Текст книги "Ласточка и другие рассказы (Совр. орф.)"

Автор книги: Мария Конопницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Мария Конопницкая
ЛАСТОЧКА
и
другие рассказы

ЛАСТОЧКА

Только лишь забрезжит белый денек, а наша ласточка уже щебечет под окном.

 
Встаньте, дети! Встаньте, дети!
День давно на Божьем свете,
Встаньте выглянуть в оконце,
Высоко ли встало солнце?
Солнце вас давно уж будит,
Встаньте, день ваш весел будет!
 

И чуть заслышит это Тадя, сейчас же вскочит с кровати, попросит воды у Розалии, моется, причесывается – любо смотреть даже, а ласточка все ему напевает:

 
Ну, скорей! Пока вы спали,
Воробьи давно уж встали
И воды уж наносили
Уж и пива наварили!
 

Слушает Тадя, слушает и только улыбается. – Ну, куда же воробьям пиво варить! – Оделся он хорошенько, чистенько и идет поздороваться с папой и мамой.

Но зато маленький Янек – совсем другое дело. Он даже одеяльце на голову натягивает, чтобы ласточки не слышать и солнышка не видеть, он даже глаз не открывает, а лобик морщит так, что Розалия над ним смеется – этакий соня!

Наша ласточка соней не любит, сама она встает ранехонько, из гнездышка вылетает, мошек для деток своих ловит, черные перышки в пруду моет! То она здесь, то она там, только мелькнет в глазах – такая проворная… Кот деревенский, старый Митька, сидит под стеной, жмурит зеленые глаза, мурлычет и смотрит на ласточку. Он рад бы с ней поближе познакомиться, да только пока Митька голову повернет, ласточка уже три раза вокруг пруда облетит, сядет на оконную раму, вертит головкой и поет Янку:

 
Янек, скинь-ка одеяло!..
Молоко в ковше стояло —
Вдруг тут мухи прилетели,—
Молоко до капли сели!
 

Слушает Янек, страшно ему грустно. Открыл один глазок, открыл другой, хочется ему знать, правду ли говорит ласточка, или только шутит. А птичка все вертит головкой и щебечет.

Янек! Встань-ка ты с постели Глянь – твой завтрак мухи сели!

Янек дольше уж выдержать не может… Сжимает ручками глаза и начинает реветь: Ау!.. Ау!.. – совсем, как волк в лесу! Бежит Розалия к Янку, думает, что с ним Бог весть что приключилось, только с Янком и говорить нельзя. Ревет и ревет, так что по всему дому слышно.

Гладит Розалия Янка по головке, гладит по личику:

– Янек ты мой! Золото мое!.. Что с тобой? Чего ты плачешь?

Ну, и разузнала, наконец, что мухи молоко из ковша выпили. Как разузнала, так и давай хохотать.

– А кто тебе это сказал?

– Ласточка сказала, – говорит Янек.

– Нет, Янек, это тебе только снилось, слишком ты долго спал!

– Как же! снилось! – начинает опять реветь Янек. – Нисколько не снилось, а ласточка в самом деле сказала.

– Ну, – говорит Розалия, – так вставай скорее и пойдем посмотреть, правда ли, что мухи молоко выпили.

Вот встал, наконец, Янек с постели, позволил Розалии умыть себя, одеть и пошел в столовую, где стояло его молоко. Тут он сразу повеселел и обещал Розалии вставать раньше.

Когда Тадя сел учиться, ласточка села на ветку против окна, снова вертит головой, смотрит и начинает петь о том, как хорошо в поле… Вот детки сели учиться, поучатся и пойдут в поле гулять, а там лошадка гнедая… Янек очень любит лошадок. Лишь он услышал, что ласточка о лошадке поет, сейчас же взял букварь, сел около Тади на маленьком стульчике, водит пальчиком по буквам и бормочет:

– А… Б… В… Г…

Бормочет и бормочет; не раз ему и зевнуть захочется, но он не двигается с места, все ждет этой лошадки. И только, когда Тадя кончил урок, Янек тоже швырнул свой букварь в угол и побежал играть.

Но ласточка не любит детей, которые порядка не знают, с книгами не умеют обращаться и швыряют их куда попало. Вот она и начинает вертеть головкой и петь:

 
Ничего не стоит тот,
Кто в порядке не живет.
 

Услышал это Янек и страшно сконфузился. Ведь, это не шутка, чтобы такой большой мальчик, как он, ничего не стоил! Вот он и смотрит исподлобья, не слышал ли Тадя того, что пела ласточка, поднимает букварь, стряхивает с него пыль и прячет в ящик стола. А потом уже смело смотрит по сторонам и идет с Тадей играть в лошадки, как настоящий хороший мальчик.

Но иногда случается так, что мальчики, играя, никак не могут поладить. Янку иногда наскучит брыкаться, хочется и ему взять вожжи и помахивать кнутом, но Тадя предпочитает быть кучером. Вот иногда они и расхорохорятся, как два петушка.

Смотрит тогда наша ласточка, смотрит, вертит головкой то вправо, то влево и, видя, что мальчики чуть не дерутся, начинает:

 
Как козел с козлом заспорил…
 

Лишь услышат мальчики эти слова, сейчас же успокоятся. И не странно это! Кто же захочет, чтобы его козлом называли?

Тадя и пойдет бегать лошадкой, то рысью бежит, то галопом, то шагом идет, и ржет, как лошадка. А Янек похлопывает над ним бичом и покрикивает:

«Ну-же! ну!..» или натягивает вожжи и кричит: «тпр!..»

И играют они так, что любо смотреть.

Иногда за обедом Янек плохо себя ведет, салфетку бросает, супу есть не хочет, скатерть пачкает, к сладкому тянется, хлеб крошит, воду разливает. Сладить с ним трудно. Наша ласточка опять вертит головкой, смотрит черными глазками на Янка и щебечет ему:

 
Натворил ты столько бед.
Будешь в кухне есть обед,
Для дворняг там кости есть,
Кости ты и будешь есть!
 

Янек покраснеет сразу, как рак, заслышав ласточкино щебетанье. Снимет локти со стола, перестанет ножками болтать, ложку и вилку бережно положит, чтобы не запачкать скатерти, и просит Розалию, чтобы она повязала ему грудь салфеткой. Так он боялся обедать с дворнягами на кухне!

После обеда мальчики идут в поле, или в лес за ягодами, за грибами. Ласточка тоже улетела далеко, чтобы принести своим деткам корму. Взлетала вверх, опускалась вниз, черные ее крылышки только мелькали в тихом воздухе. Чуть прилетит она в свое гнездышко, а желтенькие ротики птенчиков так и торчат открытыми, и каждый птенчик просит: есть! есть!

Наработалась она не мало, пока ее птенчики наелись и улеглись спать.

Уж и солнышко стояло низко над полями, над лугами, уж и мальчики возвращались домой, неся с собой цветы, ягоды и рыжики в корзинке. Тадя, как старший, сядет верхом на палочку и едет, так что пыль за ним встает столбом. А Янек еле тащится, так у него ножки болят. Он готов заплакать, личико у него так и морщится, но боится, как бы ласточка над ним не стала смеяться.

А ласточка летит к воротам, навстречу детям, и щебечет:

 
Кто же Янеку поможет?
Он домой дойти не может.
 

– Не может? – говорит про-себя Янек. – Ну, подожди! Я тебе сейчас покажу, какой я сильный. Собрался он со всеми силенками и весело побежал за Тадей, точно молодой жеребенок.

А перед домом стол уже накрыт, на нем молоко, хлеб, булки. Мальчики едят, потом начинают бегать вокруг цветника. Но вот Розалия зовет Янка и говорит, что пора спать. И ласточка уже улеглась в своем маленьком гнездышке, где ее ждали детки, но перед сном пропела еще Янеку.

 
Солнышко скрылось давно за горой!
Янек мой, Янек, пора на покой!..
Сладко усни, моя крошка, прощай!
Баюшки бай!.. Баюшки бай!..
 

ЧТО БЫЛО СО ЛЬНОМ
Сказка

Когда Юлечка надевает чистую рубашечку, она всегда гладит старую Петровну по подбородку и говорит:

– Петровна! Золотая моя! Скажи-ка мне, что было со льном.

Юлечка прекрасно все это знает, но она ужасно любит слушать, как Петровна рассказывает ей историю со льном и оттого так упрашивает свою няню. Старушка рада бы весь день болтать с Юлечкой, а все-таки улыбается и говорит:

– Барышня, голубушка! Да ведь я не раз уже рассказывала об этом?

Но Юлечка опять просит.

– Нянечка, нянечка моя! золотая! дорогая! только разочек еще!

