Текст книги "Пустые Холмы"

Автор книги: Марина Козинаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Ну-у, – протянул Светослав, растерявшись. – В Боевой магии она не сильна.

– Неправда, – возразила Анисья. – Если ты прочтешь ее мысли, то потеряешь силу, и тогда тебе несдобровать.

– Но он же не будет читать ее мысли, – усмехнулась Звездинка.

– Туман… – ответил Светослав, сдаваясь под Севиным взглядом и не обращая внимания на комментарии девушек. – Туман. Неприятное колдовство. Они с Маргаритой это умеют. И наверняка захотят использовать.

Сева вдруг пожалел о том, что спросил. Вместо мыслей о тумане в голову полезли совершенно другие образы. Этот Светослав встречался с Водяной колдуньей. Держал ее за руку. Мог просто подойти к ней и переплести свои пальцы с ее. Мог… до нее дотрагиваться… целовать. И мало ли что еще делать?

– Ты ее боишься? – внезапно спросил Сева, зацепившись за странные ноты в голосе Светослава.

– Что? Нет!

Но Сева вспомнил, как Маргарита жаловалась на этого Рябинина. Говорила, что он стал свидетелем Полининого приступа и его трясло еще несколько дней. Точно! Ведь и сам Сева когда-то нашел его под дверью целительской гостиной именно в таком состоянии.

– А вот Марго нам стоит опасаться, – встрял Слава, грустно дернув бровями.

– Против Марго у меня есть костюм, – тут же улыбнулась Анисья. – Но нам повезло, что у них в команде Огненная только она. А у нас-то целых три Огненных мага.

– Зато у них Водяная, – сказала Василиса. – Не думаю, что Черная Курица выбрала ее просто так.

– Я вам советую быть поосторожнее с Муромцем и с Агнешкой, – вмешался Ярослав.

Лиса подняла руку.

Сева, Светослав и Вера Синеглазка встали прямо перед столбом и приготовились направлять левитирующее колдовство на чужой кристалл. Противоположная команда выстроилась совершенно иначе: десять человек образовывали сильно прореженный клин. Впереди были Муромец, Маргарита и Агнешка. Остальные игроки тянулись от них в разные стороны и назад. Слева их ряд заканчивался Водяной колдуньей, усевшейся на колени и приложившей руки к земле. Справа же стояла Людмила Брюс. Ей не позволили взять с собой Черную книгу, но она уже причудливо сложила пальцы и что-то шептала себе под нос.

Сева не понимал, что они задумали. Откуда вообще у них взялась стратегия? Однако он тут же нащупал ее слабое место: если разогнать в стороны Митю, Агнешку и Марго, столб с кристаллом останется незащищенным. Он нагнулся к Василисе и рассказал об этом.

– Как только это случится, я обернусь белкой и побегу, – отозвалась она.

Игра началась.

Воздушным пришлось сосредоточиться и направить колдовство на кристалл, расположенный высоко на шесте на противоположной стороне поля, но их план быстро разгадали, и Светослава отбросило в сторону чьим-то заклятием. Казалось, Тихон и Елисей Вилкин, игравшие за другую команду, тоже планировали воспользоваться левитацией, но увидев, что произошло с Рябининым, передумали, и переключились на иное колдовство. Муромец и Маргарита то и дело разбегались в стороны, оставляя столб почти без защиты. Сева только подивился тому, что они сами этого не замечают. В один такой миг Василиса перепрыгнула линию, разделявшую поляну на две половины, но ее остановила Агнешка. Сева сообразил, что только его магия сможет затуманить разум снежинке. Он бросился вперед, чтобы установить с ней зрительный контакт, но едва не встретился лицом с огненным шаром, которым так удачно атаковала Маргарита. Пришлось уворачиваться. Время шло, и его команда действительно продвигалась вперед, вынуждая Маргариту, Агнешку, Богдана и Муромца с Марьяной отступать и сдвигаться в стороны. Правда, далеко отодвинуть Митю от центра не удавалось – любые пущенные в него заклятия отражал кто-то невидимый. Во время одной такой атаки Севе померещилась прозрачная фигура, мелькнувшая перед Муромцем. Логическая цепочка тут же привела его к Люде Брюс, которая и без своей книги могла выходить на связь с призраками. Была ли это таинственная мертвая княжна, которая помогала Мите на Посвящении и, по слухам, всячески прислуживала ему? Или Люда Брюс смогла призвать на помощь еще кого-то? И вообще, разве призраки могли выступать щитом от магических атак?! Думать об этом было некогда. Команда сделала еще один рывок, и пара удачных атак окончательно освободила проход к столбу с кристаллом.

