Текст книги "Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием"
Автор книги: Мария Симонова
Соавторы: Дмитрий Кравцов
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Хрыч явно плавал.
– Сколько тебе лет, парень?
Трудно сказать, по крайней мере, анализируя потом все мелочи сегодняшних событий, ронин так и не нашел логических причин, почему не просканировал хрыча лично, ведь и быстрее и безопаснее было бы. Вместо этого ронин ответил. И ответил почти спокойно, с только лишь позволительной в данных обстоятельствах, нет, не торопливостью – просто ответил с должной быстротой:
– Тридцать два стандартных. – И чуял уже, что вот сейчас яйцеголовый выдаст этакое, выдаст…
– И сколько ты еще надеешься прожить, парень?… – Время шло. Хрыч заговорил, и то прок. Надо двигать, пока внешники не нагрянули. Прислушался к происходящему в коридоре – шум не смолкает. Не знают халдеи, что им делать, – то ли сдаваться, то ли держаться до последнего. Лучше бы держались, конечно.
– …Лет девяносто пять?
– Черт, старик, откуда такая точность! Почему не все сто?
– Хорошо… Пусть будет сто… – Глаза его вновь начали мутнеть, аптечка отчаянно зажужжала, и ронину ничего не оставалось, как перевести ее в режим «Экстренная реанимация». – А это устройство даст тебе… Тебе и мне… И мне…
Нет, не выдаст хрыч ничего такого сенсационного. Бредит! И ведь и инъектор уже поздно использовать, раньше надо было свою приговоренную жопу чесать. А теперь покуда вакцина дойдет, точно внешники подоспеют. А ведь еще убраться отсюда неплохо бы.
Старик вновь вернул своим «триплексам» прозрачность:
– …Все хотят жить…
– Хотят, хотят, мать их… – пробормотал ронин, взваливая яйцеголового хрыча вместе с его чертовым кейсом и аптечкой на правое плечо, и приготовился к броску до люка в коллектор. Через проходную или эвакуаторы сейчас точно не пройти. Там давно все блокировали и принимают самых шустрых под белые ручки. Значит, остаются коммуникации. Значит, надо назад, к Хорьку, пробиваться.
Ронина совершенно уже не интересовали причины
такой крутой заварушки в центре. Пусть там хоть на всей Р–66 народ положат до последнего человека. Есть цель – коллектор, есть «объект» – хрыч с мутными «триплексами». Есть акция – убраться отсюда подобру–поздорову. Да и хрыча вытащить. И награда – самое странное, но и самое ценное – своя, личная жизнь.
Акция превыше всего!!! А старик все бормотал:
– …Здесь, в этом ящике… Жить вечно… Вечная жизнь…
– О'кей. А где сам аппарат? В лаборатории?
– Склад… Четвертый уровень… Только сегодня должны были доставить комплектующие…
О'кей. Потом договорим. По всем расчетам, Хорек мог уже нейтрализовать баг, а значит, слежение будет
на все сто процентов. Нам это надо? Главное он услышал – если он, директор лаборатории, говорит, значит, и ронин не промахнулся. Он только старательно отгонял мысль, что система прослушки еще жива и зафиксировала их, пусть и бессвязный, диалог. Но кому надо – тот разберется. Шипение, мешаясь с жаром, прокатилось по коридору – пфххууу!!! Не иначе как штурмовое ружье! И тут же ронин услышал, как сработала аварийная система пожаротушения. Ор в коридоре нарастал, зашкалил. Теперь самое время – следящие датчики на время ослепли и оглохли. Где у нас тут ближайший люк? Пощелкал по коминсу. Ага – на плане уровня пульсирует красный крестик. Совсем рядом. Пора! И пошел на бросок. В одной руке лазерный карандаш, другая поддерживает хрыча на плече.
* * *
Тонкая это штука – бросок с обузой. Да ещё с такой, что болтается и так и норовит совсем оторваться, сползти, а то и просто скакнуть в небытие.
Хрена, яйцеголовый, хрена! Мы еще подышим, а халдеи в главном коридоре нас только прикроют. Все нормально. Все путем.
Хоп! Хоп! За угол! И еще пять метров! Быстрее! В три прыжка! Ага. Успел. Отмыкаем отсек! Теперь люк, отодвинуть, осторожнее: хрыч стонет? Терпи, яйцеголовый, сейчас к крысам пойдем. В коммуникации. К складам, к коллектору, к крысам. Вот только дух переведу. Терпи, яйцеголовый, поживи еще пока на плече. Поживи! Хрыча на спину! Осторожненько. Легче. Протиснуться в люк, хрыча беречь. Так, теперь вперед! На карачках, нет, ползком даже. Ползком.
Волк, оно, конечно, серьезный зверь. Сильный. Но волки долго не живут, их же сразу флажками со всех сторон, псов по следу, – глядишь, уж и охотнички на номерах Всю–то жизнь по–волчьи не пробегаешь. Как там хрыч говорил? Девяносто пять стандартных? Так, яйцеголовый?! Не–ет. Мне уж срок отмерен. Малый, совсем малый. Так что, если жить хочу, крыса – вот самый подходящий зверь. И вещества в черепушке у нее побольше, чем у волка, да и у любого из хищных. Так что наш выбор – крыса, слышь, яйцеголовый?! Эй, ты как там?!
Чуть подбросил старика плечом, и ответный стон просигналил – пока жив. И то дело. Дальше! Ползком. Что там, в отсеках?
Вонь пластика и сладковатый, ни с чем не спутаешь, душок – где–то жарится адское кушанье – гомо сапиенс. Поворот, еще коридор, еще поворот. Вот и переходник… Сюда. Там лестница аварийная должна быть. Рано еще в системе светиться. Успеется. Сначала надо себе шаблон раздобыть для нового лица.
Ссыпался по лестнице, исторгнув из хрыча еще один утробный стон. Терпи, старье. Терпи. Все жить хотят. Терпи. К вечной жизни ползем. К бессмертию.
Глянул на дисплей аптечки – еще минут на сорок батарей хватит. Ничего – до поста доберемся, там я тебе новую привсажу. Лучше прежней.
Еще шлюз – опять никого. Перебили они друг друга, что ли, и нам ничего не оставили? Это было бы неплохо. Но уж больно шаблон нужен, так что хоть иди спецом, ищи на свою приговоренную задницу приключений. Ну и последний коридор, здесь камер быть не должно – это я точно знаю. Так, отсюда еще пяток метров, и пост. Ерунда. Лишь бы никого не встретить, помоги нам, святой Ден!
Вперед! И потихоньку теперь, поумерь–ка, дружок, дыхалку.
* * *
Последний отрезок ронин проделал не спеша, старательно контролируя дыхание. Хорек, а здесь должен быть именно он, парень хоть и глупый, но чуткий. Как, : собственно, всегда и бывает – природа компенсирует. Главное, чтоб палить сразу не стал. А если в лицо узнает – тогда все о'кей.
Так оно и вышло – стоило ронину с ношей показаться в коридоре, как настороженная хорья мордочка охранника, вся в бугорках, вынырнула из–за косяка. Одновременно со штатным оружием. Ну чисто салага – нет чтобы на монитор взглянуть. Ведь если бы это оказались внешники, не жить бы Хорьку и двух секунд. Срезали бы башку, и дело с концом.
– Ты что, мать твоя курва! Куда нос суешь, головы не жалко?!! На монитор смотри, придурь! – рявкнул ронин.
Хорек расплылся в улыбке что масло по сковороде. Левый глаз задергался нервным тиком. Бородавки рдеют что сигнал тревоги на пульте.
– А, Константин! Ты!!! Я уж думал, внешники! Кто это у тебя? Лобастый, да? Пожгли, да? Да что там в самом–то деле творится?! Камеры черт знает что показывают. Резня! Настоящая резня! Уже и пушку какую–то в ход пустили! А система как с ума сошла – сбой за сбоем. И Алекса нету. Как ушел тогда, так и не появлялся больше. Чего вы там с ним не поделили? – Хорек захлебывался, выплескивая в словесном поносе всю свою неприкаянность и тревогу. И неопределенность. Была бы его воля, он уже за тридевять «скачков» оказался от здешнего месива. Но покинуть пост никак не решался. Лишь тискал потной ладонью лучевик.
А кстати, откуда у него лучевик? По штатному расписанию положено иметь только парализатор. Ладно, лучевик так лучевик. Кандидату на шаблон это не поможет. Но ведь рад, бродяга. Искренне рад. Или в такой ситуации и крокодилу обрадуешься, как брату родному?
