355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мария Дмитриенко » Рыцарь без меча » Текст книги (страница 16)
Рыцарь без меча
  • Текст добавлен: 13 мая 2017, 12:00

Текст книги "Рыцарь без меча"


Автор книги: Мария Дмитриенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

ПИРЕНЕИ

Маэстро был недоволен. Из его идеи пересмотреть все созданное за годы пребывания в Мадриде ничего хорошего не вышло. Веласкес приказал слугам перенести в мастерскую Башни Сокровищ несколько картин. Потом подолгу их рассматривал, словно видел впервые. Хуан Пареха заранее мог сказать, что из этого получится. Опять маэстро будет их переписывать. Правки, так называемые «пентименты», он делал в картинах постоянно. Но этого ему казалось мало. Нередко на старых полотнах ему вдруг переставали нравиться пейзаж или чья–либо поза. Тогда послушная кисть и краски делали свое дело, и полотно обретало иную жизнь. Знавший дона Диего как самого себя Хуан не ошибся. Маэстро не оставил в покое даже «Бахуса»! Потом он внезапно попросил натянуть для него новый холст.

Через несколько дней на стене мастерской разместилась новая картина «Меркурий и Аргус». Очевидно, добрый Бахус натолкнул художника на мысль написать что–то из античной мифологии. Но как разнились между собой эти два полотна! Персонажи новой картины тоже мало походили на мифических героев, но насколько богаче был ее колорит! Выполненная в сине–зеленоватых тонах, она привлекала контрастами своих цветовых пятен. При сравнении с первым второе полотно казалось более эскизным. Мазок кисти тут стал несколько шире и легче.

Дона Веллелу нисколько не удивило приглашение маэстро пойти с ним на мануфактуру Санта – Исабель. Он уже видел наброски к будущему полотну и всей душой поддерживал идею друга. Грешно было не воспользоваться таким сюжетом.

Сама идея прославить труд была достаточно рискованным делом. Еще неизвестно, как примут новый холст при дворе. Веласкес же, отбросив всякое благоразумие, с утра до ночи только и говорил дону Хуану и Фуэнсалиде что о сложном взаимодействии «двух миров», которые он хотел сопоставить в картине.

Отдавши всю жизнь искусству, он сокрушался, что прозревает лишь к старости и мог ведь так никогда и не увидеть творчества простых прях. Только теперь, по его словам, он понял, как многообразно лицо у вдохновения, как неисчерпаемо богат окружающий мир талантами.

Управляющий Гоетенс радушно встретил маэстро и дона Веллелу, пожаловавших на мануфактуру.

Для дона Диего у него была новость. По повелению короля Гоетенс и Веласкес должны будут в скором времени отправиться на остров Файзамес. Маэстро и Веллела удивленно переглянулись. Они, разумеется, знали о событиях, происходящих на острове у далекой французской границы. Но какое отношение имеет к этому Веласкес?

– Больше ничего не могу сообщить, сеньоры, – почти прошептал на их недоумевающие взгляды Гоетенс и постарался перевести разговор в другое русло: – Дон Диего, конечно, хочет попасть в мастерскую? Прошу.

Не теряя времени, они двинулись к «таинственным Паркам Веласкеса», как окрестил прях Веллела.

И вскоре очутились в сводчатой комнате мастерской. Пять женщин, как и в прошлое посещение маэстро, были заняты своею работой. Тихий неяркий свет, струившийся из окна слева, наполнял комнату голубоватым сиянием.

На невысокой скамейке сидела за прялкой пожилая женщина в темном платье с белым шарфом на голове. Ее длинные, проворные пальцы тянули и сучили с кудели прялки белоснежную нить. Движения женщины были точны и непринужденны. Чувствовалось, что пряха виртуозно владела своим мастерством. Четверо других женщин были гораздо моложе. Красивая черноволосая девушка с копною густых волос, косою уложенных на затылке, то и дело наклонялась к стоящей рядом корзинке. Пошарив там немного, она вытягивала разноцветные мотки. Дон Веллела видел, как Веласкес не удержался и подошел ближе.

