Текст книги "Персональное чудовище для принцессы"

Автор книги: Марина Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА 2

Я проснулась от того, что в лицо бил яркий солнечный луч. Открыла глаза и в первое мгновение не поняла, где нахожусь, отчего испугалась. Но вскоре вспомнила, что со мной произошло и своего таинственного спасителя. Он, к слову, обнаружился в этой же комнате сидящим на единственном стуле, с интересом меня рассматривающим. От подобного внимания я плотнее укуталась в одеяло, с опаской поглядывая на мужчину, что в свете дня казался еще более опасным и пугающим.

– С добрым утром, – промямлила я, помня о правилах хорошего тона.

– И тебе того же, – кивнул он и продолжил свое занятие. А именно – пристально рассматривать мою испуганную мордашку. – Ты странная, – выдал он неожиданно. Я готова была ответить ему той же любезностью, но разумно поостереглась.

– Простите? – вскинула бровь, украдкой разглядывая своего неожиданного спасителя.

В прошлый раз мне не показалось, и мужчина был действительно очень крупным. Весьма. Крупнее, чем все, кого когда-либо встречала. А встречала я немало представителей различных рас. А уж рыцарей, которые отличались внушительной фигурой, и подавно. Так вот, мой новый знакомый (если его можно так назвать, ведь мы так и не представились друг другу) был вне конкуренции.

Внешность… тоже отличалась экзотичностью. Как и говорила прежде, она у него специфическая: и пугала, и восхищала одновременно, если так можно выразиться. Лицо словно было из одних рубленых черт, но при этом не теряло некой… утонченности. Кажется, я сама запуталась. В целом, если отойти от первого впечатления, то его можно назвать красивым. Очень красивым. Со своей странной, где-то пугающей красотой он был незабываем. Казалось, в нем смешалось неимоверное количество кровей: это были и утонченные черты эльфов с их миндалевидным разрезом глаз и хищным разлетом густых бровей, и массивный, широкий подбородок, присущий оборотням, и прямой, чуть длинноватый нос, коим так гордились все вампиры. А вот телосложение было скорее от демонов. Их я встречала не часто, но на моей памяти их представители были самыми крупными. Крупнее оборотней. Но мой новый знакомый-незнакомец фигурой посрамил бы и эту гордую рогатую расу. Человеческие черты тоже, как ни странно, присутствовали. А именно – цвет волос. Только у людей встречались такие огненно-рыжие представители. Хотя и тут не совсем так: у мужчины, сидящего напротив меня, волосы были именно красными. Не рыжими, а красными. Причем длинными, завязанными в низкий хвост, спускающийся до талии, а толщина хвоста – с мое запястье. Я позавидовала такому богатству. Честно. Ну, и самое главное – глаза. А именно цвет глаз. Как и в прошлый раз, меня поразил их необычный оттенок, прежде никогда мной не встречаемый. Насыщенный янтарный. Почти оранжевый.

И он называет странной меня?

– Странная, – с готовностью повторил мужчина. И умолк. А разъяснения?

– Почему? – не выдержала я его немигающего взгляда пугающих глаз.

– Ты кажешься такой смелой, но проходит мгновение – пугаешься неизвестно чего. Я не могу понять тебя. И это раздражает.

– С чего вы взяли, что я смелая? – растерялась я, украдкой заглядывая под одеяло. На мне все еще была мужская рубашка. Та самая. Вылезать из-под одеяла мне резко расхотелось. Во всяком случае, в присутствии мужчины. А еще я старалась не думать, что, вполне вероятно, именно он меня переодевал в нее (так как до сих пор никого из прислуги я не увидела) и ВСЕ видел. Не только видел, но и касался… Ужас какой!!!

С другой стороны, мне ли жаловаться? Нашли, спасли, выходили, позаботились. Да по всем правилам моя жизнь теперь принадлежит ему. Полностью. Так что… так что я не могу ничего предъявить против его действий, особенно если они требовались, чтобы спасти меня.

