Текст книги "Виллы, яхты, колье и любовь"

Автор книги: Мария Жукова-Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Илья задумался, потом спросил, не могу ли я присутствовать на встрече с Важей Георгиевичем и лично изложить ему свою идею. Я решила, что знакомство с Важей Георгиевичем мне совсем не помешает, тем более он должен меня знать заочно.

Мы очень мило побеседовали, Важа Георгиевич на прощание меня даже в щечку поцеловал и сказал, что меня правильно считают здравомыслящей девушкой и он лично понимает, почему меня так любит Иван Захарович.

Потом мы познакомились и с самой Валентиной. Она меня поразила. Вот это стать! Рядом с Валькой я чувствовала себя Дюймовочкой, потому что на голову ниже, а по формам… Не будем о грустном. Более того, та обладала потрясающим практическим умом, благодаря которому и пробивалась в жизни.

Меня поразило, что Сухоручко, несмотря на десять классов официального образования, очень много читает, хотя и все подряд. Оказалось, что она из учительской семьи и высшее образование не получила не потому, что не хотела, а потому, что не было возможности. Отец умер, на Украине остались два младших брата, один – больной. Требовалось зарабатывать деньги. Кроме Вальки было некому.

Мы сразу нашли общий язык, поняв, что не конкурентки ни в профессиональном, ни в личном плане. Наши карьеры никак не пересекаются, на нас реагируют совершенно разные мужики. С другой стороны, мы можем быть друг другу полезны.

Идея сменить имя также принадлежит мне. Важа Георгиевич ее одобрил и прислал огромный букет роз.

Премьера прошла на ура, как и все последующие спектакли. Народ валил валом, многие впервые в жизни побывали в оперном театре. Конечно, ряд критиков выступили с разгромными статьями, но их называли завистниками и злопыхателями, не понимающими современных тенденций.

Екатерина Собакина была совсем другой. Если Магдалина Сухоручко пробивалась сама, неважно какими частями тела, то Катьке выход в «высшей свет» обеспечили мама с папой, политики, блин. Богатство, связи плюс собранный компромат на нужных людей давали дочке возможность появляться в роли то телеведущей, то писательницы, то эстрадной певицы, но больше всего она прославилась как художница.

Она нарисовала копию картины Малевича в розовом цвете, что вызвало бурный восторг критиков (или оплаченных, или чем-то обязанных маме с папой) и очень активное обсуждение в Интернете (в другой тональности). Все задавались вопросом: что хотела сказать Собакина? Сама она заявила, что так видит мир. Потом несколько светских львиц повторили ее опыт, выступив с желтым, синим, сиреневым и полосатым квадратами, но Собакина была первой, и слава досталась ей. Ее даже стали называть «Пикассо XXI века». Пикассо с Малевичем, наверное, в гробах переворачивались при каждом упоминании своих имен в одном контексте с Собакиной.

Гениальное произведение выставлялось в Кремле, Госдуме, Совете Федерации. Оригинал общественности не показывали, только фотографии шедевра, хотя многие мои знакомые собирались на вернисаж, чтобы от души поплеваться.

* * *

– Девчонки, как я рада, что вы здесь! – воскликнула Валька-Магдалина, расцеловала нас с Татьяной и с самым серьезным видом пожала руку Пашке. – Хоть кто-то из нормальных людей! Кстати, а что вы здесь делаете? Это сборище же не по твоей части, – она посмотрела на меня. – Или намечается какой-то труп?

Мы пояснили, что один уже есть, насчет других пока не в курсе, но, если Валька-Магдалина про какие-то услышит, пусть сообщит нам. Я в свою очередь поинтересовалась, где Важа Георгиевич и что во Франции делает Сухоручко. Отдыхает, работает, тусуется, рекламирует себя? Или, может, театр сюда прибыл с гастролями?

Оказалось, что Важа Георгиевич во Франции по делам и сегодня никак не мог прийти на вечеринку. А Валька-Магдалина приехала в рекламных целях – поклониться мощам Марии Магдалины. Процесс будет сниматься, а потом демонстрироваться народу.

– Кстати, может, вы подключитесь? Я не знаю, почему Важа вас не пригласил. Я с ним обязательно поговорю.

– Секундочку, – перебила я. – Ты хочешь сказать, что мощи Марии Магдалины находятся во Франции? Как они тут оказались?