Ладно, пусть лыбится до поры своей хорьей мордой. Ронин не стал говорить ему, что Алекса он собственной рукой уложил около стандартного часа тому назад прямо на пороге лаборатории, и Алекс, детина Алекс, нынче просто мертвый и вонючий кусок расползающейся протоплазмы, хорошо прожаренный на нитроциклине, которым так любят пользоваться при утилизации отходов лабораторной деятельности. Итак, Хорьку он этого говорить не стал, а завел вместо того возмущенную речь с проклятиями по поводу внешников, что лютуют сейчас на верхних уровнях. И сам разрядился, и к кандидату на шаблон подошел вплотную. Даже руку на плечо опустил. Теперь только ударить точно. Вон и точка за ухом, чтоб верно…
* * *
Когда Хорек осклабился в ответ на мои проклятия да еще и своей потной ладонью накрыл мою и я уже готов был нанести свой коронный, чтоб аж позвонки хрустнули, вот тут я понял одну страшную вещь – МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ЕГО ОТПРАВЛЯТЬ. Не хочется, и все.
Ведь рад, по–настоящему рад мне, бродяга. Смотрит преданно. Верит, что вытащу я его из этого пекла, что, судя по мониторам, через десять минут уже докатится до нашего уютного ПКТ. Вытащу, как яйцеголового этого.
План летел в тартарары, а я стоял, мигом окутавшись потом. Стоял и проклинал себя, Клавдия, центр этот гребаный, Силаева с его заказами, чтоб его черти прижгли как следует! Все насмарку. Все.
И вместо того чтобы свернуть салаге шею, я осторожно потянул хрыча, чтобы уложить его на пол. Пока аптечку заменю. И сам себя ненавидел. До дрожи в коленях ненавидел. А Хорька все равно не трону. Хоть и готов уже и сканер, и маска сама рвется из заднего кармана, и всего делов–то – дернуть поганцу шею, отсканировать его бугристую морду, надеть на себя маску да потерпеть три минуты, пока не усвоится гель, впрыснутый в соответствии со снятым шаблоном. И дальше уже можно бы пойти с его, хорьей мордой. Да, ну еще самого скинуть в утилизатор, предварительно сняв кожу с ладоней. Для анализаторов четвертого уровня.
Делов–то! ан нет. Не пойдет. Не стану отправлять гаденыша. Не могу, пока эта доверчивая улыбка бродит среди бородавок. Не могу, и все тут.
И мысли–то совсем дурацкие – ну что я выиграю от такой процедуры? Пару часов форы у внешников? Пока их анализаторы все это дело просчитают? Не так уж мало, можно ускакать далеко–о–о..
А время–то идет. Скоро и внешники сюда доберутся. И возьмут всех тепленькими.
И чтобы время потянуть, я стал старика с плеча снимать.
– Слышь, Хорек, помоги. Видишь, человека пожгло.
– Ага! – Хорек с готовностью нагнулся, принимая старика и укладывая на пол. Что, собственно, и требовалось бы при ином раскладе.
Ронин с трудом отвел взгляд от роковой точки за левым ухом своего несостоявшегося шаблона. Своего шанса на спасение. Нагнулся над хрычом – аптечка еще функционирует. Так! Пора грузить Хорька сногсшибательным разоблачением. Кроим морду поидейней.
– Специалист Хоршев! Именем государства и лично господина Президента…
Услышав такие слова, Хорек вытянулся, даже слюну от усердия пустил. Тьфу, салага! Теперь покирпичней.
– Я, капитан Службы ВНУТРЕННЕГО контроля, приказываю вам разблокировать шлюз на четвертый уровень. О моих действиях никому не докладывать. На рушение приказа карается смертью. – Ронин не смог бы сейчас остановиться, если бы даже очень захотел, Салага челюсть отвесил, как и всякий добропорядочный гражданин. Это хорошо.
– …Возможно, вас подвергнут глубокому сканированию сотрудники внешней безопасности. Сейчас я сделаю вам инъекцию. Она заблокирует часть вашей памяти. Это требуется в интересах безопасности господина Президента и государства. Закатайте рукав!
