Текст книги "Конец света на нудистском пляже"

Автор книги: Марина Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

ТАК РАБОТАЕТ МАРИНА АЗАРОВА

– С кого начнем? – спросила сама себя Марина, заглядывая в блокнот. – С директора школы или кинотеатра? Или, может быть, с баневладельца?

– Да все они противные, – скривилась Вера, – хоть школьная директриса, хоть этот с баней. Но особенно люксоровец. Такой ублюдок. Добраться до него можно только через секретаршу, а та тоже стерва, каких мало.

– Что ты говоришь? – Мариной сразу же овладел азарт. – Вот с него тогда и начнем.

И она стала набирать номер недавно сгоревшего кинотеатра «Мир-Люксор», причем сразу же включила на телефонном аппарате внешние динамики.

– Але! – раздался писклявый женский голос. – «Мир-Люксор» слушает.

– Мне нужен товарищ Горбунчиков, – ласковым, как у пантеры перед прыжком, голосом сказала Азарова.

– По какому вопросу? – сразу же насторожилась секретарша.

– По личному. – Голос у Марины стал еще более ласков.

– Приемный день по личным вопросам четверг с десяти до двенадцати.

– Но мне надо встретиться с ним срочно, – Марина улыбнулась и закусила кончик карандаша. – Дело очень важное.

– Девушка, я же вам сказала! В четверг! Что еще неясно?

– Но ведь целую же неделю ждать! – воскликнула Марина, и в голосе у нее даже послышался зарождающийся плач.

– Ничем не могу помочь. Николай Васильевич занят и никого не принимает.

Раздался громкий треск, после которого уныло зазвучали короткие гудки.

– Положила трубку, – объявила Азарова. – Ну, я ей сейчас устрою.

Она снова набрала номер.

– Але! – отозвался раздраженный голос секретарши.

– Это опять я, – сказала Марина.

– Девушка, я же вам сказала! – взвизгнула секретарша.

– Послушай, милочка! – Теперь в голосе Марины зазвучал металл. Таким тоном она разговаривала с подследственными, свидетелями и потерпевшими, в бытность своей работы в милиции. – Если ты еще раз бросишь трубку, я больше не буду искать Колю и добиваться с ним встречи. Я просто пойду к его жене и скажу ей, что беременна от ее мужа, у меня уже три месяца, а потом с женской простотой и наивностью спрошу ее, что же мне теперь делать? Ситуация понятна? А когда потом Коля меня будет спрашивать, какого черта я поперлась не к нему, а к его жене, и разрушила хорошую семью, я отвечу, что виновата его долбаная секретарша, которая даже не поинтересовалась, по какому вопросу я ищу встречи с этим кобелем Горбунчиковым. Разбирайся с ней, а не со мной, скажу я ему. Так как, звонить мне Марье Николаевне или ты все-таки соединишь меня с ним?

– А? Да! Сейчас! Сию минуточку! – Секретарша на том конце провода так растерялась, что голос ее дрожал и сбивался. – Что же сразу не сказали? Я сейчас. Сейчас! Николай Васильевич! Тут к вам девушка! Говорит, что… я даже не знаю, что сказать, в общем, она беременна и говорит, что от вас. Говорит, что, если вы не станете с ней разговаривать, она пойдет к вашей жене.

– Что?! – раздался испуганный мужской голос. – Кто такая? Не может быть! Соединяй!

Марина победно глянула на друзей и встретила восхищенный и одобрительный взгляд Ника и удивленный Веры.

Послышался новый щелчок.

– Алло? – тихо спросил мужской голос.

– Коля? – спросила Марина.

– Танька, ты, что ли?

– Нет.

– Лена?

– Опять не угадал.

– Наташка? Кончай валять дурака. Я тебя узнал.

– Наконец-то!

– Фу! – Горбунчиков облегченно вздохнул. – Ну, ты меня и напугала. Что за дурацкие шутки?

– С чего ты решил, что это шутка? Все совершенно серьезно. Вчера я была у врача. Анализ дал положительный результат. Скоро ты станешь отцом.

Вместо ответа Горбунчиков пробулькал что-то невнятное.

– Ты не рад? – Марина обиженно надула губки.

– Какого черта! – взорвался директор кинотеатра. – Мало мне проблем? Ты это специально? Именно сейчас, когда у меня буквально земля под ногами горит.

– Ага! Как трахаться, да! А как отвечать, так я одна? Не получится, дорогой! Не надейся. Вот расскажу все твоей жене, по-другому заговоришь.

– Ах, ты сука! Шантажировать меня вздумала. Да я тебе…

– Я кладу трубку! Подонок! Сейчас же звоню твоей дуре жене. Пусть порадуется за нас.

– Погоди, погоди! Только не Машке! Наташ, давай как-нибудь договоримся. По-людски. Ну, извини меня. Я погорячился. Сама понимаешь. Я после пожара сам не свой. Может, аборт сделаешь? Я все оплачу. Все будет чик-пук. Как в прошлый раз. Не помнишь, что ли?

– Чик-пук! Это вам, мужикам, чик-пук. А мне надоело.

– Натусик! – Директор уже чуть не плакал. – Ну что ты хочешь? Я все сделаю. Сколько?

– Приезжай ко мне!

– Да я не могу сейчас отлучиться ни на час! После пожара столько дел. Да еще ходят всякие. Сама приезжай.

– Ты что? У меня токсикоз. Я даже руки поднять не могу. Меня все утро рвало. Еле успела до унитаза добежать.

– Что же делать? Может, послать к тебе кого?

– Нет, не надо. Чужие рожи мне не нужны. Сейчас к тебе приедет моя подруга, – голос Азаровой сразу стал строгим, как у учительницы. – Ее зовут Марина. Ты с ней поговори. Только смотри, не балуй там.

– Ну что ты? Что ты? Пусть приезжает.

– Этот готов! – сказала Марина, положив трубку. – Теперь он расскажет мне все. Ну, братцы-кролики, я побежала. Ник, я возьму твою машину, а для Веры вызови такси.

Азарова хлопнула по плечу Веру, глядящую на нее широко открытыми от изумления глазами, и убежала.

Через двадцать минут она уже подъезжала к сгоревшему кинотеатру «Мир-Люксор». Вика Рогачева сильно ошибалась, когда говорила, что он сгорел дотла. Внешне следов пожара вообще заметно не было. Здание сверкало чистотой, яркими красками, разноцветными афишами и рекламными призывами. Однако, когда Азарова вышла из машины и приблизилась к кинотеатру, ее обоняния коснулся едкий запах гари. Марина поморщилась и вошла через стеклянные двери в фойе. На надпись «Просим прошения, но мы временно закрыты», она не обратила внимания.

Лет двадцать назад это был обыкновенный советский кинотеатр «Мир», небольшой, на пятьсот мест, с деревянными сиденьями, с залом без подъема и убогим оформлением. Однако несколько лет назад его превратили в кинотеатр «мирового», как говорилось в аннотациях и рекламных объявлениях, уровня. И действительно, темный, обшарпанный и затхлый кинотеатрик теперь утопал в электрическом освещении, поражал современным дизайном и представлял зрителям Черноборска самые свежие фильмы из мирового кинорепертуара. Вернее, не мирового, а преимущественно голливудского. Российские и европейские фильмы были здесь редкостью, как приносящие малую прибыль.

Марина вошла, увидела свое отражение в десятках зеркал, и сразу же к ней приблизились две фигуры в камуфляже. Охрана.

– Вы куда? – спросил рослый деревенского телосложения парень, постукивая по ладони концом резиновой палки.

– Я к Николаю Васильевичу, – ответила Марина и захлопала глазами. – Мне нужен ваш директор. Он мне назначил.

– Наверх по лестнице и направо, – чуть усмехнувшись, ответил другой охранник. Он был поменьше ростом и держался довольно вежливо.

Оба секьюрити отошли в сторону, давая Азаровой дорогу и провожая ее любопытными взглядами.

– Спасибо, – бросила им Марина.

Она бодренько поднялась на второй этаж, заодно осмотрелась по сторонам. С ярких глянцевых афиш на нее глянули кинозвезды. Все на первый взгляд было вполне благопристойно и шикарно, но запах гари стал острее. Марина увидела небольшую, почти незаметную дверь с надписью «Служебная», вошла в нее и оказалась в небольшой приемной. Бледная худосочная секретарша уставилась на нее из-за монитора огромными испуганными глазами. Азарова посмотрела на нее и не смогла скрыть своего торжества.

