Текст книги "Мои уродства меня украшают (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Часть 27. Хочу, чтобы он меня запомнил. (отредактированная)

Часть 27. Хочу, чтобы он меня запомнил.

Клара

Моя рука касается мраморного пола, и я понимаю, что что-то не так. От руки исходит настолько сильная энергия, что мраморный пол рушится, стены покрываются трещинами и потолок вот-вот должен упасть. Каждое здание само по себе как карточный домик, разрушь основание, и он падет.

Могу похвастаться тем, что я много зданий в столице снесла одним ударом. Понимаете, когда у тебя клептомания возникают некоторые трудности. Скажем так, вот захотелось мне какую-то мельком увиденную цацку, сильно захотелось. А в итоге пришлось отбиваться от целой банды торговцев наркотиков, потому как за цацкой (бабой главаря) я прямиком к ним в гости зашла. И вот, стоят они с оружием, магией всякой, небольшой группой около двадцати человек. На улице уже комиссары приехали, и я понимаю, что я в глубокой ж… железной шахте. И как в этой ситуации по-тихому свалить? Рукой замахнулась и все: пять секунд, и старинное здание или новостройка складывается как карточный домик. Меня потому и не ищут комиссары, что никто из моих, так сказать, жертв меня не помнит после потолочной контузии. Надо было зарабатывать сносом домов, думаю, за такие работы много платят, ибо времени на старинные здания обычно нужно много. А мне то что? Пришла, раз ударила и готово! Вот только в этот раз я раз ударила, а этот особняк как стоял, так и стоит! Да я здание в два раза больше этим ударом сносила! Что такое? Почему у меня не получилось с одного удара?

Разгибаюсь и смотрю на свой кулак. Почему я стала слабее? Ведь делала все как раньше, а особняк не рухнул. Что со мной не так? Может, не поела? И правда, только утром в столовой перекусила и толком ничего не ела больше. В библиотеку не пускают с едой, самый большой минус в моей работе. Да из-за некроманта я на обед не ушла.

Точно! Это он во всем виноват! Гадина магическая! Жестокий извращенец! А заливал мне о том, что до меня у него секс был двенадцать… Точно, он же не сказал двенадцать чего. А вдруг он имел в виду часы? Ну и похотливый маг! А вдруг он тут каждую ночь с новой бабой ночевал? Так сказать, лечил душевные раны после меня?

За спиной хлопает дверь, и я слегка отвлекаюсь от желания убить всех, кто еще остался.

– Великанша, – слышу его голос и вздрагиваю.

Вот только сейчас хотела убить его, по стенке внутренности размазать, сосиску ножом на кубики порезать… Хотела. А теперь по телу идут мурашки, как же возбуждает его голос. Спишу свой невольный вздох на воздействие ночных кошмаров с участием мага.

Он улыбается и мне хочется разорвать его на части, столько самодовольства в этой улыбке.

– Как я понимаю, ты по мне не скучал. – Говорю, не рассчитывая, что он меня услышит, поднимаю ногу и резко ударяю в то же место, где ударила до этого.

Ну вот! Сразу бы так! Мой карточный домик разваливается, потолок падает на когда-то роскошное убранство и меня злую. На убранство он все-таки долетает, но на меня нет. Резко передо мной появляется некромант, хватает за талию и поднимает руку надо головой. Зеленное пламя образует купол, защищая нас от обломков, но не друг от друга.

Поднимаю руку и сжимаю его за шею, пытаясь не думать о том, что он сейчас сделал. Со мной бы и так ничего не случилось, но этот маг бросился меня защищать, наверное, как свою подопытную крысу.

– Может, отпустишь уже. – Раздраженно шиплю на него, хотя на самом деле не хочу, чтобы он отпускал.

Он опускает руку и хватает мою шею, заставляя смотреть в свои горящие зеленые глаза.

– Никогда. Не отпущу! – Говорит, улыбаясь как самый настоящий некромант.

Вторая рука прижимает за талию ближе к себе, так близко, что я ощутила нечто твердое под брюками. Это от чего я его отвлекла? От какой-то грудастой потаскухи?!

Аура вокруг меня сгущается, хватаю гада двумя руками за шею и пытаюсь задушить.

– М-маг… Чёртов маг! – Зло шиплю, и, он так же пытается меня придушить одной рукой, но я двумя делаю это дело более эффективно.

Кашляет, ругается как сапожник, но восстанавливается быстро. На моей же шее точно останутся синяки от его попытки удушения, на его же ни следа.

– Сук-ка… – Шипит он и резко вместо удушения хватает за шею и толкает на себя.

Поцеловал, жестоко сжимая волосы на затылке, кусая губы почти до крови, сжимая бедную попку так, что визжать от боли хотелось. Ну как я могла остаться в долгу? Схватила одной рукой за волосы, собираясь их вырвать, но они такие мягкие, приятно щекочут руку, что… Что я дернула за волосы всего лишь раз, а потом только делала вид что дергаю, на самом деле с удовольствием чувствуя, как пряди проскальзывают между пальцев. Вторая моя рука все еще сжимала его за шею, надавливая ногтями так, чтобы появлялись кровавые раны, которые почти сразу заживают.

Спаситель, как же он целуется! Ноги ватные, соски под тонкой рубашкой торчат от моего возбуждения сильнее, чем от холода. Мне больно, слегка неприятно. Но при этом так кружится голова от его поцелуев, горит все внизу живота. С ним только так и бывает, жестко и до боли приятно.

Стоп! А если это он только со мной такой жестокий? Я же всего лишь его будущая подопытная крыса. «Нимф» же он, наверное, любил нежно, ласково. Они же, чёрт его за ногу, красивые! А я как он говорил, уродина! Ненавижу!

Мы оттолкнули друг друга почти одновременно. Я потеряла равновесие на ватных ногах и свалилась на бетонную плиту, усыпанную кучей черепицы. Маг остался стоять, отступив только на шаг назад. Смотрит на меня так же как я на него, с неприкрытой ненавистью.

– Как тебе утро в таверне, понравилось? – Самодовольно улыбаюсь, устраиваясь на плите поудобней. Он зарычал, и я не смогла сдержаться и засмеялась с него во весь голос.

– Тварь, сука, уродина чёртова… – Зашипел он и бросился на меня. Схватил за голые плечи и затряс, наверное, чтобы перестала смеяться с него.

– Я тебя убью! – Выкрикнули мы друг другу в лицо почти одновременно.

– Ты мне дорого за это заплатишь, сука! – Его лицо скривилось от ярости, зеленый огонь охватил все тело, и я, чтобы не остаться совсем голой на холоде, залепила ему кулаком по перекошенной роже. Но вы же знаете, у меня удар не слабый, вот и улетел он куда-то за строительный мусор оставшейся от особняка.

Поднялась на ноги, отряхнула пыль и штукатурку со штанов и заорала:

– Маг, ты там живой?

Он появился передо мной почти сразу после этой фразы, так что мне пришлось увернуться от взмаха меча, отпрыгнув назад. Лицо он себе восстановил, правда кровь, смешанная с грязью на нем, осталась.

– Тебе понравилась свиная голова? Творчески с моей стороны, не скажешь? – Повела плечом, позволяя рубашке сползти так, чтобы грудь была почти видна из-за выреза. Улыбалась так, что щеки свело.

Я бесила его специально, провоцировала и заигрывала. На самом деле мне не было смешно, даже наоборот, меня внутри колотило от злости.

– Не волнуйся великанша, в камере, где ты проведёшь остаток своей жизни, я тебе наглядно продемонстрирую все прелести твоей шутки. Вот только не знаю, с чего ты крем сделала, что после контакта с водой, у меня вся кожа слезла. – Как он злится, его злость и ярость так приятна.

Попытался нанести еще удар, но я увернулась.

– Слезла? Правда? Классный эффект! Я даже не ожидала, что при смешении остатков порошков и заварного крема получится такой результат. А что больно было, да? – Улыбнулась еще шире играя в невинную дуру. Эффект сильный, но вполне ожидаемый если учесть какой состав в тех порошках был.

Маг то ли зарычал, то ли взвыл, горя как факел. Странно что его одежда цела после того как загорелась. Особая ткань? Но тут я вспомнила о надписи оставленной мною на его спине и скисла.

