Текст книги "Невеста Горного Князя (СИ)"

Автор книги: Мария Кейль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

К Матею зайду позже, заодно и Штефану сделаю внушение. Сейчас же мне надо немного тепла.

А значит – плащ, коня и в лес.

Дорога плутала среди темных и голых лиственниц, но мне не впервой ехать в Орген – небольшой, скрытый в горах поселок, где в уютном поместье обосновалась Лейса Мартич – моя ведьма. Красивая, спокойная и невероятно уютная леди. Как-то в столице она подошла на приеме после Свадьбы, она взяла меня за руку, коснулась турмалина на запястье и спокойно произнесла:

– Знаете, князь Олдрич, кажется мне, вам нужно немного тепла, – поймала мой взгляд, хитро и одновременно грустно улыбнулась, добавила, – А впрочем, мне не кажется. Заезжайте ко мне в Орген, у меня хорошие камины в усадьбе.

Я приглашением воспользовался не сразу. Только после обязательного чествования весны вместе с княжной. Мне было паршиво. Лейса, после того, как ее слуги впустили меня, не удивилась, усадила у камина, стащила сапоги, принесла вина, и просто сидела рядом.

– Ничего не будешь спрашивать, леди Мартич?

– А надо, князь? – женщина села ближе. Огонь камина отражался от ее янтарных, почти кошачьих глаз, заставлял бегать рыжие блики по светло-русым волосам. Ее кожа в этом свете казалась куда теплее, чем… Нет, руки у нее и вправду горячие. И губы.

– Расслабься, князь… Хотя нет, не расслабляйся. Где надо, ты каменный, – шутливо шептала она, стягивая с меня брюки. – Горных дел мастер…

– Давай только без шуток про вершины и пещеры, – пробормотал я, а женщина в ответ рассмеялась, будто не в первый раз меня соблазняла. Будто мы не первый раз с ней спали. И я чувствовал себя с ней спокойно.  Так, как надо. И после с нежностью вель пальцами по ее голой спине, а она довольно мурчала на манер кошки.

До этого, бывало, в столице я находил девушек на одну ночь. Но это было … никак. С Лейсой же действительно оказалось уютно. Она не пыталась добиться от меня любви, ей хватало моего общения и страсти. Я же хоть немного оживал после всех этих ритуалов свадьбы.

Вот и сейчас мой гнедой привычно остановился возле небольшой двухэтажной усадьбы, сработанной из огромного лиственничного кругляка. Конюх вручил моему скакуну яблоко и взял под узцы, парень из дворовых провел к дверям.

– Замерз у себя на свадьбе, князь?

Я кивнул, сбросил плащ и обнял ведьму. Она прижалась ко мне грудью, провела пальцами по подбородку, коснулась губ. А потом вдруг нахмурилась, и взяла меня за руку.

– Что это, Олдрич?

Турмалин на моем запястье из розового стремительно становился белым.

6. Горных дел Мастер (3)

Алеш Олдрич

За несколько лет связи ни разу не объяснял Лейсе мою историю с Амалией. Хотя, кажется, она что-то да понимала. Отчасти из слухов, отчасти из-за способностей видеть чуть больше, чем остальные люди.

Обычно Лейса не спрашивала деталей, давая понять, что ей это не важно. Ну да, есть у меня ритуальная Свадьба. То, что Амалия каждый год разная – понять людям сложно, потому что княжна выглядит одинаково. А я не позволял себе кататься к ведьме в последние холодные дни перед свадьбой, когда очередная невеста угасала и турмалин становился белым, а потом рассыпался вовсе. Это был мой секрет, моя боль. И только мой.

– Прости, мне надо срочно вернутся в замок.

С Амалией что-то действительно не так. Все-таки надо было сначала зайти к Мастеру Матею!  Ведьма недовольно поджала губы, глядя как я поднимаю плащ.

– Она все равно умрет, князь, – произнесла женщина, – я не так сильна в предсказании, но это вижу чутко. Твоя княжна умирает.

– Я знаю это, – бросил ей от дверей, – увидимся позже.

– Как знаешь. Только лучше гони по нижней дороге, князь. Не через лес.

Ничего ей не ответил, Лейса пожала плечами и выглянула за дверь.