– Я Марина! – объявила она.

– Да? – Секретарша подпрыгнула на месте. – Это вы? Вас ждут! Проходите.

И Марина вошла в кабинет директора. Здесь был страшный беспорядок: старая мебель была покрыта пылью, кругом валялись пачки старых афиш и дым стоял коромыслом. Все это очень не соответствовало тому великолепию, что было за пределами директорского кабинета.

Из-за стола выскочил взъерошенный дядька. На вид ему было под сорок, со лба к затылку тянулись две залысины, помятый костюм свидетельствовал о том, что сейчас у его обладателя тяжелые времена.

– Это ты? – спросил Горбунчиков.

– Я.

– От Наташки?

– Да.

Директор кинотеатра подбежал к Марине и уставился на нее виноватым, как у побитой собаки, взглядом.

– Вот значит, как, – пробормотал он. – Залетела, значит, Натаха.

– Залетела, – попыталась прикинуться сочувствующей Азарова.

– Два месяца ни слуху ни духу. Я уж и забывать ее начал. И телефон давно потерял. А тут надо же. Объявилась. Да еще с такой радостью.

– Да уж, радости здесь мало.

– А я-то тут при чем? Может, это кто другой?

– Может быть, – согласилась Марина.

Получив неожиданную моральную помощь, Горбунчиков сразу приободрился, распрямился, оправился и стал очень даже интересным господином, который вполне может заинтересовать самых притязательных женщин.

– Я даже не сомневаюсь, что не от меня, – стал он уверять Марину, беря ее под руку. – Натали что-то напутала. У нее всегда был ветер в голове. Мы еще разберемся.

– Так что, мне так ей и сказать?

– Нет! Что ты! Я же от помощи не отказываюсь. Все, что надо, сделаю. Главное, чтобы Маша не узнала.

– Маша – это ваша жена? – спросила Марина.

– Да.

Азарова решила сменить тему разговора.

– А у вас правда пожар был? – спросила она.

– Что? Ах, да! Был.

Марина широко раскрыла глаза и сделала вид, что невероятно удивлена.

– Правда?

Горбунчиков внимательно оглядел ее сверху донизу, остановил взгляд на стройных ногах, сглотнул и прошептал:

– Правда.

Могло показаться, что он даже горд, что у него случился пожар.

– Просто не верится. Я слышала по радио. И по телевизору показывали. А можно посмотреть?

– Конечно! Пойдем со мной. Горбунчиков взял Марину за талию и приблизился к ней совсем близко.

Так, почти обнявшись, они и вышли из его кабинета, прошли через приемную, Марина успела поймать на себе злобный и завистливый взгляд секретарши, и направились к кинозалу, в котором произошел пожар.

– Смотри, не запачкайся, – предупредил Горбунчиков, вводя Марину в зал.

На одной половине уже проводился ремонт, и о масштабах бушевавшего здесь пожара можно было судить по второй, близкой к экрану, половине зала. С первого взгляда было видно, что огонь бушевал именно там. Кресла, ковровое покрытие, звуконепроницаемая обивка – все это сгорело дотла. Потолок был черным от копоти и блестящим от расплавленного пластика. Помещение освещалось временными светильниками, от которых тянулись многочисленные провода, и директор и его спутница перешагивали их.

– Любишь кино? – спросил Горбунчиков, вдыхая запах Марининых духов.

– Обожаю.

– Когда откроемся, можешь приходить в любое время. Лучшие места – твои.

– Обязательно приду.

– Почему я тебя раньше не видел?

– Не довелось. Что-то мне нехорошо, – Марина покачнулась. Горбунчиков поспешил поддержать ее.

– Это от запаха. От запаха.

– Да, – простонала Марина и с томным вздохом положила голову Горбунчикову на плечо, – у меня голова кружится.

Она сразу уловила, как директор дрогнул всем телом.

– Давай выйдем отсюда, – пробормотал он. – Гарь, краска. Не лучшие запахи для молодой женщины. Сейчас попьем кофеечку, и тебе сразу станет легче.

Через десять минут Марина сидела в кабинете у Горбунчикова, пила кофе из маленькой чашечки и весело болтала.

– Ой, вы не удивляйтесь, что я так вот чуть не свалилась. Просто, как увидела все это, представила себе, как все горит, дымится, люди кричат, дети плачут, все рвутся к выходам, а они забиты толпой и несчастные погибают в огне и в дыму.

Горбунчиков вытаращился на Марину во все глаза.

– Ничего этого не было, дорогая! – воскликнул он. – Пожар начался утром во время первого сеанса. В зале находилось семь человек. Их сразу вывели. Никто не метался в огне и в дыму и не рвался к выходу.

Директор облегченно вздохнул и перекрестился:

– Господи, благодарю тебя за то, что это случилось не вечером, когда зал, как правило, набит битком.

– Больше всего на свете я боюсь огня, – продолжала щебетать Марина. – Когда я была маленькой, у меня в комнате чуть не случился пожар, я обогреватель за провод затащила к себе в кроватку на одеяло. Хорошо, что мама с бабушкой вовремя дым почувствовали, прибежали. Я даже не обожглась. Тогда обошлось. Потом, я раз ехала в поезде, так там первый вагон загорелся.

– Тебе прямо везет на пожары, – сочувственно вздохнул Горбунчиков, подсаживаясь к Марине. Одной рукой он приобнял ее за талию, другой подлил ей еще кофе.

– Это точно. Но это не удивительно, – махнула рукой Азарова. – У меня на роду написано – быть всегда рядом с огнем.

– На роду! – Горбунчиков даже поперхнулся кофе, чашка в его руке дрогнула, и несколько горячих капель попали ему на штаны. Он этого даже не заметил. – Что это значит?

– Все очень просто, – спокойно ответила Марина и тоже сделала вид, что не замечает внезапного волнения собеседника. – В моем гороскопе все несчастья и беды от огня и пожаров.

– В твоем гороскопе?

– Да. А что тут удивительного? Мне составил гороскоп очень хороший и опытный астролог. Там вся моя жизнь разложена по полочкам. Знаете, как интересно! И многое уже сбылось. Кстати, Наташе он тоже гороскоп составил. Я ее специально к нему сводила. Он, как только в ее карту заглянул, так сразу и сказал, что она ждет ребенка от любимого человека. Она сначала не поверила, но потом астролог как начал всю Наташкину жизнь рассказывать, да во всех подробностях, так она язык сразу и проглотила. Побежала к врачу. Ой, а про Наташку-то я забыла. Меня ведь к вам она послала. А чего это вы такой бледный?

– Кто? – выпучив глаза и хватаясь за сердце, прошипел Горбунчиков. – Кто?

– Что значит кто? Про кого вы спрашиваете? Здесь никого нет!

– Кто твой астролог? Как его имя?

– Мой астролог?

– Да!

Марина сделала вид, что вспоминает:

– Как его имя? Что-то из головы вылетело. Юрий. Да, точно! Юрий Дай. Очень знаменитый астролог. Мне его подруга рекомендовала.

Горбунчиков залпом выпил кофе. Его лицо из бледного неожиданно стало красное. Он расслабил галстук и сел на диван.

Тут Марина сделала вид, что только что заметила, как ему плохо.

– Ой, что-то вы плохо выглядите, Николай Васильевич. Что с вами?

– Плохо мне, Мариночка, – простонал Горбунчиков. – Плохо.

– А чего плохо? Может, кофе слишком крепкий выпили? В вашем-то возрасте.

При упоминании о возрасте Горбунчиков сморщился, затем достал из кармана брюк коробочку с лекарством, сбросил на ладонь таблеточку и отправил ее в рот.

– А что он тебе еще предсказывал? – спросил Горбунчиков Марину через некоторое время.

– Да многое. Сказал, что замуж в этом году выйду, – кокетливо подмигнула Марина, – за иностранца, очень богатого, но не молодого.

– А Наташке?

– Наташке?

– Да. Что он ей нагадал? Она небось рассказывала?

– Что-то она мне рассказывала… Сейчас точно не помню. Кажется, тоже что-то про замужество. Ага, вспомнила, сказал, что она выйдет замуж за отца ее ребенка, но к этому у нее большие препятствия.

– Какие препятствия? – спросил ошарашенный Горбунчиков и опять полез за таблеткой.

Марина усмехнулась:

– Он ей сказал, что будущий муж ее пока не свободен, что его жена скорее убьет его, чем разведется. И что у нее есть кто-то, кто ей в этом поможет. Ой, вы опять побледнели!

Горбунчиков несколько раз глотнул воздух и судорожным движением отправил в рот вторую таблетку. После чего схватился руками за голову и простонал:

– Все, конец! Допрыгался.

И закатил глаза.

Марина подсела к нему и стала гладить его по голове:

– Что случилось? Чего вы так убиваетесь? Мало ли что эти астрологи болтают? Я, например, им совсем не верю.

– Тут верь не верь, а когда все гадости, которые тебе напророчили, начали сбываться, во что угодно поверишь.

– Что? Вам тоже гадали? А кто, цыганка?

– Да нет! – в полном отчаянии махнул рукой Николай Васильевич. – Астролог твой!

– Мой? Какой это?

– Да Юрий Дай этот, чтоб ему пусто было. Будь проклят тот день, когда я к нему поперся.

– Ой, как интересно! Расскажите!

– Чего рассказывать? Даже вспоминать неохота! На всю мою жизнь астролог этот крест наложил.

– Не может быть!

– Еще как может. Он как меня увидал, ну, как полагается, руки друг другу пожали, а потом я назвал ему дату моего рождения. Так он сразу мрачным стал. Погрустнел, посмотрел что-то там на компьютере и сказал, что, мол, мое колесо судьбы круто повернулось, и я теперь внизу.

– Что это значит? Что-то я не совсем понимаю.

– Вот и я его о том же самом спросил. Так он сразу мне и сказал, что в ближайшее время меня ждет полный крах на работе и конец счастью в семье. Как холодной водой облил.

– Какой кошмар! – Марина изо всех сил вытаращила на незадачливого директора глаза. – Я бы с ума сошла, если бы такое услышала. Вы небось расстроились, бедненький?

– Да не особо, – шмыгнул носом Горбунчиков. – Я в эти дела не верил никогда.

– Как же вы у астролога оказались?

– Да знакомая одна меня туда затащила, – сказал директор. – Захотелось ей, видите ли, поворожить. Любопытная девочка. Хочу, говорит, гороскоп. Отведи меня к магистру, и все тут.

– К магистру? – Марина сразу насторожилась. – К какому такому магистру?

– Да мужика этого, астролога то бишь, все почему-то магистром называют.

– И что дальше?

– Привез я Зинку, то есть знакомую, к нему. Потом мы на крышу к нему вскарабкались. Занес же его черт невесть куда. Потом, когда я за ней вернулся, он мне, значит, на прощание руку пожал, а сам вздрогнул. Я, говорит, хотел бы с вами поговорить. Что такое, спрашиваю? У вас проблемы, говорит он мне. А я говорю, нет у меня проблем. А он мне ехидно так отвечает: это вам только кажется, господин директор. Вы по знаку Зодиака Телец. Ведь так? Так, отвечаю. Для Тельцов, отвечает, наступают трудные времена. А для вас особенно. Пройдемте ко мне. Я сказал, что у меня нет времени, что я вообще не за этим приехал и вообще не хочу знать своего будущего. Но он настаивал. Узнал дату и время моего рождения, сказал секретарше, чтобы она сделала распечатку, потом затащил меня к себе и стал пялиться в какую-то бумажку. А потом как пошел страсти мне рассказывать!

– И вы ему не поверили?

– Конечно, нет! Но лучше бы поверил.

– Почему?

– Как почему? – чуть ли не простонал Горбунчиков. – Сбылись ведь его предсказания. Все сбылось, как он, гад, предсказывал! Кинотеатр сгорел. Ладно, хоть люди не погибли. А то бы ты сейчас со мной не разговаривала. Сидел бы я сейчас на нарах и ждал адвоката.

– Печально. Как же мне вас жалко!

И Марина погладила директора кинотеатра по голове.

– А почему случился пожар? – спросила она как бы мимоходом. – Это не поджог? Может быть, сам астролог пришел якобы посмотреть кино, да и поджег кинозал. Вот и сбылось его предсказание.

– Да нет! – махнул рукой Горбунчиков. – Не было среди зрителей астролога.

– Откуда вы знаете?

