Текст книги "Мои уродства меня украшают (СИ)"

Автор книги: Мария Власова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Часть 38. Нашел (отредактированная)

Игнат

Часть 39. А где эпичный бой?! (отредактированная)

Часть 39. А где эпичный бой?!

Клара.

– Ну что же, мальчики, зажжем? – подмигнула самому симпатичному из них, у него единственного цвет кожи сейчас был не зеленый. Остальные зеленые братцы, смахивающие на пьяных водяных, стояли скопом напротив нас с Пенелопой.

Подруга нервничала, еще бы, нас чуть на месте не убили, вместо этого чудом перевели все в поединок на их полигоне для дуэлей, вот дуэль я еще не устраивала, новый опыт как сказать. Подруга моей радости не разделяла, это же ее как-никак они прибить собирались всем скопом.

– Держи, – шепнула она, сунув мне в руки мешочки с порошками. У нее через плечо висела сумка с зельями, в которой она нервно копошилась.

– Пеп, помнишь, как мы полезли доставать ту дрянь морскую… Как ее там? Полынь-траву, которая для зелья забвения нужна, помнишь? Мы еще в болото полезли, а там эти, зеленые, на этих вот похожие? Как там их, вечно забываю… – Начала тараторить рядом с ней, чтобы разгрузить обстановку. В том, что мы победим, я была уверена, за свою подругу любому глотку разорву. Главное, чтобы она сама в это верила и не совершала глупых поступков.

– Водяные, Клара, сколько раз тебе говорить? Не понимаю, как ты вообще их всех победила. Это же их территория, они как рыбы в воде. Главное еще и щипать их начала. Я же говорила тебе: что их шелуха не имеет никаких свойств! А ты все равно почти всю у каждого обдирала как курицу. – Все еще роясь в сумке запричитала подруга. Она вообще любит все время меня поучать, из-за того, что дома ее все время сестры поучали.

– Да при чем тут свойства, эти идиоты в пылу драки начали что-то вякать о том, что я настолько страшна, что даже в болоте не тону, вот и нарвались. – Добродушно улыбнулась полицаям, от чего те отшатнулись от меня. – Я вообще злопамятная, только тебе подруга, все прощаю, ибо дите ты малое.

– Я тебя старше вообще-то. – Пробурчала она себе под нос, наконец, определившись с пузырьками и поднявши на меня взгляд.

– Да ты вообще еще та бабулька, а вот я да, молода и духом, и телом. Правда, мальчики? – Помахала им ручкой незатейливо.

– Вы еще долго трепаться будете? – Один из них, тот самый симпатичный с презрением плюнул себе под ноги, упираясь руками в бока, такой себе самый сексуальный мачо.

– Так нас только вы задерживаете, пускай уйдут остальные, и можем начинать мордобой, в смысле дуэль! – Ласково им улыбнулась, что бы они вздрогнули опять.

– Чудовище… – Пискнул один из них, за что я ему еще сильнее улыбнулась.

– Ты даже не представляешь насколько, сладкий. – Отбросила волосы за спину, интересно будет драться с ними в такой короткой юбке.

– Вы будете драться с нами всеми. – Ответил красавчик, с тем же пренебрежением. Гад, который меня сапогом давил вчера стоял за его спиной, ехидно улыбался.

– Это же не честно! Вас вот оно сколько, а нас всего лишь двое! – Пепа, что ли им подыграть хочет? Ну, пусть, они так паршиво заулыбались на ее высказывание.

– Так мы не виноваты, что вы трусы, только из-под тешки травить и можете.

– Так мы же не просто так травили, мы так делились опытом с полицаями. Это же такой прекрасный опыт – в отравленном состоянии пытаться создать противоядие. Сегодня же наш черед учить вас! Вот мы с Пенелопой научим вас хорошенько, не только тому, что не стоит заставлять зельеваров себе готовить, так еще и покажем, что нас обежать себе дороже. – Ну, какие они глупенькие честное слово, ничего не понимают, смеются с моих слов.

