Текст книги "Тридцать три поцелуя на десерт (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
– Кстати, о подлецах. Полагаю, разбирательство по твоему вопросу не состоится. Уверен, в ближайшие дни ты получишь уведомление из суда. Вот же я везунчик! Успел захомутать такую завидную невесту.
– Паяц…
А на следующее утро из Фархеса и в самом деле пришло письмо, подтверждающее слова Брэда. Салливану Тугу теперь было не до меня, а другие наследники именитого мастера не собирались оспаривать завещание, из-за которого всё и началось.
– Это что же получается? – пробормотала я, закончив читать письмо. – Не только лавка, но и целый дом в Фархесе теперь принадлежат мне?
– Богатенькая моя, – поддел меня Брэд. – Что станешь делать с наследством?
Ответ я нашла сразу:
– Пущу на приданое сёстрам. Пусть сами там кафе открывают. Или в аренду сдают.
Брэд закатил глаза.
– А что не так?
– Всё так. – Смеясь, он покачал головой. – Всё так, моя Лисичка. Уж кто-кто, а я всегда могу подтвердить: сёстры – это святое. Вот я познакомлю тебя с Бренди…
Ох! Приезда родни Брэда я ждала, как праздничный гусь кухарку. От одной мысли, что придётся смотреть в глаза матери моего жениха, разговаривать с его отцом, рассказывать о себе, пытаться подружиться с сестрой…
– А знаешь, я ведь с твоей Бренди, в некотором роде, уже знакома?
– Что? – Брэд с удивлением посмотрел на меня. – Как? Когда? Бренди мне ни слова не сказала!
Я рассмеялась.
– Потому что она не знает, что это я. Да и вряд ли помнит. Помнишь, я рассказывала тебе, как мы жили в столице до того, как я попала в лавку к дедушке Суини? Что мне воровать приходилось, потому что после болезни мама даже ходить не могла, а сёстры… – Я сморщилась от болезненных воспоминаний. – Линни так плоха была. Она и до сих пор у нас слабенькая, слабее нас всех. От любого сквозняка чихать начинает, но я не об этом сейчас. В ту ночь я взломала лавку дедушку Суини. Украла несколько колбасных колец, бутыль самогона и ещё что-то из еды. А когда бежала домой, попалась на глаза твоей сестре и её жениху. Видный такой барич, красивый. Я и попалась-то только потому, что засмотрелась на него.
Брэд ревниво заворчал, а я рассмеялась.
– Да шучу я, шучу. Не смотрела я никуда. Домой торопилась с добычей, а он жандармам меня не сдал, только самогон отобрал и велел прийти к дедушке Суини утром, мол, он похлопочет, чтобы старик меня мальчиком на побегушках взял.
– Девочкой, – исправил меня Брэд, и я снова фыркнула.
– Не-а. Мальчиком. Я тогда стриглась коротко. Вот так. – Чиркнула пальцами по шее, обозначая длину. – И одевалась, как пацан.
– Вот так совпадение!
– Скажи, да? – Улыбнулась я Брэду. – Получается, твоя семья только и делает, что спасает меня из неприятных ситуаций. Это просто…
– Судьба, – перебил меня мой мужчина. – Это просто судьба. Я уже говорил, что люблю тебя?
– Погоди-ка. Дай подумать. М-м… Сегодня точно нет.
За пределами замка гремели скандал за скандалом. В столице, будто нарывы, вскрывали очаги заговорщиков. Фархесское общество бурлило, как вода в котелке. Шутка ли, в этом грязном деле оказался замешанным не только целитель, но и, страшно сказать, сам мэр. Поэтому не стоит удивляться, что на фоне всего этого обо мне совершенно забыли, и жизнь моя постепенно становилась спокойной, как река Вилька, лениво облизывающая берега недалеко от северной окраины Фархеса.
Впрочем, весной Вилька умела удивить. Как и моя жизнь, пожалуй, которую хорошенько встряхнуло возвращение в замок Агавы Пханти.
