Текст книги "Стерва для императора"

Автор книги: Мария Железнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

-Ты любишь играть? – спросила женщина, отпуская его руку на свободу. В тот же миг за его спиной гулко хлопнула дверь. Конечно, он мог повернуться, выломать эту дверь. Он мог убежать. НО …женщина грациозно крутанулась, игриво улыбнулась, порхнула, словно бабочка, к одной из каменных глыб, легла на нее животом, прогнулась. Декольте растворилось, обнажая темные соски. Затем она перевернулась. Подол платья, взлетая в воздух, открыл ее пушистую, лишенную трусиков, шёрстку. У нее в руках оказалась тяжелая цепь, она обхватила ее коленями и приподняла ягодицы так, что платье обнажило живот, поползло ниже, закрывая лицо, но демонстрируя основание округлых холмиков.

-Иди сюда…– позвала она его.

Молодой человек теребил холодными пальцами завязки шорт. Он тяжело дышал, чувствуя нарастающее возбуждение. И страх делал возбуждение особенно острым.

-Ну что же ты? – Тейринель поднялась, поправляя платья. Она видела его замешательство. Он был…таким наивным, где-то даже очень невинным. Добрым. Его сфера была чистой, яркой. Вкусной. Тейринель чувствовала, как источник поощряюще заурчал. Тьма погладила ее по головке. Поцеловала. Коснулось ее губ, пуская искры возбуждения по всему телу. Тейринель тяжело задышала. Рванула платье, которое, как смятые крылья, осело на пол. Обернула вокруг тонкой шейки тяжелую цепь.

-Я тебя обманула. Твои друзья не вернутся. Знаешь, почему?

-Почему?

-Они мертвы.

-Что за бред?

-Это правда. Иди сюда. Не стой у двери. Ты все равно ее не сможешь открыть. Ты тоже скоро умрешь. Но не сразу. Сначала я подарю тебе наслаждение.

Тейринель почувствовала, как налились тяжестью ее груди. Она обхватила их руками, теребя и лаская соски, отклоняя голову назад, томно вздыхая. Низ живота томительно заныл, она раздвинула бедра, так как там стало слишком тепло, влажно, тесно. Она прикрыла глаза и вдруг так ясно увидело того, кому до сих пор принадлежало ее сердце. Он был сильным, смелым, его длинные, черные волосы развевались на ветру. Над ними шелестел лес ее предков, а он брал ее за руку, называя невестой. Он предал ее, продал брату, как ненужную вещь, а потом она, как и игрушка досталась Тиашу. Но она – не игрушка. Теперь она сама выбирает, кому принадлежать. И она будет принадлежать Тьме. Она слышала нерешительные шаги молодого человека. Вот он уже рядом. Она слышит, как он дышит, как бьется его сердце, как вздымается, натягивая ткань, его мужественность, становится горячей, увеличивается, твердеет, а его взгляд ласкает ее кожу, руки тянутся, но решаются коснуться ее бедер. Хотя его пальцам так и хочется надавить на ее бесстыдно раскрасневшийся бугорок, дерзко выглядывающий из-под темных завитушек.

Тейринель открыла глаза. Его лицо было совсем близко.

-Сколько тебе лет? – спросила она.

-Двадцать…-хрипло ответил он.

-Ты совсем молодой… И очень красивый…– прошептала Тейринель, чувствуя внутри такую несвоевременную жалость. – Мне жаль…

-Не надо меня жалеть. Ты всего лишь еще одна свихнувшаяся девица, которой захотелось острых ощущений. Что ж…ты их получишь.

Он резко затянул цепь на ее горле, потянул вниз, вдавливая ее лицом в камень, придвигая ее зад к себе, натягивая цепь, заставляя ее прогибаться. Тейринель захохотала, как сумасшедшая.

-Какой горячий мальчик,..– прохрипела она, цепь давила сильнее. Мне действительно тебя жаль…

