Текст книги "Бывшая принцесса (СИ)"
Автор книги: Мария Киселёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Ты последний человек, которому позволено предполагать гуманизм. – фыркаю, уверенная, что возьму в руки оружие только для защиты.
В принципе так и вышло. Я убила осознанно только пару дней назад и чувствую по этому поводу ровно ни-че-го. Это был албанец, посмевший начать говорить о пытках над Николаем. Долгую часть выполнил один из трех мясников, мой фаворит, а мой выстрел положил конец жизни и страданиям ублюдка.
И все же я напрягаю руку настолько, что рана пульсирует, спускаю курок. Единожды. Неровная десятка. Последняя мишень – я сама, пустившая сваю жизнь кувырском. Я бы феноменально попала сама себе между глаз, если бы у меня не было навязчивой мысли и цели.
Дрожащими руками достаю телефон и открываю приложение через теневой сервер. Я запустила четырехступенчатый механизм по обмыванию собственных денег четыре часа назад. Серьезно? Двадцать два миллиона? Нужно увеличить эффективность на…двадцать один и семь десятых процента, если верно посчитала в уме. Панама, Каймановы острова, Сингапур и Франция. Когда моешь деньги мафиози – спускаешь рукава, но за своими нужен глаз да глаз. Мне нужно минимум шестьсот миллионов к середине следующего месяца, чтобы я могла без лишних мыслей уехать в Гонконг.
У меня полно дел.
Об этом напоминает и состояние Соудж-холла, тотальная подготовка к приему, на котором будет тридцать девять человек. Мне нужно засесть за изучение личностей.
Проверенная организатор скачет по дому с гарнитуром и рацией. У нее осталось не более тридцати пяти часов на то, чтобы создать идеал, а для этого…придется все нахрен переделать.
– Мисс МакГрат. – улыбается блондинка.
Я снимаю перчатки, в которых была на улице, бросаю на нее взгляд. Женщина тут же становится бледнее этих убогих драпировок.
– Скажи, я похожа на человека, который считает, что слоновая кость и орхидеи отлично подойдут для консервативного вечера?
– Не думаю, мисс…
– Правильно. – бросаю брезгливый взгляд на открытый зал – Потому что у меня есть вкус. Я хочу алые шипастые розы. Не бархатные, не, упаси тебя Бог, французские. Если сомневаешься в палитре, пусти себе кровь и найди цветы в оттенок. Свежайшие, но чтобы не задохнулись от аромата. – изгибаю бровь – Ты подашь признаки жизни или тебе поискать место в миле от семейного кладбища?
– Да, мисс МакГрат. Все будет сделано…
– Красный, черный и белоснежный, не стесняйся, если получится ближе к поминкам, чем деловому вечеру.
Поднимаясь на свой этаж, зарываюсь пальцами в волосы. Я скучаю по идиотским розам, по приказам, людям, свежему воздуху, открытым галереям. Слышала, Остров и дом восстановлены. Интересно, многое ли изменилось? И что стало бы…не будь нападения итальянцев? Я профессионал в причинно-следственных связях, расчетах, но сейчас не могу даже представить это, слишком больно, слишком сожалею. Через мелкие закрытые счета я отправила деньги некоторым членам острова – в заведение, где приглядывают за больной матерью Валентина, без уведомления пополнила скудный образовательный фонд его братьев. Наташе подарок на день рождения не починив, а заменив ее машину на такую же, но новую. Ей слишком нравится эта модель. Я вспоминаю такие мелочи почти каждый день, и хоть какое-то замаливание грехов – лучший час в сутках.
***
НИКОЛАЙ
Она ходила к психиатру, поставившему ей рецидив депрессии. Это не все, что мне удалось узнать о ее личной жизни в Европе. Квин почти никогда не проводила ночи со своим блять женихом или нет Диккенсом.
Я смотрю на фотографии со моим Львенком и внутри больнее, чем от…это никогда не сравниться, потому что даже во время пыток мне удавалось сомкнуть зубы, не произносить ни звука, но теперь я откровенно рычу, шиплю и вою. Она сводит меня с ума. Женщина, бросившая меня и всю Братву на растерзание подготовленным итальяшкам, а затем пришедшая в албанское пекло за мной. Чувство вины и только…я видел в ее голубых глазах что-то еще помимо сожаления.
– И ты серьезно не думаешь, что это ловушка? Мне это не нравится.
Почти все люди Братвы вернулись в Атлантик-Сити за исключением пары близких солдат, восстанавливающихся после Албании, меня, сестры и Сергея.
– А мне твоя волосатая рука на пояснице моей сестры, но я же блять держу язык за зубами. – огрызаюсь на некровного брата.
Мы втроем заезжаем на территорию особняка, замка, дворца. В таком месте и должна жить Квин, подходящее аристократическое название и мох между камней, который хозяйка наверняка контролирует. Она показывает всем свое совершенство, собранность, но я знаю каждый участок ее чувств и тела, чтобы убедиться – она действительно совершенна, но в другом. Я хочу схватить ее, прижать к стене, чертовски громко орать за то, что она ушла. Мне плевать за предательство, но она не должна была оставлять меня и уж точно говорить о расторжении брака.
– Из тебя сейчас повалит дым.
Когда выходим, Анна стоит между мной и Сергеем, положив руки на сгибы локтей обоих.
– Это…похоже на нее. – говорит в наше молчание Анна, когда нас проводят внутрь зала.
Красные, как чуть спекшаяся кровь, розы. Даже на самый коротких, прикрепленных к стене, есть шипы. Да, это она.
– Как и десятки криминальных авторитетов мира. – бормочет Сергей.
Ни миссис Громов, ни ее ауры нигде не ощущается – все слишком напряженные, но не взволнованные. Даже не смотрю в сторону Свича МакГрат, от чьего имени пришли приглашения. Здесь мало при ком есть спутницы и спутники, но при каждом по одному телохранителю, которым указано стоять по периметру комнаты, не бродя среди гостей. Только из-за этого я позволил Сергею сопровождать сестру. Анна впервые закатила истерику. Я растил ее с подросткового возраста, но она еще никогда так не кричала и не стояла на своем, только бы поехать и увидеть Квин своими глазами. Она догадывается и не верит в то, что ирландка нас сдала.
Скрытые за черной тканью двери открываются, и…моя женщина не могла появиться иначе. Она молча, словно никто не повернул голову в ее сторону и не разглядывает эти ноги, за что я прирежу даже доверенное лицо якудза, проходит в зал.
На ней длинное бордовое бархатное платье с двумя крупными розами у бедра и груди, скрывающие большую часть ее корпуса. С каждым шагом разрез платья открывает ее ногу до середины бедра и выше. Я замечаю в том месте ремешок-кобуру.
– При ней пистолет. – шепчет Сергей.
– Не смотри на нее. – приказываю.
Любимые волосы карамельно-медного цвета неестественно идеальны, как и макияж. Нужно срочно испортить ее накрашенные губы.
– Приглашаю на ужин, господа. – едва ли оборачивается к присутствующим – Если трусите, то вам стоило взять с собой ланч, как школьникам. Все проделали долгий путь.
Кто-то смеется, идет в следующую комнату по холлу, когда Квин замирает и смотрит назад – прямо на меня, не двинувшегося с места. Она не знала, что я здесь – понимаю, как бы хорошо она не умела скрывать чувства. Ей страшно. Она думает, я пришел придушить ее? Это было только в нашей комнате, на моем катере, ее…мы не так много это практиковали. И все же. Когда я очнулся в Сербии, то чуть не прикончил вырубившего меня Вука, но и не думал причинять боли Квин, как бы сильно она ее не заслуживала за моих людей.
– Где Диккенс?
Единственная отличная реплика Сергея за вечер. Квин и ее дедушка во главе длинного стола, рядом Советники, и ни намека на дружка-англичанина.
Рассадка на удивление свободная, так что мы садимся не так близко, чтобы Квин приходилось поворачивать голову, но чтобы она видела периферийным зрением. Я готов просто смотреть на нее. Пока. Сейчас тем же занимаются остальные – она гвоздь программы, вечер-представление нового члена правления ирландского Дома. Это действительно было бы ее чертово место, не будь Квин моей женой.
***
КВИН
Николай здесь, кого-то подменили им, Анной и Сергеем. Присутствие Громовых дезориентирует, что некстати в нынешней обстановке. Все смотрят на меня. От женщин-боссов синдикатов до едва не превращающихся в пыль пенсильванских наркобаронов. Они серьезно проделали такой путь?
– Где Ричард? – как бы невзначай спрашивает дед, когда покончено с основным блюдом, и мы начинаем двигаться, развлекаясь музыкантами и разговорами.
– Ты же не думал, что он останется, узнай, во что ввязывается. Я слишком уважаю его, чтобы переубеждать.
– Что между тобой и Громовым?
На этот вопрос я не смогу так быстро найти ответ.
– Зачем ты его пригласил?
– Он стал крупной картой, когда ты наладила трафик Атлантик-Сити через банк.
– Отлично. Значит, теперь я и бывший муж – крепкие партнеры.
– Мне нравится видеть, как у тебя не получается лгать и держать себя в руках. Это как поймать птицу из Красной книги.
– Достаточно на сегодня комплиментов.
Я позорно сбегаю от Свича МакГрата, смехотворно попивающего виски собственного производства, что делают и Советники неподалеку.
В зале с одними из самых влиятельных и смертоносных людей планеты мне…не страшно. Я ничего не чувствую, пока взгляд не находит Анну. Замечаю, как мои плечи невольно опускаются от облегчения. Николая нигде нет, но я его чувствую.
– Мы словно на презентации, которая делает событие из очередной киски за столом взрослых. Все для того, чтобы скорее подсунуть ее под лучшего из нас.
Я слышала разговоры, но то был шепот, который был предназначен для моих ушей. Это же – смех у постамента с цветами. Ненавижу румын.
– Почему всех так волнует, что у меня яйца железнее ваших? – направляю пистолет на Кроноса, главу румынской мафии, ему тридцать два, год назад женился и переехал из столицы в коттедж в лесу – Что эволюция сделала с мужчинами, что у них исчез инстинкт самосохранения?
Мой голос то строгий, то насмешливый.
Кронос настолько же быстро направляет пушку на меня, справа движение – Николай держит румынка на мушке.
– Я сама. – бросаю Громову, на что Кронос усмехается.
– Девочка, я выстрелю в тебя быстрее, чем ты успеешь подумать о том, чтобы нажать на курок.
– С той же скоростью разрушится и твоя чертова империя и домик в Сучава. – мне приятен вес пистолета, я почти не дрожу из-за направленного на меня дула – Пит Каллиста.
Кронос хмурится. Это его тесть-мафиози, с которым был заключен мир посредством брака.
– Ему плевать на собственную дочь, но не на твои новые долги.
Опускаю пистолет и подхожу к Кроносу почти вплотную, чтобы его пистолет упирался мне в плечо.
– Он лижет мои туфли каждые двенадцать часов, пока я позволяю ему есть из моих рук и не четвертовать тебя. – произношу прищурившись, стараясь разглядеть страх в глазах здорового мужчины, но мне не нужно и стараться, затем говорю громко – Разрядим обстановку. – похлопываю Кроноса по груди, когда сама же опускаю его руку с оружием – В саду будет шоу, подыши свежим воздухом, а то слишком напряженный.
У меня в руках, мать его, каждый из присутствующих. И если я “забуду” отправить уведомление хоть одному информатору, кто-то из клиентов МакГрат пойдет ко дну. Это временная мера, на конкретно такой случай.
Я натренированным движением убираю пистолет и касаюсь пустого безымянного пальца, когда большая часть людей отмирает – им не впервой, и идет в сад или просто отвлекаются. Дедушка дымит сигарой, коротко кивает головой, словно я послушная девочка. Черт.
Смотрю направо, где все еще стоит Николай. Его руки сложены на груди, но в одной все еще оружие, а палец на курке. Мне нельзя этого делать, так что я…
– Зачем ты носишь эти стекляшки, Львенок?
На мне настоящие рубины, но ничего не пойдет в сравнение с качеством огранки камней Громовых, даже это колье, купленное до представление в Christie's.
Меня убивает его голос.
– Квин.
Поворачиваюсь к Анне, словно она спасательный круг.
– Привет.
– Мы можем…
Это тоже не лучшая из идей, но я киваю девушке, согласная на любое общество, только бы подальше от каменного изваяния под именем Николай.
– Ты не представляешь сколько произошло за эти три недели.
Три недели без них. Без него.
Мы заходим в малую гостиную, включаю только пару ламп, оставляя нас в полумраке.
– Ник решил, что части, которая не живет в Атлантик-Сити лучше подождать во Флориде. На всякий случай. Нужно было убедиться, что Остров в пригодном виде, ну и, что итальянцы усвоили урок.
– Усвоили? – облизываю пересохшие губы.
Анна говорит с такой энергией, словно рассказывает сплетни лучшей подруге.
– Это была паранойя Ника, Сергея и Павла.
Она поправляет прическу рукой, вынимая шпильку. Я захожу за спину, чтобы помочь закрепить аккуратный пучок.
– Они убили каждого, Квин. – замираю, радуясь, что никто не видит моего лица – Он убил. Никто не ступит на Остров без согласия Главы.
– Но это из-за меня. – произношу одними губами.
– Предполагала…
Поворачивается.
– Не было и дня, когда я не жалела об этом. Мне не следует говорить, потому что это ничего не значит.
– Он хочет, чтобы ты вернулась.
– Этого не будет.
– Это значит, что тебе все равно, и ты вернешь кольцо моей матери?
В ее словах ни капли надежды, только намек на мою ложь.
– Матери?
– Обручальное. Сапфир.
– Николай предлагал мне шесть или восемь колец и все миссис Громов?
– Оно было одно, “парадное”, оставленное ею дома.
– Я…мне нужно будет сходить за ним наверх.
– Квин. – она берет меня за руку, смотрит на предплечье, которое чуть прикрывает большая декоративная роза, на нем все еще след от пули – Не надо.
– Я не смогу вернуться. Не смогу смотреть всем в глаза, жить с Николаем, который не сможет мне доверять.
– Никто не узнает, а Ник…ты спасла ему жизнь в Албании, он любит тебя до безумия, так что вернись ради моего брата.
Кладу руку на пальцы Анны, сжимающие мое запястье.
– Я за кольцом, дай мне пять минут.
Она отпускает меня.
Добираюсь до второго этажа во время одного из важнейших приемов в моей жизни, петляю по коридорам, чтобы ворваться в комнату и дать себе хотя бы малейшую передышку, прислонившись спиной к двери. Мне нельзя задерживаться, так что я распахиваю глаза и заставляю тело собраться.
– Все в порядке. – шепчу под нос, когда захожу в гардеробную – Мы в абсолютном порядке, пока у нас есть оружие, идеально подходящее каждому.
Информация. Деньги. Пули. Читай: власть.
– Спустимся и забудем как страшный сон.
Поднимаю тройное дно у подушки с ювелирными украшениями, чтобы достать аккуратное кольцо с сапфиром, внутри которого маячок, поэтому оно не станет реликвией моей новой семьи или чем-то в этом роде. Не смогу забрать с собой в путь.
Я надеваю кольцо, чувствуя себя полноценно, крутя его пальцем той же руки в успокаивающем жесте. Подставляю руку под свет гардеробной. Сапфир идеально меняет глубину цвета.
Это просто хороший камень, Квин. У тебя таких десяток.
Со вздохом берусь за кольцо, намереваясь снять, когда грубые ладони скользят по оголенным участкам моих плеч и рук. Меня бросает в дрожь от первичного испуга и близости Николая.
Стресс. Мое тело и дети на удивление крепкие, если продолжают переживать такое.
– Ты не должен быть здесь.
– Я должен быть рядом. – разворачивает к себе – Это должно быть на тебе. – говорит о кольце – И ты должна быть на Острове.
Отталкиваю его, смеюсь.
– Я ничего не должна. Хочешь пойти по кругу? – усмехаюсь – Только теперь под по-настоящему строгим конвоем?
– Ты никогда не была пленницей!
– Ты все усложняешь. – перевожу взгляд на стену – Теперь мне придется искать новых телохранителей, если прежние не обнаружили тебя.
– Вернись. – это приказ.
– И что будет дальше? – удивлена собственным вопросом – Что ты заставишь меня делать, чтобы не выходить из твоего поля зрения и не контактировать с другими?
– Зачем мне это, если я знаю, что ты не навредишь ни Братве, ни ближней семье. – заставляет смотреть на него – Ты предупредила о неизвестных итальянцам туннелях, наняла долбанных сербов, чтобы освободить мою команду…Пуля. – хмурится – Ты сильно пожалеешь, если еще раз постарадаешь за меня. – едва касаясь водит пальцем по раненому предплечью.
На Николе, кажется, почти все зажило, хотя многое скрыто идеальным костюмом, лицо уже не такое опаленное, руки со знакомыми шрамами.
– Это ничего не меняет, меня гложила вина, но не сожаление. – лгу в карие глаза – Я не хочу всего этого, но не смогла бы нанять сербов для поисков, если бы не стала частью Дома.
Он громко выдыхает, услышав невольное признание. Николай – одна из причин, почему я во все это влезла.
– Я тебя люблю, Королева. Ты знаешь, что я всегда у твоих ног. Поехали домой. Я не могу находиться там без тебя.
– Ты слышишь, что говоришь? Ты умоляешь предательницу снова встать тебе за спину с ножом в руке.
Любит. Вот почему он это говорит. Меня разъедает. Если и я признаюсь мужчине, он посчитает это за согласие и утащит без лишних разговоров.
– Я не хочу, чтобы из этого рта вырывалась очередная ложь. – проводит пальцем по моей нижней губе – Что нужно, чтобы по окончанию вечера, мы сели в самолет в один конец в Атлантик-Сити?
– Я подумаю, если твоя семья захочет, чтобы я осталась: Анна, Павел, Сергей.
Это не то, что я планировала. Мне не удастся сбежать от Громова вновь. Я и так полезла под пулю, подвергнув детей и себя огромному риску. На Острове безопасно, пока не появятся очередные жадные мафиози. Николай не сможет нас защитить, насколько бы смертоносен ни был, но я не могу сделать и шага от Громова. Это нездорово, и я не принимаю таблетки.
– Они хотят этого, если хочу я.
– Не заставляй расписывать условие в юридической форме. Они должны – сглатываю – принять меня без твоего давления.
– Отлично, тогда мы едем в Атлантик-Сити, чтобы ты убедилась в решении Павла сама.
Ну конечно. Остальные же здесь.
– Или мне хватит отказа Сергея и Анны.
Сестра Громова просила вернуться ради Николая, но хочет ли она действительно жить со мной под одной крышей? Сергей всегда был ко мне…равнодушен, как впрочем и ко всему миру помимо своей семьи, в которую мне никогда не войти.
Я до безумия хочу еще раз увидеть Остров. Это опасно, неправильно, я стала одной из Глав Дома МакГрат…
– Они скажут обратное. – проводит рукой по моей щеке, пытаюсь не ластиться – Ты ходила к психиатру.
Замираю. Что он еще знает?
– Я хочу, чтобы тебе стало лучше, Королева.
– Не говори на русском, я ирландская королева. – звучу потеряно.
– Ты королева всего гребанного криминального мира, Квин. А теперь ты приструнишь еще пару мужчин, и мы поедем домой.
Я открываю рот, чтобы согласиться, кивнуть, но вовремя себя останавливаю.
Я один из четырех членов Совета Дома МакГрат, так что могу приезжать изредка, без меня бизнес не рухнет. И я не так уж сильно люблю Ирландию или Великобританию, всю жизнь провела в Нью-Йорке, а вторую жизнь в Атлантик-Сити…
Что я творю?
– Чтобы убедиться, мы поедем…
Не рискую произнести это слово вслух: “домой”.
У меня собрана сумка, с которой я постоянно летаю по миру, оставалось забросить в нее кольцо, увидеть обеспокоенные лица Ларри и Джона, которых я не могу взять с собой, но предупреждаю об отъезде в последнюю минуту. Никому более не нужно знать, что я поеду в Америку на испытание. Я действительно хочу увидеть место, изменившее меня…последний раз. Но разум подсказывает, что цель у меня совсем иная.
ГЛАВА 16–17 + ЭПИЛОГ
ГЛАВА 16
НИКОЛАЙ
Квин садится отдельно и пытается не уснуть на протяжении всего семичасового полета, но терпит поражение. Обычно она держит под контролем все, в том числе свое тело, и вряд ли позволила бы себе заснуть в окружении Братвы. Не после передачи информации итальянцам и острейшего чувства вины. Я читаю ее, как открытую книгу. Думаю, ее усталость – побочка антидеприссантов, которые ей выписал психиатр из Лондона.
– Мы в запертом пространстве, она никуда не сбежит, Ник.
Сестра успокаивающе мне улыбается, от чего я только раздражаюсь. Мне не нужна поддержка, когда дело касается Квин и моих чувств к ней. Я в силах разобраться и забыть то, что испытал во время нападения итальянцев. Я не контролировал себя, что происходит не впервые, но тогда убийцу во мне не могли остановить.
– Уверен, при должных усилиях… – Сергей затыкается моментально.
Я сажусь рядом с Квин, касаясь ее кисти. Мне ненавистно, насколько долго я не чувствовал ее, этих губ…ее ресницы начинают трепетать.
– Присоединюсь к пробежке в следующий раз, – мурчит – милый.
Если бы я не слышал это на протяжении последней совместной недели, не разобрал бы слов, у меня сжимается горло, одновременно с этим появляется улыбка. Квин редко бормочет во сне, настолько же, как носит толстые пуловеры, как сейчас. В Атлантик-Сити двадцать пять градусов, но тепло продержится недолго.
Она не принимает руку, чтобы спуститься с самолета или сесть в машину, из-за чего я произвольно рычу.
– Не показывай своего зверя. – огрызается, заметно нервничая перед прибытием на Остров.
Мы молчим всю дорогу, когда она прижимается к прикрытой части катера, чтобы видеть путь, но и не испортить прическу. Квин едва не прожигает взглядом очертания Острова. И я ловлю ощущения дежавю, когда она отработанным легким движением спускается на причал. Долбанных три недели. За это время я успел чуть не сдохнуть от переживаний за свой дом, от рук албанцев, отсутствия жены.
***
КВИН
Я замираю лишь на мгновение, когда вижу Павла в конце трапа. Он даже не смотрит на меня, чему я бесконечно рада. Мне нужна минутка. Здесь словно другой воздух, вид людей. Все ощущается как неизменный дом.
Мы впятером идем через верхние галереи. Николай специально выбрал этот путь, чтобы провести меня мимо нашей спальни. В конце мы добираемся до его просторного кабинета, в котором ничего не изменилось. Даже остался мой уголок для сверки финансов.
Все происходит в неприятной тишине, которая больше всего нервирует Анну. Мужчины садятся, она же неловко оглядывается и занимает место на краешке стула для посетителей.
Встаю возле места Главы Братвы, и пока он не усп ел ничего сказать, упрекнуть меня, говорю:
– Не хочу, что Глава лгал его самым преданным людям, а Николай это сделает.
Темные недовольные глаза поднимаются на меня, но он не перебивает.
– Я была в сговоре с Нерри с первого дня, нахождения здесь. Это организовал дед, чтобы итальянцы уничтожили Братву, а затем согласились на повышение процента с МакГрат, что принесет банку прибыль. Мое освобождение было бонусом за мой вклад. – Павел и Сергей едва напряглись – Я сливалась информацию о локациях особо ценных доков, стратегических клубов и о системе Острова. С последним они и стали работать. У Нерри был план трехлетней давности и код причала низшей категории. – убираю руку со спинки кресла Николая, за которую держалась, как за спасательный круг – Все было добровольно, без дула у виска.
Молчание не успевает стать неловким. Павел смотрит на меня слишком пронзительно, неожиданно для своего рода хищников усмехается.
– И все два месяца, что ты здесь находилась, единственной мыслью был побег? Я в жизни в это не поверю. Не тогда, когда ты спасла мне жизнь, а затем делала вид, словно не можешь завести катер.
Это была идиотская секунда, и Павел оставался позади, но чертово его ястребиное чутье.
Николай поворачивается, чтобы видеть выражение моего лица и поджатые губы.
– Она не говорит, что не сожалеет. – негромко Анна.
Именно это я сказала Громову в своей комнате в Соудж-холле.
– Тогда зачем ты здесь? – он проводит костяшкой по оголенной части моей руки.
Мне не нравится, что все следят за этим жестом, что все понимают – нужно оградить Николая от меня, он слишком очарован. В сотню раз сильнее, чем большинство мужчин при виде меня…теперь мне не хочется внимания других.
– Я теперь Советник… – опускаю голову и тихо смеюсь – практически Глава ирландского Дома. – если буквально все переписано на меня – Хочу быть уверенной, что киллер Братвы не зарежет меня ночью или того хуже – станет инсайдером корпорации МакГрат. Либо думайте, куда деть мое тело, либо подтвердите, что я могу спать спокойно.
– Можешь. В нашей постели.
Николай смотрит на меня снизу вверх, но чувство, словно мужское превосходство выше моего замка.
– Цель похитителей – украсть. Похищенной – вырваться. Это не оправдание, но нет, я не думаю о твоей смерти. – Павел говорит не раздумывая.
Мне не хочется переводить взгляд на Сергея и Анну, рассаженных по разным углам.
– Скажи, что тебе жаль, Квин…и все вернется на круги своя.
– Ничего не вернется, Анна! – не повышаю голос, однако звучу почти агрессивно, но быстро беру себя в руки – Мне жаль, что из-за меня погибли ваши люди, но я сделаю это снова, если меня попробуют удержать.
– Инстинкт. – пожимает плечами Павел.
Он не выглядит таким жестким, как когда заправляет клубами или ведет переговоры.
– Славно, что никто не применяет силу. Все помирились, все расходимся. – командует Николай.
Анна с Павлом встают, я же не двигаюсь – смотрю на Сергея.
– Мне плевать, убьет ли меня Николай, но я остановлю тебя любыми способами, если ты будешь угрожать Острову или Братве. – его голос настолько тяжелый, что я с трудом сдержала вздрагивание – С возвращением.
Они уходят, я невольно выдыхаю, не задумываясь о том, что Николай на расстоянии вытянутой руки. Он оплетает мое бедро и притягивает, чтобы я упала на его колени. Отталкиваюсь от мужской груди, но меня прижимают сильнее.
– Я только что сказала, Николай, что повторю трюк, если меня попробуют удержать.
В его темных глазах нет жестокости, злости или упертости. У меня перехватывает дыхание.
– Черт возьми, ты остаешься.
Он зарывается пальцами в мои неидеально уложенные волосы, ухудшая их вид и мое здравомыслие.
– Я этого не говорила. Нет…
Он прижимается губами к моим. Я сдаюсь свирепости его поцелуя, если это вообще он. Это натиск, насилие, требование, захват. Цепляюсь в рубашку, чтобы…плевать. Я притягиваю Николая ближе, желая большего, чего я не смогу получить.
– Ты такая красивая. – мне не хватало его комплиментов – Я не хочу смотреть никуда более.
Громов встает, держа меня под ягодицы и пересаживает на стол, чувствую эрекцию на уровне своего живота и невольно испускаю стон.
Мое либидо снижено признаками депрессиями, но я не была рядом с Николаем почти три недели…
Он берет меня за подбородок.
– Ты не уйдешь. Пообещай.
Мне нужна секунда, чтобы сфокусировать зрение.
– Зачем мне это делать?
Вижу, как меняется его взгляд на напряженный. При этом мужчина знает ответ – я люблю его, что бы не произносила ранее.
– Мы произвели работу над ошибками.
Звучит смешно.
– Я останусь, но ненадолго. На следующей неделе у меня заключение контракта с греческой мафией.
Мы все еще вплотную друг к другу, поэтому отталкиваю его, чтобы слезть со стола, не скользя по его телу – безуспешно.
Я выхожу из кабинета, выбрав самое безопасное из мест – кухня. Через огромные окна видно тренировочную площадку и тир, от которого едва доносится звук до дома.
– Ты не филантроп. – говорит Николай.
– Дай мне поесть в одиночестве. – начинаю злиться на присутствие Громова.
– Наташа, Софья, Валентин и другие. Оказывается, ты чертов Санта Клаус. – издевается.
Да, я сделала несколько подарков, но все было не бескорыстно – спасала совесть.
– Почему ты продолжаешь бежать?
Потому что здесь опасно. Я погрязла с головой, прогнила, но не позволю этому случиться с моими детьми.
Смотрю чуть правее, где видно кусочек красных кустов роз и макушку Сергея. Хозяйский сад окружен изгородью, но не сомневаюсь, что рядом с этим здоровяком стоит мисс Громов. Невольно улыбаюсь.
– Я не верю, что ты позволил им вместе пойти на мой прием.
– Воспринимаю его как телохранителя, распускающего руки.
Чувствую жар мужчины за спиной.
– Когда отключили генераторы. – это усложнило координацию итальянцев по Острову – Сергея нигде не было. Он…
– Ушел в бункер за Анной, но на тот момент ты уже успел предупредить, что Нерри о нем известно. – заканчиваю за него.
– Он убивал каждого на своем шагу, но его целью было найти мою сестру. Так что так тому и быть: он может проводить с ней время, но только на людях.
Голова Сергея склоняется за оградой, когда Николай собирается перегнуться и открыть окно. Я держу его одной рукой за плечо, а другой закрываю рот, смеясь.
– Я вернее их паре, чем Boston Celtics, так что держи комментарии при себе!
*Boston Celtics – команда Национальной Баскетбольной Ассоциации, в которой играет любовник Квин – Адам Фелтон.
Разворачиваюсь, перевожу дыхание, понимая, что на губах сохраняется улыбка. Это мелкое дурачество. Как раньше.
– Сергею ты можешь доверять.
– Он предпочел личные интересы всей Братве.
– Анна – принцесса, которую ты можешь легко обменять в интересах Братвы.
От этой мысли внутри все сжимается. Так могло бы быть с моими детьми.
– Только через мой ебанный труп. – его мышцы каменеют.
– И Сергея. – добавляю с ухмылкой – Он Громов, что бы ни говорила кровь. – я вспоминаю гравировку на кастетах, мой первый день здесь.
Беру холодный чай из холодильника, в лонгсливе довольно жарко, но это одна из немногих вещей, позволяющая скрывать грудь и низ живота.
– Как и ты.
– Точно. – поднимаю голову – Мне нужно вернуть кольцо. Сумку должны были отнести наверх.
Вместо этого иду к выходу из дома.
– Я хочу пройтись.
Николай либо не следует за мной, либо создает видимость. Он позволяет оценить изменения, точнее – искать их. Но нет, я помню каждую тропинку, мои смешные указатели в тренировочный зал, тир, столовую, медкорпус – все по-прежнему. Это же могу сказать про отношения людей. Они не видели Николая почти столько же, сколько и меня, так что вряд ли задумывались о моем побеге, тем более предательстве. Здесь еще не так много народу, но я знаю каждого. Улыбаюсь, киваю, провожу немного времени на полигоне, затем смотрю за спаррингом с малой кровью.
После того, как я осталась без Николая, без защиты Братвы, я буквально впитывала жестокость. Мне нужно уметь самой заботиться о себе любыми способами, под моей ответственностью будут два человека, которых я не могу подвести. Черт…к ним бы относились так же дружелюбно, как к Анне? Громов не думал бы о том, чтобы использовать их в качестве эквивалента? В принципе последнее не только про криминальный мир. Остров не Эдем, но близок к нему.
Я ужинаю отдельно, решая по телефону вопросы с легальной частью отделов МакГрат, через коды подтверждаю цепочки транзакций на тайный счет. На него можно было бы прожить десятки обеспеченных жизней, но я не могу мелочиться, особенно зная, что утечку миллионов не заметят. Прятки и бег требуют много денег. На данный момент – сорок семь миллионов. Планирую добраться до шестидесяти, а далее работать с металлом. Выхожу из закрытого интернета, когда меня окутывает сонливость. Я не выдерживаю более шестнадцать часов в день. Для Советника криминального Дома и руководителя двух главных отделов бизнес-империи недостаточно и двадцати четырех.