Наша компания с большим удивлением узнала от Сухоручко, которая специально изучала этот вопрос, что на протяжении истории появлялось пять (!) мощей Марии Магдалины. Одни якобы находились в Константинополе (изначально в Эфесе), вторые в Риме, разделенные между церквями Святого Иоанна Латеранского и Святой Марии дель Пополо; третьи в Монсеррато, четвертые в Неаполе и пятые во Франции, в аббатстве Святой Марии Магдалины в Везелейе. И это – не говоря про различные отдельные реликвии, например капли крови, собранные Марией Магдалиной у подножия креста, на котором распяли Иисуса, или кусочек лба, которого касался Христос в Гефсиманском саду.

Валька-Магдалина призналась нам, что у нее волосы дыбом вставали, когда она по приказу Важи Георгиевича читала о мощах, к которым ей следовало съездить в рекламных целях. А ведь она изучила далеко не всю литературу, посвященную этой теме. Наверное, десятой части не прочитала! Возможно, в других источниках фигурируют еще какие-то мощи Магдалины. Но ей хватило и пяти, которые она нашла. Результаты исследований она представила спонсору, и он объявил, что они поедут во Францию.

– Девчонки, когда слышите про какие-то мощи, ни в коем случае не тратьте время – если вам такое в голову придет – на то, чтобы стоять в очереди к ним. В Средние века это был очень прибыльный бизнес и с ними такое творили… – Валька-Магдалина закатила глаза.

– А сейчас? – спросила я.

– Вероятно, тоже, – сказала наша знакомая и выразительно на меня посмотрела.

Я замерла на месте. Иван Захарович мог нас сюда послать ради мощей? С другой стороны, зачем они ему? Хотя он никогда не упускает прибыль…

Следовало разобраться. Правда, для начала я поинтересовалась у Вальки-Магдалины, где она вообще добывала информацию. Вроде бы она сказала, что что-то читала. В Интернете? В Публичке? Я, признаться, не могла представить Сухоручко в Публичке, даже зная про ее любовь к чтению, но ведь в здравом уме ее и на оперной сцене тоже не представишь, однако она на нее регулярно вылезает.

Оказалось, что в помощь Вальке-Магдалине был придан преподаватель латыни из университета, чтобы они вместе разобрались с вопросом. Источники на итальянском читал Илья, который в свое время выучил этот язык в силу необходимости. Потом подключили пожилую преподавательницу французского, которую рекомендовал Илья. Работали и в читальных залах, и домой книги приносили, и в Интернете шарили. Интернетом занималась сама Валька.

– Если я тебя правильно поняла, то всю эту исследовательскую работу организовал и оплатил Важа Георгиевич? – уточнила я.

Татьяна слушала с большим интересом. Пашка, судя по виду, страдал по пиву, и я предложила ему пока сходить в кухню или в наши апартаменты и поживиться там баночкой-другой. Пашка ушел.

– Организовывала я, – скромно сообщила Сухоручко, – но дал задание и оплачивал Важа.

Мы с Татьяной переглянулись, потом посмотрели на Вальку-Магдалину.

– Ну я же вам сказала, девочки, что думаю, – заявила она. – Юля, как ты считаешь, он меня не подставит?

– Нет, по крайней мере, пока нет. Он вложил в тебя много денег, то есть в проекты, в которых ты фигурируешь. Он получает с тебя дивиденды, и не только в материальном плане. Мне Илья говорил, что прорабатывается вопрос о гастролях в Италии. Это на самом деле так?

Выяснилось, что Важа Георгиевич заказал Илье еще пару опер про Марию Магдалину, и после исследовательской работы Илья выступил с предложением написать оперы о девах-мученицах, которые считали Марию Магдалину своей покровительницей (как наша Валька). Во всех этих операх у Сухоручко будет большая роль этой самой молчаливой покровительницы, которая постоянно стоит на сцене. Важа Георгиевич проект одобрил, и в настоящее время Илья работал над «Екатериной Сиенской». Это самая знаменитая из женщин, на которых повлияла идея Марии Магдалины. Она тайно дала обет безбрачия в возрасте семи лет (как утверждают источники), а также тайно практиковала бичевание с группой друзей, опять же с раннего возраста. Родители упорно пытались выдать ее замуж, начиная с двенадцати лет, она не менее упорно сопротивлялась. В конце концов ей позволили вступить в доминиканский орден как послушнице. Это если вкратце. Подробности мы сможем узнать, когда придем послушать (а в данном случае и посмотреть) оперу.