Он насадил ее на себя. Яростно задвигался, затягивая цепь до предела. Так, что она уже просто хватала ртом воздух, чувствуя при этом, как внутри от его сильных толчков разгорается оргазм. Когда она взорвалась, цепь рассыпалась, как трухлявая головешка. А он не останавливался. Он не видел, как его тело пронзают черные щупальца. Он не сопротивлялся, когда Тейринель перевернулась, заставляя его лечь, седлая его, заставляя  стонать, послушно распластаться, позволить стянуть руки и ноги цепями. Тейринель могла просто перекрыть ему кислород. Могла остановить биение сердца, могла превратить кровь в его венах в белый песок. Она могла придумать сотни способов его убийства. Но она знала – источник жаждет крови. Тейринель окинула взглядом разгорячённого молодого человека. Сильное, молодое, здоровое тело. Да, ей действительно было его жаль. Но себя ей было жаль больше. Она вытащила его из себя. Нежно поцеловала в губы и стала чертить влажную дорожку ниже, и ниже. Когда ее губы коснулись его пениса, в руке она ощутила холодную рукоять призванного ритуального кинжала. Он застонал, набухая еще сильнее. Она замерла, приподнимаясь. Он изогнулся, двигаясь ей навстречу, требуя продолжения, приоткрывая рот, дыша тяжело, чуть запрокидывая голову назад. Открывая ей шею. Тейринель не знала, куда целиться, но щупальца подхватили ее руки. Железо легко прошло сквозь кожу.. Кровь окрасила камень. Жертвенник засветился тьмой. Источник забулькал. Тейринель  уронила кинжал, закрыла лицо руками и…заплакала.

«Осуждать других? Какое бессмысленное занятие. Все зло, пришедшее в этот мир, есть по сути безудержное стремление к счастью. Но рано или поздно человек понимает, что счастье недостижимо и начинает подменять счастье удовольствиями. То есть, если мы сократим уравнение, то получим, что зло и есть удовольствие. В человеческом смысле этого слова».

(из книги проф. Девятовского)

Оля нахмурила лоб. Проф. Девятовский. Это имя ей определенно было знакомо. Но почему и в связи с чем, она не помнила. Она сидела в просторной гостиной. Створки балкона были распахнуты. На балконе, шаловливо залетая в комнату, гулял теплый морской бриз. Уж как неделю Крис перевез Олю из психушки на свою виллу. Он вел себя сдержанно, Оля старалась его не провоцировать. На вилле была большая библиотека на нескольких языках. Оля читала все подряд. Крис частенько отлучался, и, когда он уходил, на Олю неизменно накатывала такая сонливость, что она буквально падала, засыпая на ходу. Просыпаясь, она обнаруживала себя привязанной кожаными ремнями к больничной каталке, которая, как неизменный атрибут ее болезни, переехала из больничной палаты вместе с ней.

-Сегодня вечером мы идем на концерт. Надеюсь, это тебя развеселит немного. –произнес Крис, вырисовываясь в балконном проеме в одном, замотанном вокруг бедер, полотенце, со стаканом апельсинового сока, где позвякивая, плавали осколки льда.

-Отлично! Просто отлично! – зазвучал у нее над ухом вкрадчивый голос. Оля подпрыгнула. Это был голос ее златовласого партнера по картам. Оля огляделась – гостиная была пуста.

-Оля, ты меня слышишь?

-А? А, да…концерт. Какой концерт, Крис? Зачем?

-Детка, ты чего? – зашептал ей на ухо Тиаш. – Концерт – это как раз то, что надо. Это будет твой выход. Твой час икс. Скажи, что тебе нужно привести себя в порядок. Приобрести платье. Туфли. Ты должна блистать. Должна разогреть эту ледышку. Чтобы его сердце – чпок…

В стакане Криса громко звякнул и, выплевывая сок наружу, раскололся, шипя и тая, лед.

-Тьма! – выругался Крис, стряхивая желтые капли с полотенца.

-Вот так же затрещало, как от электрического удара, забилось и покорилось тебе, Оля. Ты сможешь. У тебя все получится. Сделай это. Соблазни ледышку. Ради Раша. Ради вас двоих. Ради любви.

Глава 10 – Игра – соблазнение

-Ты…потрясающе выглядишь…-проговорил Крис странным, немного напряженным, голосом.

Оля, спускаясь по лестнице, бросила взгляд в большое зеркало, блестевшее перед ней. Над зеркалом горел светильник, делая отражение каким-то желтовато-глянцевым. Тем не менее, она не могла не признать – что, да, выглядела она действительно великолепно. Волосы аккуратными волнами разбегались по плечам. Длинное, вызывающе-красное платье соблазнительно облегало фигуру, женственным куполом расходясь внизу, а глубокий вырез был заманчиво откровенным, оголяя лишь слегка тронутую загаром кожу. Высокие каблуки придали походке изящную плавность, а умело нарисованное лицо казалось настолько красивым, насколько смотрелось чужим, таинственным и немного кровожадным, из– за ярко-красных, будто распухших губ.