– Это мы вас хорошенько проучим, сучки! – Красавчик опять сплюнул, и я с отвращением скривилась, верблюд честное слово.

– Сучки, как невежливо, однако. – Хмыкнула, становясь возле Пенелопы. Полицаи окружили нас широким кругом, это тоже слегка не честно.

Мы стоим посередине их специального полигона для дуэлей, наши остались за его прозрачным куполом. У меня даже живот свело от радостного предвкушения, вот, наконец, подерусь хорошенько, пар выбью, несколько челюстей и добрую сотню зубов.

– Вы ни на что не способны в реальном бою, у нас же есть магия и физическая сила. Против магии ваши зелья просто ничто!

– Да сколько можно болтать, когда мы уже драться будем, а? Магия то, магия это… Признаюсь вам честно, все зельевары ненавидят магию, просто потому что магия – это просто жульничество. Сказал пару слов авадакадабры и всё, ты уже властитель мира? Ну что за бред, нет? – Сладковато улыбаюсь, рассуждая о наболевшем и невольно вспоминая о том, о ком обещала себе не вспоминать. Его кольцо как будто ответило на мои мысли и слегка потеплело.

– Зря это ты так. Боюсь только сильная иллюзия может исправить твою внешность, страшила. -

Откликнулся тот, что меня ногой к земле давил, так что я не удержалась от ласковой улыбки.

– Ты не волнуйся, я твою внешность и без магии поправлю. – Скосила взгляд на Пенелопу, за моим трепом она хоть успокоилась слегка.

– Может, уже начнем? – Спрашивает красавчик рядом с ним, поднимает руку вверх и прозрачный купол над нами вздрагивает красной рябью. – Теперь выхода нет, ваши тела отсюда только вынесут.

– Посмотрим, – киваю Пенелопе, становясь с ней спина к спине. Такое знакомое движением, сколько раз уже мы так стояли вместе, попадая в передряги? Не сосчитать, и что бы меня испугали эти сосунки?!

– Ну что мальчики, поиграем? – Кричу, разминая костяшки пальцев. Ох, повеселюсь!

Они нападают без предупреждения, как я люблю! Используют заклятия оцепенения, вот только в нем есть дыра, если ты не видишь жертву, оно не подействует. Подняла ногу, и ударила ею о землю, поднимая густое облако пыли. Мне-то магия ничего не сделает. Но Пенелопу может задеть. Ничего не видно, облако пыли очень густое. Справа летит поток огня, стихийную магию используют, пытаются зажарить нас, даже не видя. Просто уклоняюсь вместе с Пепой, у той порошки наготове. Ну же, где мордобой? Или без магии они ни на что не способны? Несколько появилось сверху, но я этих «птичек» быстро на землю спустила, даже не особо колотя. Дальше они не додумались ни до чего другого, как накинутся целым скопом на нас. Да так даже не интересно! Пенелопа взмахнула рукой, используя порошки, я же ими так и не воспользовалась, только кулаками.

Пыль начала оседать, а я кривилась, осматривая стонущих парней. Некоторым из них «повезло» и их убрала Пепа порошком чесотки. И это все что ли? А где эпичный махач?

– Все что ли? Да я даже не кончила! – Заныла, пиная того самого гада, кому внешность подправить собиралась.

– Клара, это что за выражение?! – возмутилась Пенелопа, но я-то знаю, что ей такая легкая победа так же не понравилась.

– Нет, мальчики, не умеете вы женщин удовлетворять. – Презрительно цокнула языком.

Купол загорелся желтым и погас, похоже, это их тела придется тянуть к целителям.

– Клара! Пепа! Круче всех! – Услышали мы вопли Вероники и Лили, они за нас радовались больше всех.

Дверь их полигона открылась, возле нее началась какая-то возня, но мне было не до этого. Кольцо было теплым, как будто работало с подогревом, забавное ощущение, в который раз попыталась его снять, не смогла. Да что мне теперь с ним делать то? Постоянное напоминание о некроманте, как будто он все время рядом со мной.

