Текст книги "Паркер Джонс, помоги"

Автор книги: Мария Чинихина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Просим всех пройти в актовый зал, – объявила директриса в микрофон. – Через десять минут начнем.

Лера обрадовалась. Появилась причина сбежать. Она просто пошла за всеми к распахнутым дверям актового зала и довольно быстро заметила Олега, но догнать его не успела. Максим в одно мгновение оказался рядом с ней и резко остановил.

– Идем со мной.

Лера подчинилась. Крепко удерживая за локоть, Максим довел ее до первого ряда и почти насильно усадил на жесткий стул рядом с собой. Обернулся. Увидел сидящего неподалеку Олега и как–то странно на него посмотрел. А Олегу дела до Максима не было. Судя по отблеску на гладком лице, он с кем–то общался в чате по телефону. Лере стало интересно, кто же его собеседник…

– Как Пак? – отвлек ее внезапным вопросом Максим. – Какие новости читала о нем?

Лера неохотно повернулась и дрожащим голосом ответила:

– Группа занята записью четвертого диска вроде…

– Тоже слышал. Еще говорят, Пак сейчас живет в Уэльсе. Нашел в развалинах замка старую часовню и записывает вокал. А я не поленился и видео посмотрел. В сети есть. Так вот. Стены в этой часовне белые–белые, одно узенькое окошко на балконе. Я слышал голос девушки–туристки, стоявшей на другом конце часовни. Ощущение, что звук летит над огромным пустым пространством, голос парит в воздухе, плывет вокруг тебя.

Максим вздохнул. Договорить он не успел. Зазвучала бравурная маршевая музыка, оглушившая Леру, и на сцену поднялась директриса. Махнула рукой, как волшебница из сказки. И тут же дрогнул красный занавес. Воздушные шарики взлетели к потолку. А из–за кулис вынесли стопку аттестатов казенно–голубого цвета и положили на стол.

– Ну все, все, – засмущалась от обилия аплодисментов директриса и два раза постучала указательным пальцем по микрофону, проверяя звук. – Начнем, – по–доброму сказала она.

На выпускной эта статная женщина пришла в атласном платье. Синий цвет выгодно подчеркивал ее густую седину. Гранатовое ожерелье искрилось и мерцало на полной груди. Сама она улыбалась, зачитывая с листа фамилии выпускников.

Лера смотрела, как к столу с аттестатами подходят один за другим ее одноклассники. Вот Олег в ладно сидящем костюме. После него на сцену взлетела Маринка и роскошным платьем из разноцветного кружева вызвала всеобщий восторг и зависть. Маринка сияла, как самая настоящая звезда, и была похожа скорее на знаменитую певицу, чем на выпускницу.

Следующим был Максим. Его внешний вид никого в зале не удивил. А директриса сморщилась, когда снова увидела взлохмаченные волосы и дырки на коленях, но в этот раз ничего не сказала. Только головой покачала и охнула.

– Калинина, – назвала она фамилию Леры.

Лера неуверенно поднялась с жесткого стула. На отекших ногах потащилась к сцене. В руке у директрисы голубел подписанный ее рукой заветный аттестат, а Леру больше беспокоили сидящие в зале. Она чувствовала на себе взгляд каждого. Ей казалось, что все они видят, что красный поясок платья врезается в талию и очень больно давит. В какой–то момент Лера даже обернулась…

Маринка, расправляя свои кружева, болтала с Максимом, Олег забросил ногу на спинку сидения перед ним и глаз от экрана телефона не отрывал. Остальные просто ждали, когда их вызовут.

– Ну, Калинина, быстрее можно? – поторопила ее директриса.

Уже на сцене Лера получила в дрожащие руки свой аттестат. Ничего для нее незначащую бумажку. Куда идти дальше – Лера понятия не имела. Цели у нее не было. Она даже Олега не спросила, в какой институт он поступает. И за ним она пошла бы. Чтобы видеться с ним каждый день. Как сейчас. Лера смотрела на него, а Олег по–прежнему ее не замечал. Сидел задумчивый с телефоном и весь был там.

– Ну как? – спросил Максим, когда Лера вернулась на место. – Куда дальше?

– Не знаю, – пожала Лера плечами.