-Ты тоже. – ответила Оля. Хотя Крис хорошо выглядел всегда. Но Оля никак не могла определиться с его возрастом. Сейчас он выглядел лет на двадцать пять. Но все равно, даже когда он казался значительно старше, он был очень и очень сексапилен. Но эта сексапильность была для нее абстрактной. Секса с ним ей не хотелось до отвращения.

«А придется. Детка, ну зачем быть настолько принципиальной. Ты его ненавидишь? Ненавидишь. Тебе хочется его убить? Хочется. Ненависть и желание убить – уже страсть. С этим можно работать. Просто представь, как ты берешь нож и начинаешь кромсать и резать его загорелое, стройное, такое горячее и возбужденное тело. Глядишь, и желание появится».

-Это вряд ли.

-Что? – спросил Крис, предлагая ей руку.

-Ничего…Так, мысли вслух.

-Надеюсь, мысли обо мне?

-О тебе. Можешь не сомневаться.

-Оля…

-Да?

– Можно я тебя поцелую?

-Крис! Ты что!? Конечно, нельзя!

Оля гневно притопнула ногой, уперев руки в бока, сверкнула глазами и обиженно надула губки. Получилось…кокетливо, на ее взгляд, когда она краем глаза оценила в зеркале свой театральный выпад.

-В смысле?

-Наше свидание еще не началось, а ты уже заводишь речь про поцелуи! Я возмущена! Я, между прочим, могу обидеться и вообще никуда не поехать.

-А у нас свидание? – спросил Крис, скрещивая на груди руки и лениво облокачиваясь о дверной косяк. Он внимательно окинул взглядом ее фигуру и усмехнулся.

«Подумал, что платье неудобное. Длинное. До интимных мест добираться долго».

-Платье красивое…

-Красивое, – согласился Крис. – Тебе идет.

-Да, я старалась. А вот ты…

-Я тоже. Пойдем. Я уверен, наше свидание тебе понравится.

-Если понравится – я разрешу поцеловать.

-И все? – прошептал Крис на ухо, слегка приобнимая.

-Может быть и не все. Я еще не решила. Посмотрим на твое поведение.

-Как же я должен себя вести?

-Не знаю, – ответила Оля, уклоняясь от его объятий, обгоняя, стуча каблучками, спускаясь вниз, виляя бедрами, останавливаясь в конце лестницы так, что руками она оперлась на бедро. Нога стояла на ступеньку выше, поэтому декольте распахнулось, точно выталкивая ее грудь наружу:

-Так, чтобы мне понравилось.

И она почти бегом выпорхнула из прохладного холла в душный вечер.

Солнце раскраснелось, готовясь нырнуть за горизонт. Ветер трепал локоны, бессердечно уничтожая укладку, на которую Оля потратила больше часа. Кабриолет кружил, взбираясь на гору. Оля, повинуясь какому-то внутреннему порыву, приподнялась, раскинула руки в стороны и закричала, подхватывая мелодию ветра, вытягивая легкий, как ритмичный шум волн, мотив.

-Да ты сегодня разошлась что-то, детка! Шалишь!

Оля плюхнулась назад, закидывая руки за голову, прикрывая глаза и чуть отклонившись вправо, вполоборота посмотрела на Криса:

-Иногда, мальчик мой, хочется пошалить, знаешь ли…– прошептала Оля и медленно облизнула губы, закидывая ногу на ногу, обнажая ярко-красные, в тон помаде, ногти, выглядывающие из босоножек на высоком, смертоубийственно остром каблуке.

-Мальчик?! – воскликнул Крис, резко тормозя.

«Сбавь обороты! Это уже не соблазнение, а провокация на немедленный секс!»

-Упс…произнесла Оля, вжавшись в сиденье, когда Крис, повернувшись и кровожадно улыбнувшись, подцепил пальцем ее непослушную завитушку.

-Девочка моя…Сделай еще вот так. – Он облизнулся, напомнив голодного тигра.

-Я растеряна. И знаешь почему?

-Почему?

-Ты обещал романтический вечер. Я была в предвкушении. А теперь ты тормозишь где-то в горах на пустой, безлюдной дороге и как дикарь пытаешься сажать меня в машине. Я так не играю!

Оля скрестила руки на груди и насупилась. Глаза Криса заледенели.

-Знаешь, у тебя какие-то дурацкие игры. Меня бесят, когда меня дразнят, как мальчишку!