– Коня князю!

Слуги тотчас метнулись, и вот уже конюх ведет моего гнедого. Хозяйка дома наблюдала, как я сажусь в седло.

– Я, конечно, хочу, чтобы ты остался, князь. Тем более, поверь, нет там повода для волнения. Но раз говоришь надо, то значит надо. Езжай.

Нет повода для волнения?!

– Спасибо, – вырвалось у меня излишне холодно, и я рванул прочь. Из-под копыт гнедого летел снег.

Дорога через лес – дело привычное, даже после того, как в горах наступил ранний зимний вечер. Встречный ветер срывал иногда капюшон плаща, трепал волосы. Я время от времени посматривал на руку. Камень оставался белым. Что за проклятие в этом году? Погруженный в свои мысли, я едва успел остановиться. На небольшую лощину, пару часов вполне свободную, сошла потревоженная кем-то выше осыпь. Дороги не было, только камни. И суди, по оседающей пыли вперемежку со снегом, произошло это совсем недавно. Не проедешь ведь: где поведет коня и сам укатишься вниз с потоком мелкого камня. Вспомнилась Лейса и ее слова.

– Проклятье, – пробормотал я. – Чшш, спокойно, друже, – успокоил коня и спешился.

Обычного человека это бы остановило. Я коснулся рукой осыпи. Да, это случилось совсем недавно, выше в лесу пробегали косули и стронули осыпь. Они-то успели уйти по крупным валунам, а вот подвижная волна мелкого и крупного камня тронулась и накрыла лощину. Горные камни не хотели преграждать мне путь, но так уж вышло.

От моих пальцев потянулись зеленоватые отблески. Убирать все эти камни сейчас было слишком долго, поэтому я лишь зачоровал путь, обратив хрупкую, сыпучую поверхность в твердую мостовую.

Конь, правда, сначала ступал с сомнением и опаской, но после привычно смело устремился вперед.

До замка оставалось все меньше, и камень вдруг начал снова светиться розовым. Я уже спокойнее спешился у ворот, вручил поводья конюху и направился к себе.

– Что не так, князь? – Войт возник тут же, будто из-под земли и подхватил мой плащ.

– Что-то. Где Амалия, кравчий?

Мужчина пожал плечами.

– Мне не ведомо. Должна быть у себя в покоях, Симона и Даяна какое-то время назад относили ужин.

Я толкнул дверь в опочивальню. Второй раз за три дня и впервые за пару сотен лет я зашел сюда вечером. Княжны не было в комнате, как и девочек-прислужниц, да и стол уже был убран.  Но была открыта дверь в купальни.

Чего я там не видел?

Их розовой купальни, которая позволяла княжне набираться сил, раздавалось тихое пение и плеск воды. Слов было не разобрать, я замер в проходе. Амалия встала, поднялась из купальни, отжала волосы, задумчиво улыбнулась. Камень на ее запястье, как и у меня, светился розовым, Нижнее шелковое платье только подчеркивало изгибы тела мокрой тканью. Я никогда не оставался с Амалиями после того, как моя погибла. Никогда не засматривался как на живую девушку. Но сейчас не мог отвести взгляд. Кажется мне, или у моей были черные волосы, куда темнее, чем у девушки передо мной? Или я уже схожу с ума за столько ритуалов и забываю реальность?

Она же подняла взгляд и увидела меня. Подошла ближе, минуя свою купальню и встала в проходе между бассейнами, отделанными желтой яшмой и ониксом.

– Князь?

Я изобразил спокойсвие, хотя внутри все клокотало.

– Что… , – пришлось откашляться, – что вы делали, княжна, после того, как мы приехали?

– Пошла в купаленку, Алеш, – она тянула “ш” в конце имени намеренно мягко, и мне вдруг захотелось услышать свое имя ее голосом еще раз. – Пошла в купаленку, да случайно зашла в твою, черную. И как-то голова закружилась, плохо стало. Симона сказала, нельзя так больше.

Я сжал зубы. Да, если уж она хотя бы ноги помочила в моей, забирающей силу воде, не удивительно, что камень побелел, будто Амалия угасла. И все же… было что-то странное в рассказе. Стоило взять ее руку в свою, как кроме камня, я почувствовал нервное биение крови. Наверное, уже века так не касался ее. И не стоял вот так рядом, наблюдая как вода стекает по волосам, ткани, телу; как она поднимает на меня взгляд с влажными после купания ресницами.