Хорек подчинился с выпученными глазами. Медленно закатал рукав. Ронин мимоходом взглянул на мониторы. Схватка на уровне затихала, и внешники уже рассыпались по коридорам, словно тараканы. Заблокировать дверь было делом одной секунды. Это даст еще пятнадцать минут времени. Успеем.
Извлек инъектор и зарядил его тремя кубами пси–блокады. Глянул на обалдевшего напарника. Улыбнулся:
– Да не дрейфь, Влад! Мы еще и рамсуху с тобой забьем. Должок за тобой, помнишь? – а сам уже охлопывал вену на бледном сгибе локтя. – Не дрейфь…
Хорек лишь слабо улыбнулся, и собачья преданность плеснула на миг в глазах, тут же смываемая гримасой от укола. Да ладно, зато, может, живым отсюда выйдешь.
Хорек протянул правую руку к пульту, пробежался пальцами по клавиатуре. Сбился на пароле. Набрал заново. Ронин ждал, когда сработает блокиратор, уже держа хрыча на руках. Дверь медленно отворилась. И он бросился в проход, наддал – времени совсем в ё обрез, а ведь надо еще и аппаратуру взять и разослать по местам укромным. Надо. Успеть бы., А в голове вертелось – а сам куда? Не в стационар же! Вместе с этим хрычом. Куда? К Жен. Другого выхода нет. Подстава, конечно. Одного пожалел, другую подставляешь. Закон жизни.
Ладно. Там разберемся. Пока надо успеть. У склада ведь еще техники должны быть.
Вот и уровень. Склады. Здесь и притаилось наше бессмертие, слышишь, хрыч? Ты не уходи до времени. Мы еще поживем.
Коридор, длинный, прямой. В дверях один из техников…
– Дверь! Скорее! – Понял, заблокировал, как только ронин со стариком на руках влетел в отсек. Нервный халдей вскочил навстречу. Ронин действовал стремительно – правой придерживая хрыча, повел лучевиком, и голова охранника покинула отведенное ей природой место. Развернулся к технику – закрывается руками, разве тут руки тебе помогут?! Извини, цыпленок, я не злой, но так уж сложилось. Располовинил беднягу и опрометью, бегом в складское помещение. Теперь уже не до жиру. Быстрее! Второй техник ничего даже осознать не успел – последовал на «скачок» за первыми двумя.
Старика на тележку. Аккуратнее. Стонет, значит, живой. Дальше – аптечку заменить. Распахнул ящик, достал. Оторвал от дряблой шеи хрыча отработанную, приладил новую – огонек вновь тревожно моргает закатным багрянцем: плохо дело, совсем плохо.
Так, теперь быстро обесточить систему слежения. Открыл распределительный щиток, примерился и вырвал главный кабель. Искры, дым, мониторы засверкали белой рябью. «Глазок» камеры застыл, так и не закончив полный оборот. Запись подотрет баг. Надо только команду ему дать. Коминс к разъему – пошла программа! Хорошо. Теперь не засекут или засекут не сразу.
Так, а где аппаратура? Та самая, заветная? Ага, вот новые ящики, стоят, родные! Рядом с грузовым телепортом, на двух тележках – видимо, и впрямь только что прибыли. И тут же опять на отправку. Подкатил тележки к порталу – тяже–е–лые, заразы! Путь на коминсе записан заранее. Транзитом, через двадцатые руки. Так, пошел! Створки закрылись, мигнул пульт огоньками, как старый приятель. Ушли. Это хорошо. Это очень хорошо. Теперь техник – кинуть его куда–нибудь подальше, в общественный портал: пускай его подозревают в краже аппаратуры, покуда не найдется тело. Если найдется: на периферии в портах такой бардак – куда тебе нашему.
Ронин подкатил очередную тележку. От беготни пот лил с него градом, рубашка прилипла к лопаткам. Не важно. Ополоснемся еще бог даст. А пока бедолагу–техника – в пустой контейнер. И на кодовый замок. Быстрее! В дверь уже барабанят. Кто? Внешники? Молодцы, быстро работают. Ну да и мы не лыком шиты. Пошел, родимый!!!
Теперь главное – грамотный уход с места событий. Только не торопиться.