Со спины кто-то резко схватил меня за руку и дернул, заставляя обернуться. Я, было обрадовалась, подумала, что хоть один из полицаев может стоять на ногах, уж я его теперь как огрею, да посильнее.

Но увидела знакомые бледно-голубые глаза и судорожно вдохнула, так сильно сжалось сердце под ребрами.

– Мы все же встретились, великанша. – Он издевательски улыбается, пока я не могу выронить и слова.

Нет, нет, нет…

Я не хотела его видеть, не хотела. Так почему же так трепещет сердце даже от такой улыбки? От чего так тянет к его губам, а дыхание такое, как будто опять полосу препятствий пробежала. Почему я так счастлива?

Часть 40. Эпичный бой. (отредактированная)

Игнат.

Часть 41. Хочу запомнить его таким. (отредактированная)

Клара

Часть 42. Повелевать сердцем. (Отредактированная)

Игнат

Часть 43. Дверь. (отредактированная)

Часть 43. Дверь.

Клара

Чувствую его губы, до сих пор чувствую. Но его нет рядом, это всего лишь наваждение. Еще одно, еще одно из многих.

Мне никогда не было так плохо, мне никогда не было так больно. Даже в том подвале, когда казалось, что жизнь моя висит на волоске, я не чувствовала себя так плохо.

Плохо помню, как добралась до дома, в одном Пепином плаще, обляпанная кровью и с собственным пальцем в руке. С пальцем явно был перебор, не понимаю, зачем я его отрезала? Зачем так сильно захотела показать ему, что он мне не нужен? Зачем так резко и грубо обрезала последнюю нить, связывающую нас вместе? Если бы это кольцо осталось у меня, то был бы еще шанс, надежда, что он когда-нибудь захочет забрать его. Найдет меня и потребует его обратно, пускай только для того, чтобы отдать другой. Осталась бы надежда и что-то маленькое, что будет нас связывать, что не даст ему забыть обо мне.

Прошел всего лишь день, один единственный день. Впереди целая жизнь, а я уже не могу дышать без него. Эта влюбленность, эта любовь, самое жестокое и несправедливое, что было со мной в жизни. Я так врала, говоря ему, что все прошло, что уже не люблю. Говорила и говорила, пускай и правду, но жестоко. Хотела отомстить за те небрежные слова, брошенные им так поспешно. Хотела сделать ему так же больно, как он сделал мне, своими словами. Пускай для него это всего лишь уязвленное самолюбие, пускай он забыл об этом раньше, чем я добралась до дома, пускай мне в тысячи раз больней. Но всего лишь на мгновение, короткое мгновение, я почти поверила, что он понял, понял, насколько сильно сделал мне больно. Насколько было ужасным услышать от него те слова о том, что женитьба на мне позор. Потом он так небрежно назвал нашего ребенка ошибкой, которую он никогда не допустит. Не допустит…

Закрываю глаза, за последний день что-то странное течет с них. Может я чем-то заболела? Мне не хочется ни есть, ни пить, только спать, чтобы, наконец, забыться. Такое чувство, как будто с меня выкачивают всю жизнь, сил нет даже, чтобы повернутся на бок. Жизнь, словно река, проплывает мимо. Плевать на учебу, плевать на работу, на все плевать. Только на одного ужасного некроманта не плевать. Я даже ненавидеть его всей душой не могу. Это странно, со мной никогда не было так раньше, ни с одним из тех, кого любила.

Кто-то стучит в дверь, я не отвечаю, только поворачиваюсь на бок. Смотрю в окно, там видно только серое небо. Печаль, тоска и мой отрубленный палец в банке на подоконнике. Интересно, смогу ли я продать его как палец великана? Этот ингредиент стоит целое состояние. Скосила взгляд на свою руку, я ее наспех перевязала, когда вернулась домой. Все еще чувствую свой палец, хотя его так уже нет. Неприятное ощущение, но знакомое. Крысы отгрызали мои пальцы, это больнее, чем отрезать его тупым ножом для писем. Через какое-то время палец отрастёт, за это можно сказать спасибо генам папочки. Так что пока придется подождать, пока это не случится.