Девушка вдруг покачнулась, я попытался ее подхватить, но не удержался в проходе, и мы оба упали в бассейн, отделанный желтыми и красными камнями.

Воды здесь было мне по грудь, а девушке рядом – выше плеч. Ее волосы были на поверхности воды, голубые глаза напоминали зимнее небо.Но я  не мог отрвать взгляд от приткрытых губ. Дико захотелось услышать снова от нее свое имя.–  Алеш…– произнесла девушка невероятно мягко и потянулась ко мне. Я обнял ее и прижался к ее губам своими.

7. Дорогая Амалия (1)

Иона Чем больше я вглядывалась в каменную девушку за стеклом, тем больше меня бил озноб. Начинало казаться, что вот сейчас, еще немного, и та, настоящая Амалия заговорит. Скажет что-то, объяснит.

Я смахнула пыль со всего стекла, и не могла оторвать взгляд. Где-то на задворках сознания метался голос разума, напоминающий о том, что мне надо было найти не каменную княжну, а деда Матея. Княжна на мои вопросы не ответит.

Но все равно, уйти не хватало воли. Я приложила руку к стеклу, и вдруг мне показалось, что Амалия дрогнула, и потянулась своей рукой к зеркалу. Меня накрыло дикой слабостью, я упала на колени. Рука как будто онемела, пальцы стали бледными, а камень в запястье стремительно стал терять цвет. Зато у каменной княжны турмалин стал гореть ярче.

Встать не получалось, тело не слушалось. Ну вот почему, почему я не ушла сразу, как из хранилища? Любопытство взыграло? А теперь получай: вот прекрасное чувство беспомощности, потому что я понятия не имею, как работает эта магия, лишь чувствую, как из меня утекают силы.

– Ах ты ж девонька, зачем сюда пошла? – раздался скрипучий голос от двери. Дед отряхнул руки от пыли, удивительно шустро для своего возраста подскочил ко мне и вытащил из комнаты. В коридоре мне стало заметно легче дышать.

– Пойдем-пойдем моя хорошая, – бормотал он, ведя меня под руку. Я едва переставляла ноги. Стоило одолеть пару пролетов выше, как в ногах появились силы. Но голова все равно кружилась. Тем не менее, разум прояснился и я порадовалась тому, что меня вытащил именно Матей.

– Можете мне сказать, как мне вернуться обратно?

Он остановился.

– Обратно – к настоящей Амалии что ли? Не-не,дорогая девочка, к следующей зиме все равно там будешь. Не дуркуй раньше времени.

– Нет, – я отпустила его руку и облокотилась о стену, – я – не Амалия, понимаете? Не этот ваш дух ветра. Меня зовут Инна, я в другом мире была обычная девушка. Штефан говорил, что это вы даете Амалии душу. Можете вернуть меня обратно? У меня своя жизнь была, а не вот это все!

Дед Матей вдруг торжественно улыбнулся. Это выглядело жутковато, количество морщин на его лице будто увеличилось втрое. Он ткнул меня пальцем в грудь.

– Вот! Я же знал, что однажды получится! Это Алеш, мальчишка, сдался на седьмой попытке… А дедушка не дурак, дедушка знает, что если времени много, то пробовать можно сколько угодно раз!

– Что у вас получилось? – осторожно спросила я.

Он хихикнул, показав желтоватые зубы.

– Живая невеста. Пойдем-пойдем, а то князь прибежит. Ему говорить куда ты ходила, не надо.

– Почему?

– Просто поверь дедушке, девонька. Я потом тебе расскажу. Иона, да?

Да что у них за проблемы-то со сдвоенными согласными? Ладно, фиг с ним.

– Иона, да.

– А тебе позже все объясню, только к Амалии больше не ходи. Ты сейчас сделай вот что…

Он довел меня почти до самого верха, голова кружилась неимоверно. Через зал до спальни я едва дошла. Не слушая охи и ахи девочек, быстро откусила немного сыра и фруктов, попросила все убрать и отправилась в купальню.