– Так ведь версию поджога менты тоже рассматривали и всех зрителей опросили. Да там и зрителей всего ничего было. Не поджог это, как потом выяснилось.

– Что же?

– Проводка. При строительстве проводку проложили с нарушением техники безопасности. Торопились тогда, что и говорить. Нужно было скорее открываться, пока конкуренты досюда не добрались. Вот она и погорела. Всю ночь тлела, потом воспламенилась. Резко огонь пошел. Еле успели мы. А вот зал спасти не удалось. Да ты сама видела.

– Да уж, видела.

– Вот теперь владельцы кинотеатра меня смещают, но до этого я должен за свой счет все здесь отремонтировать. Словно я миллионер какой. А тут еще с Наташкой напасть. Да, кстати, про Наташку мы с тобой как-то забыли.

– Да ну ее! – махнула рукой Марина. Она кокетливо схватила Горбунчиков за галстук и привлекла его к себе. – Успеется. Вы мне лучше еще кофе налейте.

– Можно и кое-что покрепче кофе. Хочешь, я шампанского бутылку открою?

– Это ради меня-то? А не жалко?

– Ради тебя? Да ты что? Хоть ящик!

– Да нет, лучше уж кофе.

– Как хочешь.

– Да, уж будьте любезны.

– Буду. Буду. Еще как буду.

И Горбунчиков сделал Марине еще кофе, и они снова сели на диван.

– А ведь можно было все исправить, – неожиданно шмыгнул носом директор.

– Это вы о пожаре? – сразу же откликнулась Марина. – А как? Пожарных вызвать?

– Да нет. Мне ведь астролог предлагал сделать отвод за деньги. Большие, конечно, бабки просил, но теперь-то я куда больше потерял.

– Что-то я не пойму? – Марина сделала недоуменное лицо.

– Чего не понять? Колдун он натуральный. Маг то есть. Я тебе, говорит, будущее поправлю, и все там будет хорошо, отвод всех бед это называется, но только это денег стоит. Ну, думаю, сейчас попросит стольник, да отвяжется, а он как два куска загнул, я чуть дубу не дал. Нет, говорю, большое вам мерси, мистер Дай, а только такие деньги мне и самому нужны. До свидания.

– А он?

– Что он? Ничего. Улыбнулся и говорит, это ваш выбор. Эх, надо было мне ему два куска отстегнуть. Сейчас бы не мучился. По миру ведь пойду! По миру! Машка ругается. Тесть тоже. Пристрелить грозит. У меня ведь тесть сумасшедший. Убьет, и ничего ему не будет. А тут еще Наташка залетела. Все один к одному.

– Ой! Мне, наверно, пора идти! Наташа ведь меня ждет. Переживает.

– Стой, ты куда? Сама ведь говорила, что она подождет. Посиди со мной еще. Мне одному тошно.

– Не могу. У самой дел много.

– Ладно, ступай. Только расписочку напиши.

– Какую расписочку? – удивилась Марина.

– На пятьсот баксов. Я ведь Наташке деньги передам через тебя, а сам ее на днях навещу. Пусть только она позвонит и адрес мне свой даст.

Марина слегка растерялась, но быстро опомнилась и снова прикинулась наивной простушкой:

– Расписочку? На пятьсот баксов? Ой, а я, кажется, паспорт забыла!

– Паспорт забыла? – подозрительно посмотрел на нее директор кинотеатра, и впервые в его взгляде Марина уловила оттенок недоверия. – Как же так? Ведь за деньгами же идешь?

– А я его вообще никогда с собой не ношу.

– Ну, хоть данные свои паспортные помнишь?

– Откуда? Сколько раз пыталась выучить, все равно вылетает из головы. Знаете, давайте я вечерком еще раз заеду. Паспорт с собой принесу. А может, мы вместе с Наташей приедем.

– С Наташей? Нет, ей лучше в таком положении дома сидеть. Ты одна приезжай. Ладно?

– Ладно, – махнула рукой Марина. – Одна приеду.

Горбунчиков весь так и засветился:

– Замечательно! Тогда до вечера?

– До вечера!

«Ну и бабник!» – выдохнула Марина, когда вышла из кинотеатра и уселась за руль. «Что ж, пока живут на свете дураки, мы прославлять судьбу свою должны!»