Текст книги "Добрая фея, прекрасный рыцарь (сборник) (СИ)"

Автор книги: Мария Сакрытина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Продам кота

Друг попросил присмотреть за котом – бывает же, правда? Вот только почему теперь каждый встречный просит этого котяру продать? И почему, интересно, это пушистое недоразумение ходит только на задних лапах, ест ложкой и презрительно на меня смотрит?

– …В общем, – пытался перекричать его Витя. – Ты же за ним присмотришь?

Вой ввинчивался в уши не хуже соседской дрели. Всё, что я смогла ответить:

– А как его заткнуть?

Витя снова – по-моему, с надеждой – тряхнул «нечто», и тональность сменилось на высокое: «Вя-а-а-а», близкое уже к визгу, но не менее уныло-обречённое.

Морщась, Витя покосился на меня и принялся делать угрожающие рожицы коту. Тот, не впечетляясь, смотрел в пустоту и визжал, как зависший на полуслове фильм. Витя снова – но уже с отчаянием – глянул на меня и, опустив кота на пол, стал что-то шептать ему на ухо. Что-то вроде: «Она же тебя теперь не возьмёт!». Кот снова поменял тональность и орал теперь благим матом – пока я, не выдержав, не сбегала на кухню за стаканом воды. Политый кот, наконец-то, заткнулся – не то от неожиданности, не то заряд у него всё-таки кончился.

Наступила звонкая, напряжённая тишина.

– Вик? – не выдержал Витя. И, заискивающе заглядывая мне в глаза, выдохнул. – Ну возьми его, а? Всего ж на месяц.

– Сколько?!

– Вик, ты же знаешь, у мамы аллергия на кошек, а сеструха.., – завёл старую песню Витя.

Я не слушала. Я смотрела на мокрого, вздрагивающего кота и не могла оторваться от его разноцветных – зелёный с жёлтым – глаз. В них горела ненависть, самая настоящая и совершенно по-человечески разумная.

– …Вик, он же не всегда такой, он на самом деле милый, пушистый…

– А чего он на меня так смотрит?

Витя осёкся на полуслове – и тоже уставился на кота. Если бы я верила в такие вещи, то могла бы сказать, что между хозяином и котом происходил мысленный разговор, в результате которого кот отвернулся и принялся вылизываться, а Витя повеселел.

– Вик? А помнишь, ты у меня на айфон занимала?

– Кто старое помянет, – начала я, но Витя, прекрасно понимавший, что денег у меня сейчас нет, махнул рукой.

– Можешь не отдавать. Только… ты уж позаботься о моём котике.

«Котик» оторвался от задней лапы и мрачно покосился на меня.

Да уж! Пятнадцать тысяч за «позаботиться»? Нокаут.

– Хорошо, – вздохнула я.

– Я знал, что ты настоящий друг! – сияя, пафосно объявил Витя, а кот, бросив на меня ещё один, на этот раз презрительный, взгляд, вернулся к умыванию.

«Котика» звали – внимание – Вильгельм. К нему прилагался лоток с наполнителем, мисочки с нарисованными на бортиках розочками, мешок «Китекета» и переноска. «Остальное купишь, если понадобится», – сказал напоследок Витя, протянув мне пятитысячную купюру. И в ответ на мой изумлённый взгляд промямлил: «На непредвиденные расходы». Не знала, что коты так дорого обходятся!

«А ему когтеточка не нужна? – спохватившись, написала я Вите, когда после его ухода кот принялся обходить квартиру, задумчиво обнюхивая углы. – Или мышка-игрушка какая?» Хотя представить, что этот котяра играет с мышкой… У меня не хватало воображения.

«Ни в коем случае! – пришёл ответ. – Никаких мышек! Просто оставь его в покое, он сейчас освоится!»

Кот освоился на ворохе ожидающего глажки чистого белья. И, когда я его оттуда спихивала, сначала утробно рычал, а потом подскочил, как ужаленный – стоило попытаться взять его на руки. Побегав за ним по комнате – кот нервно косился на меня и молотил хвостом – я решила последовать совету Вити и оставить его в покое. Тем более настало время обеда, который следовало ещё приготовить.

Я люблю готовить. Это восхитительно-успокаивающее чувство, когда ты стоишь у плиты и в состоянии, близком к трансу, помешиваешь соус или сыпешь тоненькой струйкой рис… И совершенно в эту идиллию не вписываются два разноцветных глаза, следящие за мной с разделочного столика.

– А ну брысь!

Подскочив не хуже, чем я до этого (но у кота не было в руке горячей сковородки), Вильгельм шмякнулся на пол, огрел меня сердитым взглядом и, гордо подняв хвост трубой, удалился в комнату.

Я осталась – собирать с пола недоделанный плов.

Во время обеда Вильгельм прошествовал на кухню, не спуская с меня презрительного взгляда, взобрался на соседний стул и, подперев морду лапкой, принялся выжидающе на меня смотреть.

– Тоже хочешь? – фыркнула я, чувствуя себя, по меньшей мере, неуютно под его взглядом. – Мечтай.

Градус презрения вырос. Чтобы донести его до меня, Вильгельм принялся урчать. На одной ноте, не прерываясь на вдох.

Я положила вилку.

– Ну-ка сиди тут. Сиди-сиди.

Кот сидел. И даже повернулся, когда я наставила на него камеру – уже предвкушая, как эта рыжая бестия станет звездой Инстаграма… «Будущая звезда» терпеливо дождалась, когда я включу вспышку, настрою чёткость – и в нужный момент долбанула по камере лапой.

Никогда не думала, что я настолько не люблю котов…

***

Вильгельм не ел «Китекет». Ни в каком виде – даже с моей ладони. Даже если упрашивала. Зато с удовольствием поедал жареную картошку с грибами – пока я бегала вокруг, решая, что хуже: если кот помрёт от голода или окочурится от колик.

Витя, узнав про картошку, написал что «котик ещё очень любит пиво». Я подумала, что шутка весьма плоская.

На третий день Вильгельм принялся ходить по квартире на задних лапах. Покачиваясь, уморительно-прямо держа спину. И всё также презрительно глядя на меня.

Витя на звонки и сообщения больше не отвечал, так что я сочла за лучшее отвести Вильгельма к ветеринару. Благо идти было недалеко – ближайшая клиника имелась буквально под боком, в соседнем доме.

Вильгельм и врач – усатый усталый дяденька в почтенном возрасте – внимательно изучали друг друга.

В кабинете стояла подозрительная тишина, я мялась у ветеринарного стола, а эти двое смотрели…

– Девушка, а вы не хотите продать кота? – поинтересовался вдруг врач, не сводя с Вильгельма внима-а-ательного взгляда.

– Нет, – выдавила я. – Он вообще не мой… А что, всё так плохо?

– Нет, – улыбнулся добрый дядя ветеринар. – Всё просто замечательно.

И прыгнул на кота. Серьёзно – всем весом на ветеринарный стол. К чести стола – тот только вздрогнул. К чести Вильгельма – он не то что не попался, а даже не заорал.

Следующие пять минут кот и дядя-врач бегали друг за другом и друг от друга. В полном молчании. По кабинету разносилось только тяжёлое дыхание ветеринара и поскрёбывание коготков Вильгельма – его заносило на поворотах.

Когда я отмерла, Вильгельм удачно проносился мимо – я схватила его за шкирку и, пока не успел опомниться, запульнула им в переноску.

– Девочка, продай кота! – заревел мне вслед врач, когда, прижимая к груди переноску, я выпрыгнула за дверь. – Продай, по-хорошему прошу!

– Да вы с ума сошли! – пискнула я.

Вильгельм сидел тихо, хотя, подозреваю, ему было что сказать.

***

Дома кот, будучи извлечён из переноски, вылизывался. Долго и вдумчиво. Мне очень хотелось последовать его примеру – может, помогло бы успокоиться.

– И что это было? – выдохнула я, ища в сумочке телефон.

Витя по-прежнему не отзывался. Я подумала и набрала мамин номер – поделиться, как мне казалось, забавной историей.

Вместо мамы в трубке раздалось:

– Продай кота, – голосом ветеринара.

Я задумчиво потрясла телефоном. В трубке царила тишина.

– Мам? – попробовала наудачу я.

– Продай кота! – проревели мне.

Я покосилась на Вильгельма и – чем чёрт не шутит – задумчиво поинтересовалась:

– А сколько дадите?

Голос (ветеринар?) задумался.

– Три сундука золота, – выпалил он таким тоном, что я поняла: надо просить больше – продешевлю.

– Золота? И что я потом с ним делать буду?

– Обменяешь в банке, – невозмутимо предложил голос. – Узнаешь курс золота и обменяешь.

Я снова покосилась на кота – тот для разнообразия смотрел на меня заинтересованно, словно спрашивая: «Сколько дают?».

– Три сундука? – протянула я, размышляя много это или мало.

Кот покачал головой.

–  Мало, – сообщила в трубку я. – Хочу пять и бриллиантами.