– Хотя бы потому, что нашел тебя в обнимку с пумой, – хмыкнул незнакомец. – Редкий мужчина осмелится даже подойти к такому хищнику, а ты нагло спала на ней, даже ногу закинув на бедное животное.

Я смутилась и почему-то решила оправдаться.

– Я думала, что умру, – печально вздохнула я, отведя взгляд. – Было холодно, одиноко и страшно. Тогда я хотела согреться. Хотя бы немного. А тут пума, – пожала я плечами, словно это хоть что-то объясняло. Тоже мне, нашла лучшую грелку! – И почему-то она на меня не накинулась, чтобы убить, – продолжила я сбивчивые объяснения своей мнимой смелости. – Тогда плохо отдавала себе отчет в действиях. Я просто хотела согреться, – вздохнула я, закончив, и бросила взгляд на моего собеседника, который сидел со странным выражением на лице и чему-то улыбался.

– Шая не ест человечину. Хотя убить вполне могла. Но не убила. Странно, – протянул он задумчиво, потирая подбородок ладонью. Из его более чем пугающих и странных слов я почему-то вычленила только одно, недоверчиво переспросив:

– Ш-шая?

– Пума, – терпеливо пояснили мне. – Она охотилась в ту ночь и должна была вернуться под утро. Но не вернулась. И я пошел ее искать. Был готов ко многому, но точно не к тому, что увижу свою пуму в цепких объятиях полумертвой человечки.

– Ру-ручная пума? – заикаясь, спросила я, чувствуя, как резко сел мой голос. Просто это невероятно. Научно доказано, что пумы не поддаются приручению. Кто угодно из зверей, но только не пумы. Вообще! От слова «совсем»!!! Ученые и маги не могли дать этому объяснения, но факт оставался фактом! А тут вдруг – ручная пума!

– Я что, коверкаю слова? – недовольно вздохнул он и поморщился, бросив на меня взгляд, от которого мне стало неловко за свои умственные способности.

– Простите, – стыдливо опустила я голову.

– Так вот, – не обратив внимания на мои извинения, продолжил незнакомец. – Я уже хотел оставить тебя там умирать или добить, что было бы гуманнее, так как выглядела ты, откровенно говоря, паршиво, и шансов на выживание почти не было. Но та смелость, которая несомненно потребовалась, чтобы греться ночью в дремучем лесу о дикого зверя, меня заинтриговала. И я решил рискнуть, хотя не особо верил, что ты выкарабкаешься. Но ошибся. Чем ты вновь меня удивила, – говорил мужчина, словно рассуждал вслух. – Но вот ты, наконец, очнулась и испугалась. Меня.

– Простите, – вновь неловко извинилась я, хотя не совсем понимала за что. В моей ситуации подобная реакция на незнакомого мужчину нормальна. Особенно на такого… пусть будет «экзотичного». Однако его разочарование в моей смелости почему-то было неприятно.

– Не страшно. Я привык, что на меня так реагируют люди, – отмахнулся он. – Однако меня поразило другое: с диким, свирепым хищником ты спала в обнимку, а меня испугалась. Это странно, согласись.

И вот ни капельки не странно. Я же объяснила, что в том состоянии, в котором встретила… Шаю, соображала плохо. Действовала инстинктивно. А когда увидела своего спасителя, чувствовала себя уже лучше, поэтому заработали и другие инстинкты. Например, забытый мною в лесу, заветный инстинкт самосохранения.

– Но и это не все, – продолжил мужчина возмущаться непонятно чему. – Я мог и сам списать твои объятия с Шаей на помутнение рассудка в стрессовой ситуации, и твоя реакция на меня была вполне объяснима, даже где-то предсказуема. Вы, люди, такие однотипные, – протянул он с ноткой пренебрежения, отчего я напряглась, судорожно пытаясь понять, к какой же расе незнакомец тогда относится. – Однако не прошло и получаса, как ты спокойно уснула на моих руках, хотя, по идее, должна была бы меня опасаться, а не проявлять такое доверие.

Мне стало стыдно. И вновь захотелось оправдать свои поступки, но почему-то подумалось, что моих оправданий никто не ждет.