Муромец по-птичьи крикнул, но Сева не обратил внимания. Его волновало только, сможет ли Василиса добежать до столба. Следующая секунда тоже стала удачной для его команды – проход расширился настолько, что можно было бежать сразу всем. Справа и слева Зайчик и Елена Трувор создавали щиты и атаковали, но Воздушные уже посылали мысленные сигналы своим участникам кидаться вперед. Команда услышала. Миг, и все десять человек перескочили через условную линию, разделявшую поле. Казалось, что Муромец, Богдан, Маргарита и Марьяна Долгорукая только теперь поняли, какую совершили оплошность, оставив без присмотра свой кристалл. Они замерли, будто не веря своим глазам. В душе Севы все ликовало, его охватил азарт.

Когда он осознал ошибку, было поздно что-то исправлять. Игроки его команды очутились на чужой территории, и вот тут-то началось все странное. Сначала Севе показалось, что они просто замедлили бег. Потом – что наткнулись на невидимый щит. Но когда его ноги перепрыгнули линию и опустились на траву, его обдало холодными брызгами. Сева видел, как Василиса, почти добежавшая до столба, почти коснувшаяся его рукой, поскользнулась и упала, разбрызгивая сверкающую воду. Вода! Откуда здесь взялась вода?

За время игры все позабыли о Полине, тихо сидевшей в отдалении под прикрытием Попова. Она была бесполезным участником – так все посчитали. Безобидной и неспособной к Боевой магии. И кто бы мог подумать, что она рассчитала все с самого начала! Подстроила! Она выигрывала время, чтобы поднять грунтовые воды и воспользоваться своей магией. А этот птичий клич Муромца? Сева бы хлопнул себя по лбу, если бы не поскальзывался на траве, пытаясь удержаться на ногах. И как он не догадался, что это был знак? Они намеренно разбежались в стороны!

Сева уже видел, как Митя несется к их столбу с кристаллом, а Василиса все не может подняться – брызги цепями обвивали руки и ноги. Маргарита хохотала, умирали со смеху Марьяна Долгорукая и Агнешка.

Сева позволил тьме затопить его. Обиде и злости – прорваться сквозь сдерживающий их щит. Одиночеству и тоске – наполнить его последними силами.

Водяная колдунья вскинула голову. Он издалека увидел ее глаза, различил их серебристый, нечеловеческий блеск, будто в глазницах плескалась роса. И, все-таки падая, он успел сотворить колдовство, чтобы остановить Полину, прервать ее связь с водой. Ему показалось, что из его ладоней на самом деле вырвалась тьма, хотя он даже не успел придумать, какое заклятие использовать. Тоска и злость решили все за него. Ноги больше не держали, удар о землю был неизбежен.

Он упал, ощутив на коже сотни ледяных капель. Сначала было тихо, а потом его накрыли звуки. Вокруг гомонили и охали. Он приподнялся на локтях. Муромец и Василиса стояли каждый у чужого столба, сжимая в пальцах по кристаллу, но смотрели в другую сторону. Сева нехотя обернулся: Водяная колдунья лежала без движения прямо под деревом на границе круга. Она походила на тряпичную куклу, которую в гневе швырнули о стену. Наставники склонялись над ней, а сквозь толпу уже пробирался запыхавшийся Густав Вениаминович с неофитом Матвеем.

* * *

Сева замер на пороге, потому что в гостиной толпились непосвященные. Целитель кивнул, отметив про себя его непривычную бледность.

– Вы по делу? – спросил он над головами воспитанников, и несколько девчонок с интересом обернулись на Севу. – Сегодня помощь не нужна, можете отдохнуть.

Сева указал на вход в лазарет. Целитель прищурился.

– Можете сходить проведать. Но она спит.