Мама тоже спрашивала, каждый вечер приставала, убеждала, что следует пойти туда и туда. А у Леры от расспросов кружилась голова и она сбегала от мамы в свою комнату, запиралась там и включала проигрыватель. Музыка Пака успокаивала, музыка Пака дарила несуществующую надежду.

– А я на заочное, – сказал Максим. – Чиф обещает группе работу. Некогда лекции слушать.

– Я рада, – сморщилась Лера и захлопала, как все.

На сцену выходили и выходили… И всем аплодировали. А Лере становилось все хуже. Особенно, из-за того, что рядом сидел приставучий Максим, обнимал за плечи и горячим дыханием пытался отогреть руку. Лера машинально отняла у него ладошку.

В это время директриса торжественно поздравляла медалистов и желала им успеха. Маринка с подружкой смотрели на Леру и шептались. Лера прикрыла живот локтем и съежилась. Ей даже не помогли и мысли о Паке.

Вдруг все резко вскочили и гудящей толпой потянулись к выходу. Максим за руку поднял Леру со стула и потащил к дверям. И Лера не смогла обернуться и выяснить, куда же пропал Олег. То, что его нет в актовом зале, она поняла сразу. На Олеге летний голубой костюм и найти его легко. Но сейчас он куда–то подевался. Исчез. А все самые красивые девчонки из класса на месте. И даже Маринка. В своем роскошном платье.

– Тут подожди, – уже в коридоре сказал ей Максим, усадил возле окна, а сам направился к фуршетному столу.

Спустя время он принес полную тарелку еды. Но Лера, как только увидела жирный сыр, корзиночки со скользкой икрой, шипящие пузырьки в бокале с шампанским, то сразу почувствовала, что в горле застрял тошнотворный комок. В глазах помутнело. Ни к чему из того, что лежало на тарелке, она не притронулась. И пить тоже не стала.

– Может торт принести? – обеспокоенно спросил Максим.

– Нет! – воскликнула Лера. – Пойдем потанцуем лучше.

– Ну пойдем, – согласился Максим.

Многие уже были на танцполе. Маринка с подружками. Девчонки из параллельного класса. Славик с друзьями. Другие малознакомые Лере выпускники. И все они танцевали в неярких кругах света под однообразные песни и иногда подпевали.

Лера загрустила. Олега не оказалось и здесь. Она захотела уйти, но Максим, крепко удерживая за талию, втащил ее в колыхание пар. И Лера притворилась, что песня ненавистных Иванушек ей по душе. Вдруг медляк сменился каким-то бодрым хитом. Лера поняла, что ритм ее заводит, что она непроизвольно двигается в такт и на припеве у нее получается присесть и резко подпрыгнуть, как у всех.

Лера почти освоилась на танцполе. И все было бы хорошо, если бы не Максим. Во время очередной лирической песни он возомнил себя крутым инструктором по хастлу, который умело кружит по паркету неопытную, но счастливую партнершу. Но Лера себя счастливой в его крепких объятиях не ощущала. И Максимом восхищаться она не могла. В нос ей бил резкий запах лака от его нелепой прически. Грубый кожаный рукав его куртки натирал плечо. И ноги у обоих от каждого неловкого движения путались.

– Макс, может ты сыграешь, – капризно протянула Маринка, когда они с Максимом столкнулись спинами. – А то скучно… Когда не Пак поет.

– Марин, в ДК, ок? – тут же отозвался Максим.

Мелодия оборвалась. Максим отпустил Леру. На минуту она почувствовала себя свободной. Отстранилась и, пока Максим болтал с Маринкой, выскользнула в коридор. Тащилась она, держась за выкрашенную в цвет протухших огурцов стену и мечтая, что неплохо бы телепортироваться к себе домой. В прохладной комнате лечь на мягкую кровать, прикрыть глаза и включить пластинку Паркера Джонса.

– Ой!

Выбравшись на лестничную площадку, Лера вдруг поняла, что она ошарашенно смотрит на сутулого мужчину в милицейской форме. Он коленкой придавливал Олега к стене и выкручивал ему руки.

«Что же Олег натворил», – испуганно подумала Лера.

Но Олег молчал. И не сопротивлялся. Лера осторожно спустилась на две ступеньки и все поняла. Милиционер не планировал забирать у нее Олега и сажать его в тюрьму. Мент грозной тучей навис над нежным блондинистым Олегом и грубо Олега пожирал, как чудовище в фильмах– ужастиках. Мент не арестовывал Олега, а целовался с ним. Жадно, ненасытно. И руки мент Олегу не выкручивал, а позволял ему свободно поглаживать себя по бедру.

Лера тихонько ахнула. Рот наполнил тошнотворный вкус слюны. Она не знала, что делать, куда бежать. И что говорить теперь Олегу. Ее Олегу.

Кто–то протопал за спиной, совсем рядом. Лера повернулась и увидела вылетевшую из коридора директрису.

– Позор! Стыд! Ермошин! – орала она, отпихнув Леру и ковыляя вниз по ступенькам.

Мент услышал крики и от Олега отстранился. Замешкался. Лера увидела его лицо. Губы у мента были такими яркими, даже багровыми, словно их ему накрасили, как женщине. Смуглые щеки заливал румянец. И в прищуренных глазах затаилась не тайна–загадка, а другое чувство. Лера не смогла понять, рад был мент, что его застали с Олегом или не рад.

Музыка в зале резко оборвалась. Все выбежали на лестницу. Максим. Славик. Маринка. Им было интересно узнать, что произошло и почему директриса орет так, будто ее режут ножом.

– Ах ты, такой поганый извращенец! – продолжала она захлебываться в воплях. – Вы что творите? А если дети увидят! Ермошин! Ты кого притащил! Вон из моей школы! Вон!

Разъярённая директриса занесла руку, будто готовилась надавать Олегу оплеух. Мент не стал дожидаться дальнейших неприятностей. Он фыркнул на притивших выпускников, схватил с подоконника фуражку и сорвался с места. Олег тут же поднырнул под рукой директрисы и побежал вниз по лестнице, крича на ходу:

– Ванек! Подожди меня!

– Характеристику тебе, Ермошин, подправим, – надрывалась директриса ему вслед. – А про мента сообщим кому следует. Что встали тут? – обернулась она на столпивших выпускников. – Все на танцы! На танцы! – Она, задыхаясь, поправила брошку на платье и потащилась вверх по ступенькам.

Выпускники расступились перед директрисой и неохотно потянулись за ней. Лера идти не могла.

– Ты что, не знала? – удивился Максим. – Олег ходил по школе, отпускал глупые шутки о голубых и вот тебе, мент его жена типа. Или муж. Давно об этом болтают.

Отяжелевшая Лера в изнеможении прислонилась к Максиму. Ей не хотелось обсуждать с ним ужасную и противную сцену.

– Макс, не наговаривай, – вмешалась Маринка. – Ермошин разыграл всех. В его духе. Захотел на ярость директрисы посмотреть и все. Только до приступа довел. Наверное, ей уже скорую вызвали.

– Нет, Марин. Я точно знаю, Олег голубой, – покачал головой Максим.

– Макс, у Ермошина Оксанка из пятнадцатой школы. Вчера их в кино видели. И неделю назад в торговом центре. Олег ей красную кофточку из новой коллекции покупал. Не думала, что ты сплетник.

– Не сплетник я…

– Макс, проехали, – Маринка кокетливо оправила разноцветную юбку и поспешила уйти.

А Лера следила, как исчезает в дверях последнее яркое пятно из ее школьной жизни. Что будет завтра, она не знала. Но была уверена, музыка Пака останется с ней. Найдется место и для малыша. И мама со временем его полюбит. А Максим… Как вписать его в новую страницу, Лера не представляла. Он снова удерживал ее в объятиях и смотрел на нее с надеждой. Лоб его взмок, а залаченные пряди превратились в сосульки.

– Макс, а что за Оксанка? – вдруг спросила она. – Ты ее знаешь?

– Тебе какое дело! – удивился Максим. – Но, если интересно, у Ермошина этих Оксанок полно. И с ментом я его не в первый раз вижу. Не думай об этом извращенце больше. Послушай меня. Мы вот со Славиком устраиваем сегодня свой вечер. Сыграем на сцене новую музыку. Маринка народ обещала собрать. Круто должно быть. Мы эйпишку записали, ты знаешь, на входе будем продавать.

Лера молча подняла уставшие глаза на Максима. Слишком много всего. И эти Оксанки. И трущийся об Олега мент. Она вдруг захотела, чтобы Максим не приставал к ней с идеями и расспросами, а просто проводил домой.

– Тебе бесплатно…, – улыбнулся Максим. – Так ты придешь?

– Приду, – через силу произнесла Лера. – Что–то мутит от духоты, – пожаловалась она и пожалела.

Максим забеспокоился, засуетился. Растолкал всех в очереди к кулеру и принес воды в пластиковом стаканчике. Лера, с трудом соображая, жадно глотала холодную жидкость под его заботливым взглядом. Максим объяснял, как найти сцену в ДК, а Лера не могла забыть мента, Олега и Оксанок. Она чудом не поперхнулась. Стаканчик дрогнул в ее руке, смялся и вода ручьем полилась из него на пол. Воображение рисовало двоих на лестнице. Как мужчина в форме высосал из ее Олега все жизненные соки. Как две загорелые ладони обхватили Олега за щеки и притянули к выпяченным губам. Олег не отстранился, а заулыбался, словно он школьница из Паковской песни, которая дождалась возлюбленного на день рождения и очень рада.

– Олега в армию отправят. Тут у кулера обмолвились, что директриса поспособствует, – шепнул Максим и посмотрел на Леру. – А мента с работы попрут.

– Макс, больше не говори мне об Олеге, – попросила Лера. Противно ей пока не было. Было странно и необычно. Ненависть к Олегу Лера испытывать не могла. Она уверяла себя, что Максим заблуждается и права Маринка. Поцелуй на лестнице – шутка. Может уже завтра она встретит Олега под руку с той самой Оксанкой из пятнадцатой и он их познакомит.

– Ну как хочешь, – согласился Максим. – Честно, мне все равно, что там с Ермошиным и какая у него ориентация. Я знаю наше будущее. Приходи в ДК и тогда поймешь, что мы со Славиком настроены серьезно.

– Я приду, сказала же, – раздраженно произнесла Лера.

Разговорами о своем ДК Макс напрягал. Или дело в духоте, оттого голова кружится и опять хочется пить. Или в том, что Максим снова пытается быть Паком с первой пластинки, но не получается. На всех его концертах, на которых была Лера, Максим и голосом, и манерой игры на гитаре подражал Паку, но Леру заинтересовать не мог. Они даже внешне не были похожи. Пак – искрил, от Пака исходило сияние. Лера никогда не видела кумира вблизи, но знала, если Пак пройдет мимо нее по улице даже в бурю, когда сильный ветер сбивает с ног и выворачивает зонт, то непогода прекратится. Солнце мгновенно выйдет из–за туч, а улыбка Пака ослепит, согреет.

– Ты не представляешь, Лера, как это здорово быть в группе, когда твои идеи поддерживают. Славик. Ему нравится играть в стиле Пака, но когда я показываю свой набросок текста и мелодии, он тут же забывает о «VictoryGA».

– Зато Маринка не забывает, наверное, виснет на шее у диджея сейчас и требует включить песни Пака. Слышишь. Наверху тихо.

– Странная она, твоя Марина! Да под Пака танцевать невозможно. Что–то мне подсказывает, четвертый диск «VictoryGA» уже на волне прежнего успеха выпустят. Вот увидишь, никакой по звуку его новый альбом будет. На гитаре стало немодно играть на большой сцене. Мелодии какие–то у всех ломанные. Изогнутые дугой зарисовки, сыгранные задом–наперед. И голоса электронные. Как будто один певец на сотню проектов.

– Макс, а ты споешь в ДК мою любимую…

Лера перебила его специально. Она не выносила, когда Пака критикуют.

– Спою, – дрогнувшим голосом ответил Максим. – Если ты хочешь.

– И четвертый альбом Пака сразу, как выйдет, мне купишь?

– Куплю, – без раздумий ответил Максим, и Лера впервые за вечер улыбнулась. – Тогда и ты обещай мне одну вещь.

– Какую? – насторожилась Лера.

– Что сходим в загс и подадим заявление.

Нет, хотела ответить Лера. Но потом вспомнила о полосках на тесте, вспомнила мента и как Олег шарил по его бедру. Она поняла, что теперь ей тошно. И противно. И что она злится на Олега. Это Олег играл ее чувствами, это Олег внимания на нее не обращал с того самого дня. Даже привет утром не сказал. Просто прошел мимо. А Максим смотрел на нее тепло. И глаза его светились, и говорил он вполне разумно:

– Чиф, отец Славика, человек состоятельный. Обещает нам помогать. Финансово. Группа раскрутится. И я смогу прилично зарабатывать…

– Я согласна.

Лера перебила Максима на полуслове и позволила ему себя обнять. Он обрадовался, а она не сдержалась и зарыдала, едва повисла на таком надежном плече.

На концерте Максима в ДК время остановилось. Замерло. Самые важные картины из жизни Леры пронеслись у нее перед глазами. Вялые тюльпаны Олега, его обнаженные плечи в комнатных сумерках и побег из его квартиры. Призрак Пака, скользящий ледяной тенью по стенам кирпичных пятиэтажек. Появляться он стал намного чаще. Преследовал. Никогда не говорил с ней. Но смотрел пристально и тревожно. Максим на сцене. Он не спел ту самую. Соврал. Но Лера не злилась на него. Он спел другое. Что–то про звезды и солнце. К словам она не прислушивалась. Музыка. Вот что захватило ее воображение. Барабаны. Она любила, когда их не заглушают. И гитара. Призрачной струей лилась мелодия Максима и настолько ее очаровала, что впервые Лера задумалась о написании письма. Не Максиму. И не Олегу. А… Паркеру Джонсу.

«Привет, Пак. Это снова я. Лера. Я пишу тебе, потому что не знаю, кому еще выговориться. Рассказать. Ты далеко от меня сейчас, где–то в Латинской Америке гастролируешь. Или в Уэльсе записываешь вокал, как сказал мне Максим. Я не знаю. По телевизору мало о тебе говорят. Все об «Иванушках» да о группе «Звери».

Но вчера у Макса в репетиционной, в свалке старых пластинок на усилителе, я нашла англоязычный журнал. Весь помятый. Последние страницы выдраны, а обложка вся в пятнах и кофейных кругах…

Мне все равно, Пак. Главное, что твое интервью на месте. И я перечитала текст несколько раз. Фотографий не было, но я и без них смогла представить тебя сидящим в элегантной гостиной. При приглушенном свете фарфоровых ламп. Как ты, веселый и довольный, рассказываешь стильно одетому журналисту о записи четвертого диска и что премьерные концерты пройдут в Латинской Америке.

Я бы поехала, Пак. Нашла бы деньги и поехала. (Славик бы одолжил). Но не могу. Многое изменилось в моей жизни. Олег пропал. Съехал от родителей, и никто его больше в нашем районе не видел. Даже Маринка.

И Оксанка из пятнадцатой… Ее я так и не встретила. Не знаю, как она выглядит и где живет. А если бы знала, то не испугалась и пошла бы к ней домой. Я бы силой выволокла из ее квартиры укрывшегося там Олега и высказала бы все, что думаю. И, может быть, ударила. Украсила бы его наглую морду синяком…

Нет… Нет… Пак…

Про Оксанку было много в первом письме. Как я ее ненавижу. Даже больше, чем мента по имени Ванек. Но я порвала то письмо. Второе про обиды на Олега сожгла. Это третье. И набираю я его в телефоне, в заметках, сидя на горячих ступеньках крыльца. Пишу, обливаясь слезами. Потому что в столь важный для нас день, как пафосно сказал накануне Максим, я злая и расстроенная. Я обманываю его, вру маме. Злость, как комок копится внутри меня. Подступает к горлу и не дает дышать.

Остался всего час.

Час, Пак!

И я стану его женой.

Ты бы видел, как три дня назад чиновница из загса, вся такая надушенная и интеллигентная, глаза сощурила и брови свела, когда Максим протянул ей через стол наши заполненные заявления. Но чиф выручил нас. Он тихонько пододвинул к руке чиновницы небольшой конвертик, и она тут же забыла и о правилах, и что поиздеваться над «молодыми» нужно.

Но больше всего меня угнетает, Пак, что платье у меня не белое и одолжено у Маринки. То самое кружевное с выпускного. А вчера мы с мамой телевизор смотрели. Сериал, где главная героиня выходит замуж. Мама вдруг сказала, что и мне пора невестой становиться. А я не знала, что ответить, промолчала. И сейчас смс написать маме боюсь. Особенно, когда вижу невест повсюду и себя настоящей невестой не ощущаю. Невесты везде. И возле скамеек под цветущими яблонями, и на парковке у машин, и у декоративного мостика с красным сердцем на веревочных перилах и табличкой со словом «love». И рядом со мной на ступеньках крыльца.

Шумно, Пак. Но не так, как в фан–зоне на твоих концертах. Недавно я пересмотрела их все. Но сейчас, Пак, лишний шум меня утомляет. Я сама не знаю, чего хочу. А вообще-то нет… Пусть мой малыш будет счастлив. И ради него я готова снова соврать. Максу. Он думает моя мама на дежурстве, поэтому не пришла. Это полуправда, Пак. Мама на дежурстве… И увидит она Максима после регистрации, а о малыше узнает не раньше, чем через месяц.

Макс спросил, может ли он жить у нас. В его квартире одна комната – и там бабушка. А у нас с мамой три. Но жилищный вопрос меня мало заботит, лишь бы малыш был счастлив. Олег бросил его, но я его не брошу. Я позабочусь о нем, Пак. И он вырастет таким же, как ты. Сильным, уверенным. Может и петь станет, как ты. И пластинку покруче твоей, той, что с парашютом, запишет. Я буду ждать, Пак, и надеяться.

И гостей вообще мало будет. Да никого. Только группа Максима и одна вокалистка из ДК. Я незнакома с ней. Но она как бы моя свидетельница.

Вот уже и Славик приехал. О, да! Он в кожаных штанах и черной футболке с твоим портретом на спине, Пак. Аж в сердце кольнуло. Едва увидела твою знаменитую горбинку.

Следующим из лакированного авто вывалился отец Славика. Одет он представительно, как положено на свадьбе. Да, как же ловко он оправил воротник у пиджака, разглядел каждую невесту и сразу же нашел сидящую на солнцепеке меня. Но я не хочу подходить и здороваться. Помню, что проблему с несговорчивой чиновницей в загсе решил по просьбе Максима именно он, но все равно не подойду.

Хотя нет, Пак. Отец Славика – единственный взрослый и солидно выглядящий среди нас. Оторванных от жизни малолеток.

Пак, чиф сам шествует мимо меня. В мою сторону не смотрит. Спокойно поднимается по ступенькам и исчезает в дверях ЗАГСА. А Славик не пошел за ним. Видимо остался дожидаться Макса. Который задерживается.

Наш правильный и заботливый Максим, Пак, опаздывает.

Я не верю. Но это так. Пробки, чужие проблемы и просьбы… Макс редко отказывается помочь. И я понятия не имею, где он застрял. Велел ждать на крыльце вот и жду его здесь. А спину как ломит. Сидеть неудобно, но я не встану. Допишу письмо. Ты должен узнать. Ты должен помочь мне.

Твоя музыка больше не помогает. Мне нужен ответ, Пак.

Прошу. Приди и помоги.

Прошу…»

– Что это у тебя?

Лера услышала знакомый голос и машинально бросила телефон в сумочку. Максим с роскошным букетом роз в руках заслонил солнце и навис над ней. В его облике мало что изменилось. Он тоже не стал покупать костюм и наряжаться. Пришел в джинсах, как на выпускной, и в кожаной куртке. Лера на секунду задумалась: кольца?.. Кольца он купил?

– Так кто это тебе пишет? – забеспокоился Максим. – Ты нервная какая–то. И бледная.

– Мама желает нам счастья, – улыбнулась Лера и с помощью Максима поднялась на ноги.

– Папаня внутри. Скорее туда, – сказал появившийся из–за спины Максима Славик. –Тамарка тоже ждет.

– Ну идем, – решительно скомандовал Максим и первым шагнул в холл здания. Внутри Лера сразу ощутила прохладу. Исходящую от задрапированных белоснежных стен. От расписных потолков. От тихонько гудящих кондиционеров. И дышалось здесь намного легче. Медленная музыка, доносившаяся отовсюду, успокаивала и на какой–то момент Лера забыла, что не дописала Паку письмо.