Текст книги "Те же и Скунс – 2"

Автор книги: Мария Семенова

Соавторы: Феликс Разумовский,Валерий Воскобойников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Приобретение

Техника любит ласку, чистоту и смазку. На спидометре «Нивы» в очередной раз округлились четыре нуля, и Снегирёв отправился с надлежащим визитом на Бронницкую улицу – к Кириллу Кольчугину в его «Авто-Айболит».

– Как «Гидроник»? – пожимая руку Снегирёву, сразу поинтересовался Кирилл. Он имел в виду автономную немецкую печку для подогрева двигателя перед пуском; его мастерская совсем недавно стала в Питере третьей по счёту, где ставили такие устройства, и Кольчугин считал долгом лично «курировать» каждый смонтированный агрегат.

– Полный восторг, – искренне похвалил Снегирёв. – Помнишь, на той неделе мороз был? Так она десять минут – и всё тёпленькое.

Двое кольчугинских подчинённых взяли ключи и укатили автомобиль в бокс, вывешивать на подъёмнике.

– И салон хорошо нагревает? – осведомился Кирилл. У него стояло в ближайших планах устройство рекламного стендика, оформленного по отзывам клиентов.

– Салон!.. – хмыкнул Алексей. – Я её тут как-то раз на таймер поставил, чтобы утром не ждать. Хорошо, ума хватило стояночного деятеля предупредить, мол, во столько-то сама собой забормочет… чтобы, то есть, он пожарных с перепугу не вызвал. Прихожу – печка к тому времени где-то полчаса отработала… Все машины как машины, белыми подушками, а моя себе арии поёт – и только пар во все стороны. Дежурный вокруг бегает, руками размахивает… Спасибо, говорит, что сказал, а то и правда испугаться недолго. Пришлось капот открывать, показывать, что там за нечистая сила…

Во дворе, приютившем кольчугинское хозяйство, стояло несколько поддонов кирпича и громоздились большие кучи песка: Кирилл по обыкновению что-то перестраивал и расширял. Ходили, в частности, упорные слухи о перепланировке древнего бомбоубежища и о выращивании в дальних его закоулках грибов – на продажу и для кафе. Грибы Снегирёв очень любил и с нетерпением ждал материального подтверждения слухов. Видимо, кирпичи и песок как раз для этого и предназначались, ибо рядом возвышалась горка строительного хлама, происходившего явно из бомбоубежища. Её украшал фанерный щит с доисторическим плакатом по гражданской обороне. Плакат сохранился на удивление хорошо. Снегирёв сразу вспомнил школьное детство и с ностальгическим чувством вгляделся в выцветшие картинки. На горизонте поднимался ядерный гриб, и граждане с чемоданами чинно, строго соблюдая очередь и пропуская вперёд женщин с детьми, садились в поезд для отправки в эвакуацию. По улицам ездила машина оповещения, свинцово блестели окна, и граждане столь же чинно спускались в пресловутое убежище – естественно, оснащённое всем необходимым для жизни. Потом граждане с олимпийским спокойствием ожидали, пока военные спасатели извлекут их из-под радиоактивных развалин. Художник, видимо, полагал, что это некоторым боком соотносилось с вероятной действительностью. (А может, и не полагал, хмыкнул про себя Снегирёв. Ну так а что ему прикажете на учебном плакате?.)

Рядом были изображены и расписаны параметры разных ядерных взрывов: наземного, атмосферного, космического.

– Раритеты выбрасываешь, – сказал он Кольчугину – Открыл бы там второе кафе. С соответствующим колоритом…

– Стоит бабка на базаре, у неё ценник: «Помидоры чернобыльские, двадцать тыщ килограмм», – усмехнулся Кирилл. – Мужик подходит: «Бабуля, вы чё, с дуба рухнули? Кто же купит-то?..» – «И-и, сынок, да ещё как берут! Кто для зятя, кто для тёщи…»

– А ты не смейся, – сказал Снегирёв. – Я вот был в одном заведении… Потолок даже я, мелкий, волосами цепляю, по стенам – вёдра, каски, багры, сверху лампочки в таких, знаешь, небьющихся сетках криво висят, столы на козлах и при них табуретки, а на столах сплошь изречения вырезаны… А цены, между прочим, твоим не чета. И при входе двое со «стечкиными»…

– Ага, – задумался Кольчугин. – Так и назвать – «Бомбоубежище». Счётчики эти самые, метроном. И каждому при входе противогаз…

– Котлеты «Четвёртый блок», – цинично посоветовал Снегирёв.

В это время из клетушки рядом с шиномонтажем выкатилась разъездная беленькая «восьмёрка» и, легко лавируя между мусором и кирпичами, направилась к выезду со двора.

– О! – обрадовался Кирилл. – Сейчас кое с кем тебя познакомлю! – И крикнул вслед машине: – Никита! Притормози!..

Водительское окошко «восьмёрки» было настежь раскрыто. Оттуда высунулся, оборачиваясь на оклик, молодой светловолосый мужчина. Только лучше бы он не оборачивался: «восьмёрка» немедля наехала левым колесом на засыпанную снегом кучу песка и благополучно села на брюшко. Спохватившись, водитель подал машину назад… Никакого эффекта.

Кирилл засмеялся. Мастера и клиенты, присутствовавшие во дворе, весело (пустячок, а приятно!..) оглядывались на потерпевшего бедствие, и было видно, что его знали здесь и любили. Кто-то уже двинулся вперёд – выручать. Водитель, однако, посторонней помощи дожидаться не стал. Он вылез наружу, оказавшись крупным, широкоплечим и крепким. Обогнул «восьмёрку», наклонился, ухватил автомобиль за корму… Взревел, поднял и переставил на добрый метр, стаскивая с песка. Отряхнул ладони, вернулся за руль… Сделал всем ручкой – и как ни в чём не бывало покатил со двора.

– Ну!.. – только и сказал Снегирёв. – Ещё не выродился, я смотрю, русский народ.

– А познакомиться-то!.. – спохватился Кирилл. – Ладно, вернётся ещё, пока твою потрошат. Алексей равнодушно поинтересовался:

– Кто такой хоть? Ты сказал, Никита… как там его?

– Новиков! – Кирилл воздел кверху мозолистый, со следами въевшегося масла указательный палец. – Вон джип стоит, – кивнул он на высокий золотистый автомобиль, припаркованный в уголке. – Его «уазовский». Сам из Ульяновска припёр и теперь в хвост и в гриву… Чтоб знать, хвалить людям или нет. А изобретений изобрёл больше, чем я за свою жизнь приросших гаек отвернул…

– Сотрудничаете, значит, – подвёл итог Снегирёв. Он уже догадался, что Кирюшка сейчас начнёт сватать ему очередную техническую новинку. Если честно, эта мысль особого энтузиазма не вселяла.

– Ещё как сотрудничаем!.. – одёрнул неизменный ватник Кирилл. – Никита в карбюраторном институте. раньше работал, так теперь знаешь что выдумал? «Бензогаз» – устройство такое…

– И что оно? – вздохнул Снегирёв.

– Оно так распыляет бензин, что на выходе получается уже не взвесь из капелек, а натуральный газ. Потому и называется. Ну и сгорает – на чистую воду и углекислый! Проверено!

– Где-то мы уже обо всём об этом читали… – покивал головой Алексей. – Свежесть зимнего утра… Годичная экономия на бензине позволит вам поменять «Запорожец» на «Мерседес»…

Рекламные объявления подобного свойства действительно попадались нередко. Потом какой-нибудь серьёзный автомобильный журнал проводил тест и публиковал разгромную статью с результатами. Одна беда – фирма-изготовитель, как правило, успевала настричь денежек и благополучно растаять в тумане.

– Ты не смейся, – сказал Кольчугин серьёзно. – Тебе хаханьки, а Никита с этой шарманкой медаль на выставке получил. Золотую. В Париже.

– Только не говори мне, что за экологию…

– За неё самую.