Ронин осторожно, даже нарочито осторожно закатил тележку со стариком в портал, ввел на коминс прямой адрес Жен. Ничего, что прямой, на этот случай у него был припасен аргумент – электромагнитная граната со светошумовым эффектом, на профессиональном жаргоне – «светляк». Как рванет, такой будет скачок излучения, что всю аппаратуру зашкалит. А повезет, ; так и сгорит там кое–чего. Ищи–свищи тогда, куда совершены последние переносы. Самые лучшие псы не выследят. А в дверь лупят уже со всей силы. Это ничего, успеем.
Держись, яйцеголовый. Сейчас с ветерком поедем. : Хорошо, что Жен в солидном квартале поселилась. : Свой портал имеют. Вот туда–то и надо попасть. ; Ронин в последний раз подключил коминс к сети транспортировки. Поставил «скачок» через двадцать пять секунд. Дверь начала медленно закрываться. Гранату – серый шар величиной с яблоко – он бросил на пол склада. Там замедление в тридцать секунд. В самый раз.
И тут, когда створки почти уж задвинулись, рухнула входная дверь, и ронин ясно увидел, как в тамбур влетели собственной персоной господин Грабер и с ним двое жлобов. Реакция у жлобов оказалась отменной – даже не взглянув по сторонам, они открыли беспорядочную пальбу по порталу. Поздно, ребята!. Поздно. Однако ронин от греха отпрянул в глубь пусковой камеры. И створки окончательно сомкнулись.
«Скачок»!
* * *
…Инспектор Гор поднялся под пристальным взглядом советника:
– У меня предварительные данные по ущербу, нанесенному центру в ходе инцидента. Вот список погибших. Отдельным пунктом список пропавших без вести, отсортированный по рангу значимости. Заместитель директора центра Питер Силаев. Глава службы технической эксплуатации центра… Заместитель директора по финансовой части… Глава отдела секретных разработок Мартинус Рунге, биофизик. Советник по личной безопасности сотрудников центра… Четыре инженера – Дженис Джоплин, Поль Мердок, Вацлав Гарн, Петр Однодресски. Семь сотрудников отдела технической безопасности: Харк Монтень, Иван Проссо, Константин Бессон, и еще…
Советник пробежался холеными пальцами по полированному столу:
– Дайте данные по проверке ущерба складским помещениям четвертого уровня.
– Данные уточняются, господин советник.
– Идиот!!! Какого дьявола вы лезете ко мне, не имея на руках полных данных!!! Вон отсюда! Идите работать!
Инспектор службы правопорядка по особо важным делам Гор четко повернулся и покинул кабинет. На тонких губах промелькнула улыбка – про себя представил, как включает советника в список идентифицированных по ДНК на основе найденных фрагментов.
– Мы прорабатываем сейчас список подозреваемых. Первый – Джузеппе Бенцо, грузчик четвертого разряда. Согласно показаниям фиксатора, именно он погрузил аппаратуру на кар. Среди уцелевших и погибших не обнаружен. Возможен двойник. Запись нечеткая. Расшифровка займет от пяти до семи часов. Второй – Владислав Хоршев по прозвищу Хорек, охранник третьего уровня. Фиксатор отметил перемещение его на четвертый уровень, электронный замок отметил именно его папиллярный рисунок. Задержан. В данный момент подвергнут допросу класса «сЗ». Третий – Александр Тугринс, охранник того же уровня. Не обнаружен. Пока. Есть версия проникновения во время штурма третьих лиц. Кроме того, список из восьми пропавших без вести: Мальцев Георгий, инженер, Сгибнев Влад, математик, Малруни Френсис, подсобный рабочий, Чен Дороти, медик, Бессон Константин, охранник второго уровня, АП, ПП, АА. Список представлен в порядке поступления. Список должен расшириться в ходе работ. Версии отрабатываем.
* * *
– Здесь, в этом ящике «Жить вечно». Инспектор Гор поглядел на коллегу из внутреннего контроля:
– Так вот чем так озабочен наш дражайший советник. Я не придавал значения подобным сведениям, но теперь вижу, что работы над подобной аппаратурой ведутся на полном серьезе. Это может быть очень и очень серьезно. Неужели кто–то решил прибрать к рукам бессмертие? А если аппарат попадет в руки Гильдии? Этого нельзя допускать! Голос уже идентифицировали?
– Пока нет. В компсистему центра был внедрен очень хитрый баг. Многие участки записи попросту уничтожены, некоторые фантастическим образом перепутаны. Это невозможно было сделать без подключения внешних устройств. Например, очень мощного личного коминса. Но зафиксированы только стандартные служебные входы в сеть.
– Значит, был у кого–то и достаточно производительный комп. Так что предоставьте мне список этих подключений. Срочно.
– Значит, вы всерьез полагаете, что это дело рук Гильдии, Гор? Ну и что вы предлагаете, Гор? Конкретно, пожалуйста, и покороче. – Старший квестор юстиции Англетерро пробарабанил по столу нервными пальцами. – Конкретнее и короче, – еще раз повторил он.
– А предложения просты – работать. И найти чертов прибор. Вот и все.
* * *– Скажи мне, дружок… – И вестник насторожился от такой приветливости. – Почему это я… – Клавдий зарядил насвай под язык и жмурился, как арахнейский кот. – Почему я не слышу от тебя торжествующего доклада?
(«Факаная маза!!! О чем это он?»)
– Не понимаю вас, экселенц… – Голос предательски дрогнул, и он уже не мог отвести взгляда от аккуратной лакированной штиблеты старца. Так кролик смотрит на приближающуюся змею.
– Не понимаешь… Думаю, что это верный признак твоей никчемности…
– Экселенц!!!
– Да, я экселенц, и это ты, червь, должен был еще три часа назад доложить мне о взрыве в президентском Исследовательском центре. Ты, дружок. Ты.
– Экселенц… – Штиблета приближалась, и у вестника уже не хватало духу видеть игру тусклых зайчиков в ее лакированной поверхности. И язык вестника онемел окончательно.
. Он ткнулся лбом в пол и колючие песчинки ощущал уже как терновый венец. Лучше уж не видеть приближения своей смерти.
Клавдий насладился смертельным страхом доверенного помощника. Вернее, бывшего помощника. Сейчас перед ним был лишь кролик, которым погнушается даже дряхлый бредь–змей с аламутских холмов.
– Жаль, дружок, что не от тебя узнал я эту важную новость. Жаль… – Высверк света в шагреневой коже туфли, и тонкая вольфрамовая игла вошла в дрожащую плоть. Кроликам – вечная смерть. Остается понаблюдать, как зверек отдаст свои никчемные концы.
Старец подошел к стационарному коминсу:
– Арчи, зайди ко мне. Немедленно. – Преемнику жалкого кролика следует видеть судьбу предшественника. Это воспитывает.
Вошел Арчи, огляделся и незаметно спрятал в складках накидки лучевик. Чувствуется выучка. Это старец одобрял в помощниках. Арчи уставился на бьющего ногами по мрамору пола отставного вестника.
– Арчи, принимай дела. И первое будет таково: меня интересуют полные списки сотрудников центра, полные списки пострадавших и пропавших без вести. А также полные данные о «скачках» из центра в последние шесть часов. Полные.
– Но, экселенц… – Арчи все не мог отвести глаз от кролика.
– Полные, Арчи. – Клавдий кивнул на пол: – Он не справился и отправлен в отставку на заслуженный отдых. Теперь он – это ты. Иди, дружок…
Ронин подходил к дверям Жен. С яйцеголовым на руках. И с мыслью, что, если ее нет дома, придется положить старика у порога и взломать код.
Другого выхода все равно нет. Нужен стационар. Со всеми пирогами типа регенеротрона с полным зарядом. Иначе хрычу не выжить: аптечка перестала помогать примерно пять минут назад, лишь поддерживала тончайшую, почти неразличимую нить жизни.
Жен, к счастью, оказалась дома. Даже объяснять ей, умнице, ничего не пришлось: едва кинув взгляд на его ношу, распахнула дверь и отступила, пропуская в прихожую, а разглядев рану старика, поспешила вперед, опережая ронина на привычном для него пути в лабораторию. Идя за ней по пятам, глядя в узкую, уже профессионально напрягшуюся спину, ронин думал: «Может быть, ее все–таки минует?..» И знал – нет. Не минует. Хотя на первое время запутать следы ему удалось вполне основательно, и если бы не яйцеголовая дохлятина, то он давно бы уже был за несколько «скачков» отсюда, в надежной берлоге, где его ждет заветная аппаратура. Так уж учат в интернате, что любой убийца Гильдии даст сто очков вперед любой ищейке Службы внешней безопасности (СВБ). А то и все двести. И продолжать бы Жен свою мирную подпольную практику в тишине и покое до седых волос. Если бы не эта яйцеголовая дохлятина с кейсом…
Пока ронин укладывал старика на операционный стол и отрывал его пальцы от ручки кейса, Жен приложила к солнечному сплетению раненого новейший стетоскоп. Индикатор жалко мигнул разок зеленым и уставился на них нейтрально–оранжевым оком. Короче, пациент скорее жив, чем мертв, или наоборот – это уж кому как нравится.