– Скажи мне, девушка, в чем состоит твоя работа?

Она повернула к нему голову. Без тени смущения заговорила низким грудным голосом.

– Я подбираю нити для ковра, – девушка показала рукой в сторону комнаты–сцены, там на стене висел гобелен, очевидно, принесенный для реставрации.

Веласкес был поражен.

– С такого расстояния ты различаешь цвета?

Она снисходительно кивнула. Так, пожалуй, поступила бы и Арахна, усомнись кто–то в ее мастерстве.

– И сколько цветов можно подобрать так?

– Сколько нужно.

Уже выходя из мастерской, маэстро не удержался и оглянулся еще раз на свою пряху. Она, вытянув вперед руку с намотанными на пальцы нитями, сравнивала их цвета. Столько грации и естественной красоты было во всей ее фигуре, в повороте чуть откинутой назад головы.

Веласкес старался запомнить в ней все: упругость молодого тела, сильную, стройную талию, перехваченную тугим высоким корсажем, гибкую спину. Он уже включил мысленно в композицию своего будущего полотна дружную пятерку этих безымянных тружениц. Он уносил в сердце их образы, чтобы завтра дать им жиань в своей новой картине.

Пророчество Дамиана Гоетенса вскоре стало явью. Король объявил Веласкесу официально, что ему надлежит в недалеком будущем заняться украшением острова Файзамес. Где–то в июне следующего года инфанта Мария Терезия должна стать королевой Франции. Там, на острове, она впервые встретится с Людовиком XIV. Филипп IV недвусмысленно намекнул, что желательно, чтобы художник прибыл туда пораньше.

На этот брачный союз оба государства возлагали большие надежды. Именно поэтому на Государственном совете было решено произвести передачу испанской инфанты в исключительно торжественной обстановке. На острове предполагалось соорудить специальные помещения, богато украсив их мебелью и коврами. Вместе с Веласкесом туда отправлялась целая свита мастеров. Предстоящее путешествие было не из легких. Оно не особенно радовало постаревшего за последние годы Веласкеса. Ему так хотелось закончить своих «Прях», над которыми он с таким упоением работал последнее время. Рассчитав оставшееся время почти по часам, маэстро пришел к выводу, что его, однако, достаточно даже для того, чтобы написать портрет своей любимицы инфанты Маргариты.

Он попросил инфанту посидеть в мастерской. Она согласно закивала своей золотистой головкой. Веласкес, не теряя времени, начал набросок.

На этом полотне инфанта выглядела несколько иной, чем на предыдущих портретах. Художник нашел в ней то, что тщетно искал в моделях раньше: поэтичность и чистоту. Кисть, повинуясь гениальной руке, писала девочку красками, словно созданными специально для нее одной: легкими и нежными.

Таинственный свет, изобразить, воссоздать который не удавалось никому ни до, ни после Веласкеса, мягко струился по фигурке инфанты, бросая на него прозрачную золотистую тень. В портрете ощутимым казался воздух, так правдиво писала кисть. В руке девочка держала розу, прощальный цветок уходящего лета. Сама инфанта была еще не распустившимся бутоном. «Пусть раскроют его добрые лучи человеческой доброты, – думал маэстро работая. – Только бы не стала она беспомощным украшением, необходимым на время цветком».

Дон Фуэнсалида не находил себе места от восторга.

– Теперь я понял, в чем состоит одна из тайн твоего мастерства, Диего. Вершина его – изображение света. Свет в твоих полотнах приобретает необыкновенное качество – он делает ощутимым воздух. В воздушной среде предметы обретают естественную окраску, дающую иллюзию жизни твоим картинам. Господи, какое совершенство! Твое творчество неповторимо!

– Ты бы, друг, поберег свои слова для траурной речи, – пытался отшутиться Веласкес, – думаю, что уже не долго ждать. Теперь меня волнует поездка в Пиренеи.

– Твои Пиренеи здесь, – широким жестом Фуэнсалида указал на «Прях», уже заключенных в тяжелую золоченую раму.