– Ой, Кирюха, – горестно предрёк Снегирёв, – помяни моё слово: наживёшь ты себе с ним геморрой…

Кольчугин крепко взял его за колечко «молнии» на груди:

– Знаешь что? Я вот сейчас пойду и сам лично тебе «Бензогаз» в машину всобачу. Совершенно бесплатно. Поездишь, попробуешь… Понравится – купишь. А не понравится – опять же бесплатно сниму. И убытки, если какие будут, – с меня…

Снегирёв секунду молчал, глядя ему в глаза. У них с Кириллом были давние отношения, начавшиеся с того, что Алексей спас ему жизнь. Скунсу слишком хорошо было известно, как мало это обстоятельство на самом деле значит. Ещё он знал, что Кольчугин по крайней мере смутно догадывается – его ангел-хранитель и постоянный клиент работает далеко не воспитателем в детском саду. Алексей мысленно взвесил самые разные вероятности, касавшиеся новиковской «шарманки». И тот факт, что никакого затаённого страха Кольчугин не излучал. Если не считать нормального волнения мастера, готового до конца отстаивать честь технического шедевра, несправедливо поставленную под сомнение.

– И вообще, – сказал Кольчугин. – Я тебя когда-нибудь подводил?

– Аллах акбар! – Снегирёв вскинул руки в шутливом отчаянии. – Да хоть вечный двигатель. Только отстань…

Ирина Гнедина возвращалась домой с прогулки. Прогулка состояла в том, что она не спеша дошла до Новочеркасской площади, спустилась в кольцевой подземный переход и проделала по нему полный круг, останавливаясь у каждого ларька и подолгу рассматривая китайско-турецкое барахло на витринках. Она могла бы вызвать машину и отправиться по лучшим городским магазинам. Иногда она так и поступала. Иногда же – пешком обследовала дешёвые точки на Новочеркасской или на знаменитом вещевом рынке у Ладожского вокзала. Даже рылась в импортном вторсырье, сваленном на продавленные раскладушки в загончиках, громко называемых магазинами second hand. Малоимущие бабушки, подыскивавшие на толкучке дешёвую одежонку внучатам, недоумевающе косились на холёную барышню:

Ирина ходила в песцовой шубке, а в ушах у неё поблёскивали бриллиантовые серёжки. Не иначе, думали бабушки, любит шить, вот и вертит так и этак иностранные вещички, высматривает фасон!.. Но нет, Иринины портновские таланты не простирались дальше неохотного пришивания пуговиц. Не страдала она и неудержимой страстью к покупкам – приценивалась и смотрела больше ради забавы. Вот и сегодня Ирина приобрела всего одну вещь. И то не в ларьке и даже не с расстеленного на земле мятого полиэтилена. Её внимания удостоился зачуханный алкоголик, стоявший возле выхода из подземелья. Вернее, не сам алкоголик, а некий предмет в его отёчной сизой горсти. Этот предмет вбирал тусклый свет пасмурного зимнего дня, а потом, накопив порцию, выбрасывал её сквозь прозрачные лучистые грани, рождая неожиданные отблески.

– Сколько? – останавливаясь, спросила Ирина. Она была не брезглива.

– Пятнадцать, – с надеждой произнёс пьяница. – Берите, дамочка, не пожалеете. Видите, как играет? Гусь-Хрустальненская…

Ирина вручила ему три пятитысячные бумажки и взяла из грязной руки небольшую, но довольно увесистую солонку, сделанную в виде капустного кочана. Завиток прозрачных листьев с изящным углублением для соли, видимо, символизировал осеннее квашение капусты. Ирина положила приобретение в сумочку, рядом с кошельком, косметичкой и сотовым телефоном. И пошла дальше – домой.

В этот день возле самой парадной её ожидала нечаянная находка. Проходя через двор, Ирина издалека разглядела в затоптанном сером снегу нечто ярко-зелёное и, приблизившись, перевернула носком сапожка… кусок кактуса. Неведомо как угодивший на пешеходную дорожку двора. Быть может, надоевшее растение несли в помойку выбрасывать и по дороге сломали. Или подростки открыли окно покурить и нечаянно зацепили горшок… Как бы то ни было, зелёный тропический обломок лежал в стылом ленинградском снегу и, по всей видимости, был ещё жив. Ирине даже вспомнилось нечто полузабытое: похожий цветок стоял когда-то в Университете, на английской кафедре, где она изредка появлялась студенткой. Назывался он вроде бы «филокактус» – и то верно, чему бы ещё расти на филфаке?.. И он красиво так цвёл, мясистыми малиновыми граммофончиками, лишёнными, правда, всякого аромата, но зато ронявшими на пыльный подоконник большие, липкие капли нектара…

Ирина в раздумье постояла над кактусом, потом нагнулась и подняла. Дома она поставила обломок в баночку с водой и водворила на подоконник. А хрустальную солонку отправила в раковину – вымыть при случае.