Вильгельм отвернулся и уставился куда-то в стену, словно что-то подсчитывая.

– У нас только золотом, – отозвалась, наконец, трубка.

– Нет бриллиантов – нет кота, – машинально ответила я и нажала «отбой».

«Мья-я-яло», – вынес вердикт закончивший с подсчётами кот.

– Думаешь? – хмыкнула я. – Стоило просить десять? Да кому ты вообще нужен, морда усатая?

Кот усмехнулся и прошествовал в комнату – для разнообразия на четырёх лапах.

***

Айфон по-прежнему глючило. Я успела поругаться с тремя разными голосами – двумя мужскими и одним женским – требующими продать кота. Так и не дозвонилась ни до мамы, ни до Вити, ни до – для интереса – психушки.

Где-то через час во входную дверь принялись колотить и, пародируя приведения и Вильгельма, воем требовать продать кота.

Я посмотрела в глазок, но ничего не увидела – наверное, его кто-то залепил. Нехорошие люди.

Вильгельм сидел на кухне, пытаясь удержать двумя лапами вилку.

– И что? – закрыв кухонную дверь и пытаясь не обращать внимания на шум, поинтересовалась я. – Так весь месяц будет?

Взгляд Вильгельма был очень красноречив.

Апогеем стало сообщение от Вити, пришедшее как раз во время очередного вопля, требующего продать кота.

Витя просил: «Не продавай кота». Я попыталась перезвонить ему, нарвалась на знакомый, но совсем не Витин вопль и хотела было запустить айфоном в стену, но вовремя вспомнила, во сколько он мне обошёлся.

Второе сообщение догнало первое: «Они не могут зайти! Не выпускай кота! В квартире вы в безопасности». И последнее: «Они не могут забрать кота, если ты не отдашь. Не отдавай кота!». Черт-те что.

Спустя четыре – четыре! – часа за дверью наконец-то затихли. Но телефон теперь просто не работал. Меня подмывало пойти проверить, остался ли кто в подъезде по котову душу, но я жутко устала и голова раскалывалась, будто по ней молотком дубасили. Поэтому я сочла за лучшее просто лечь спать.

Вильгельм был оттранспортирован на кровать в качестве грелки. На вопрос: «Ты мурлыкать умеешь?» кот ответил мне привычным презрительным взглядом и обвис меховой тряпкой, прижатый к моей груди. Не царапался он, по-моему, исключительно из принципа. Даже странно – оказывается, у котов тоже есть принципы.

На следующее утро Вильгельм встретил меня на кухне – за столом, с салфеткой, повязанной вокруг шеи. Я пялилась на него с минуту, потом пробовала сфотографировать, но айфон, похоже, приказал долго жить.

Впрочем, не только он. Еды в холодильнике было… мало. Я повернулась к коту:

– Молоко будешь?

 Вильгельм задумчиво вздохнул и кивнул.

Я плеснула остатки в его миску.

– Тогда сам подогреешь.

Снова вздохнув, Вильгельм соскочил на пол, подхватил миску и, балансируя, понёс её к микроволновке.

После вчерашнего это даже не удивило. Зевая, я оделась, подхватила сумочку, оставленные Витей пять тысяч (хватит на починку айфона?) и открыла входную дверь.

На кухне Вильгельм пикал кнопками микроволновки, а снаружи – на лестничной площадке – у моей двери восседала помесь Алена Делона и Леонардо Ди Каприо.

– Доброе утро, – поздоровалась я, проходя к лифту.

«Помесь» пошёл за мной.

– Девушка, какой сегодня день хороший, – сообщил он глубоким чувственным голосом, подлаживаясь под мой торопливый шаг.

– Угу.

– Не хотите ли прогуляться? – улыбка у него тоже была на высоте.

Но меня, голодную, было таким не взять.

– Не-а.

Дальше мы шли молча – до магазина. Там красавчик вполголоса пытался давать советы, что и как надо брать и готовить, чтобы сохранить такую же прекрасную фигуру, как у меня. Я вспоминала Вильгельма и упражнялась в презрении. Впрочем, кот всё равно дал бы мне фору.

– Разрешите, я вам помогу, – солнечно улыбаясь, предложил ожившая мечта киноманов.

Я молча сгрузила ему сумки с продуктами. Он честно донёс их до квартиры и попытался проникнуть внутрь, но на крыльце квартиры я встала грудью.

– Вильгельм, сумки забери!

Кот явился, тоже огрел незнакомца презрительным взглядом и принялся обнюхивать пакеты.

– А вы кота.., – начал было юноша, глядя на Вильгельма с непередаваемым выражением изумления и желания.

– Не-а, – буркнула я, захлопнув дверь.

Ну хоть стучать и выть больше никто не стал.

***

На следующий день под дверью меня ждали пять сундуков. В верхнем, с открытой крышкой, переливались на солнце бриллианты.

Я оглядела соседские двери, потрогала камешки – холодные, остренькие, сияют симпатично. И захлопнула дверь.

– Да вы что – издеваетесь?!

Вильгельм сидел на коврике у крыльца и вдумчиво умывался.

Зато айфон заработал – почти сразу после находки сундуков.

– Ты же просила бриллианты! – проревел уже знакомый голос.

– А я ещё жар-птицу хочу, – отозвалась я. – И стадо единорогов.

Трубка снова замолчала. Вильгельм, бросив вылизываться, посмотрел на меня и покрутил лапой у виска.

***

Неделя прошла спокойно. Мы с Вильгельмом играли в шахматы. Кот выигрывал и хранил презрительное молчание.

Мой айфон побывал у мастера – но пробыл там недолго. Когда в мастерской вместо оплаты потребовали продать кота, я забрала телефон и посоветовала позвонить в Кащенко.

В Кащенко со стационарного телефона на улице звонила уже я – буквально через пять минут, потому что каждый прохожий, встречаясь со мной взглядом, требовал продать кота. Угадайте, что мне ответили в Кащенко.

Дома я решила, что если и сошла с ума, то ничего страшного в этом нет. К тому же Вильгельм по возвращении нашёлся в прихожей чинящим вешалку. Жаль, я не могла сфоткать, как кот бьёт молоком по гвоздю – хороший бы «мем» получился.

Ну вот чей ещё кот чинит вешалки?

Всю неделю мы развлекались, не выходя из дому.

А в воскресенье на подоконник открытого по случаю жары окна села какая-то куцая птица, развернула хвост наподобие павлина – и тот засиял. Вильгельм, глядя на неё, впервые замурлыкал – точнее, наверное, захохотал. Уж больно звуки были странные.

Я взяла птицу в руки и выкинула в окно. «Недопавлиниха» приземлилась на лоснящуюся спину коня с витым рогом во лбу и закричала (совсем не музыкально). Ей вторило громкоголосое ржание и звонок айфона.

– Ну что, продашь кота?

– Да вы достали..! – начала я, но меня прервал знакомый рёв:

– Прода-а-ай кота-а-а!

Я подождала, пока в эхо в моих ушах успокоится, и невозмутимо сказала:

– Подождите, мне нужно посоветоваться.

Вильгельм оторвался от просмотра невесть какой серии «Времени приключений» и повернулся ко мне.

– Ну и зачем ты им?

Кот откинулся в моём крутящемся кресле и кивнул на стакан с молоком.

Вздохнув, я налила молоко в мисочку и подогрела в микроволновке. Кот, воспользовавшись трубочкой – лакать он больше не хотел – выпил, облизнулся и улыбнулся. Ну точно Беззубик в «Как приручить дракона». Только в этой улыбке сквозила издёвка, совершенно мне понятная.

– А если всё-таки продам?

Вильгельм ткнул лапой в телевизор, где мальчик Финн как раз метался по какой-то клетке и звал друга на помощь.

Красноречиво.

– Ты или я будем сидеть в клетке? – уточнила я.

Кот продолжал улыбаться. Мальчик Финн, не дождавшись друга, пилил клетку.

– Ладно, – ответила я на очередной звонок. – Приезжайте. Только для начала избавьте меня от этого зверинца под окном.

– Угу, – откликнулась трубка.

– А ещё, – задумчиво протянула я, – принесите мне то, не знаю что.

– Девочка, – голос в трубке в кой-то веки звучал спокойно. – Ты издеваешься?

– Ага.

Трубка помолчала.

– Я ж твои мысли сейчас прочитаю и узнаю, что ты там хочешь! – пригрозили мне.

Я почесала затылок и вспомнила, что ещё не принимала душ. Со всеми этими волнениями…

– Ну, удачи.

Зверинец исчез и две недели меня никто не трогал.

Вильгельм научился аэробике. И, кажется, очень её полюбил. А мне стал сниться рыжий кот, стоящий на задних лапах и изображающий из себя черлидершу.

В начале четвёртой недели в дверь позвонила мама (или кто-то на неё похожий) и попросила продать кота. Потом разразилась долгой и недовольной тирадой, о том, что я ленивая и неблагодарная, никогда её не слушаю и так далее… Я громко поинтересовалась, как там поиски незнамо чего. Мама замолчала.

Я стала выигрывать у Вильгельма в шахматы. И один раз взяла его в поход за продуктами. На полпути из магазина пришлось бежать обратно – за нами неслась озверевшая толпа, требующая продать кота. А без Вильгельма они меня просто уговаривали…

На исходе четвёртой недели мне на крыльцо подбросили: серую рваную шапку, миниатюрную избушку на курьих ножках, яблоко на тарелке, старую метлу, потёртую скатерть и мешок золота. Но всё это были мелочи, ибо мы с котом писали мою курсовую – оставленную, как обычно, на последний день. Но от нечего делать… Вильгельм освоил Интернет, долго изучал Госты и скаченные мной статьи, а потом стучал лапами по клавиатуре. А я поймала себя на том, что спорю с ним о культурологических корнях сказки. Чаще всего в спорах побеждал кот, не сказав причём ни слова.

Когда поздно вечером последнего воскресенья голос Вити позвал: «Вик, открывай», мы как раз заканчивали контент-анализ бог знает какого количества этих треклятых сказок.

– Вик! Я вернулся! – улыбнулся Витя и поскользнулся на тарелке с яблоком.

Мы с котом мрачно переглянулись.

Витя поднял яблоко, протёр рукавом и смачно в него вгрызся.

– Слушай…

Я напряглась.

Витя усмехнулся и шагнул через порог. У сидящего рядом со мной Вильгельма почему-то вырвался вздох облегчения.

– Вик, спасибо тебе огромное. Ты даже не представляешь, как ты меня выручила!

– Представляю, – мрачно отозвалась я.

Витя снова улыбнулся. Протянул руки к Вильгельму.

– Ну идите сюда, Ваше Высочество, идите… Вика, отвернись. Ви-и-ик, ну пожалуйста!

Я фыркнула, отворачиваясь. За спиной что-то вспыхнуло и запахло ванилью. Запоздало, но я обернулась.

Сиреневая психоделическая воронка затягивалась, засасывая силуэт парня, держащего на руках кота.

Я поморгала, потом проветрила комнату. Взяла айфон и позвонила маме. Мама, не став слушать про кота, сообщила, что я вчера с ней поругалась, и она теперь на меня обижена.

Обескураженная, я попыталась убедить её, что вчера ни с кем, кроме кота не общалась, но это было примерно как убеждать комиссию из дурдома в том, что ты нормальна.

Отключившись, я пила кофе.

Следующие дни Витя на звонки не отвечал, мама со мной помирилась, а прохожие перестали набрасываться со странными требованиями. Я даже сходила в ветбольницу – но чудной ветеринар там не работал. Так мне сказали.

И всё было неплохо, пока неделю спустя я не лицезрела на своём пороге юношу в маскарадном костюме, блещущего бриллиантами, как тот сундук, который мне предлагали. У юноши был презрительный взгляд и весьма знакомая мина.

– Мы не закончили, – объявил он с порога. – Впусти меня.

Я оглядела его ещё раз и мрачно поинтересовалась:

– С чем это мы не закончили?

– С твоей курсовой, – его разноцветные глаза определённо мне кого-то напоминали.

Я решила уточнить:

– Да? А я вас знаю? Вас как зовут?

Юноша взглядом опустил меня ниже плинтуса и выплюнул: «Вильгельм».

– А-а-а, – протянула я. И поскорее захлопнула дверь.

Ну их к чёрту все эти чудеса!

***

Через час мне позвонил Витя. И как ни в чём не бывало спросил:

– Вик, а к тебе принц не заходил? Предложение не делал?

– Это который кот с бриллиантами? – мрачно уточнила я.

– Ну да!

Я вдохнула поглубже:

– Пусть только ещё раз придёт… И ты тоже!

В трубке наступила обескураженная тишина. Потом:

– Вик… а помнишь, ты у меня на подарок маме занимала?

– Ты издеваешься?

– Вик, ну очень надо, – взмолился Витя. – Ну пойми меня: его то заколдует, и контр-заклятье месяц действует, то украсть хотят: он же принц! И я уже запарился ему невесту искать, пять миров исходил, ему никто не нравится, а тут ты… Ну вот честно, помоги, а?

– Ищи дальше, – посоветовала я и нажала отбой.

Ну их к чёрту, этих принцев!

На следующее утро рыжий кот с разноцветными глазами и презрительной мордой сидел на моём крыльце и умывался.

В тот же день я подала объявление: «Продам кота».

Пока никто не откликнулся.

А вам, случайно, кот не нужен?