Радуясь удачному сравнению, он повторил:

– Это и есть твои Пиренеи. Писать так, как ты, может только человек, очень любящий жизнь и достигший вершины своего мастерства. Ты сам не подозреваешь, как ты велик!

Спустя несколько дней карета, запряженная бойкой шестеркой, уносила на север от Мадрида Веласкеса и его спутников.

По земле Испании шагал апрель. Ковры нежной зелени покрывали обычно серое плато.

– Наши дороги усыпаны цветами, – шутил по этому поводу Дамиан Гоетенс.

Под задумчивую песнь погонщиков мулов маэстро задремал. Таинственна страна снов. Они приходят к человеку неведомо откуда целыми вереницами. В снах нет невозможного. Они воскрешают для нас давно умерших, возвращают детство, устраивают свидания с теми, кто за тысячи верст.

Сны у Веласкеса были длинными и обязательно в красках. Просыпаясь по утрам, он анализировал увиденное во сне и порой в снах находил колористические решения для своих полотен.

В сегодняшнем сне он увидел донью Анну. Она была ослепительно красива в своем белом легком хитоне. Она была вся – свет, сияние. Внезапный порыв ветра подхватил ее, понес. Маэстро рванулся. Сердце, словно зажатое в тиски, отозвалось глухой, щемящей болью. Холод сковал движения. Он хотел закричать – и не смог.

Очнулся Веласкес от настойчивого шепота.

– Маэстро, маэстро… – звал его чей–то встревоженный голос.

Карета стояла под каким–то навесом. Вокруг была темень.

– Мы приехали, дон Диего, – проговорил Хосе де Вильяреаль, старший мастер королевских строительных работ. – Горы встретили нас не очень радушно. Разыгрался ветер, будет гроза.

Подошедший Баутисто помог Веласкесу подняться. Он плотно укутался в черный плащ кавалера Сант – Яго (хоть здесь пригодился этот достойный «мундир»!) и, вместо того чтобы идти под теплый кров, ступил за ограду.

Ветер неистовствовал. Он стучал своими могучими крыльями в каменную грудь гор, а они в ответ глухо, гудели. Вот где–то ветру удалось своротить камень. Горы взревели. Задрожала под ногами земля. Горное эхо ревом взметнулось к небу. Оно громыхнуло в ответ раскатисто, неожиданно звонко и чисто.

Веласкес почувствовал, что продрог. Годы, тяжелым бременем лежавшие на плечах, лишали его возможности досмотреть до конца это единоборство гор и ветра…

Все остальные дни пути маэстро внимательно вглядывался в горы. Они возвышались издали монолитной громадой. Но при внимательном взгляде на них можно было различить рубцы ран, нанесенных годами борьбы с ветром. Даже в дни мира он, теплый и ласковый, не прекращал своей разрушительной работы. «Правду говорили древние, – думал Веласкес, – жизнь – вечная борьба».

В Фуэнтеррабии путников ожидали парусные лодки, чтобы перевезти их через Бидасоа на остров. Барон де Батевилья, который с нетерпением ожидал приезда маэстро, уже на пристани заявил, что к началу строительных работ все готово.

За работой время летит незаметно. Приближался день церемонии передачи инфанты французскому королю. Празднество назначалось на субботу, 7 июня.

День начался с того, что маэстро был разбужен взволнованным Хуаном Парехой.

– Маэстро! Проснитесь скорее, маэстро! Вас ожидает личный гонец короля Людовика XIV.

Французский король был очень красив и элегантен. Белый шитый золотом костюм сидел отлично на его подвижной фигуре.

– Я хочу просить вас исполнить одну мою просьбу, – сразу начал он после церемонии обмена приветствиями. – Мой тесть, король Филипп, был необыкновенно щедр по отношению ко мне. Щедрость трудно вознаградить. Но я просил бы вас передать ему от моего имени несколько вещей на память.

– Рад служить вашему величеству, – Веласкес поклонился.

Король открыл белый резной ларец, и оттуда словно вырвались на свободу сотни разноцветных искр – то сверкали грани драгоценных камней. Людовик XIV протянул маэстро миниатюрную коробочку с золотыми часами необыкновенно искусной работы и двумя кольцами – в них были вмонтированы громадные бриллианты.

На следующий день после церемонии Веласкес покидал остров. В Мадрид он намеревался прибыть где–то числа двадцать шестого июня, как и писал об этом в письме к другу художнику Диего Валентину Диасу. Веласкес жаловался, что «очень устал от ночных поездок и дневной работы, однако здоров». Это письмо датировано 3 июня, когда маэстро оставалось жить немногим больше месяцу.

Семьдесят два дня, проведенные на острове Файзамес, очень утомили Веласкеса. Сердце, все шестьдесят прожитых им лет не дававшее о себе знать, болело, прося об отдыхе.

Но в столице отдыхать не пришлось. Король буквально уморил маэстро расспросами о каждой мелочи, виденной Веласкесом на острове. Каждый день Филипп IV заставлял его повторять свой рассказ. 31 июля маэстро вдруг почувствовал себя очень плохо. Усталость и жар заставили его слечь в постель. Он лежал у себя дома, в тихой пристани своей верной состарившейся доньи Хуаны де Миранды.

Король, обеспокоенный тем, что не увидел на утреннем приеме дона Диего, послал к нему своих личных врачей. Но даже такие медицинские светила, как Микель де Альба и Педро де Чаварри, только беспомощно разводили руками. Организм отказывался сопротивляться болезни. Тогда больного передали в руки господа – к его постели поспешил (по приказу его величества!) дон Альфонсо Перес де Гусман ель Буено, архиепископ Тиро, патриарх обеих Индий.

В два часа дня в пятницу, 6 августа 1660 года маэстро скончался. Горькую утрату понесла Испания.

Король приказал похоронить маэстро со всеми почестями, соответствующими кавалеру ордена Сант – Яго. Но и здесь члены орденского капитула не удержались перед соблазном нанести последнее оскорбление уже памяти маэстро: никто из них не шел в траурной процессии за гробом с прахом дона Диего.

Похоронили Веласкеса в семейном склепе его верного друга дона Гаспара де Фуэнсалиды, расположенном под церковью скромного прихода Сан – Хуан Баутисто.

Ушел из жизни великий художник, а в мастерской старой башни Альказара ждала его кисти неоконченная картина. На мольберте у самого окна в золотом потоке света стоял портрет инфанты.

Через восемь дней после мужа умерла от горя, незаметно, тихо угаснув, как и жила, донья Хуана де Миранда.

Дон Фуэнсалида одиноко бродил среди опустевших комнат недавно бывшего таким уютным жилища маэстро. Какие–то люди во главе с владельцем дома составляли опись имущества.

– Шесть полных костюмов, – считал монотонный голос, – одиннадцать шляп, предметы туалета…

Не выдержав более, Фуэнсалида выбежал на улицу. Жизнь в Мадриде шла своим чередом. «Никто и не вспоминает о величайшем из художников Испании, – с горечью думал он, – а ведь его не стало всего несколько дней тому назад. Неужели люди, любовью к которым дышали все его полотна, так сразу забыли его?»

Однако о маэстро вспомнили, но как! Власти решили, что тысяча дукатов, которые были выданы Beласкесу при жизни как плата за наблюдение над перестройкой Альказара, подлежит немедленному возвращению. В связи с этим предлагалось произвести распродажу всего оставленного им имущества, дома, мастерской…

* * *

Годы, складываясь в столетия, проносились над Испанией. И однажды кто–то, чьего имени уже не установить, пораженный гениальными произведениями маэстро, вновь открыл его миру. Веласкес опять стал жить, возрождаясь в своих картинах. Искусствоведы стали внимательно изучать его полотна, открывая в них все новые необыкновенные качества. Биографы углубились в архивы, чтобы восстановить его биографию. Время успело стереть многое. Церковь, где находился фамильный склеп рода Фуэнсалида, была разрушена во время одной из войн. В 1846 году группа художников, возглавляемая братьями Мадрасо, решила произвести раскопки на месте разрушенной церкви с целью найти останки Веласкеса. Но их затея не увенчалась успехом. Вместе с церковью были разрушены и подземные склепы, установить место могилы великого маэстро так и не удалось. На месте разрушенной церкви разбили молодой сад. Прошло еще столетие… В тенистом саду установили небольшую белую мраморную плиту, на которой написано имя Веласкеса и даты его рождения и смерти.

Есть в Испании еще один памятник, сооруженный соотечественниками в честь маэстро. На его пьедестале можно прочесть только два слова «Живописцу истины». Но разве эта скромная надпись не лучшая и исчерпывающая характеристика Веласкеса?

В живописи Веласкеса многие выдающиеся художники мира даже столетия спустя видели воплощение большой мысли, громадного чувства, великой внутренней работы.

Всегда высоко ценили творчество Веласкеса в России, где оно нашло должное признание среди художников демократических направлений. Критики в своих статьях уделяли разбору произведений великого маэстро немало места, призывая художников наследовать передовым традициям лучших мастеров живописи Европы.

Преклонялся перед Веласкесом И. Е. Репин, называя его произведения «вечными шедеврами». Репин писал, что Веласкес – это «глубина знаний, самобытности, блестящего таланта», что все его творчество окрашено «глубокой страстью к искусству, доходящей до экстаза в каждом его произведении». Художник России ценил в испанском маэстро умение лаконично передавать сущность создаваемого образа. Особенно нравились ему портреты. Когда И. Е. Репин посетил Мадрид, он часы проводил в Прадо, где копировал «Менины».

Виссарион Белинский, которого вообще очень увлекала Испания, эта terra incognita – загадочная земля, – писал, что портретами Веласкеса всегда будет гордиться человечество.

Изучать творчество великого испанца призывал художников России В. В. Стасов. Если ему нужно было отметить мастерство русской художественной школы, то он сравнивал его с мастерством испанцев, ссылаясь на испанские галереи, где в картинах Веласкеса или Мурильо (особенно первого) даны образцы неповторимого мастерства. В статье «Прискорбие эстетики» Стасов безжалостно издевался над теми из критиков, кто преднамеренно забыл имена таких художников, как Рембрандт и Веласкес. Характеризуя их творчество, Стасов с присущей ему выразительностью подчеркивал, что «Рембрандт и Веласкес самые высокие из высоких, великие для мира и бесценные для человечества». Имя Веласкеса он ставит в ряд художников, чьим девизом было изображать правду, чьи полотна стали святыней для последующих поколений. Они показали миру, «как надо писать», задача мастеров настоящего – поднять выше их знамя.

Жалуясь на упадок искусства в Европе, на отсутствие у многих художников искреннего чувства при блестящей технике, Крамской писал в письме Стасову, что «говоря по правде, мы еще только лепечем. Вот старые мастера Веласкес – Рембрандт говорили».

Веласкес был придворным художником, и тем не менее всем содержанием своего творчества он был близок к демократической культуре Испании. Французский художник Поль Гоген признавал, что кисть маэстро была царственно реалистичной. Картины Веласкеса были для Гогена интимным восприятием образа самого художника.

Голландский живописец Ван Гог преклонялся перед Веласкесом за мастерское сочетание тонов, а француз Эдуар Мане ставил его на высочайший из пьедесталов в художественном мире: «Живописцы всех школ, его окружающие, превосходным образом представленные в мадридском музее, по сравнению с ним – чистые рутенеры. Он живописец из живописцев. Он гораздо менее поразил меня, чем восхитил».

Мане восхищался «Пряхами» и «Философами», «Менинами» и портретом Алонсо Кано.

Существует вечная проблема, с которой столкнется всякий, кто захочет и попытается с помощью красок запечатлеть свое ощущение прекрасного. Она в том, как сделать свое полотно достойным прожить века. Вот почему спустя три столетия после Веласкеса другой андалузец – Пабло Пикассо – шел к Веласкесу, чтобы в другую эпоху, в другой обстановке проанализировать принципы построения «Менин». Он создал более 50 полотен на темы этого произведения!

У Веласкеса не перестают учиться.

В своих статьях Пикассо не раз отмечал, за что мы ценим Веласкеса: «…сегодня Веласкес дает нам представление о людях его времени… Мы не можем представить другого Филиппа IV, кроме созданного Веласкесом… художник убеждает нас в том, что его Филипп – подлинный король».

О творчестве Веласкеса написано немало работ – от маленьких очерков до больших исследований. Некоторые страницы его биографии, трактовка некоторых полотен и по сей день остаются спорными. В одном сходятся исследователи. Имя Веласкеса неразрывно связано с реалистическим, гуманистическим направлением в мировом искусстве. Благодаря его произведениям мир получил удивительные образцы живописи, преисполненные глубокого гражданского звучания. Ведь маэстро всей силой своего таланта создавал полотна, в которых отводил главное место ЧЕЛОВЕКУ, лучшему, что создала природа! Нет, недаром на его памятнике эти слова: «ЖИВОПИСЦУ ИСТИНЫ».

Киев – Святогорск – Киев

1960–1965 гг.

Основные даты жизни и деятельности Диего Веласкеса

1599, 6 июня – В испанском городе Севилье в дворянской семье родился Диего Родригес де Сильва Веласкес.

1610–1617 – Учеба Веласкеса у художника Франсиско Эрреры Старшего, а затем в мастерской Франсиско Пачеко, севильского живописца, поэта и теоретика искусства. К этим же годам относятся первые самостоятельные работы Веласкеса времен ученичества.

1617 – Веласкесу выдан документ на звание мастера искусства, что давало право на самостоятельную работу и открытие мастерской. Вступление молодого маэстро в корпорацию художников Севильи – гильдию св. Луки.

1618 – Женится на Хуане де Миранде, дочери Франсиско Пачеко.

1617–1622 – Написаны картины на народные сюжеты: «Старая кухарка», «Служанка–мулатка», «Водонос» («Продавец воды»), «Завтрак», «Два юноши за едой», «Непорочное зачатие», «Христос в доме Марфы и Марии», «Портрет неизвестного», «Поклонение волхвов» и др.

1623, октябрь – Веласкес назначен придворным живописцем испанского короля Филиппа IV. С этого времени его дальнейшая жизнь протекала в Мадриде.

1627 – Веласкес вышел победителем в объявленном среди придворных художников конкурсе на историческую тему «Изгнание морисков из Испании 1609 г.». Его картина под одноименным названием была признана лучшей.

1628 – Встреча и знакомство Веласкеса в Мадриде со знаменитым фламандским живописцем Питером Паулем Рубенсом. Картина «Бахус» («Вакх»).

1629 – Первая поездка Веласкеса в Италию. Посещение Рима, знакомство с Риберой.

1630 – Картина «Кузница Вулкана».

1631 – Веласкес возвращается из Италии на родину.

1634–1635 – Картина «Сдача Бреды».

1638–1643 – Портрет графа Оливареса.

1629–1643 – Начало серии портретов королевских карликов и шутов.

1642–1644 – Поездка в свите короля в Каталонию и Арагон. Портрет Филиппа IV («Ла Фрага»).

1644–1648 – Портрет «Дамы с веером».

1648–1651 – Вторая поездка Веласкеса в Италию для закупки новых картин для королевского Альказара и разработки проекта создания Мадридской академии художеств.

1649 – Портрет Хуана Парехи.

1650 – Портрет папы римского Иннокентия X.

1650–1660 – Портреты инфанты Маргариты.

1656 – Окончание картины «Менины».

1657 – Окончание картин «Венера с зеркалом», «Пряхи».

1659 – Поездка на остров Файзамес, где Веласкес руководил подготовительными работами к церемонии венчания Людовика XIV и Марии Терезии.

1660, 6 августа – смерть Диего Веласкеса.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю