Текст книги "Большие девочки не плачут"
Автор книги: Мария Жукова-Гладкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 11
– Что мне говорить в полиции? – в ужасе спросила я у Кости уже на улице.
– Говорить буду я. А если тебя о чем-то спросят, расскажешь все, как было. Ты же не убивала администратора? И Лариса, как я понимаю, не убивала?
Я покачала головой.
В полиции меня усадили на стульчик в большом зале, где работали человек десять, Костя, предъявив какое-то удостоверение, удалился с мужчиной в форме. Интересно, что же это за удостоверение такое? Я ждала около получаса, потом снова появился Костя уже с другим мужиком, солидным и в возрасте явно за сорок. Каким-то местным начальником? Они улыбались и явно были довольны друг другом. Меня никто ни о чем не спросил.
Уже в машине Костя объявил, что мы сейчас едем к Владимиру Станиславовичу, с которым он уже договорился о встрече.
– А о чем мы с ним будем говорить?
– Например, об Абдулле. Забыла? И вообще выясним обстановку. Ты с ним долго жила. Тебе может угрожать опасность.
– Но мы же расстались! – Я не стала говорить, что он меня выбросил вон – такое про себя не скажешь, в особенности другому мужчине. – Не вчера и не неделю назад!
– Но похитили-то тебя.
– Ты считаешь, что меня собирались продавать Владимиру Станиславовичу?! Требовать от него каких-то уступок?
– Ты можешь предложить другую кандидатуру? – бросил на меня взгляд Костя.
Владимир Станиславович жил во втором «точечном» отеле. Этот считался четырехзвездочным. Номер состоял из спальни и гостиной, где он нас принимал.
– Здравствуй, Катенька! Прекрасно выглядишь. Щечки зарумянились на морозе. Я очень рад, что ты познакомилась с Константином. Теперь я за тебя спокоен.
Я улыбалась, а про себя думала. А был ли Константин вчера пьян или разыгрывал опьянение? Случайно ли он оказался на той дороге? Или он там кого-то поджидал, изображая пьяного? Если он прошел пешком весь путь от баров и ресторанов до того места, где мы встретились, он должен был уже протрезветь! И если его шатало так, как он показывал, он этот путь пройти не мог! Странно…
Владимир Станиславович предложил накормить нас обедом. Костя согласился. Мы уселись за стол.
Мой бывший сожитель поразился нашему знакомству с Абдуллой.
– Я голову ломаю! Он должен был прийти на встречу и не пришел. Деловые люди так не поступают! А я знаю, что Абдулла – деловой человек. Мобильный выключен, в номере отвечают арабские жены, которые не могут сказать, где муж-повелитель, жена-американка куда-то исчезла…
– И Рейчел исчезла?!
– Я, по крайней мере, с ней связаться не могу. И в гостинице она не ночевала.
Это мы уже слышали от арабских жен. Но стали бы они это сообщать кому-то постороннему, кто пришел не от мужа? А Костя решил не показывать Владимиру Станиславовичу, что ему известно?
– Это вам персонал сообщил? – тем временем улыбнулся Костя.
– Ну я же тут один из трех работодателей! Кстати, а где сейчас шейх?
– В надежном месте, – уклончиво ответил Костя. – Пока он не может с вами встретиться и даже связаться и приносит свои извинения.
– Но что с ним произошло?!
– Его похитили, но ему удалось сбежать. И Катю похитили. И ей удалось сбежать. Может, у вас есть этому какие-то объяснения?
Владимир Станиславович открыл рот.
– Кто похитил Абдуллу?
– Он не знает.
– Денег хотели? За него вообще-то можно много получить.
– Не говорили.
Костя перевел разговор на мое похищение и о нем рассказал подробно, иногда уточняя у меня какие-то детали.
– Я не присылал Кате ни билета, ни ваучера, – сказал мой бывший. – Я не знал, что она здесь будет.
– Ты бы заплатил за меня выкуп? – прямо спросила я.
Владимир Станиславович замялся.
– Понятно, можешь не отвечать. Значит, у похитителей устаревшие сведения.
«Или они имели в виду кого-то другого?»
