Текст книги "Временная ведьма"
Автор книги: Марина Милованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
ГЛАВА 18
Пробуждение на этот раз оказалось куда более тихим. Гертруда просто потрясла меня за плечо, вынуждая распрощаться со сном.
– Труди, опять что-то случилось? – сонным голосом поинтересовалась я, с трудом разлепив веки.
– Ничего, утро пришло, – улыбнувшись, пояснила девушка.
Я встала, подавив зевок, потянулась. Потом скатала одеяло. Крыс отсутствовал, зато Маруся спокойно сидела у входа и внимательно за мной наблюдала. Разговаривать с ней при Гертруде я не решилась.
– Сразу за шатром деревья, пройдешь вглубь, увидишь ручей. Там можно умыться. Потом подходи на поляну, завтракать будем, – скороговоркой объяснила принцесса, потом осеклась и взглянула на меня смущенно: – Только не обессудь, наша каша совсем не чета твоему вчерашнему жаркому.
– Не страшно, пережуем! В смысле, переживем, – растерявшись, выдала я.
Девушка рассмеялась и исчезла за пологом.
Я взяла на руки Марусю и тоже вышла из шатра.
Светило яркое солнце, на поляне уже горели костры, над которыми висели исходящие паром котелки, а в зелени деревьев звонко щебетали птицы. Приветливо помахав заметившим меня мужчинам, я пошла за шатер.
К счастью, ручей оказался неподалеку, и дорога к нему заняла не более пяти минут. Отпустив кошку на траву, я склонилась над ручьем. Не по-летнему холодная вода приятно освежила и взбодрила.
– Ну что, познакомилась с будущей королевой? – полюбопытствовал Тихон, неожиданно появившись передо мной и напугав до нервного тика. – И как она тебе?
– Да ничего, очень даже приятная девушка, – честно ответила я. – Только какая же она будущая королева? Скорее, несостоявшаяся.
– Ну, рано или поздно она все равно станет королевой, – философски подытожил домовой, сунув мне в руки чистое полотенце. – Вот, возьми. А это отнесешь на поляну своим воякам. Я посчитал, должно всем хватить.
На траве появилась небольшая кадка, доверху наполненная… пирожками. Я задумчиво склонилась над угощением.
– Мало того что ты за мной смотришь и меня балуешь, так теперь решил взять шефство и над целым войском? Не тяжело тебе, Тиша?
– Смотреть за тобой и обеспечивать тебе нормальные условия для жизни – моя прямая обязанность, я же твой домовой, а не чужой. А насчет парней… Просто жалко стало! Кто им тут, среди леса, пироги испечет? Только кашами да дичью перебиваются. Кстати, ты пирожки-то раздавай, а сама присматривайся повнимательней: может, и понравится кто! – неожиданно подмигнул пушистик.
– Тиша, ты что? – Я выпрямилась и уставилась на домового, словно баран на новые ворота. – Они же все немытые, словно чушки! И к тому же у них семьи в городе остались, жены там, дети. Вот если бы красавчик, которого преступником обзывают, оказался жив, тогда… – Я мечтательно прикрыла глаза.
– Грей? – Вопль домового выдернул меня из романтических мечтаний, с размаху приложив о землю. – Ты с ума сошла? Разве не слышала, кому он в мужья предназначен? И… и к тому же нет его, и точка! И чтобы я больше подобных глупостей от тебя не слышал!
Удивившись внезапной агрессии домового, который вопил так, что только слюной не брызгал, я положила полотенце на траву, подняла кадушку, оказавшуюся совсем не тяжелой, и направилась к поляне.
В конце концов, а чего я, собственно, такого сказала? Да, Грей красив, словно… ну, красив, в общем, и все тут. Но я прекрасно знаю, что, во-первых, у него есть невеста, а во-вторых… будто уже и помечтать нельзя!
– Только не влюбись, – тихо прошептал мне вслед домовой, когда я скрылась за деревьями, – От этого еще хуже будет!
– Ребята, кому пирожков горячих? А ну, налетай! – Стоило мне только появиться возле костров со своей кадушкой, как мужчины побросали свои котелки и столпились вокруг меня. Постепенно сформировалась очередь. Я едва успевала совать горячие пироги в протянутые ладони.
– Красавица, где пирожки взяла? – подмигнул вчерашний мой знакомый, допытывавшийся насчет того, почему я сама с собой в лесу разговаривала.
– У ручья нашла, – улыбнулась я, – Иду себе, а она стоит. Наверное, зайцы испекли.
– Ой и хороши нынче зайцы! – Паренек покачал головой, явно собираясь сказать что-то еще, но его довольно быстро оттеснили в сторону. Через несколько минут на траве осталась пустая кадушка. Пирожки закончились. Очередь, впрочем, тоже подошла к концу.
– Хорошо придумала, – похвалила меня Гертруда. – И пирожки вкусные. Повезло нам с тобой! А еще что умеешь?
– Ну не знаю… – Я задумчиво пожала плечами, – Вроде много всего, но так сразу не вспомню. Ты лучше закажи что-нибудь, а я сделаю.
– Одежду мою можешь в порядок привести, а то истрепалась вся?
– Легко! – Я ухватилась двумя пальцами за подол и быстро нашептала нужные слова.
Принцессу окутал легкий дымок. Спустя мгновение, расшитая бисером и бахромой рубаха вместе с бархатистыми штанами смотрелись как новые. Идея чрезвычайно понравилась наблюдавшим за процессом превращения мужикам. Снова выстроилась очередь…
В течение следующих нескольких часов я только и делала, что стригла, брила, латала и занималась прочими очистительно-восстановительными работами. Разумеется, никаких особых усилий для этого мне не требовалось, но очередь показалась бесконечной. Конечно, магия значительно упрощает жизнь, но только окружающим. Лично мне как ведьме очень быстро захотелось полезть на стенку. Разумеется, не полезла. Во-первых, из-за отсутствия этой самой стенки, а во-вторых, терять авторитет в глазах целого войска мужчин, которые теперь, после моего интенсивного вмешательства, стали походить и на мужчин, и на войско, мне очень не хотелось.
Когда наконец очередь подошла к концу, а я прошлась магией не только по воинам, но заодно по лошадям и оружию, я без сил опустилась на землю и получила на руки миску с уже остывшей кашей. Мужички виновато заулыбались и тихо разошлись в разные стороны, оставив меня наедине с усталостью, грустными мыслями и собственно кашей.
Вяло поковыряв ложкой успевшую загустеть до состояния клейковины серую массу, своим видом окончательно лишившую меня аппетита, я отставила миску и направилась в лес. В ближайшее время моя помощь вряд ли кому потребуется, а значит, я имею право на свободное время и на прогулку.
Трава вперемешку с опавшими листьями послушно ложилась под ноги, легкий ветер мягко перебирал волосы, а от звонких голосов щебечущих птиц, укрытых от глаз пышной листвой, на душе разливалось спокойствие. Только, несмотря на столь уютную окружающую обстановку, мне было грустно. Убедившись, что отошла довольно далеко, настолько, чтобы не слышать доносившиеся с поляны голоса, я растянулась в пышной траве под раскидистым деревом. Сорвала травинку и принялась задумчиво жевать стебелек.
Подумать только, ведь с того момента, как я оказалась в этом мире, прошло всего несколько месяцев, но почему-то нынешняя моя жизнь со всеми ее необычностями и ощутимым налетом жанра народных сказок казалась мне сейчас настоящей и единственной. Прошлая же жизнь воспринималась словно дурной сон.
Жители этого мира не были озабочены проблемой ядерных войн и терроризма, никогда не слышали ненормативных выражений великого в своей разнузданности матерного языка, не посещали стилистов и прекрасно обходились без сотовой связи и Интернета. Права была Мироновна, сказав в самом начале, что в этом мире и без достижений моего времени я найду много нового и интересного. Так и есть. Только вот теперь, на фоне всех этих открытий, вполне закономерно возникла следующая проблема: я не хочу возвращаться.
Это как если вдохнуть глоток лесной свежести, а потом вернуться в комнату с кондиционером. В первом случае – все настоящее, во втором – все фальшиво. Подобную ситуацию показывали в фильме «Матрица»: увидев правду, человек не захочет вернуться в ложь. Но на экране подобная ситуация воспринимается иначе, совсем не так, как наяву.
Разумеется, меня никто не гонит обратно ровно до тех пор, пока я сама не захочу вернуться. А я не захочу. И нужно будет об этом сказать Мироновне, когда она придет в следующий раз. Кстати, что-то давно она не появлялась. Интересно почему?
– И что ты будешь дальше делать?
Я вздрогнула от неожиданности и посмотрела по сторонам. Из-за дерева вышла Маруся, а за ней по пятам крался крысолак.
– В каком смысле? – Расслабленный воспоминаниями мозг отказывался столь скоро соображать. – Жить буду, если пинком под зад обратно не выгонят.
– Я не об этом, – Кошка задумчиво прикрыла глаза. (Похоже, философское настроение сегодня не у меня одной.) – Надеюсь, ты помнишь, что у тебя появились враги? Точнее, один враг.
– А-а-а, ты про старикашку, что ли? – догадалась я. – Ну помню, как же. Такую образину вряд ли забудешь!
– Ну и что ты собираешься с ним делать? – на помощь кошке пришел домовой, появившийся в нашей скромной компании, как всегда, без предупреждения.
– Истребить его – и дело с концом! – наугад брякнула я. – Или имеются еще какие-нибудь варианты?
– Допустим… – Домовой сосредоточенно почесал в затылке. – И как же ты его истребить собираешься?
– А-а-а… – Не найдя достойных вариантов ответа, я растерянно замолчала.
Действительно, назвалась ведьмой, пришла к людям, мол, вот она я, волшебная, блин, палочка для осуществления вашего заветного желания. А как на деле осуществить это самое желание, даже не подумала. Бытовая магия – это же совсем не боевая, а в боевой магии я полный… теоретик. В смысле, на практике абсолютный ноль. Если из какого-то несчастного полива умудрилась устроить целый потоп, то что же будет, когда я начну практиковаться в боевых заклинаниях!
– Ты не делай такие страшные глаза, а лучше почитай вот это, – Домовой протянул до боли знакомую книжку в потрепанном переплете.
– Да я ее уже раз сто читала! – возмутилась я, отпихивая томик.
– Ничего, прочтешь в сто первый. – Тихон все-таки сунул книгу мне в руки. – И причем чем внимательней будешь читать, тем лучше.
На колени шустро забрался крысолак и уткнулся мокрым носом в ладонь. Удивившись, я положила книгу в траву и погладила зверя по голове.
– Чего тебе, ушастик?
«Ушастик» поднял морду и впился мне в глаза немигающим взглядом. В яркой синеве зрачков неожиданно вспыхнула надежда, перешедшая в отчаянную мольбу, словно от меня зависела едва ли не жизнь этого странного существа. Взгляд давил, мешая дышать, и вместе с тем дарил какое-то необъяснимое блаженство. Ощущение было сродни наркотику – вроде и сладко, а вместе с тем губительно. К счастью, зверь отвел глаза и, коротко тявкнув, быстро скрылся за деревьями.
– Что это с ним? – Я отрешенно посмотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на домового.
– Ты читай! – коротко посоветовал он и растворился в воздухе.
– Марусь?.. – Я обернулась к кошке, но пестрой красавицы и след простыл.
Осознав, что осталась совершенно одна, я разочарованно раскрыла томик и пораженно вскрикнула. Между исписанными страницами лежала самая настоящая фотография свергнутого короля – красавца Грея, – точная копия того портрета, который был в руках у мужика в зеленом кафтане. С небольшого бумажного прямоугольника на меня смотрели ярко-синие, пронзительные, до боли знакомые глаза. Глаза, которые я видела всего несколько минут назад. Крыс…
ГЛАВА 19
Крыс… Крыс?!
Я озадаченно потрясла головой, все еще будучи не в силах осознать и принять столь неожиданное открытие. Если когда-то шутка по поводу похожести глаз Грея и очей тощего уродца показалась мне смешной, то сейчас шарахнула по голове своей явственностью. А что, в этом мире, под завязку напичканном магией, может произойти все что угодно, даже превращение человека в животное… Почему бы и нет?
С другой стороны – нет, не может быть! Подобное просто невозможно! Чтобы этот красавец оказался крысолаком? Точнее, крысолак оказался красавцем? Крысолак никак не может быть Греем, потому что крысолак – это крысолак, а Грей, соответственно, – это Грей. А глаза – просто случайное совпадение. Достаточно оригинальное, но все же совпадение. Просто, видимо, я настолько сильно хочу, чтобы Грей, вопреки проискам его непутевого братца, оказался жив и здоров, что готова его увидеть в ком угодно, даже в крысолаке.
Немного успокоившись, я повертела в руках фотографию. Очень похоже, что, создавая этого красавца, природа явно пребывала в состоянии пьянящей влюбленности. От Грея просто невозможно было отвести глаз. Ранее я сравнила его с Бандерасом. Да, конечно, определенное сходство было, но актер моего времени удавился бы от зависти, увидав здешнего свергнутого короля. Только, к счастью, подобное столкновение никому из двоих не угрожает, ни актеру, ни королю. Хорошо, что король. Плохо, что свергнутый. Ничего, Грей, ты только окажись живым, а уж твое право на трон мы быстро восстановим. Кто такие мы? Ну я, разумеется, и невеста твоя, которая уже неизвестно сколько времени отсиживается в лесу, горя праведной местью.
Эх, вот была бы я твоей невестой, вряд ли бы сейчас отсиживалась, уж точно бы мстила! А над способом мести нужно очень хорошо подумать. Точнее, в книге посмотреть. Наверняка найдется что-нибудь интересное. Не зря же домовой ее принес из дома, кстати, впервые за все время. Раскрыв томик, я углубилась в чтение частых строчек…
Вокруг постепенно сгустились вечерние сумерки, читать стало неудобно. Я перевернула последнюю страницу, закрыла книгу и тяжело вздохнула. Увы, никаких новых заклинаний для уничтожения злобного старикашки я не нашла. Видимо, книга всерьез полагала, что полученных ранее знаний мне более чем достаточно. Но кое-что новое все же присутствовало.
Во-первых, я узнала, что крысолак есть личина, сотворенная магией, а в природе подобного зверя и в помине не существует. Проще говоря, а казачок-то засланный, точнее, заколдованный. А во-вторых, в книге давалось подробное описание необходимого ритуала, способного снять личину и, соответственно, вернуть прежний облик.
Я вновь посмотрела на фотографию. Получается, Грей уже довольно долгое время находится в непосредственной близости от меня, более того, даже спит со мной в одной кровати, свернувшись калачиком на одеяле, а я только и делаю, что мечтаю с ним встретиться.
Последняя мысль показалась мне очень смешной, и я расхохоталась. Потом сквозь смех неожиданно стало обидно: домовой наверняка знал обо всем, но почему-то молчал, Мироновна тоже ничего не сказала. Почему? Понятно, сам Крыс, точнее, Грей молчал, он в этом образе разговаривать не умеет, но остальные точно все знали!
Послышалось шуршание. Крысолак вынырнул из травы и уставился на меня внимательным взглядом. В сумерках его синие глаза казались драгоценными сапфирами.
– Это ты? – Я без предисловий сунула ему под нос фотографию.
Зверь моргнул, во взгляде засветилась надежда.
А вот у меня на душе резко потяжелело.
– Думаешь, смогу? – Я нахмурилась. – Ты же помнишь, как у меня складываются отношения с новыми заклинаниями! А тут даже не заклинание, а целый обряд, черт бы его побрал! Боюсь я, понятно тебе? Боюсь сделать еще хуже, чем есть!
По выражению синих глаз стало понятно, что хуже, чем есть, быть уже не может.
– Ладно, – сдалась я, – попробуем! Потому что оставлять тебя в таком виде – чистой воды преступление! Да и Гертруда твоя мне голову живо открутит, если узнает, что ты бегаешь вокруг нее на четырех лапах. Сначала только луны дождемся!
– Сначала ты поешь! – Возле нас материализовался домовой.
Лениво проследив за тем, как пушистик колдует (в процессе его колдовства на траве появилась скатерть с кучей всякой еды на тарелках и в горшочках), я терпеливо дождалась конца, а затем схватила домового на руки и крепко сжала, чтобы не сбежал.
– Еда – это, конечно, хорошо, а теперь давай колись, почему сразу мне правду не рассказал?
– Я не еж, чтобы колоться, – усмехнулся домовой, – Но рассказать могу.
– Так рассказывай уже! – прикрикнула я. – Сейчас не время для шуток!
– Не шуми. – Домовой вздохнул, – Не рассказывал, потому что нельзя было. Как только стало можно, так и рассказал. Что тут непонятного?
– Да все тут непонятно! – возмутилась я, – Можно – нельзя! Ты проще говорить можешь?
– Могу и проще, – согласился домовой, – Вот человек, прежде чем на ноги встать, учится сначала ползать. Так и ты – нельзя тебе было сразу превращениями заниматься. Ты вон из полива потоп устраивала, и как тебе после этого можно было жизнь человеческую доверить?
– Допустим. – Несмотря на злость, я действительно согласилась с его доводами, – Но рассказать-то мне все можно было с самого начала!
– Ага, – поддакнул домовой, прямо лучась ехидством, – И про короля, и про превращение. Так бы ты и поверила! А если бы и поверила, то спокойствие напрочь бы потеряла! Что я вас, женщин, не знаю? Начала бы с того, что «ой, он, бедненький, в шкуре мается», а закончила бы тем, что «караул, посторонний мужик в доме»! Где была бы сейчас твоя учеба? И за год ничего бы не освоила!
Я надулась. Мало того что меня обвели вокруг пальца, так еще получается, что я сама же в этом и виновата. Я отпустила домового в траву и взяла со скатерти ближайший горшок. Не глядя, схватила ложку и отправила в рот. Во-первых, после единственного утреннего пирожка безумно хотелось есть, а во-вторых, разговаривать все равно было не о чем.
– Не обижайся, – домовой примирительно тронул меня за рукав, – просто пойми, что в магии все постигается с азов и совершенствуется не сразу, а постепенно. Тем более что Грей все это время терпеливо ждал, когда ты достигнешь нужного уровня в магии. Ему-то пришлось ведь куда хуже, чем тебе. Как думаешь?
От последних слов я замерла, ложка глухо звякнула о горшок. А ведь действительно, именно Грею хуже всех, причем не только сейчас, но и было все это время. Представляю, в какое отчаяние он впадал, когда видел мою неудачную практику.
– Доедай, и я пойду, – засуетился домовой, – а то уже полночь скоро. Обряду никто мешать не должен.
– Сейчас! – Я быстро заработала ложкой и минуту спустя отдала домовому пустой горшок. – А Грей почему не ест? – До меня только сейчас дошло, что ужинала я в гордом одиночестве.
– Он позже поест, если после твоих экспериментов живым останется! – фыркнул домовой.
Я нахмурилась. Домовой подпрыгнул:
– Да шучу я! Просто его при превращении так выворачивать будет, что вся еда сейчас только во вред пойдет.
Не бойся, от тебя это не зависит. Все, я пошел, а вам удачи! Вот еще, пригодится…
В траву упал небольшой нож.
Посидев еще некоторое время в тишине, я подняла нож, встала с травы, прошла несколько шагов и посмотрела на небо. Луна мягко светила желтовато-серебряным светом прямо над моей головой, а вокруг стояла глухая тишина. Даже сверчки молчали.
Решив, что места для обряда вполне хватит, я начертила ножом на земле большой круг и растянулась в центре. Крысолак, словно зная, что именно нужно делать, подошел и улегся на груди. Немного повозился и затих.
Подавив тяжелый вздох, я произнесла несколько слов. Крысолак на груди дернулся и завыл: надрывно, тяжело, с хрипами и сипением.
Протяжный вой, местами напоминающий лающий кашель, меня оглушил. Я вцепилась в крысолака, не давая тому сдвинуться с места, и произнесла следующую часть заклинания.
Вой перешел в рычание, зверь впился зубами и когтями в мои руки. От жуткой боли я едва не заорала в голос, но вовремя стиснула зубы. По ритуалу орать мне строго запрещалось. Несмотря ни на что, я должна была только говорить, причем внятно и без запинки.
Третью часть я выпалила скороговоркой, на одном дыхании, уже не слыша собственного голоса из-за громкого рычания зверя, который словно обезумел и остервенело рвал мои руки в лохмотья. Кровь летела мне в лицо горячими каплями, а луна, на которой я неотрывно концентрировала взгляд, казалось, заняла собой все пространство необъятного ночного неба.
Следовало признаться, что я никогда не считала себя выносливой и терпеливой, а от одного только вида крови могла запросто упасть в обморок. Сейчас же во мне что-то изменилось – ответственность не за свою жизнь, а за чужую неожиданно придала мне столь необходимые сейчас силы и терпение.
Боль, конечно же, я чувствовала в полной мере, но вот только воспринимала ее иначе – когда от тебя зависит будущее кого-то другого, то не задумываясь жертвуешь ради него всем. Я сейчас не думала о себе, только отчаянно желала, чтобы ритуал прошел успешно и закончился как можно быстрее.
Наконец почувствовав, что сознание заволакивает мутной пеленой, я последним усилием воли вытолкнула сквозь сжатые зубы три последних слова и отключилась, по-прежнему крепко сжимая в объятиях крысолака и не имея ни малейшего понятия о том, свершился ли обряд.