– Простите, если оскорбила своим поведением, – вздохнула я, чувствуя, как лицо окрашивается в розовый цвет.

– Еще твои вечные извинения, к месту и без, раздражают, – заметил он недовольно.

С губ чуть было не сорвалось очередное «Простите», но я вовремя опомнилась и промолчала.

– Как себя чувствуешь? – уже более миролюбиво задал вопрос мой странный спаситель, закинув ногу на ногу, окинув меня взглядом с научным интересом.

– Спасибо, хорошо, – с заминкой ответила я, прислушиваясь к себе. Вроде ничего не болело. Слабость была, но не критичная. А еще очень хотелось есть. Принюхалась к себе и поняла, что все же помыться стоит в первую очередь.

– Двигаться сама можешь? – очередной вопрос.

– Не знаю, – нахмурилась я и уже хотела вылезти из-под одеяла, чтобы встать с кровати, как вовремя опомнилась. – Вы… Вы могли бы отвернуться?

– Зачем? – искренне изумился красноволосый.

– Я не одета, – ответила очевидное, продолжая прижимать шерстяное одеяло к груди, как родное.

– На тебе рубашка, – не согласились со мной и с ожиданием уставились.

Я упрямо поджала губы. Вот понимаю, что, вероятно, он уже все видел, да и в прошлый раз даже в подобном состоянии на руках носил… но не могу я так. Меня воспитывали иначе.

– Пожалуйста, – тихо попросила я, боясь, что ему на мои просьбы глубоко плевать.

Мужчина сокрушенно вздохнул, закатил глаза на мгновение, но голову отвернул. Не совсем то, чего я хотела, но уже хоть что-то. Очень осторожно спустила ноги на каменный, холодный пол, отчего против воли поджала пальцы, и, держась за изголовье кровати, встала. Секунда, две… а я стою. Ноги, конечно, трясутся, но не подгибаются. Это несомненно плюс. Делаю шаг, неуверенный, но вполне удачный, подтверждающий, что на руках меня носить теперь не нужно. Вот оно счастье. Как мало мне, оказывается, нужно…

– Ходить могу, – радостно оповестила я все еще отвернутому от меня мужчине, глупо улыбаясь.

– Поздравляю, – безразлично отозвался красноволосый. – Ты чего мнешься? – спросил он о том, чего фактически видеть был не должен, если не обладает запасной парой глаз на затылке.

– Пол холодный, – от растерянности я даже соврать не подумала.

– Ну так сядь в постель, чего мерзнешь? – с раздражением приказали мне, а я подчинилась. Без возражений. Просто возражать было откровенно страшно: настолько суровым мужчина мне показался. – Только выздоровела, решила еще неделю в постели проваляться?

– Нет, – заверила я, испуганная перспективой озаботить его своим присутствием еще на семь дней. В доказательство своих слов даже ноги опять под одеяло спрятала.

– Я поворачиваюсь, – предупредил он и, собственно, повернулся, не дожидаясь, когда я и все остальное, помимо ног, прикрою. Так и замерла под пристальным взглядом оранжевых глаз, сжимая край одеяла в районе коленей. Молчание тем временем все длилось.

– Можно мне мою одежду? – откровенно нервничая от такого внимания, спросила я.

– Нельзя, – меланхолично отозвался он, разглядывая что-то в районе моей груди.

– Почему? – все-таки прикрылась я одеялом, медленно, по причине необъяснимого страха резких движений в присутствии красноволосого.

– Я ее сжег, – просто пожал он плечами и поднял, наконец, взгляд на мое лицо. – Она была в еще более плачевном состоянии, чем ты, – пояснили мне. – Восстановлению не подлежала.

Вопрос, в чем же мне теперь ходить, повис в воздухе, но озвучить я почему-то не решалась.

– Вероятно, ты хотела бы помыться, – вдруг перевел он тему, а я радостно, с предвкушением и надеждой посмотрела в лицо мужчины. Кажется, мой ответ был более чем очевиден. – Так и думал, – добродушно фыркнул он. – Сначала прими ванную, после поедим и поговорим о том, кто ты и как оказалась одна в лесу в полумертвом состоянии.

