Текст книги "Будет легче (СИ)"

Автор книги: Мария Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Я поняла что устала. ==========

Душевная усталость, что мучила на протяжении многих месяцев и сейчас накрыла меня, из-за чего, я снова не находила себе места. Я устала и вправду устала… Ловить эти злые взгляды на себе каждый день, слышать чьи-либо упреки и плакать по ночам. Дворец, гарем – они так огромны, но тут нельзя найти счастья, как бы ты ни пытался и чтобы не делал.

Даже рождение Селима…

Нет, я счастлива, еще один наследник, долгожданный мальчик. Но вместе с счастьем его рождение еще принесло мне и смятение.

Эту беременность я почти не выходила из покоев. Мне почему-то становилось страшно наблюдать, как снова изменяется мое тело. Я ловила на себе злые, любопытные и завистливые взгляды наложниц, из-за которых хотелось забиться в угол подальше и не высовывать носа. Вот я и не высовывала. Даже Валиде удивлялась, когда я отказывалась приходить на праздники или просто пройтись по саду. А мне было страшно за ребенка, казалось, что даже несмотря на то, что он не родился и все еще находился внутри меня, эти взгляды все равно смогут причинить ему вред.

Но самое главное – Сулейман его любовь, он стал более ревнивым, требовательным, жестким. Я не могла в нем увидеть уже того доброго и ласкового султана, я видела только его холодные глаза.

Ах, Сулейман если бы ты только знал, как мне хочется кричать! Если бы ты знал, как я мучилась! Как я страдаю! И как я устала…

Но ты не будешь слушать о том, что у меня на душе, ты не станешь придавать этому значение. Ведь женщины в гареме, как правило, должны молчать, будь ты хоть султаншей, наложницей или рабыней.

С такими мыслями я сидела у себя в покоях и перебирала украшения в шкатулке. Зачем я выбираю украшения, для чего и куда, я давно забыла.

– Госпожа.

Я вздрогнула из-за неожиданности и колье с рубинами, что я держала в руках, упало на пол.

– Что случилось? – спросила я у служанки и наклонилась, чтобы поднять колье.

– Султан вас ждет.

– Где? Зачем? – проговорила я, не отрывая взгляда от колье.

– Внизу, карета уже подана, вы ведь должны были поехать к Хатидже-султан на ужин.

О, Аллах! Как я могла забыть?

Я быстро поднялась и скинула украшения в шкатулку. Подойдя к зеркалу и наспех расчесавшись, я взяла платок, чтобы накрыть голову и вышла из покоев.

У Сулеймана было хорошее настроение, у меня – нет. Я даже не смогла натянуть улыбку или притвориться веселой и счастливой. Сев в карету, я вежливо поздоровалась с султаном, которого еще ни разу не видела за день, и карета тронулась.

– Хюррем, что с тобой, ты выглядишь уставшей? – заботливо поинтересовался Сулейман.

Я постаралась улыбнуться, но не получилось, как будто челюсть свело.

– Все хорошо, Повелитель, – заверила его я и опустила глаза.

Дальше мы ехали молча. Мне резко захотелось спать, и я чувствовала себя выжатой как лимон. Сулейман пытался начать разговор, но с моими короткими и сдержанными ответами не получилось.

Ужин как всегда проходил в напряженной атмосфере. Валиде сидела с недовольным лицом – ей не понравился стол, что подарили Ибрагиму. Махидевран вроде бы вежливо разговаривала с Гульфем и Хатидже, но время от времени ее лицо принимало какой-то недовольный вид. Я же молча водила ложкой по тарелке и не понимала, что я вообще тут делаю.

Вроде бы собрались в основном неприятные мне люди, однако сегодня, я почему-то не обращала на них внимания. Взгляд упал на Ибрагима что, перекинувшись парой фраз с Сулейманом, продолжил тихо есть. У него сейчас был такой спокойный и безмятежный вид, что даже едва не умилилась. Тьфу ты! О чем я только думаю?

С этими мыслями я не заметила, как ложка начала царапать по тарелке издавая неприятный звук. Все взгляды обратились на меня.

– Ой,– невольно воскликнула я и положила ложку.

Заботливая Хатидже лишь слегка улыбнулась и сказала мне:

– Хюррем, поешь чего-нибудь, ты сидишь так с начала ужина.