Понятно, что ронину больше по душе пришлась бы жизнь пациента хотя бы на несколько стандартных суток, пока удастся попасть в берлогу и вдоволь просканировать его яйцеголовые мозги. Пока есть чего сканировать: клиническая смерть мозга убивает серое вещество почище дуста–43. Но хрыч явно намылился соскочить, это было ясно еще до того, как Жен смогла наконец приступить к лечению: она опустила на старика колпак, даже не сняв с него стетоскоп.
Ронин спокойно наблюдал, как вакуумная плюха опускается на пигментные пятна, из которых практически и состояла кожа на теле хрыча. Из них, да плюс вот эта дырка. Хорошо, что удалось вовремя срубить Алекса: «меткий» Алекс, чего доброго, превратил бы с старика в подобие сыра!
Осторожно ведя манипулятором, Жен направила лекарскую штуковину на область пятого подреберья. Тихо чмокнув, присоска медузой расползлась вокруг выжженной каверны, физраствор заполнил полость, и фиолетовый лазерный пучок пошел гулять по тканям, удаляя поврежденные слои и заодно считывая параметры требуемой биомассы. Одновременно и кислородная маска опустилась старику на нижнюю часть лица. Веки дрогнули, приоткрылись, но глаза оставались мутными. ? Терпи, лысый, не соскочи, уж постарайся.
Жен забегала пальцами по клавиатуре, вводя коды необходимых препаратов. Пошла биомасса!
Они переглянулись. Уф! Теперь только ждать. Оставив Жен дежурить на пульте возле кюветы с драгоценным дедом, ронин прилег на кушетку. Спать сейчас было нельзя, но телу после состояния «броска» необходим был отдых.
Еще один день прожит. И не без толку: похищение аппаратуры и главного яйцеголового из–под носа у охраны и внешников – совсем неплохо для без пяти минут покойника. Но радоваться пока рано: для регенерации старику потребуется минимум около полутора суток. Ронин вряд ли располагал таким временем, спецслужбы еще поломают головы, а вот родная Гильдия, будь она трижды неладна, вполне могла уже вычислить, где он окопался.
При мысли о визите бывших «коллег» возникало желание взвалить стеклянный гроб на загривок и делать ноги до ближайшего порта. Ронин предпочел бы иметь дело со спецами: тут возможна осада, уговоры и угрозы с их стороны, а с его – шантаж, заложники, вся байда, дающая хрычу время на поправку, самому же – на выбор оптимальных для себя вариантов, не исключая и бегства с «заложниками». У «сослуживцев» задача попроще – уничтожить. Всех. И разделаться со «своими» будет куда сложнее: в одном горниле кованы, ни в силе, ни в хитрости, ни в быстроте реакции они ему не уступят. Да и ни к чему им с бывшим коллегой силой мериться; покромсают лучами на бифштексы, и вся недолга. Это именно то, чего ждет от них Клавдий. О заварухе в президентском центре ему, конечно, уже известно: такие серьезные расклады с привлечением спецслужб, разборки со стрельбой и жертвами, и чтобы наш магистр ни сном ни духом? Вряд ли. Но если так, то за его неведение кому–то уже пришлось поплатиться. А теперь старый скорпион копает, копает и, возможно, до чего–то уже докопался.
(Ноги, ноги и еще раз ноги.)
Ронин приподнял голову:
– Регенеротрон у тебя, насколько я понимаю, на автономном источнике?
Жен покосилась подозрительно:
– А что?
– Я мог бы забрать старика прямо сейчас вместе с
этой хреновиной у него на пузе? Она, кажется, удивилась:
– Зачем?
– Кину его в более подходящее место.
– А чем тебе это место не подходит?
