Текст книги "На грани жестокости (СИ)"

Автор книги: Мария Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Перед тем как выйти из комнаты, я немного помедлила. Мне все равно было как-то непривычно, я не понимала, как мне сегодня вести себя на интервью. Делать вид, что все в порядке, улыбаться? Нет, это выше моих сил… я не могу улыбаться и твердить, что все хорошо, когда на самом деле, мне кажется, что я распадаюсь на части! Мне уже не нужны спонсоры для победы, я не должна нравится зрителям, так почему бы не повести себя так, как ощущаешь на самом деле?

С тяжелым сердцем я выхожу из комнаты. Но все становится еще тяжелее, когда я вижу Локи. Он просто смотрит на меня, но я словно чувствую в воздухе какую-то невидимую преграду между нами. А самое ужасное то, что я понимаю, что эта преграда возникла только благодаря мне. Разговор выходит короткий, неловкий, а холодный кивок Локи в конце заставляет сердце замереть.

Странно, я понимаю, что он обижен, и я понимаю, что плюс ко всему он всегда задирает нос и высокомерно себя ведет. Но отчего становится так плохо? Мне бы хотелось, чтобы наша встреча была более теплой, я бы хотела почувствовать его поддержку, но этого не было. Хотя, возможно, я виновата сама. Но ведь тогда на арене, когда он держал меня за руку…

– Хватит! – шепнула я сама себе и быстро вышла из квартиры.

Роза весела как никогда. Она была просто по-детски счастлива, что и я, и Локи выжили. Глядя на ее сияющие глаза и беззаботную улыбку, я понимала, что мне тоже безумно хочется разделить с ней радость. Но опять же, я просто не могла… Вроде бы победила, а такое чувство, словно тебя наоборот убили.

– Так, никакого белого. Ангела уничтожили на арене. На сегодняшнее интервью я подготовила тебе темно-серое платье, чуть выше коленей. А завтра, на церемонию награждения, ты наденешь черное пышное платье.

– Я теперь демон? – поинтересовалась я.

– Скорее падший ангел…

– Это то что нужно, – пробормотала я.

Роза кивнула и отошла к зеркалу. Она открыла громадный шкаф, где красовались свернутые в рулоны ткани.

– Да, и Ева, может ты и поступила… неправильно. Но ты это делала ради семьи. Ты очень многим пожертвовала ради них и на очень многое пошла. За такое, винить себя никогда нельзя. Твои действия – это не акт эгоизма, это защита, которую ты прежде всего обеспечивала не себе, а близким. В черное и серое я тебя наряжаю не потому, что ты как-то там плохо поступила. Эти цвета – это траур, траур по умершим, по самой себе, цвет битвы и мрака. Со временем, я верну тебе ангельский образ, белый – станет твоим основным цветом, как был вначале. Но не сейчас.

Брюнетка повернулась ко мне и, окинув меня взглядом, улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.

***

Платье оказалось на удивление удобным, приятным на ощупь, и я чувствовала себя в свой тарелке. Я провела руками по серому шелку и чуть улыбнулась. На талии красовался красивый серебряный пояс, который состоял из сложного механизма переплетения всевозможных узоров. На ноги я надела туфли, на невысоком каблуке средней толщины, они были серебряного цвета под пояс. Мои раны на лице смогли немного замаскировать, но все равно они были достаточно заметны. Волосы, которые не были такие длинные как раньше, Роза все равно ухитрилась заплести в косичку, которая начиналась чуть ли не с макушки. Косметики было минимум, слегка подкрашены глаза, бесцветный блеск для губ – я была естественной. Я была собой. И я была благодарна Розе за этот образ, потому что в подобном виде, мне и хотелось появиться перед людьми после Голодных Игр.

Нас вызывают по очереди. Но победители, выходили по одному, но со сцены не уходили. Ведущий хотел пообщаться с нами не только по отдельности, но и сразу со всеми.