Третья опера тоже будет о какой-то итальянке, только Валька-Магдалина не помнила, о какой именно. С этими постановками можно будет ездить на Запад с гастролями. Более того, у нас блаженные не выбирали Марию Магдалину своей святой покровительницей, как мученицы в западных странах. А Важе Георгиевичу требовалась именно она.

– А он сам какого вероисповедания? – поинтересовалась Татьяна. Мы обе не знали, плакать нам или смеяться.

– Да вроде атеист, – пожала плечами Сухоручко. – Мы, если честно, это никогда не обсуждали. Но судя по практическому подходу…

– Так, давай подробно про мощи, – попросила я. – Что он хочет сделать?

– Не знаю, – вздохнула Валька-Магдалина. – Честно не знаю. Но очень бы хотела выяснить.

Мы попросили рассказать про французскую святыню. Откуда она здесь-то взялась?

По словам Вальки, она сама прочитала (или услышала в пересказе нанятых Важей Георгиевичем людей) несколько версий. Например, в одной утверждалось, что Мария прибыла морем, как и другие святые и апостолы, которые приезжали во Францию, сошла на берег в Марселе и там стала проповедовать Евангелие. В процессе апостольской работы (а судя по Евангелиям, именно она – первый апостол) святая обратила в христианство язычника, принца Марсельского. По другой версии, она не проповедовала, а уединилась и каялась в грехах. По третьей Магдалина вместе с Лазарем и Марфой бежала из Палестины во время преследования иудеев. Там они стали бы первыми жертвами, как близкие друзья Христа. После долгого путешествия по морю они оказались во Франции. Еще одно, частое объяснение появления мощей во Франции – все возможно для господа, он делает то, что пожелает. Тем, кто сомневался в существовании святыни, рассказывали о божественном наказании, которое выпало на долю предыдущих скептиков.

– Мы нашли множество версий! – воскликнула Сухоручко. – У нас у всех просто волосы дыбом вставали! Самый здравомыслящий человек запутается! Причем кто с ней вместе только не путешествовал! Это и Максимин, и Лазарь с Марфой, и Сидоний, и еще какие-то люди. И чем она только не занималась! И проповедовала, и каялась, и уединялась, и лечила. Но результат всегда один и тот же: мощи во Франции, причем в одном определенном аббатстве, и их туда доставил вполне определенный монах, совершивший героическую «святую кражу».

– Что-что совершил? – воскликнула Татьяна. – А как насчет «не укради»?

Сухоручко рассказала нам поразительные вещи про furta sacra, или святые кражи, от которых монастыри и церкви получали огромную выгоду. Священники и монахи, каким-то образом прознав о чудодейственной силе реликвий или просто о чьей-то святости, крали священные артефакты для собственных общин. Кражи происходили с «разрешения» или даже одобрения святых (они являлись монахам и священнослужителям во сне). Затем вскрывались гробницы (естественно, по ночам), собирались кости, и вор возвращался домой. При других обстоятельствах подобное считалось бы грешным делом, совершенным против других христиан, но тут, наоборот, воров делали героями и восхваляли за добродетель. Общины хвалились кражами. Никакого позора в «святой краже» не было, потому что ее целью являлось прославление местной церкви. В особенности этим грешили монастыри в периоды упадка. Мощи помогали выправить финансовое положение.

Мирское значение мощей и различных реликвий оказалось чуть ли не более важным, чем духовное: обладание ими давало церквям, монастырям и отдельным личностям высокий статус, власть и деньги. Спрос на мощи и реликвии стал удовлетворять развивающийся бизнес. Появились предприниматели, которые продавали украденное или «обнаруженное» тому, кто больше даст.

Вообще христиане собирали мощи, начиная со второго века. Вначале, правда, это были только останки мучеников. Собирали и предметы, которых, как считалось, касались святые. Первыми ими стали интересоваться византийские императоры, в течение пяти столетий собравшие самую большую коллекцию мощей и реликвий в мире. Она рассеялась по всему свету после взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году.