Владимир Станиславович тем временем напрягся. Ему явно ударила в голову какая-то мысль.
– Тебя похитил Василий? Секундочку!
Сирый бросился к ноутбуку, стоявшему в комнате, и стал щелкать клавишами.
– Катя, подойди сюда и взгляни вот на эти фотографии.
Мне что – я подошла. За мной последовал Костя. Владимир Станиславович вывел на экран общую фотографию группы мужчин в деловых костюмах и пояснил, что это фотография с какой-то международной ярмарки строительных материалов. Я узнала бывшего сожителя, но он просил меня посмотреть на другие лица – и увеличил изображение нужной части фотографии.
Я узнала Василия. Рядом с ним стоял мужчина более старшего возраста, очень на него похожий.
– Это его старший брат, – пояснил Сирый. – Двоюродный. У них отцы – родные братья. Семейная фирма «Токлеус».
– А на самом деле у них фамилия Семистоклеус, – сказал Костя, очень внимательно разглядывая людей на фотографии.
– У Георгиоса и его отца. А Василий с папой – просто Токлеусы, – поправил Владимир Станиславович. – И для названия фирмы они взяли сокращенный вариант.
Владимир Станиславович пояснил, что по греческой фамилии можно определить, принадлежит ли семья к древнему роду. Если фамилия короткая (Токлеус или, например, Кикас) – род не древний, а если длинная, то вначале обычно ставится имя прародителя (в данном случае прародителя звали Семис), и в каждом поколении должен быть один Семис. Но у граждан Советского Союза эти традиции были утрачены, более того, отец Василия сократил фамилию, чтобы его не путали с братом. Оба в свое время работали в строительных трестах. Их жены – матери двоюродных братьев Георгия и Василия – работали в Интуристе. В начале перестройки отец и мать Георгия вместе с сыном-подростком эмигрировали в США, там пристроились к греческой общине, изменили имена на греческие и создали фирму «Токлеус». Родственники в России вскоре присоединились к семейному бизнесу. Сейчас «Токлеус» является международной корпорацией, занимающейся строительством объектов по всему миру в туристических зонах, потом организует прием туристов. То есть родственники объединили сферы деятельности отцов и матерей, а следующее поколение хорошо развернулось в новые времена.
– Они претендовали на этот курорт, но заказ получили мы, – сообщил Владимир Станиславович. – Конечно, они недовольны. Но если Василий посчитал, что похищением Кати меня можно заставить продать акции…
Я мысленно вздохнула. Хотя я это и так знала. И вообще мы расстались. Давно. Я теперь работаю в глянцевом журнале. Я не живу на деньги Владимира Станиславовича. Я живу на свои! Я познакомилась с Костей, хотя понятия не имею, кто он такой и зачем сюда приехал. Но про Владимира Станиславовича я должна забыть! Однозначно! Вообще-то стоит сделать карьеру только ради того, чтобы щелкнуть Владимира Станиславовича по носу. Чтобы он понял – я могу! В эти минуты я была на него зла, хотя, если рассуждать трезво, злиться было не за что. Но я не могла рассуждать трезво! Мне было обидно! Я потратила на Владимира Станиславовича три года!
– Если бы Василий похитил Абдуллу, я бы это понял, – продолжал рассуждать Сирый. «Интересно, как?» – Хотя от Абдуллы подобным образом ничего не добьешься. Как раз наоборот.
– У Абдуллы были совместные проекты с фирмой «Токлеус»? – уточнил Костя.
– Не знаю.
– Вы хотели от него только спа-центр?
Владимир Станиславович усмехнулся.
– Если честно, я вообще хотел только одну процедуру, но это невозможно. Они строят только комплекс с различными спа-программами – для женщин и мужчин. И мои партнеры сказали, что надо весь комплекс. Правильно. Это еще больше привлечет клиентов. Наши граждане, не умеющие кататься на лыжах, с большим удовольствием будут туда ходить. А это основная масса наших, приехавших на курорт.
Костя, естественно, заинтересовался той единственной процедурой, ради которой Сирый решил подключить Абдуллу. Я тоже.