Первая идет Тиа. В красивом зеленом платье в пол, без бретелей, чуть открывающим спину. На ее ногах балетки, и она идет невесомо, словно парит над землей. Эльфийка выходит на сцену, все начинают громко ей хлопать, что-то выкрикивать. Тиа не улыбается, смотрит прямо перед собой, по ее виду было ясно, что была бы ее воля, она бы не давала никакого интервью. Она садится в кресло и холодно смотрит на ведущего. Оукли Малком не замечает холодности, не замечает ни-че-го. Он как всегда весел и безупречен. На нем дорогой темно-синий костюм, волосы прилизаны гелем, из-за его они ярко блестят. Мужчина улыбается эльфийке.

– Тиаэль! – восклицает Оукли ее имя. – Вначале, ты держалась на втором плане. Но твоя дружба с Евой, сразу же сделала тебя одной из основных героев этих Игр. Многие переживали за тебя, ты стала очень популярной среди зрителей.

– Знала бы я чем мне эта популярность выльется, я бы предпочла остаться дома в полной безызвестности! – процедила Тиа.

– Но ты ведь рада, что победила?

– Не знаю. Сложно жить после всего этого, извините, дерьма.

Оукли чуть усмехнулся.

– А Леон, ты любила его?

– Это мое личное дело, кого я там любила, а кого нет.

Малком чуть скривил лицо, понимая, что не может расположить Тию к себе.

– А Ева… ты расстроилась, когда поняла, что она не та, за кого себя выдает.

– Да, – внезапно сказала Тиаэль. Все затаили дыхание. Контакт найден…

– Я очень расстроилась, – продолжила она, – но потом, просто поняла ее. Знаете, я бы, наверное, было бы у меня мозгов побольше, тоже бы так поступила. У меня, как и у Евы есть семья и я естественно, еще тогда на арене делала все возможное, чтобы выжить, потому что понимала, что без меня моим родным будет туго. После испытания Ева поддержала меня, и этого было достаточно, чтобы разобрать мотив ее поступка и просто… простить.

– Значит, вы также дружите, и ты не держишь на нее зла.

– Да. Хотя, я думаю, первое время будет неловкость. Но позже она исчезнет. Ева все равно осталась дорога мне как подруга, к тому же мы больше не на играх, притворяться смысла нет, так что… думаю, тут все ясно. – Тиа слабо улыбнулась.

– Что-ж Тиа, ты была очень откровенна, и я, как и многие зрители, безумно рады, что ты выжила! А теперь я бы хотел позвать нашу интриганку, ангела с замашками демона – Еву Рестр!

Я сделала глубокий вздох. Чуть неподалеку стояла Иви, она ободряюще улыбнулась мне. А вот стилистов, Галактиона и главное – Локи, я не наблюдала и почему-то – это расстроило меня.

Я вышла на сцену. Яркий свет неприятно засветил в глаза, я чуть прикрыла веки, но продолжила идти. Все зрители что-то кричали и громко хлопали, я едва поборола в себе желание, зажать уши руками. Подойдя к креслам, я сразу же села и посмотрела на ведущего, что уже натянул свою фирменную улыбочку.

– Ева, странно видеть на тебе серое платье.

– Вы же сами сказали, что ангел с замашками демона, если белый смешать с черным…

– Получается серый, – закончил Оукли, – твоя сущность стала на оттенок темнее?

– Ненадолго, – честно призналась я. – Игры закончились, и я надеюсь, вернуть себе белый цвет.

– Как именно?

– Время. Оно же по сути все лечит. Я хочу просто простить себя со временем.

– Очень мудро.

– Я бы так не сказала. Это просто – надежда, не факт, что она сбудется.

Я переглянулась с Тиаэль, она чуть улыбнулась мне.

– Я так понимаю, у всех участников все стоит буквально на грани, после игр? – снова спросил Малком.

– О да! – в один голос сказала я и Тиа.

– Надеюсь, вы найдете нужную грань.

Мы с эльфийкой просто кивнули.

– Ева, – обратился ко мне Оукли, – все зрители, затаив дыхания, ждут подробностей о тебе и Локи.

Мое сердце замерло при этих словах, а ладони вспотели.

– Все ложно – это единственное, что я могу сказать. Если хотите еще что-нибудь узнать, спросите у него.

Оукли кивнул и посмотрел в сторону камер.

– Тогда позовем нашего прекрасного принца на сцену!

Локи тут же вышел из-за кулис. Я повернула голову в его сторону, чтобы хорошо его разглядеть. На нем тоже был костюм серого цвета, что немало удивило меня. Взгляд его был холоден как никогда, а выражение лица выражало крайнее безразличие ко всему происходящему. Он неторопливо прошел к креслам, пожал руку ведущему и сел. Я тут же отвернулась. Тиа быстро похлопала меня по плечу, как бы пытаясь ободрить.

– Локи, естественно, ты, наверное, прекрасно понимаешь, что все очень и безумно рады твоей победе.

Бог кивнул с таким же безразличным выражением и сцепил руки в замок.

– Сложно было на арене?

– Местами, – проговорил он, – сложно было – когда тебя пытались убить, а легко было, когда ты понимал, что уже кого-то прикончил.

Зрители в зале засмеялись. Я почувствовала себя крайне неуютно, мне захотелось встать с кресла и смыться, будто я последняя трусиха.

– Ты вел себя крайне храбро. Но признайся честно, если бы не Ева, ты бы не выжил тогда, когда тебя ранили.

– Да, я очень благодарен ей за это.

Оукли немного недовольно посмотрел на Локи, а затем протянул:

– Ой, как холодно ты об этом говоришь. Будто Ева не жизнь тебе спасла, а подала кружку с чаем.

Все в зале снова засмеялись, а я поняла, что готова умереть на месте.

– Ты разлюбил Еву, когда узнал, что она тебя обманывала?

Внутри все сжалось. Я косо взглянула на Локи, который, в свою очередь, внимательно посмотрел на Малкома. Ну, давай, скажи, что я ничтожество и пустое место! Уже ведь можно не притворяться и уже можно сказать, что любовь прошла, так ведь будет легче. Но Локи молчал…

– Я не знаю, – внезапно сказал он.

Я почувствовала, что разум как-то затуманился, в голове теперь порхала, словно бабочки, фраза: «я не знаю». Почему он так сказал, зачем, теперь ведь нет смысла врать, что-то выдумывать, игры закончены.

– Значит, любовь есть? – аккуратно произнес вопрос Оукли.

– Сложно сказать, – Локи выпрямился, – Ева замечательная, и я это понял, пожалуй, еще тогда, когда она пошла вместо сестры. Я не могу обвинять ее во вранье, потому что у этого поступка есть мотив – очень серьезный. Она это делала ради родных. Я бы мог сомневаться в ее словах, если бы ее имя выпало изначально, если бы она не жертвовала собой, не шла на игры место сестры. Но тут другая ситуация. Я считаю, что не мне ее судить, к тому же, я сам не святой.

Оукли чуть помолчал, задумчиво глядя на Локи, а затем воскликнул:

– Если ты так говоришь – это уже значит, что она не безразлична тебе! К тому же был момент, когда она пошла за лекарством, ее тогда не убила Сатина…

– Я тоже благодарен ей за это.

– А помириться вы не хотите? – спросил Малком. – Многие уже делали ставки: будет ваша свадьба или нет.

– Нам сейчас не до свадьбы! – внезапно сказала я. – От игр, чувствую, будет сложно отойти.

Оукли как-то тяжело вздохнул и выпрямил спину, внимательно смотря на нас троих.

– Вы сегодня очень скупы на откровения. Игры действительно изменили вас. Что-ж, время эфира подходит к концу…

Я выдохнула с облегчением.

***

Ночью я никак не могла уснуть. Кровавые сцены, чувства вины, страха, одиночества, все смешалось и не давало спокойно уснуть. А еще чертово интервью. О, боги мои, о каких делах любовных может идти речь после всего пережитого!? Однако, сердце болело и обливалось кровью. Когда наступила глубокая ночь, я не выдержала.

Поднявшись с постели, я в одной пижаме вышла из комнаты и направилась к двери, напротив. Я чуть помедлила прежде чем войти, волнение заполнило душу, и я не могла просто открыть дверь и войти в комнату. Словно это было выше моих сил. Но нет, я не уйду! Может, я простою тут час или два, пока надумаю наконец войти в комнату, но не уйду!

Но столько много времени ждать не пришлось. Буквально черед десять минут, глубоко вздохнув, я чуть приоткрыла дверь и прошмыгнула в комнату. Локи не спал, он стоял около огромного окна и смотрел на площадь, где завтра будет проходить церемония награждения.