Старая Петровна подопрет морщинистой рукой худое, иссохшее лицо, покивает минуту головой в красном цветном платке и говорит:

– Жил-был король, у которого было большое королевство, полное добра всякого и богатства, только золота в нем не было.

Залы у него в дворце были огромные, сады прекрасные рделись издали грушами и яблонями…

В лесах зверей многое множество, в земле железа хоть отбавляй, в воздухе птицы – и чуть одни улетят, как другие прилетят… Скотины всякой без конца, овец огромные, бессчетные стада; в реках рыбы всевозможные, и большие и малые. В лугах цветов много-много, для царских деток, чуть одни отцветут, как другие зацветут. Всякого добра вдоволь! Города были в этом королевстве большие, много войска в замках да в крепостях, деревни многолюдные. Но ничто короля не радовало, все он печалился, что золота нет в его царстве.

«Какая мне радость от этих хлебов, от лесов, от рыб в реках, от огромных стад, когда все это я должен вывозить далеко, к соседям, потому что нет у меня золота. Будь бы у меня золото, весь бы мой народ разбогател».

А народ его был беден, одевался он в кожи, и ни у кого рубашки на спине не было, и даже богачи должны были посылать в далекие чужие города за дорогими материями и шелковыми тканями для своих близких.

«Будь только у меня золото, говорил он, – мой народ ни в чем бы не нуждался».

Вот вышел он раз на дорогу, идет в тяжком раздумье, а по дороге едут купцы.

– А откуда они ехали?

– Из далеких стран ехали. Только они увидели короля, поклонились ему низко, развернули товары и спрашивают, не нужно ли чего.

Король ответил на поклон учтиво, осмотрел товары, покачал головой и говорит:

«Не нужно мне ваших товаров, одной только вещи мне надо».

И стали они спрашивать, какой?

– Надо мне золота – ответил король, надо, чтоб было оно у меня в земле, чтоб мог я обогатить и народ свой и себя.

Опечалились купцы, не могли они исполнить этой воли королевской, и замолчали. А был между ними старичок один, с волосами белыми, как голубиное крыло, с бородой до пояса, весь одетый в белое, и очень мудрый.

Видя печаль товарищей и короля, горе бедного народа, у которого даже рубашки на плечах не было, он подумал, выступил вперед и сказал:

«Король! У меня в мешке есть зерно – такое, что если ты посеешь его в поле, то из него вырастет золото».

Снял с своего верблюда поклажу, вынул большой мешок и, поставив перед королем, развязал его.

Король очень удивился, что есть на свете такие семена, из которых вырастает золото. Купцу этому он дал золотой перстень и, хоть мешок был тяжел, сам понес его в свой замок.

На другой день велел объявить по всему королевству, что тогда-то и тогда-то король сам посеет в поле зерно, из которого вырастет золото.

Дивился весь народ этой новости, сбежались все на то поле, посмотреть на чудесное зерно. Матери вели детей, сыновья – старых отцов и набралось народа великое, великое множество.

– Должно быть, это очень красиво было?

– Конечно, красиво. И вот на белой лошади, одетый в бисер и пурпур, выехал король, с музыкой, с трубачами и со всей свитой… За ним казначей королевский нес мешок с зерном под цветным балдахином, который несли четыре слуги королевских. Когда все остановились на краю поля, король снял с головы корону, стал в поле, как простой пахарь, взял у казначея мешок, пошел вдоль ровных борозд и, доставая рукой из мешка чудесное зерно, бросал его на свежевспаханную, черную рыхлую землю. А за королем бороны шли, тащили их первые сановники в королевстве и боронили посев, как боронят рожь, пшеницу и другие хлеба.

Когда все поле было засеяно, король снова надел на голову корону и вернулся с большой пышностью в замок – вместе со своими вельможами. Возвращался он с музыкой, с песнями и радовался, что у него целое поле засеяно золотом.

Прошел день, прошел другой, король все глядит из окна в поле, не растет ли золото? Но ничего не видит.

И вот в один прекрасный день полил с неба теплый дождь, а после него солнышко пригревать стало.

Смотрит король и чудится ему, что словно из-под земли что-то так и рвется наружу. Обрадовался он очень.

«Ого! – говорит он, теперь мой народ не будет знать нужды, когда родится у меня это золото. Будущей весною я не такое поле засею, а в десять раз больше».

И ходит он по палатам, велит петь ему песни, забавлять его – так он обрадовался.

«Не буду я смотреть целую неделю в поле, пока не зажелтеет на нем золото, чтоб не нарадовались потом глаза».

Прошла неделя; смотрит король, а вместо желтого золота все поле зеленью покрыто, точно травой… Былинка к былинке жмется и вместе к солнцу тянутся… Удивился в душе король и говорит:

«Я думал, что сразу вырастет желтое золото, а тут зелень какая-то…»

Но ничего… ждет.

Ждал неделю, ждал две, повыросли ровненькие стебельки, стоят они друг при дружке, как огромное войско. Уж и почки повыросли и расцвести готовы. А кто ни проедет, диву дается, что золото растет, как и всякое растение.

Придворные качают головами, шепчутся о чем-то, о чем-то советуются. Король смотрит, сделал веселое лицо и говорит:

«Это ничего! Должно быть зерно зацветет золотыми цветами!»

Вот однажды утром смотрит король, а поле от края до края синеет так, как небо над землей. На каждом стебельке цветочек торчит – все так и синеет в глазах, точно в воду смотришь.

– А что же король? – спросила Юлечка.

– Удивился король, рванул себя за ус… Как же это золото может цвести голубыми цветами?.. Целую неделю ходил он, горюя, по комнатам, ни есть, ни спать не мог.

И только поутру ударил себя по лбу рукой и говорит:

«Экий я дурак! Да ведь не цветы, а семена золотом будут! Чего же я вчера печалился?»

И опять он стал весел, запировал со своими вельможами, и все радовались, что король так мудро решил, будто семена дадут золото.

– Ну а потом что было?

– Да что же! Прошло лето, из этих синеньких цветочков повыросли кругленькие головки. Идет король в поле, берет одну головку в руки, смотрит и думает:

«Уж в этих головках, наверное, золото; того и гляди, само посыплется».

Раздавил он головку, смотрит, а тут такие же зерна, как те, что он сеял. Рассердился король, созвал весь свой двор, велел он со злости по всему полю рвать это зелье, исколотить палками за то, что оно принесло ему столько стыда и огорчений, и бросить в воду. Слуги исполнили королевский приказ, вырвали стебельки все до одного, исколотили палками, так что бедные зерна так и посыпались, связали в пучки и бросили в воду. А так как и самих их разозлило это зелье, так они еще стали камни в воду швырять и набросали их столько, что стебли в пучках не поплыли с водой, а остались у берега, придавленные камнями.

– Петровна! Петровна! – позвала из другой комнаты мама. – Что же вы там так копаетесь?

– Сейчас, сейчас, барыня! – ответила Петровна и уже собралась уходить, как вдруг Юлечка бросилась к двери.

– Мамочка! Родная! Дай только Петровне кончить сказочку о льне…

– Ну вот… – ответила мама, – мало ли ты ее слышала?..

– Мамочка, – просила девочка, – ведь она такая красивая!

– Ну так кончайте скорей сказку, мне Петровна нужна.

– Мигом, мигом кончу, барыня! – ответила Петровна, которую Юлечка от радости обхватила за шею, и продолжала:

– Король послал гонцов во все концы света искать купца. Он хотел казнить его за обман.

Ищут, ищут всюду купца – нигде его нет!

Король опять стал печален, как и прежде. Часто ходил он один без свиты и думал тяжкую думу, как бы облегчить свой народ. Идет он раз по берегу реки, смотрит – камни навалены, а под ними что-то торчит!

Позвал он слугу, велел ему лезть в воду и ждет.

Вышел слуга из воды и говорит:

«Царь-государь! Да это то зелье, которое должно было золото родить и которое вырвали в поле».

А король закричал:

«Как? Это подлое зелье до сих пор торчит у меня перед глазами? И напоминает мне о моем позоре? Возьми его сейчас и неси прочь, чтоб я его больше не встречал».

Пошел слуга за другим слугой, отвалили они камни, достали из воды пучки перегнивших стеблей, унесли далеко в лес, бросили и ушли.

– Ну, а что же с купцом случилось?

– Да что же… Искали купца по всему царству, как король велел…

– А король?

– Король все печалился, ездил по своему королевству, то сюда, то туда, а чуть взглянет на свой бедный народ, у которого даже рубашки на плечах не было, так чуть не зальется слезами. Такое у него доброе сердце было.

Видят вельможи, что король все грустит да грустит, и порешили они на совете устроить большую охоту.

Съехались разные князья, вельможи, сановные гости, привезли с собой псов, коней, егерей, псарей, привезли луки, всякие оружия; охота такая, что по всему королевству молва идет!

Обрадовался король этому зрелищу, повеселел, забыл немного о своих печалях, приказал чистить разное оружие, привести своры псов, седлать коней, запрягать возы под убитого зверя. Трубачи грянули в лосиные рога, залаяли псы, бичи то и дело хлопали в воздухе… Тут соколы кричат во все горло, там писк, крик, суматоха, как на ярмарке. Наконец сам король сел на коня, по обеим сторонам его князья и вельможи. Поехали.

Идут, едут, приехали в лес. Диву гости даются: чаща перед ними густая-густая, зверей в ней, верно, полным-полно, псы так и рвутся, кони так и храпят!

Взглянул король невзначай в сторону, а там на поляне лежат пучки стеблей, которые слуги из воды вытащили, – сухие, почерневшие.

Король вспыхнул от гнева, вся веселость его мигом пропала, повернул он коня, просит прощенья у гостей и едет назад в замок.

– Как? Разве они не поехали на охоту?

– Нет! Король так рассердился, что едва дух переводил, велел ловчему возвращаться с конями, возами и псарней, а слугам своим крикнул:

«Гей, вы! заберите это проклятое зелье и колотите палками до тех пор, пока в труху его не исколотите!»

И злой-презлой вернулся король домой, а с ним и гости.

А слуги схватили пучки этих стеблей, стали палками колотить до тех пор, пока в труху не исколотили.

Наколотили они трухи видимо-невидимо, а стебли только побелели, когда с них шелуха спала.

– А куда же слуги бросили их?

– На распутье, барышня золотая, на распутье, чтобы солнце их жгло и ветер бы их по миру разнес.

Лежали, лежали стебли, жгло их солнце, ветер спутал их, но не мог разнести: слишком их много было.

– А что же случилось с купцом?

– Искали его, барышня, искали и нигде не могли найти.

– А король?

– Король забыл уж немного о своих печалях и собрался со своей свитой в дорогу. Ехал он на белой лошади, а за ним рыцари, и свита, и слуги, и челядь.

Едут, едут они, подъезжают к распутью и тут конь, что под королем шел, встал на дыбы. Король потянул поводья раз, другой, конь перескочил через дорогу, в сторону и, запутавшись неведомо как, упал на землю. Вскочил король, сбросил стремя с ноги и страшно испугался. Сейчас же подскочили к нему рыцари и слуги, смотрят, как это королевский конь запутался. И видят вдруг те стебли, которые слуги бросили на распутье. Король, побледневший сначала от страха, сразу покраснел от гнева, созвал свою челядь и велел с этого зелья семь шкур содрать палками, а потом бросить в огонь.

Слуги мигом схватили палки, семь шкур со стеблей содрали, так что остались только тоненькие волокна, белые, как серебро, и стали сносить все в кучу, чтобы зажечь.

Смотрел на все это король вместе со своими придворными, а когда слуги должны были подложить раскаленную головню под эти волокна, прибежал слуга и крикнул.

«Государь! Нашли мы того купца, которого ты велел искать!»

И стража тут же подвела старика-купца к разгневанному королю.

Король наморщил чело и так строго взглянул на пойманного, что весь двор струсил и стоял, чуть дыша. Но старик не испугался и, спокойно подойдя к королю, сказал:

«Ты велел меня, король, искать по всему твоему царству, как преступника, вот я и пришел. Я сам шел к тебе, узнавши, что нужен тебе. Раньше я был в далеком краю, а стража схватила меня у ворот твоего города. Прикажи им отойти от меня, чтоб я мог с тобой поговорить».

Так говорил старик, а король крикнул грозно:

«Я брошу тебя в темницу! Ты обманул меня, своего короля! То зерно, которое должно было родить золото, родило лишь подлое зелье, которое остается только сжечь! Смотри! Вот целая куча твоего золота», прибавил он, подбочениваясь от гнева.

Старец взглянул и сказал:

«Государь! Если на то твоя воля, пусть меня посадят в темницу; но не приказывай сжигать этих стеблей, а позволь мне взять их с собой в тюрьму! А через два месяца ты услышишь обо мне».

Король позволил, и в ту же минуту старца бросили в подземную тюрьму вместе с кучей этих стеблей.

Старик наверное умер бы там от голода, но ему приносила есть дочь смотрителя, красивая и трудолюбивая девушка.

– А как ее звали, нянечка?

– Звали ее Рузей! Рузя каждый день приходила в темницу со своей прялкой, на которой она пряла шелк для богатой дамы, и сидела там, пока старик ел. Однажды старик уговорил ее взять его волокна, намотать на прялку и прясть. Она и взяла в шутку, так как думала, что ничего из них не выйдет.

Смотрит она, а ровненькая ниточка прядется и прядется, веретено так и ворчит! Удивилась она, и так как шелку у нее не хватало, стала она прясть эти волокна.

Когда она напряла много ниток, старик сказал ей:

«Иди домой и тки из этих ниток, как ткешь шелк».

Рузя послушалась старика. Натянула нитки на станок, стала ткать и соткала… полотно.

Когда полотно было готово, пришел королевский сановник заглянуть, жив ли еще старик. Удивился он, что старик бодр по-прежнему, и говорит ему:

«Проси какой хочешь милости! Сегодня королевская дочь замуж выходит!»

Тогда старик сказал:

«Хорошо. Я хотел бы королевне сделать свадебный подарок и потому прошу, чтобы меня провели к королю».

Сановник выпустил его из темницы под стражей и привел к королю.

Смотрит старик, а тут целая толпа вельмож и дам, – королевна, словно лилия, жених ее – словно солнце, музыка играет, так и пахнет калачами, слуги цветами дорогу устилают.

Король наморщил брови, увидев старика; но так как не мог сердиться в такой праздник, то спросил:

«Зачем ты пришел?»

«Подарок принес королевне», сказал старик и развернул перед королем полотно, которое Рузя по совету старца выбелила на росе и на солнце.

«Что это такое?» спросил король с любопытством.

«Государь! Это и есть золото, которое должно было вырасти из тех семян, что я тебе дал. Это был лен, богатство бедного люда и хотел я, чтобы он рос в твоей земле. Ты велел его топить? И хорошо сделал – его стебли должны размякнуть в воде. Ты велел его вынуть из воды и бросить? И хорошо сделал – его надо сушить. Ты велел колотить палками, пока от него одна труха останется? – И хорошо сделал – со льна нужно семь шкур драть, чтобы до волокна добраться. Ты велел меня посадить в темницу? И это ты хорошо сделал. Там кормила меня одна добрая девушка, которую я научил, как прядут льняные волокна и как из них ткут полотно.

Плохо только то, что все это ты делал со злостью, а не с рассудительностью. Но так как сегодня счастливый день в твоей королевской семье, я от души прощаю тебе все мои обиды и слагаю в руки королевны мой дар.

Пусть королевна велит сеять лен во всех деревнях и делать с ним то же, что делал ты, король, но не со злостью, а с рассудительностью и любовью. Пусть она отдаст шить тогда полотняные рубашки для всех сирот и немощных. Это больше чем золото, ибо это помощь бедным и калекам».

Старик кончил, а король все еще слушал и весь менялся в лице от стыда: он так несправедливо обидел человека. А потом встал, обнял старика, попросил у него прощения, посадил с собой рядом и сказал:

«Спасибо тебе, старик! Ты сделал то, чего я не мог сделать, несмотря на все мои желания. Я хотел золота, а ты мне дал вещь лучше золота, – ведь, в золоте ходят только богачи, а в льняных рубашках будет ходить весь мой народ».

И он тут же велел кроить из этого полотна рубашки и разделить их между сиротами. И радовалась этому вся страна.

– А свадьба королевны?

– Да что же? Свадьба, как свадьба – сошла она прекрасно – вот и все. Королевна, как зорька ясная, царевич – как солнце красное, музыка – точно соловьи поют в розовой роще, калачи издалека так и пахнут. Я там была, мед да пиво пила, все что видала, то и рассказала.

– Петровна! Петровна! – позвала мама. – Когда ж вы кончите эту сказку?

– Кончили, кончили, мамочка! – кричит Юлечка. – Все кончили.

– Ну, так подите сюда!

– Сейчас, сейчас! – ответила Юлечка, – я только поблагодарю Петровну!

И схватила за шею няню и от души ее поцеловала.

А Петровна сказала:

– Барышня-голубушка, даром не отделаешься. Вы за эту сказочку должны хоть одну рубашку сшить для сирот или бедных.