Кузнечик вернулась победительницей, в обнимку со своим женихом, и ещё до того, как я успела огорошить её новостями, радостно сообщила:
– Мы с Джоной решили пожениться, как только мне исполнится двадцать. А точнее, через две недели!
– О! Это отличные новости!
– И станут ещё отличнее, если кто-нибудь сумеет объяснить этим юным глупцам, какую глупость они делают, – проворчала Пейдж, которая вернулась в замок чуть ранее, чем её хозяйка.
– Во имя Магии, Пейдж! – Кузнечик закатила глаза. – Ты ничего не понимаешь! Пусть старая карга подавится своими деньгами, нам с Джоной они ни к чему.
– Вашими деньгами, а не своими, – возразила Пейдж. – Ваш дедушка их вам оставил, а вы…
– А я так решила! – топнула ногой Агава Пханти. – Всё. Закрыли тему.
Но мы её, само собой, не закрыли. Понадобилось некоторое время, чтобы выпытать у моей новой подруги все подробности, но, в конце концов, она рассказала и о завещании деда, который оставлял ей половину своего состояния при условии, что она выйдет замуж до своего двадцатого дня рождения. И что именно поэтому леди Крейдис, зловредная бабка Агавы, ещё в детстве продала неугодную наследницу в Цитадель.
– И поэтому ты решила сама отказаться от наследства? – дослушав рассказ, уточнила я. – Не обижайся, Кузнечик, но мозгов у тебя, как у комара. Отдать ей то, о чём она мечтает больше жизни, разве же это месть? Месть – это пригласить её на свадьбу, которая состоится за день до твоего дня рождения.
– Мне не нужны её вонючие деньги! – вспылила девчонка. – Мы с Джоной…
– Вполне допускаю, что не нужны, – перебила я. – И верю, вы с твоим будущим мужем не оставите своих наследников с дырой в кармане. Но если вам и в самом деле не нужны эти деньги, зачем оставлять их старухе? Отдайте на благотворительность, раздайте бедным, постройте в Городе-за-стеной больницу. Да мало ли что ещё можно с ними сделать! Гораздо больше, чем без них. Ты так не считаешь?
Агава в задумчивости теребила бахрому на скатерти, покрывавшей стол, за которым мы устроили этот незапланированный девичник.
– Я не знаю…
– А ты подумай, и поймёшь, что я права. И главное, представь, какая рожа будет у твоей бабки, когда она получит приглашение!
Кузнечик прыснула в кулак, а потом звонко захохотала.
– О, Магия! Со всеми теми волосами, что выросли на её лице, она точно будет похожа на Бифштекса.
– Что, прости?
– На Бифштекса, – хохотала Агава. – Уй, я не могу! В-волосатая!
Она так заразительно смеялась, что я присоединилась к веселью подруги и без объяснений. Впрочем, их я получила чуть позже, когда мы смогли немного успокоиться. Выяснилось, что в день своего отъезда из дома Кузнечик подмешала в кабачковый компот своей бабки зелье, вызывающее усиленный рост волос по всему телу. Ну а Бифштексом звали забавного пёсика в доме лесника, где Агава провела несколько дней.
Заболтавшись, мы и не заметили, как наступила ночь. Точнее, это ворчливая, как курица-наседка, Пейдж обратила наше внимание на то, что за окном давно уже стемнело, и что порядочным леди, особенно тем, которые успели пережить демоны знает что, ещё часа два назад надо было лечь в постель.
– Я камин разожгла, и грелки в постель положила. Идите-ка спать, хозяйка. И пусть вам приснится добрый сон, а утром вы проснётесь свежей, здоровой и красивой. А главное – умной. Выбросите вашу невозможную дурь из головы, и потащите эрхэ Дойла к венчальной чаше немедленно.
Воркуя на такой манер, она успела довести опьяневшую от лёгкого вина Агаву до лестницы наверх.
– Опять ты с этим эрхэ Дойлом, Пейдж, – пробухтела моя новая подружка, уже фактически не открывая глаз. – Говорила же, называй Джону Джоной…
– Как только он меня об этом попросит, хозяйка. Как только попросит.
Они едва успели скрыться, как посреди стола появилась Тьма, и посмотрела так укоризненно, что я каким-то чудом вспомнила каждый съеденный Пейдж и Агавой кусок. Я погрозила домовой пальцем и грозно приказала:
– Ты не станешь меня попрекать гостяевами… хозями. Тьфу-ты! Не станешь, в общем...
Тьма задумчиво моргнула, а я решила, что мне надо проветриться и, покачиваясь, с трудом добрела до порога. Ну до чего же коварное это фруктовое вино! Мы-то и выпили всего по два бокала. От силы – по три.
На улице царствовала безмолвная ночь. Луна освещала тихий двор. Звёзды игриво подмигивали мне с небосвода. Пахло сеном, землёй и – наконец-то! – весной. Я вздохнула полной грудью и зажмурилась, наслаждаясь моментом. Для полного счастья мне не хватало только…
Тёплые руки обвили мою талию.
А нет, всего хватает.
Я улыбнулась, не раскрывая глаз.
– Поздно уже, – негромко произнёс Брэд. – Ты почему не спишь?
– А сам почему?
– У меня было важное дело. Я своему некроманту мозги вправлял.
– При помощи виски? – Он хмыкнул и потёрся подбородком о мой висок. – Молодец. Надеюсь, вдвоём мы быстрее справимся с этими глупышами. Ты же не станешь возражать против двойной свадьбы?
– Попробовал бы он возразить, – пропищали из темноты голосом моего персонального демона. – Это ж какая экономия! Расходы на двоих разделим. Красота!
Я безмолвно выругалась, а Брэд сдавлено хохотнул.
– Слушай, а твой демонёнок дело говорит. Хозяйственный такой. Я его кастеляном возьму. В помощники Джери.
– В помощницы, – исправила я, краем глаза заметив, как шевельнулось в темноте острое белое ухо.
– А зарплату буду выдавать исключительно марсудами.
Тьма застонала и выкатилась прямо нам под ноги. На Брэда она смотрела так, что будь на её месте женщина, я бы даже заревновала.
– Мансурдами, – снова внесла коррективы я, и мой жених радостно согласился:
– Ими. И ещё колбасой. По кольцу в день.
– Ах…
– Даже по два кольца.
– О…
Тьма сложила лапки перед грудью, а её хвост изогнулся под каким-то совершенно неестественным углом.
– Но при одном условии, – коварно постановил Брэд. – Если она, это помощница, никогда, никогда больше не будет попадаться мне на глаза после захода солнца. Особенно… Особенно! Меня хорошо слышно? Если я секретничаю со своей женой!
– Невестой, – пискнула я, но Тьма понятливо исчезла без следа.
– И с невестой тоже. Как думаешь, надолго её хватит?
Я рассмеялась и затрясла головой.
– Не знаю. Недельку-другую точно вытерпит, а потом непременно вернётся.
– Пусть возвращается, – великодушно разрешил Брэд. – Мне судьбою предначертано решать все твои проблемы. Даже те, которые связаны с вымогающим колбасу демоном-шантажистом.
Я развернулась в кольце рук своего мужчины, обняла его за шею и, привстав на цыпочки, выдохнула прямо в улыбающиеся губы:
– Я люблю тебя.
Эпилог
– Пц! – вздрогнув от неожиданности, я оглянулась. Кузнечик жалась к стене одной из замковых пристроек, и делала мне страшные глаза. Я улыбнулась.
Наутро после нашего незапланированного девичника подруга завалилась ко мне в комнату, плюхнулась прямо на кровать, и, велев подвинуться и поделиться одеялом, объявила:
– Уговорила! Будет тебе свадьба!
Я почесала левый глаз и заметила:
– Вообще-то мне уже сделали предложение. И я даже ответила согласием.
– А?
Она оторопело посмотрела на меня, а потом хихикнула и попыталась убить меня подушкой. Я в обиду себя не дала, и ответила тем же. Мы носились по всему моему этажу друг за дружкой, пока моё орудие боя не лопнуло у меня в руках.
Белоснежные пёрышки фонтаном взлетели к потолку, а затем стали оседать, кружась медленно и тоскливо. Из-за сундука раздался трагический стон.
– Всё, что нажито непосильным трудом…
– Что это? – ахнула Кузнечик. Пришлось знакомить её с Тьмой. Столько визгу было!
– У тебя есть рогль! – причитала она. – Какой ми-иленький!!!
Я, честно говоря, не особо понимала, почему все вокруг так радуются этому мелкому демону. Да, «ми-иленький», да, забавный, да, умеет вызвать улыбку даже тогда, когда ты готова выть от тоски. А, впрочем, вру. Всё я прекрасно понимала! Повезло мне с домовой, прямо скажу. Ушастая, прожорливая и домовитая. Лишнюю колбасу уничтожает на раз-два, но зато и подушки пуховые крадёт…то есть, я хотела сказать, добывает, как и другие нужные в хозяйстве вещи, с той же лёгкостью.
В общем, с того утра мы с Кузнечиком стали просто не разлей вода. Так что я не особо удивилась, когда она зашипела на меня, трусливо оглядываясь по сторонам:
– Ну, что застыла столбом? Иди сюда скорее, пока она нас не заметила?
– Кто?
Я на всякий случай втянула голову в плечи.
– Да демоны ж тебя… Фру Агустина! А впрочем, как хочешь. Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Потянула на себя дверь, за которой, как я помнила, находилась длинная лестница в глубокий подвал, такой мрачный и холодный, что там даже в самые жаркие летние дни не таял лёд.
– Бывай, подруга! – Агава глянула на меня с жалостью. – Не поминай лихом. Я запомню тебя такой, какая ты есть. Молодой, счастливой, и наивно полагающей, что жизнь можно прожить без знакомства с восковыми полосками.
Кто такая фру Агустина, я не знала. В последние дни в замке появилось столько новых людей, что я уже даже не пыталась запомнить, кого как зовут.
Сначала это были следователи из МК и личной стражи Императора, которые приехали за местными заговорщиками, и чтобы провести самое последнее расследование. Как будто было, что ещё расследовать. После того, как Мерфи Айерти отвёз признание Бержана Мока во дворец, жандармы быстро изловили всех участников заговора. Надеюсь, даже тех, чьи имена не были указаны в списке, составленном мелким мерзавцем.
Целителя Бирна примерно в это же время выпустили из подвала, и в сопровождении представителя Цитадели зелёных отправили в столицу, где его ждал специальный суд. Говорят, тех магов, что давали присягу помогать людям, а вместо этого умышленно вредили, ждала страшная участь.
Я пыталась узнать подробности у Кузнечика, но она только головой крутила.
– И знать не хочу! Раздавить мерзавца, как гниду об ноготь, чтобы небо не коптил.
Правду мне рассказал Брэд.
– Есть такие смертельные проклятия, Лисичка, от которых не может вылечить даже самый сильный целитель. Проклятье можно оттянуть, разделить между несколькими людьми, чтобы отдача была не такой сильной, а можно перевязать на кого-то другого.
– На того, кто это проклятие наслал?
– В идеале, – кивнул Брэд. – Люди из МК ловят подонков, которые не гнушаются такими грязными методами, но, сама понимаешь, если бы ловили всех, то магических преступлений бы не было. Зачем я вообще тебе об этом рассказываю? Нам разве не о чем больше поговорить? Где мой законный поцелуй?
– Вот он, – я обвила руками крепкую шею и без стеснения, с удовольствием прижалась губами к ямочке на правой щеке моего жениха.
– Не распробовал…
Я фыркнула.
– Это аперитив, а основное блюдо только после того, как ты закончишь объяснять.
– Да что там заканчивать? – проворчал он. – Уверен, у Его Величества есть подданные, чья жизнь ценнее и важнее существования нашего, с позволения сказать, эрэ. А так как проклятия переключать можно только на мага жизни – на целителя, то я точно не ошибусь, предположив, что впереди у Бирна будет много наполненных не самыми приятными ощущениями дней. И, хватит об этом! Целуй меня немедленно, пока никто не видит! Не замок Ордена щитодержцев, а проходной двор! Я уже жалею, что позволил себя уговорить на этот балаган. Надо было просто сходить к венчальной чаше, как это сделала Бренди.
Кстати, Бренди, её муж и дети, родители моего жениха, а вмести с ними дедушка некроманта Джоны, моя матушка и сёстры уже третий день ставили на уши не только замок, но и все его окрестности.
Цветочники, музыканты, повара – десятки поваров! – плотники, портнихи заполонили замок, как муравьи поваленное дерево.
Одна из зал – раньше её называли Рыцарской – была едва ли не до потолка завалена рулонами самых разнообразных тканей, лентами и кружевами. Три десятка швей с утра до ночи корпели над двумя свадебными платьями, и ещё дюжиной – для подружек невест. Для матерей. Для сестёр. Для подруг сестёр. Для…
Я мимо этого зала боялась даже ходить. Два дня назад меня туда затащила портниха, и я была вынуждена битых три часа стоять на специальном стульчике, пока с меня снимали мерки, обвивали шелками, ушивали талию, расшивали лиф, подкалывали подол и прочее, прочее, прочее… А затем откуда-то из-под атласного вороха вынырнула миниатюрная женщина с цепким взглядом и бульдожьей хваткой, ухватила меня за руку, и, не слушая воплей портнихи, потащила «выбигать кгасоту».
Наивная, я даже обрадовалась поначалу. Ровно до того момента, пока не поняла, что подразумевалось под этой самой «кгасотой».
Чудовищно, невыносимо, безумно неприличное бельё! Мне на него даже смотреть было стыдно, а эта бесстыжая женщина не только заставила меня облачиться в этот ужас, так ещё и нашёптывала разный ужас.
– Пгедставьте, милая моя, – отчаянно картавила она, – в какой востог пгийдёт Мэтг жених, когда станет снимать с вас эту умопомгачительную вещичку!
Она прищёлкнула языком и потрясла передо мной только что снятой белоснежной прозрачной сорочкой. Совершенно бесполезная, на мой взгляд, вещь приятно льнула к телу, но увы, сквозь неё было видно буквально всё.
Я послушно представила лицо Брэда в тот момент, когда он увидит меня в этом непотребстве, и так отчаянно покраснела, что страшная женщина довольно пропела:
– О-ля-ля! Пгекгасный выбог, моя догогая… К этой вещице в комплекте идут такие тгусики… – Она поцеловала сложенные в щепотку пальцы и выловила из вороха шёлковых панталончиков крохотный кружевной лоскуток.
Я снова подумала о Брэде, сглотнула, и… сбежала на стройку. В моём будущем кафе уже велись отделочные работы, пахло краской, пылью и свежим деревом и – самое главное! – там не было ни одних «тгусиков». Зато была кухня, на которой можно было запереться, отгородившись от всего мира, и в тишине придумывать рецепт нового десерта. Или мансурды для вездесущей Тьмы. (Мансурда, если что, получилась изумительной, не зря я всё-таки в мясной лавке столько лет трудилась. Тонкие колбаски с пряными травами и острым перцем среди щитодержцев расходились на ура.) Или просто сидеть с чашкой горячего чая и, зажмурившись, вслушиваться в плещущееся внутри собственного сердца счастье.
Сейчас, глядя на дверь, за которой скрылась Кузнечик, я немножко подумала, вспомнила свою реакцию на «умопомгчательную вещичку», и от греха подальше последовала за подругой.
Именно там, в тёмной прохладе каменного мешка, нас и нашла та самая фру Агустина, от которой мы так бездарно спрятались.
– Персики мои! – радостно оскалилась она, подняв фонарь над своей головой и едва не задевая рукою потолок. – А я вас обыскалась! Завтра свадьба, а у нас конь не валялся! Аллюром, птички! Галопом! Красота сама собой не наведётся.
Кузнечик тихо застонала, а я, глядя на не по-женски крупные руки фру Агустины, испуганно икнула.
А всё оказалось не так уж и страшно. Необычно только. Всё же я привыкла сама о себе заботиться. Мыть голову, сушить волосы, втирать крем. Впрочем, крем я втирала не во все места. А восковые полоски, от вида которых Кузнечик резко побледнела, не вызвали во мне никакого ужаса. Пока мне не дали прочувствовать всю прелесть их использования.
– Ах, мои птички, – ворковала фру Агустина, кружа над нами, как ястреб над крольчишками. – С вами же одно удовольствие работать! Когда я с вами закончу, ваши женихи слюной захлебнутся! Мамой клянусь! Нижнее бельё уже выбрали, смею надеяться? – Я покраснела, а Кузнечик промямлила что-то невнятное. – Вижу, что выбрали. Последний писк столичной моды. Цените мою заботу! А на примерке сегодня были? Как не были?! Вы с ума сошли? Портниха и так зашивается без моего чуткого руководства, а вы ещё и своими обязанностями манкируете? Так, маникюр оставляем на сладкое, а сейчас аллюром, персики мои, рысью на примерку!
Это был первый вечер с того момента, как я познакомилась с Брэдом, когда мы не пожелали друг другу спокойной ночи. Первый вечер без поцелуя.
Я упала подрубленным деревом на кровать, донельзя опустошённая наведённой красотой, и едва успела прикрыть глаза, как меня вновь начали дёргать, вертеть, наряжать, как куклу, творить какое-то болезненное безобразие с волосами, и при этом восторженно лепеча о том, какой я очаровательный персик, зайчик, мышка и уси-пуси.
Длилось всё это довольно долго. Не знаю, как Кузнечик, но я успела пожалеть не только о том, что согласилась выйти замуж, но и о том, что вообще рискнула родиться на свет. Модистки, портнихи, цирюльники (в нашем случае цирюльницы, потому что наряжались мы в Девичьей башне, а мужчинам вход сюда был по-прежнему заказан) – от всего этого шла кругом голова. Но когда я увидела своё отражение в огромном зеркале, которое фру Агустина вкатила в зал с видом полководца, одержавшего свою самую главную победу, то тихо ахнула, и бросила на эту удивительную женщину полный благодарности взгляд.
Это была какая-то совершенно другая я. Красивая, сильная, уверенная в себе. А как на меня смотрел Брэд, когда я шла к нему по дорожке, усыпанной лепестками миндаля! Стоял у венчальной чаши в чёрном смокинге и белоснежной рубашке, нетерпеливо хмурился, но в глазах его сиял такой восторг, что у меня ноги подкосились, а за спиной выросли крылья, и понесли меня вперёд, понесли, пока я не оказалась в объятиях любимого.
Мы опустили руки в венчальную чашу, жрец начал произносить слова брачной клятвы, а я смотрела в искрящиеся счастьем синие, как небо над головой, глаза, и думала о том, что знаю самый важный в мире, самый жизненный, самый волшебный рецепт. И если меня спросят, я не стану его скрывать, а смело поделюсь с каждым.
Возьмите щепотку надежды, улыбок и слёз – по вкусу, две четверти дружбы, четверть страсти, и четверть доверия, перемешайте это всё осторожно, не расплёскивая. Доведите до кипения, затем остудите, а после прикройте глаза и прислушайтесь к себе. Если оно, всё это мягкое, нежное, страстное составляющее души по-прежнему горит, то этот десерт вам, вне всякого сомнения, удался. Смело можете называть его ЛЮБОВЬ!
Январь-май 2021.
Конец