– Ты же знаешь – меня здесь должны пасти. Так мог бы или нет?
– Пока идет поклеточная регенерация, его нельзя перемещать. Когда базовый процесс будет закончен…
– А когда он будет закончен?
– От пяти до восьми часов, в зависимости от величины внутренних повреждений…
Что–то в аппаратуре панически замигало. Жен склонилась к пульту. Дряхлый организм старика был ; явно против дальнейшего функционирования в мире, где его на старости лет наградили дыркой в боку. Жен с помощью каких–то впрыскиваний предъявляла ему контраргументы. Регенеротрон делал свое дело: ужасающая рана медленно, словно бы нехотя затягивалась.
Когда через пять часов состояние старика начало потихонечку стабилизироваться, ронин, уже во второй раз принявший транквилизатор, решил, что пришла пора кантовать пациента. Одна проблема – как быть с Жен? Оставить здесь – верная для нее гибель от рук представителей Гильдии. И от спецов, если заявятся ? первыми, добра тоже не жди – раскрутят по полной.
Брать с собой?.. Она почти не задавала вопросов – пока. Просто исполняла свой врачебный долг – и на том спасибо. Похоже, такое положение продлится недолго. «им – Послушай, Дик… – Жен развернулась к нему в кресле.
– Константин, – машинально поправил он.
– Константин, – согласилась она, глядя на него в упор. Лицо сосредоточенное, решительное. Сейчас начнется. – Мне кажется, я уже имею право тебя спросить…
Ронин вдруг резко сел, приложив палец к губам. Жен умолкла, беспокойно прислушиваясь.
– В чем дело?.. ;
Он сделал ей предостерегающий жест рукой. Нет, не ошибся: наверху, в ее квартире, происходило какое–то движение, и услышать, нет, скорее ощутить, его можно было только обостренным чутьем спеца, а чутье ронина в часы отдыха бессознательно настраивалось на анализ стабильности окружающей обстановки.
Так. Дождались. Сейчас действительно начнется. Впрочем, можем еще успеть: дверь в лабораторию заперта изнутри, а тем, кто находится сейчас наверху, еще надо эту дверь найти.
Резким бесшумным движением ронин вскочил с кушетки, миг – и он уже возле деда, поднимает с него колпак.
– Объясни мне, пожалуйста, что происходит. – За ледяным тоном Жен, наблюдавшей, как ронин вынимает из гнезда блок питания регенеротрона и сдергивает с манипулятора провод, скрывалась едва сдерживаемая истерика.
(«Контролируй женщину, она сейчас сорвется».)
– Уходим отсюда. Немедленно, – спокойно сказал ей ронин. – Я беру деда и кейс, ты несешь регенеротрон.
– С какой стати?..
– Мы в доме не одни, – обронил он. – Так что пошли. Здесь сейчас будет большой шум. И много света.
С этими словами он активировал и кинул на пол лаборатории серый шар – «светляк», предпоследний. Тридцать секунд. И тем, кто появится здесь после них, обеспечен акустическо–световой шок. На достаточно долгое время.
Уйти успеем.
Положив кейс на грудь Рунге, ронин аккуратно подхватил его на руки. Видя колебания Жен, спросил ее, почти как дед его недавно;
– Ты ведь хочешь жить?
Она открыла рот, собралась, разумеется, возражать. Как раз в этот момент в лаборатории раздались более отчетливые звуки: кто–то пытался войти в дверь из квартиры – пока аккуратно. Жен, вздрогнув, испуганно подхватила блок регенеротрона и прижала его к животу. Все хотят жить. А она сейчас, не подозревая того, выбрала не просто жизнь, а, возможно, жизнь вечную. Когда он в это поверил?.. Неважно. Поверил, и все. Потому, наверное, что альтернатива этой вечной жизни для него теперь четко обрисовалась одна – та самая могила, в которой он мысленно уже утвердился, хоть и стоймя, и куда его так методично пытались закопать. В частности, в данный момент.
Ронин пошел к гаражу. Быстро, но не бегом: старика приходилось нести, словно аквариум с рыбками: регенерация в полном разгаре. Жен спешила следом, соединенная с ним – точнее, с пузом старого перца, – словно пуповиной, пружинообразным проводом. Вот еще новорожденный хрен: и на руках его неси, и трясти не моги.