– Странно, что люди не задумываются, – сказала я, – о том, что мощи могут оказаться поддельными.

– А ты вспомни нашу соседку с первого этажа, – вдруг сказала Татьяна.

Я тут же поняла, кого она имеет в виду. Мне квартира досталась в наследство от тетки, и я съехала от родителей, а Татьяна гораздо дольше знает ту женщину, которую имела в виду. Мы неоднократно обсуждали ее с другими соседями. Она, можно сказать, помешалась на религиозности, стала разговаривать со всеми в наставительном тоне и, как кажется, воспринимает нас всех как недоразвитых, конечно, погрязших в грехе. Когда-то она была совсем другой, милой и доброй, но не сложилась личная жизнь, она осталась одна, друзей всех растеряла. Но речь сейчас не об этом. Как-то Татьяна удивилась, что эта соседка не знает совершенно никаких городских новостей. Она ответила, что «батюшка запрещает газеты читать». Невольно задумываешься – а почему?

Тем временем Сухоручко продолжала рассказывать нам о том, что творилось в Средние века.

Почитание не останавливало набожных людей от дурного обращения с мощами. Тела эксгумировали, расчленяли и развозили по всей Европе. Это была обычная практика, поскольку считалось, что душа присутствует в каждой части тела, и палец или часть лобной кости святого творит такие же чудеса, как и все тело целиком. Требовалось раздать святыни как можно большему количеству монастырей и, соответственно, получить больше денег.

Мы не успели договорить. К нам подошел Важа Георгиевич.

– Здравствуйте, девочки! – расплылся он в широкой улыбке и облобызал меня, а потом и Татьяну. Тут подошел Пашка, которого Важа лобызать не стал, но руку пожал.

Я решила брать быка за рога. Ну не убьет же меня Важа Георгиевич за вопрос? Тем более с нашим покровителем (хотя и не святым) знаком и уважает…

Я спросила, почему нас с Пашкой не пригласили снимать поклонение Вальки мощам Марии Магдалины.

– Так приезжайте! – как ни в чем не бывало воскликнул Важа Георгиевич. – Откуда ж я мог знать, что вас принесет во Францию?! – Он посмотрел на меня, хитро улыбнулся и добавил: – И мне кажется, что ваша специфика – это свежие трупы, не правда ли?

– Но раз мы тут, мы хотели бы снять вашу Магдалину…

– Мы поедем послезавтра, – объявил Важа Георгиевич и сказал, что нам позвонят, во сколько быть готовыми. – В несколько мест.

– В несколько мест? – переспросила я. – И везде есть мощи Марии Магдалины?

– Везде что-то есть, – кивнул Важа Георгиевич. – Связанное с Марией Магдалиной. Вы можете продумать, что будете там делать – кроме съемки.

– В смысле? – не поняла я.

– Лечиться, получать прощение или освобождаться от бесов. Но если не хотите – не надо.

Валька ошарашенно посмотрела на своего покровителя. Для нее услышанное явно стало новостью.

– Ты будешь освобождаться от бесов, – с самым серьезным видом заявил ей Важа Георгиевич.

– А… как?

– Тебе все расскажут. Ты же знаешь, что я нанимаю на работу только профессионалов?

Я не стала задавать глупых вопросов про договоренности с французами. Я не сомневалась, что Важа Георгиевич, вернее его помощники уже все организовали.

– В Средние века на гробницы с мощами возлагали список своих грехов, и они тут же прощались, – сообщила нам всем начитанная Валька.

– Вот и вы все можете написать и возложить, – кивнул Важа Георгиевич. – Я, правда, не знаю, будет ли там гробница… Но ничего, что-нибудь найдем.

– Я не поняла, мощи Марии Магдалины есть во Франции или их нет во Франции?! – воскликнула Татьяна.

– Была создана легенда, – устало пояснила Сухоручко, – для обогащения монахов Везелея и окрестных земель, которые принимали паломников. В том районе Франции в определенный период истории разбогатели: ведь паломников нужно было где-то селить и кормить. Купцы арендовали торговые места и тоже обогащались. Иностранцы должны были платить налоги за допуск к мощам. Ехали с разных концов света – за прощением грехов, за чудесами, за излечением…

– Но какая-то святыня была? – уточнила я.