Первая часть озвученного плана на будущее мне понравилась. Даже очень. А вот под конец его речи я заметно поникла. А затем мужчина замолчал. Я тоже голоса не подавала. И ничего не происходило. Он все так же молча сидел и о чем-то думал, немигающим взглядом уставившись на меня, а я не выдержала первая.

– То есть я могу воспользоваться ванной? – робко переспросила я. Мало ли… вдруг он уже передумал и пожалел о своем решении предоставить мне возможность помыться в его доме?

– Можешь, – не меняя выражения лица, безразлично кивнул незнакомец. Вышло почти механически. Я поджала губы, не зная, как еще намекнуть ему, что дальше и без его присутствия справлюсь. Решила, что это невежливо – выпроваживать хозяина из его же комнаты, пусть даже он в ней и не живет. Хотя не уверена. Но вполне возможно: дом такой маленький, что я как раз занимаю единственную комнату, то есть хозяйскую.

Переборов в себе чувство стыда, ощущая, что его легко перекрывает желание немедленного мытья тела, я, прижимая одеяло к груди, предприняла попытку встать с постели.

– Ну, так я пошла? – оповестила я, намереваясь пройти в заветную комнату и все так же прижимая одеяло к груди.

– Сидеть, – коротко произнес он, а я так и замерла, зависнув одной ногой уже на полу, а второй все еще в теплой постели. Чувство гордости заставило принять уверенную стойку, напомнив мне, что я, вообще-то, дама кровей голубых и благородных, а не шавка какая, пусть у меня и появляется сейчас желание почесаться. Мужчина меня, конечно, спас, но это не повод так ко мне относиться! Пока я набирала воздух в легкие, планируя высказать все возмущение от подобного тона, меня перебили: – Пол холодный, а у тебя обуви нет. У меня нет никакого желания возиться еще и с твоей простудой, которая непременно появится, если ты будешь гулять босиком.

Я чуть не подавилась словами возмущения, что приготовила для отповеди, и вновь застыдилась. Обо мне тут так заботятся, а я… И пусть несколько грубо и невежливо, но не суть! Беспокоятся же! Мы ведь не во дворце, а он, насколько я поняла, далеко не благородный лорд, чтобы при мне поклоны и реверансы отвешивать.

Вспомнила знакомых «благородных» лордов, что планировали убить меня, и порадовалась, что мой спаситель от них далек. А грубость и пренебрежение – ничего, стерплю!

– Мои сапоги, как я понимаю, тоже не выжили? – тоскливо поинтересовалась я, с щемящей грустью вспоминая удивительно мягкие и удобные сапожки, которые мне изготавливали на заказ.

– Сгорели вместе с остальным, – безжалостно подтвердил красноволосый мои опасения.

– Но как же я тогда смогу передвигаться? – задала вполне резонный вопрос.

– Я думаю над этим, – ответили мне, при этом гипнотизируя стену за моим плечом. – Обувь в этом доме есть. Но, увы, большая вероятность, что ты в ней просто «утонешь». Так как живу я один, все вещи тут принадлежат только мне. В том числе и обувь.

Внимательно осмотрела его и должна была признать, что, таки да, «утону» и не отыщут потом. С его-то размерами!

– Я все же рискну дойти до ванной, – вздохнула я. – Я быстро. Замерзнуть не успею, – заверила искренне, так как очередная потребность почесаться резко пересилила страх быть простуженной.

– Не подходит, – покачали головой и прямо посмотрели в мое лицо. – Я донесу тебя на руках, только не пугайся. Это самый разумный вариант. А пока ты будешь в ванной, я попробую что-нибудь придумать с твоим гардеробом. Замок старый, быть может, и отыщу что-нибудь.

Вновь бросила взгляд на мужчину, затем посмотрела на свое одеяние и загрустила. Потом снова на незнакомца, на его руки и поняла, что одна его ладонь способна обхватить половину моего бедра. Загрустила сильнее. Но ванная все же необходима!