– А шрамы, оставленные мною на память на спине, тоже слезли с кожей? – Невинным голоском спросила его. Делала я надпись на спине так, чтобы он о ней сразу не узнал, да и кремом спину для этого намазала, а тут такой просчет!

– Представь себе, слезли. – Процедил он, зло улыбаясь и взмахнул в руке мечом. У него хорошо получается, похоже, он умеет с оружием обращаться.

– Ой! – Визгнула я, когда он очертил своим огнем круг вокруг нас.

– Что ты там мечом Сержа вырезала? «Свинка моя»? «Попка тоже»?! Так я на каждом сантиметре у тебя такие слова вырежу, что даже после твоего крема шрамы останутся! – Запахло жареным, это я отступилась и чуть не спалила себе обувь. Да еще развалены особняка стали подозрительно дрожать и явно не от моего гнева. Он делает быстрый рывок и мне приходится сделать кувырок, чтобы остаться с головой.

– Да чего ты бесишься, маг! – Взвыла, почти сразу после кувырка уворачиваясь от резкого выпада. Поднялась на ноги и хожу с ним по кругу, ожидая очередного выпада. – Ничего же не осталось.

– Но ты хотела изуродовать меня на всю жизнь, великанша? – Резкий рубящий удар от плеча, что я чуть не лишилась руки.

– Нет, маг, я хотела, чтобы ты запомнил меня на всю жизнь. – Говорю еле тихим шепотом, и он останавливается, хотя собирался снова ударить.

Часть 28. Помнить. (отредактированная)

Часть 28. Помнить.

Игнат

Мне бы сосредоточится на деле, впихнуть в родовой огонь побольше магии, но я не могу. Она почему-то холодная. Настолько, что даже сквозь тонкую рубашку не могу почувствовать тепло ее тела под рукой на талии. Потолок падает вместе со вторым этажом, массивные конструкции под которыми никто кроме некроманта не смог бы выжить. Но моей великанше эта информация не интересна. Холодная как лёд рука касается шеи, заставляя непроизвольно вздрогнуть.

– Может, отпустишь уже. – Шипит она раздражённо.

Действительно, я так отвлекся, что большинство обломком сжег в пепел. Вот, спас эту чёртову великаншу, а она вместо «спасибо» меня душить собралась. Неблагодарная тварь! Вот только зачем я ее спас? Сойдусь на том, что это было необходимо, чтобы убить ее самому, но попозже.

Что она сказала? Отпустить? Улыбаюсь, предвкушая все пытки, которые заставлю ее ощутить. Держу ее одной рукой за шею, второй прижимаю к себе за талию, чтобы не убежала.

– Никогда. Не отпущу! – Обещаю мысленно, добавляя «моя».

Легкий ветерок поднимает ее черные, как сама ночь волосы, укрывая плечи от зимнего холода. Не пойму, какого цвета у нее глаза, в них отражается Луна. Ее кожа такая же на удивление гладкая, как и волосы, гладкие как шелк. На правом плече виднеются желтые большие синяки. Мои синяки, я их ей поставил. Надо же не свела, даже наоборот, надела тонкую рубашку, которая плечи оголяет, выставляя, таким образом, моё творение на показ. Вот только как она здесь оказалась, в таком виде? Опустил взгляд вниз и чуть вслух не наругался, заметив торчащие под тонкой тканью соски. В штанах стало тесно. Какого чёрта почти голые потаскухи Жизель не сумели меня возбудить, а прикрытые сомнительные прелести моей великанши смогли?!

– М-маг… Чёртов маг! – Аура вокруг нас сгущает воздух и становится тяжело дышать.

Она опять бесится и уже обеими руками хватает меня за шею. Причем она совсем не шутит, мне почти сразу приходится восстанавливаться, а то она мне чуть шею не сломала от большого усердия. Попытался ее тоже придушить, но одной рукой, не особо получилось, хоть красные следы на шеи оставил.

Дышать становится тяжело, а вылечивать себя раз за разом накладно. Здесь никакой магии не наберешься, чтобы защититься от нее!

– Сук-ка… – Рычу и знаю, как отвлечь ее. Правда, это только что бы ее отвлечь. Удобней хватаю ее за шею, и толкаю на себя, сразу впившись в холодные губы жадным поцелуем.

Губы холодные, но судя по тому, как она отвечает, ей нравится всё, что я с ней делаю. Почти до крови кусаю губы в поцелуе, хочу, чтобы они припухли, делая ее страшную мордашку покрасивее. Возбужденная она не такая страшная, или мне просто плевать, как она выглядит, когда хочу ее.

Кусаю ее губы, прижимаю к себе так крепко, что даже если захочет, не сможет убежать. Но она и не хочет убегать. Одна рука зарылась в мои волосы и дергает за них, то сильно, то нежно в таком до боли в штанах знакомом темпе. Вторая рука делает что-то невообразимо приятное, заставляя вздрагивать, когда ноготки в том же знакомом такте всаживаются в шею, позволяя коже в том месте заживать, только для того, чтобы снова и снова ранить. Ощущения такие странные, что с трудом могу признать, что мне нравится. Соблазняет гадина! Сжимаю попку, заставляя прижаться к себе сильнее. Заставляю почувствовать насколько я хочу ее.

Хочу ЕЁ?! Эту чёртову великаншу?! Да что со мной такое?!

Толкаю, в тот же момент что и она толкает. Она падает на плиту неуклюже и мне почему-то сразу вспоминается, как она падала на пол в той таверне, как завлекающее раздвигала ноги передо мной.

Ненавижу! Как же сильно я ее ненавижу!

– Как тебе утро в таверне, понравилось? – Самодовольно улыбаясь, она разлеглась на плите, раздвинув ножки в тонких черных брюках, почти так же, как в таверне. Зарычал, толком не понимая от чего именно. От больного желания перевернуть ее на живот и трахнуть прямо на этой куче мусора или же от того как провел то утро. Она засмеялась, издевательски покачивая ногой.

– Гадина, тварь, сука, уродина чёртова… – Зашипел и бросился на нее. Схватил ее за голые плечи, заставляя перестать смеяться, перестать соблазнять меня.

– Я тебя убью! – Выкрикнули мы друг другу в лицо почти одновременно.

Стало легче, от ее злости, ауры, что снова окутала нас. Такое впечатление что действие ее настоек до сих пор не кончилось или я… Нет, никаких «или», зелье, это все зелье.

– Ты мне дорого за это заплатишь, сука! – Огонь охватил меня и почти коснулся ее, так сильно было моё желание стереть ее с лица земли. Отвлекся настолько, что не смог увернуться от ее удара прямиком в челюсть. Меня подбросило метра на три в воздух, выбив почти все зубы и бросило на бетон.

– Больно, – прошипел, когда ко мне вернулось способность говорить, как и сами зубы.

– Маг, ты там живой? – Заорала равнодушно моя великанша и желание закопать ее тельце в развалинах этого притона стало идеей – фикс. И тут мне, так, кстати, попался на глаза, кем-то забитый меч. Не тратил время на поднятие и просто телепортироваться к ней и почти сразу нанес удар. Увернулась, отпрыгнула на большой кусок потолка.

– Тебе понравилась свиная голова? Творчески с моей стороны, не скажешь? – Она улыбалась, даже нет, скалилась. Сделала неловкое движение плечом, рубашка сползла, почти оголяя грудь с возбужденными сосками.

– Не волнуйся великанша, в камере, где ты проведёшь остаток своей жизни, я тебе наглядно продемонстрирую все прелести твоей шутки. Вот только не знаю, с чего ты крем сделала, что после контакта с водой, у меня вся кожа слезла? – На самом деле мне не было интересно, я знал состав, от которого кожа слазить будет долго и в разы больней, что бы моя мучительница помучилась. Попытался нанести еще удар, но она увернулась. Да откуда в ней столько прийти?!

– Слезла? Правда? Классный эффект! Я даже не ожидала, что при смешении остатков порошков и заварного крема получится такой результат. А что больно было, да? – Улыбнулась еще шире играя в невинную дуру. Как же меня бесит ее наигранность! К чёрту! Сожгу здесь все, а ее на фарш пущу!

– А шрамы, оставленные мною на память на спине, тоже слезли с кожей? – Невинным голоском спросила она и меня уже перекривило от того сколько надежды было в этом голосе.

– Представь себе, слезли. – Процедил сквозь зубы, зло улыбаясь. Понравилось, как скисла ее ухмылка, от моего ответа, но при этом взяла такая злость, что играть по-честному не хотелось. Вызвал огонь, очертив вокруг нас границу. Теперь не уйдет!

– Ой! – Визгнула она и мне это понравилось.

– Что ты там мечом Сержа вырезала? «Свинка моя»? «Попка тоже»?! Так я на каждом сантиметре у тебя такие слова вырежу, что даже после твоего крема шрамы останутся! – Вспоминать свой позор было, мягко говоря, неприятно, моя ярость будила некромантские силы, заставляя землю дрожать. Делаю быстрый рывок, и она уходит от удара в последний момент, сделав кувырок.

– Да чего ты бесишься, маг?! – Кричит она и меня просто распирает от злости! Зеленый огнь разукрашивает все в свои цвета, и я понимаю, что ей теперь точно конец.

Увернулась от еще одного моего удара и теперь преспокойно ходит по кругу, держа меня на расстоянии.

– Ничего же не осталось. – Сказала она, слегка улыбаясь, при этом в улыбке читалось, насколько она огорчена.

– Но ты хотела изуродовать меня на всю жизнь, великанша? – Резкий рубящий удар, она снова укорачивается, и тогда я мысленно цепляю на нем заклятие, чтобы при следующем ударе, даже если промахнусь, ее ударила призванная стихия ветра. Не уверен, подействует ли, но можно же попробовать.

– Нет, маг, я хотела, чтобы ты запомнил меня на всю жизнь. – Ответила она вдруг, мгновенно сбив меня с мысли, и заставив во все глаза смотреть на себя.

Её слова были тихими, вкрадчивыми, но для меня прозвучали как гром среди ясного неба. Она была слишком серьезна, слишком не похожа на себя и от чего-то я сразу поверил ее словам. Даже несмотря на то, что в них было слишком много эмоций, которые возможно она и сама не понимала. Потому… потому что она что-то чувствует ко мне и это отнюдь не одна ненависть или желание. Ведь это ОНА сама нашла меня, а не я ее. Разозлилась и разрушила здание она не просто так, ей не понравилось, место, где она меня нашла. Я значу для великанши намного больше, чем я думал, хотя бы, потому что я ее первый мужчина. На моих губах заиграла самодовольная улыбка. Так почему бы мне не использовать ее привязанность себе в пользу?

Часть 29. Слишком. (отредактированная)

Часть 29. Слишком.

Клара.

Это сейчас я сильная, это сейчас я могу контролировать дарованные папой гены. Когда же была ребенком, не могла. Моя аура просыпалась, стоило мне разозлиться, из-за моего характера я злилась часто. Сами посудите, мало, кому понравится, если по двадцать раз на дню чувствуешь адский ужас? Вот и другим сиротам с приюта и воспитателем не нравилось. Особенно не нравилось это директору, так что он придумал свой способ наказания для меня – подвал. Можно сказать, подвал, ну и что там страшного? Вот только отцовской силы тогда не было у меня, только быстрое заживление. Вот на него и рассчитывал директор, бросая меня в грязный подвал, кишащий огромными крысами.

Вздрогнула, чувствуя собственный ужас, почти вспомнив как это – когда тебя едят заживо.

Часто бывало, в приюте обо мне забывали на несколько дней. Так что держалась только на силе воли, пускай, и иногда проклиная, свою регенерацию. Свою же силу я обрела только после того как обо мне забыли на целую неделю, хотя мне в полной темноте, кишащей крысами это время показалось вечностью. Тогда мой удар был намного слабее, и что бы расквасить лицо директору я била долго, испытывая такую злость, как ни в жизни до этого. Я бросила его в подвал, к крысам на ужин. Он кричал, когда твари начали его есть его живьем. Стоя за дверью и улыбаясь, не давая охранникам помочь ему выбраться оттуда. Любое милосердие к этому человеку исчезло во мне, после того как он решил наказывать так не только меня. У меня было заживление, шанс на выживание. У Сью, Марка, Сабины и Отто этого шанса не было.

Сью, маленькая девочка с кудряшками, мама у нее была орком, папа человеком. У орков большой стыд, когда появляются дети от других рас, особенно у женщин. К тому же, у ее даже кожа имела светлый цвет, никакого зеленного оттенка. Только глаза неестественного зеленого оттенка, я до сих пор помню их. Помню, что она любила сладкое, и однажды своровала с подноса обеда директора маленький эклер. За это ее и бросили в подвал. Крысы съели ее за час, пока мы пытались высвободить ее из адской ловушки. Помню, как она кричала, как звала маму, которой никогда не знала. Помню, как она плакала и завывала, моля выпустить ее оттуда. Никто не выпустил, и мы с Марком, Сабиной и Отто не смогли ничего сделать, даже подравшись с охранником, только попали в лазарет.

Сабина, помесь эльфа и человека, немного старше меня, кажется, понимала, что нас накажут за попытку спасти Сью. Она так долго плакала, что яркие голубые глаза потухли, а светлые волосы стали седыми. Наверное, Нальнар понравился мне сначала тем, что у него были такие же короткие светлые волосы и почти такие же яркие глаза. Девочкам не разрешали носить длинные волосы, подстригали коротко от вшей. Ее забрали из лазарета через три дня.

Еще через день пришли за Отто. Небольшой щуплый парнишка, как я, совсем похож на человека. Никто и не сказал бы, что он сын русалки. Он всегда смеялся, рассказывая, как русалка как-то повстречала красивого моряка, но что-то у нее пошло не по плану и впервые в русалки родилась не маленькая русалка, а почти обычный мальчик. Она попыталась отдать ребенка отцу, но тот давно сгинул в море, так и попал Отто к нам в приют. Он был обычным парнем, разве не считая того, мог дышать под водой.

Последним был Марк. Мне кажется, я его любила больше всех, он всегда заступался за нас, потому что был старше на год. До сих пор не знаю, зачем его держали в приюте, ведь он был обычным пареньком. У него даже магический дар был, небольшой, но был. Он мог поджигать фитиль на расстоянии. Когда его забирали, мы оба уже знали куда. Марк обнял меня на прощание и шепнул только одно слово: «живи».

Через два дня забрали и меня. Перед тем как бросить обратно в подвал, директор сказал, что мои друзья ждут меня на том свете. Всадил в бок нож и бросил во мрак истекающей кровью. Помню тот ужас, тот страх. Помню сладковатый запах гнилой плоти и жареного мяса. Сью съели полностью, ее кости так и остались лежать в куче порванной одежды, я узнала ее по маленькой золотой крышке от какого-то напитка, что подарила ей. Даже в почти полной тьме она посверкивала.

Никто не выжил, из них никто не выжил. Крысы растаскали тела на части, обглодали до костей, и большинство унесли с собой в канализацию. На стене остались следы огня, несколько крыс поджарил Марк, но слишком мало, для того что бы надеяться, что он выжил.

Когда я поняла, что это правда, что это не просто страшный сон, меня обуял такой гнев на себя, на директора, на охранника, что моя аура заполнила весь подвал, заставив крыс бежать в ужасе. Я бесполезна, когда боюсь, когда в отчаянье, аура проявляется только когда зла и в гневе. Возможно зная это, директор потому и приказывал наказывать нас поодиночке, делая перерывы, что бы крысы снова проголодались. Вот только быть всю неделю в гневе я не могла, тогда крысы снова возвращались. Меня охватывала то звериная ярость, то почти беспомощная апатия от пережитого ужаса и отчаянья. От голода и отсутствия сна начались галлюцинации, и я разговаривала сама с собой, как мантру повторяя последнее слово Марка: «живи».

Когда последние крики директора стихли, я ощутила такое счастье от своей мести, что с ним сравниться только глубина отчаянья, что последовала за этим. Его смерть не вернула мне моих друзей, моих не кровных братьев и сестер. Мне исполнилось всего пятнадцать лет, когда я впервые убила человека, когда я впервые получила силу великана. Наверное, никто кроме самых великанов не знает, какая плата за их могущество – чужая отобранная жизнь.

Почему я вспомнила об этом так не вовремя? Стираю рукой кровь с лица, чувствуя, как все тело дрожит. Мой маг залечил себе лицо, но с его груди все еще торчит штырь. Просто ходящий мертвец.

– Маг, тебе помочь? – Спрашиваю, слегка улыбаясь, хотя на самом деле чувствую себя ужасно. Меня все еще бьет маленькой дрожью от ужаса воспоминаний.

Мгновение и он передо мной, меч почти пронзает мой живот, и я с трудом понимаю, что раньше он был несерьезен. В последнее мгновение клинок только проходится возле живота, разрезав рубашку. Длинные испачканные в крови пальцы хватают за шею и больно сжимают ее.

– Это я тебе сейчас, «помогу». – Он наклоняется к губам, но не целует по-настоящему.

Тело пронзают маленькие иголки, и я с трудом понимаю, что он опять взялся за свое. Прежде чем я успеваю заехать ему по лицу, меня перестают «целовать» и отпускает резко. Некромант и сейчас не серьёзен. Все это время я считала, что у меня есть превосходство над ним, но что если я ошибалась? Не важно, как я сильна, если он может нанести мгновенную атаку, от которой просто невозможно уклонится.

Кажется, я совершила огромную ошибку, когда пошла за ним. Он улыбается и целует меня снова, но не так, не как некромант, высасывая с меня энергию, а как мой маг, мой жестокий и беспощадный Игнат. По телу идут предательские мурашки, ноги подкашиваются в разы сильнее, чем от его специфического «поцелуя».

Нет, я совершила огромную ошибку, когда выбрала именного его в отцы своему ребенку. Слишком силен, слишком красив, слишком соблазнителен, слишком хорош, слишком эгоист, слишком гад, слишком маг, слишком некромант…. В нем всего слишком много. Так много, что я не знаю, как мне удержаться, чтобы наша одна единственная ночь не превратилась во всю жизнь.

Поцелуй прекратился по его желанию внезапно для меня. Ноги ватные, дыхание сбилось, а все тело так и ломит от желания поближе прижаться к нему, даже несмотря на меч у горла. Посмотрел на мои распухшие губы, красные щеки, затуманенные от желания глаза и в конце на торчащие сквозь рубашку соски и так довольно улыбнулся, что мне захотелось наплевать на меч у горла и съездить ему по роже еще раз.

– А ты, я так вижу, скучала. – Он улыбнулся еще шире и мне стало понятно, почему меня так бесила его наглая молодая рожа. Все дело не в ней, а в его самодовольной эгоистичной натуре, просто шрам слегка уменьшает эффект омерзения от его самодовольной улыбки.

Как-то не в тему вспомнился Нальнар и его поцелуй в коридоре. Мне его не хватало, я думала о нем, но скучала ли? При этом мне не было скучно, когда я доводила Нальнара или пыталась вытащить Пепу с лабораторной комнаты. Подняла руку и похлопала мага по плечу.

– Ну да, ну, да… – Прошептала, сладко улыбаясь, всем своим видом показывая, что просто щажу чувства некроманта.

Его зубы скрипнули очень громко, выдавая его злость, скрытую за холодной улыбкой.

– Меч уберу, если пообещаешь, что не будешь махать руками. – Прохладно предложил он и я только кивнула, ни на что на самом деле не соглашаясь. Маг помедлил секунду и убрал меч от моего горла, сразу отступив на шаг назад, как будто ожидая моего удара. Снисходительно улыбнулась, наглядно показывая, кто тут кого боится.

– Так что ты здесь забыла, великанша? Меня искала? – Он улыбнулся, даже когда его голос переполнен самодовольства, мне нравится его тембр.

Вот только мне смущает тот факт, что уже поздно, и вход в общагу будет закрыт через час. Я бы конечно могла потешить себя мыслью о повторении прошлой ночи, но вот только я устала, замерзла и голодна. Маг же явно не настроен на продолжение, к тому же я все еще не знаю, получилось ли мне забеременеть с того раза. Если бы я знала точно, что не получилось, возможно, я бы рискнула еще раз. Но сейчас, я, похоже, явно не в форме, без настоек Пепы, есть ли у меня шанс сбежать от некроманта сейчас?

– Да нет, это ты сам меня нашел. Увидела тебя на работе и решила, так сказать, поздороваться, а то так и не успела в прошлый раз попрощаться. – Улыбаясь, отступила на шаг, сейчас ногой как дам по строительному мусору, пыль поднимется, и тихо смоюсь.

Собралась сказать: «Прощай» и, махая ручкой на прощание смыться, но не смогла.

– Так ты, и правда, потаскуха Жизель? – Его приятный голос не имел интонации, хотя я в нем ощутила и злость, и обиду, отвращение, пренебрежение… Там было столько неприятных эмоций, что стало тошно. Но все это я поняла потом, когда уже отшвырнула его за развалины особняка, прямиком на одну из огромных елей. Меня взяла такая злость, что остановить себя я просто не могла. Рассудок покинул меня, как в отеле, когда он меня мужиком назвал.

Перепрыгнула огромные развалины стены и увидела перепуганную толпу. Какая-то старая тетка выла что-то о «элитном клубе», рядышком с ней собрались «нимфы». Клиенты же причитали, грозились, чуть не нападали на беззащитных голых тружениц нелёгкой профессии.

– Да я вас комиссарам сдам, потаскухи долбанные! Меня чуть не убили! – Кричал какой-то полураздетый толстячок.

– Хочешь сделаю «не чуть»? – Оскалилась на него, поскольку тот перекрывал дорогу, он убежал почти сразу, как и остальные клиенты.

– Дорогу! – Крикнула, идя сквозь толпу полуголых «нимф». Те завизжали и бросились в россыпную, маг уже восстановился, но с ели слезать, похоже, не собирается.

– Слезай, мать твою! – Закричала и пнула толстый ствол ногой.

На удивление дерево никак не хотелось ломаться, или все дело в том, что я устала и хочу есть? С дерева не послышалось ни звука, попыталась разглядеть его в густой ветви, но не смогла. С раздражением пнула соседнюю ель и услышала женский крик.

– Ааааааааааааа!!! Не на надо! Спасите, спасите меня! – Завизжала «нимфа» с верхушки ели, и я с удивлением поняла, что это та самая, которая моего мага под ручку брала.

– ИГНАТ!!! – Заорала во все горло.

С верхушки нужной мне ели ни звука, а вот «нимфа» во все горло плачет крокодильими слезами.

– Игнат! – Ноль реакции, захотелось заорать «некромант», но слишком не безопасно это. – Если ты сейчас же оттуда не слезешь, я вас обоих убью!

– Не надо! Аааааааа… – Закричала тут же моя будущая жертва с соседнего дерева. С нужного дерева я же услышала короткое и не громкое:

– Нет.

– Что значит «нет»? Что значит «нет»?! М-МАГ!!! – Закричала в гневе и со всей дури начала бить дерево по толстому стволу.

Несколько ударов, дерево начинает трещать, наклонятся и падать. Ну и что сделал мой некромант в такой ситуации? Взял бы, спустился «по-хорошему». Но нет, он свернул на пусть самоубийцы и перепрыгнул на соседнюю ель. Причем не просто на соседнюю, а именно на ту, где пигалица светила едва прикрытым задом. С громким криком «спаситель» она бросилась ему на шею, более того кажется целуя в лицо.

Мой громкий крик негодования и мощную волну ауры смог затмить только дикий ор «нимфы» на дереве и яркое зеленное пламя, обуявшее ее и ствол дерева. Пожалуй, только это и спасло этих двух от неминуемой смерти. Маг, оттолкнул девушку в воздух и, кажется, магией опустил на землю. Ее одежда перестала дымиться, но лицо и руки покрылись черной коркой. Она лежала не двигаясь, наверное, потеряв сознание. Перепуганные остальные «нимфы» нерешительно смотрели на нее, даже не пытаясь помочь.

Так вот что должно было случиться со мной в отеле, хорошо, что папочка и мамочка передали мне свои гены. Дерево сгорело до тли за считанные секунды, маг опустился на землю, с видом как будто ничего не случилось.