– Да, конечно. Потом эти «обнаруженные» мощи разделили на несколько частей. Была очень пышная церемония с участием Людовика IX, его брата, трех сыновей, большой свиты и папского легата. Это был наивный и доверчивый король, но он почитал реликвии, у него имелась большая коллекция, и, кроме того, он очень любил присутствовать при переносе останков святых и совершил несколько паломничеств. Сам король получил значительную часть мощей, но и собственноручно раздал куски собравшимся в церкви. И Везелей, где это происходило, – только одно из мест во Франции, где происходили такие процессы.

– И именно эти мощи можно посмотреть и сейчас? – спросила я.

– А мы тебе о чем толкуем, Юля?! – воскликнул Важа Георгиевич. – Ты же всегда была такая сообразительная девушка. Можно. Только в туристических справочниках о них, как правило, не пишут. Поэтому мои люди сейчас специально занимаются поиском на местах. Точно могу тебе сказать, что рака с головой Марии Магдалины находится в Сен-Максимине. Ее выносят в день почитания святой, целая процессия устраивается. У них это 22 июля.

– В России 4 августа, – вставила Валька-Магдалина.

– Вы не останетесь до того времени? – спросила я у Важи Георгиевича.

– Зачем нам?! Мы в индивидуальном порядке. Мне нужно, чтобы Валя перед телекамерами сделала все, что я ей велел. Но к голове мы не поедем. Адреса вам сообщат, как я уже сказал. Вернее, вам сообщат, когда будет транспорт. Мы за вами заедем. Вас трое, да?

– А не думаете свозить мощи в Россию? – не отставала я.

– Думаю, – кивнул Важа Георгиевич. – Ты же знаешь, Юленька, что я известный меценат. Сейчас уже заканчиваются трехсторонние переговоры между мной, французами и Русской православной церковью. Я собираюсь привезти мощи на своем самолете. Но все должно быть сделано на высшем уровне! – Важа Георгиевич поднял вверх указательный палец и чем-то напомнил мне Жириновского на предвыборном плакате.

Глава 5

Вскоре бизнесмен с возлюбленной отошли от нашей компании, Пашка присосался к пиву, Татьяна все-таки решила выпить немного вина, а я ограничилась минеральной водой. Мы иногда перекидывались словечком с гостями, но явно были не из их кругов. Мое лицо узнавали, мне улыбались, но… Я все понимала и не страдала от того, что не вхожу в «высший свет». Пашке, как и всегда, все было до белой березы. Тем более он знал, что в ближайшие дни прилетит Андрей из Управления и ему будет с кем выпить. Татьяна вообще к жизни относится философски. В процессе прогулки по парку и наблюдения за гостями (мы все-таки были на работе) мы обсуждали информацию, полученную от Вальки-Магдалины.

Я думала о том, что Сухоручко на самом деле гораздо умнее, чем кажется. Я не считала ее дурой с первого дня знакомства, потому что мое сознание не затуманивал вид ее роскошного тела (как происходит с мужиками), но все-таки я не ожидала, что она сможет не только собрать такую информацию, но и, главное, очень внятно ее изложить. И сколько всего она еще не сказала!

– Итак, что мы имеем? – заговорила Татьяна. – Меценат и вроде атеист Важа Георгиевич собрался везти мощи христианской святой в Россию. Вопрос: зачем? Он никакой другой благотворительностью не мог заняться? Или это не благотворительность, и он будет иметь свой процент с пожертвований? Ведь, как я понимаю, во время поклонения принято жертвовать.

– Он же раскручивает свою Магдалину, – заметил Пашка. – Все логично. Зачем везти мощи, например, Иоанна Крестителя, если имеются мощи святой покровительницы нашей оперной певицы?

– Но только что в самолете редким средневековым ядом отравили специалиста по «черному» антиквариату, – напомнила я.

– Ты считаешь, что специалисты по «черному» антиквариату занимаются и мощами? – уточнила Татьяна.

– А почему бы и нет? Я просто не изучала этот вопрос.

– А кому они нужны? – подал голос Пашка. – Или теперь и у нас начались «святые кражи» по заказу церкви?