И правда, в бассейне, отделанном розовыми камнями, я потихоньку набралась сил. Прошло онемение, турмалин снова начал подмигивать розовым. В голове медленно укладывалась новая информация. У князя, значит, не простая купальня, а та, которая забирает его силу. А дед Матей в курсе, что засунул в это тело живую душу…

Очень непросто было успокоить дрожь при мысли о том, что я в подземелье могла остаться. Наверное, окаменела бы как та Амалия, уж очень мощно та тянула из меня силу. Я поковыряла камень на запястье. Розовый, блестит. Зараза магическая. Надо будет у деда выяснить, в чем прикол этих камней.

Я плескалась долго, пока не почувствовала себя лучше, чем до этого. Тем более этот страшненький дедуля обещал мне помочь. Настроение тоже улучшилось, вспомнились старые песни, которые папа играл под гитару. Я мурлыкала себе под нос «милая моя, солнышко лесное», когда услышала шаги сзади.

Видок у князя был тот еще, будто он несся через зимний лес. Волосы растрепанные, глаза дикие. Он схватил меня за запястье и выслушал то, что велел мне сказать Матей. Князя ответ успокоил, да вот только или из-за воды, натекшей с платья, или из-за волнения (хотя с чего бы мне волноваться?), я поскользнулась.

Когда вынырнула из теплой воды, князь внимательно смотрел на меня. Внимательно – не то слово. Голодно. Будто ждал чего-то. Вокруг бассейна красным и желтым отсвечивали драгоценные камни, мне было жарко, рядом был мужчина, который мне, вообще-то нравится.

Что на меня нашло, когда я невероятно нежно, лаская каждый звук произнесла:

– Алеш…

Чего я больше всего не хотела, так это слышать, это его «Дорогая Амалия». Но он не стал ничего говорить. Просто прижал меня к себе, и начала целовать. Я чувствовала его губы, уверенные, но нежные. Чувствовала всем телом каждую складочку его сложного костюма, и сама прижалась еще сильнее. Князь вел рукой вдоль моей спины, заставляя меня вздрагивать. В голове крутилось только: пусть это никогда не кончается. Пусть продолжается дальше...

7. Дорогая Амалия (2)

Как-то так вышло, что не смотря на третий курс универа, интима у меня не было. Встречи – да, поцелуи – да, но вот до третьего свидания, а тем более до отношений дело не доходило. У меня нигде не ёкало, не замирало сердце, не летали бабочки. Может, еще дело в том, что когда я после смерти родителей осталась одна, мне было совершенно не до романтики, не знаю. Как-то не сложилось.

В общем, что происходит после поцелуев, я, конечно, представляла. Но в теории, а не на практике. И никакое романтическое кинцо не могло передать и объяснить, что делать, когда по нервам растекается жар, колени подкашиваются, а тело тает от каждого прикосновения. Причем от совершенно каменного мужика, которого  вижу третий день. Ау, Инна! Что с тобой?

– Что с тобой происходит? – повторил князь вопрос здравой части меня. Его низкий голос проникал до каких-то глубин в душе, будто звучал сразу и снаружи, и внутри меня.

Он запустил пальцы мне в волосы, провел по шее. Я перехватила его руку своей и прижалась щекой.

– Алеш… – честно, не специально, но в моем голосе тоже было слишком много страсти. Даже не знала, что так могу, – Я очень хочу…

Он вздрогнул и отстранился.

– Это же желтая купальня.

Мое «хочу чтоб ты назвал меня по имени» так и повисло не договоренным. Вот честно, у меня с ними уже фетиш на свое имя.

– И что с того, князь? – Слова прозвучали немного недовольно. Сознание затуманилось, хотелось довериться чувствам, растаять в объятиях этого мужчины, а не слушать какие-то объяснения. – Какая разница, не ваша ведь, не темная… Силу не тянет.

– Нет, не тянет, – он аж отвернулся от меня. Да что блин не так-то? –  Вода здесь даже дает силы… Амалия, вам разве горничные не объяснили, что камни у бассейна означают?

– Красный и желтый – для взрослых, – повторила я слова Симоны. Еще вспомнилось смущение девочки, и что-то медленно начало складываться.