– А я уже хотел сам выйти и пригласить тебя к себе, чтобы ты там не стояла под дверью как дерево, – протягивает он, не отрывая взгляда от окна.

Я чуть вздрагиваю при этих словах. Кровь приливает к щекам.

– С чем пожаловала? – вяло интересуется он.

– Я просто… – я замялась, – мне надо узнать…

– Ты об интервью хочешь поговорить, – говорит бог и наконец, он соизволил повернуться и посмотреть на меня. – Я это сказал, чтобы просто ввести всех в заблуждение. Не думай, что твое вранье тебе с рук сойдет.

И тут я разозлилась.

– Серьезно? – рявкнула я. – Да мое вранье, по сравнению с твоим вечным скотским обращением – это цветочки. Два раза я спасала тебе жизнь, так что мы квиты.

– Я не просил тебя, спасать мне жизнь! – твердо произнес Локи.

Я просто замерла, недоуменно глядя на него.

– Какая же ты скотина! – крикнула я и, схватив вазу, что как раз стояла на столике неподалёку, кинула в него. Но естественно Локи ловко увернулся. – Мне пришлось убить Сатину, а я… я не хотела, не хотела убивать…

Меня затрясло. Боже нет, я никогда не забуду этот чертов момент игр! Я снова мысленно возвращаюсь на арену. Я наношу удары один за другим. Сатина падает, она беспомощна. Кровь, хрустят суставы, болят руки, а я продолжаю яростно бить великаншу. «Счастливых Голодных Игр…». Стрела. Выстрел пушки.

– Нет, нет, нет, – лихорадочно шепчу я и хватаюсь за голову, – я не хочу, не хочу вспоминать…

Локи подходит ко мне, подхватывает на руки, усаживает на кровать. Все происходит быстро, а я понимаю, что вот он – страх моей жизни. Я убийца! Зло! Это будет всегда преследовать меня, всегда, когда я буду вспоминать про то, как я расправилась с Сатиной, меня будет трясти, я буду начинать паниковать, впадать в истерику.

– Ева! – Холодные пальцы касаются моего лица. Я начинаю рыдать, а затем прижимаюсь к Локи. Он мне нужен, он очень мне нужен, я просто не смогу без него!

– Я не хочу так жить, – всхлипываю я, – мне так страшно, будто я все еще на арене.

– Все закончилось. Каждый день напоминай себе об этом, живи с осознанием, что самое ужасное позади.

Я оторвалась от Локи и посмотрела на него, мои руки неосознанно потянулись к его лицу. Я аккуратно достраиваюсь до его щеки, провожу по ней. Локи не шевелится, чуть прикрывает веки, я слышу его дыхание. Чуть приблизившись, я несмело целую его в губы. Внизу живота приятно тянет, а по телу словно разливается тепло, особенно жарко становится, когда Локи начинает отвечать на поцелуй. Мы заваливаемся на кровать, я зарываюсь руками в шелковистые волосы и чувствую, как уже теплые руки, проникают под футболку, нежно гладя кожу. Я поддаюсь вперед, страхи забыты, зато душу начинает заполнять какое-то теплое чувство эйфории. Я готова раствориться в этом чувстве. Я так долго хотела ощутить что-то подобное! Понять, что все закончено, что надо продолжать жить, почувствовать себя в безопасности, ощутить невесомость. Локи углубляет поцелуй, я нетерпеливо распахиваю его халат, провожу руками по его груди. Дыхания не хватает, я всем телом прижимаюсь к богу, к своему единственному спасению… Неторопливо, раз за разом, мы стягиваем с себя одежду и отдаем друг другу в процессе всю нежность. Движения, действия, говорят за нас самих, незначительный поцелуй в шею, страстный в губы, нежное прикосновение, стоны – это выражает все то, что мы давно хотели сказать друг другу. Этой ночью не было недосказанности, она просто растворилась в эйфории…

Комментарий к Глава двадцать вторая.

http://dljametrosexuala.ru/wp-content/uploads/2012/04/muzhskoy-temno-seryi-kostum.png – Юна Виорд.

http://serialobzor.ru/upload/blogs/064b26d995b3c00266f55f27b63ca035.jpg

http://serialobzor.ru/upload/blogs/1d097ba7e0a580d0dbd60d69a21d0cc1.jpg – несравненная Тиаэль (до стрижки).

========== И пусть удача всегда будет с Вами ==========

Если бы не эти песни, наверное,

я бы не смогла написать «На грани жестокости»:

XOV – Animal

Limp Bizkit – Behind Blue Eyes

Duende – Casida De La Rosa

Broken bells – Citizen

Plumb – Don’t Deserve You

Ellie Goulding – Hanging On

Hollywood Undead – Believe

Hollywood Undead – I Don’t Wanna Die

Hollywood Undead – Outside

Hollywood Undead – S.C.A.V.A.

Christina Aguilera – Oh Mother!

Florence and the Machine – Over the Love

Birdy – People Help The People

Birdy – Terrible Love

И непосредственно к последней главе:

Ed Sheeran – Give Me Love

От лица Локи.

Впервые я смог спокойно и безмятежно поспать. Без всяких сновидений. Это идеально для меня.

Я проснулся от того, что короткие волосы Евы щекотали мой нос. Она спала, прижавшись ко мне спиной, я слышал, как она ровно дышит и иногда что-то бормочет во сне. Ее кожа была белоснежная, без единого изъяна. Лопатки и позвонки словно образовывали красивый рельеф на ее спине. Ева казалась мне хрупкой и беззащитной, особенно сейчас, когда она так спокойно спит. Я боюсь пошевелиться, мне не хочется ее будить. Наверное это первый человек, сон которого как и спокойствие, мне небезразлично.

Воспоминания о прошлой ночи всплывают в голове сами собой. Я понимаю, что ни о чем не жалею, а вскоре, в голову вообще приходит осознание, что это было мне на пользу, также как и Еве. И дело не только в страсти и в ощущениях, что мы подарили друг другу. Дело в чувствах… Словно эта ночь дала нам понять – что все закончилось, что есть еще чувства, которые заставят нас возродиться, пусть не сразу, но постепенно, шаг за шагом, я понимал, что смогу прийти в себя. Не забыть, но обрести равновесие.

Хотя с другой стороны, было ясно, что все как прежде уже не будет. Я сам уже не прежний. Я уже не просто ворчливый и вечно недовольный принц с завышенным самомнением. Я тот, кто повидал кровь, жестокость. Когда я пребывал на арене, шаг за шагом я двигался по краю пропасти, пытаясь держать баланс равновесия, и я прекрасно понимал, что если оступлюсь, сделаю что-то не так, то тут же огромная черная пропасть распахнет свои бездонные объятия и поглотит меня. Я не упал в пропасть… однако плата за равновесие, что позволяло мне держаться на краю – была высока, мне пришлось пожертвовать равновесием своей души. И пусть я не душевно искалеченный бог, пусть я еще, по меркам Голодных Игр, легко отделался, я все равно иногда задаюсь вопросом, а как же жить дальше? Каждый день я нахожу вопросы на этот ответ, вполне логичные и подходящие, подходящие для того, чтобы хотя бы просто убедить себя в том, что надо продолжать жить. Но почему тогда, когда я получаю ответы на данный вопрос, я все равно продолжаю спрашивать себя. Все кажется таким простым: один вопрос и есть ответы, много ответов, но почему же они не устраивают меня и почему не приносят успокоение?

И тут я снова нашел ответ… Я не уверен – что я в безопасности и что все закончилось.

С моих губ сорвался напряженный вздох, потому что я понимал, что из миллиона ответов, которые я сам лично подобрал к вопросу, этот самый правдивый.

Слова Юны никак не выходили из моей головы. Он говорил: «Но я обещаю не трогать ни вас, ни Еву или Тию, если вы отойдете на второй план, и мы будем с вами, как я уже сказал ранее, гармонично сосуществовать». А я слышу в этих словах только подтекст: «Да, я обещаю вас не трогать, но на самом деле это ложь. Я найду способ причинить вам вред. Потому что все равно считаю, что вы не должны, вы обязаны были умереть! И даже гармоничное сосуществование этого не исправит!».

Именно поэтому меня все еще гложет паника. Потому что я чувствую опасность – опасность от Юны Виорда, главного распорядителя, у которого власти не меньше, чем у правителей всех миров.

Из раздумий меня выводит Ева, которая поворачивается ко мне лицом и смотрит в глаза. Она вытаскивает руку из под одеяла и гладит меня по лицу.

– Я бы с удовольствием сказала тебе: «доброе утро», да вот что-то останавливает, – шепчет она, – но ночь – была прекрасной. Этого я даже не посмею отрицать.

Ева чуть приподнимается на локтях и внимательно смотрит на мое лицо.

– О чем ты так напряженно и долго думал? – интересуется девушка и чуть прикусывает нижнюю губу.

– Думаю, после игр у нас есть много тем для размышлений, – отвечаю я.

– Это верно, – глухо произносит Рестр и, прикрывая голую грудь одеялом, подпирает левой рукой голову.

– Ты встречалась с Юной Виордом лично? – вырывается у меня вопрос. Мой голос по непонятной причине раздражен, и внезапно я понимаю, что мной овладевает ревность. Потому что я запомнил все слова Юны, особенно, те, которые касались Евы.

– Нет, – Рестр смотрит мне прямо в глаза, по выражению ее лица я понял, что ее удивляет мой вопрос, – а что, должна была?

– Нет.

– Почему ты спросил?

Я не хотел говорить Еве о нашем разговоре с Виордом. Мне не хотелось пугать ее.

– Не знаю, просто. Мало ли, вдруг решил поздравить тебя с победой лично.

– А тебя поздравлял?

– Нет. Лучшее поздравление от него для меня, это – никогда не видеть его лица и никогда не слышать об играх.

Ева мягко улыбается, услышав мои слова, а затем кончиками пальцев проводит по моей руке, от запястья до предплечья. Словно вычерчивала какие-то незамысловатые узоры.

– Локи, Голодные Игры – это на всю жизнь… – шепчет она.

– Знаю, – резко говорю я и отвожу взгляд в сторону.

– Это как клеймо, от которого никак не избавиться – пожизненно, – продолжает шептать Ева. – Так ты простил меня?

Я перевожу свой взгляд обратно, на лицо девушки. Я вижу в глазах Евы неуверенность и смятение.

– За что? За твой обман? – интересуюсь я. – Мне казалось, ты уже все поняла по этому поводу.

– Я просто сомневалась… – Ева придвинулась ко мне поближе.

– Не стоило, – произношу я.

Рестр хмурится и внезапно целует меня в губы. Это был такой резкий и в тоже время страстный поцелуй, что поначалу я растерялся. Ева с жадностью целовала меня и внезапно, словно играючи, слегка укусила меня за губу.

– Локи, – выдыхает она, – тебя ничего никогда не исправит! Вместо того, чтобы уже наконец признаться мне и сказать, что я небезразлична тебе, ты все равно стоишь из себя холодного и гордого принца.

Я хватаю Еву за талию и валю ее на спину, нависая сверху. Рестр предстает передо мной во всей красе: ее щеки покрыл румянец, обнаженная грудь часто поднималась от учащенного дыхания. Я наклоняюсь к ее шее и покрываю кожу поцелуями, постепенно приближаясь к губам. Ева извивается подо мной, иногда постанывает, а затем, не выдерживая, поддается вперед и сама целует меня в губы. Когда я нахожу в себе силы оторваться от нее, я наклоняюсь к ее уху и шепчу:

– Я и не стану тебе этого всего говорить. Я лучше покажу тебе, как ты мне небезразлична.

***

Церемония награждения победителей проходила на площади, где была церемония открытия Голодных Игр. Клайд не стал особо со мной церемониться и просто облачил меня в черный костюм. Стилисты строго держались правила траура и высокомерия, которое мы отныне должны показывать после игр.

Иви носилась целый день как угорелая. Но все равно успела и мне, и Еве рассказать, как именно мы должны вести себя на площади.

Галактион был самым спокойным из всех. Он даже не стал давать какие-то советы и наставления по поводу церемонии награждения. Единственное, что его беспокоило, как я и Ева чувствуем себя.

После утра с Евой, я понимал, что меня едва ли что-либо беспокоит. Церемония и вовсе никак меня не заботила. Но когда я услышал, как Иви говорит о том, что сразу же после награждения мы поедем домой, я понял, что совсем не готов к этому. Я не собирался для самого себя, делать секрета из того, что соскучился по матери и брату. После Голодных Игр, я понял, что привязанность к близким – это не слабость, а скорее – дар судьбы. Но как я буду вести себя с отцом?

Я долго мучился, представлял наш первый разговор, когда мы встретимся. Подбирал все те слова, которые хотелось высказать отцу прямо в лицо, но ничего не приходило в голову. Я сбивался и путался в собственных мыслях. Со мной такое было нечасто, и именно это и послужило знаком того, что с отцом мне будет чертовски сложно, и не только поначалу. Его слова, которые он сказал, когда я должен был уехать на игры, навсегда засели в моей голове.

– Локи. – Я почувствовал, как мне кладут руку на плечо. Только сейчас я вспомнил, что стою рядом с широкой колесницей, и буквально через пару минут начнется церемония.

Я обернулся и увидел Тиаэль в красивом темно-изумрудном длинном платье. На ее руках были надеты необычные браслеты, которые заканчивались возле локтевого сгиба. Браслеты были серебряные, украшенные изумрудами. Казалось, что это серебряные линии переплелись между собой, образовывая красивые и необычайные узоры.

– О чем ты так напряженно думаешь? – спросила эльфийка, глядя мне в глаза.

– Да так, – как можно беззаботнее произношу я, – о многом.

Тиа переводит взгляд на колесницу.

– Ты встанешь между мной и Евой? – уточняет она.

– Да.

– Хах, главное – не свалиться к чертовой матери!

Меня немного передергивает от этих слов, потому что практически тоже самое говорила Ева, еще до начала Голодных Игр. Вдалеке слышна торжественная музыка и гул голосов. Это ведь конец, верно? Я тяжело вздохнул, понимая, что опять забиваю голову вопросами, на которые будет много ответов, но все они будут не правильными…

От лица Евы.

Роза облачает меня в черное пышное платье с узорчатым корсетом. Мои глаза подчеркнуты темными тенями, а на губы, под стать теням, нанесена темная помада. Я – это не я… Мне явно и отчетливо кажется, что ангел пал и теперь за спиной его черные крылья. Чтобы придать себе уверенности, я надеваю на шею медальон, который мне подарили Роза и Клайд.

Мне все говорили, что я красива и сногсшибательна в этом наряде. А я все равно не могла выкинуть из головы ассоциации падшего ангела и прочей чепухи.

Чтобы освежиться и отвлечься, я вышла из комнаты стилиста и направилась на широкий балкон, вход на который находился в трех минутах ходьбы от комнаты стилиста прямо по коридору.

Прохладный ветерок, которые ласково обдувал обнаженные плечи, приносил успокоение. Я слегка, кончиками пальцев потрогала свою прическу, в которую Роза как-то ухитрилась уложить мои волосы, чтобы убедиться, что никакие пряди не выбились из нее. Взявшись руками за перила балкона, я чуть наклонилась вниз, смотря на маленькие фигурки тех, кто приехал посмотреть на церемонию открытия. Честно говоря, вид был потрясающий! Красивая и вместе с этим, огромная площадь, которую красиво украсили миллионами цветов и факелов, которые сверху казались лишь цветными точками и небо… Небо цвета индиго, которые словно прорезают ярко-оранжевые закатные лучи солнца, которое уже почти скрылось за далекими хребтами гор. Да, вид был поистине прекрасен. Я даже не миг забыла про игры и забыла истинную причину, по которой я сейчас нахожусь в этом месте.

Сзади послышались шаги, я поспешно обернулась, выпрямив спину. Каково же было мое удивление, когда я увидела Юну Виорда!

Мужчина слегка улыбнулся и подойдя ко мне, протянул черную розу. Она была словно сделана из черного бархата и от нее исходил приятный и немного сладковатый аромат. Я взяла розу в руки и поблагодарила распорядителя, но на самом деле мне было дико неуютно рядом с ним.

– Любуетесь видом, радуясь победой? – поинтересовался Юна и посмотрел вдаль.

– Я просто любуюсь видом. Победа на Голодных Играх, признаться честно, это не та победа, которой стоит радоваться, – холодно произнесла я.

Виорд посмотрел на меня и криво улыбнулся.

– Однако, вы упорно добивались этой победы. Вы даже пошли на обман ради этого.

Я прекрасно знала, что он скажет именно эти слова. Юна – манипулятор. Я естественно не могла понять, зачем и о чем он хочет поговорить со мной, но все же у него определенно есть какая-то цель. Он хочет что-то узнать от меня или чего-то добиться, и еще я была на сто процентов уверена в том, что он разговаривал также наедине и с Тиаэль, и с Локи.

– Если бы у меня не было брата и сестры, я бы предпочла умереть. Участие в Голодных Играх не придает тебе уверенности в твоем будущем, также как и не вселяет жажду к жизни.

– Как это здорово, когда есть семья, на которую можно все свалить.

Эти слова разозлили меня, и единственное, о чем я сейчас жалела, так это о том, что у меня нет лука и нет стрел. Может быть после этого меня бы и казнили, но я бы все равно не вздрогнула пуская стрелы в тело этого куска дерьма. Глядя на лицо Юны, я понимала, что меня просто тошнит от него.

– Я ничего и не сваливаю, – категорично заявила я, – то что я говорю – чистая правда. Не надо думать, что я вру вам. Правда – это единственное, что осталось у участников, после ада, что происходил на арене. Может я и врала раньше, сейчас мне нет смысла врать. Я просто говорю так как считаю на самом деле. И думаю, на этом наш разговор лучше прервать.

Я отвернулась от Юны, который зло ухмылялся, и направилась к двери балкона.

– Ева!

С недовольным выражением лица, мне пришлось снова посмотреть на Виорда. Я сжала руки в кулаки, про себя представляя, как пускаю в это пушечное мясо стрелы одну за другой.

– Не стоит так злиться. Ведь правда, которая для вас оказалась очень ценной, заключается в том, что вы – лгунья, – произнес Виорд.

– Что, вас это нынче не возбуждает!? – с притворным удивлением спросила я.

Юна резко изменился в лице. А я, ликуя и едва сдерживая смех, вышла в коридор.

***

От разговора с Юной я долго не могла отойти. Этот напыщенный распорядитель до дикости бесил меня, и я чувствовала себя бессильной только от того, что понимала, что никак не смогу нанести ему вред!

Иви долго восхищалась моим образом, также как и вся команда стилистов. Роза, слыша похвалы и комплименты в мой адрес, ходила с довольным видом.

Я вышла на площадь уже тогда, когда колесница готова была отъезжать. Тиа была тоже очень прекрасна! Ее волосы были красиво зачесаны на одну сторону. Платье без бретелей красиво подчеркивало зону декольте. Она была изящна и красива, даже я не смогла сравниться с ней! Локи был в строгом черном костюме. Как только я забралась на колесницу, он не упустил возможности и сказал, что я прекрасно выгляжу.

Музыка кончилась, и заиграл гимн Голодных Игр. Колесница тронулась с места, Иви что-то крикнула вслед, но я не слышала. Галактион как ментор победителей, должен был сидеть недалеко от трибун распорядителей.

Когда колесница выехала на огромную площадь, меня ослепили яркие вспышки и салюты, которые пускали в небо. От гула голосов и гимна, что звучал очень громко, казалось, можно просто оглохнуть!

Мы все смотрели прямо перед собой, вздернув подбородки, никаких улыбок. Гордые, смелые победители – те, кто повидали кровь, смерти, жестокость. Никаких улыбок, никакой радости от победы. Я про себя мечтала только о том, чтобы поскорее это все кончилось.

Колесница спустя десять минут доехала до трибун и, сделав изящный круг, остановилась. Все распорядители поднялись со свои мест, Юна вышел вперед.

– Пятьдесят пятые Голодные Игры закончились! Скажу вам честно, это были самые напряженные и неожиданные игры! – начал свою речь Виорд. – Снова участники всех миров столкнулись на арене в противостоянии, и на этот раз достойнейшими оказались: Асгард и Льесальфахейм! Я искренне поздравляю победителей. Я понимаю, победа вас досталась огромной ценой, но вы должны помнить и гордиться тем, что смогли поучаствовать в играх и выйти победителями…