-А меня бесят столетние извращенцы, которые сами не знают, что хотят! А когда хотят, ничего не могут!

«Хи-хи-хи! Смешно! Ты попала в точку!»

Лицо Крис застыло. На Олю повеяло таким холодом, что закололо кончики пальцев и онемел кончик носа.

-Ты напрашиваешься на грубость…детка.

-Почему? Я же не тебя имела в виду. Кстати, а сколько тебе лет?

-Мне? М-м-м…скоро будет двадцать восемь.

Крис повернулся вперед, завел машину, и они снова двинулись вверх. Сразу заметно потеплело.

Они подъехали к высоким воротам. Створки ворот разъехались, пропуская внутрь. Вокруг плавал туман. Пестрый и плотный. Курчавые хлопья распускались всеми цветами радуги, самым причудливым образом смешивая оттенки. И откуда здесь столько тумана? Неужели они так высоко забрались? Запахло костром. Можжевеловый дым защипал глаза. Или почему вдруг по щекам покатились слезы? В груди что-то томительно сжалось, словно она что-то должна вспомнить. Но…

-Приехали. – проговорил Крис. Вид у него все еще был немного отмороженный. Оле снова стало немного зябко. Она обхватила плечи руками.

«Расслабься, милая. Я рядом. Не делай из себя жертву. Иначе Крису захочется тебя убить. Соблазняй, но действуй плавно. Заманивай, обещай, растягивай удовольствие, чтобы у него возникла мысль, что любить тебя приятней, чем убивать».

Оля стряхнула слезы. Шагнула в туман. Туман был странным. А еще Оля услышала мелодию. Очень знакомую. Она звучала откуда—то из глубины тумана. Точно звала. Оля попыталась шагнуть ей навстречу. Но туман уплотнился, превращаясь в стену, не пропуская.

-Оля, нам сюда. – проговорил Крис, хватая ее за локоть. Достаточно грубо, так, что Оля ойкнула, хотела пнуть его в ответ или проткнуть острым каблуком его мягкие летние туфли. Но сдержалась.

-Разве у нас не концерт по плану? Там музыка. Я слышала.

-Концерт. Там. Без фокусов. – отрывисто прорычал Крис, увлекая девушку в противоположную сторону.

И туман расступался, пропуская. А музыка продолжала петь и звать. Словно пытаясь о чем-то сказать. Но Оля ее не понимала.

Они вышли на каменный мостик. Под ними бежала самая удивительная речушка. Узкая – перепрыгнешь, не разбегаясь. Звенящая пронзительно, как нота ля. Туман над водой становился искрящимся, в нем пузырились и лопались, словно вздрагивали струны скрипки, сверкающие капельки. И это было похоже на дождик из светлячков. Оля попыталась схватить кусочек тумана, и у нее на руке тут же засветилась вздрагивающая лиловая лужица. Стекая сквозь пальцы, вспыхивая еще ярче, плюхаясь в речку, мелодией разбегаясь по волнам.

-Какое волшебное место! – воскликнула Оля, вдыхая полной грудью можжевеловый дым, и впервые за вечер будучи абсолютно искренней.

-Нравится?

-Очень!

-Я рад, что наконец-то мне удалось тебе угодить. Пойдем! Не разочаруешься.

Он взял ее за руку. Его ладонь оказалась неожиданно теплой. И ей действительно захотелось подчиниться и пойти за ним.

Туман расступился. И вот перед ними распахивается дверь. Они внутри просторного зала. Зал блестит и сверкает. Вместо потолка наверху плавает все тот же туман, подсвеченный огромными огненными шарами. А стены у зала зеркальные. Но только таких зеркал Оля еще никогда не видела. Или видела, но просто забыла об этом? Просто эти зеркала не отражали находящееся вокруг пространство, а дрожали и пели, словно в каждом зеркале, только дотронься, и увидишь совсем другой мир, который где-то есть. Который уже был. Или который только может случится, если ты сможешь ее открыть.

-Потанцуем?

-А мы не опоздаем на концерт?

-Скажи мне «да», Оля. И концерт начнется прямо сейчас. Специально для тебя. Только для тебя.

-Хм…– Оля вдруг плавно крутанулась на каблуках, подхватывая и приподнимая подол платья. – Я не могу сказать тебе этого. Но могу ответить «может быть».

-Может быть?

-Да, Крис, может быть. Может быть «да», может быть «нет».

