожая паспортина все ещё гражданки Союза Советских Социалистических Республик.

Утром на хуторе мне есть не хотелось, по утрам мне вообще хочется только спать, а вот в самолёте я с удовольствием перекусила. Вообще в «Финнэйре» кормят неплохо, я лично была всем довольна, а вот Вахтанг с дядей Сашей выражали недовольство – это теперь некурящая авиакомпания, а им, бедным, было тяжко, хотя и лететь-то всего ничего – пятьдесят пять минут. Представляю, что было бы с ними на дальнем перелёте, правда, тогда, наверное, они выбрали бы другую авиакомпанию. Хорошо, когда есть выбор.

В самолёте разносили газеты. Я поинтересовалась, нет ли чего на русском.

Хоть узнать, что в мире делается. Мне предложили позавчерашние «Санкт-Петербургские ведомости» – оставил кто-то из пассажиров. Я углубилась в чтение.

Моё внимание приковала к себе статья на второй странице, в которой рассказывалось о заказном убийстве одного из торговцев нефтепродуктами.

Известный в городе бизнесмен, меценат, добропорядочный прихожанин, регулярно жертвовавший церкви из своих доходов, любящий муж и отец получил пулю, выходя из собственного автомобиля в сопровождении трех человек охраны, окружавшей его плотным кольцом. Стреляли из винтовки с оптическим прицелом. Киллер был мастером своего дела: пуля вошла жертве прямо в левый глаз. Охранники слышали только какой-то лёгкий шлёпок – и вдруг их хозяин начал падать, по его лицу разлилась кровь. Пока они его подхватывали, пока ребята из второй машины сопровождения приходили в себя, стало уже поздно. Они сразу не смогли определить направление, откуда стреляли, а когда определили – киллера давно и след простыл. Станет он их дожидаться!

В статье приводились высказывания представителей власти, правоохранительных органов, коллег по работе, убитых горем родственников. На похоронах присутствовал весь бомонд, была обеспечена надлежащая охрана, поминки прошли в одном из самых фешенебельных ресторанов города.

В конце статьи было замечено, что в последнее время убитый усилил охрану: словно чувствовал угрозу или получил предупреждение. Однако это ему не помогло. Автор статьи, некий Пётр Иванов, утверждал, что работал киллер, известный в городе своим «почерком». Именно таким образом уже уложили не одного «авторитета». Только имя киллера пока остаётся загадкой.

Убитый был известен под кличкой Водолей.

Глава 27

Наконец мы приземлились в аэропорту Хельсинки, получили свой багаж и вышли на улицу.

– Такси берём? – спросил Вахтанг, извлекая пачку финских марок.

Ну каких только денег нет в карманах дорогого Вахтанга Георгиевича!

По-моему, он даже не заметил пропажу стодолларовой купюры – той, что у него вытянула Инга. Что такое сто баксов для дорогого господина Чкадуа? Копейки.

– Поедем на автобусе, – заявил Никитин.

– Слушай, дорогой, – открыл рот Вахтанг Георгиевич, – какой автобус? Я в жизни на автобусах не ездил. Неужели ты думаешь, что на старости лет…

– Вы не на старости, а во цвете, – вставила я.

– Спасибо, Наташа, – ответил Вахтанг и снова повернулся к дяде Саше:

– Слушай, дорогой, ну не надо на автобусе, а? Какой автобус? Машину возьмём, поедем, куда скажешь… Как белые люди.

Но дядя Саша был твёрд в своём решении. Более того, мы сели даже не в «финнэйровский», регулярно курсирующий между аэропортом и центром города, а в обычный рейсовый. Правда, поездка в нем не очень напоминала езду в общественном транспорте Петербурга: кроме нас в него сели только двое, да и потом он так и не заполнился, свободные места оставались, их было даже больше, чем занятых.

Этот автобус был гораздо комфортабельнее, чем жёлтенькие «Икарусы», вот уже столько лет трясущиеся по ухабинам моего родного города.

– Запомните на всякий случай, – инструктировал дядя Саша. – Шестьсот пятнадцатый. Останавливается на площади у железнодорожного вокзала. Если стоите лицом к вокзалу, то справа, а «финнэйровский» – слева.

– Зачем нам это запоминать, дорогой? – угрюмо спросил Вахтанг Георгиевич, вынужденный «на старости лет» осваивать езду общественным транспортом, пусть и финским. – Ты думаешь, дорогой, что я на автобусы перейду?

Я тогда себе свой персональный куплю. И вообще…

– Может пригодиться. Мало ли что.

– А что? – вставила я.

– Неизвестно, какая машина может остановиться, если ловить станете. А тут – гарантия.

Я решила, что дядя Саша, как обычно, прав, и поинтересовалась, когда и где мы встречаемся с Марисом. Никитин объяснил, что он будет нас ждать в машине.

– Что, в аэропорту не мог встретить? – огрызнулся Вахтанг.

– На моей? – уточнила я.

– Не все сразу, – спокойно сказал дядя Саша и вначале ответил мне:

– Нет, Наташа, твоя осталась дома, на твоей обычной стоянке, как вы и договаривались. Здесь будет другая тачка, с финскими номерами. Зачем привлекать лишнее внимание питерскими?

Мы вышли там, где велел дядя Саша, и завернули за угол. Одна из машин, стоящих у поребрика, тут же мигнула фарами. Никитин направился к ней, я шла следом, Вахташа замыкал шествие, водрузив на себя свою большую сумку и мой многострадальный рюкзак. Настоящий джентльмен господин Чкадуа. Никитин следовал налегке – с одной спортивной сумкой среднего размера. Я несла свою небольшую спортивную сумку.

Марис открыл дверцы «семёрки» БМВ. Никитин опустился на переднее место для пассажира, мы с Чкадуа устроились сзади. Вахтанг был хмур, у меня тоже испортилось настроение.

Шулманис сразу же тронулся с места. Похоже, что Хельсинки и окрестности он знал очень неплохо. Я не задавала вопросов, куда мы едем, ни Никитин, ни Шулманис нам с Вахташей ничего не сообщали, а беседовали между собой. Дядя Саша рассказывал последние новости, Марис чего-то лопотал про ситуацию в Питере. Я вначале прислушивалась, а потом отключилась, глядя в окно. Как они мне все надоели! На работу бы устроиться, что ли? Надо будет напомнить Марису про его обещания. А зачем откладывать дело в долгий ящик? – решила я и тронула его за плечо:

– Марис!

Они с Никитиным тут же повернулись ко мне.

– Да?

– Как насчёт работы?

– Какой работы? – не понял Шулманис. Дядя Саша и Вахтанг с удивлением уставились на меня.

– Модельной, конечно. Больше-то я ничего не умею делать.

– Какая сейчас к черту работа?! – заорал дядя Саша.

– А почему бы мне не поработать? – с невинным видом поинтересовалась я.

– Марис, ты что, забыл про уговор? Или мне, может, в Питер вернуться?

Последняя фраза им совсем не понравилась. Марис с дядей Сашей стали убеждать меня, что мне там совсем не за чем появляться, да и небезопасно.

– И вообще, что тебе не живётся? – выпалил дядя Саша. – Разъезжаешь по миру на халяву, ешь, пьёшь, спишь, загораешь. Мужики вокруг тебя вертятся. Мне бы такую жизнь.

– Вот и живите ею. А мне надоело, – заявила я. – Я хочу домой.

– Только твоих истерик нам и не хватало! – вспылил дядя Саша.

Меня поддержал Вахтанг, заявивший, что нечего держать девушку, если ей больше не хочется путешествовать в определённой компании. Я заверила Вахтанга Георгиевича, что в его обществе я с радостью продолжу путешествие, и поинтересовалась, не желает ли он проводить меня домой. Вот чего-чего, а домой Вахташа никак не желал. Оно и понятно: у него там были свои проблемы.

Дядя Саша с Марисом сменили тактику и стали уговаривать меня ещё немного попутешествовать. Моё плохое настроение они объясняли случившимся в гостинице, говорили, что скоро я все забуду и опять буду радоваться жизни.

Потом Марис сообщил, что, оказывается, на самое ближайшее время запланирован наш вылет в Грецию.

– И что мы будем делать в Греции? – спросила я.

– О, это очень кстати, – вдруг подал голос Вахтанг.

Мы с удивлением посмотрели на него.

– А ты что там собираешься делать? – уточнил у Чкадуа дядя Саша.

– Да есть кое-что… – уклончиво ответил Вахташа.

Я тут же вспомнила, что он ведь не только Вахтанг Георгиевич Чкадуа, а ещё и Константинос Колиастасис, о чем, пожалуй, Марис с дядей Сашей не подозревали, а я узнала от своего предыдущего. Сообщать известную мне информацию (информация – сила, как учил тот же дядя Саша) я никому не стала, а решила для себя, что, очень возможно, присоединюсь к Вахташе, когда мы окажемся в Афинах или где там ещё. У него, как я видела, настроение поднялось, и он уже явно планировал какие-то мероприятия в Греции, осуществление которых, пожалуй, не предусматривало участия Мариса с дядей Сашей. Но я-то в них поучаствую – в любом качестве. Прицеплюсь к Вахташе, как пиявка, а там видно будет. Мне очень захотелось отделаться от Шулманиса и Никитина , потому что я чувствовала: они все глубже и глубже затягивают меня в какую-то игру – причём втёмную.

Наконец мы остановились у какого-то дома – то ли это был пригород Хельсинки, то ли уже какой-то другой город. Я не стала уточнять. Мне выделили комнату, как и Вахтангу. Марис с дядей Сашей разместились в одной.

Я слышала, что в доме звонил телефон. Трубку снимал Шулманис и говорил на каком-то иностранном языке – то ли финском, то ли латышском. Я не знала ни того, ни другого, поэтому определить не могла. Но это точно был не английский, которым я теперь усиленно занималась по предоставленному дядей Сашей учебнику, – делать-то все равно было нечего.

После обеда Марис сообщил, что «ребята» прилетят сегодня вечером.

Самолёт приземляется без пяти семь, он поедет их встречать.

– Какие ребята? – не поняли мы с Вахтангом.

– Гунар с Мартыном. Ваши знакомые.

– А им-то что здесь делать? – заорали мы, не имея ни малейшего желания с ними встречаться.

– Это мои друзья, – сообщил Марис. – И нам нужны помощники.

Я высказала все, что думаю о Мартыне и Гунаре. Вахтанг поддакивал. Ему, как я поняла, тоже страшно не хотелось видеть эту команду. Я все-таки решила выяснить, что же произошло прошлой ночью – ну хотя бы для того, чтобы точно знать, не придётся ли мне ночевать в одном доме с насильниками.

– И вообще, – заявила я, – я переселяюсь в комнату к Вахтангу Георгиевичу. Вы, надеюсь, не против?

Чкадуа был совсем не против.

– Они не насильники, – сообщил Марис. – Вы просто не знаете того, что произошло.

– Можно подумать, ты там был, – фыркнула я.

– Не был, – согласился он, – но выслушал отчёт своих людей. И у них нет оснований мне врать.

– Как бы не так, – теперь фыркнул Вахтанг.

– Дайте мне хоть слово сказать! – завёлся Марис. – Вы пришли к каким-то выводам, не выслушав все стороны!

– Так ты тоже не выслушал все стороны, а только своих людей, – перебила я.

– Наташа права, – Вахтанг пододвинулся ко мне поближе и взял меня за руку. Названый папочка.

Пока мы были двое на двое, а вот когда приедут «ребята»… Я подумывала, не умотать ли нам с Вахташей – да хоть в ту же Грецию – до их появления.

Пожалуй, Марис с дядей Сашей поняли, что нужно что-то быстро делать, чтобы не упустить нас. Марис заговорил.

Он признал, что специально прислал в посёлок Гунара и Мартына – мало ли что может произойти. Ребята были хорошо вооружены и готовы прийти к нам на помощь в случае необходимости. Тем более, в Петербурге после того, как мы уехали, стало происходить вообще неизвестно что. Застрелили крупного преступного авторитета (это я и без Мариса знала – только в газете о нем писали, как о бизнесмене и меценате, но такое случалось не впервые). Людей Дубовицкого арестовали. (Об этом мне тоже было известно.) Сам он свалил в Грецию – но об этом известно лишь узкому кругу посвящённых. Как в них попал Марис, я уточнять не стала: все равно не скажет, но, по крайней мере, становилось хоть немного понятно, почему Греция является нашей следующей остановкой. С другой стороны, было совершенно непонятно, зачем нам охотиться за Дубовицким. Рута вызволена из его лап, все остальные пленницы тоже. Да, одна из них покончила с собой, но нам-то, в принципе, какое дело до Лили? У неё отец есть, который и занимался вначале поисками дочери, а теперь явно будет мстить.

– Так пусть Лилин отец и ищет Дубовицкого, – заметила я.

– Он нам нужен живой, – вставил дядя Саша. – Поговорить надо с ним. А Сергиенко наверняка его уже «заказал». Так что мы должны найти его раньше.

И тут меня осенило:

– Значит, я вам нужна как приманка?! Ах вы, сволочи!

– Ты всегда была умной девочкой, Наташа, – только и сказал дядя Саша.

– Наташа, – открыл рот Марис, – с тобой все будет в порядке. И Александр Петрович со своей стороны, и я со своей обеспечим тебе надёжную охрану. С тобой ничего не случится, а потом я обещаю найти тебе…

– Ничего мне от тебя не надо! Сволочи! Гады! – вопила я. – Меня этот подонок или убьёт, или… – Я не знала что могло быть «или». – И работы от тебя никакой не надо. Сама найду. Бог внешностью не обидел. Буду жить, как жила.

Вернусь к Олегу Николаевичу!

Дядя Саша плеснул мне в лицо воды из своего стакана. Я стала отфыркиваться, сопровождая процесс витиеватыми выражениями, которые приличной девушке знать вообще не положено.

– Наташенька, киска, ну, скажи, что ты хочешь? – запел сладким голоском Марис. – Ну хочешь мы тебе сейчас счёт в Финляндии откроем и денежку на него положим?

«Ах, даже так? – подумала я. – Послушаем дальше».

– Можем хоть завтра съездить в одно финское модельное агентство, я с ними уже говорил в принципе, они подпишут с тобой контракт – и через недельку приступишь к работе. А?

– Если жива буду, – процедила я.

– Будешь, – твёрдо заявил дядя Саша. – Ну кто тебя убивать станет? Ну кому ты нужна, подумай сама.

– Вам, – тут же ответила я.

Никитин усмехнулся, опять заметил, что я всегда была умной девочкой, но поработать на них с Марисом мне все равно придётся. И как только они усилия объединили? Ведь совсем недавно даже знакомы не были, а тут, пожалуйста, лучшие друзья и партнёры. Вахтанг молчал, явно пытаясь вникнуть в ситуацию. Может, прикидывал, что он лично может со всего этого поиметь. Наконец Чкадуа решился:

– А из-за чего весь сыр-бор-то, а? – Он переводил взгляд из-под густых чёрных бровей с дяди Саши на Мариса и обратно. – Чего добиваетесь-то? Девчонку втёмную используете, меня втёмную…

– Тебе надо было из Питера свалить? Так? – повернулся к нему дядя Саша.

– Тебя вывезли, в Латвии укрыли, сейчас в Финляндии укрывают, отсюда в Грецию поедешь. Никто тебя не достанет. В Питер-то ума хватило не звонить, как предупреждали? Или звонил?

Вахтанг молчал. Я тоже. Но он ведь постоянно куда-то названивал, сидя на бережку. О чем он говорил и с кем, я не знала: разговоры, в основном, велись на непонятных мне языках.

– Так вот, дорогой, – продолжал Никитин, – дачку твою вверх дном перевернули. Не менты. Другие заинтересованные стороны.

Вахтанг стал выражаться на грузинском (в припадке ярости, гнева или других сильных эмоций Чкадуа всегда переходил на родной язык, как он сам мне говорил), его лицо просто перекосило. Видимо, ему ещё не успели сообщить последние новости, или Зураб не хотел лишний раз расстраивать брата, все равно тот из Латвии ничем не помог бы. Но дядя Саша ещё не закончил свою речь и прервал излияния Вахтанга:

– Твоих ребяток сигаретками поприжигали, не знаю уж, что они там нарассказывали. Сейчас Зураб там всех откачивает да порядок наводит. К твоему возвращению успеет – если, конечно, не будешь особо с ним спешить. С возвращением в смысле. Я понятно излагаю?

Чкадуа, как я видела, все было понятно. Да, похоже, про дела на своей вилле узнал только сейчас. Но мне лично было непонятно: какой толк от этого вандализма? И ребят зачем пытали? И кто, главное? В особенности, если всех орлов Дубовицкого менты загребли, сам он в Грецию отвалил, а у Волошина кишка тонка такими делами заниматься, да и нет у него достойной «бригады».

– Так будешь ещё дёргаться? – обратился к Вахтангу дядя Саша. – Или спокойно поедем в Грецию нашей дружной компанией?

– Поедем, – процедил Вахтанг. – Но у меня там дела будут. Я с ними давно торгую.

– Торгуй на здоровье, – ответил дядя Саша, – но делай, что тебе говорят, и не выпендривайся. Да вот эту, – кивок в мою сторону, – приструнивай.

– Меня не надо приструнивать. Если все доходчиво объяснить, я все понимаю.

– Ox, какие речи мы толкаем! – воскликнул дядя Саша.

– Тем не менее, – как ни в чем не бывало продолжала я, – пожалуйста, объясните, что произошло сегодня ночью. Ведь две девчонки погибли! Умерли жуткой смертью! Я не буду хватать за горло ваших Мартына с Гунаром, но хоть скажите: они или не они?