Вставая на горло своей гордости, нерешительно кивнула и робко попросила:

– Можно я в одеяле?.. – под насмешливым взглядом мужчины чуть не подавилась своей просьбой и заканчивать предложение не стала, смущенно отводя взгляд.

Донесся тихий шелест, а в следующую секунду меня вместе с одеялом подхватили на руки. Как он так быстро двигается? И бесшумно. Совершенно. Я уже боюсь. Не может существо так бесшумно и плавно перемещаться. Разве что вампиры, но этот явно к ним не относился.

Я наивно полагала, что одеяло станет достойной преградой между мной и мужчиной. И ошиблась. Жар от его тела проникал даже через толстый слой шерстяного покрывала.

Нахмурилась, в следующую секунду неожиданно даже для себя вытащила руку и притронулась к замершему от моего прикосновения мужчине.

– У вас жар! – ужаснулась я, понимая, что в прошлый раз мне не показалось и мой спаситель действительно почти пылает. Как он вообще находится в сознании с такой температурой???

– Со мной все в порядке, – нахмурившись, заверили меня.

– Да нет же! – воскликнула я, пытаясь слезть с чужих рук, думая, что при таком жаре ему самому-то должно быть трудно передвигаться. А тут еще я на руках! – Такая температура очень опасна! – авторитетно заявила я. – Да пустите же меня, наконец! – возмутилась, так как слезть самой не представлялось возможным, ввиду крепкой хватки мужчины и… высоты. Ненавижу высоту! – Вам необходимо немедленно лечь, а не таскать меня на руках! – пыталась я вразумить его, вглядываясь в удивленные неизвестно чем глаза.

– Мне не трудно, – со странной интонацией ответили мне, продолжая удерживать на руках, и даже крепче прижали. От моих телодвижений одеяло почти свалилось и теперь, скорее, мешало. Поэтому я почти без сожалений отбросила его, поглощенная одной мыслью: моему спасителю самому нужна помощь.

– Да вы в своем уме?! Отпустите меня немедленно и ложитесь. Только скажите, где у вас средства, способные сбить жар? – забеспокоилась я и как-то пропустила тот момент, когда вместо выполнения моих прямых указаний меня понесли по знакомому маршруту в сторону ванной. – Вы меня вообще слышите? – заподозрила я некоторых в глухоте, если не к моим словам, то к голосу здравого рассудка.

– Даже громче, чем хотелось бы, – демонстративно поморщился этот упрямец.

– Так что же вы не отпустите меня? – убедилась я в том, что кто-то просто слишком легкомысленно относится к своему здоровью, но не отчаялась, пытаясь вразумить мужчину.

– Сейчас доберемся и отпущу, – пообещали мне, входя в ванную комнату, где под моим укоризненным взглядом усадили на ободок уже наполненной и дымящейся паром ванны.

– Вы понимаете, что это не шутки? – сурово, как моя нянечка в детстве, спросила я, сложив руки на груди. А вот то, что я сейчас лишена защиты одеяла, как-то забыла и вспомнила тогда, когда мужчина вновь уставился с какой-то философской задумчивостью в район моей груди. Опустила взгляд на тщательно исследуемое незнакомцем и мучительно покраснела. Рубашка не скрывала, а больше открывала, по-особенному обрисовывая тканью мою незащищенную нижней сорочкой или корсетом грудь.

– Да, знаешь ли, смеяться мне тоже не хочется, – услышала я тихий голос, от которого по коже побежали табуны мурашек. – Жара у меня нет, можешь не беспокоиться. Просто особенность моей физиологии. Это моя нормальная температура тела. А теперь, пожалуй, я тебя покину, – закончил он и стремительно вышел за дверь, оставив растерянную и смущенную меня в одиночестве.

***

Сидя в большой каменной ванне, я задумчиво прочесывала пальцами свои спутанные мокрые волосы. Но действовала почти механически, даже не обращая внимания, что это никак не влияет на мокрую паклю у меня на голове. Подумать следовало о многом, и сейчас я позволила себе на это отвлечься.

Итак, что мы имеем? Имеем мы полную… плохо все, в общем. Старательно отгоняя от себя мысли о потере в одночасье самых близких людей, я старалась не паниковать и подумать о действительно важных на данный момент вещах. Отец всегда учил меня этому: думать в первую очередь о том, что можно изменить. А то, что изменить невозможно или уже случилось, не столь важно и терпит лучших времен.

Отец…

Мотнула головой, словно надеялась отогнать от себя горечь потери, и до крови закусила губу. Боль отрезвляет, заставляя думать о насущном. А отец… ему уже не поможешь.

В первую очередь нужно понять, где я нахожусь и кто мой таинственный спаситель. Закрадываются у меня мысли, что мой знакомый-незнакомец может оказаться куда опаснее моих врагов. В таком случае будет куда разумнее до поры до времени умолчать о своей личности, пока я не буду уверена, что меня тут же не сдадут в руки придворных за награду. Или еще что похуже…

Значит, моя первостепенная задача – разжиться информацией и сделать выводы. Если они мне не понравятся – спешно делать ноги. Все логично и просто.

На первый взгляд.

Вот только как эту информацию прикажете добывать, если мой спаситель не пожелает ею делиться? Я принцесса, а не шпион, и даже не палач, чтобы выведывать что-то!

Стараясь не нервничать, припомнила все, что мне о нем уже известно. Первое – он большой. Мда, многообещающее начало… Надо собраться!

Второе – очень большой и странный. О чем я вообще думаю?

Третье – он меня пугает. На каком-то подсознательном уровне. А это о чем-то да говорит! К своей интуиции я привыкла прислушиваться. Так вот, она просто вопила, что, несмотря на показательную любезность и заботу, я находилась в логове какого-то опасного хищника. Если можно так выразиться.

Одна лишь ручная пума, которая славится своей свирепостью, чего стоит?! Только еще более свирепый и сильный мог быть способным на укрощение подобного зверя.

Теперь переходим к главному вопросу: что он за существо? То, что определенно не человек, сомнений не вызывает. Но и к другим известным мне расам его отнести нельзя. Должна признать, это меня пугает больше всего. Еще его ненормальные особенности физиологии… Кто, вот ответьте мне, мог жить с подобной температурой? Да у других рас все внутренности просто изжарились бы!

Нет, согласна, есть исключения, конечно. Вампиры, например, имеют более низкую температуру тела. Оборотни, наоборот, выше нормы. Но отклонения на пару-тройку градусов, не более! Моего же знакомого-незнакомца можно вместо печки использовать! Это в хозяйстве очень удобно и экономично в плане затраты ресурсов на обогрев, но вот меня этот момент почему-то не особо радует! И не успокаивает. Ничуть. А его слова, намекающие, что он как минимум нелюдим, как максимум давно вообще с людьми не общался? Незнакомец так и выразился: «Надо в общении с людьми практиковаться чаще». А еще место, в котором он меня нашел. Меня, понятное дело, в Запретный лес завели обстоятельства. Жизненно важные, между прочим. А он что в нем забыл? Грибов насобирать решил? Причем, судя по всему, он в лесу довольно частый гость, о чем ручная пума, что только тут и водится, прямо и говорит.

А между тем Запретный лес не просто так называется подобным образом! Я, конечно, не верю в небылицы про злых колдунов, чудовищ (кроме нежити, естественно) и прочую сказочную чертовщину, но и слухи не просто так появляются, верно?

Насколько мне известно, из-за уникальной непролазной флоры обитатели вольготно жили под надежной защитой естественного происхождения, что в последствии привело к появлению нежити из-за обилия пропитания. Лес был очень опасен даже для заядлых охотников.

Что в таком месте мог забыть мой спаситель? Ответ напрашивается сам собой: он – смертник.

Запретный лес очень давно используют как средство казни для тех людей, что были по индивидуальным причинам отвергнуты обществом. Тогда это самое общество провожало несчастного в лес и предоставляло воле случая. Выживет за сутки обитания в лесу – так и быть, это реабилитирует несчастного в глазах общественности и его примут обратно, сняв все обвинения, так как он доказал, что достоин жить и Судьба ему благоволит. Не выжил – еще лучше. Значит, по мнению Судьбы, не достоин жизни и ее не заслужил. По моим сведениям, никто так и не вышел из Запретного леса по истечении суток.

Традиции дикие, знаю. Как знал и мой отец. Именно при его правлении подобный вид казни перестал существовать как легальный. Но не все с подобным решением были согласны и остались староверцы. Именно они, невзирая на угрозу наказания, продолжали жить старыми устоями и традициями, предпочитая всем видам наказания именно этот самосуд.

Подобные умозаключения меня не обрадовали. От слова «совсем». Помня об особенностях физиологии моего спасителя, я и вовсе загрустила. Кого Судьба мне подкинула?

Паниковать я себе запретила и вдохнула глубже, заставляя себя расслабиться. Все же кем бы он ни был, мужчина спас меня. Не только спас, но еще и выходил и продолжает проявлять некую заботу о моем здоровье. Но это почему-то смущало еще больше, так как шло вразрез с моими предыдущими выводами.

Что я еще знаю? Он говорил о замке. Мол, старый и все такое. А еще он живет один.

Когда-то давно считалось, что Запретный лес таким не был. И в нем даже жили другие расы. А после что-то произошло и он стал «запретным», а еще смертельно опасным. И остается таким вот уже почти тысячу лет. Что могло произойти – никому не известно. Какова вероятность, что этот замок остался с тех времен и позволил, предположительно, моему смертнику-спасителю выжить в данном месте? Шанс минимальный, но есть. Теперь меня очень волнует вопрос: каковы шансы, что я смогу без потерь для своей жизни и здоровья выбраться из этого леса, если этого не захочет мой спаситель?

От этой мысли почувствовала озноб, несмотря на почему-то не остывающую, горячую воду в ванной. Передернула плечами и беспомощно осмотрелась. Я ведь, в случае чего, даже защитить себя не смогу. Жалкие уроки фехтования не в счет. Он слишком большой для меня: один удар мужчины – и большая вероятность мне лишиться не только выбитой шпаги, но и руки, что эту шпагу будет держать.

Так, главное не паниковать. Пока что меня хотят убить совершенно другие люди. Вот о них и стоит подумать.

Итак, что произойдет, если меня схватят люди Габора? То, что именно он узурпировал мой трон, – сомневаться не приходится. Никто другой не пойдет против него: слишком влиятелен и богат. На такую затратную и опасную акцию, как дворцовый переворот, могли решиться только с его легкой руки.

Первый вариант – он меня показательно убьет, провозгласив себя новым королем.

Второй вариант – все равно убьет, но для начала попытает, выведывая имена всех, кто мог бы мне помочь и отомстить.

И третий, самый прискорбный для меня, вариант – на мне женятся. Против моей воли, естественно, но кого это будет волновать, кроме одной меня несчастной? Таким образом, Габор станет королем на вполне законных основаниях, что уменьшит риски возникновения народного волнения. Зная его мерзкую натуру, вероятно, мне позволят жить до появления первого наследника. А может, и не позволят. Тут уже не столь важно, кто именно родит наследника законному королю. Но попользуются мной определенно, так, что сама жизни рада не буду.

Куда ни кинь, а выходит… плохо все выходит. Попадаться мне нельзя ни в коем случае.

Печально вздохнула и чуть было не завизжала, когда за спиной раздался спокойный голос:

– Помочь с волосами?

Резко повернулась, с ужасом заметила моего спасителя, что стоял у стены со сложенными на груди руками. Отпрянула к противоположному борту ванны, судорожно прикрывая грудь рукой, готовая в любой момент дать деру из этой комнаты и этого замка.

– Что вы здесь делаете? – напряженно потребовала я ответа, не сводя опасливого взгляда с массивной мужской фигуры.

– Пришел поговорить, – просто ответил он и оттолкнулся от стены в мою сторону. Я напряглась сильнее, вжимаясь в теплый камень.

– Сейчас? – опешила я. Помнится, он говорил, что вначале ванна, после поедим и уже затем будет сам разговор.

– Зная человеческую психологию, могу с уверенностью сказать, что узнавать информацию лучше всего, когда человек морально нестабилен и находится в стрессовой ситуации. Мое присутствие в ванной – достаточный стресс для тебя? – вежливо поинтересовался мужчина и подтащил откуда-то взявшийся стул к ванне. Уселся на него, достал яблоко, с аппетитом откусил и стал невозмутимо жевать. А я голая! Да еще и мокрая! И защититься мне нечем! А он жрет! Просто сидит и жрет, не обращая внимания на мой шок от происходящего. Мимолетно порадовалась, что вода уже не прозрачная, и подтянула колени к подбородку.

– То есть вы хотите только поговорить? – с трудом выдавила я из себя. Перед глазами промелькнуло воспоминание, как Мили бьют по лицу, дергают за волосы и насильно ставят на колени. Дышать стало заметно труднее, а в груди зародилась паника.

– Только поговорить. Если будешь честна, – кивнул он спокойно, но жевать перестал и сейчас внимательно смотрел на мое перепуганное бледное лицо. Спрашивать о том, что будет, если я где-то слукавлю, мне резко перехотелось. Намек более чем понятен. – Я предполагал вызвать смущение, а не страх, – задумчиво нахмурился мужчина. – Тебя кто-то обидел? – вдруг спросил он. – Взяли силой? – переспросил, видя мое недоумение.

Закусила губу и отрывисто махнула головой, пряча взгляд, но колени обняла и затравленно сжалась.

– Меня – нет, – через какое-то время произнесла, так как мужчина явно требовал, чтобы ответ я озвучила.

– Не тебя, тогда кого-то из твоих близких? – проницательно уточнил он. Я кивнула, чувствуя, как по щеке стремительно скатилась одинокая слеза, а в ушах вновь раздались крики, что разносились далеко по гулким коридорам.

Мужчина помолчал, о чем-то задумавшись, нахмурился и произнес:

– Я не трону, не бойся. Мы только поговорим. А после отправлю тебя туда, куда попросишь.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Я не вру, – с раздражением от моего недоверия произнес он. В моей груди зародилась надежда. Робкая еще, но ее хватило, чтобы немного расслабиться и не бояться, что в любой момент на меня набросятся.

– Как вас зовут? – неожиданно для себя поинтересовалась я.

– Это не имеет значения, – грубо отрезал он, сверкнув глазами, а я резко поняла, что не больно-то и хотелось мне знакомиться. Поспешно кивнула и пугливо опустила взгляд.

– Прекрати меня шугаться. Раздражаешь. Я же сказал, что не трону!

Легко ему говорить, а у меня от его крика чуть сердце в пятки не ушло. Я с трудом пересилила порыв выпрыгнуть из ванны и куда-нибудь спрятаться.

– Простите, – пискнула я, сделав еще более испуганные глаза.

Мужчина судорожно вздохнул, утомленно прикрыл глаза, потер переносицу, а затем медленно поднял веки и на меня посмотрел:

– Еще раз: я тебя не трону. Уяснила?

Интенсивно закивала. Конечно, что тут может быть непонятного? Вообще для себя уяснила, что, когда говорят таким тоном, вообще все на свете ясным становится. Во всяком случае, спрашивающему ничто иное лучше не отвечать. Так сказать, во избежание…

Мужчина презрительно скривился и махнул на меня рукой.

– Ладно, проехали. Давай к делу перейдем. Ты кто? – подался он вперед и оперся локтями о свои колени. – Коротко и по существу.

– Человек. Зовут… – тут я на секунду запнулась. – Лера, – сообщила имя, которым называл меня отец.

– Что ты делала в лесу ночью, Лера? – чуть прищурившись после моего ответа, спросил он. А я вдруг поняла, что врать категорически нельзя. Этот поймет. Не знаю как, но была в этом уверена.

– Во дворце случился переворот после смерти короля. Все, кто мог, бежал. Я – в том числе, – решила говорить только правду, кое о чем умалчивая.

– И зачем вы бежали?