Уши вспыхнули от смущения, словно Жаба в чем-то его уличил.

– Жалко бедняжку, – произнес кто-то рядом. Сева оглянулся и увидел за своим плечом совсем юную девчонку. – Но выглядело это эффектно!

Он попятился, уперся спиной в дверь, слегка налег, и она поддалась. Взгляд сразу узнал русый затылок на подушке. Несколько кроватей в лазарете оказались заняты колдунами, получившими ожоги или раны на Боевой магии. Возле Водяной копошился Матвей. При виде Севы он ехидно улыбнулся.

– Я не специально, ты же понимаешь, – зачем-то сказал Сева, будто это могло его оправдать.

– Хорошо, что с ней не случилось приступа.

– Просто ушибы? – с надеждой спросил Сева, не зная, куда деть глаза. Ему казалось, что теперь все всё про него поняли.

– Не только. Удар был сильный. Густав осмотрит ее еще раз вечером. Я сумел только обработать разбитую кожу на затылке, а потом она заснула. И как ты умудрился?

Сева с трудом выдохнул и пожал плечами.

– Сам не понял. Какое-то необъяснимое колдовство. Я не хотел травмировать ее, честно.

– Ладно, не кори себя. – Матвей дружелюбно похлопал его по плечу. – Сможешь немного побыть здесь, вдруг она проснется? Остальных я осмотрел, пока никому помощь не нужна. – Он дождался кивка и направился к выходу.

Сева забрался на стул, уселся прямо с ногами и уткнулся лицом в колени, украдкой – из-под волос – поглядывая на спящую колдунью.

Он знал, что чем дольше будет смотреть, тем хуже и навязчивее станут сны: они-то и не будут давать ему концентрироваться на целительских практиках, особенно в те недели, когда требуется воздержание от всего: от сладкого, острого, молока, настоек Василия и любых телесных контактов. Отказаться от этого не составляло труда. Но избавиться от снов о Водяной колдунье было невозможно. И каждый подсмотренный им жест или случайно услышанная фраза, которую она бросала кому-нибудь из подруг, могли спровоцировать сон такой яркости, что наутро трудно было поверить, будто ничего из этого не происходило наяву.

Сейчас же перед глазами повторялась совершенно реальная сцена: Полина Феншо отрывается от земли и летит назад. Руки и ноги белые, как у фарфоровой куклы, выбившиеся из косы волосы закрывают лицо, платье взвивается тяжелыми складками. Секунда, и полет останавливает дерево. Водяная колдунья безжизненно сползает вниз.

Сева зажмурился. Да, маги, что были с ним в одной команде, тоже попадали: кто-то потянул ногу, кто-то расшиб локти. И Муромец успел метнуться на их половину и схватить трофей. Но главное было в другом: во время той странной вспышки колдовства Севу накрыло понимание того, что за связь возникла между ним и Водяной колдуньей. Накрыло так, как накрывает огромная волна. Яркое озарение осветило все вокруг: игроков, наставников, его истерзанную душу, годы, проведенные в Заречье бок о бок с Полиной, и время, что еще им осталось. Да-да, все стало ясно. Все случившееся с ними закономерно следовало друг за другом и могло привести только к одной развязке.

Он услышал свое имя: кто-то тихо звал его, но Сева так глубоко ушел в свои мысли, что он не сразу понял, чей это голос и откуда он доносится.

– Сева? – прозвучало еще раз, теперь вопросительно.

Он с удивлением различил на одной из кроватей Катю. В слабом свете кристалла ее глаза блестели. Он поднялся и подошел к ней, понимая, какой провальной была эта идея – начать общаться ближе. Он ведь знал, что сегодня на Боевой магии она тоже получила травму, но даже не вспомнил об этом. Едва переступил порог лазарета, как все в мире сузилось до одной точки: до Водяной колдуньи.

* * *

Это был первый дождливый день с начала осени. Небо заволокло, и редкие капли тяжело забили по крышам. Целительский дом на севере города первым попал под дождь, тучи хлынули дальше и накрыли весь Росеник. Севе пришлось спуститься со старого клена, где так хорошо думалось. Клен печально зашелестел на прощание, но Сева к тому времени уже миновал лестницу и скользнул прямиком в кабинет отца. Сегодня Даниил Георгиевич должен был принимать кого-то из родовитых магов и, по мнению Севы, вряд ли захотел бы долго с ним разговаривать. В этом и состоял расчет.

