Текст книги "Демон и Маргарита (СИ)"

Автор книги: Марина Матросова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

   Эпизод 1. Марго. Spiritus.

   Этот день начался необычно, если, вообще, хотя бы один день из моей новой жизни можно было назвать обычным.

   Накануне ночью спалось мне плохо. Я сама не знаю, зачем взяла книгу для гаданий. Нашла я ее на пыльном шкафу своей новой комнаты. Комната эта была маленькая и теплая, но очень захламленная. Я снимала ее в доме у Бабки, которая жила тем, что сдавала квартиры таким приезжим студентам как я. На самом деле, моя комната была рассчитана на двух человек, но, так как я приехала одна, то мне повезло – я стала полноправной владелицей двухъярусной кровати. Обследовав шкаф, я нашла немного книг. Люблю читать и поэтому обрадовалась такому событию, но не надолго. Это были парочка томов Драйзера, которые меня не очень увлекли, и примитивная книга для гаданий. Я сказала примитивная, потому что мне приходилось видеть и более стоящие экземпляры. Хотя, если говорить честно, я не доверяю таким книгам. Их пишут шарлатаны, которые явно ничего не знают о потустороннем мире. Я не считаю себя экстрасенсом или гадалкой, но мне казалось, что всю мою жизнь меня преследуют какие-то мистические события. Шорохи, голоса, тени и сны – все неявное и почти неуловимое, вот, то единственное, на что я не знала ответа в своей жизни, и то единственное, что я хотела понять больше всего на свете.

   Я прекрасно осознавала, что, отдаляясь от обычной жизни в мир книг и фантазий, в мир едва слышных голосов и неуловимых теней, я становлюсь слишком странной. У меня не было нормальных друзей, парня и стандартных развлечений. Все свое свободное от учебы время я проводила за книгами, пытаясь найти тайные послания между строк. И временами, мне казалось, я находила то, что нужно. Слова. Слова духов.

   Я тихо рассмеялась. Это просто сумасшествие. Я просто очень замкнута и одинока, поэтому единственные мои друзья – выдуманные. Поэтому я уехала в другой город, чтобы начать новую жизнь, быть может, встретить интересных людей, и получить образование. В школе я была отличницей. И поэтому поступила в Академию без экзаменов. Теперь мне предстояло провести здесь пять лет. А моей соседкой по квартире оказалась обычная девчонка. Я знала таких, как она. Высокая, стройная с идеальным загорелым телом и гладкими черными волосами. Я слышала через стенку, как она своим чуть хрипловатым голосом говорит по телефону. И представляла, что она, наверняка, будет проводить все ночи в клубах, а днем опаздывать на пары.

   Она немного раздражала меня, я не могла представить себя даже рядом с таким человеком. Поэтому, успокоив себя мыслью, что соседство совершенно не повод для знакомства, я отправилась в ванную. В коридоре я встретила соседку. Она как тень проскользнула мимо меня, обернутая в черное полотенце с зелеными кошачьими глазами. С ее длинных волос капала вода. Она не поздоровалась. И я мысленно обрадовалась этому.

   Это кошачье полотенце рассмешило меня. Я живо представила, что эта девушка считает себя черной кошкой, которая гуляет сама по себе. И как она пишет об этом в статусах. Так у меня родилась ее кличка – Кошка. Вообще, я люблю давать людям прозвища. Иногда они бывают очень точными.

   Стоя под душем, я вдыхала аромат малинового шампуня с закрытыми глазами. Но вдруг мне стало не по себе. Словно кто-то смотрит на меня. Я открыла глаза и огляделась. Но естественно никого не было. Здесь было небольшое окно, но туда явно никто не смотрел. Мне вспомнилось, что вчера ночью я гадала. И мне вдруг выпало, что я должна позвонить старому другу. Я поняла, что речь о Славике, но мы с ним не общались с лета. Мы поссорились и, несмотря на то, что переехали учиться в один город, даже не разговаривали. Когда я сказала, что у меня совсем нет друзей, я немного слукавила. Один был. Нас объединяло общее увлечение сверхъестественным. Но Славик все больше и больше увлекался чуть ли не сатанизмом, а я не могла этого допустить. Я ходила в церковь, верила в Бога, и мне претили его убеждения. Мы разошлись во мнениях, и больше я его не видела, хотя иногда воспоминание о нем, словно камень на душе тяготило меня. Мне казалось, что я сделала что-то не так.

   И я, держа телефон в руке, с раздражением бросила его на кровать. Я не стану ему звонить. Мне стало тяжело на душе. Неужели ссора так подействовала на меня. Я спрятала книгу и телефон и легла спать.

   А теперь наутро меня вдруг опять охватило вчерашнее чувство. Только еще более сильное. Мне стало так страшно, как никогда в жизни. Я выскочила из-под душа и увидела свое отражение в зеркале. Белые мокрые пряди разметались по плечам, а зрачок так расширился, что мои синие глаза казались черными. Не знаю зачем, но я нагнулась к зеркалу прямо через раковину и почти вплотную посмотрела себе в глаза. В эту секунду мне показалось, что позади меня мелькнула черная тень, а затем я увидела в зеркале черные горящие глаза. Они смотрели на меня.

   «Маргарита» – услышала я собственное имя. Сил пошевелиться не было. Я была, словно в оцепенении, но неожиданно сильный шум пробудил меня. Я отпрянула от зеркала, там ничего не было кроме моего испуганного отражения. Но шум был реален. Как будто стучали в окна. Я слышала, как дребезжат оконные стекла. Быстро накинув длинный красный халат, я выбежала из ванны. Стук продолжался, но никто не выходил, чтобы узнать, в чем дело. Я выбежала на кухню. И заглянула в окно. Но там никого не было. Более того стук стих. Наступила полная тишина. Я вышла на веранду. Там было тихо и пусто. Никто не стоял возле окон. Опрометью я кинулась по всем комнатам, но везде было пусто. Никого не было в доме: ни Бабки, ни Кошки. Я растерянно огляделась. Возле меня оказался телевизор. Он был включен. Но изображения не было. По экрану шли серые волны. Шипящий звук неожиданно стал нарастать. Мне стало не по себе, и я решила выключить телевизор. Но вдруг руку словно парализовало. Я застыла как вкопанная. Телевизор был выключен даже из розетки. Я отдернула руку назад, и экран погас. Все прекратилось. Меня охватила паника. Я быстро побежала в свою комнату. Кое-как собравшись, хорошо, что заранее все приготовила, я выбежала из дома. Холодный осенний ветер встретил меня. Он кидал мне под ноги охапки желтых листьев, они шелестели, шумели, шептались за моей спиной. Мне казалось, что тихие шаги преследуют меня, окликая едва слышно по имени. Но сколько, ни оборачивалась, я не видела ничего кроме этих листьев.

   Эпизод 2. Кошка в клубе.

   Я стояла под душем и чувствовала, как мои чёрные волосы достают до тату на пояснице в виде россыпи звёзд. Вода вдруг полилась ледяная, я раздражённо закрутила кран. Пришлось вылезать, завернувшись в чёрное полотенце с кошачьими зелёными, как у меня, глазами. Зеркало запотело, но я не стала вытирать его и просто посмотрела на размытое отражение. Увидев своё загорелое тело и раскрасневшиеся пухлые губы, я точно определилась с тем, что мне сегодня одеть. Я выскользнула из ванной, чтобы не наткнуться на Бабку, хозяйку квартиры, и тихо пошла в свою комнату. Возле дверей мне опять встретилась девчонка из соседней комнаты, она тоже шла в ванну, в точности как и утром...Её зовут Маргарита, у неё длинные белые волосы и, насколько я поняла по мелодии её айфона, она поклонница Леди Гага.

   В моей комнате было холодней, чем в той, которой жила она, но зато моя была больше.

   Я высушила свои длинные чёрные волосы и выпрямила их так, чтобы они лежали сплошной блестящей стеной. Бельё я подобрала чёрное, прозрачное, с кружевными вставками. Поглядевшись в зеркало, я себе очень понравилась, и даже жалко было закрывать платьем всю эту сексуальность. Я сделала пару фото на свой телефон и одела, наконец, чёрное короткое платье-бюстье. Мне казалось, что оно даже имеет какое то отношение к первому сентября, которое я сегодня праздновала, а точнее поступление на первый курс. Туфли на высоченном каблуке, сегодня я точно в ударе. На душе было плохо, и я собиралась напиться и натанцеваться в клубе до полной потери сознания. Недавно я рассталась со своим парнем. Он оказался козлом. И больше тут и говорить не о чем. Все мужики – сволочи. Я накинула кожаную куртку и брызнула на запястье любимые духи. Тут меня ждало разочарование, как назло флакон опустел, и я этого даже не заметила. Время было позднее, и искать по близости парфюмерный магазин, мне не хотелось. Я решила попросить духи у соседки Марго, должна же быть какая-то польза от соседей.

   Я коротко и резко постучала в застеклённую пупырчатую дверь её спальни. Оттуда послышался вскрик и, кажется, что-то рухнуло на пол. Я открыла дверь и заглянула внутрь. В маленькой комнате с трудом помещались мы обе, ещё учитывая гору книг, которую Марго уронила, услышав мой стук.

   – Э-э-э, привет, – пробормотала я.

   – Привет. – ответила она, плотно сжав губы, накрашенные красной помадой.

   – Я тут зашла спросить...Ты как нормально? – вид у неё был расстроенный и даже испуганный.

   – Да.

   Я, молча, раздумывала, есть ли у меня время на личную беседу и близкое знакомство с соседкой. Моя совесть подсказывала, что я не случайно зашла к ней за духами.

   – Ты хотела спросить, как у меня дела? – спросила Марго, может, она того не хотела, но получилось грубо. – То есть, у меня всё нормально, а у тебя? – пытаясь сгладить свой тон, спросила Маргарита. В глазах у неё стояли слёзы.

   – У тебя случилось что-то, может, я могу помочь? – я растрогалась, и мне стало грустно. Сочувствие нахлынуло на меня, мало ли что там у неё случилось, я могла бы быть на её месте, и мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом. Я попыталась её утешить, и она несвязно объяснила мне, сквозь всхлипывания, что её друг сегодня повесился в своей комнате в общежитии.

   – Это ужасно, – сказала я, чувствуя, что не могу скрыть осуждения на своём лице. – Не плачь, его уже не вернуть, к тому же он сам так хотел.

   – Возможно, что и не хотел... – проговорила она.

   – Думаешь, ему помог кто-то?

   – Не знаю.

   – А что говорят в полиции?

   – Говорят, что это самоубийство.

   Я изобразила, какое могла, сочувствие, мне было даже жалко её за то, что она искала оправдание этому дурацкому поступку. Но насколько я знала, то всем людям свойственно пытаться выдать желаемое за действительное. Я и сама так делаю. Мы все так делаем. Мы так живём. Весь этот чёртов мир.

   – Тогда это глухарь. Извини, но никто не станет расследовать это дело. Я встречалась как-то с одним парнем, он был полицейским. Так, он был самым тупым и железобетонным кретином, какого я только видела, правда, ещё он был красавчиком. Но это не важно...

   – Да, я понимаю, – сказала Маргарита, успокаиваясь...

   – Не хочешь пройтись? Отвлечёшься от дурных мыслей?

   – Не думаю, – покачала она головой.

   – Да ладно, тебе это любой психолог посоветует.

   – Все психологи – идиоты, – презрительно фыркнула Марго, но я заметила, что эта тема её оживила. По крайней мере, отвлекла.

   Я ещё немного её поуговаривала, и она согласилась. Так как мне показалось её состояние опасным для её собственной жизни, я решилась помочь Марго выбрать наряд. Потому что после такого стресса, невозможно одеться классно без посторонней помощи. Я обрядила её в красные туфли на высоченной шпильке и какое-то строгое, но короткое платье цвета слоновой кости. Так что мы выглядели как инь-ян, чёрт побери. За это время я поняла что Марго – законченная фанатка Леди Гага. Потому что на стенах висели её плакаты, и даже духи были из её коллекции. Пришлось даже надушиться Леди Гагеным ароматом.

   У ворот ожидал Алан, мой давний знакомый, всё надеется, что у нас что-то получится. В случаях, когда надо доехать до клуба, он незаменим. Я усадила Марго на заднее сидение красного БМВ, а сама уселась рядом с Аланом.

   – Привет, Катюша, – приторно сладким голосом, с восточным акцентом, сказал Алан. – Как твои дела, дорогая моя?

   – Всё окей, только, вот, на душе хреново. То ли это осень виновата, то ли ... – начала поведывать я о своём настроении.

   – Э-э-э, не грузи, подруга. Вечер какой, танцевать надо, веселиться. А ты тут со своей депрессией.

   -Я думала, ты хочешь знать, как у меня дела. – Я отвернулась и стала смотреть в окно.

   Приехали быстро, я хлопнула дверью и ни слова не сказала, обидевшись на невнимательность кавалера. Маргарита презрительно оглядывала вход в клуб «Инферно».

   – Кто придумывает названия для этих мест? – пробормотала она.

   – Какая разница! – ответила я.

   Если я хочу оторваться, то мне плевать, как называется место, где я могу это сделать, пусть, хоть зовётся кучей дерьма. Мы прошли внутрь, и музыка оглушила меня, я, словно с головой нырнула в море танцев и алкогольных коктейлей.

   – Ненавижу клубную музыку, – прокричала мне на ухо Марго, – там даже слов нет.

   – А слова и не нужны, – ответила я ей тем же манером, – здесь, вообще, место не для слов. Здесь отрываются.

   Мы подошли к барной стойке, я заказала для Маргариты три самых классных на мой вкус коктейля: Лонг Айленд, Текила Сан Райс и Голубая Лагуна. Не успела я сказать пару напутственных фраз, как к ней подкатил какой-то патлатый качок. Тогда я сама хлопнула три рюмки чистой текилы и пустилась покорять танцпол. Вспышки света, сексуальные движения тела, сердце качает кровь и текилу по моим венам в ритме клубной музыки. От танцев мне и всем, кто наблюдал за мной жадными взглядами, стало жарко, под кожей словно пульсировала вулканическая лава. Я вдруг словила взгляд, который прожигал на мне одежду. Это было то, что мне нужно. Внутри меня бушевало пламя, сегодня никаких запретов. Я просто посмотрела ему прямо в глаза, и меня окатило волной желания. Эти глаза были такие огромные, серо-зелёные, как кипящие гейзеры. Через секунду он уже стоял рядом, и его сильные руки обнимали меня за талию. Голова закружилась, всё в нём неудержимо манило меня: небрежные, лохматые волосы, высокий лоб, длинные брови и, конечно, глаза, широко открытые и смотрящие прямо на меня столь откровенно. Я обвила руками его шею и притянула к себе, даже на высоченных шпильках я доставала только лишь до щетинистого подбородка. От его кожаной куртки пахло табаком, а губы были горько-сладкими на вкус. Через пять минут я, напрочь забыв о Маргарите, ехала с ним на мотоцикле по красивым ночным улицам Новочеркасска. Мы оказались возле красного кирпичного двухэтажного дома, он был похож на старинный, окружённый тёмной зеленью деревьев, кустами сирени и звёздами. Эти звёзды казались в тёмно-синем сентябрьском небе каплями воды на бархатной ткани, непостоянными и неустойчивыми, подрагивающими и готовыми, вот-вот, сорваться и пролиться на землю. Они освещали всё вокруг бледно-зелёным, ментоловым светом, в воздухе повис аромат винограда и мяты, он оставался на губах, и наши поцелуи делались освежающе прохладными и обжигающими одновременно.

   Мы вошли в дом, он не включил свет, а прижал меня к стене, где мы продолжили целоваться. Я глубоко и часто дышала, отчего моя грудь высоко вздымалась, желая освободится от плена одежды. Платье мягко скользнуло вниз, обнажая моё тело и душу. Его губы нежно скользили вдоль по моей шее к загорелым плечам. Я сорвала с него куртку, на майке было написано что-то вроде плохой парень. Что ж, у плохого мальчика должна быть плохая девочка. Он посмотрел на меня так, словно прочёл мои мысли. Его сила и властность кружили мне голову и напрочь сносили крышу. Но я никогда никому не подчинялась и с рождения не проявляла покорности. Я – кошка, я хожу, где вздумается, и гуляю сама по себе. Я поняла, что именно это ему во мне и нравится, и, если уже до конца цитировать Киплинга, то мы с ним одной крови.

   – Эй, кошечка, зовут-то тебя как? – спросил он таким убийственно нежным, но наглым тоном, что я даже имя своё забыла. Сексуальность его голоса зашкаливала, и я, наверно, была похожа на умалишенную, поэтому он так сногсшибательно улыбнулся, приподняв брови.

   – Не твоё дело, – прошептала я ему на ухо, и он бросил меня на кровать. И тут мы отдались во власть эмоций и страсти, а также бурных фантазий, которым мы предавались до самого утра, пока ночь держала нас в своих бархатных объятьях.

   Мой телефон надрывался от какой-то весёлой песенки Бьянки. Я поняла, что это будильник. Не могу поверить, что сейчас придётся идти в академию. Я открыла глаза, всю комнату заполонил солнечный утренний свет, такой оранжевый, как апельсин. В спальне ничего не было кроме самой кровати, очень массивной, такого тёмно-коричневого цвета, что она казалась чёрной. Полы были паркетные, но не лакированные и сильно вытертые, но так они казались очень уютными. Напротив большущего окна стоял стул, как будто пред телевизором. Больше ничего не было, ни шкафа, ни комода, только наша одежда валялась на полу.

   Я сладко потянулась и, повернувшись на другой бок, устроилась поудобнее, прекрасно понимая, что так я точно не заставлю себя вылезти из постели и пойти на пары. Я почувствовала на талии тяжёлую тёплую руку, и сказала себе: « Ты пойдёшь на пары, раз решила. Если ты в своей жизни и исполняешь чьи-то приказы, то только свои, и притом безукоризненно» .

   Мой плохой парень оказался очень хорош и ещё спал, я стала разглядывать его при свете дня. На груди у него была большая красная с чёрным татуировка. Я стянула с него одеяло, чтобы увидеть рисунок целиком. Это был череп, с одной стороны – с провалами вместо глаза и носа, а с другой стороны – обтянутый кожей, с мертвым глазом в глазнице. Изо рта черепа лишь в некоторых местах, обрамлённом чёрными губами, выползали по направлению к шее три змеи. Змеи образовывали собой стебли роз, они были вспороты изнутри шипами, и их раны кровоточили. Сами цветы были словно из крови или плоти, а из нераспустившихся бутонов высовывались раздвоенные змеиные языки. Рисунок был страшный, и я испугалась. На мгновение мне показалось, что змеи движутся, я вздрогнула, и он проснулся.

   – Привет, – хрипло сказала я.

   – Доброе утро, – ответил он и убрал свою руку...

   Я заметила на ней три глубоких, ещё свежих пореза, как от когтей большого животного. Он заметил мой взгляд, но ничего не сказал.

   – Классная тату, – сказала я, пока он одевался.

   – У тебя тоже, меня зовут Алекс. Хотя тебе, как я понимаю, плевать на такие мелочи, – улыбнулся он.

   Я ухмыльнулась. Кто называет себя Алекс, когда можно просто сказать Саша.

   – Тебя подвести куда-нибудь? – спросил Алекс.

   – Ну да, – ответила я. Посмотрев на часы, я поняла, что времени переодеться у меня не будет, успею только забрать тетрадку и учебники.

   Мы заехали в кафе, где Алекс угостил меня завтраком. Потом он довёз меня до Бабкиного дома.

   – Так и не скажешь, как тебя зовут?

   – Узнаешь как-нибудь.

   Мне не хотелось всё портить, и поэтому я решила больше никогда не видеть его. Хотя мне так хотелось поступить наоборот. Прекраснее, чем было, уже быть не может. Он слишком классный, чтобы быть правдой, не хочу разочароваться в нём, поэтому лучше смотреть, как его силуэт исчезает вдали.

   Эпизод 3. Королева Марго.

   Я шла в Академию. Солнце светило сквозь макушки деревьев, ослепляя меня. Я стянула с головы черные очки и одела их на глаза. Состояние было муторное. Такого со мной еще не было. Я ощущала легкое головокружение. И мне было стыдно. Надо же было вчера вечером пойти с Кошкой в клуб и напиться там. Кажется, я первый раз в жизни испытываю похмельный синдром. Но хуже было то, что воспоминания о вчерашнем были довольно размыты, но одно я помнила точно. Как где-то в середине вечера я заливаю стол пьяными слезами, повествуя первому попавшемуся типу о своих страданиях. Я споткнулась и покраснела. Меня мучил стыд и досада. Такое тупое поведение. Я всегда презирала людей, которые так поступают. И, вот, я сама это вчера вытворяла. Оставалась надежда, что никто этого не вспомнит. Ведь Кошка была очень занята симпатичным парнем. Она даже не пришла домой. С этим воспоминанием на меня обрушилась еще одна картина, как тот самый бугай, с которым я откровенничала, тащит меня через парк, сажает в какую-то старую черную волгу с надписью такси. Сам он тоже поехал со мной, чем был явно недоволен водитель. Отчетливо помню, как таксист скорчил злую гримасу, когда мужик тоже сел в машину. Потом я заснула и проснулась уже в своей постели. Нет, конечно, я проснулась раньше. Вернее сказать очнулась. Момента, как я доехала и избавилась от мужика, я не помнила, но, что я осталась в целости и сохранности, было очевидно. Я поблагодарила Бога за то, что Он послал мне на пути порядочного человека, и дала слово, что больше не буду ходить в клубы и пить алкоголь. А еще я мысленно прокляла Кошку. Если бы не она, я бы сейчас соображала и выглядела лучше.

   Утром я надела первую попавшуюся одежду – это были джинсы, клетчатая рубашка и ботинки. Когда я зашла в вестибюль академии, которым являлось маленькое темное помещение с деревянным столом в центре, я направилась к зеркалу. Полумрак не давал мне разглядеть себя как следует. Я подкрасила губы красной помадой, попутно отметив синюшную бледность лица. Собрала волосы в высокий хвост, чтобы они не торчали во все стороны. Сделала пару шагов назад, чтобы осмотреть свой силуэт полностью. Заправила рубашку в джинсы, поправила коричневый ремень с маленькой бляшкой в виде буквы "М". Зашнуровала такие же коричневые ботинки на платформе . И довольно покачала головой. Поспешно обернувшись, я врезалась в какого-то человека. В нос тут же ударил терпкий запах, напоминающий подожженные ароматные угольки. Чьи-то руки отодвинули меня и, подняв голову, я увидела те самые черные глаза, что преследовали меня во снах. Я вздрогнула, но не успела ничего даже сказать. Человек отступил во тьму и поспешно скрылся. Сбросив оцепенение, я направилась в темный коридор, но никого не было. Пара уже началась, и студенты были в аудиториях. Я почувствовала, что руки и колени задрожали, стали словно ватными. Может, это мне привиделось. Как всегда. Я нахмурилась и пошла на пару, на которую я порядочно опаздывала.

   Перед дверью мне вдруг стало страшно. И захотелось уйти. Можно было бы просто пропустить эту пару. Но это была латынь – предмет, который я так ждала. Вряд ли преподаватель станет меня ругать. Мы же не в школе. Я смело открыла дверь и шагнула внутрь аудитории, залитой светом.

   Первой, кого я увидела, была Кошка. В отличии от меня она не опоздала. Она немного ошеломленно посмотрела прямо на меня, а затем так, словно я не представляю никакого интереса, перевела взгляд в центр кабинета. Ее глаза кокетливо заблестели. Я проследила за ее взглядом. И, вот, опять черные, горящие без преувеличения адским огнем, глаза встретились с моими. И на одно мгновение мне показалось, что в них я увидела страх, боль и поражение. Но тут же глаза стали злыми и торжествующими. Я отвела взгляд и наконец, увидела, что эти глаза – не создание кошмарных видений. Они принадлежат реальному человеку, если только все это сейчас мне не снится. Передо мной стоял невысокий стройный мужчина аристократического телосложения. Его блестящие черные волосы были элегантно зачесаны на один бок. У него была бледная кожа, изящный нос и чувственные губы, поддернутые синевой. Его лицо казалось лицом мертвеца. И только большие глаза были живы. В них словно сгорала вся его жизнь. В них умещались все ответы на мои вопросы. И эти странные глаза, словно в один миг оценили меня, они приняли какое-то решение за меня. Они ничего меня не спросили, но знали все, что я скажу и совершу заранее.

   Я нервно сглотнула, и наваждение пропало. Но я, по-прежнему, не знала, что сказать.

   -Маргарита? Маргарита Бенжами, – сказал незнакомец. Его голос был низким и глубоким. Он говорил с мягким акцентом. И мне понравилось, как он произнес мое имя.

   -Да, – я вопросительно уставилась на него.

   Он указал мне на мое место рядом с Кошкой. Тут я поняла, что он преподаватель. И точно, он был не так молод, как остальные студенты, и одет иначе. На нем был дорогой черный костюм с удлиненным приталенным пиджаком.

   -Меня зовут Асмодей Аскеназа, – не без гордости представился он. Я оглянулась. Он смотрел на меня. Я села за парту и услышала, как Кошка фыркнула: «Что еще за имя?»

   -Я приехал из Польши, – пояснил он. Мне стало понятно, откуда у него акцент и такой странный внешний вид. Наверное, преподаватели в Польше выглядят не так, как наши.

   -Как вам известно, – продолжил он, вновь направив взгляд в мою сторону, – в этом году ваша академия вступила в международную программу по обмену системой образования. Поэтому кто-то из прошлых преподавателей покинул этот мир и отправился в тот...

   Я улыбнулась. Аскеназа тоже рассмеялся. Так что создалось ощущение, что он вполне понял, что сказал. Наверное, он просто не понимает значение русских фразеологизмов.

   -Сейчас я немного расскажу вам о латинском языке, его еще называют языком мертвых.

   -На нем говорят мертвые? – спросила Вика. Это была полненькая неуклюжая девушка, увлекающаяся готикой и вампирами.

   Аскеназа утвердительно кивнул ей. Викины глаза радостно заблестели сквозь стекла очков. А мне показалось, что губы польского преподавателя слегка дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но сдержался. Вместо этого он прошелся вдоль кабинета, а потом, впервые за пару, присел за стол. И только тогда опять заговорил.

   -Кто-нибудь может рассказать мне, какие латинские выражения вам известны? – Аскеназа обвел группу поверхностным взглядом, прежде чем его глаза остановились на длинных ногах Кошки. Со вчерашнего вечера она, конечно, не переоделась. Поэтому невозможно было не заметить ее эффектное маленькое черное платье и туфли на высоких каблуках. Аскеназа хищно улыбнулся. Меня это покоробило. Он же не собирается флиртовать со студенткой? Это немыслимо.

   -Homo hominus lupus est. – услышала я вдруг томный голос Кошки. Честно сказать, я даже открыла рот от возмущения и удивления.

   -Согласен, – кивнул Аскеназа и посмотрел на Кошку заинтересованно. Я не могла увидеть, что она скорчила за гримасу, но Аскеназа явно польстился на ее низкие приемы.

   В этот момент раздался слащавый голос Маленькой.

   -Аммадей Аскеназий, а что это значит? Я не поняла.

   Надо пояснить, что Маленькая – это не прозвище, а фамилия моей одногруппницы по имени Ева. Она приехала из Ростова-на-Дону, где пользовалась бешеным успехом. Не изменив своим привычкам и в академии, Маленькая обращала на себя внимание мужчин накладным пепельным хвостом и леопардовым платьем.

   -Быть может, Катрина сама переведет. – Аскеназа, проскользнув взглядом по моей красной физиономии, обратился к Кошке. Пока я опаздывала, они уже успели познакомиться, поняла я мрачно.

   -Да, специально для Евы перевожу, – ответила снисходительно Кошка и добавила уже с хрипотцой и серьезно, – человек человеку волк.

   Аскеназа приобрел довольный вид. И пока Маленькая щебетала с ним, я лихорадочно пыталась вспомнить что-то по латыни. Но в голову ничего не шло. К середине пары я заметила, что все девчонки отчаянно флиртуют с Аскеназой, а он даже не думает этого остановить. Мне стало даже обидно от своих тщетных усилий, и я изобразила на лице холодное презрение. Хотя мне и казалось, что Аскеназа время от времени бросает в мою сторону загадочные взгляды. Я так и не могла понять, было ли нечто странное в том, что мы встретились, в том, что я увидела в его глазах в первую секунду. Или это все привиделось мне. Я никогда ни в чем не была уверена. Но ведь мы столкнулись в коридоре. Хотя вряд ли это что-то значит.

   -Мертвые или нет, – вдруг продолжил прерванную тему Аскеназа, – но несколько веков назад латинский активно использовался, почти как разговорный. Например, при французском дворе. Каждый образованный дворянин должен был знать хоть пару фраз на латыни. Всем известная королева Маргарита Валуа...

   -Наварская, – неожиданно перебила я. Внутри меня все вскипело. Я не могла остаться в стороне от этой темы.

   -Что? – Аскеназа лениво повернулся в мою сторону, вновь задержав взгляд на Кошке.

   -Вы говорите о легендарной королеве Марго, а она была королевой Наварской, – с жаром объяснила я.

   -Строго говоря, она была номинальной королевой, – ответил Аскеназа.

   -Ну и что, Валуа она была только в девичестве.

   -Да я ошибся, – согласился Аскеназа, – но и вы, Маргарита, тоже. Известно, что королева Марго – имя, которое ей присвоил Александр Дюма. При жизни она все же звалась Маргаритой.

   -Это не факт еще. – отмахнулась я.

   -Вы горячая поклонница Дюма? – догадался вдруг Аскеназа.

   -Да, – радостно улыбнувшись, ответила я.

   -Вы знаете, что он был латинист?

   -Да, все его персонажи говорят на латинском.

   -И королева Маргарита, – Аскеназа вновь повторил это имя с акцентом, – будучи самой образованной женщиной своего века, в совершенстве владела латынью.

   -Да, – снисходительно подтвердила я, – я читала историю с письмом.

   -Позвольте заметить, что она не совсем правдоподобно описана...

   Как гром среди ясного неба прозвенел звонок. Аскеназа отвернулся от меня, не закончив фразу, и мило попрощался со всеми. Кошка продефилировала мимо него походкой от бедра, и он не преминул посмотреть ей вслед.

   Я вышла немного расстроенная и растерянная. Не знаю, что и думать. Мы так говорили, словно знали друг друга. Словно у нас было что-то общее. Или мне показалось, и ему это не было интересно. Но я помню, как Аскеназа много раз смотрел в мою сторону на протяжении всей пары.

   -Ну, как ты? – ко мне подошла Кошка, и мы вместе пошли по коридору. Ее каблуки глухо стучали по стертому линолеуму.

   -В порядке, – сухо ответила я. Воспоминания о том, почему она спрашивает меня о делах, сразу нахлынули как волна. Славик умер. Повесился. Почему? В глазах появились слезы.

   -А ты как? – сдавленно спросила я, не зная, вежливо ли будет спрашивать, где она была вчера ночью.

   -Да отстой, – мрачно ответила Кошка.

   Мы помолчали. Я заглянула в расписание. Следующей парой значилось пчеловодство. Мы с Кошкой поступили на лесохозяйственный факультет. И нам, как будущим инженерам, придется изучить все, что касается леса, даже пчелок.

   -От пчеловодства сюрпризов не жди, – вяло обрадовалась Кошка, – там, наверно, препод – старуха припадочная. Я сегодня видела, как какая-то тетка бегала по клумбе и разговаривала с насекомыми. Мне сказали, что она не бомжиха, а препод по насекомым.

   -Угу, – кивнула я.

   -А этот Аскеназа ничего, да? – мечтательно улыбнулась Кошка, – заметила, как он всю пару на меня пялился. Чуть дырку взглядом не прожег.