Оля улыбнулась. Крис улыбнулся в ответ. И вдруг оказался слишком рядом.

-«Может быть, да» – это же «да»?

-Почти «да». Но не совсем.

-Тогда слушай!

Зеркала вспыхнули и запели. Все вокруг задрожало. Казалось сама реальность грозилась рассыпать на осколки. И только лишь чудо удерживало этот мир на месте. Потому что мелодия пела и переливалась так, что в какой-то миг Оле показалось, что ее сердце остановилось, растворилось в этих звуках. А потом почему-то собралось и забилось снова. НО это была уже не она. Потому что взгляд Криса оказался невозможно близко. И он был не холодным, а жарким и цветным. И губы его не терзали, а сладко ласкали, и Оля летела и падала. Распадалась на цветной туман и соединялась вновь. Казалось, поцелуй длится бесконечно и не закончится никогда. Но вдруг она почувствовала, как в спину уперлось острие холодного металла….

Глава 11.  Игра на раздевание

-Ай! – воскликнула Оля. Спину больно кольнуло. Очарование поцелуя испарилось. Зеркала вспыхнули. На секунду Оле показалось, что сквозь зеркальные декорации проглядывают белые стены ее больничной палаты. Оля сделала шаг назад, и вдруг заметила, что пол, который тоже был, оказывается, зеркальным, покачнулся и завибрировал, а стекло, которое мутно отражало Олю, вдруг покраснело. Оля вздрогнула, поняв, что это не красный подол платья, а кровь. Ее кровь неровной лужицей растекается у нее под ногами. А зеркало впитывает ее и становится пурпурным. Оля посмотрела на Криса. Крис, не двигаясь, стоял напротив. С удивлением разглядывая свои окровавленные ладони.

-Что за глупые шутки, Крис? Что ты сделал?

-Ничего я не делал. – ответил Крис, стягивая футболку и стирая с рук кровь. – Специально во всяком случае. Дай-ка, я посмотрю.

-Не подходи! – Оля выставила перед собой руку, другой попыталась прикрыть кровоточащую и саднящую рану чуть ниже лопатки. Капли крови стучали по зеркалу, точно перебирали мелодию.

«Сорри, детка. Это я не рассчитал. Но тебя надо было как-то охладить. Сейчас подую – все пройдет».

-Ну ты и придурок…

-Ты опять меня не слышишь, я же сказал…

-Да я не тебе.

-Интересно, а кому?

-Собственным глюкам…

Оля почувствовала, как по ее спине прошелся холодный ветерок. Боль смыло. Она отняла руку, вытерла кровь о такой же по цвету подол. Выдохнула, смущенно улыбнулась, прикусила губу:

-Ну, увлеклись немного. Бывает. Я проголодалась. А ты?

-Э-э-э….– только и произнес Крис, глядя, как кровавые разводы, впитываясь в зеркальный пол, принимают очертания причудливых узоров. Темнеют. Светятся. Наконец, он встряхнул головой, отбросил в сторону испорченную футболку. А Оля поймала себя на мысли, что не может отвезти взгляд от его гладкой рельефной груди. Светлой, холодной. Такой, наверное, приятой на ощупь.

-Оля…– произнес хрипло Крис.

Оля вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Его взгляд был напряженным и пристальным. Он вдруг поднес к носу ладонь. На большом пальце ярко краснела прилипшая капелька крови. Ноздри Криса жадно раздулись.

«Правильно я тебе кровь пустил. Смотри, как проняло. Сейчас заколбасит».

-Ты восхитительно пахнешь…

Оля нервно сглотнула, а Крис, прикрыв глаза, очень медленно, точно растягивая удовольствие, слизал дрожащую капельку, причмокнул, словно пытаясь ее распробовать, выжать из маленькой крошки весь ее вкус, и с чувством проглотил. Олю слегка замутило.

-И ты просто ошеломительна на вкус…Так что ты там говорила? Проголодалась? Что ж, я так уже давно голоден. Но я потерплю. Ведь мне не долго осталось терпеть, да, моя сочненькая?

-А это, мой вампиреныш…– пропела Оля, с трудом, выдавливая улыбку, -зависит от того, как ты меня накормишь.

«Смотри, если тебя стошнит, шансы на успешное соблазнение равны нулю».

-Главное, мне кровь не пускай больше, а то я сдохну раньше, чем меня стошнит…

-Оля, ты опять…

-Это опять не тебе, Крис!

-Ты опять кого-то видишь? Дай мне руку.