Целитель застыл, держа перед собой книгу. Сева подошел ближе.

Даниил Георгиевич взял колбу с зельем, отмерил ложкой нужную дозу и вылил в котелок. От котелка тотчас повалил густой пар.

– Если рядом положить стебель кровохлебки, такой реакции не будет.

Целитель повернулся:

– Привет. А говорил, что на этой неделе останешься в Заречье.

Сева обошел столик и устроился в отцовском кресле. Начать было не так-то просто.

– Ты мне не рад?

– Я? Очень рад. Но ты обычно не жалуешь нас своим присутствием, вот я и удивляюсь твоему возвращению.

– Хотел кое-что спросить.

Даниил Георгиевич бегло взглянул на часы, Сева тут же воскликнул:

– Много времени не займу.

– Я и не против, но сам знаешь, скоро придут…

– Да-да, Юля меня предупредила. Итак, не будем тратить твои драгоценные минуты попусту?

Целитель отнес котелок в очаг и вернулся к сыну.

– Когда разговор начинают подобным образом, он чаще всего касается чего-то неприятного. – Даниил Георгиевич вытянул из-под стола табурет и уселся напротив Севы.

– У меня пара вопросов насчет Водяной колдуньи.

– Неожиданно! Если честно, не думаю, что знаю про нее что-то особенное. Ее колдовство почти не изучено…

– Скажи, до Купальской ночи, когда я нашел ее на реке, до того приступа… она не умела колдовать?

– А, ты об этом! Кажется, нет. Мсье Феншо как-то упоминал, что всегда ощущал ее силу, но сила эта будто спала.

– И проклятие на нее не действовало, верно?

– Нет, не действовало, – ответил Даниил Георгиевич. Внутри уже зародилась тревога, которая могла быть понятна только родителю. Что-то необычное было и в интересе Севы к Водяной колдунье, и в его магическом фоне, и даже в интонациях, с которыми он задавал эти вопросы.

– Проклятие проявилось только в ту ночь? Только после того, как я зачаровал воду?

– А-а, кажется, я догадываюсь, о чем ты. – На этот раз целитель усмехнулся. – Да, именно твое колдовство заставило проснуться и ее магию, и магию проклятия.

Сева кивнул и уставился на книжный шкаф. Там на полке стояла одна-единственная фотография.

– Но ты же понимаешь, что это ничего не значит?

– Разве? Проклятие заработало от моего колдовства.

– Скорее всего, оно заработало бы от любого колдовства.

– Да брось, неужели мсье Феншо не применял к ней никаких чар?

– Возможно, повлияло большое количество совпадений, – возразил Даниил Георгиевич. – Время, место и твои необычные силы, разбудившие магию Воды в реке и в теле Полины.

– Значит, в какой-то степени я все же виноват в том, что с ней случилось.

Даниил Георгиевич позволил себе коротко рассмеяться.

– И для чего тебе нужно чувствовать себя виноватым в ее проклятии?

– Это причина стать ее хранителем.

На комнату обрушилась тишина, она придавила к стулу целителя, заставила зелье в котелке перестать булькать, приглушила стук капель по оконному стеклу. Сева, не выдержав испуганного отцовского взгляда, начал перебирать остатки лекарственных трав, примостившихся на краешке стола в бумажном свертке.

Даниил Георгиевич подался к сыну и сжал его руки.

– Это ложное чувство вины, понимаешь? Ты ведь на самом деле не виноват в том, что она проклята, сынок!

– Чувство вины придает смелости, – пробормотал Сева, сбитый с толку словом «сынок», которым отец мог назвать его лишь в полном отчаянии. – Я должен стать ее хранителем. Это просто данность.

– Тебе мало того, что ты связан с ней из-за своего обряда превращения?

– Мало? Разве мы сейчас не о спасении жизни Водяной колдуньи?

– Это не так просто… Сева, боюсь, ты не до конца понимаешь… И потом! Ты же хотел стать хранителем Муромца.

– Я хочу стать хранителем Водяной колдуньи, – повторил Сева. – И опытный целитель должен помочь мне в этом.

– Не глупи, послушай хоть раз, что я тебе говорю! Ей не нужен хранитель!

– На ней смертельное проклятие. Как раз ей-то хранитель очень нужен. – Сева заранее готовился к этому разговору и теперь выуживал из памяти все аргументы, которые только успел придумать.

– Дело именно в ее проклятии. Никакой хранитель не сможет ее спасти!

– Ты не знаешь этого наверняка.

– Хранитель зря отдаст ей свою жизнь! Умрет сам, но не поможет. Проклятие – это не болезнь, это не смертельная рана и не потеря крови.

– Надо попробовать.

– Ценой жизни моего сына?! – воскликнул Даниил Георгиевич, вскакивая со стула. – И ты думаешь, я на это пойду? Помогу тебе стать ее хранителем?

– Я сам могу решить, что делать, – Сева тоже поднялся. – Ценность Водяного мага в нашем сообществе очевидна всем, кроме, кажется, тебя. Так что ты прав, я не к тому пришел за помощью.

– Постой! Ты что… влюблен в нее?

Сева нахмурился. «Влюблен» – что за пошлое слово! Обычно значащее что-то хорошее, теперь оно показалось Севе гадким и унизительным. Он подошел к отцу, холодно заглянул ему в глаза и прошипел:

– Я сирена, как и твоя первая жена. Или ты забыл? И я могу заполучить любую женщину. Любую. Так неужели ты думаешь, что ради этого я становился бы чьим-то хранителем?

– Но ведь на Водяную колдунью не действуют чары сирен, – ответил Даниил Георгиевич так быстро, будто тоже заранее готовился к разговору и уже имел несколько припасенных для сына возражений.

Однако Сева провел на старом клене больше времени, слушая свой внутренний голос, нанизанный на струны пролетавшего ветра да шепот листвы. Он знал, что ответить и на это.

– Да, но… мы же не простые целители, верно? – Он поднял тонкую веточку велесова шлема, которую нашел на столе в бумажном кульке. – Мы знаем, как заставить человека не поддаваться чарам нежити. И знаем, что с Водяными многое колдовство работает наоборот… Если бы мне так хотелось заполучить Полину, можно было бы добавить кое-какое зелье ей в чай… Так что видишь? Дело совсем не в чувствах к Водяной колдунье.

– А в чем тогда? – Голос растерянного целителя сорвался на шепот. Лицо его посерело.

– Ее надо спасти. Она нужна Светлой стороне.

– Ты тоже нужен, сынок.

– Я Воздушный. Нас таких сотни. А она одна.

– Сева… Поверь мне. Она умрет и утянет тебя с собой. Ее не спасти.

– Это все?

Даниил Георгиевич ничего не ответил и перевел взгляд на задымившийся котелок с зельем. Все поняв, Сева направился к выходу, но в дверях отец окликнул его:

– Постой.

Сева замер. Раздражение и страх перед собственным решением толкали его из кабинета, но крошечный проблеск надежды заставил остановиться.

– Я постараюсь помочь, – сказал Даниил Георгиевич, не глядя на сына. – Но все происходит не так быстро, как тебе кажется. Для начала тебе понадобится ее согласие.

– Его не будет, можно даже не надеяться. Полина Феншо и впрямь не ведется на чары сирен, да и симпатии ко мне не испытывает, но такого согласия она все равно не даст.

– Что ж… это немного затрудняет ситуацию. – Даниил Георгиевич покачал головой, отвернувшись к окну, и Сева не увидел, как тот улыбнулся. – Я узнаю, что можно сделать. И прошу тебя еще раз подумать. Не забывай, что есть люди, которые не вынесут твоей смерти.

– Спасибо! – оборвал его Сева и выскочил за дверь.

* * *

На этот раз воспитанники Заречья готовились к Боевой магии тщательнее – никому не хотелось оказаться на месте Водяной колдуньи и остальных ребят, попавших в лазарет с синяками, ранами или ожогами. Повсюду – на вечерницах, в столовой и даже на обрядах с Кощеевичами – все шептались о Китеже и Небыли, куда, по слухам, должны были отправить нескольких человек.

Маргарита как раз возвращалась с общей тренировки для непосвященных и сокращала путь к лазарету через поле, когда вдруг встретила на развилке Дарью Сергеевну. На плечи Лисы была накинута легкая куколь, и весь вид ее выражал нетерпение, словно она собралась в дорогу и опаздывала к назначенному времени.

– Письмо, – шепнула она. У Маргариты возникло ощущение, что Лиса знает, куда она направляется. Конечно, нетрудно было догадаться, что она пойдет навещать Полину, однако как можно было предугадать встречу именно здесь и именно в эту минуту? – Оно у тебя с собой или в избушке?

– Какое письмо? – переспросила Маргарита, не сразу собравшись с мыслями.

– Ответ, конечно же. Саше. – Дарья Сергеевна нагнулась к ее уху, во взгляде снова проскользнуло то нетерпение, которое Маргарита заметила с самого начала.

– Я-а, – замялась Маргарита, краснея. – У меня…

– Ты не написала?

– Нет! Не думала, что удастся передать…

Лиса порылась в карманах и вынула оттуда кусочек бересты.

– Пиши сейчас! Через минуту Вера Николаевна будет здесь и выведет меня в город. Я попробую отправить.

Маргарита схватила бересту и писало и застыла над ними. Что же написать? Какой из передуманных, прокрученных в голове вариантов выбрать? Ах, если бы она заранее знала, что сможет передать наставнику ответ! Если бы только… Нет, нужно сосредоточиться… Перед глазами замаячила ладонь, и Маргарита увидела, как Дарья Сергеевна требовательно машет рукой. Вдалеке действительно появилась главная наставница.

– Вера Николаевна не должна знать, что я связываюсь с Македоновым. Так что поторопись, иначе он останется без ответа.

Маргарита выдохнула и вывела: «Я по вам скучаю!» Завернула бересту в трубочку и передала Лисе, надеясь, что той хватит благородства не читать ее послание.

Дарья Сергеевна покачала головой, разочарованно глядя на Маргариту, и поднесла записку к лицу. Губы ее зашевелились, и берестяной свиток едва заметно сверкнул.

– Теперь оно заколдовано. Открыть его сможет только Саша. Если оно попадет в чужие руки, слова исчезнут.

– Спасибо, – проговорила Маргарита, поняв, что ее подозрения были видны как на ладони.

* * *

Раздался звонок колокольчика, Юля открыла дверь и увидела на пороге Дарью. Лицо той казалось осунувшимся, но колдунья привычно улыбалась, щуря глаза.

– Как я рада! – воскликнула Юля. – Ты прилетела на ковре? – Она покосилась на маленький ковер-самолет, свернутый у Дарьи под мышкой.

– Да, решила воспользоваться свободой чар в Росенике.

– Здорово, что ты приняла мое приглашение на чай! Я, если честно, думала, что… – Она осеклась, заметив Дарьино выражение лица.

– Прости… – поджала губы Дарья. – Я по делу. К Даниилу.

– Ох, ну все равно хорошо, что заглянула, – ответила Юля, не сумев скрыть досады.

– Не обижайся. – Воздушная колдунья приобняла ее за плечо. – Боюсь, сейчас я не в лучшем состоянии для добрых посиделок и светских бесед.

– Я знаю, Лиса. Знаю и именно поэтому всякий раз предлагаю дружбу. Я хочу помочь тебе выбраться из этого состояния. Мы могли бы сходить в театр, погулять в парке, заглянуть в магазины… Посетить потусторонний город, в конце концов – приключения бы нам не помешали.

Дарья снова улыбнулась. Юля всегда красиво одевалась, платья умела выбирать точно по фигуре, любила романтичное потустороннее кино и вместе с тем считалась сильной, серьезной целительницей. Она сама предпочла помощь мужу и воспитание детей блестящему будущему в области целительства, но никогда не упускала возможности получить удовольствие от жизни. Лисе она нравилась. Но сейчас действительно было не самое подходящее время для приключений.

– Когда-нибудь мы все это сделаем. Я обещаю, – сказала Дарья, чуть сжав ее плечо.

– Что ж, ловлю тебя на слове.

Сегодняшний день у целителя был свободным, поэтому он немало удивился, узнав, что в гостиной его кто-то ожидает.

– Дарья, какими судьбами? – воскликнул он. – Я надеюсь, ничего плохого не случилось?

Лиса вгляделась внимательней – что-то во внешности Даниила и в его голосе выдало волнение, словно встреча с ней его напугала.

– Ничего плохого. Извини, что пришла без предупреждения. Проснувшись на рассвете, я поняла, что, возможно, мне придется расстаться еще с одним обрывком воспоминания…

– Тогда я вас оставлю, – сказала Юля и вышла, прикрыв за собой дверь.

Лисе показалось, что Даниил Георгиевич облегченно выдохнул. Интересно, почему? Неужели он ожидал от нее каких-то новостей? Но о ком? Разве что о Севе?

– Помнишь, Даша, я уже говорил, что выбросить все воспоминания не получится? Ты не сможешь забыть все, что тебе не нравится, потому что в нашей жизни нет событий, изолированных от всего остального. Я бы не хотел оставлять на месте всех твоих воспоминаний тревожащую пустоту.

– Понимаю, я веду себя так, будто уже не могу остановиться. Но сколько бы я ни прокручивала в голове ту сцену, сколько бы ни проговаривала и ни убеждала себя, что не виновата, она постоянно всплывает в памяти. Впрочем, так было со всеми воспоминаниями, касающимися…

– Ну хорошо, – ответил целитель, прежде чем она успела закончить мысль. – Хорошо. Я помогу тебе с этим воспоминанием. Но могу ли вместо платы тоже попросить тебя о помощи?

– Да, конечно! Все что угодно.

– Договорились. Тогда приступим.

Несколько минут они сидели молча. Даниил попросил Дарью вспомнить вкус любимого напитка и любимой еды, представить ароматы сирени, скошенной травы, меда. И когда их органы чувств начали работать синхронно, Лиса принялась за рассказ.

– Тогда мы с Игорем уже жили вдвоем. Саша съехал, едва мы объявили, что хотим быть вместе. Он снял комнатушку на окраине города, и я верила, что он неплохо устроился. Я никогда не была у него в гостях до этого дня… Кажется, таких маленьких комнат я еще не видела. Конечно, наш обветшалый дом тоже оставлял желать лучшего: и по размеру, и по состоянию, но это был целый дом! Две спальни, гостиная, кухня, кладовая. Запасами снабжал нас мой отец, потому что дела у нас не ладились. Еще Саша каждый раз приносил с ярмарки что-то вкусное. Я не могла понять, откуда он берет деньги.

– Он работал? – уточнил Даниил Георгиевич, поняв, что совершенно ничего не знает о жизни Македоновых. Если для выходцев из древних – даже небогатых – семей все было предопределено и понятно, то что делают после Заречья остальные маги, Даниил представлял себе слабо.

– Да. Испытывал новые рецепты снадобий. Мог часами сидеть и смешивать ингредиенты, чтобы добиться нужного результата. Но платили ему гроши.

– Продолжай.

– Я впервые пришла к нему. Он никогда не приглашал, да мы и сами как-то не особо напрашивались – были заняты обустройством дома, а он заходил помочь.

– Сможешь описать обстановку?

– Это была настоящая каморка! Будто наша кладовая, в которую втиснули мебель! – сказала Дарья и вдруг почувствовала за словами прохладную пустоту. Так в последний раз в ее памяти вставали картинки, чтобы навсегда исчезнуть. – В углу громоздилась кровать, спрятанная под темным покрывалом, кое-где истертым и даже заплатанным. Обыкновенный стол со стулом были зажаты между кроватью и стеной, еще виднелись небольшой шкаф, сундук и полки на стенах. Стены тоже были темными, хотя их сложно было разглядеть – свет туда почти не проникал. Само здание оказалось старым и нежилым. Оно принадлежало колдуну, который собирался его перестраивать. Если честно, я теперь даже не знаю, правда ли Саша снимал эту комнату или же поселился в ней просто так, зная, что хозяин занят и в ближайшие месяцы там не появится.

– Я сегодня не ждал гостей, – раздался голос молодого Александра. Его смущение невозможно было скрыть. Он поспешно огляделся, словно от его взгляда что-то в комнате могло измениться. – Но ты располагайся. – Он пододвинул Лисе стул, а сам опустился на кровать.

Даниил Георгиевич видел все глазами Дарьи. Угол ее зрения изменился, а это значило, что она все-таки села и осмотрелась. Ей было неуютно и тревожно. По сравнению с этой комнатой их с Игорем дом казался настоящим дворцом.

– Что-то случилось? – Александр протянул ей чашку.

Даниил Георгиевич ощутил вкус липы. Сам он был равнодушен к ней, но раз в голову полезли ассоциации с тягучим болотом, можно было догадаться, что Лиса, скорее всего, липу не любила.

– Нет… то есть да. Не знаю. – Колдунья опустила чашку на стол, в окне мелькнул солнечный луч, он озарил комнату уютным медовым светом, но уже в следующий миг снова исчез, уступив место тусклому сумраку. – Ты давно видел Игоря?

Даниил Георгиевич почувствовал, как тяжело она повернулась: ей мешал уже сильно выпиравший живот.

– Он исчез? – взволнованно спросил Саша.

– Реже появляется дома. Утром уходит, а вернуться может дня через два. Говорит, много работы.

– Я тоже слышал, они работают над безопасностью пространственно-временных туннелей. Старообрядцы уже рассекретили несколько наших ходов – это может угрожать горожанам…

– Он врет, – перебила Лиса. – Я знаю, что он бывает в городах потусторонних.

– Откуда? Только не говори, что читаешь его мысли… – Молодой Македонов нахмурился.

– Когда маги находятся под воздействием дурманных снадобий, их контроль исчезает, – почти прошептала Лиса, – и мысли становятся словно бы видны.

– Даша, так нельзя!

– А врать мне и бросать одну можно?! – Она поднялась. Даниил Георгиевич понимал – она бы вскочила, если бы могла. Взмах руки – чашка с липовым чаем опрокинулась. Мягкий теплый свет за окном вспыхнул и снова погас. Комнату до краев заполнила вязкая тишина.

Даниил Георгиевич заметил, как Македонов потянулся было, чтобы коснуться ее руки, но в последний миг остановился.

– У нас с мужем был уговор: никогда не залезать в мысли друг друга, не пользоваться чужой уязвимостью, – проговорила та Лиса, что сидела сейчас перед ним. – Сашу мы тоже научили закрываться. У нас троих была настоящая дружба… и я не понимаю, когда она разбилась. Возможно, вместе с той чашкой противного чая.

– Что было дальше?

– Многое теряется. Кажется, Саша говорил, что Игорю сейчас тяжело. Много работы, мало денег. Он не справляется… я плохо помню его слова. В голове стоял гул, словно там поселился пчелиный рой. Кажется, Саша все же попытался взять меня за руку и успокоить, но я вырвалась.

– Не нужно! – Даниил Георгиевич услышал резкий голос молодой Лисы и сам удивился, сколько в нем было силы. – Ты тоже в этом виноват! Всегда защищаешь его!

Послышался стук захлопнувшейся двери, и перед глазами замелькала улица.

– Я даже не взглянула на него в последний раз. Просто сбежала. Хотелось скорее глотнуть свежего воздуха. Надо было отдышаться и признаться себе, что я осталась совсем одна.

– Ты сказала «в последний раз». Что это значит?

– В следующий раз я увидела его, когда он привел Звягинова на встречу с Ирвингом пару лет назад.

Даниил потер пальцами лоб.

– Это все, – подытожила Дарья. – Спасибо, что выслушал.

– Спасибо, что… поделилась. – Он протянул руку и ободряюще пожал ее ладонь. – Ты молодец, правда. Не удивлен, что Ирвинг сделал тебя наставницей. Людей такой силы духа мало. Тех, кто умеет любить несмотря ни на какие беды. Это дорогого стоит.

Дарья нахмурилась, в глазах ее мелькнуло любопытство:

– Что это за воспоминание я сейчас отдала, раз ты говоришь мне такое?

– О нет, даже не пытайся! – Он рассмеялся и встал, чтобы налить ей снадобье. – Лучше давай перейдем к моей просьбе.