– Это навряд ли, – высказала свое мнение я. – Но могла пойти мода у наших богатеев. Дворцы себе уже все построили, самолетов и яхт накупили, как и ваз, шкатулок, колье. Золотым унитазом никого не удивишь. Нужно что-то еще. Что-то новенькое. А если у нас пошла мода на собирание мощей? Мы не из «высшего света» и просто про это не знаем. А сейчас вполне уже могут действовать агенты, как в Средние века, добывающие мощи для наших богатеньких Буратин, которые потом друг перед другом выпендриваются.

Татьяна спросила:

– Ивана Захаровича могли заинтересовать мощи?

– Если с них на самом деле можно получить деньги, – сказал Пашка. – В наше время, в России.

– Большие деньги, – поправила я. – Не забывайте про его объемы и имперское мышление. Он не будет мелочиться. Меня интересует, знал ли он про планы Важи Георгиевича.

Я сказала себе, что теперь должна держать в голове не только дело антиквара, но и дело о мощах. Или это одно и то же?

Я предложила друзьям выбрать среди гостей человека, к которому мы могли бы обратиться за консультацией насчет модных тенденций в кругах богатых людей. Мы стали оглядываться по сторонам, и мой взгляд упал на олигарха, который после нашего появления в парке объяснил нам причину драки Сухоручко и Собакиной. Он как раз стоял один с бутылкой вина и попивал прямо из горлышка.

Мы прямиком направились к нему.

– Добрый вечер. Можно обратиться за консультацией? – спросила я.

Олигарх уже довольно прилично нализался, обвел нас туманным взором, заметил камеру у Пашки на плече, велел выключить. Ему ответили, что она и так не включена, что соответствовало действительности. Тогда олигарх уточнил у Пашки, где тот взял пиво. Пашка пояснил и обещал проводить. Тогда олигарх повернулся ко мне и заявил, что не понимает причин моего присутствия на данном мероприятии.

– Или мы ждем труп? – он прищурился, покачнулся и икнул.

– Вы считаете, что я появляюсь только там, где трупы?

– Да, – со всей серьезностью кивнул импозантный мужчина. – А разве нет? Я знаю, что вы по вечерам по телевизору людям рассказываете про то, кого, как и где убили, на кого покушались…

– Мне очень приятно, что вы смотрите мои передачи и наш канал. Не зря наш медиамагнат на общероссийский рынок прорывался, раз нас смотрят такие люди, как вы.

– Я не смотрю телевизор, – сказал олигарх. – Мне некогда.

– А откуда же, простите…

– Телевизор смотрят мои подчиненные, а потом я в записи просматриваю то, что они выберут. Но часто и выборки не смотрю, а только читаю составленные ими справки. А вас я сегодня все утро смотрел. Мой начальник охраны предупредил меня о вашем появлении на Лазурном Берегу и посоветовал держаться от вас подальше. Но я понимаю: это ваша работа. Только меня не снимайте, ладно? Терпеть не могу видеть себя в телевизоре и на газетных снимках.

– Почему? – удивилась я.

– Я на них плохо выгляжу, – с самым серьезным видом ответил олигарх.

– Не скажите, – вставила Татьяна. – Вы выглядите серьезным представительным мужчиной. Вы очень хорошо говорите, здраво рассуждаете.

Олигарх внимательно осмотрел Татьяну, раздевая глазами.

– Какие у вас роскошные волосы, – заметил олигарх.

– Я и сама ничего, – сказала Татьяна. Олигарх поперхнулся.

– Съемка зависит от оператора, – тем временем пояснял Пашка. – Одного и того же человека можно снять совершенно по-разному. Могу показать на вашем примере.

– Не надо! – поднял руку олигарх ладонью к нам. – Не хочу!

В этот момент он напомнил мне капризного ребенка.

– Так что вас интересует, если не трупы? – посмотрел олигарх на меня, правда, одним глазом продолжал косить на Татьяну.

– Мощи, – ответила я.

Олигарх как раз сделал очередной глоток вина, и тут оно у него фонтаном вылетело изо рта, хорошо не на нас, а на появившуюся словно из ниоткуда длинноногую модель, которая явно имела виды на олигарха. Вероятно, она подошла выяснить, не собираемся ли мы его приватизировать.

– Пошла вон! – рявкнул олигарх на модель, та тоже заорала: ей было жалко платье. К нам стал подтягиваться народ, который явно заскучал без скандалов.

Появилась Екатерина Собакина, которая уже успела поправить прическу и макияж, хотя из-под наложенного тонального крема, если приглядеться, проглядывали следы Валькиных ногтей. Да и, пожалуй, с головой ей в ближайшее время придется что-то делать. Молодец Магдалина! Сколько выдрала художнице, да еще в разных местах.

– И о чем это, интересно, криминальный репортер разговаривает с известным олигархом? – подленьким голоском поинтересовалась Катька Собакина. – Вроде бы у вас не должно быть никаких общих тем для обсуждения. Владимир Павлович – серьезный бизнесмен, работающий по-белому…

– Я – не налоговая инспекция, – произнесла я ледяным тоном. – И уход от налогов никогда не был темой моих репортажей.

– Ну, тогда, может, мы все вместе обсудим какую-то интересную тему, волнующую всех? – елейно продолжала Собакина, глядя на меня. Вероятно, она видела нашу милую и долгую беседу с Валькой-Магдалиной и выяснила, что мы дружим, а значит, я принадлежу к враждебному лагерю.

– Давайте, – сказала я. – Паша, включай камеру. Итак, уважаемая Екатерина, что вы можете сказать о поклонении святым мощам? Вы ездили в какой-нибудь монастырь замаливать грехи? Или, может, окунались в святой источник для изгнания бесов и заодно омоложения кожи?

Выражение лица у Собакиной резко изменилось. Я же заливалась соловьем. У меня в этом деле большой опыт, и вопросы с подковыркой я могу задать кому угодно, а эта девица, как я поняла, большим интеллектом не блистала. Народ в собравшейся толпе стал похихикивать.

– Ну, Катька, молилась ты мощам или не молилась? Отвечай! – рявкнул дядька, который недавно требовал прекратить теологический спор между нею и Валькой-Магдалиной. – И вообще, бабы, вы драться будете или как?

Катькина физиономия исказилась, она плюнула в ярости, развернулась и ушла. Ее прихвостни побежали за ней. Толпа стала рассасываться, и вскоре наша компания осталась с олигархом и… Пашкиным соседом по самолетному креслу. На этот раз мужчина был в светло-бежевом костюме и черной рубашке. Костюм сидел идеально, от мужчины исключительно приятно пахло.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Меня зовут Олег Белохвостиков.

Мужчины пожали руки, мы с Татьяной просто кивнули и назвали себя.

– Вас интересуют мощи? – спросил Олег.

– Нет, – ответила я. – Меня интересует, собирают ли мощи современные богатые люди. Пошла такая мода или нет?

Я посмотрела на олигарха, потом на Олега.

– Впервые слышу, – сказал олигарх. – Я бы точно знал. И уже имел. Некоторые ездят куда-то поклоняться, но немногие… И скорее чиновники с депутатами, а не бизнесмены.

Я опять повернулась к Олегу.

– Нет, – тоже сказал он. – А почему у вас вообще возник такой вопрос?

– Работа, – уклончиво ответила я.

Разговор быстро перешел на отвлеченные темы, все нашли общих знакомых, потом со стороны пляжа послышались аплодисменты.

– Что там еще?! – воскликнул олигарх.

– Насколько я знаю, на катере должен был приплыть Артур Небосклонов и петь на воде, – сообщил Олег, на пальце которого, как и в самолете, поблескивал рубин. Мы с Татьяной и Пашка, не сговариваясь, старались держаться подальше от его левой руки.

– Нет! – застонали мы втроем. – Только не он!

– Вы его хорошо знаете? – уточнил олигарх.

– Даже слишком, – вздохнула я. – И боюсь, при виде меня он петь точно не сможет, даже открывать рот под фонограмму.

– Тогда пойдем обязательно! – воскликнул Олег и подхватил меня под руку. – Своим появлением вы спасете многих людей.

Нам ничего не оставалось, как тронуться в направлении берега. Я радовалась, что Олег держит меня правой рукой. С другой стороны от меня шла Татьяна. Рядом с ней пристроился олигарх, который теперь внимательно осматривал Татьянину грудь и вроде бы даже норовил к ней прижаться. Олигарх снова сказал про роскошные Татьянины волосы. И когда же у меня-то отрастут косы?! Пашка следовал позади всех, зачехлив камеру.

Внезапно из-за кустов выскочила фигура, и я даже не успела разобрать, мужчина это или женщина.

Нам в лица пустили струю газа.