Чудеса да и только

Мало кто из взрослых мужчин помнит свои юношеские страхи. А между тем для человека в двенадцать-четырнадцать лет даже самый простой поход в ближнюю булочную чреват нешуточными опасностями. Особенно если ты одинок и у тебя нет крепких друзей…

Ещё недавно Олег старательно обходил дворы за магазином «Природа». От публики, жившей в этих дворах, лучше было держаться подальше. Сколько раз зимой его валили в сугроб и наталкивали снегу за шиворот!.. Или «стирали» вязаную шапочку в луже!.. А вот теперь самый грозный житель этого двора, носивший, и не зря, прозвище Питбуль, встретился с ним на углу и внезапно заулыбался:

– Я тя с Гномом видел, слышь?..

– Ну, – без прежнего страха согласился Олег. – Нас Плечо боевым искусствам… в общем, тренирует. В «Факеле»…

– А нас привести в зал можешь? Только посмотреть?.. – просительно проговорил Питбуль. Обычно в его голосе звучали совсем другие интонации.

– Ну… – протянул Олег. – Поговорить надо… Он слишком хорошо помнил, как Питбуль год назад топтался на его спине, втирая в куртку следы грязных подошв.

– И ты к нам приходи, слышь? Мы ж теперь выросли, это мы раньше… Так скажешь Гному?

Мирное соглашение следовало подкрепить действием, и Олег смягчился:

– Ладно. Гному-то я скажу, надо только, чтобы ещё Плечо добро дал. Если даст, я вашим просигналю…

Его самого привели в додзё лишь недавно, и Плечо он в глаза видел только три раза, но и эти три раза дорогого стоили. Все, с кем он прежде боялся столкнуться на улице, теперь дружески кивали ему. И ничего удивительного, что уровень самооценки Олега Благого стремительно пошёл вверх.

Может быть, поэтому ему вдруг понравилось учиться.

Странные дела начали твориться на свете. Родители Олега твердо заявили, что учёба, всякие там баллы и даже грядущее поступление в институт – его сугубо личное дело. Хотя они, конечно, желают, чтобы он учился получше. Благие-старшие начисто прекратили лезть сыну в душу, в дневник и в тетради, хотя раньше этим только и занимались. Несколько дней Олег ждал, что бзик пройдёт и к нему начнут по обыкновению приставать: сделал ли то, написал ли это?.. Не дождался. Дома говорили о чём угодно, только не об учёбе. А тут ещё учительница математики вызвала его к доске, когда он совсем этого не ожидал. Требовалось провести отрезок прямой внутри треугольника. Олег вышел и провёл – вероятно, с испугу.

– А в тебе талант, оказывается, дремлет, – сказала математичка. Олег не услышал в её голосе подковырки и потом всю дорогу до дома мучительно размышлял, что такое талант и как быть, если он у него действительно есть.

Явившись к себе, Олег тут же открыл учебник математики, общения с которым до сих пор как мог избегал, а если избежать было нельзя – откладывал до последнего. Домашнее задание оказалось неожиданно интересным. Он сам не заметил, как увлёкся. Правда, выяснилось, что для доказательства требуются познания, от усвоения которых он в своё время счастливо отвертелся. Сперва Олег пришёл в лёгкое отчаяние, но потом почувствовал настоящий азарт. Ему понадобилось лезть почти в самое начало учебника, и не один раз. Однако он всё-таки разобрался. После чего задача показалась ему далеко не такой пугающе сложной, какой выглядела поначалу. Он заглянул в ответы. Всё совпало, но ход рассуждений, предложенный в учебнике, был совершенно другим.