Оказалось, что это очень своеобразное удовольствие для мужчин. Придумали его где-то на Востоке (но не на родине Абдуллы, а скорее в Юго-Восточной Азии или Китае, точно Владимир Станиславович так и не выяснил). Удовольствие доставляют маленькие рыбки какого-то особого вида. Для этих рыбок самым большим лакомством является мужская сперма. Разводят их в бассейнах, в которых потом и плавают мужчины – на матрасах с маленькими дырочками (по одной дырочке на матрас). В дырочку вставляется мужской член и опускается в воду. К нему тут же подплывают рыбки – и доставляют неземное наслаждение.
– Я никогда не забуду этих ощущений, – признался мой бывший сожитель Константину. – Думаю, что на эту процедуру можно подсесть, как на наркотик. И если она будет на моем курорте, то он станет пользоваться бешеным успехом.
– Но если семья Абдуллы строит спа-центры по всему миру… – заговорил Костя.
– Эта процедура предлагается далеко не во всех. Это очень дорогое удовольствие, но мы с партнерами готовы в него вложиться. Уверен: затраты окупятся. Сейчас мы привлечем на курорт и средний класс, и наших обеспеченных граждан, которые по ряду причин больше не хотят ехать в Куршевель. А на следующий год мы предложим и новый пикантный сервис. Он будет стоить дорого – и у нас много обеспеченных мужчин, готовых тратить деньги на удовольствия. Они уже все перепробовали, хочется чего-то оригинального, необычного. Чаще всего «Игл Констракшн» – компания Абдуллы и его семьи – строит, так сказать, простые спа-центры со стандартным набором процедур. Особый сервис не приживется в большинстве европейских стран, даже скорее во всех. Спа-центры рассчитаны на средний класс, и у нас будут на средний класс, а это удовольствие для очень богатых мужчин. Процедура точно есть в Америке, в Гонконге. И мы тут построим. Передайте, пожалуйста, Абдулле, что я готов к сотрудничеству, буду рад с ним встретиться при первой же возможности и очень сожалею, что его похитили. Но я к похищению не имею никакого отношения.
– Передам, – пообещал Костя. – Еще один вопрос. Вам троим принадлежит все на этом курорте?
– Гостиницы, бары, рестораны, дискотеки, боулинг, то есть все, что находится на этой территории. – Владимир Станиславович сделал широкий жест рукой. – Я имею в виду долину. Земля взята в аренду на девяносто девять лет. На склонах все деревянные дома – наши.
– Их строил Иваницкий? – встряла я.
– Катенька, откуда ты знаешь такие вещи? – поразился мой бывший. – Да, Иваницкий. Но вкладывались мы все втроем. У нас равные пакеты акций плюс в проекте участвуют местные власти. Без этого никак.
– А замок Василия Токлеуса?
– Не наш. Из каменных домов нам удалось выкупить только два, большую часть хозяева продавать не пожелали. Но я могу выяснить, кто является владельцем какого дома. Я знаю тут всех чиновников, а у них есть все эти сведения в регистрационной палате. Но не факт, что сейчас там живут владельцы. Как правило, дома сдают. И если бы Токлеусы тут купили дом, я бы знал.
– Если курорт раскрутится, как Куршевель, все эти дома скупят наши, – заметил Костя.
– Думаю, поэтому нам и не стали их продавать. Через пару годочков сюда приедет другая публика, которая отдаст за эти дома их десятикратную стоимость. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Если нефть не кончится, – заметил Костя.
– Через десять лет? Еще не кончится. Куршевель оказался раскуплен, как и Ницца, Сен-Тропе, хорватские, греческие острова… Людям надо куда-то вкладывать деньги! У всех есть яхты, самолеты, замки, охотничьи угодья, дома на всех модных курортах. Будут и здесь.