-Зачем?

-Мне кажется, у тебя очередной приступ и ты можешь снова себя поранить. Наверное, мы зря сюда выбрались.

-Точно не зря. Мне здесь очень нравится. Особенно эти зеркала, в которых мы не отражаемся. Ощущаешь себя существом из другого мира. О, смотри, Крис, этот стол, он для нас.

Оля указала на столик в центре. Она была уверенна, что раньше его не было. Он появился словно из ниоткуда. Белая скатерть. Свечка, трепещущая, словно гулявшие по залу сквозняки вознамерились ее задуть. Красная роза в высокой вазе. Ведерко, из которого торчало горлышко бутылки, и тарелки, на которых замысловато свернулись льняные салфетки.

– Отдай, мне пожалуйста…– прошептал Крис на ухо, подойдя к Оля и взяв ее крепко сжатую ладонь в свою холодную руку.

-Отдать что?

-Отдай мне ножницы, Оля! – все таким же тихим, но настойчивым голосом произнес Крис.

Он взял ее ладонь и стал медленно разжимать палец за пальцем, при это продолжая все так же смотреть на нее, не отрываясь, блестящими, как бледная синева рассветного неба, глазами. Он тяжело дышал. Его губы при этом были плотно сжаты.

-Оля…где ты умудряешься находить эти опасные штуки…Глупенькая! Ты опять хочешь себя изрезать!

Оля вздрогнула, увидев на своей ладони окровавленные ножницы. Их длинные лезвия побагровели от запекшейся крови. Оля резко опустила ладонь. Ножницы полетели вниз. Звякнули. Стекло треснуло, и огромная кривая трещина, точно змея стремительно поползла по полу, разрезая его пополам кривым уродливым шрамом.

-Ничего страшного, Оля! Все хорошо! Я с тобой. Иди сюда. Пойдем…

Он осторожно подтолкнул Олю в сторону столика.

-Интересно… – протянула Оля. – Столик в зеркале отражается. Роза тоже. А мы с тобой нет.

-Зачем тебе нужно отражение? Ты отражаешься в моих глазах, и ты прекрасна. Поверь мне…

-А если я хочу поправить прическу?

-На самом деле, чтобы увидеть свое отражение, нужно подойти поближе. Это не совсем зеркала, это в какой-то степени двери. И они отражают вероятности. Вот ты, например, где бы хотела закончить наше свидание?

-Хм…– я еще не решила, произнесла Оля, задумчиво перемешивая в салатной тарелке рукколу. – Знаешь, я никак не могу определиться, нравится ли мне, как ты себя ведешь или нет.

-А если мы потанцуем? Мне кажется в танце я буду более убедителен.

-Странно, мы шли на концерт, а ты предлагаешь танцы.

Оля откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу. Посмотрела на Криса. Почему-то на нем оказалась новая белоснежная, с ледяным отливом футболка. Он сам был похож на еще одно зеркало. И, как и в других зеркалах, Оля не видела в нем себя.

-Я предлагаю и то, и другое сразу. Разве тебе не понравилась песня зеркал? Мне показалось, что ты ей прониклась. И даже позволила себе увлечься.

«Покажи ему, Оля. Что такое танец соблазнения. Двигайся, отдайся музыки. Погрузи его в страсть. Он уже на грани. Давай же вместе столкнем его в пропасть!»

-Пожалуй, я не против потанцевать. Но первый танец я станцую без тебя. Для тебя.

-Ого, неужели ты пытаешься соблазнить меня, сладенькая?

-Может быть…

Оля закрыла глаза. Она увидела, как навстречу ей движутся сразу тысячи разноцветных нитей. До. Ми. Ля. Потянула она три из них. Тихо зазвенела, зазвучала мелодия. Оля закрутилась и начала танцевать. Не открывая глаз, прячась в тени густых ресниц. Она слышала, как ее каблуки стучат по зеркальному полу. Она видела, как вспыхивают и сверкают, точно в калейдоскопе, стены. В какой-то момент ей показалось, что она видит свернутые внутренности темных граней, какие-то лица, знакомые и не очень, мелькали и проваливались в темноту, а ноги отбивали ритм. Мелодия становилась все громче.

«Давай, детка. Уже почти все….»

Она почувствовала на своей талии холодные руки. Она почувствовала на своих губах его губы.