– Ну, можно и так сказать, – криво усмехнулся князь. Пошел он к черту, не буду его больше по имени звать, пока сам меня не признает! В теле еще оставалось неудержимое желание близости, но разум уже работал. Мужчина же шагнул ко мне, не обращая внимания на то, как мешает его движениям мокрая и тяжелая одежда. Взял меня а талию, и прежде чем я успела хоть что-то произнести, поднял из воды  и посадил на бортик бассейна. А потом уж сам подтянулся на руках и уселся рядом.

Снял совершенно мокрый камзол, который от воды потемнел и выглядел почти черным вместо темно-зеленого.

–  Это бассейн для влюбленных, моя дорогая А…

–  Я не Амалия!

Я вскочила и чуть опять не поскользнулась. Очень неловко и по-детски вышло, князь даже махнул рукой, пытаясь меня поймать, но я устояла.  Не хочу эту слышать. Ну вот серьезно, как ему еще сказать, что я – не кукла. Та, его, в подвале стоит. Еще большой вопрос какого лешего она там делает и почему тянет из меня силу. И почему дед Матей велел не говорить мне про то, что я была внизу.

– Вот как, как мне еще вам сказать, князь? Я не ваша Амалия, и не дух ветра. Меня Инна зовут, и я…

– Это не важно.

А … что? Простите? Можно я его пну, пожалуйста? Совесть и здравый смысл, не зудите, очень хочется мужику по голове постучать. Вот прям тяжелым чем-нибудь.  Камешком по камешку.

– В смысле – не важно? У нас сейчас едва секс не случился, а с кем – вам, князь, не важно? – тут уж я не пожалела яда в интонациях.

– Что чуть не случилось? – переспросил он. Что, в их лексиконе нет таких слов?

– Секс. Интим. Половой акт. Близость. Соитие, – Меня, что называется, «бомбило», я пыталась вспомнить вежливые наименования, но, видимо, совсем таких синонимов в этом мире не было. Наверняка нашлось бы подходящее к тому, как мой сокурсник говорил каждой девчонке «пойдем по****ся?», но мне так не нравилось. Наконец я нашла выражение, которое должно звучать так же и здесь, – Чуть не занялись любовью, князь.

Тут уж его перекосило. Он аж окаменел, хотя уж куда сильнее. Наконец мужчина бесцветным голосом произнес:

– Я любил только Амалию.

Меня было не остановить.

– Дорогую Амалию? Или живую?

– Ты… Ты…

– Да, я!

– Ты – не она!

Ура, победа!

– Я вам это уже вечность твержу, князь!

Он сжал кулаки. Встал. Поднял свой мокрый камзол. И в его самообладание бы верилось, если бы он не попытался сначала надеть его вверх ногами.

– Вы путаетесь, князь, – протянула я, по-прежнему болтая ногами в теплой воде. – И вообще, в чем смысл свадьбы без любви, просветите… свою дорогую?

Он рванул мимо меня в сторону спальни, как был, в мокрой одежде.

А я откинулась назад, легла прямо на гладкие доски пола, и меня накрыло смехом. Скорее нервным, чем радостным, но я не могла выкинуть из головы ни ритуал, ни поцелуй, ни подвал, ни купальню и почти интим, ни разговор. И все это в один день!

Когда пришла Симона с полотенцем и возгласами о том, что же я творю, я все еще посмеивалась.Спасибо вам огромное за лайки и комментарии! Для меня эта история первая в таком формате, мне так же волнительно, как вам и мои героям))

8. Дело Мастера боится (1)

Алеш

Меня остановил Войт. Наверное, если бы не кравчий, я бы и в мокром потащился к Мастеру Матею. Но верный слуга стоял в спальне, скрестив руки, и смотрел на меня, пока я рассекал по комнате в мокрой одежде.

– Вы-то бессмертны, князь. А вот вещи нет. Ковры пожалейте, их принц Катайи вам лично подарил.

В спальне уже горели свечи, пылал камин, стол был накрыт – жареное мясо, травы и овощи из оранжереи, графин вина.

– Вот сначала сядьте, поешьте, потом пойдете. А еще лучше, утром. Отдохнете, подумаете. А там, может и передумаете вовсе к нему идти.

– Матей по ночам редко спит, – напомнил я Войту очевидное.

Кравчий поморщился. Он с самого детства боялся страшного деда, который крадет невесту и которым пугают детей. И даже когда из просто подобранного в предгориях сироты и  мальчишки-слуги стал моим сначала личным помощником, а потом моей правой рукой, и узнал секреты и мои, и Амалии, Матея бояться не перестал.

Но все же здравый смысл в словах Войта был. Я позволил себя переодеть, сел за стол. Как раз можно спокойно обдумать, что я спрошу у старика. Потому что он что смертным был несказанно хитромудрым, а бессмертным так понятнее не стал.

Я прислушался – в спальне у княжны что-то ворковали горничные, и потом она снова принялась что-то напевать. Разве Амалия пела? Я не помню. И глаза… мне помнился зеленый, но у девушке в купальне они были голубыми. Ведь Матей содает их каждый раз одинаковыми, или нет?

В замке почти все спали, в общем зале только угли светились в камине, да около дверей в настенных подсвечниках были зажжены свечи. На кухне гремела посуда. Ну, там никогда не спят.

– Вам лампу принести, князь, – окликнул меня у дверей кто-то из мальчишек-слуг, спускавшийся на кухню с кипой белоснежных полотенец.

– Не надо, парень. – Я сжал кулак, а когда разжал, то положил мальчику сверх на полотенца маленький изумруд. – Держи. Иди дальше так же усердно работай.

– Да, князь!

Он радостно побежал вниз и я услышал начало восторженного «Смотрите что мне …»

Парнишку явно недавно взяли, и он еще не понял, что свет в каменных коридорах мне не нужен. Хотя откуда ему знать, если туда я сейчас спускаюсь редко, разве что в хранилище. Миновал поворот на этаж Штефана и сделал себе зарубку в памяти: зайти после и непременно припечатать к стенке.

Замер на развилке между спуском в мою мастерскую и лестницей к Матею. Где-то внутри было желание сорвать цветы из оранжереи, принести их Амалии, и стоять перед стеклом бесконечно долго в надежде, что она оживет. Стоять, пока цветы не превратились бы в камень, как было бессчетное множество раз. Стоять и пытаться не делиться силой через турмалин с Амалией, а наоборот, забрать, втянуть в себя все каменное в зале, чтоб в предметах осталась жить.

Но нельзя вобрать внутрь родника реку, что берет начало из него. Я не могу остановить свою силу, и давно это понял и признал.

Я толкнул дверь и впервые за много лет зашел в мастерскую к своему учителю.

– Мастер Матей…

– О, Алеш, давненько тебя не видел. Заходи, бери стамеску. Мне тут надо камешек подработать. Садись, садись. Чего встал?

Его мастерская, в отличие от моей, всегда была пристанищем хаоса, в котором он прекрасно ориентировался. Необработанные камни, обработанные камни, куски начатых и брошенных изделий –  все стояло беспорядочно, оставляю на полу огромной пещеры узкие тропинки, освещаемые каменными лампами. Да, ближе к выходу у него была относительно чистая зона с ростовым зеркалом и огороженная ширмами, где он собирал очередную Амалию, а в остальное пространство являло собой истинный творческий беспорядок, который за два с половиной века только разросся и углубился в недра горы.

– Я хочу поговорить…

– Да-да, я понял. Садись вот за тот стол. Бери камешек. Убирай лишнее, шлифуй. Ручками, Алеш, ручками…

Меня словно в детство окунуло, когда тогда еще не дед, но уже мастер Матей взял меня в ученики. Он никого не хотел брать, гнал всех мальчишек после первой же недели, мол тупые они, чуйки каменной нет. Или лупил почем свет намеренно, чтоб сами сбежали. Меня, хилого сироту, который нигде не приживался – все из рук валилось, отправили к Матею просто так – мол, этот если загнется, то не жалко. А оказалось, к камням-то и был интерес у меня...

Откормил меня вместе со своим внуком, да только Штеф в каменном деле ничего знать не хотел. Лишь бы ему с девками шляться. А я стремился дойти до тонкости, найти ту самую магию камня… Нашел ведь.

– Алеш, ты не работаешь, – произнес старик у меня за спиной. Обошел, и уселся с коробкой самоцветов напротив меня а стол. Подождал, пока я возьму с вешалки старый халат, накину поверх рубашки и не возьму в руки стамеску. Не волновало старика, что я могу сейчас магией все сделать. И только когда я начал работать, он достал из своей коробочки сначала рубин, посмотрел на просвет, потом достал турмалин.

– Работай, работай… князь. Дело мастера боится, аль ты забыл старые присказки? Камешек из рук не выпускай, я тебе расскажу пока сказку, а то в воспоминания ударишься, знаю тебя. Работай, Алеш. Больно ты удачливый всегда был, всегда на чуйку вою рассчитывал, на дар, потом на магию… а дед Матей что? Дед Матей только-то время получил, много времени. Но у меня дара такого отродясь не было, еще во времена прииска и оброка я просто делал, пока не получится. Только тогда бывало, знаешь как? Не давали сроку аль камня, чтоб спокойно делать и переделывать до идеала.

Ты ведь когда сломался, Алеш, когда Амалия твоя в камень обратилась. Что ты, дурашка, сделал? Попытался магией все поправить. Сколько раз? А?

– Много, – не удержался я и чуть было не отложил камень. Старик понизил голос:

– Я тебе отвечать не разрешал, недоучек. Ты все попробовал, и решил сдаться. Много, да недостаточно. Даже до полсотни раз не дошел.

– А были варианты?

Старик злился. Хмурился. Но при этом выглядел чертовски довольным.

– Было время! Было время, мальчик! Сколько угодно! Я каждый раз старался делать Амалию лучше. Не такую же. Каждый раз я что-то менял. Камень. Технику. Детали.Ты что же думал, я предложил тебе с каменной девой вечно свадьбу играть? Нет, я знал, что однажды сделаю что-то!

У меня закружилась голова. Так с кем я был сегодня в купальнях, а? Голос у меня вышел осипшим, когда я смог задать вопрос:

– Дед… так что ты сделал, а?

Он жутковато и хитро рассмеялся.

– Дело, Алеш, Мастера боится! Особенно если у Мастера есть мозги, стамеска и вечность!

8. Дело Мастера боится (2)

Иона

Кажется мне, Симона явно хотела запереть двери спаленки, когда уходила. Но даже Даянка привыкла к моему своевольному характеру, и после веского «ну нет, княжна сказала», смирилась, и только попросила больше не пропадать и не пугать их.

– Вдруг вас украдет злой Матей? – Даянка смешно сделала бровки домиком, – пожалуйста, не бродите одна. Мы утром придем и проводим куда хотите.

Да, но только в подземелья девочки не поведут. Да и ни к чему им это.

Замок спал, я, наученная опытом, прихватила с собой шаль. Когда приоткрыла дверь из спальни и увидела, как князь, зараза, выходит из своей. Я замерла. Мужчина наколдовал слуге драгоценность, и шагнул в коридор.

Была ни была, я тихонько последовала за ним. Он спускался так же, как и я, замер на мгновение около одного из поворотов, нахмурился, сжал кулаки, но пошел дальше. Потом он остановился внезапно и уже надолго на развилке. Я до этого пошла прямо, а он свернул в почти незаметный за узорами стен проход сбоку. К Амалии своей, значит, сходить не хочет?

В мягких войлочных тапочках мои шаги были не слышны, и я не сильно отставала от князя. А он и не оглядывался, не думая о том, что не один здесь. Да и дед не сильно рад был его видеть. Я тихонько прошла сквозь дверь и притаилась за ширмой, где стояла каменная ростовая заготовка…Амалии? Грубая, вырубленная из мрамора силуэтом, но все равно красивая. Моего роста. Моего сложения. И даже черты лица угадывались. И еще перед нами стояло зеркало. В полумраке стоять с недоделанной болванкой следующей версии Амалии было жутко, я отвернулась и прислушалась к разговору мужчин.

Дед Матей вел себя в лучших традициях старых преподов. Вот точно профессор сопромата вспомнился. Он как раз любил исходить из того, что студент априори сдать не может, пока не поработает как следует. А князь чем-то напоминал одного талантливого однокурсника, который готовился постольку постольку, вечно рассчитывал на талант, хорошую память и везение. И оно срабатывало. Но не всегда. И его чуть не отчислили в прошлом семестре.

