Текст книги "Конец света на нудистском пляже"

Автор книги: Марина Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Но ведь Безумнов давно грозился окружить нас колючей проволокой и оставить на острове до зимы! – вдруг тихо всхлипнула молоденькая девушка. – Что, если они именно это собираются с нами сделать? Я не хочу тут оставаться до снегов. Я домой хочу, к маме.

– Чушь! – отрезал президент. – Этого не может быть. Не сей панику в наших рядах, Катя! А не то я тебя отшлепаю.

Катя Корсакова была его племянницей, и поэтому Эрнст Степанович мог позволить с ней такую строгость.

– Если бы они хотели сделать так, то не требовали бы одеться, – сказал профессор Корешков.

– Верно! – обрадовался Эрнст Степанович. – Абсолютно верно!

– Да, да, – закивали все остальные. После слов Кати они несколько приуныли, но после предположения профессора сразу повеселели.

– Они хотят только одного, – продолжал президент, – поставить нас на учет, одеть и выселить с острова. Так что приготовьтесь к долгой борьбе. Главное – не выполнять их требования и приказы. Стрелять они все равно не начнут.

– А если они нас повезут в таком виде? – опять спросила Катя.

– Этого они тоже не сделают. Что они, идиоты, что ли? Да это для них же будет позор на весь мир. В конце концов, у нас правовое государство!

Последняя фраза энтузиазма не вызвала. Кое-кто даже усмехнулся.

– А вы как думали? – Эрнст Степанович даже повысил голос. – Вам оно само явится? Нет, дорогие мои! Правовое государство мы должны создавать сами, своими собственными руками. В долгой и упорной борьбе. И вот сейчас как раз этот момент наступил. Никто нам не запретит жить так, как мы этого хотим!

Пламенная речь президента воодушевила слушателей. И даже кое-кто из охранников внимательно слушал, что говорит странный человек с одухотворенным лицом. И все представители голого общества решили бороться сколько хватит сил.

СЛОЖНАЯ ЗАДАЧА

Толик Круглов думал целый час о том, каким образом он может убить сразу троих взрослых людей, которые не сделали ему ничего плохого. Даже от этих мыслей его трясло от страха. Он прекрасно понимал, что это преступление. Но он также понимал, что если не выполнит приказ Магистра, то ему тоже не жить. Толик был неглуп. И вчера он увидел, как Магистр переступил ту черту, за которой начались настоящие преступления. Начали гибнуть люди. В будущем же они будут гибнуть тысячами. Что Юрию Даю какой-то Толик? Пусть даже и бывший муж его любовницы. Этот факт скорее приближает его к расправе, нежели отдаляет. Поэтому Толик понял, что не выполнить приказ Магистра он не сможет. И поэтому он думал. Думал, но так ничего и не надумал. Задача казалась ему совершенно невыполнимой. Наконец идея все-таки появилась.

– Может быть, их утопить? – спросил он сам себя.

А что? Мысль казалась очень даже неплохой. Подвал был хорошо забетонирован, и если напустить в него воды, то находящиеся в нем люди потонут, как котята в ведре. Вот только каким образом пустить в подвал воду?

Толик пошел в сад, достал садовый шланг, воткнул его в кран с водой и стал тянуть его к подвальному окну. Как назло, шланг оказался слишком коротким. Он не доставал до подвального окна каких-то два метра. Толик заметался по саду.

– Что же делать?

Он опять побежал в чулан и стал там искать другой шланг. Толик помнил, что был еще один шланг. Старый, потрескавшийся, но длинный. Шланг лежал под ворохом старых лопат. Он был в два раза длиннее, чем новый. Толик дрожащими руками вставил его в кран и осторожно, боясь порвать, потянул к подвалу. Шланг достал до подвального оконца. Толик вставил его в окно и побежал к крану.

– Что за дерьмо? – воскликнула Марина, увидев, как из окна свесилась черная кишка.

Через две секунды из кишки полилась вода. Струя сначала была тонкая и грязная. Сыщики поднялись и с удивлением начали смотреть на то, как льется вода. Они были в недоумении.

