355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мария Бережная » Дом без номера » Текст книги (страница 6)
Дом без номера
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 02:58

Текст книги "Дом без номера"


Автор книги: Мария Бережная


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 19
Две истории о крыльях

А еще у Наташи потрясающий талант рассказывать истории. Ей, как и героине фильма «Сувенир из Африки», достаточно только дать первую строчку, пару первых слов. Она садится чуть в стороне от всех, прикрывает глаза и начинает рассказывать, плести воображаемое кружево.

Чаще всего жители Дома собираются на четвертом этаже, в гостиной у Мими – там камин, огромный ковер и много-много подушек. Тетушка Софа приносит булочки, Прядильщица, Вязальщица, она же Вышивальщица варит шоколад во всевозможных емкостях, и даже молчаливая Полина устраивается у камина, поближе к теплу.

Сегодня у Наташи попросили две истории – обе о том, что люди могут летать.

Последнее время все жильцы Дома только и говорят, что о полетах. Циля даже интерьер своего кафе хотела оформить чем-нибудь крылатым. Почему так? Не знаю. Хотя и мне всё чаще хочется взглянуть в небо и…

Странные мысли для кота? Вы считаете, что нет? Надо же. Может, и вас именно сейчас зовет в небо какая-нибудь мелодия?

Тогда давайте вместе послушаем Наташу! Ее истории того стоят.

Наташа задумалась на минутку, прикрыла глаза, пожевала губу и только потом начала рассказывать.


История первая
Долгая история Игоря

У него была невероятно долгая история. Знаете, как говорят: «О, я расскажу тебе, но это очень долгая история!» – и многозначительно замолкают: дескать, ну давай же, уговори меня рассказать ее!

Так и у Игоря. У него – такого, как вы видите сейчас: спокойного мужчины тридцати девяти – сорока лет, загорелого дочерна, с ярко-голубыми глазами и длинными, собранными в хвост и выбеленными солнцем волосами, – есть очень долгая история. Только он вам ее не расскажет. Поэтому придется отдуваться мне.

Сейчас Игорь сидит на бортике бассейна, весело щурится от яркого солнца и смотрит то на море, которое отлично видно с его места, то на плещущихся в воде детей. Можно было бы написать, что его глаза озаряются счастьем или светятся любовью, но на самом деле он просто смотрит. На ребятишек – временами с недоверием и даже чуть качая головой, а иногда – с улыбкой и гордостью. И мы сразу понимаем, что он отец по крайней мере одного из них.

Их двое: мальчик-мулат и девочка с ярко-рыжими волосами и светлой кожей. Просто двое абсолютно счастливых детей.

А вот теперь я расскажу вам ту самую, долгую, историю.

Как он пришел к этому, никто не знает. Так бывает, когда начинается кино: камера врывается в жизнь человека с определенного момента, а то, что происходило с ним до этого, не показывают и часто даже не рассказывают. Додумывайте сами, дорогие зрители!

Вот так и с ним. Камера сначала показывает нам улицы города: пробки, автобусы, грязный снег под ногами. Потом автомобиль, а потом – сидящего в нем мужчину. Он откуда-то вернулся, судя по сумкам на заднем сидении.

Когда-то его звали Игорек, потом – Гарик, а скоро будут звать Гарри.

А пока он просто Игорь, менеджер крупного звукозаписывающего лейбла, и он только что вернулся с переговоров в Германии. Он устал, очень хочет домой и потихоньку всех ненавидит. Почему у него так муторно на душе, никто пока не знает (мы же как в кино, помните?) Он просто всё ненавидит: улицы, дома, людей и даже эту планету.

Устал. Достало всё.

Он приходит домой, бросает ключи на стол, а сумки под стол. Камера захватывает квартиру и, пока хозяин принимает душ, приглашает нас прогуляться по его жилью.

Плотно задернутые шторы, толстый слой пыли, небрежно брошенные вещи. Квартира человека, которому давно на всё наплевать. Он устал.