-Ты сегодня очень заводная, крошка. Я хочу тебя…

-Ты опять торопишься, Крис…

-Ты сводишь меня с ума…

-Я хочу еще танцевать…

-Я хочу тебя любить…

-Давай поиграем…

-Давай. На раздевание.

-По-моему, это слишком…

-В самый раз…

Крис закружил ее. Его руки скользнули вниз по ее телу, так крепко прижимая к себе, так плотно облегая. Атласная ткань платья скользила под его ладонью, не оставляя складок, позволяя руке точно повторять каждый изгиб. От танца (или не от него?) у Оли сбилось дыхание. Грудь высоко вздымалась. Тело становилось таким послушным и податливым.

-Здесь слишком много зеркал.

-Ты в них не отражаешься.

-Все равно, они меня смущают. Ты же говорил, что это двери. Давай найдем нужную…

-Ты хочешь продолжить нашу игру в спальне? Я не против.

-Нет, я хочу продолжить ее на берегу…

-Что же, давай попробуем, а там, как на получится.

Он закружил Олю, как бы случайно коснувшись ее груди, его губы скользнули вдоль плеча, руки, очертив ягодицы, снова сомкнулись на талии. Оля коснулась дрожащей поверхности, представляя, как волны накатываются на берег. Наверное, Крис тоже что-то представлял. Они вместе сделали шаг, проваливаясь в поверхность зеркала, которая стала вдруг мягкой, как желе. Ухнули вниз. Стремительно понеслись куда-то. Оле стало страшно, и она невольно вжалась в Криса.

-Крис, мы падаем!

-Сладенькая, это всего лишь лифт.

-Крис, мы упали в зеркало!

-Все хорошо. Мы сейчас приедем. Оля, можешь открывать глаза…

-Нет, мне страшно.

-Хорошо, тогда держись.

Крис подхватил ее под колени. Оля все также жмурила глаза, уткнувшись носом в его плечо. Какая она трусиха. Но…падать в зеркало – это ведь не то, что происходит с тобой каждой день, верно? Или это действительно был лифт? Но…она же не сумасшедшая? Или…

Волны пели, шумя, ласкаясь, пенясь, откатываясь. Оля отпустила Криса так резко, что не удержалась на высоких каблуках и упала в песок. Почему-то пахло не морем, а плесенью. Как в сыром подземелье. Песок был гладким и холодным, напоминающим на ощупь могильный камень. Крис уселся рядом, подставляя пятки волнам.

-Видишь, я тебе даже поддаюсь – ботинки я уже снял. – сказал он непривычно веселым и бодрым тоном. – Ну что, Оля, вот монетка. Загадывай, орел или решка.

-Орел!

-Упс. Не угадала. Снимай что-нибудь.

Оля опустилась на локти, задрала вверх одну ногу, другую. Подол платья медленно пополз вниз. Когда он дополз до коленок, она опустила ноги на песок. Приподнялась, опираясь на ладони. Вздохнула, медленно расстегнула замочек босоножки. Сняла ее и, держа за каблук, передала Крису.

-Принято. Бросай ты. Решка.

Крис оказался в трусах довольно быстро.

-Ты халтуришь. Но я чувствую – сейчас тебе придется снять платье.

-Решка.

-Нет, Оля, смотри, это орел.

Бюстгальтера под платьем не было, поэтому она замерла в нерешительности. Обнажаться не хотелось, а на ней только и осталось трусики, да платье.

-Я устала…Нам пора домой.

«Отступать уже поздно, детка. Снимай трусики. И делай это медленно и с чувством».

Глава 12 – Игры закончились

Давай признаем твой проигрыш, сладенькая…И ты сдашься на милость победителя.

-Нет! Нет, нет и нет. Я не люблю проигрывать.

-Я тоже.

Крис, как тигр, резко прыгнул вперед, поднимая вверх густое песочное облако. Оля завизжала, откатываясь прямо в набегающую волну. Соленая волна накрыла ее с головой. Крис ухватил ее за плечо, дергая на себя, подминая.

-Ты играешь совсем не честно. Меня раздела, а сама раздеваться не хочешь.

-Пусти! Я устала. Отвези меня домой.

Рука Криса залезла под платье, поднялась по бедру, нырнула под ягодицы и смяла тонкое кружево, обнажая кожу.

-Ты нарушаешь правила. С тебя штрафной поцелуй. А от трусиков я избавлю тебя сам.

Крис дернул ткань чуть сильнее, скомкал и отшвырнул прочь в шипящую пену.

«Пусть целует. А ты не увлекайся. Закрой глаза и жди сигнала».

Оля смотрела на звезды. Они, вздрагивая, сияли. Крис медленно наклонялся к ее губам. Его глаза побелели и, как две снежинки, мерцали в темноте. Спина ощущала холодный и мокрый камень, острые неровности которого впивались в кожу. А море шумело, лаская песок. Почему песок стал жестким, как камень?

Его губы накрыли ее, терзая ласково, затягивая. Оля закрыла глаза, созерцая темноту. Губы Криса становились все жестче и настойчивей. Его руки сжали запястья. Оле показалось, что весь мир стал съезжать в пропасть. Ее голова запрокинулась, а его губы перебежали на шею, прочерчивая дорожку вверх – вниз, вверх –вниз.

-Какая же ты сладкая, Оля…Скажи мне «да»…

Оля не открывала глаз. Ей казалось, что ее вздернули и повесили вниз головой. Шум моря становился все глуше, убегал все дальше. Губы Криса казались все холоднее. По телу метались противные мурашки.

-Не…

«Скажи „да“. Он на взводе».

-Я не хочу…

-Почему ты отвергаешь меня, Оля? Послушай, как бьется мое сердце.

 Он приложил ее ладонь к груди. Она услышала бешеный стук под гладкой холодной кожей. Его ладонь не отпускала и потянула ее руку вниз на упругий живот и ниже, еще ниже…Оля выдернула руку, едва почувствовала что-то теплое и твердое.

-Тебе не нравится касаться меня? А вот я очень хочу попробовать тебя на вкус везде.

-Ты же не против?

«Скажи, что не против».

-Против…Крис, отвези меня домой, пожалуйста…

-Ты обещала штрафной поцелуй…Дай мне пять минут и поедем, если ты сама, конечно, не передумаешь…

Не дожидаясь согласия, его губы снова коснулись шеи и стремительно двинулись вниз. Оля хотела оттолкнуть его, но руки почему-то оказались неподъемно тяжёлыми, словно их спутали цепями, а тело и вовсе казалось каким-то чужим, потому что каждое прикосновение Криса уже не холодило, а жалило горячим томлением, огненным жгутом скручиваясь внизу живота. Глаза она не открывала. Шум моря исчез. Запах плесени вызывал тошноту.

«Расслабься чуть-чуть. Сосредоточься».

Язык Криса облизал пупок, куснул ткань, дернул атлас зубами, потянул на себя резко. Ткань затрещала, помогая себе руками, Крис добрался до ее кожи. Причмокнул, дразня, и неторопливо спустился ниже, разрывая и раскрывая подол, а его язык раскрывал сладки, спускаясь и взбираясь. Вниз, чуть внутрь. И опять наверх.

«Смотри, сейчас ты увидишь цветные вспышки. Видишь?»

-Да…

-Конечно, да,  вкусненькая…Ты уже влажная…Ты уже ждешь…

«Красный, синий, зеленый, желтый. Теперь считаем – 1,2,3,4. И вспыхивает радуга. И опять меняются четыре цвета. Поймала ритм?»

-Да…

-Оля. Я действительно ждал долго. Теперь ты моя…

Она почувствовала его ладони на своей груди. Он сжал затвердевшие соски,  потянул на себя, ухватил, разрывая платье, окончательно  обнажая, сгибая  ноги и придвигая ее вплотную к себе.

«Так, сейчас будет немного неприятно. Не обращай внимания. Тебе нужно уловить момент, когда цвета радуги сольются в белый шар. Притяни к себе этот шар. Впитай. Выпей. Опустоши».

-Как это сделать?

-Расслабься, детка, тебя ничего не надо делать. Я все сделаю сам.

Сознание Оли раздвоилось. Она словно видела себя со стороны. Раздетая, распластанная перед Крисом. Вот он нависает над ней. Его тело напрягается, блестит, словно покрытое инеем. Его белые волосы выбиваются из-под резинки, рассыпаются по плечам. Его ягодицы напрягаются. Оля чувствует, как ей между ног упирается нечто, от чего ей становится так страшно. Весь ужас еще и в том, что она не может пошевелиться, ноги ее раздвигаются, словно кто-то обмотал  вокруг ног тяжелые холодные цепи и дергает за них, растягивая и обездвиживая ее пред Крисом. Ягодицы Криса двигаются к ней навстречу и тело пронзает боль. А глаза у нее так и закрыты, перед ними ритмично продолжают сменять друг друга яркие цветные вспышки.