Стук в дверь продолжается, причем становится все назойливей и назойливей. Ну, кому я нужна, с утра по раньше? Сейчас же утро, да? Что-то чувство времени у меня напрочь отсутствует.

– Войдите, – крикнула, наконец, когда мне это уже начало надоедать.

Дверь открылась, явив на пороге трясущуюся Веронику. А эта тут что забыла?

– Клара? – испугано пискнула она, повернулась в сторону кровати, где я лижу и как завизжала.

– Ты чего орешь? – завопила на нее ответ, в ушах противно звенело от ее голоса.

– Ты голая! – выдала она сокровенную и очевидную мысль.

– И что с того? Ты что голых баб не видела? Так в зеркало посмотри, ты же тоже баба, или я обладаю не полной информацией? Да? – ласково переспрашиваю у нее, хотя так и хочется выставить со своей комнаты.

– Да? Нет? – испугано запищала она с красными щеками, сдавая назад.

– Ты чего вообще пришла? – пытаюсь настроить ее головной мозг на адекватную работу, но получается не очень.

Кто же знал, что вид меня голой настолько ее нагрузит, что она и пары слов связать не сможет. Простонала и натянула на себя покрывало, почему я должна это делать? Это моя комната, мне жарко, хочу лежать голая – лежу! А тут приходят всякие, двух слов от вида на мои прелести связать не могут.

– Да дело не в том, ты же вся в крови! Что там случилось, в кабинете с министром? Мальчики, из полицаев, о нем такое рассказывали! Просто жуть! Даже разболтали, что он недавно целый квартал спалил, по своей прихоти, а им пришлось память стирать, что бы вопросов ни у кого не возникало. Страшный человек, страшный! – быстро говорила Вероника, все еще не отходя от открытой входной двери.

Упоминания о нём больно ударили по сердцу, скривилась как от удара под дых. Отвернулась снова к окну, не обращая на гостью никакого внимания.

– Ты вчера весь день не выходила, все наши так переживали за тебя и Пенелопу, но даже не могли узнать, как вы. Ты сама не знаешь, как Пепа? Я вчера искала ее в больнице, но мне сказали, что ее там не было. Вот переживаю, как бы с ней ничего плохого советник не сделал!

Опять ее этот тон, так бесит. Вот не нравится мне эта девушка и все тут. Смотрю на нее с прищуром, а она тут святую невинность изображает.

– Всё с ней нормально, я уверена.

Слегка вру, ибо уверенности у меня никакой, но вот желание набить морду муженьку своей подруги имеется. Только пусть попробует ее обидеть, хоть слово скажет о том, что она его позорит, и тогда я…

Сжимаю зубы, приказываю не думать о нём, но все равно думаю. Это наваждение, это больная голова. Я же сумасшедшая, глупая и неуравновешенная. Все еще его, пускай уже не так как раньше.

Все еще чувствую палец, которого нет, все еще чувствую кольцо на пальце, которого уже нет. Мои губы дрожат, сейчас снова какая-то странная жидкость потечет с глаз. Беру себя в руки, плевать на всё, плевать на его слова, смогу жить дальше и без него. Пускай даже сейчас кажется, что жизни без него и нет. Вот знала же, знала, что он просто не может быть таким нежным, его объятия не могут быть такими деланными, его поцелуи не могут быть столь нежными. Хочу сказать, что это не он, хочу соврать себе, что это был не он. Но не верю в эту ложь, да и врать самой себе – плохая привычка.

– Ты ведь хочешь отомстить ей, я права? – сажусь на кровати, позволяю себе страшно улыбнутся.

Ника вздрагивает и смотрит на меня во все глаза, как открытая книга, все ее мысли на лице. Попала в точку, я была права.

– Это ведь она послала тебя к муженьку, я права? – все еще улыбаюсь, чувствуя сильную усталость.

Девушка кивает, ее губы дрожат от сильных эмоций.

– Если бы не она, то мой муж бы не возненавидел меня. Мои действия погубили его карьеру, он теперь никогда не простит меня.

Как же она плачется, смотреть противно. Гадкое тихое создание, готовое запросто вонзить в спину нож.

– Ты же просто переводишь стрелки с Пепы на себя. Ты хоть иногда пробовала не обвинять в своих неудачах только себя, а не всех, кто тебя окружает? Или что, все богатенькие наследники аристократии вместе с кровью приобретают гниль внутри? Ты хоть представляешь, как гадка ты сейчас, как жалка в своем стремлении? Она не заставляла тебя это делать силой, это был твой выбор. Лучше бы задницу свою подняла и просто с мужиком своим поговорила, вместо того что бы портить жизнь единственной, пока что, подруге!

Конец моей гневной тирады был очевиден, это нечто заплакало и убежало все в слезах прочь.

– Дверь! – кричу ей в след, но она, похоже, не слышит.

– Клара? – слышу нового посетителя и слегка приподнимаюсь на локотке, чтобы увидеть высокого блондина в генеральской форме.

– Ты еще кто? – фыркнула на это чучело.

Где-то я его уже видела, скосила взгляд ниже мундира, и чуть не потеряла дар речи от счастья. Меч, тот самый, который я своровать так и не смогла! Руки привычно зачесались, больное желание к блёсточкам проснулось.

– Я Серж Волд, генерал третей армии. Пришел что бы…

Договорить он не успел, потому как я резко села и с улыбкой уставилась на блёсточку на рукояти меча.

– Иди ко мне моя прелесть, – прошипела с улыбкой и на четвереньках двинулась по кровати к ней.

– Девушка, вы… вы что делаете? – завопил этот обладатель моей прелести, когда руку к ней потянула.

Точно, у него же какая-то странная магия, тут так просто забрать не получится. Посмотрела на меч внимательней в кожаных ножнах привязанный к поясу. О, придумала!

– Штаны снимай и иди ко мне моя прелесть! – нервно хихикая, потянула руки к своему сокровищу, но его хозяин решил, что штаны ему еще нужны и нагло сбежал.

В другой ситуации, я бы за ним бросилась, уж больно блёсточка хороша, но сил вообще нет. Только свалилась обратно на кровать и жалобно простонала:

– Дверь.

– Клара? – прозвучала фраза феноменальной редкости.

Подняла голову, чтобы посмотреть, кого там принесло в мою скромную обитель. В этот раз я на четвереньки не вставала, только покрывало на себя натянула.

– Костромской, ты хоть понимаешь, что после увиденного ты просто обязан на мне жениться? – говорю очень серьёзным тоном, смотря на красного как помидор парня.

– Почему сразу я! Это ты дверь тут открыла, а я просто мимо проходил! – вона как оправдывается.

– И ты жениться не хочешь, что вам мужикам не нравится-то? Ну, сисек нет, но за то попа то какая, и ноги ничего! Или хочешь сказать, что нет? – Подергала ножками, хотя они сейчас, наверное, грязные, я же босиком домой позавчера прошла.

– Д-да, н-нет, то есть, нет, то есть, да…

Он даже заикаться начал, не зная, как ответить на мой вопрос. Кто же знал, что моя голая туша способна делать людей почти заиками, которые и двух слов связать не могут. Да, шикарная способность, только применений у нее маловато.

– Ты чего вообще пришел? – спрашиваю мрачно.

– Там это, парни из полицаев интересовались, как ты. Говорили, их главный страшен в гневе, их самых тоже наказали, лишили стипендии и на дежурства дополнительные до конца учебы заставили ходить.

– Да что ты говоришь, – не удерживаюсь от иронии в голосе, пока разматываю руку и показываю конечность в засохшей крови, – дежурства и лишение стипендии… Какие же страшные наказания, по сравнению с моим, правда?

С обрубка торчит кость, кости обычно первыми отрастают, сейчас кость торчит на сантиметр выше отрубленной плоти. Где-то еще месяца два-три рука будет болеть, кажется, такое состояние называется фантомной болью. Части тела уже нет, или ещё нет, но я продолжаю ее чувствовать. Зрелище не для слабонервных, вот и Костромской позеленел мордой лица и убежал в сторону туалета. Женского, правда, судя по крикам и мату, но ему так и надо.

– Дверь! – стону, в который раз проклиная уже эту деталь интерьера.

В этот раз никто не приходит поглазеть на меня, так что приходится подняться с кровати и по стеночке к двери подойти. Как-то хреново мне, голова кружится, тело обессилено. Неужто так сильно растратила свои силы, когда с магом боролась? Или это нервное, из-за некроманта?

От воспоминания о нем больно кольнуло в груди. Когда же он исчезнет с моего сердца?

– Клара? – опять слышу это слово – вопрос и уже скриплю зубами.

– Твою же налево, что? – резко вскрикиваю, до двери не так уж много осталось, а мне уже и сил нет до нее дотянуться.

– Помочь? – спрашивает Нальнар, выйдя из-за двери.

Мы встретились взглядами, затем это длинноухое создание покраснело по круче помидор, сняло с себя рубашку и, не спрашивая ничего, накинуло ее мне на плечи. Это действие у меня вызывает смешанные чувства. С одной стороны, я рада, что он не пошел блевать, как Костромской, с другой меня мучает чисто бабский вопрос: он мне спину прикрыл своей рубашкой потому, что спереди совсем не на что смотреть? Вид моей груди его не смущает?!

В такой ситуации даже слов не хватило, только стянула покрывало с кровати и закуталась с ног до головы в него. Правда рубашку ему не вернула, на эльфа без рубашки приятно смотреть, хотя и тощий и мышц нет совсем. Эх, хилые мужики пошли с последнее время, да еще и с чернотой в сердце.

Опять вспомнила о некроманте, опять чувствую себя плохо. Присаживаюсь на кровать, смотрю на эльфа с грустной улыбкой.

– Что ты хотел, Нальнар? – спрашиваю, смотря на него снизу вверх.

– Что случилось с твоим пальцем? – а я думала, он этого не заметил.

– Ерунда, – прищуриваюсь, мне не хочется об этом говорить, – я понесла заслуженное наказание.

И дело тут не в пальце, моё наказание больше чем какое-то физическое увечье. Можно сказать, я так наказала себя, за чувства, за надежду, что хранила глубоко в сердце. У нас с некромантом просто не могло все кончиться по-другому.

– Наказание, – повторил эльф еле слышно со странным выражением лица.

– Уж не собрался ли ты мстить за меня, мой эльфийский принц? – не скрываю иронии, говоря эту банальную фразу.

– Слишком много чести для такой как ты, – даже зубки показало моё сокровище.

– Да что ты говоришь?! А какая я? – позволяю себе улыбнуться, приподнимаюсь на ноги и делаю к нему шаг.

Касаюсь его красивой бархатной кожи на щеке, своей грязной рукой с отрезанным пальцем. Провожу кончиками пальцев по его пухлой нижней губе. Представляю на мгновение, что касаюсь так не эльфа, а его. Это сравнение делает больно мне, лучше бы Нальнар не терпел мои касания.

– Какая я в твоих глазах? А в глазах остальных? Думаешь, мне есть дело до остальных? Есть дело до всех грязных слов, что бросают мне в спину, потому что в лицо боятся? – шепчу, хватая его за руки, для того чтобы не упасть.

Голова кружится, слабость усиливается, но я еще могу стоять. Могу смотреть в его зеленые глаза, и делать вид, что не понимаю чувств, отражающихся в них.

– Клара, ты…

– Клара? Ты сегодня на практику пойдешь? Там парочку парней из полицаев, тебя на свидание позвать хотят! Все наши хотят увидеть, каким способом ты их убивать будешь за это.

Сегодня специальный праздник в году: посети Кларину комнату не вовремя?

– Нальнар? – выпалила Лили в полном шоке.

Вот представляю, как это смотрится со стороны. Стоит себе эльф без рубашки, я его за руки держу. Да еще и покрывало на пол упало, и кроме рубашки на моих плечах ничего нет.

– Вы бы дверь прикрыли, что ли, – ляпнула красная Лили и мигом так побежала новый слух по училищу доносить.

– Лили! Ты не так поняла! Лили, стой! – закричал эльф, вырвал свои руки из моих, и побежал за ней.

Без опоры потеряла равновесие и упала на скомканное покрывало, заливаясь смехом.

– Дверь! – крикнула, все еще хохоча, так и не добравшись до нее, что бы закрыть.

– Почему ты смеёшься? – вернулся мой герой любовник.

– Потому, что мне смешно! – отвечаю ему очевидную вещь.

– Что смешного в том, что Лили слух о нас по всему училищу разнесет? Тебе все равно? – еще и злится, что я не переживаю за это совсем.

– А почему это должно меня волновать, эльф? Ведь стыдно будет только тебе. До чего же все мужики одинаковые, даже смешно, честное слово.

– Действительно, чего тебе бояться, у тебя ни репутации, ни семьи, ни обязательств. Что может сделать тебе какой-то слух? Ничего, ибо ты и без него никто.

Зря он так, по больному режет. Хочу призвать ауру, хочу напугать его и с ужасом понимаю, что не могу. Моя злость и боль не выражается в нее, ее просто нет. Даже тогда, в кабинете некроманта, ее не было, когда я разозлилась, тогда не заметила этого, а теперь мне это кажется странным. Что со мной происходит? Опускаю взгляд в пол, чувствую себя бессильной, мне это не нравится. Сжимаю рукой деревянную ножку кровати, а она даже не трескается. Что это такое? Это не нормально, так не должно быть! Куда делась моя сила и аура? Почему я не могу ими пользоваться?!

– Клара? – слышу эльфа, он становится на карточки и нерешительно протягивает ко мне руку.

Это действие отрезвляет меня, заставляет перестать думать о том, куда делась мои силы, и надеется, что это просто переутомление, как в прошлый раз.

– Ты в порядке? – он касается моего плеча пальцами, и тут же получает от меня по рукам.

– Я не из тех женщин, которых можно жалеть, – зло говорю ему и резко поднимаюсь на ноги.

Голова кружится, почти теряю равновесие, но в последний момент имитирую это за шаг к нему.

– Говори, зачем пришел и проваливай к таким же жалким червям как ты!

– Червям? – повторяет он моё оскорбление с перекошенным лицом.

– У меня нет времени на твои препирательства, быстрее к сути дела!

Еще немного и упаду, а мне этого не хочется. Ни перед ним, ни перед кем-то еще!

– Завтра мои родители приезжают на официальный бал во дворец. Хотят снова попытаться меня женить на очередной девушке.

– А мне-то, что с этого? Посочувствовать этой бедняге? – включаю иронию, чтобы его побесить.

– Я сказал им, что уже выбрал невесту, и приду с ней.

– А я тут причем? Хочешь сделать мне предложение? – начинаю нервно хихикать.

– Хочу, чтобы сыграла роль самой ужасной в мире невесты. Настолько ужасной, что бы родители согласились на все мои условия, только бы я тебя бросил! – он улыбнулся цинично, как никогда раньше.

Бог ты мой, какой мужчина. Почему меня всегда тянет на таких подонков, а?

– А мне какая выгода с этого? – задаю резонный вопрос.

– Я заплачу тебе, сколько ты захочешь.

– Сколько захочу? – злобно хихикаю, чтобы его испугать.

Провожу рукой по его щеке и спрашиваю:

– Натурой тоже?

– Ни за что! – какой быстрый ответ, однако.

– Пожалуй, даже не обижусь на такой ответ, все-таки я не много потеряю, целуешься ты так себе.

Делаю вид, что не заметила, как скрипнули его идеально белые зубы, после этой фразы.

– Лучше возьму с тебя другую плату, сто пятьдесят золотых устроит? – спрашиваю у него с улыбкой.

Он хмурится и только кивает, так и знала, что для принца такая большая сума и не деньги вовсе.

– Еще кое-что, мне нужно платье и туфли к балу. Выберу его завтра утром, ты только оплатишь счета, понял?

Нальнар только кивнул как болванчик.

– Хорошо, осталась еще одна часть оплаты, тебе она понравится больше всего, – не скрываю своего коварства.

– Какая?

– Ты встанешь передо мной на колени.

– Ни за что! – ответ такой же быстрый, как и предыдущий такой же.

Ну да, ну да, пресловутая гордость эльфов позволяет встать на колени перед женщиной только раз в жизни – что бы позвать ее замуж. От того эта месть так сладка, и желанна. Хочу, чтобы он испытал ее, раз уж для него чужое мнение так важно.

– Ну, тогда хорошо тебе жениться! Эльфийки, говорят, такие пылкие любовницы, стонут с той же интонацией, что и проповеди в храмах читают.

Ох, как мне нравится его симпатичное личико в тяжелых раздумьях, любо посмотреть, честное слово.

– Л-ладно, – прошипел он и стал нагибаться, но я его остановила хлопком по плечу.

– Не здесь, эльф. Только когда я скажу, само собой на балу, перед всеми теми людишками, что ценят репутацию больше всего на свете.

В этот раз он не скрывал своей злости, схватил меня за руку, больно сжал ее в районе запястья. Долго смотрел в моё лицо, а потом все-таки сдался.

– Хорошо, согласен. Главное, чтобы родители согласились на все мои условия. Даже если для этого придётся сделать прилюдно предложение, такой как ты.

– Эльф, а я ведь не говорила о предложении. Кому оно нужно? Я хочу, чтобы ты встал передо мной на колени и попросил прощение, за те слова, что сказал на выпускном. Понял? – игриво провожу пальчиками по его подбородку, а затем сажусь на кровать, закидывая ногу за ногу, совсем не стесняясь своей наготы.

Какое-то время он просто смотрел на меня, кажется, его удивило моё желание. Главное, что это нужно мне, а на него плевать.

– Хорошо, – согласился, не смотря на меня.

– Ну, вот и отлично! Деньги принесешь завтра, когда за платьем поедем. А пока свободен, и дверь, пожалуйста, закрой с той стороны.

Откидываюсь спиной на кровать, показывая, что разговор закончен.

– Так ты действительно была в меня влюблена? – слышу его вопрос, но не хочу видеть его самого.

– В это так сложно поверить? В то, что такой монстр как я, может любить? Чтобы ты знал, красивые снаружи люди, редко любят кого-то, кроме самих себя. Как, например, такие же, как ты, эльфы. Вы цените свою гордость и репутацию, но не чувства остальных, оттого и детей у вас мало, любви то в семьях нет.

– Никогда бы не подумал, что ты на самом деле такая, – говорит он со странной интонацией.

– Какая? Никто и не хочет узнать, что у меня внутри, главное же внешность. Будь добр, уйди, наконец, мне хочется поспать.

– Я хочу, – слышу его слова, но делаю вид, что не услышала.

Нальнар уходит, закрыв за собой дверь. На моем лице легкая улыбка, хочу уйти не так, хочу запомниться всем надолго. Хочу, чтобы некромант запомнил меня надолго. Он будет там, на этом балу, уверенна. Беру себя в руки, поднимаюсь на ноги снова, натягиваю на себя одежду. У меня нет времени разлёживаться, если я хочу сделать то, что задумала. Похоже, мне впервые за четыре года своей учебы в училище придётся готовить зелье самой. У моих зелий точно будут жертвы.