Игорю бы, конечно, выспаться, уехать в отпуск или взять больничный – что угодно, лишь бы отдохнуть от серой повседневности, перестать ненавидеть окружающий мир. Но… Мы не знаем, то ли он почему-то ничего этого не делал, то ли делал, но не помогло, – нам не показали.

Пока мы тут с вами рассуждаем, Игорь уже вышел из душа, даже успел налить себе воды в стакан, и теперь стоит у окна. Смотрит.

Он гораздо моложе того человека, сидящего на бортике бассейна. Моложе лет на десять, а выглядит гораздо хуже. Даже сейчас, у себя дома, Игорь никак не может расслабиться. О чем-то с кем-то мысленно разговаривает, шумно отхлебывает воду из стакана, сжимает и разжимает пальцы рук.

Потом отходит от окна и берет со стола письмо. Он получил его давно, еще на Рождество, но вскрыл только сейчас и теперь стоит и смотрит на лежащую у него на ладони маленькую открытку.

Такие делает мама – перед Рождеством она рисует и подписывает не меньше сотни очаровательных открыток и рассылает их семье и друзьям. Рисунки никогда не повторяются, как и теплые слова. Слова, идущие от самого сердца, души, мира: множества кисточек и красок, домика в Ирландии и белой кошки, которая живет у нее уже десять лет.

Вот такая вот у Игоря мама.

И в этой открытке она написала сыну о здоровье («главное, чтобы мальчик хорошо кушал») и о детях, которые у него когда-нибудь будут.

Игорь рассматривает открытку, читает пожелание, невесело смеется и, сунув маленькую пеструю картонку в карман пальто, выходит из квартиры.

Почему-то после маминых писем или звонков ему всегда хочется гулять. Но не обычным маршрутом: машина, паркинг, торговый центр, улица около торгового центра, кафе, паркинг, дом. Лучше в парке, а еще лучше – в лесу. Чтобы простор, как в Ирландии. Мама там сидит на крыльце, ей видны и горы, и вересковый заповедник, а у него здесь – паркинг и машина.

Так что он одевается и идет на улицу. А в городе уже вечер, уже снежинки, и люди торопятся домой, и в такие минуты знай себе обожай свой город: он прекрасен вообще, но особенно прекрасен сейчас! Правда, Игорю всё равно. Он не только не любит свой город. Он вообще ничего не любит.

* * *

В парке он сел на скамейку под желтым фонарем, брезгливо смахнув перед этим снег, достал из кармана мамину открытку и долго смотрел на забавный рисунок – детей, плещущихся в бассейне.

– Да уж… Дожить бы тут… до детей! – пробормотал он себе под нос.

– Доживешь. Куда ты денешься? – произнес детский голос по-русски, но с мягким, непонятным акцентом. Как будто большая кошка мурлыкает.

Игорь лениво повернулся и медленно оглядел того, кто это сказал. Оказалось, что рядом с ним сидит мальчик лет семи: кожа цвета кофе с молоком и очень яркие голубые глаза – даже под скудным светом фонаря видно, какие они яркие. Очень необычное и невероятно притягательное сочетание. Еще у ребенка оказалась очаровательная улыбка, ямочки на щеках. Из одежды – только джинсы и свитер крупной вязки.

– Тебе не холодно?

– Нет. Свитер бабушка вязала, а они у нее всегда теплые, – пожал плечами ребенок и стал смотреть на снег, который попадал в круг света от фонаря и очень старался там остаться. Конечно – кому охота лежать на земле в тени? А тут красиво, всё светится.

– А где твои родители? – спросил Игорь, просто потому что надо было хоть что-то спросить.

– Ты тут. А мама дома. Она меня к тебе послала, потому что тебе нужна какая-то «отправная точка», я специально запомнил. А вообще она говорит, что ты раньше часто так делал.

– Как? – постарался не сильно удивиться Игорь.

– Ну… Вот так. Сидел и дулся на весь мир. Ты как маленький, пап. Ну не нравится тебе тут, иди куда-нибудь!

Игорь нахмурился, но не удивился. А чему удивляться? Ну сидит какой-то пацан-мулат без куртки и говорит, что он его сын. Хочется – на здоровье. Мысленно Игорь уже просчитал сразу несколько выходов из этой ситуации и даже порадовался за маму, которая хотела внуков – если этот мальчик всё же решит, что Игорь должен стать его отцом, и не отвяжется.

– И куда мне идти?

– А что тебе тут не нравится?

– Да всё! Люди, город, работа, дом… Всё надоело и приелось.

– Тогда летай или плавай.

– Что?

Ребенок пожал плечами. Совсем как Игорь. Один в один.

– Летай или плавай. У тебя деньги есть?

– Есть.

– Тогда сядь на самолет и летай туда-сюда. Так ты будешь уже не тут и еще не там. Даже не на планете, а в воздухе. А потом плавай на корабле. Так ты тоже будешь не там и не тут.

Игорь удивленно замолчал, а мальчик вдруг встал и заторопился:

– Мне пора, мама зовет. Ты уж подумай, пап! И приходи домой скорее, ага?

– Ага, – машинально кивнул Игорь и остался один.

Даже маминой открытки у него в руках не осталось. Мальчик забрал ее с собой, потому что коллекционировал бабушкины открытки.

Некоторое время Игорь еще сидел на скамейке, а потом… Потом он пошел домой. Даже в кино люди не спешат сразу выполнять советы, которые им дали незнакомые пророки.

Еще пару недель он по инерции ходил на работу, ездил по делам, жил и даже ходил на какие-то вечеринки. На самом деле он давно уже всё для себя решил и просто давал жизни шанс отговорить его. Не удалось.

В одну прекрасную среду Игорь собрался, положил вещи в сумку (совсем небольшую – он умел брать с собой необходимый минимум), прихватил ворох электронных билетов. Два вечера он висел на сайтах авиакомпаний и скупал билеты на распродажах: ему было совершенно всё равно, куда лететь, но при этом не хотелось задерживаться нигде на земле больше двух часов. В результате, потратив почти всю заначку и уйму сил, он получил для себя неделю времени в небе. Только где-то в районе Венесуэлы у него будет полдня на земле.

Первый самолет до Калининграда. Там Игорь должен провести полтора часа, потом – перелет в Бонн и дальше, и дальше, и дальше… Только воздух.

Через день, где-то над Парижем, Игорь понял, что ему больше не скучно с самим собой, и самое главное – он почувствовал себя счастливым. Но ведь невозможно всё время летать! Даже если Игорь выучится на летчика, всё равно какое-то время надо проводить на земле. Значит, пока он еще полетает, а потом посмотрит. В крайнем случае, у него получился действительно неплохой отпуск.

Игорь бывал во многих аэропортах. Но сейчас, во время «воздушного отдыха», всё ощущалось иначе. Он лениво смотрел на снующих туда-сюда людей, знакомился с обитателями терминалов, снова летел куда-то, смотрел на землю из окошка самолета и был абсолютно счастлив.

И вот Игорь долетел до Каракаса.

До следующего самолета оставалось полдня, и впервые за неделю он решил выйти из аэропорта.

Мельком глянув в паспорт, сонный таможенник выпустил Игоря из терминала, и тот, щурясь на солнце, оказался на шоссе, совершенно не понимая, куда ему идти. Не мешало бы, конечно, найти небольшую гостиницу, принять душ и поспать лежа, а не сидя, но…

В таких историях всегда есть какое-нибудь «но».

Игорь шел по городу, напевая себе под нос привязавшуюся в аэропорту песенку, и внезапно остановился.

Он остановился не так, как останавливаются громом пораженные или остолбеневшие люди, – тогда у окружающих есть хоть какой-то простор для маневра и возможность их сдвинуть. Игорь остановился, как человек, который внезапно превратился в стену и раз и навсегда врос фундаментом в землю. И никакие громы и молнии, не то что прохожие, не могли ему помешать смотреть на Неё.

Она была живой скульптурой. Такое можно встретить на площадях или крупных улицах больших туристических городов: группа актеров разыгрывает разные сценки для развлечения публики.

Девушка-мулатка – чуть полноватая, чуть тяжеловатая, но это ее совершено не портило – стояла на бортике фонтана, изображая то ли бабочку, то ли птицу: руки-крылья заведены за спину, тело напряжено, словно в прыжке или в полете, – и только глаза, фантастические глаза колдуньи, оставались живыми на ее лице.

Игорь стоял. И был готов стоять весь день. Она превращалась в бабочку-птицу, кошку, танцевала с бубном и играла с детьми, а он стоял и смотрел.

А потом, когда девушка заметила его (на самом деле она обратила на него внимание еще бабочкой-птицей, но нам этого, как всегда, не покажут), она подошла и протянула Игорю термос с кофе, прощебетав что-то на неизвестном ему языке.

– Я не понимаю, – по-английски прошептал Игорь.

– Я говорю, вы, наверное, пропустили свой поезд или самолет – весь день стоите! Кофе? – ответила на английском, с мягким мяукающим акцентом, девушка-бабочка-птица.

Игорь посмотрел на часы. Кажется, это его первое движение за несколько часов.

– Надо же, пропустил! Неважно. Вы не хотите выпить со мной кофе? Знаете, я уже целую неделю почти не бывал на земле. Летал туда-сюда, а на земле – не больше двух часов…

– Тогда вам нужно в душ и спать! И кофе наверняка там, в небе, поганый?

– Так вы составите мне компанию? – снова серьезно спросил Игорь.

Кофе поганый. В душ и спать обязательно нужно, но позже. Всё позже.

Сейчас он точно знал, что не уйдет с этой площади без Неё. Так и останется стоять под жарким Венесуэльским солнцем – как памятник.

Девушка невыносимо долго смотрела на него.

– Конечно.

Она взяла его за руку и сдвинула с места.

Ани, так звали девушку, тараторила всю дорогу, рассказывая Игорю всё то, что ему совершенно необходимо знать о ней. А потом он, незаметно ставший не Игорем, а Гарри, точно так же тараторил, рассказывая то, что ей совершенно необходимо знать о нем…

Прошло много лет.

Гарри сидел на бортике бассейна своего небольшого отеля, смотрел на море вдали и на плещущегося рядом сына. Маленький Лёша (Ани настояла на том, чтобы назвать его этим русским именем: ей нравилось его мягкое звучание) совершено не умел плавать. Но это не мешало ребенку задорно брызгаться, нырять и всплывать, как мячик. Так делают все дети – на самом деле они прекрасно умеют держаться на воде, но боятся в это поверить.

А Гарри улыбался и думал, что покупка этого отеля была отличной идеей. Для этого пришлось очень много сделать, много куда ездить и много работать. Но нам с вами этого, опять же, не покажут. Как всегда.

Но одно нам точно дали понять – этот Гарри уже никогда не станет Игорем.

* * *

Наташа глотнула чаю, улыбнулась притихшим друзьям и склонила голову набок, обдумывая следующую историю.

– Циля, а вот эта сказка – точно для тебя!


История вторая
У людей есть крылья

Весь день меня преследовало странное наваждение. Или нужно говорить «очередное наваждение»? Потому что, сказать по правде, они бывают у меня довольно часто.

Но это оказалось сильнее всех: стоило только на миг прикрыть глаза – задуматься о чем-то или даже просто моргнуть, – и перед моим внутренним взором появлялась картинка. Желтоватая бумага и яркие цвета, но изображение расплывалось и поначалу мне было трудно его разглядеть.

А потом я решила не сопротивляться. Села поудобнее и закрыла глаза.

Картина тут же появилась передо мной во всей красе. У художника очень интересный стиль: контуры фигур обозначены в карандаше, а всё остальное – широкими, немного неряшливыми мазками.

Кажется, на картинке было изображено поле хлопка и собирающие его люди, все в ярких одеждах, а еще почти безоблачное небо, солнце… И пахло чем-то непонятным – какой-то травой и чуть-чуть мускатным орехом…

Стоп! Как картина может пахнуть?

Я щелкнула по носу своего внутреннего Скептика и опять поддалась наваждению. Фигурки на картине были похожи на статуэтки из черного дерева, и на какое-то мгновение мне показалось, что они двигаются.

– В то лето он поехал с родителями в Индию…

Ну, всё понятно! Какое же наваждение без голоса в голове? Он звучал словно старая пластинка. Я даже слышала шорох ее вращения.

Я открыла глаза – скорее от неожиданности, чем по необходимости, – и невидимый рассказчик тут же замолчал. Осторожно, чтобы не спугнуть наваждение, я встала, закрыла дверь комнаты, поставила поближе чашку с чаем и снова закрыла глаза. Пусть рассказывает. Кто я такая, чтобы мешать?

Я снова мысленно посмотрела на картину: фигуры вокруг костра медленно и плавно танцевали… Странно – они же только что собирали холопок!

Мне показалось, что я смотрю мультфильм, а голос невидимого рассказчика объясняет мне, что происходит:

– В то лето он…

Погоди минуту, Голос, – телефон звонит!

Я быстренько ответила и снова, устроившись поудобнее, приготовилась слушать. Зашуршала невидимая пластинка…

– В то лето он поехал с родителями в Индию, – тяжело вздохнув, видимо, набираясь терпения, в третий раз начал Голос.

На всякий случай я решила Его или Ее (голос-то женский!) не злить и быть паинькой. В Индию так в Индию. Правда, не знаю, собирают ли там хлопок?

Голос предостерегающе замолчал. Мы с моим Скептиком подняли руки в знак того, что сдаемся. Хлопок, Индия…

– …Новая страна, такая интересная и загадочная, новые знакомства… Но для ребенка, который и старые-то не очень запомнил, это неважно. Важнее было то, что они снова куда-то едут. Вернее, откуда-то уезжают, и свой день рождения на следующей неделе он отпразднует в незнакомом месте, без друзей, которых, правда, и в старом доме, в Африке, он успел завести немного. Мальчик отчаянно грустил и с трудом сдерживал слезы.

– Тебе обязательно понравится в Индии! Что ты стоишь надутый?

Мамин голос пощекотал ему ухо. Понравится, конечно. Ему везде нравится, тем более в стране с таким красивым названием – «Ин-ди-я». Его можно петь. Но пока мальчик хотел стоять у борта и обижаться на весь мир.

Индия встретила их сильным дождем, громкими голосами и очень яркими одеждами людей. Отец взял его, еще сонного, на руки и понес сквозь толпу встречающих корабль: носильщиков, зевак, громких зазывал и моряков.

Правда, он всего этого не различал. Он видел только шумное разноцветное море – его волны разошлись, пропуская их, и снова сомкнулись у них за спиной. Испугавшись этого людского моря, мальчик прижался к отцу и прошептал ему на ухо:

– Пожалуйста, папа, давай выйдем отсюда, а то оно нас поглотит!

В ответ отец гулко рассмеялся – прижимая ухо к папиной груди, можно услышать, как внутри него рождается смех, – и так же прошептал:

– Не волнуйся, не поглотит!

После чего внезапно дунул в ухо, заставив сына дернуть плечами и рассмеяться от возникшей в голове щекотки.

А потом они куда-то шли и ехали, и мальчик снова уснул, убаюканный дорогой, разноцветным морем и просто движением, которое возникало вокруг само собой, без какого-либо его желания.

Следующие два дня прошли в обычной для семьи суете: обустраивании дома, знакомстве с соседями и с самим новым жилищем. День рождения отпраздновали на улице, в саду – очень красиво и немного шумно. Ему подарили много подарков, в том числе и нового друга – ирландского сеттера Кэрри.

Но вот уже дом обжит, знакомства установлены, и мир заполнила обычная суета, которая всегда сопровождала работу его родителей. Мама занималась с учениками. Отец… ну, название того, что он делает, выговорить сложно. Сын знал только, что папа что-то строит и проектирует. Ему всегда представлялось, что отец возводит дворцы для королей. Родители были вечно заняты, и мальчик большую часть дня оказывался предоставлен сам себе, что его вполне устраивало: у ребенка ведь тоже дел невпроворот.

Проснувшись пораньше, он еще до завтрака забирался по лесенке на чердак, а потом через чердачное окно – на крышу. Видели бы родители… (На самом деле, конечно, видели, и отец уже давно нарастил на крыше перила и укрепил всё, что только можно укрепить.) Там мальчик обозревал свои владения – где что нового произошло за ночь. Ведь ночь – это так много… или так длинно? В определениях он до сих пор путался. Причем, как любой смышленый ребенок, постоянно ездящий по разным странам и городам, он путался в определениях еще и на разных языках.

Как всегда, оказывалось, что за ночь всё поменялось и требуется срочно проверить, насколько сильно, тем более что верный оруженосец и просто друг – сеттер Кэрри уже заждался прогулки. Только еще нужно успеть позавтракать.

Он сбега́л по ступенькам, иногда сбивая с ног горничную – миниатюрную блондинку Сьюзан. Ее пытались приставить к нему в качестве гувернантки, но хрупкая англичанка, невесть как попавшая в Индию (первое время он был уверен, что ее принес ветер, как Мэри Поппинс), категорически за ним не поспевала и ужасно расстраивалась, когда теряла мальчика в очередной раз. Родителям, привыкшим к способности своего чада мгновенно исчезать, но всегда вовремя появляться, приходилось успокаивать и отпаивать няню бренди. В конце концов отец решил, что его запасы бренди небезграничны, поэтому Сьюзан стала помощницей мамы и заодно кем-то вроде горничной.

На кухне мальчика ждала Беатрис – высокая негритянка, которую он втайне считал очень могущественной колдуньей (она, в общем-то, таковой и являлась).

В тот день он быстро проглотил завтрак (как обычно, даже не разобравшись, что ел), прихватил сверток с бутербродами и поспешил прочь.

– Ату его, ату! – настиг и обогнал его уже в дверях веселый окрик Беатрис.

Она всегда так провожала его в дорогу.

Цель сегодня была интересная, впрочем, как и всегда. На востоке, около его любимых развалин, появился холм, и мальчику срочно требовалось выяснить, всегда ли он там находился или вырос за ночь.

– Конечно, вырос за ночь! Здесь такое часто бывает, – с крайне серьезным видом сказала Беа за завтраком.

– А ты точно решишься пойти туда на разведку один? Может, лучше с кем-нибудь из взрослых? – по привычке спросила мама, заранее зная, что сын пойдет и никого с собой не возьмет. Мальчик-то уже взрослый и ничего не боится.

Мама в поисках поддержки оглянулась на Беатрис. Но мудрая колдунья успокаивающе кивнула ей.

Беа с ними давно. Он еще не родился, когда негритянка появилась в их семье. И она всегда всё знает. В том числе и куда сбегают самые необходимые вещи, что согласитесь, при постоянных переездах очень важно!

И вот он вместе с Кэрри уже летел к холму. Именно летел, эти моменты он любил больше всего – когда можно бежать наперегонки с ветром, ноги становятся такими легкими, еще шаг – и ты словно взмываешь над землей!

Он уже забрался на вершину, когда увидел их.

Лежа на траве, уже отдышавшись и поделившись бутербродами с Кэрри, мальчик зачарованно смотрел вниз.

Там была долина, а в ней – много танцующих людей.

Они казались необыкновенными: очень красивыми, сверху похожими на существ из сказок – эльфов или фей, только с темной кожей. На головах – платки самых ярких цветов. Несмотря на то, что стояло утро, в долине царили сумерки и горел костер.

Сложив большие заплечные корзины вокруг костра, люди танцевали – легко, почти не касаясь ногами земли. И от этого танца без музыки, и костра, и всего остального у мальчика по спине побежали мурашки. Одна из женщин сделала шаг, другой, плавный поворот вокруг себя, взмах руками – и вот у нее уже не руки, а крылья, и она взлетает…

– Ты видел, Кэрри?! Ты тоже это видел? – возбужденно зашептал он в ухо собаке, отпрянул, а потом снова наклонился, вглядываясь.

Вот уже следующий танцор взмывает в небо, на этот раз это мужчина, потом еще и еще, и через пару мгновений на земле вокруг костра не остается никого. На долину опускается туман. Плотный и густой, как серая шерсть, он скрывает ее буквально на глазах, за считанные секунды, и только неяркий огонек костра напоминает о загадочном танце.

Перевернувшись на спину, мальчик посмотрел вверх – на разноцветные парящие фигуры. Они так высоко, что кажутся обычными птицами, но он уверен – там, в небе, люди (или кто там был?) продолжают свой красивый и завораживающий танец.

– И мне, конечно же, никто не поверит… Разве что Беа – уж она-то точно должна знать! У нее и кожа такого же цвета.

Кэрри согласно чихнул. Наверное, пес тоже очень удивился, поэтому лежал так тихо.

– Мама, а у людей могут быть крылья?

– Конечно!

– А они появляются, когда человек становится взрослым, или с ними нужно родиться?

– Крылья человеку дарит любовь и радость.

На кухне Беа уже приготовила ему молоко и шоколадное печенье. Подперев рукой щеку, она ждала, как ждала каждый вечер, когда мальчик придет и расскажет, как прошел его день и что он видел нового.

– Ты сегодня какой-то тихий. Увидел что-то странное или просто устал?

– Беа… А ты когда-нибудь видела крылатых людей?

– Видела.

– А у тебя тоже есть крылья? – спросил мальчик, не решаясь рассказать ей о том, что видел в долине, как будто те люди этого не хотели.

И еще ему почему-то казалось, что если он начнет рассказывать, то яркие краски померкнут, как на старой картине.

– Есть. Крылья есть у каждого. Просто они спрятаны глубоко в душе и надо уметь их расправлять. Какого цвета твоя душа, такого же цвета будут твои крылья.

Беа хитро усмехнулась, повернулась к нему спиной, и внезапно мальчик увидел ее крылья – густого синего цвета. Словно снял темные очки вроде тех, что как-то раз взял поносить у папы.

– Ух!

– Просто раньше ты не умел их видеть. Не все умеют.

– И у меня тоже такие есть? А я смогу их выпустить из души, как ты?

– Не знаю. Это покажет время.

Время показало…

Мальчик рос. Он видел крылья у многих людей, но его собственные как-то не торопились появляться, и он просто подсматривал за другими.

Сначала ему попалась смешная девушка с растрепанными, забавно торчащими в разные стороны волосами. Собственно говоря, именно ее волосы и бросались в глаза первым делом. А потом уже он заметил ее спутника, который что-то ей рассказывал. Они стояли на балюстраде дворца в старинном парке, где любил гулять наш повзрослевший мальчик. Ее крылья были радужными и прозрачными, сложенные они походили на накидку; у него же – густого черного цвета и очень тяжелые, но не угрожающие, а, скорее, спокойные, просто приковывали взгляд, как все насыщенные цвета.

А однажды он увидел серые крылья, похожие на большие клочья пыли. Ему подумалось, что у хозяина этих крыльев, темноволосого молодого человека, что сидел на земле, прислонившись к бетонной опоре моста, наверняка что-то случилось. Так и оказалось: этот парень потерял память. Он теперь жил под мостом, и наш герой с тех пор стал часто заходить к нему в гости.

Сидя у окна в кафе во время сильного дождя, он увидел пожилую пару, которая прогуливалась с большим зонтом по набережной. У обоих крылья были яркого янтарного цвета. Люди держались очень близко друг к другу, и невозможно было понять, где кончаются ее крылья и начинаются его, словно у них на двоих один большой солнечный плащ.

– Вот это единство душ! – позавидовал он тогда.

А у его преподавателя математики, солидного джентльмена в сером костюме и с постоянно суровым взглядом сквозь толстые стекла очков, крылья оказались несерьезного голубого цвета с вкраплениями белого. Как небо с облаками.

Когда у него родилась сестра, мама вернулась из роддома с изумрудно-зелеными полупрозрачными крыльями. А отец уже больше года щеголял терракотовыми, на вид такими же тяжелыми, как у того парня из парка.

«Интересно, а те, кто носят эти крылья, сами знают о них?» – размышлял он.

С родителями проще – у них он просто спросил, не скрываясь. Оказалось, что они не знают, каким украшением наградила их душа.

Его приятель из-под моста был в курсе. Он пожал плечами – думал, будто у всех такие есть, просто владельцы о них забыли. А то, что окружающие в большинстве своем не замечают чужих крыльев, даже если наступят на них, он понял еще в детстве.

Как-то раз наш герой встретил двух девушек, выходящих из зала игровых автоматов, куда он и сам часто заглядывал. В одной, с полупрозрачными радужными крыльями, он узнал девушку из парка, а у другой серебряные крылья мерцали тоже радужной каймой.

– Хорошие подруги, очень близкие, – решил он.

Но окончательно тоска по крыльям поселилась в его сердце, когда он увидел девушку с жемчужно-белыми крыльями. Она прошла мимо, послышался мелодичный перезвон не то серебряных, не то хрустальных колокольчиков.

– И такое бывает? – остолбенев на мгновение, пробормотал он.

– Это звенят ее серьги, – буркнул стоявший рядом друг из-под моста.

В тот же вечер, у него дома, они напились.

Вернее, напился друг – то ли в тоске по утраченной памяти, то ли еще из-за чего-нибудь, он не захотел рассказать. А нашего героя хмель не брал ни в какую. Друг уже давно спал, а он всё курил у окна и вел молчаливый диалог со звездами, судьбой и парочкой духов, случайно подслушавших беседу.

– Не спится? – пробормотал друг сквозь сон.

– Ага. Крылья хочу. Еще с Индии, понимаешь?

– Конечно.

Друг, покачиваясь, встал с дивана, подошел к окну и резким движением оторвал занавеску. Встряхнул ее, подняв облако пыли, и повязал на шею нашему герою.

– Вот твои крылья! И дай мне спокойно поспать – без твоих мысленных стенаний!

– Нашелся телепат на мою голову! – фыркнул он, пожал плечами и вышел из комнаты.

Импровизированные крылья волочились за ним пыльным покрывалом. И снова, как в детстве, он забрался на крышу – только уже другого, трехэтажного дома и с другой целью. Раскинул руки, глубоко вздохнул и сделал шаг вниз… на козырек второго этажа, где у него было своеобразное «гнездо». Там наш герой поерзал, устраиваясь поудобнее, с удовольствием потянулся до хруста в костях, разминая сначала руки, потом ноги, выгнул спину, как сытый кот, растянул крылья до предела…

КРЫЛЬЯ?!

Он вскочил на ноги и попытался заглянуть себе за спину, смешно подпрыгивая. Крылья! Белые, как у той девушки с колокольчиками!

Шальная мысль, вежливо постучавшись, появилась в голове и тут же заняла всё пространство.

– А почему бы и нет?

И, распахнув крылья, он шагнул – на этот раз с крыши…

Его друг как раз выглянул в окно, чтобы стряхнуть пепел с сигареты, и ехидно поинтересовался, глядя на то, как он, чертыхаясь, выбирается из кустов:

– Что, слава Икара не дает тебе покоя? Низковато летаешь!

– А на них вообще летать-то можно? Или это просто так – деталь одежды?

– Можно, только с большей высоты. Да и от дождя хорошо защищают.

Как только Голос договорил, картинка сразу пропала.

Я открыла глаза, потянулась и мысленно поблагодарила наваждение за хорошую сказку. Крылья так крылья, почему бы и нет?

Иногда их может подарить просто хороший друг. Даже если его об этом не просить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю