Текст книги "Дом без номера"

Автор книги: Мария Бережная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5
Сказка Бродяги о слепом Стэне

Вы даже не можете себе представить, какая на самом деле Ночь любопытная особа! Часто она просто ждет не дождется той минуты, когда сможет спуститься и посмотреть, что произошло за день, где всё самое интересное, как оно случилось и чем все вокруг живут. Она заглядывает в наши окна, ходит по улицам, обменивается таинственными улыбками с домами, обнимает случайных прохожих и даже напевает песни – колыбельные. На рассвете Ночь созывает своих не менее любопытных и не менее веселых детей, чтобы увести их с собой. Но часто бывает, что маленькие дети Ночи, заигравшись, забывают дорогу домой и тогда прячутся на чердаках и в подвалах, принося радость самим домам, но иногда – проблемы их обитателям. И вовсе они не привидения, а просто заблудившиеся дети!

Так однажды, спрятавшись в кармане старшего брата, самая младшая дочка Ночи решила спуститься и посмотреть: ну что же там такого интересного? А спрятаться пришлось, потому что мама строго-настрого запретила ей соваться на землю.

О как же прекрасен оказался этот мир! Люди – такие необыкновенные, и все такие разные, и все идут куда-то. Спешат или спокойно прогуливаются, о чем-то разговаривают друг с другом. А еще можно усесться снаружи дома на карнизе и, прижавшись лбом к стеклу, подглядывать за тем, что происходит в квартирах.

Но самое главное – она обнаружила совершенно необыкновенную вещь, о которой мама ей никогда не рассказывала! Оказывается, можно пролететь сквозь человека и увидеть то, что он видит, его глазами! Если, конечно, малышка не ошиблась и мама называла это именно глазами. Вроде видят ими, хотя…

Так младшая дочка Ночи летала, заглядывала в окна и в души людей и очень скоро уже знала о нашем мире много – гораздо больше нас, я думаю. Ведь мы быстро привыкаем ко многим вещам и перестаем их замечать, а она узнавала всё впервые и искренне удивилась, когда вдруг выяснила, что мы-то этого совсем не видим.

И тут, как это всегда случается – на самом интересном месте, – совершенно неожиданно для малышки День решил вступить в свои права. Как полагается истинному джентльмену, он сначала проводил леди Ночь с ее детьми до дома, а потом уже пошел по земле.

Ну а малышка в этот момент пролетала через душу, которая не просто переливалась всеми цветами радуги, а еще и постоянно играла волшебную музыку. Младшая дочка Ночи увлеклась и пропустила момент, когда нужно было прыгать обратно в карман брата.

Когда она вынырнула, мама уже ушла (ведь она не знала, что ее младшая тоже здесь), и брат ушел, и кругом всё стало совсем по-другому. Малышка не знала, что делать, и попросту нырнула в первое попавшееся плотно зашторенное окно, в которое День еще не успел заглянуть. За окошком оказалась маленькая спальня – скорее всего, детская, как догадалась повзрослевшая за эту ночь малышка. Заметавшись в поисках убежища, она нырнула под кровать и затаилась.

Только она отдышалась, как в комнату кто-то вошел. Вернее, вошла. Женский голос говорил что-то ласковое и тихое.

Потом…

– Можешь выходить, мама уже ушла! – раздался детский голосок.

Почему-то сразу перестав бояться, путешественница вылезла из своего убежища.

– А откуда ты знаешь, что я тут? Вы, люди, обычно нас не видите! – храбро шмыгнув носом, спросила она.

– Просто я вообще не вижу. Никого и никогда, с рождения. А ты кто? – маленький мальчик сел на кровати и повернул голову к источнику голоса.

– Я малышка Ночь. Есть мама Ночь, а мы – ее дети. У меня нет имени, нам их не дают. А почему ты не видишь? А как тебя зовут? – вопросы посыпались из нее, как сокровища из перевернутого сундука.

Конечно, ее можно понять – ведь она впервые разговаривала с человеком.

Мальчик с удовольствием отвечал, а уловив, что она младше, Стэн (его звали именно так) постарался успокоить девочку. Скоро они уже весело болтали, прерываясь лишь когда заходила мама Стэна. Малышка рассказала о том, что ей удалось увидеть и услышать за эту ночь, и просто всё, что узнала об этом мире.

– Жаль, что я не могу увидеть всё то, о чем ты рассказываешь! – Стэн грустно вздохнул.

Тут малышка вспомнила, как она пролетала через души людей и видела их глазами, и вдруг ей пришла в голову мысль: а что если сделать наоборот? Тогда Стэн сможет увидеть мир с ее помощью! И малышка рассказала ему об этой идее.

– А ты сможешь? Нет, а ты правда сможешь? – Стэн в нетерпении подпрыгнул на кровати. – А если…

– Нет! Обязательно должно получиться!

Почему-то малышка была в этом абсолютно уверена.

– А что я должен сделать?..

Он не успел договорить, потому что вихрь впечатлений обрушился на него, закружив водоворотом, а потом куда-то пропало дыхание и…

Стэн очнулся на полу в комнате. И… и… он видел! Он действительно видел – комнату, руки, дверь. Немного причудливо, как будто в странных узорах, серебристой дымчатой паутине, – ведь Ночь видит немного не так, как видим мы. Сердце мальчика стучало с такой силой, что казалось, еще немного – и оно выпрыгнет из своей тесной маленькой клетушки.

– Малышка? Ты тут? – тихо спросил он.

– Тут, тут! – зазвучал веселый голос у него в голове. – Подойди к странной штуке, в которой вы обычно себя видите. Кажется, она должна висеть в ванной.

– Зеркало… Зеркало! – засмеялся Стэн и пошел. Впервые пошел, не держась за стены.

Там, в ванной… Там из зеркала на него смотрел растрепанный, бледный, худенький мальчуган со странным светом вокруг головы и серебристыми, но при этом бездонными глазами.

– Ну как видок? Нравится? – весело спросила малышка.

– А… м-м-м… Да! Только слова куда-то делись! – Стэн провел рукой по светлым – светлым! – волосам. А потом с удивлением посмотрел на свою руку. Просто потому что ему нравилось смотреть.

– А ты не против, если я теперь буду жить здесь и смотреть на мир твоими – или ты моими?.. а, какая уже разница! – глазами?

– И я всегда буду видеть?

Стэн запрыгал по комнате, кружась в диком танце, который знают и умеют танцевать только дети и редкие взрослые, получившие очень радостное известие.

Такой вот конец у этой истории: Малышка нашла новый, уютный и чудесный, дом, а Стэн теперь смотрел на мир изумительными серебряными глазами.

Мама Ночь узнала во взгляде мальчика тщетно разыскиваемую младшую дочь и одобрительно кивнула, радуясь, что с ней всё в порядке. А родители Стэна до сих пор не могут поверить в чудо, каждый раз с испугом и надеждой смотря в светящиеся глаза сына.

Глава 6
Теперь у Дома есть свой пророк

Подойдя к Дому, Йохан кивнул мне и присел рядом на теплые, согретые солнцем камни крыльца. Почему бы и не отдохнуть, не выкурить сигаретку-другую? Я-то, конечно, не курю, но людей понять могу. Бывают такие дни, после которых особенно хочется тишины. Только настоящая тишина живет внутри человека, а не снаружи. Я об этом уже знаю, а вот Йохан – еще нет.

Йохан задумался – похоже, вспомнил свой первый день здесь, когда, придя в себя, обнаружил, что стоит на Московском вокзале.

По одной из главных улиц города носился нищий, крича, вырывая у себя клочья волос и заламывая руки. Очень странной была на нем одежда. Если приглядеться внимательнее, то видно, что она добротно сшита, хорошо сидит, просто очень и очень грязная, как будто этот человек нашел самую большую лужу в городе и долго в ней валялся.

– Закрывайте двери, закрывайте окна, люди! Идет Большая охота! Придет Тот, у Кого множество лиц! От Него не уйти – Он бежит быстрее вас; не спрятаться – Его гончие найдут вас везде; от Него не спастись, умоляя о пощаде, – жалость давно осталась в прошлом. Бегите же! Бегите, глупые! Разве вы не слышите меня? Эй! Ну ты же! Стой! Нет, беги, дурак, спасай свою семью! Он – предвестник Рагнарёка!

Закаленные жизнью огромного города, являющего своим обитателям по двадцать, а то и больше чудес на дню, люди не обращали внимания на кричащего человека. Сказать по правде, никто и не вслушивался в слова. Мало ли что там вещает этот грязный сумасшедший!

Крики перешли в хрип: даже голос решил отказать странному человеку.

Нищий остановился, поняв, что никто его не услышит.

– Вы же погибнете! Он придет и приведет с собой всю свою стаю! – прохрипел он и начал надрывно кашлять.

В этом городе живут либо очень смелые, либо совершенно глупые люди. А скорее всего, он просто выбрал не очень удачное время – девять утра: люди торопятся на работу и им начхать с высоты собственного офиса на все дикие охоты вместе взятые.

Кто-то протянул нищему теплый картонный стаканчик. Он, не глядя, взял и с удовольствием глотнул горячий напиток.

– Вы слышали меня? Дикая охота приближается…

– Да-да, а от нее и до ларька-рагнарька недалеко! Кстати слово «Рагнарёк» не склоняется, – поморщился сердобольный незнакомец.

Нищий поднял глаза и посмотрел на человека, который стоял рядом. Высокий рост, длинное пальто и шляпа с широкими полями делали незнакомца похожим на великана из скандинавских сказок. Хотя вряд ли северные великаны ходили в таких шляпах и пальто. Но первая мысль, которая возникала при взгляде на этого человека – именно о скандинавских сказках. На его руках были надеты обрезанные перчатки, хотя на улице довольно тепло. Но, может быть, ему просто так больше нравится?

– Пойдем, Йохан! Здесь неподалеку есть отличное кафе. Посидим, послушаем музыку – там сегодня играет гениальный импровизатор.

Нищий что-то пискнул, но человек в пальто твердо сжал его плечо и повел вперед, легонько подталкивая другой рукой в спину.

Они зашли в неприметную дверь и оказались в уютном кафе.

– Два сегодняшних, Циля!

Девушка за стойкой кивнула и ушла на кухню. Странный человек снял пальто и шляпу, жестом велел Йохану сделать то же самое и, развернув стул спинкой к себе, сел и уставился на испуганного человечка черными, без белков, глазами.

– Циля потрясающе готовит. Тебе надо поесть, а то уже еле держишься на ногах. Здесь умеют создавать настоящие шедевры из мяса. Тебе понравится!

Но нищий, казалось, его не слышал. Он смотрел в черные глаза и пытался вытолкнуть из себя слово, застрявшее в ободранном криками горле:

– Т-т-тот?!

– Тор! – иронично глядя на него, подсказал незнакомец. – Да. Ну, я пришел, и что с того? Неужели ты думал, что я нагряну в этот город со своей свитой, натравлю на людей гончих и покрошу всё в кислую капусту? Кстати, ее здесь тоже прекрасно готовят. Заказать?

Нищий кивнул еще испуганнее и, кажется, сделал попытку то ли пасть на колени перед предводителем Дикой охоты, то ли упасть в обморок от ужаса встречи с ним же.

Тор перегнулся через стол и, взяв Йохана за шкирку, легко посадил на стул. Или плюхнул – тут будет уместнее объединить в одну картину стул, грязное пальто и мешок с картошкой.

– Вот ведь чудила! Кстати, Рагнарёк тоже уже в прошлом. Поздновато ты спохватился. Мы встретились с остальными, выпили по кружечке эля и набросали небольшой планчик, как жить дальше. Современная политика, знаешь ли, вещь довольно забавная. Думаю, не стоит говорить о том, что весь эль на вечеринке был отравлен? Как и еда. Мы, конечно, к ядам невосприимчивы, но ведь это дань политической традиции, сам понимаешь.

Тор задумчиво почесал небритый подбородок.

– Что же мне с тобой делать? Да не беги ты никуда, сейчас еду принесут! А я пока подумаю.

Нищий нашел в себе силы кивнуть и жалобно посмотрел на дверь. Тор тем временем продолжал размышлять вслух:

– Жаль тебя, чудака, – ты ведь один из последних пророков. Вот раньше – в какой город ни сунься, обязательно пророк попадается. И ведь уважаемые были люди: как такого сила накроет, так весь город на него молится, ждет сведений из божественной базы данных!

Пока он думал и говорил, принесли еду, и Йохан, одурев от потрясающих запахов, с жадностью набросился на мясо. Он не ел уже дня три, с тех пор как ему снизошло откровение. Или тут будет уместнее большая буква – Откровение?

– А ты раньше кем работал?

– Бфокефом, – просипел с набитым ртом Йохан.

– Брокером, говоришь? А знаешь что… В этом кафе есть тотализатор. Вот на нем ты мог бы неплохо заработать. А что ты еще умеешь? Полы мыть сможешь?

Йохан закивал так, что еще немного – и у него бы отвалилась голова.

Тор тяжело встал.

– Значит, решено. Удачи, Йохан! Смотри, следующий Рагнарёк не проспи. Заведешь мобильный телефон – свистни: может, извещу заранее. Мой номер есть у Цили.

Йохан вышел из бара и замер. Куда идти? Он понял, что даже не помнит, как оказался в этом городе. Ведь еще вчера он жил в родном Колле, в Финляндии, а теперь стоит в центре огромного Петербурга и не знает, что в данный момент ему делать дальше. Йохан поднял глаза на вывеску кафе, где они сидели и куда ему предстояло прийти завтра на работу. Кафе называлось «Москва-мин-герц». Главное, не забыть еще и имя хозяйки – Циля Зельбельдермайер.

Откуда-то из подворотни гордо вышел огромный рыжий кот, посмотрел на Йохана умными зелеными глазами, потерся о ноги и милостиво разрешил пойти за собой. Видимо, у него тоже имелись планы относительно дальнейшей жизни проспавшего Рагнарёк пророка.

Глава 7
Руфа и ее сны

Иногда Руфе снятся сны. На самом деле Руфу зовут Раисой, но после первого такого сна она решила сменить имя – и уже более двадцати семи лет зовет себя Руфой. И да, Руфа практически глухая – результат старой травмы головы.

Обычно по утрам Руфа встает, когда солнце заглядывает к ней в окно: окна в Доме без номера показывают для каждого жильца свое. И солнце всегда заглядывает к Руфе, поэтому она привыкла вставать только вместе с ним.

За завтраком Руфа старательно записывает свой сон простым карандашом в особую тетрадку и только после этого начинает свой обычный ритуал.

У Руфы есть кресло.

Это особенное кресло. Когда-то в молодости его подарил поклонник. Руфочка была известной певицей, она выступала по клубам и кабакам и пела еще никому тогда не известный джаз. Музыка новая, непривычная и неизведанная, да и названия такого люди еще не знали, но ритмы и мелодии оказались понятны каждому сердцу и Руфочку принимали на ура.

Кресло-качалка – это трон Руфы и ее наблюдательный пункт. Оно стоит в подъезде, и первый из мужчин Дома, кто выходит утром на улицу, заодно вытаскивает и кресло.

Руфа берёт свою тетрадь, коробку гаванских сигар (на день ей едва хватает трех), спички, термос с кофе и две чашки и спускается вниз. Когда-то давно врачи запретили Руфе курить, и тогда она перешла с сигарет на сигары, которые у нее почему-то никогда не кончаются.

Руфочка с удовольствием устраивается в кресле, укрывает ноги пледом и раскуривает сигару. Многочисленные кольца, украшающие пальцы Руфы, блестят на солнце, но ее глаза блестят еще ярче – в термосе больше ямайского рома, чем крепкого черного кофе. А сон ей сегодня приснился действительно интересный.

Сегодня Руфа была Анжеликой.

– Вот ведь наградила судьба именем – Анжелика! Ангел, лик… Ангелоликая!

Только вот лицом-то на ангела она совсем не тянула. Хотя кто знает, может быть, ангелы именно такие и бывают: не высокие и не низкие, с темными волосами и плотным телосложением, с серыми глазами, да еще и забияки?

Драться Анжелике приходилось с детства. Она воевала за любовь отца и матери, потому что те больше любили старших близнецов. Как же! Тройняшки, да еще такие похожие, – это такая редкость! А что Анжелика? Девочки часто рождаются.

Анжелика воевала за хорошие оценки, за место, где можно спокойно делать уроки, потому что все горизонтальные поверхности в доме оказывались всегда заняты. В университете она быстро вышла замуж и продолжала воевать уже по инерции, находясь в вечной конфронтации с окружающим миром.

Окружающий мир быстренько подписал капитуляцию, и очень скоро ангелоликая Анжелика осталась одна с сыном в крошечной квартирке в районе, даже название которого стыдно произнести, настолько далеко от центра он находился.

Но она не сдалась и продолжала воевать, выгрызая у судьбы свое непростое счастье. Она воевала утром в автобусе и в метро, продолжала воевать на работе – в университете. Она воевала со студентами и коллегами, с окнами и дверями, которые либо не открывались, либо, наоборот, не закрывались, или вообще были совсем даже не окнами и не дверями. А Анжелика без очков-то и не видела.

И когда она входила домой, заряженная энергией для очередной войны, ее встречал Ангел. Это Анжелика так сына звала дома, потому что по-другому пятилетнего Максима называть невозможно. Как же еще называть сына Ангелоликой, как не Ангелом?

Он открывал маме дверь, улыбался сначала только глазами – такими огромными, что в них отражалась вся наша Вселенная и парочка соседних; потом, заметив, что мама начинает отвечать на его улыбку, Максим улыбался ей губами. И смешно оттопыренными ушами. И даже каждой веснушкой на лице он тоже ей улыбался. И от этой улыбки весь боевой запал Анжелики проходил. А еще Максим делал ей смешных зверей из половинок лимона и вареных яиц. И очень любил слушать. Садился напротив мамы на кухне перед чашкой чая и, положив голову на руки, слушал обо всём, что хотела рассказать ему Анжелика.

Но вечерне-утреннее счастье быстро заканчивалось, и Анжелика снова выходила на ринг. А то как же! Мир-то уже заждался: вон в противоположном углу разминается, делает пробные замахи руками в синих боксерских перчатках. Первый удар гонга – будильник! Анжелика опять шла в бой.

Как-то раз одна из уцелевших подруг сказала Анжелике, что ей нужен мужчина. Чтобы «ого-го!» и «эге-гей!». И чтобы было кому картошку помочь до дома донести и машину отремонтировать. Правда, самой-то машины не имелось, но будет муж – будет и машина.

Анжелика подумала немного и согласилась. Тем более что вокруг твердили: сыну нужен отец и мужская рука в доме. Которая и гвоздь вобьет, и пиво правильно пить научит.

Ангелоликая подошла к делу обстоятельно: нанесла боевую раскраску на лицо, надела форму, расчертила план баталий. И очень скоро у них дома появился мужчина! И не просто мужчина, а настоящий «ого-го!», и «эге-гей!», и даже «ох…». Сосед. Очень обстоятельный мужчина. И гвозди бил, и пиво пил. И даже мешок картошки как-то раз притащил домой. Чужой. Украл у кого-то из гаража.

Анжелика даже расслабилась и подумала, что больше воевать ей ни с кем не придется. Только вот… Только вот перестал встречать ее Ангел у порога. Куда-то делась та самая лучистая Максимкина улыбка, попрятались вселенные в его глазах. Да и самой ей как-то улыбаться хотелось всё меньше. Анжелика подумала-подумала немного и решила, что лучше она еще повоюет, но сын ее пусть улыбается.

И снова они остались одни.

Пришла Анжелика как-то раз домой, улыбнулся ей сын, она уткнулась носом в его вкусно пахнущую макушку и поняла, что устала. Что не хочет она больше воевать.

– Знаешь, мама… А давай заведем собаку, а?

И в самом деле!

И появился в их доме настоящий «дворянин» – двортерьер с блестящей родословной нескольких «дворянских» семей. То есть во всех дворах района жили его братья и сестры.

Щенок Анжелике приглянулся родственной борцовской душой и смешной улыбкой. Так и прижился – с именем Боксер.

А очень скоро в доме появилась еще одна собака. И привела с собой своего хозяина, которого боевая Анжелика случайно уронила в сугроб, когда воевала с Боксером, поводком и скользкой дорогой. Посмотрел хозяин на дом Анжелики, улыбнулся Максиму – сам, первый. Да так, что в его голубых глазах отразились все те самые вселенные, которые до этого только у Ангела и отражались. Провел он пятерней по растрепанным седым волосам, да и перевез одним махом всё семейство в большой дом в Подмосковье.

И перестала Анжелика воевать. Стала она Ангелоликой, и Ангел всё чаще улыбался, потому что ему нравилось всё: и снег, и собаки, и елки.

А очень скоро в семье появился еще один боец. Девочка только открыла глазки, а все сразу поняли: в маму! Бойцом будет!

Только Максим посмотрел на сестру и тихо-тихо сказал ей на маленькое розовое ушко, чтобы мама не услышала и не расстроилась: «Девочки не должны воевать!»

Руфа улыбнулась и раскурила сигару. Да… Хороший сон!

Глава 8
Хлоя и Джеффери

Ох, люди, люди… Всё-то они суетятся, всё-то воюют! Словно без этого жизнь невозможна. Нет чтобы оглянуться по сторонам, посмотреть, как же это бывает – счастливая семья!

Наши жильцы о таком не задумываются. Они просто живут. И, как правило, именно счастливо. Как у них это получается? Я бы спросил у Дома, но, боюсь, он в ответ только удивленно пожмет… гм… Чем же могут пожимать дома? И не посыплются ли при этом в квартирах с полок разные предметы? Лучше не будем рисковать.

Насколько я знаю, Дом уверен, что счастливая семья – это естественно. А иначе зачем она вообще нужна?

И зачем тогда нужен Дом?

Они сидели на диване. Смешные оба: такие разные, а так похожи. Две пары черных глаз, две потрясающие улыбки. Вьющиеся волосы, смугловатая кожа. Можно сказать, что они брат и сестра. Но на самом деле – муж и жена.

Йохан сидел в кресле напротив и смущенно таращился по сторонам. Он еще ни разу не бывал в гостях у Хлои с Джеффери, хотя близняшки уже давно зазывали. Да и хозяйка каждый раз приветливо здоровалась и то и дело приглашала заглянуть на чашечку кофе с вафлями.

– А как вы познакомились?

Хлоя смущенно улыбнулась. Джеффери улыбнулся отражением.

– О, это настоящая мистическая история! – нарочито тихим и загадочным голосом начала рассказывать Хлоя.

Она выдержала театральную паузу, но Джеффери, рассмеявшись, прижал к себе любимую и поцеловал ее куда-то в макушку. А после этого ушел на кухню готовить кофе и вафли. Он вообще не очень разговорчивый.

Хлоя вздохнула, устроилась поудобнее и начала рассказывать.

– Это началось шесть лет назад. Я готовилась к выставке на ежегодном фестивале городских фотографий. И обратила внимание, что на нескольких снимках в отражениях – то в витринах, то в окнах – всё время один и тот же мужчина. Улыбается или просто задумчиво смотрит. Как будто преследует меня. Несколько фотографий даже пришлось убрать – он маячил у меня за спиной и во всем отражался.

Джеффери громко прокомментировал с кухни:

– Это еще кто кому и где отражался! Я как-то прихожу с одной вечеринки не очень трезвый, стою у себя в гостиной – и в стекле буфетной двери вижу, что у меня за спиной, в комнате, стоит девушка и разглядывает фотографии на каминной полке. Я чуть заикаться не начал. Оборачиваюсь – никого нет!

– У меня он появлялся только на снимках, в отражениях. Я одно время увлекалась фотографированием отражений в лужах и озерах. И вот что получалось, – Хлоя показала на фотографию, висящую на стене. – Эта – моя любимая.

На снимке в большой луже виднелись очень красивое, разноцветное закатное небо, солнце – и высокий лохматый мужчина, заглядывающий в лужу, как в окошко. Он упирался руками в колени и весело смеялся.

Джеффери не усидел на кухне и теперь стоял, опираясь о дверной косяк, – так ему было видно и кофейник, стоящий на плите, и всех, кто сидел в гостиной.

– Это как наваждение! Там, на антресолях, еще целая коробка таких же фотографий-отражений, – сказала Хлоя, оглядываясь на мужа.

– Меня это наваждение чуть с ума не свело, – Джеффери повернулся к Йохану. – Эта девушка проявлялась то тут, то там. Стоило пройти мимо любой отражающей поверхности, и вот она – пожалуйте! Еще и рожицы мне строила!

– И как же вы все-таки познакомились? – если в первый раз Йохан задал этот вопрос из вежливости, то сейчас он действительно заинтересовался.

– Да случайно, как всегда в таких историях! – пожала плечами Хлоя.

– Ага, случайно, держи карман шире! Всё было точно кем-то задумано. Я решил походить по выставкам – всегда любил фотографии. И вот, случайно забрел с сестрой в какую-то арт-галерею. Сестра мне все уши прожужжала, что я должен пойти с ней именно туда. Я пришел – а там мое отражение на снимках! Целый стенд фотографий: отражения в лужах, витринах, окнах… И везде я. Это очень необычное чувство, Йохан, – словно я вдруг стал не собой, а кем-то очень известным. Потом мы с Хлоей друг друга увидели, а сестра нас познакомила. Вот с тех пор и не расстаемся.

– Самое смешное не это. Смотри!

Хлоя медленно и, как и положено, немного неуклюже, подошла к буфету. Там в стеклянной створке вместо очаровательной, сильно беременной девушки отразился высокий плотный мужчина с вьющимися темными волосами и татуировками на обеих руках.

– И в зеркалах – то же. Поэтому, чтобы побриться или причесаться, нам приходится подходить к зеркалу вдвоем, – сказал Джеферри.

Хлоя обернулась и посмотрела на мужа, положив обе руки на живот. А он откровенно любовался ею, прижав пальцы к губам, как будто хотел послать ей воздушный поцелуй.

– Хлоя, а кто у вас будет – мальчик или девочка?

– Должен быть мальчик. Девочки у нас уже есть, близняшки. Алина и Карина или Марина. Невероятно похожи друг на друга, даже я их иногда путаю.

– А почему вы так говорите – «Алина, Карина или Марина»?

– У них на двоих три имени. Дети сами так решили, а мы согласились, – улыбнулась Хлоя.