Незаметно я выглянула из-за ширмы. Князь в рабочем халате, с инструментом в руках выглядел удивительно естественно. Куда правильней и логичней, чем в своем камзоле. И лицо у него в момент работы было другое. Тоже серьезное, но не холодное, а увлеченное. Я бы села с ними рядом, и тоже бы собирала бусы… Блин. Обидно, что притащилась сюда тайком. А еще просто залипла на его руки, на уверенные движения, на крепкие пальцы.

Алеш между делом пытался добиться, что же именно учудил дел Матей, и мне это тоже было интересно. Вот только князь пытался решить все нахрапом, резко. Ну же, нет! Я уже держала за него кулачки, как за однокурсника на экзамене, причем видела, что он уже лажает. Князь лажал, но не с ответами, а с вопросами. Он спешил, а не надо было.

Даже более резким и взволнованным голосом мужчина произнес:

– Дед… так что ты сделал, а?

Матей жутковато и хитро рассмеялся.

– Дело, Алеш, Мастера боится! Особенно если у Мастера есть мозги, стамеска и вечность!

Князь смахнул рукой камни со стола. Они покатились в разные стороны, и один маленький розовый берилл оказался у моих ног.

– Ты можешь объяснить нормально? Почему, – в голосе князя слышалась боль, – почему только я страдаю от этого дара, почему для меня он стал проклятьем, а вы со Штефом живете как ни в чем не бывало? А сейчас ты что-то наколдовал, да и толком объясниться не хочешь? Ты забыл, кто рисковал и шел к Матери Гор?

Дедуля тоже встал и спокойно, но не менее грозно произнес:

– А ты забываешь, мальчишка, кто спину за тебя подставлял, и сделал мастером, достойным Дочери Гор. Пшел прочь, и не приходи, пока не будешь готов достойно разговаривать.

Мужчины зло смотрели друг на друга.

– Сам разберусь, – князь снял  рабочий халат, сложил идеально ровно и оставил на стуле. Я едва успела нырнуть обратно за ширму, когда мужчина пронесся мимо меня.

Спустя пару минут я вышла сама. Старый Матей сидел за столом, закрыв лицо руками и бормоча грустно что-то в духе «Ой, дурак». Я подняла халат князя, надела, и принялась собирать разбросанные по полу камни.

Потом села на его место и взяла в руки напильник. Никогда в жизни так не работала, но почему бы и нет?

– Дедуля, может, мне покажете, что надо делать? Я камни люблю, но только бусы собирать умею. Ну и гальванику…

Матей вздохнул.

– Это для князя была работа. Тебе, девонька, я другое дам.

Он притащил мне пару кругов войлочных кругов и коробочку камней.

– Вот, это после шлифовки. Надо начисто сделать. Садись, да только платок на лицо повяжи, чтоб пылью не надышалась.

Он протянул мне потрепанную, но чистую тряпицу.

Какое-то время мы оба молча сидели за столом. Я натирала камни до блеска войлоком, убирая с них пыль и остатки местного средства для шлифовки. А потом дедуля все-таки начал разговор.

– Так ты, значит, тоже камни любишь?

– Да. У меня родители были геологи… – не сразу придумала понятный синоним, – искали новые месторождения. А я украшения люблю делать.

– Нравишься ты мне.

Войлок в моих руках скользил по камню, заставляя его сиять.

– Вы мне тоже нравитесь. Но все же, не могли вы вернуть меня в свой мир?

– Могу. Только помоги мне проклятье снять. Поможешь – верну, окажешься в том же моменте, как ушла. Князь, он видишь ли, сдался. Подумаешь, две с половиной сотенки попыток… Разве ж это повод руки опускать?

У меня в голове некоторые странности князя резко получили объяснение. Например, его вид, как будто Свадьба достала его больше всех на свете. Так она его и достала больше всех.

– Сколько? – переспросила я, чтоб наверняка, – сколько Свадеб?

– Эта двести сорок вторая была. Ну, ритуальная. До этого еще одна нормальная была… С Амалией. Ее он любил безумно.

Я представила состояние человека, который две с половиной сотни раз проходит через свадьбу с копией погибшей любимой женщины и мне поплохело. То, что он вообще адекватный – это уже подвиг.