Я послушно взяла ложку, зачерпнула плова и все… поела. Не знаю почему, но сегодня реально кусок в горло не лез. Тяжело вздохнув, я бросила мимолетный взгляд на Ибрагима. На него было удобнее всего смотреть, так как он сидел напротив. Ибрагим тоже посмотрел на меня, а султан на нас и мне стало жутко от этого.

Я успела заметить этот ревностный взгляд, он как пламя свечи тут же зажегся и погас, но разные плохие мысли уже заполнили голову, и я сжала ложку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Султан же наоборот вроде успокоился и снова заговорил с Ибрагимом. А я уже в который раз положила ложку и заметила, что мне стало тяжело дышать.

Тьма окутывала мои покои, и даже слабое пламя свечей не могли ее рассеять. Снова стало тяжело дышать. Мне казалось, что на грудь положили тяжелый камень, который ломал ребра и начинал медленно давить на легкие. Где спасительный луч, что избавит от тьмы? Где сильные руки, что уберут камень и обнимут меня? Что мне делать? Я умираю, я уже просто не могу дышать. Нет сил.

Я резко села и взъерошила волосы. Мне казалось, что сейчас Сулейман как прежде крепко прижмет меня к себе и успокоит, но его не было он, наверное, вышел на балкон.

Я думала, что после ужина, он устроит мне разнос, но нет. Султан наоборот пожелал меня видеть в своих покоях, и я узнала своего старого Сулеймана, который шептал мне нежные слова, целовал и говорил что любит.

– Хюррем, – сказал Сулейман и двинулся ко мне. – Что случилось?

– Сон, – пробормотала я, – плохой сон, не переживай.

Сулейман был чем-то омрачен, он сел рядом со мной и спросил:

– Хюррем, ты меня любишь?

Я немало удивилась этому вопросу, неужели после моих клятв, слов, тех ночей, что мы друг другу подарили, он засомневался в моей любви к нему.

– Почему ты спрашиваешь?

Сулейман как-то сурово посмотрел на меня видимо недовольный тем, что я отвечаю вопросом на вопрос.

– Ты и вправду телом и душой принадлежишь только мне?

Я возмутилась до крайней степени. Как он может во мне сомневаться! Неужели я давала ему повод?

Я вскочила на ноги и зло посмотрела на него. Не хочу разговаривать с ним сегодня, не хочу его вообще видеть после таких вопросов!

– Ты оскорбил меня этими словами, я не какая-то блудница, чтобы мне задавали такие вопросы! Я мать твоих детей, я клялась тебе в любви, говорила тебе и скажу сейчас, что мое тело и душа принадлежат, принадлежали, и будут принадлежать только тебе! Неужели не ясно?

Но это не убедило Сулеймана. Он разозлился, я слишком сильно на него кричала, я не смела так себя вести.

– А вот я засомневался не только сегодня уже давно.

– Ты про Ибрагима? Сулейман, это ведь нелепо…

– По-твоему я говорю глупости? Придумываю все на пустом месте!? – Он повысил голос и внутри у меня все сжалось.

Мне очень хотелось утвердительно ответить на его вопросы, но сказать «да» все равно, что сказать, что Сулейман дурак.

– Послушай… – начала я.

– Замолчи! – Сулейман приблизился ко мне, и я поняла, что сейчас умру. Он был такой высокий, широкоплечий, что могу сделать я?

– Ты испытываешь мое терпение, Хюррем, – прошипел он.

– Но, Сулейман, ведь и правда, твои опасения напрасны, – жалобно проговорила я, понимая, что это его не переубедит.

– Я так не считаю.

– А что ты считаешь, что я тебе изменяю, да еще и с мужем твоей сестры! Глупее просто и придумать нельзя!

Я тут же прикрыла рот рукой. Этого нельзя было говорить ни в коем случае. От потрясения, я даже вначале не почувствовала боли, было понятно что меня ударили, когда я оказалась на полу и щека начала постепенно гореть. Меня подняли за волосы, снова ударили, так что пошла кровь из носа, голова страшно загудела, а на глазах выступили слезы от боли, обиды и отчаяния.

– Может ты не хочешь больше увидеть детей? – рявкнул Сулейман. – Ты добиваешься этого? Пошла вон из моих покоев!

Я быстро схватила халат, который накинула поверх сорочки и бегом ринулась к двери. Пробежав пару коридоров, я осела на холодный пол и зарыдала.

Да, и раньше были ссоры, крики, слезы, но чтобы Сулейман бил меня! Такого не было до сегодняшней ночи.

Услышав чьи-то шаги, я быстро вскочила и понеслась в сад. Мне надо было срочно бежать, срочно убраться с посторонних глаз. Прибежав в самую дальнюю беседку сада, я вдохнула свежий воздух и вытерла слезы, которые катились по щекам, не переставая.

Почему такая участь постигла меня? Почему я всегда так несчастлива, неужели я не могу рассчитывать на обычное людское счастье, чтобы вокруг были любящие тебя люди, которые не пытаются отравить, задушись, оклеветать тебя?

Такое было бы, если бы ты сейчас была в своей родной деревне с мамой, папой и давно умершим возлюбленным, подумала я. Но этому не суждено никогда больше сбыться. Я навеки застряну в этом дворце, у меня нет выбора, даже если бы я смогла бы бежать, то куда? И как я брошу детей?

Над Стамбулом медленно начало подниматься солнце, один лучик ослепил меня из-за чего, я невольно зажмурилась. Была бы другая ситуация я бы улыбнулась, засмеялась, но сейчас, я упала на колени и зарыдала во весь голос.

– Почему, почему я? Чем я это заслужила? – проговорила я сквозь рыдания.

– Ты кто такая? Почему не в гареме в такой час? – раздался твердый голос.

Я отняла руки от лица, медленно поднялась и обернулась. Передо мной стоял Ибрагим. Ибрагим, который наблюдал в данные минуты мою слабость, который видел сейчас мои слезы. Ненавижу его за это, ненавижу!

– Что с тобой? – ошарашено спросил он.

– Убирайся! – крикнула я. – Пошел вон!

– Кто тебя так избил? – требовательно спросил Ибрагим.

– Тебе это знать необязательно, – сказала я. – А сейчас прошу, уйди.

Он ушел. Молча, тихо, только перед этим накрыл мои плечи своим теплым кафтаном.

__________________________________________________________________________________________

Напишите, пожалуйста, в комментариях продолжать писать дальше или нет!

Комментарий к Я поняла что устала.

Принимаю любую критику, но в вежливой форме.

========== Я понял что беспокоюсь. ==========

Еще даже не начало светать, а в мой дворец пришла стража и сказали, что султан ждет меня. Я зашел обратно в свою комнату, быстро оделся и, поцеловав спящую Хатидже, вышел из покоев.

Утро было достаточно холодным. Я сидел в карете и старался не заснуть, но дремота так и окутывала меня. Подъехав к дворцу, я заметил, что над Стамбулом уже поднималось солнце. Я невольно зажмурился и улыбнулся, когда первые лучи ослепили меня. Сразу же перехотелось спать, и на душе стало хорошо, я с удовольствием вдохнул прохладный, утренний воздух.

Проходя через сад, я услышал чьи-то громкие рыдания. Я замер прислушиваясь, а потом двинулся к беседке, чью крышу было видно за высокими кустами гортензий.

Прямо на деревянном полу сидела рыжеволосая девушка. Она сидела спиной ко мне, и я не мог понять знаю я ее или нет. Девушка горько рыдала, и ее трясло, скорее всего, от холода и от обиды которую ей кто-то нанес.

– Ты кто такая? Почему не в гареме в такой час? – твердо спросил я.

Девушка тут же перестала плакать и, отняв руки от лица, медленно поднялась и обернулась. Аллах, да это же Хюррем! Моему удивлению не было предела!

Она была вся заплаканная с синяком на щеке и разбитым носом и дураку понятно, что ее кто-то побил. Но кто? Наверное, поэтому Сулейман вызвал меня в столь ранний час. Но почему она тогда сейчас не плачется султану как обычно или хотя бы не пошла к лекарю, а сидит тут и рыдает? Из-за удивления я не мог выстроить логическую цепочку происходящего.

– Что с тобой? – ошарашено спросил я.

Хюррем сейчас казалась такой беззащитной, несчастной, что мне даже стало в какой-то степени, жаль ее.

– Убирайся! – крикнула она. – Пошел вон!

Но я почему-то не ушел сразу, появилась острая востребованность помочь ей.

– Кто тебя так избил? – требовательно спросил я.

– Тебе это знать необязательно, – сказала она. – А сейчас прошу, уйди.

Что ж делать нечего, придется уйти, но оставить ее вот так в одном халате, продрогшую, я не мог. Поэтому я тихонько подошел к ней и накрыл ее плечи своим кафтаном, чтобы она согрелась.

Повелитель метался по своим покоям как загнанный в клетку зверь. Никогда не видел его таким. Он в бешенстве хватал со стола книги, подсвечники и кидал их об стену, громко ругаясь.

– Повелитель! – громко сказал я, чтобы он обратил на меня внимание.

– Ибрагим! – Сулейман повернулся ко мне и с каким-то бессилием опустился на кровать. – Что я сделал?

– Что вы сделали? – не понял я.

– Я очень сильно обидел Хюррем, когда опомнился, приказал найти ее и привести к себе, но ее нигде не могут найти, она ушла от меня! Она покинула меня!

Сулейман, неужели это ты так сильно ее избил!? Что ты и вправду наделал? За что ее так? Ты бы ведь никогда не поднял руку на любимую женщину, что же изменилось сейчас?

Я стоял, не зная, сказать, что Хюррем в саду или нет. Учитывая то, как она рыдала, Сулеймана ей сейчас не хочется видеть. Но если султан потом разгневается за ее долгое отсутствие и накажет еще сильнее… почему я, вообще переживаю за девушку, которая принесла мне кучу неприятностей и проблем? Которую я терпеть не могу? Кажется, я беспокоюсь за нее.

– Что именно случилось? – наконец спросил я.

– Я очень сильно ее приревновал, – ответил Сулейман.

– К кому в гареме можно ее ревновать? – Я задал этот вопрос чуть ли не с сарказмом.

– Какая разница? Мало ли мужчин что ли?

– Действительно! – Я подошел к падишаху поближе. – Сулейман, я понимаю, что ты расстроен, а главное, что ты безумно любишь ее. Но не позволяй этой любви ослепить себя настолько, чтобы причинить вред любимому человеку.

Повелитель лишь грустно усмехнулся и сказал:

– Я уже позволил себе причинить ей вред. Но сейчас прошу только об одном, найди и приведи ее ко мне.

Я хотел возразить, потому что прекрасно понимал, что Хюррем откажется прийти к падишаху. Но и возражать я не мог.

– Как прикажете, – проговорил я и, поклонившись, вышел из покоев.

Я не знал, ушла ли Хюррем из сада или по-прежнему находится там. Но на всякий случай я двинулся в ее покои. Подойдя к дверям, я спросил у служанок, что стояли снаружи, в покоях ли госпожа, на что они кивнули головой.

– Скажите госпоже, что ее ждет Повелитель.

Одна из служанок скрылась за дверями. Не прошло и пяти минут, как я услышал встревоженный крик:

– Я никуда не пойду! Даже силой не заставите!

Я глубоко вздохнул и решил, что надо вмешаться самому. Войдя в покои Хюррем, я увидел ее сидящей на кровати. Она так и оставалась в моем кафтане.

– Госпожа, – тихонько позвала ее служанка.

– Нет! – рявкнула Хюррем, а затем обратила свой взор на меня. – А ты чего пришел, убирайся к черту!

– Выйди, – приказал я служанке, та быстро удалилась. После этого я подошел к столику, на котором стоял кувшин с водой, и налив воды в стакан, подал султанше.

– Выпей воды и успокойся, Повелитель приказал тебя привести.

– Я никуда не пойду!

– Пойдешь!

– Нет, убирайся, пошел прочь!

– Хюррем! – Я посмотрел на эту ужасную, рыжую бестию угрожающим взглядом. – Ты мне надоела, собирайся и иди к Сулейману, а не то…

Но я не успел договорить, в меня полетела книга.

– Прочь из моих покоев! – крикнула султанша.

– Хорошо, – спокойно произнес я, – я уйду, но прежде чем отказывать падишаху, подумайте о разлуке с детьми и ссылке в старый дворец и о том, что вряд ли кто-либо по-настоящему позаботится о ваших детях. Уж кому, а Махидевран-султан они будут по-настоящему мешать.

Я развернулся и вышел за дверь. Надо было только чуточку подождать. Медленно, медленно я двинулся по коридору и тут услышал, как открывается дверь и торопливые шаги.

– Ибрагим! – Я не обернулся на этот зов.

– Ибрагим!

Вот теперь я с важным видом повернулся к Хюррем и снисходительно посмотрел на нее.

– Да госпожа?

Хюррем подошла ко мне ближе и посмотрела в мои глаза.

– Как бы ужасно это не звучало, но ты прав. Я пойду к Повелителю.

– Хорошо, – проговорил я, кивнув.

Она сняла с себя мой кафтан и внезапно слегка улыбнулась. Эта улыбка просто поразила меня.

– Спасибо, – шепнула Хюррем и, отдав мне кафтан, двинулась в свои покои, а я как идиот, смотрел ей вслед.

========== Я поняла, что смертельно боюсь. ==========

Никогда не думала, что настанет день, когда идя в покои Сулеймана, мне будет казаться, словно я шагаю по острым, многогранным осколкам, которые впиваются в ноги. Я даже обернулась чтобы точно убедиться, что не оставляю за собой кровавых следов. Но нет, мраморный пол был чист, ни капли крови, в отличие от моего сердца, что просто этой кровью обливалось.

Глубоко вздохнув, я остановилась перед массивными дверями покоев. Казалось, время замерло и сейчас, я была готова умереть. Двери что открывали слуги, распахивались с ужасно медленной скоростью. Мне казалось, что кошмар никогда не кончится. Хотя нет Хюррем, он только начинается.

Переступив порог, я на мгновение зажмурила глаза и, распахнув их, увидела Сулеймана, что с мрачным видом сидел за столом.

– Повелитель, – сдержанно произнесла я, и поклонилась. Лицо я опустила вниз, сил смотреть на падишаха не было.

Я услышала, как он встает из-за стола и подходит ко мне. По коже пробежал холодок, и я сделала глубокий вздох. Аллах, дай мне терпения!

Сулейман взял меня за подбородок и посмотрел на мое лицо. Я не смотрела ему в глаза, взгляд словно был прикован к пуговицам на его кафтане. Куда угодно отвести взгляд, но только не смотреть на него. Только не на него!

– Хюррем, – тихо шепнул он.

Я так и молчала. Моих слез, как и улыбки, он не увидит. Я буду безразлична, холодна, сдержана. Моего смеха, слов о любви, он не услышит. Хватит с меня. Я больше не намеренна, это терпеть.

У Сулеймана ведь куча наложниц, пусть развлекается с ними, а меня и детей оставит в покое. Быть может, когда Селим немного подрастет, я рискну и попытаюсь сбежать из дворца вместе с детьми. Мне плевать, что они наследники великого рода Османов! Они мои дети, я носила их под своим сердцем, никто другой, только я! Я никому не отдам моих драгоценных, любимых детей!

– Да Повелитель? – отозвалась я тихим, сдержанным тоном.

– Ты простишь меня? – спросил Сулейман чуть ли не с мольбой в голосе.

– Рабыня и не имеет права обижаться на вас, Повелитель.

– Ты не рабыня! Ты мать моих детей!

– В этом дворце не одна я такая, мать ваших детей.

– Ты моя самая любимая женщина!

– Я полностью уверенна, что вы говорили это всякой наложнице, которая ублажала вас.

– По какому праву ты мне грубишь!?

– А по какому праву вы снова мучаете меня? – Я говорила абсолютно спокойно, не обращая внимания на повышенные интонации падишаха.

Сулейман немного покачнулся и отпустил мой подбородок. Он смотрел на меня таким взглядом, словно я только что появилась из воздуха.

– Хюррем, я не узнаю тебя.

– Извините Повелитель, но мне кажется, что «смеющаяся госпожа», – я чуть ли не скривилась при этих словах, – умерла прошлой ночью. Даже сам Аллах не поможет этой госпоже воскреснуть.

Султан стоял, не зная, что ответить на мои слова. Я же молча стояла и сверлила взглядом пол. Шах и мат! Так мне хотелось воскликнуть в данный момент на весь дворец.

– Нет Хюррем, это неправильно! – Сулейман подошел ко мне и, схватив за запястья, притянул к себе. – Ты моя любимая, я люблю тебя больше жизни, я хочу, чтобы ты была моей, только моей, я хочу засыпать и просыпаться с тобой.

– За вас сейчас говорит чувство собственности. Я ведь для вас как красивая брошка, которой вы можете любоваться день и ночь, а когда надоест, выбросить и забыть.

– Не сравнивай себя с вещью!

– Я не могу не сравнивать себя с вещью, когда вы ко мне так относитесь. Вначале все было хорошо. Вы только мой, я только ваша. Потом вы изменили мне, «смена брошек» – я так это назвала.

Сулейман изменился в лице, я лишь продолжила:

– Потом снова измены. Вы даже не поверили мне, когда зарезали ту наложницу и отправили в ссылку, потом издевательства вашей семьи, и вы упорно не замечали моих слез и беспокойства. Вам только надо было, чтобы я выслушивала вас, старалась понять. Я должна всегда быть веселой и закрывать глаза на все ваши измены и обиды, которые вы мне причиняли. А что вы сделали для меня? Нарядили в красивые платья, заперли в красивом дворце в красивых покоях, отняли свободу?

Сулейман был в замешательстве, он видимо не ожидал, что разговор примет такой оборот. Мне стало страшно, но я тут же отбросила страх и сомнения в сторону, не выскажу ему сейчас, не смогу высказать никогда.

– Я думала, что вы будете оберегать меня, защищать, оставаться мне верным, будете любить только меня. В ответ на это, я была готова отдать всю свою любовь, я готова была жертвовать собой ради вас, готова была умереть, кинуться в глубокие воды океана за вами, кинуться в огонь! – Я едва не расплакалась на этих словах. Пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не потерять последние капли самообладания. – Но вы не увидели моей любви, вы не увидели, насколько она была настоящей.

Глубоко вздохнув, я смело посмотрела в его глаза. В них было столько боли, отчаяния, скорби, что я задумалась, а точно ли я разлюбила этого человека, может, стоит его простить. Но место этих мыслей тут же заняла гордыня. Да пусть я остаюсь рабыней, но моя душа всегда будет свободной!

– Я знаю что рабыни, наложницы и даже султанши должны мириться с правилами гарема, но только не я. Если вас это не устраивает, то лучше нам забыть друг про друга.

Сулейман тяжело вздохнул и сев на кровать, закрыл лицо руками. Мне было больно очень больно, но я держалась, я старалась не зарыдать. Нет больше той Хюррем, есть новая холодная и твердая как камень. Я буду плакать одна, когда никто не видит.

Внезапно Сулейман выпрямился и посмотрел на меня.

– Извини Хюррем, но ты по-прежнему остаешься моей женщиной, следовательно, ты должна выполнять то, что я скажу.

Падишах встал с кровати и подошел ко мне.

– Я не обязан выслушивать твои оскорбления.

Мое самообладание пало прахом. Я просто не могла в это поверить, неужели он так подло поступит со мной, сделает вид, будто я не говорила этих слов и все будет по-старому.

– И говорили что я не вещь!

– Раньше было по-другому, но сейчас после всего, что ты сказала мне, мое отношение к тебе изменилось.

Теперь мы словно поменялись ролями. Сейчас мне хотелось разрушить весь дворец от злости! Я начала говорить на повышенных тонах, а Сулейман оставался спокойным и холодным.

– Не волнуйтесь, у меня тоже изменилось к вам отношение, когда вы меня избили.

– Я могу и снова это сделать! – взревел он. Я зажмурилась и сделала шаг назад. Так страшно мне не было даже вчера ночью.

– Нет, не уходи! – султан грубо схватил меня за руку и притянул к себе. – Ты говорила, что любишь, что готова броситься в океан, в огонь…

– Так было раньше!

– А что, сейчас я не достоин любви рабыни, сейчас ты уже отдаешь свою любовь и страсть кому-то другому? – Сулейман еще крепче сжал мою руку и начал сдирать с меня платье, я пыталась вырваться, но безуспешно.

– У меня никого кроме вас нет!

– Тогда покажи мне свою любовь! – Повелитель толкнул меня на кровать, я неловко упала, и хотела было вскочить и убежать, но тут же была прижата его телом.

Сулейман больно кусал мои губы, покрывал тело грубыми поцелуями, когда я попыталась снова вырваться, он ударил меня, и я заплакала, начала просить, чтобы он отпустил меня.

– Нет моя «смеющаяся госпожа», этот случай тебе запомнится на всю твою жизнь!

========== Я понял, что готов его убить. ==========

Обратно в свой дворец я решил не ехать, пока не буду уверен, что Хюррем выйдет из покоев Повелителя целой и невредимой. Я пошел в свои бывшие покои. Некоторое время, я расхаживал по комнате, потому что по неизвестной причине испытывал тревогу, а потом, немного успокоившись, я сел за стол и глубоко задумался.

Казалось, мир перевернулся. Что-то изменилось, но я не понимал что. Возможно, этот случай нарушил мое душевное равновесие, но почему? Мне ведь должно быть все равно на эту Хюррем, а в итоге, я переживаю за нее.

В голове сразу же вспыхнул ее образ. Эти длинные рыжие волосы, что водопадом спадают на плечи и спину. Большие голубые глаза и белоснежная кожа. А этот ее смех, лукавая улыбка и даже злая усмешка, заставляют сердце замереть. Она такая сильная, коварная, хитрая, в ней едва можно разглядеть эту невинность и ранимость, которую она так глубоко старается спрятать в своем сознании, в своей душе.

Кто же она на самом деле? Бес, явившийся из самого Ада или невинная жертва, чью душу постепенно омрачает черный смог, окутавший дворец.

Александра. Женщина, что остается загадкой даже для самого падишаха, ее все знают, но и не знает никто.

Я видел твои слезы сегодня утром, чувствовал твою боль. Ты была невинна, беззащитна и глубоко несчастна. Наверное, только сегодня утром, я увидел тебя настоящую. Только сегодня утром, я понял, как трудно тебе выживать, как трудно мириться с судьбой и трудно бороться…

Тут в дверь постучались. Я встряхнул головой и выпрямился в кресле.

– Войдите! – приказал я.

В кабинет вошел испуганный Сюмбюль и посмотрел на меня полными ужаса глазами.

– Что случилось? – угрожающе спросил я.

– Хюррем-султан, она вышла из покоев Повелителя.

– И?

– Она… она упала с лестницы и теперь находится у лекаря.

Я вскочил с кресла и понесся к лекарю. Что за чертовщина творится в голове у Сулеймана, что он делает с этой женщиной!

Хюррем лежала на кровати без сознания и тяжело дышала. Все ее лицо было в свежих синяках и кровоподтеках.

– Насколько сильно она пострадала? – спросил я.

– Повреждения конечно сильные, но к счастью госпожа ничего не сломала при падении. Думаю, она скоро очнется, – ответила лекарша.

Это жалкое вранье про падение, вызвало у меня сильный гнев. Мне уже было все равно, что за это меня могут тяжело наказать или даже казнить. Я по очереди осмотрел руки Хюррем, посмотрев на ее запястья, я увидел кровоподтеки, как будто кто-то со всей силы сдавил их. И я даже знаю кто! На шее тоже были синяки и на лице появились новые ссадины.

– Это она так с лестницы упала? – Я повернулся к Сюмбюлю, что стоял позади меня.

– О Аллах, сам не понимаю, как случилось такое несчастье!

Я посмотрел на лекаршу строгим взглядом, и она быстро вышла, поклонившись.

– Сюмбюль, я прекрасно понимаю, что вам просто приказали так думать!

Евнух поморщился и опасливо посмотрел на меня. Он молчал, и глаза его беспокойно забегали по комнате, он не знал что сказать.

– Если ты думаешь, что же мне такого соврать, то я советую говорить тебе правду! – Я схватил Сюмбюля за воротник кафтана. – Потому что если я узнаю, что ты мне солгал, я пущу тебя на корм собакам! Она вышла в таком виде из покоев Повелителя!?

Сюмбюль с ужасом смотрел на меня, а потом, наконец, выдохнул:

– Да.

Я отпустил этого проклятого евнуха и зло посмотрев на него, сказал:

– Об этом никто не должен узнать. Пусть все так и считают, что госпожа упала с лестницы, и никто не должен ее видеть! Будь это хоть Валиде или Хатидже-султан, для всех она не здорова, и к ней никого нельзя пускать! И ты Сюмбюль теперь должен оберегать Хюррем-султан, чтобы такого больше не повторилось. Ее безопасность и здоровье теперь на твоей совести.

– Но не врываться же мне в покои падишаха!? – с отчаянием воскликнул он.

– Делай что хочешь, я тебе уже все сказал! Следи за детьми Хюррем-султан, пока она не поправится, с ними ничего не должно случиться. И главное, держи Махидевран-султан от нее подальше. Все ясно?

Сюмбюль кивнул мне и поклонился.

– А теперь иди и предупреди служанок госпожи, подготовьте ее покои, когда все уснут, Хюррем-султан надо перенести в комнату. И если ты хоть кому-нибудь скажешь, и хоть один слушок проползет, я тебя заживо закопаю! Иди уже!

Как только Сюмбюль ушел, я с каким-то бессилием опустился на край кровати, на которой лежала Хюррем, и посмотрел на нее. Она что-то говорила, но слишком тихо, иногда резко двигалась и размахивала руками, при этом улыбаясь. Внезапно у нее по щекам покатились слезы, она заговорила что-то на своем родном языке:

– Я так рада вас видеть, – шептала она радостным тоном, – мамочка, папочка, смотрите, я свободна, это был просто сон!

Она как-то неловко подняла руки, словно хотела кого-то обнять. Я продолжал наблюдать за Хюррем, но естественно, я не мог понять, что именно она говорит.

Мне стало жаль ее, руки невольно сжались в кулаки от злости. На данный момент мне даже казалось, что если бы султан оказался здесь, я бы убил его! Задушил собственными руками!

– Нет! – Хюррем изменилась в лице и чуть ли не заплакала. – Нет, что значит, я рабыня? Это ведь был сон, просто сон.

Она чуть-чуть помолчала, словно слушала кого-то. Лицо ее стало очень расстроенным.

– Не уходите, прошу! – выдавила Хюррем. – Не бросайте меня!

Она начала плакать во сне, я быстро потряс ее за плечи, произнося ее имя. Султанша не хотела просыпаться. Некоторое мгновение, она еще что-то бормотала во сне, а потом, резко распахнув глаза, она села и обняла меня за шею.

========== Я поняла, что хочу смеяться. ==========

Всевышний сжалился надо мной, потому что после всех этих страданий, я проснулась не во дворце, а на знакомой поляне. Я всегда играла тут со своими подружками. На этой поляне росло такое изобилие полевых цветов, что у меня закружилась голова от этого сладкого, но такого родного запаха.

От удовольствия я зажмурилась и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Как хорошо, понимать, что этот сон про султана и этот жуткий гарем всего лишь сон.

Я вскочила на ноги и начала носиться по поляне, кружась, падая, снова вставая на ноги. Я бегала туда-сюда и плакала, плакала от счастья. Это был сон! Сейчас я свободна! Подставив лицо ласковому ветру, я с наслаждением вдохнула свежий воздух. Говорить о том, сколько счастья я испытывала в данный момент, не имеет смысла. Только сейчас я заметила, что на мне надет мой любимый красный сарафан, который мне сшила мама.

Я чувствую ветер, слышу, как щебечут птицы, вдыхаю этот сладкий аромат цветов, значит, я не сплю. Во сне невозможно так хорошо все чувствовать и ощущать.

– Это не сон! – Я запрыгала на месте, весело смеясь. – Это не сон! Я свободная, я свободна!

Я кричала эту фразу как сумасшедшая, смеялась, плакала, просто не могла поверить в свое счастье.

– Сашенька! – крикнул до боли знакомый голос.

Я обернулась и увидела маму и папу. Не могу передать словами, как радостно забилось мое сердце при виде их. Я не смогла сдержать слез, я так скучала по ним, хотя просто спала, и наверняка прошло всего пару часов, а не несколько лет как мне снилось.

Я быстро, быстро помчалась к ним. Отец подхватил меня на руки и закружил, я радостно засмеялась. После того как папа отпустил меня, мама поцеловала меня в лоб и погладила по голове.

– Я так рада вас видеть, – радостно прошептала я, – мамочка, папочка, смотрите, я свободна, это был просто сон!