А утром на урок заявился районный методист, высокий старик с длинными седыми усами. Посещение было внезапным, математичка явно переживала. Когда стали разбирать домашнее задание, Олег ей чуть не устроил инфаркт, подняв неожиданно руку. Этого он не делал до сих пор никогда. Математичка планировала вызвать отличницу Машу, но пришлось с напряжением выговорить:

– Пожалуйста, Олег.

Как он волновался, идя к доске, нельзя описать. А что, если он в своих рассуждениях всё-таки напахал?.. Ну и ладно, сказал он себе. Подумаешь, ещё одна двойка!.. Потом взял в руки мел, начертил два треугольника и странным образом успокоился. Доказательство, выведенное вчера, без запинки легло на доску, и Олег ощутил законную гордость творца.

– Отлично, – сказал учительнице методист. – Приучаете их самостоятельно мыслить!

Цхрыслер

В почтовом ящике время от времени возникала многокрасочная коммерческая газетка. Она была отпечатана на полиграфическом уровне, достойном альбомов про Эрмитаж, и приглашала питерцев стройными рядами в один из ближних городов Финляндии – за покупками. Соответственно, разворот газетки являл собой панораму тамошних магазинов. И паноптикум счастливчиков, сделавших невероятно выгодные приобретения. Рожи у приобретателей новой мебели и кухонных комбайнов были всё такие, с какими полагалось бы переживать высший духовный взлёт напряжённой творческой жизни.

– Окунитесь в мир унитазов от «Кяймеля»…[29]29
  По-фински – сортир.


[Закрыть] – фыркнул, повертев газетку в руках, тёти-Фирин жилец Алексей. Если бы он изрёк нечто иное, было бы поистине удивительно.

Валя Новомосковских настроен был не так радикально. Рекламный листок одновременно радовал его и огорчал. Огорчал – ибо на сегодняшний день у Вали ещё не было возможности запросто кататься к «финикам» и обратно, прикупая под настроение то шубку жене, то водный мотоцикл для себя. А радовал тем, что обрисовывал перспективы и позволял помечтать. Ведь когда-нибудь наступит же день!..

Кроме того, в газетке было много приколов, позволявших ощутить себя утончённым интеллектуалом. Например, реклама фирменного салона японских автомобилей. Под названием «Харакири». Ни больше ни меньше. Соседний магазин хлестался осчастливить клиента любым автомобилем Америки: «Фордом», «Шевроле», ещё всякими разными и… «ЦХРЫСЛЕРОМ».

Напоровшись на этот орфографический шедевр, Валя Новомосковских вначале недоумённо нахмурился. Даже на секунду решил, будто штатовцы выродили новый автогигант, о котором он по некоторой причине ещё не слыхал. Потом до него дошло. Нерадивые финские газетчики «перевели» на русский язык слово «Chrysler», ничтоже сумняшеся подобрав каждой английской букве вроде бы соответствующую русскую. Ноги бы выдернуть тому, кто такое соответствие выдумал. Чтобы вместо всем известного «Крайслера»… «То есть знаю отлично я, как они произносятся, но что-то весьма неприличное на язык ко мне просится…»

В общем, Валя тот раз хохотал долго и от души. Всегда приятно почувствовать себя умнее кого-то. Самым же пикантным ему показалось то, что у «фиников» под рукой не нашлось русскоговорящего мэна, к которому можно было бы обратиться за консультацией. Ещё ладно бы где-нибудь на островах Раротонга, там, может, русских со времён Крузенштерна действительно не видали. Но за двести вёрст от Питера – ой, мамочки, не могу!..

В этом плане Валю было не надуть, ибо он, как положено любому уважающему себя бизнесмену, в Финляндии всё-таки пару лет назад побывал. И первый же прохожий, к которому он, мобилизуя рожки и ножки английского, зачем-то обратился на улице, ответил: «А может, по-русски?..» Мужик оказался россиянином, женатым на финке и постоянно проживающим в Хельсинки. То есть, как в Святой Земле, «на четверть бывший наш народ». Рекламщики, едрёна-матрёна!..

Косвенным следствием той давней уже публикации являлась Валина неадекватная реакция на «Крайслеры», время от времени встречавшиеся ему на питерских улицах. Вот и теперь, подъезжая по Фонтанке к мосту Белинского, закрытому на вялотекущий ремонт, и поглядывая на зелёный металлик идущего впереди автомобиля, Валя неудержимо расплывался в улыбке, периодически хмыкая:

Цхрыслер!

Звучало как анекдот.

Минуя мост, набережная образует ощутимую горочку. Светофор впереди горел красным, и «Крайслер», подъехав, остановился на подъёме, а Валя – следом за ним. По ту сторону стёкол сгущались зимние сумерки, но внутри громко пела о мальчиках-хулиганчиках Маша Распутина и было тепло. На светофоре вспыхнул сначала красно-жёлтый, потом зелёный. Машины по сторонам сорвались с места. Валя включил передачу… но «Крайслер» не двигался. И даже клочья белого дыма перестали взлетать из-под кормы. Оплошность водителя была тому виной или общая изнеженность иномарки, не рассчитанной на наши условия, – осталось неведомо. Мотор машины капитально заглох, и, пока водитель безуспешно пытался его завести, «Крайслер» начал скатываться под уклон. Задом наперёд. Прямо на…

– Блин!!!.. – заорал Валя и принялся отчаянно сигналить. Было, однако, уже поздно. Зелёная корма иномарки тупо бухнула в передок его машины и тяжело навалилась.

И вот тут Валин «Жигуль» сполна отплатил хозяину за небрежение, за то, что, думая в обозримом будущем сменить ржавую «шестёрку» на нечто более престижное, он гонял её на износ, откупаясь от техосмотра традиционной бутылкой. Настал момент истины: Валя ругался и что было мочи давил на тормозную педаль, но давно облысевшая резина, в мирной-то жизни еле державшая «Жигули» на скользком подъёме, с добавочным весом справиться уже не могла. В результате сцепленная с иномаркой «шестёрка» тоже заскользила назад.

Неотвратимо надвигаясь на маленький, отчётливо дамский «Ситроен»…

В «Ситроене» действительно сидела молодая элегантная дама. Однако разудалые сатирики, привыкшие иронизировать по поводу женщины за рулём, очередной раз сели в галошу. По части самообладания у неё оказался полный порядок. Она оглянулась, увидела, что позади никого нет, и проворно откатила свой автомобильчик на безопасное расстояние. Потом вывернула руль, невозмутимо объехала участников происшествия – и была такова.

Две машины сползли наконец с подъёма и остановились. Валя ткнул кнопку аварийных огней, забыв, что они, как ещё многое в его «шестёрке», давно не работали, и выскочил обозревать материальный ущерб.

Останавливаясь, машины немного отошли одна от другой – подробности соприкосновения удалось рассмотреть без труда. Валя сразу испытал немалое облегчение, увидев, что вправду имело место лишь соприкосновение, не более. Бампер «шестёрки» был немного помят, но, поскольку он и прежде не блистал новизной и чёткостью очертаний, заметить новое повреждение мог только хозяйский намётанный глаз. Более приземистый «Крайслер» от контакта с советским изделием заработал цепочку небольших вмятинок и царапину на крышке багажника.

Тоже не Бог весть что для подержанного автомобиля.

Валя успел даже решить, что проявит великодушие и отпустит владельца «Крайслера» с миром… В это время захлопали дверцы, и из иномарки не спеша выбрался экипаж. Два молодых человека, оба – симпатичные очкарики, похожие на кандидатов философских наук. И с ними третий, по виду – вовсе пацан.

Именно этот «пацан» и подошёл к Вале, чтобы жизнерадостно сообщить:

– Ну, мужик, ты попал!..

– Чего-чего?.. – не поверил своим ушам Валя Новомосковских.

– Чего, чего! Того самого, – передразнил «пацан». – Давно, спрашиваю, тормоза-то проверял?

– Какие тормоза?.. – Валя не находил слов.

– А те самые. На которых ты в нас въехал.

Валя молча открыл и закрыл рот.

– Вешаем на тебя три штуки зеленью, – подвела итог противоборствующая сторона. – Сразу отстегнёшь или счётчик будем включать?..