– Это что, вместо обеда? – спросила Азарова.

– Нет, – ответила Вера. – Это любезные хозяева предлагают нам принять душ. Как мило с их стороны.

Струя усилилась, а потом забила с настоящей силой.

– Нас топят, – тихо сказала Марина. – Ой, мамочка!

Ник побежал к окну, подпрыгнул и схватил конец шланга рукой и когда вновь оказался на полу, стал быстро тянуть его к себе. Он весь вымок, но продолжал тянуть.

– Быстрее! – наконец выкрикнул он.

Первой опомнилась Вера. Она бросилась ему на помощь и тоже стала тянуть шланг в подвал. Затем к ним присоединилась Марина. Прошло, наверно, секунд пять, прежде чем шланг перестал тянуться, тогда они навалились на него втроем и потянули к полу.

Толик как раз в этот момент садился в машину. Он решил, что дело сделал, а смотреть на то, как будут умирать несчастные, у него не было сил, ни физических, ни нравственных. В зеркало заднего обзора он увидел, как шланг вдруг стал двигаться, а потом натянулся. Круглов выскочил из машины и бросился к шлангу. Но было уже поздно. Шланг вырвался из крана и, словно змея, пополз в подвал. Две секунды, и вот его хвост исчез в окошке. Из крана продолжала бить вода. Только теперь она заливала не подвал, а сад.

– Проклятье! – плюнул Толик.

Его план провалился. Но в ту же секунду он придумал новый способ расправы с пленниками. Им даже овладело что-то похожее на азарт.

– Значит, тонуть не желаем? – ехидно спросил он. – Тогда я вас как тараканов.

Он зашел в сарай и стал выволакивать из него мешки с цементом, которые у него остались там еще со строительства дома. Круглов выволок пять мешков и стал заваливать ими подвальное окошко.

– Эй ты, мужик! – раздался из подвала звонкий девичий голос. – Ты чего там опять придумал?

Круглов ничего не ответил.

– Чего молчишь? Может, договоримся?

Это Азарова попыталась наладить с тюремщиком диалог. Толик опять ничего не ответил. Только пыхтел от напряжения. В подвале становилось все темнее и темнее.

– Что он задумал? – спросила Вера.

Марина пожала плечами.

– Не нравится мне это, – сказал Ник и ногой стал волновать воду, которой в подвале теперь было по щиколотку.

– Эй, там! – закричала Марина. – Что вам надо? Объясните хотя бы, чего вы хотите?

И в этот раз ей никто не ответил. Только с гулким стуком упал последний мешок и прикрыл последний лучик света. В подвале стало темно, как в могиле. Сыщики инстинктивно прильнули друг к другу.

– Подзалетели, – прошептала Марина.

– Не такие зажимали, – усмехнулась Вера.

Ник как обычно оставил свое мнение при себе.

Забаррикадировав окно, Толик побежал в дом. Судорожно пыхтя, он пробрался на кухню.

– Вот он, – сказал он и подбежал к здоровенному газовому баллону, который был присоединен к плите, обнял его, словно ребенка, с трудом поднял с пола и попытался вытащить его из кухни, забыв при этом отсоединить его от резинового шланга. Шланг остановил его, и Толик упал на спину вместе с баллоном.

– Черт! – выругался Толик.

Некоторое время он валялся на полу, словно перевернутая черепаха. Затем он догадался отложить баллон в сторону, поднялся на ноги, закрутил кран и на баллоне, и только после этого отсоединил шланг от плиты.

Когда он выбрался из дома, то пошел в этот раз к углу дома. Здесь он поставил баллон рядом с короткой трубой, которая торчала из бетонного пола. Это была вентиляционная труба, ведущая в подвал. Толик затолкал конец шланга в трубу, затем затолкал туда же всякой дряни, что под руку попалась, для того чтобы газ шел только в подвал, и открыл кран. Радостно улыбнулся:

– Ну, сейчас мы посмотрим, как вы запоете!

Некоторое время он стоял и прислушивался. Затем из подвала раздались тихие звуки, в которых можно было угадать человеческий кашель.

– Вот и запели, – удовлетворенно заметил Толик, и что-то похожее на совесть зашевелилось в его душе.

Но он быстро заглушил в себе голос совести и побежал к машине. Сел в нее и поехал прочь от дома, будучи в полной уверенности, что выполнил задание Магистра и реабилитировал себя в его глазах.

Круглов выехал со двора, проехался по улице и свернул за угол, чтобы выехать на трассу. Как раз в тот момент, когда он заворачивал, в той стороне, где остался его дом, раздался оглушительный взрыв и к небу взметнулся столб пламени…

Первой почувствовала запах бытового газа Вера.

– Неужели? – воскликнула она. – Разве такое возможно?

– О чем ты? – спросила Марина.

– Ты ничего не ощущаешь?

– Во рту сухо, – ответила Азарова.

Ник кашлянул.

– Они пустили газ! – Вера сжала кулаки. – Серьезные ребята.

– И что теперь делать? – заикаясь, спросила Марина и закашлялась.

Дышать становилось все труднее и труднее.

– Только одно, – сказала Вера Грач. – Ник, дай зажигалку, пожалуйста. Быстрее!

Ник протянул Вере зажигалку, которая, на счастье, осталась в заднем кармане его штанов. Он хоть и не курил, но зажигалку всегда носил с собой. На всякий случай. И вот этот случай наступил.

– Ложись! – скомандовала Вера.

Все трое плюхнулись в воду лицом вниз.

– Мы же погибнем! – закричала Марина.

– Отставить панику! – резко ответила Вера. – По моей команде задержать дыхание и лицом в воду. Если почувствуете, как на спине будет гореть одежда, перевернитесь на спину, чтобы сбить пламя. На счет три. Раз, два, три!

Все сделали так, как сказала Грач, после чего Вера щелкнула зажигалкой.

Воздух в подвале воспламенился с гулким хлопком.

Затем где-то совсем неподалеку раздался оглушительный взрыв. Вздрогнули стены и пол. Сверху что-то посыпалось. Прошло несколько томительных секунд.

– Отбой, ребята! – сказала Вера. – Можете дышать.

Марина и Ник поднялись. Оба представляли собой жалкое зрелище.

– У меня волосы не подладились? – спросила Марина.

– Нет, – ответила Вера. – А у меня? Посмотри, пожалуйста.

– У тебя тоже все в порядке, – сказала Азарова. – А вот Ник, кажется, испортил прическу.

У Николая действительно были слегка подпалены волосы на затылке.

– Ничего, – успокоила его Вера, – мы тебе сделаем армейскую стрижку, и все будет тип-топ. Главное, все живы.

– Может быть, мы и живы, – сказала Марина, – только что дальше? Дверь-то осталась запертой.

– У меня взрывчатки нет, – вздохнула Вера. – Эх, пару бы грамм пластита, и все было бы замечательно.

Естественно, что такой замечательной вещи, как пластит, у наших героев не было. Они продолжали стоять, потому что теперь в подвале нельзя было даже присесть. Весь пол был залит водой. Положение, казалось, было безвыходным. Настроение у триумвирата стремительно падало вниз.

Вдруг темнота разорвалась ослепительным белым светом, так что все трое зажмурились.

– Эй, есть тут кто? – раздался голос.

Сыщики открыли глаза и увидели, как в окно кто-то заглядывает. На фоне света был виден чей-то силуэт.

– Эй, вы, там! – опять спросили с улицы. – Вроде никого.

Голос ее показался Вере знакомым.

– Мы тут! – завопила Марина. – Тут мы. Выпустите нас, пожалуйста, отсюда, – сказала Марина и вдруг осеклась, потому что узнала лицо говорившего. Это был Кирилл, ночной сторож из шестнадцатой школы.

Кирилл улыбнулся:

– Ага, знакомые лица!

– Какие лица? – возмутилась Марина. – Мы же в масках были!

– Значит, и на вас нашлась грубая сила? – ухмыльнулся Кирилл.

– Послушай, парень, выпусти нас отсюда, и мы нормально поговорим, – сказала Вера.

– Это с вами-то? Думаете, я забыл, как вы на нас ночью налетели с пистолетами? Такое не забудешь. Но, наверно, придется забыть. Пошли, Маша. Они какие-то недогадливые.

– Так вы опять денег будете требовать? – презрительно скривила губы Вера. – Тысячу баксов?

– Как ты догадалась? – Кирилл сделал вид, что восхищен. – А ведь верно. Именно это мы и собираемся сделать. Сегодня ночью не вышло, может, сейчас получится. Как вы думаете?

Потрясенные такой наглостью, сыщики молчали.

– Чего рты закрыли? – продолжал Кирилл. – И не надо на меня так смотреть. Бизнес есть бизнес. Вообще-то, если не хотите, мы можем и уйти.

– Да, мальчик, – зло сказала Вера, – шел бы ты и впрямь отсюда.

– Что ж, тогда пока. А ну, Маша, помоги мне.

И мешок с цементом опять упал на окно, закрыв его на треть. Наступившая темнота подействовала на узников крайне угнетающе.

– Постой, – Марина бросилась к стене, – постой. Не торопись. Я тебе кое-что скажу.

– Ладненько, говори, – усмехнулся Кирилл. – А я послушаю. Время у меня есть.

– Слушай, ну извини, что так вышло ночью, – сказала Марина. – Только мы тебе не верим.

– Что такое?

– Откуда мы знаем, что ты не заодно с теми людьми, которые нас сюда засадили? Как ты здесь очутился?

– Как очутился? Да я же за вами сразу же и пошел. Ночью. И видел, между прочим, как вас повязали. Классно сработали. Профессионалы.

Вера скрипнула зубами, когда это услышала.

– А потом я наблюдал за этим домом и все видел. Кто отсюда выходил, кто входил. Когда рвануло, и этот хмырь смылся, я за Машкой сгонял, и вот мы здесь. Вы платите, мы вас освобождаем. Вы рады нам, мы благодарны вам. Вот и весь расклад.

– Шустрый ты парень, – Марина постаралась улыбнуться как можно шире. – Теперь слушай, что мы скажем тебе. Ты должен нас освободить, потому что речь идет о жизни и смерти.

– О вашей? Это само собой.

– И о твоей тоже!

– О моей? – Кирилл сделал вид, что удивился. – Как страшно. Я уже дрожу.

– Зря не веришь. Люди, которые нас здесь заперли, хотят уничтожить весь город. Ты понимаешь? Весь Черноборск. Может быть, они делают это прямо сейчас. Мы должны их найти и обезвредить, и если ты нас не выпустишь, то…

– Бла, бла, бла! – рассмеялся парень. – В моих руках сейчас судьба всего города. Как я счастлив. Только вот эти самые ручки, пусть они и не очень мозолистые, но очень хотят денежек. Просто чешутся от желания.

– Значит, ты не веришь мне? – Марина даже топнула ногой от отчаяния.

– Конечно, не верю! Сказки рассказывай кому-нибудь другому. А мне гони бабки.

– Ладно, гаденыш! – Тут к Марине присоединилась Вера. – Бери свои деньги. Тут ровно один кусок. Черт с тобой. Но только попробуй, обмани! Если не откроешь дверь, найду тебя на краю света и оторву тебе голову.

И Вера, встав на цыпочки, протянула Кириллу руку, в которой что-то было.

– Ой, как страшно! – воскликнул Кирилл и, в свою очередь, потянулся за деньгами. В последний момент до него дошло, что это ловушка, и он отдернул руку назад, но было уже поздно. Вера слегка подпрыгнула и схватила Кирилла за запястье. Резко дернула на себя, и парня буквально расплющило о решетку. – Ой! Больно! Пусти! Пусти, говорю! Ой!

К его голосу тут же присоединился голос Маши, которая до этого не давала о себе знать.

– Что вы делаете? Отпустите его сейчас же! Ему же больно! Кирилл! Кирилл! Что с тобой! Ты весь синий!

Кирилл изо всех сил пытался выдернуть руку назад, но у Веры была железная хватка. Она крепко держала руку Кирилла и криво ухмылялась:

– Ну что, и дальше будем шутить?

– Ой, тетенька, пустите! – верещал Кирилл. – Я больше не буду! Честное слово! Мне больно!

– Больно? Нет, это не больно, по сравнению с тем, что с тобой будет, если через пять минут твоя подружка не откроет дверь. Сначала я раздроблю тебе кисть, потом сломаю запястье, потом выверну твой локоть на триста шестьдесят градусов, после чего твоя рука выйдет из плеча и окажется здесь на полу. Вот тогда тебе будет действительно больно. Так больно, что от болевого шока твое сердце разорвется на части, а волосы станут седыми. Итак, время пошло.

Вера говорила это таким зловещим голосом, что даже Марине и Нику стало не по себе.

Кирилл опять зарыдал.

– Мы откроем! Откроем! – сквозь рыдания кричал он. – Машка! Беги, открывай! Боже! Мое сердце уже болит! Не убивайте меня! Пожалуйста!

– Минута прошла, – сухо сказала на это Вера Грач.

За дверью что-то загремело, заскрежетало. Железо отъехало в сторону, и в подвал хлынул свет уже с другой стороны, из открытой двери, в которой стояла испуганная и заплаканная Маша. Вредным и жадным ребятишкам повезло, что бронированная дверь подвала была закрыта только на засов. Толик Круглов не подумал о том, что узников могут спасти добрые прохожие.

Вера отпустила Кирилла, и сыщики вышли наружу, грязные, мокрые, опаленные, но гордые от одержанной победы.

– Послушай, – уже на улице обратилась Марина к Вере, – откуда у тебя взялись деньги? У нас ведь все отобрали.

– А у меня нет денег, – ответила Вера.

– Как нет? А что же тогда ты протянула этому недоумку?

– Вот это.

И Вера показала Марине простой носовой платок. Правда, он был с темно-зеленой каемочкой.

– Жадность фраерка сгубила, – понимающе кивнула Марина. – А ты молодец, Вера Грач! Делаешь успехи на оперативном поприще.

– Служу Отечеству! – улыбнулась бывшая десантница.

ЗАЦЕПКА

Подойдя ко второй группе задержанных, Степанов сразу решил взять быка за рога.

– Всем предъявить документы, – рявкнул он.

Окруженные отрядом из двадцати человек, задержанные вздрогнули. Один из них несмело вышел вперед и жалобно завопил:

– А в чем дело, гражданин начальник? В чем наша вина? За что задержали?

– Вопросы здесь буду задавать я! – громко объявил Степанов и подошел к говорившему. – Кто такой?

– Соколов, – ответил тот. – Роман Евстратьевич.

– Паспорт.

– Нет паспорта.

– Почему?

– Он там остался.

– Где?

– На берегу, в лагере. Вы же сами налетели, не дали ни собраться, ни одеться по-человечески. Повязали да сюда приволокли. Какие уж тут документы?

– Ага, – обрадовался Степанов. – Так, значит, паспорт все-таки есть?

– А как же? Конечно, есть. Только в лагере. С собой ни у кого нет.

Степанов обвел группу задержанных и спросил:

– Значит, здесь у вас документов нет?

Все дружно ответили, что нет.

– В лагерь! – дал команду Степанов.

И голубых повели обратно в лагерь на восточную часть острова. Нельзя сказать, чтобы они были слишком опечалены. Наоборот, все происходящее было для них своего рода развлечением. Ведь жизнь на острове не отличалась особым разнообразием. Голубые бодренько шли к лагерю по песчаному берегу.

– Вместе весело шагать по просторам! – неожиданно запел один из них.

– По просторам! По просторам! – тут же подхватили остальные. – И, конечно, припевать лучше хором! Лучше хором! Лучше хором!

– Отставить! – закричал Степанов. – Прекратите петь!

– Ну вот, – заворчали певцы, – полное отсутствие свободы слова. Даже петь не дают.

– Вот отпустим вас, – сказал на это Степанов, – тогда пойте сколько влезет.

– Когда же вы нас отпустите?

– Когда выясним ваши личности. Не раньше.

– А ну это запросто, – сказал Роман Евстратьевич. – Лично мой паспорт у меня в джинсах, а джинсы в палатке. А палатка в лагере. Сейчас все выяснится. Недоразумение будет улажено. Я в этом уверен.

Никто ему ничего на это не ответил.

– Спой-ка с нами, перепелка, перепелочка! – начал было опять тот, что завел песню. Но один из омоновцев дал ему сапогом под колено, и певец свалился в песок. Запевале дали пару пинков под зад и заставили встать и идти дальше.

Больше попыток петь не было. Маленький отряд продолжал путь к лагерю. Теперь задержанные шли уже не так бодро. Они опасливо поглядывали на солдат, каждый из которых были под два метра. Дорога до лагеря заняла двадцать пять минут.

Лагерь у геев был не в пример лагерю нудистов. Три четырехместные палатки да два шалаша, вот и все. И место для костра. На перекладине, положенной на две рогатины, печально висел почерневший от копоти котел.

Милиционеры тут же окружили лагерь и приказали задержанным предъявить документы. Голубые быстренько исчезли в палатках.

Прошло пять минут, после чего показался Роман Евстратьевич. Он был в костюме и в галстуке и имел очень даже приличный вид. Встретив его в городе, никто бы не подумал, что он обитатель восточной части Коровьего острова. Роман Евстратьевич подошел к Степанову и протянул ему паспорт.

Степанов проверил. Документ был в порядке.

– Спасибо, Роман Евстратьевич, – сказал Степанов.

– И что, – осторожно спросил Соколов, – я теперь свободен?

– Пока нет. Вот сейчас проверим у остальных, и если не будет проблем, то мы вас оставим в покое. Так, остальные, выходим с документами.

Из палаток вылезли еще четверо. Одетые и приличные, с документами, которые тоже оказались в полном порядке.

Однако документы предъявили не все.

– В чем дело? – спросил Степанов. – Выйти из палаток! Считаю до трех! Раз!

Дальше считать не понадобилось. Мужички вылезли наружу. Вид у них был смущенный и растерянный. Они не поднимали глаз, как провинившиеся школьники. Все было ясно. Документов у них при себе не было. Или они не хотели их предъявлять.

– Обыскать здесь все, – приказал Степанов.

– Да нет у нас документов, – зароптали хозяева лагеря.

– Молчать! – крикнул Степанов.

Обыск продолжался полчаса. Милиционеры самым тщательным образом осмотрели весь лагерь и его окрестности. Порушили при этом две палатки. Затем обшарили всех задержанных. Те во время этой процедуры радостно хихикали и крутились, словно боясь щекотки. Было видно, что им очень это нравится.

– Ничего нет, товарищ капитан, – доложил капитану сержант Оприщенко, который командовал взводом омоновцев.

– Ладно, будем выяснять, – спокойно сказал Степанов. – Но для начала спросим этих. Эй, вы! Кто здесь из вас астролог Арсентьев?

Один из задержанных, тот самый парень, который устроил спектакль в лагере нудистов и который больше всех хихикал и крутился во время обыска, вышел вперед.

– Это я, – жеманно моргая глазками, сказал он. – Я Арсентьев.

– Ты? – выпучил на него глаза Степанов, затем полез за газетой, чтобы свериться по фотографии.

– Да, я. Товарищ начальник. Только…

– Что только?

– Только я не астролог.

– Не астролог? А кто же ты?

– Да так, никто, – парень захлопал глазками и кокетливо взглянул на Степанова. – Человек. Между прочим, товарищ начальник, меня зовут Эдик. Но вы можете звать меня просто Эдичкой. Я разрешаю. Мне даже нравится, когда мужчины меня так называют.

– Эдичка, значит? – усмехнулся Степанов и сунул ему под нос злополучную газету. – А это вот ты узнаешь, Эдичка?

– Ой, какой симпатичный мужчинка! – увидев снимок, воскликнул Эдик. – Ой, вот бы с ним познакомиться!

– Познакомиться? – взревел Степанов. – Да ты что, надо мной издеваешься, чучело огородное? Да ведь это же ты!

– Ой, не может быть! Я не такой!

– Ты же сам сказал, что ты Арсентьев!

– Ну да, я Арсентьев! Эдуард Арсентьев! Будем знакомы? А вас как зовут? Вы знаете, у вас такие глаза выразительные. Брови. И нос такой мужественный. Я прямо тащусь. Давайте уединимся в палатке, и я вам все расскажу про астролога. Вы ведь астролога ищете? Так я расскажу.

Степанов насторожился:

– Ты что-то знаешь?

– Я все знаю! – Эдик вздохнул и шепотом добавил: – И вам все расскажу. Но при них, – парень кивнул на своих товарищей, – я говорить не буду. Я их боюсь. Они потом мне отомстят.

Степанов махнул рукой:

– Ладно, давай в палатку!

И они с Эдиком отправились к единственной оставшейся палатке.

– Иди, – приказал Степанов.

– Только после вас, – замахал руками Эдик. – Только после вас. Я потом.

– Ладно.

Степанов нагнулся и полез в палатку. Через секунду он почувствовал, как его зад и бедра облапили руки Эдика, который последовал за ним. Капитан вздрогнул всем телом и разом покрылся холодным липким потом.

– Но-но! Ты это, того! Не балуй! – прохрипел он, бросаясь прочь из объятий гомосека в глубь палатки.

– Ой, да ладно вам! Тут же все равно никто не видит. Я за собой все закрыл.

И Эдик опять потянул к капитану руки.

– Стой, стрелять буду! – С этим криком милиционер шарахнулся назад, чуть не повалил палатку и в самом деле достал пистолет. Направил его на Эдика. – Ни с места!

Эдик опять обиженно заморгал глазками:

– Хотя бы поцелуй! Ну что тебе, жалко, что ли? Разочек. Я никому не скажу.

– Застрелю, как собаку! – пропыхтел капитан и с тоской посмотрел на выход из палатки, от которого его отделял молодой извращенец.

– Ну, хотя бы в щечку.

Степанов щелкнул предохранителем. Пот ручьями тек по лицу капитана.

– Го-говори, что ты знаешь про ас-астролога, – от волнения капитан стал заикаться. – Ты его знаешь?

– Нет, – увидев, что капитан окончательно отверг его, Эдик сразу же потерял весь интерес к разговору и теперь с любопытством рассматривал на руках ногти.

– Что же ты, сволочь, мне наврал, что знаешь? – возмутился Степанов.

– А я готов был всю вину взять на себя, – сказал Эдик. – Я хотел признаться во всем, в чем ты захочешь. Да. Так ты мне понравился.

– Тьфу ты! – выругался Степанов и выскочил из палатки, как пробка из бутылки с шампанским. – Так, этих всех на тот берег и задержать до выяснения личности. Этого, который в палатке, туда же. Время только зря потратили.

– За что на тот берег? – в один голос взвыли геи. – Это произвол! Сначала обыскивали, потом наш лагерь разрушили. Мы будем жаловаться губернатору!

– Да хоть президенту! – отмахнулся Степанов. – Жалуйтесь кому угодно. Эх, утопить бы вас, чтобы не позорили мужской род! Камень на шею и в Волгу.

Он уже окончательно уверился, что астролога среди голубых нет. Тем большие подозрения укрепились у него по поводу второй группы задержанных на Коровьем острове. Он вызвал себе по рации катер и на нем отправился обратно к нудистам.

Было уже два часа дня. Время бежало катастрофически быстро. Операция, которая началась так блестяще, затягивалась самым роковым образом.