Владимир Станиславович вспомнил историю, которую я слышала от него не раз. Возможно, он рассказывал ее мне в воспитательных целях – чтобы знала, к чему стремиться. Это история об олигархе-сиротке, который после начала раскрутки одного из самых известных горнолыжных курортов прибыл туда и пожелал, чтобы ему показали в окрестностях двадцать самых лучших шале. Его совершенно не интересовало, кому они принадлежат (а это были самые богатые европейские семьи). Он просто попросил менеджера сделать соответствующие предложения хозяевам. Суммы превышали рыночную стоимость втрое. Правда, отдать должное представителям старых европейских родов, они сиротке отказали. Но сиротка с окружением тут же занял сорок самых дорогих гостиничных номеров.
Услышав этот рассказ, Костя, который тоже, вероятно, когда-то и где-то слышал эту историю (возможно, в немного другой интерпретации), заметил, что Владимиру Станиславовичу стоит построить побольше пятизвездочных отелей, а то у него он всего один. Или ориентироваться на другую публику. А то получается несоответствие.
Я напряглась. А ведь в самом деле несоответствие! И не будет тут одновременно жить средний класс и очень богатые люди!
Владимир Станиславович объявил, что в настоящее время они с партнерами ведут переговоры с местными властями о застройке соседней долины.
– Вон за той горой, – показал он в окно.
Там долина вообще пустует. То есть ее следует застраивать с нуля. Местные власти решили посмотреть, как будет работать курорт в эту зиму, в свой первый сезон, а потом дадут (или не дадут) разрешение.
– То есть мы хотим сделать что-то типа разделения по высотам, как в Куршевеле. Вы же, наверное, знаете, что там самые богатые живут на высоте тысяча восемьсот пятьдесят метров, менее обеспеченные – на высоте тысяча шестьсот пятьдесят метров, кто-то – на полутора тысячах метров, ну а самые бедные (доход не более ста тысяч долларов в год) – на тысяче трехстах метров. Здесь разделение будет по долинам, но мы хотим принимать и значительно менее обеспеченную публику, которая готова весь год копить на поездку на горнолыжный курорт! Сейчас самые обеспеченные сняли дома, живут в пятизвездочной гостинице, где остановился шейх Абдулла, или в этой, где живу я. Но это все равно не тот уровень!
Признаться, я сомневалась, что моему бывшему удастся привлечь «тот» уровень. Но не стала говорить об этом вслух. А он рассказывал о том, что им удалось заполнить все гостиничные номера и сдать все дома. Они должны окупить вложения – и заняться новым проектом.
– Однако меня смущает появление Василия Токлеуса, – признался Владимир Станиславович.
– Но он же, наверное, не будет заниматься вредительством, – заметил Костя. – Наверное, он приехал посмотреть, как у вас идут дела. Это естественно. Тем более раз контракт на застройку второй долины еще не заключен.
– Кто знает этого Ваську… – задумчиво произнес Сирый и повернулся ко мне: – Катенька, взгляни, пожалуйста, на курорт женским взглядом. Чего еще не хватает?
– Церкви, – сказала я, почему-то вспомнив про прорубь.
– Будет. Кто-нибудь захочет тут венчаться и перетащит.
– То есть как перетащит? – не понял Костя. – Не проще ли новую построить?
– Может, и новую кто-то построит, но только не я.
– А кто куда перетаскивал? – спросила я.
Владимир Станиславович рассказал еще одну историю. Оказалось, что перетаскивали во Францию. Жених хотел жениться только там, а невеста – венчаться в церкви из, так сказать, своих родных мест. Возможно, хотела щелкнуть по носам многочисленных родственников, одноклассников и бывших соседей – зная, что жених устроит пышную свадьбу. Я бы на ее месте хотела. Но жених нашел другое решение проблемы. Может, невеста неправильно формулировала свое истинное желание? Родственников, одноклассников и бывших соседей во Францию не возили, сами они поехать не могли.
– А попы? – спросил Костя.
– Что попы? Было очень много желающих венчать пару.
Костя усмехнулся и явно решил, что пока нам с Владимиром Станиславовичем больше обсуждать нечего, мужчины сказали, что будут созваниваться, Сирый еще раз попросил передать Абдулле, что готов начать переговоры в любое удобное для шейха время.
– Володя, а ты можешь выяснить, кому принадлежит один дом? – спросила я.
– Ну я же сказал, что могу!
Костя вопросительно посмотрел на меня.
– Это тот, в котором тебя держали? – понял Сирый.
Я нарисовала грубый план, правда, отметила два дома, в которых мне довелось побывать. Владимир Станиславович обещал позвонить, как только у него будет соответствующая информация. А у меня в голове рождался замысел статьи – или целой серии.
Глава 12
– Зачем ты у него это спросила? – поинтересовался у меня Костя уже в машине. – Я тоже могу выяснить про дома.
– Но я же не знала! И вообще будет любопытно посмотреть, совпадет ли информация из разных источников.
Костя усмехнулся. У него зазвонил телефон.
Как я поняла, звонила Алла. Костя внимательно слушал, пару раз бросил на меня странные взгляды, потом дал отбой и посмотрел на меня.
– Тебе прислали огромный букет роз.
– Куда?
– В гостиничный номер.
– Кто?! Там приложена какая-то визитка, карточка, записка?
– Ничего. Принес курьер. Значит, у тебя все-таки есть поклонник, про которого знает Василий Токлеус, но не знаешь ты.
– Я в самом деле не в курсе, кто мог бы мне прислать цветы!
– Вспоминай, с кем ты общалась в последнее время. Ты же, как я понял, ходила по всяким презентациям.
– Но никто не демонстрировал ко мне интереса!
– Так уж и никто? Ты себя недооцениваешь, Катя. Кто-то заинтересовался. Да и Сирый к тебе до сих пор неравнодушен.
– Надо у Василия спрашивать. Мне тоже интересно. Кстати, а он выходит из своего замка?
– Не знаю. Но можно попробовать поискать его на каких-то мероприятиях. Сейчас тут начинаются или уже начались соревнования по подледному лову. Можем пойти посмотреть. Наверное, кто-то опять будет купаться в проруби. Тоже занятное зрелище.
И мы пошли на озеро. Машину Костя оставил на стоянке у гостиницы.
На построенной вчера сцене выступали какие-то артисты, на льду, на примерно равных расстояниях друг от друга сидели рыбаки, прорубь затянуло тонким слоем льда. Сегодня, вероятно, еще не купались. Мы потолкались в толпе, собравшейся у берега, выпили горячего чая, который тут всем разливали, правда, граждане предпочитали собственные крепкие напитки.
В толпе я заметила кое-какие знакомые лица, но не было ни Василия с Гюльчатай-Леной, ни Ларисы с Николаем, ни каких-либо женщин в восточных одеждах. Внезапно внимание всех собравшихся привлек один из рыбаков. Он явно кого-то поймал, но не мог своими силами вытащить рыбину.
– Лунка маленькая, – высказал авторитетное мнение дядька лет пятидесяти, стоявший рядом со мной. У дядьки была красная физиономия, и, даже стоя рядом с ним, хотелось закусить. – Надо было больше делать. И вообще странно, что у проруби нет рыбы…
Он стал вспоминать какую-то очень морозную зиму (не знаю где, он не объявлял о месте своего постоянного жительства) и то, как они рубили прорубь у бани. И тогда рыба просто косяком подплывала к проруби. Они ее доставали руками.
– Но здесь-то нет сильных морозов! – ответили дядьке. – Хотя лунка на самом деле явно маленькая.
Двое бросились на помощь удачливому рыбаку. Кое-кто просто решил прогуляться по льду, посмотреть, дать совет. Организаторы пытались сдержать толпу, но куда там!
– Остаемся на берегу! – прошипел Костя. – Лед же может треснуть. Идиоты! Ведь провалятся же!
Но часть граждан это быстро поняли сами и вернулись. Никто не провалился. Сейчас.
Провалился раньше.
Уловом оказалась длинноволосая молодая девушка в вечернем платье с глубоким декольте. Я пораженно уставилась на нее. В ней было что-то знакомое… Где-то я ее видела…
Может, мы когда-то вместе ходили по подиуму? Участвовали в каких-то показах, кастингах, презентациях? Но я распрощалась с модельной карьерой после того, как начала жить с Владимиром Станиславовичем. В этом вопросе он был непреклонен. Его женщина не должна ходить по подиуму в полуголом виде и вообще в каком-либо.
Кое-кого из бывших коллег я помню, в особенности тех, кто мелькает на обложках до сих пор. Но ведь нас было очень много… И я могла видеть девушку во время своей работы на Ларису. Просто мазнуть взглядом…
Она лежала на льду как живая. Ее не раздуло, как обычно утопленников. Помню я, как утопленников вытаскивали из речки в моем родном городке… Бр-р-р… Или тут вода холодная? Да и она явно недолго пролежала на дне. Длинные светлые волосы разметались вокруг головы, создавая что-то типа ореола. Я достала телефон и сделала пару снимков.
Какая-то девица в толпе заголосила. Молодой парень, стоявший недалеко от меня, громко заметил, ни к кому конкретно не обращаясь, что на этом курорте уж больно много убивают для такого небольшого местечка.
– А почему ты думаешь, что ее убили? – спросил рыбак, с которым я летела в самолете. Рыбак то и дело отхлебывал из фляжки, извлеченной из внутреннего кармана дубленки. На этот раз граненого стакана в пределах видимости не наблюдалось. – Может, сама утонула. Я вообще ждал, что кто-то утонет. Вчера же тут столько народу купалось – и все пьяные.
– Так, может, еще кто-то на дне лежит? – высказал предположение его приятель, на этот раз тоже с флягой, а не с граненым стаканом. – Народ, у всех друзья-приятели на месте? Все своих проверили после вчерашнего? Ну-ка, давайте, пересчитайте!
Толпа стала прикидывать, не потерялся ли кто-то из знакомых, и активно звонить по мобильным телефонам. У Кости тоже зазвонил телефон. Он взглянул на экранчик и одними губами сообщил мне:
– Сирый.
Интересно, зачем звонит мой бывший? Узнал про утопленницу? А гибель второго человека может отрицательно сказаться на репутации его курорта. Или наоборот? Наши экстремалы и просто любители пикантных ситуаций потянутся потоком?
– Так… Спасибо, – тем временем произнес Костя, выслушав Владимира Станиславовича. – А тут утопленницу достали.
Костя описал место, где мы находились. Владимир Станиславович сказал, что сейчас придет, и попросил нас отделиться от толпы, чтобы его встретить. Костя быстро набрал текст SMS, отправил (не знаю, кому), потом мы тронулись в направлении гостиницы Владимира Станиславовича. От нее к озеру вела одна дорога, так что мы не должны были разминуться.
Когда нас уже не мог слышать никто из толпы, Костя первым делом позвонил в полицию, которую, как я понимала, никто из наших, собравшихся на берегу озера, и не подумал вызвать. Я, например, даже не знала, как в этой стране звонят в полицию, «Скорую» и прочие службы экстренной помощи. Правда, как я поняла, он звонил тому мужику, с которым беседовал в здании полицейского участка. Говорил на английском языке.
– А на русском тут в полиции не говорят?
– Говорят. Но этот человек предпочитает английский. А мне все равно.
– До тебя никто им не звонил?
Костя покачал головой и спросил:
– Ты девушку хорошо рассмотрела?
Я пожала плечами.
– Она очень похожа на тебя, Катя.
Я резко остановилась и открыла рот. Так вот что мне показалось знакомым! Я этот образ ежедневно вижу в зеркале! У меня такие же волосы, и лицо похоже, и рост, и фигура…
– Ты думаешь?.. – прошептала я, глядя на Костю.
– Я констатирую факт.
– Но меня же вчера похитили и…
– Может, это спасло тебе жизнь. Я на самом деле не знаю, Катя. Я еще могу понять мотивы похитителей. Они узнали о каком-то твоем тайном поклоннике и решили на этом подзаработать. Но убивать-то тебя зачем?
– Может, у поклонника есть ревнивая жена или постоянная любовница?
– Вот что значит женщина, – рассмеялся Костя. – Мне это не пришло бы в голову. Правда, никаких следов борьбы я на видимых частях тела девушки не заметил.
– Может, ее утопили уже мертвую? – высказала предположение я. – Навряд ли она вчера вечером выходила к проруби в открытом платье. Вчера же было гораздо холоднее.
– Согласен. Тело могли сбросить в прорубь, чтобы скрыть следы. Концы в воду в прямом смысле. Но зачем? При ней, похоже, нет никаких документов.
– Сумочка может лежать на дне. И верхняя одежда. И другие тела. А у них тут есть водолазы?
– В этом участке точно нет. Надо вызывать. И думаю, что вызовут.
В этот момент я увидела спешащего к нам навстречу Владимира Станиславовича с двумя сопровождающими. Один из них был его постоянным адвокатом, второй – верным шофером и телохранителем. Оба немного удивились при виде меня, но очень вежливо поздоровались и даже сказали, что рады меня видеть. Владимир Станиславович представил Костю как моего друга. Мы с Костей не стали это никак комментировать. Всей толпой мы тронулись к озеру.
Там народу стало еще больше. Вероятно, новость быстро распространилась по всем гостиницам, барам и ресторанам. Ах да, все же звонили своим знакомым, проверяли, не утонул ли кто-нибудь еще. Но насколько я поняла, девушку пока никто не опознал. Журналисты с камерами и фотоаппаратами кружили коршунами. Будет что передать работодателям.
Мы с Костей остались на краю толпы, Владимир Станиславович с сопровождающими протиснулся к месту, где она лежала, и вскоре вернулся к нам. Тут как раз подъехала полиция.
– А морг здесь поблизости есть? – спросила я у Владимира Станиславовича.
– Небольшая больница минутах в двадцати езды. Администратора, по крайней мере, туда отвезли. Одно из условий местных властей – строительство лазарета. Только в таком случае мы сможем строиться в соседней долине. Местным – рабочие места, ну и вообще на горнолыжном курорте обязательно нужен лазарет.
– Я что-то не видел, чтобы тут кто-то на лыжах катался, – заметил Костя.
– По разочку съезжают, – сказал присоединившийся к нам адвокат. – Надо же блеснуть экипировкой и запечатлеть для потомков спуск тела с горы. Причем лыжи у всех последних моделей, самые дорогие комбинезоны и ботинки, иногда расшитые стразами Сваровски.
– Шею еще никто не сломал? – спросила я.
– Так все ж с инструкторами. Некоторые стройные мальчики вынуждены чуть ли не на руках спускать тушу весом не менее ста килограммов, у которой еще голова кружится после вчерашнего. Туша орет благим матом, сияет стразами. На руке поблескивает золотой «Ролекс», в ухе торчит мобильник. Разок глянешь – и сразу понимаешь: наш человек.
– Я сам за то, чтобы побыстрее лазарет построить, – признался Владимир Станиславович. – Медкабинет есть, круглосуточный. Дежурят два врача – хирург и травматолог, две медсестры и два медбрата – для переноса туш. Но пока Бог миловал. Еще никто ничего даже не сломал.
– А нарколога нет?
– Не нужен, – хмыкнул адвокат. – Мы должны помощь оказывать в случае травм, а не выводить из запоев. Хотя местного нарколога можно вызвать. Но никто не выражал желания. Люди же отдыхают!
Мимо нас проследовал пожилой грузин в теплом лыжном костюме в сопровождении четырех молодых и крепких. Двое шли чуть впереди, двое – чуть сзади.
– Этот из воров в законе, если не ошибаюсь? – светским тоном уточнил Костя.
Владимир Станиславович кивнул и рассказал байку про господина Саакашвили, которого, как говорят, чуть кондрашка не хватил, когда он узнал, сколько обрусевшие воры в законе, родившиеся в его стране, тратят в Куршевеле и на что они тратят. Сумма трат за две недели значительно превысила годовой бюджет независимого государства.
От края берега послышались вопли, потом аплодисменты, потом народ стал расступаться.
– Что там происходит? – спросила я.
– Развлекательно-ознакомительная драка, – отмахнулся шофер Сирого. – Сейчас схожу взглянуть, кто с кем.
Местная полиция попыталась вмешаться, но господам в форме быстро объяснили, что это наша национальная забава и мы сюда приехали отдыхать. Наши мужики вначале вместе пьют, потом бьют друг другу морды, потом снова вместе пьют. Этим в России никого не удивишь. Это нормально и даже обыденно. Правда, на этот раз дрались двое грузин с двумя русскими. Полиция продолжила осмотр тела, потом появился комиссар, с которым в участке разговаривал Костя, и подошел к нам. Мужчина объявил, что его сотрудники сейчас проверяют все номера всех отелей, пытаясь выяснить, где исчезла девушка.
– Но девушки могли ночевать не в своих номерах и до сих пор не вернуться, – заметила я. – Это не значит, что они мертвы.
Тут я почему-то вспомнила про Рейчел, третью жену Абдуллы. Она ведь исчезла. Но мы не знали, как она выглядит. Хотя это можно уточнить у самого Абдуллы и двух его жен. Похожа она на меня или нет? И муж с двумя другими женами ее точно опознают.
– Все равно мы должны проверить всех, – сказал полицейский. – По крайней мере свести до минимума количество девушек, которые могли пострадать.
– А она… сама? – спросил адвокат.
– Что-то можно будет сказать после патологоанатомического исследования. Нужно посмотреть количество воды в легких. Но пока наш эксперт никаких внешних повреждений на теле не нашел. Шейные позвонки не сломаны, никаких пулевых или ножевых ран, никаких следов борьбы. Правда, есть свежий след укола на бедре. Но, может, она была наркоманка?
– А наркоманы теперь в бедро колются? – пораженно спросил Владимир Станиславович.
Я же застыла на месте. А что, если девушку усыпили, как меня, а потом вместо того, чтобы везти в замок к Василию, сбросили в прорубь? Бедняжка… Хорошо, если она ничего не почувствовала. Но зачем кому-то было ее убивать? Или меня?..
Владимир Станиславович попросил меня сходить за шофером, который отправился смотреть драку. Может, хотел сказать полицейскому что-то, не предназначавшееся для моих ушей? Или убрать меня с его глаз, чтобы не заметил нашего сходства с утопленницей? Скорее последнее. Но мои волосы сейчас были спрятаны под пуховиком, а шапочка натянута на лоб. Да и вообще здесь много высоких стройных девушек.
Драка в круге, освобожденном специально для бойцов, продолжалась. Мне было непонятно, кто побеждает, но зрители наслаждались процессом. Я тронула шофера за плечо. Он резко обернулся.
– Меня за вами послали.
Он тут же вышел из толпы, взял меня под локоток и сказал на ушко, что утопленница очень похожа на меня. Я кивнула.
– Вы знаете, кто она? – спросила я шепотом.
– Проститутка. Она вчера вечером была у Владимира Станиславовича. Я сам ее к нему доставлял и сам провожал до выхода. Он же тебя до сих пор забыть не может, Катя. И девок поэтому выбирает похожих на тебя.
«Так, может, и цветы были от него? И Василий Токлеус знает, что Владимир Станиславович хочет меня вернуть?»
– Только ты молчи. Пусть полиция сама разбирается.
– А она наша? В смысле, русская?
– Ну конечно! Зачем Владимиру Станиславовичу иностранка? Сюда много наших девчонок на заработки приехало. Но он поразился, узнав, что ты здесь. Он не хотел, чтобы ты приезжала. И лучше бы ты улетела домой, Катя.
– Почему?
– Здесь опасно.
Больше я ничего спросить не успела. Мы подошли к группе мужчин, от которых я недавно отделилась. Комиссар полиции ее уже покинул, но присоединился новый мужчина – представительного вида и одних лет с Сирым. Это оказался его партнер Олег Леонидович Карасев. Именно на его производстве изготовлялись модули для домов, возводимых Владимиром Станиславовичем и Иваницким. Как я поняла, Сирый позвонил партнеру, чтобы сообщить о новом трупе. Значит, вскоре и Иваницкий пожалует? Я вспомнила, что видела Карасева в прошлом.
– Володя, мы тут ни при чем, – говорил Карасев. – Я в принципе ожидал, что кто-то из наших кого-то прикончит.
– Администратора? Эту девку?
