Текст книги "Неслучайная случайность"
Автор книги: Марина Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Колесова Марина
Неслучайная случайность
Был воскресный день. Верочка полулежала, облокотившись на руки, на кровати в квартире родителей, и размышляла. Родители уехали на выходные за город, а она отказалась, сославшись на то, что ей хочется развеяться и привести в порядок взлохмаченные чувства. Мама ее долго уговаривала, а отец, как всегда, встал на ее защиту, – Пусть расслабится, ей это сейчас необходимо. – И мама сдалась.
И вот сейчас Верочка пыталась разобраться в своих чувствах и, используя весь накопленный запас психологических знаний, привести себя в более или менее приличное душевное состояние.
– Итак, в начале подведем итоги, что имеется на данный момент, – сама себе сказала она. Насколько Верочка помнила, именно с этого рекомендовалось начинать во всех книгах по психологии, прочитанных ею.
– Имеется неудачный брак и развод. С одной стороны минус, а с другой стороны, если присмотреться, то и плюс – накопленный жизненный опыт. Переезд из ее квартиры, подаренной отцом – крупным бизнесменом, обратно к родителям – тоже плюс. Правда, квартира родителей дальше от института, раньше она могла даже пешком до него дойти, зато здесь ее любят и всегда ждут. А там пустынно, сумрачно и холодно... и никого рядом нет ... хотя опять же это плюс. Уж лучше жить одной, чем пережить еще раз то, что пришлось.
Вспоминать о том, что было, Верочке не хотелось, она поежилась и несколько раз энергично встряхнула головой, словно это могло отогнать дурные воспоминания. Это не помогло, они все равно нахлынули неудержимой волной.
– Ладно, раз есть неприятные воспоминания, надо их тоже проанализировать, сделать выводы, а потом забыть, – решила она.
Было несладко. Выскочить замуж сразу после получения диплома в институте, за руководителя своего дипломного проекта, бывшего убежденного холостяка на пятнадцать лет старше ее, конечно же, было большой ошибкой. Но Верочке тогда было «море по колено». Она растаяла от непривычных знаков внимания солидного человека, немногословного с другими, зато очень любезного с ней, доктора наук, профессора...
Сверстники ее никогда не привлекали. Они казались ей неинтересными, скучными и какими-то поверхностными. Ни романтики, ни цветов, ни стихов... Ее увлечения наукой они тоже не понимали. Одним словом – одноклеточные. Этот диагноз она поставила сразу всем сокурсникам мужского пола, которых было много, так как училась Верочка в техническом институте и была чуть ли не единственной девушкой на факультете. Поэтому она отвергала всех поклонников, пытающихся за ней ухаживать в институте. Получалось это у нее легко и непринужденно, так, что никто из них даже не обижался...
Виктор Петрович, так звали ее руководителя дипломного проекта, а впоследствии мужа, в начале их знакомства был с ней серьезен. Сдержанно поощрял ее успехи, давал много полезных советов. И она была в восторге, что ей достался такой руководитель: толковый, знающий и серьезный. Верочка изо всех сил старалась доказать, что может осилить любую научную работу. Она прорабатывала горы книг, выискивала редкие научные статьи, допоздна просиживала за компьютером, подаренным отцом, составляя сложные программы моделирования тех или иных процессов. Она ждала похвалы и одобрения от Виктора Петровича. И вскоре он перестал на них скупиться.
А потом неожиданно пригласил Верочку в кафе, под предлогом, что она, проведя целый день в институте, ничего не ела. Затем были конфеты, которые Верочка обожала, цветы, которые ей безумно нравились... Были долгие проводы домой – ведь ей будет страшно так поздно возвращаться одной, стихи под луной, длительные обсуждения ее проекта в парке у института, которые постепенно перерастали в просто милые прогулки.
Верочка и не заметила, как влюбилась. Вернее, она влюбилась в те знаки внимания, которыми ее одаривал Виктор Петрович. Особенно ей льстило его восхищение ее работой, которая действительно была признана лучшей в институте.
После защиты работы и вручения ей диплома с отличием, Виктор Петрович поздравил ее и сделал предложение. Верочка, почти не раздумывая, с радостью согласилась.
Дома, после этого, были слезы мамы и ее уговоры повременить и не принимать столь поспешных решений. Отец же тогда, обняв ее за плечи, тихо произнес, – Подумай как следует. Не торопись. Ты можешь сломать себе жизнь. Мне он не кажется подходящим кандидатом в мужья, но я приму любое твое решение и мать уговорю...
Свадьба была пышной. А вот после нее начался ад совместной жизни с Виктором Петровичем. Верочка никому не жаловалась, она знала, что сама приняла решение о замужестве, но ей было очень тяжело. Во-первых, Виктора Петровича коробило то, что она упорно не называла его по имени. Нет, Верочка соглашалась, и даже несколько раз выдавливала из себя, – Витя. А потом снова, по инерции, величала по имени-отчеству. Во-вторых, он перестал восторгаться ее научными достижениями, даже наоборот, это его в какой-то мере злило. А в-третьих, выяснилось, что Виктор Петрович ужасно ревнив.
Верочка же была кокеткой от природы. Носила она всегда плотно облегающие ее красивую фигуру кофточки и короткие юбки, предоставляющие возможность всем желающим полюбоваться ее стройными ножками. Ей нравилось в разговоре с мужчинами сделать томный взгляд, улыбнуться маняще – дразнящей улыбкой, и обронить несколько фраз, которые порой можно было трактовать довольно двусмысленно. Но дальше легкого флирта, взглядов и разговоров дело не шло. Это был ее стиль общения.
Верочка поступила в аспирантуру, и также она устроилась на полставки ассистентом профессора. Приглашение прийти поработать она получила еще во время учебы в институте, от заведующего кафедрой, на которой училась и писала дипломную работу. Однако после ее брака с Виктором Петровичем ей пришлось из этических соображений перейти на другую кафедру. Ей это предложил сам ректор, поэтому отказаться было нельзя.
На новой кафедре преподавали только мужчины. Им Верочка сразу понравилась. Она не реагировала ни на какие "подколы" с их стороны, а в хорошем расположении духа отвечала тем же, бралась за проведение любых лабораторных работ и семинаров, всегда соглашалась заменить кого-то, и у нее сложились дружеские отношения со всем коллективом.
Виктора Петровича все это бесило. Он мог простить ей то, что она регулярно забывала вымыть посуду и приготовить ужин, мог простить ей даже полный беспорядок во всех ее комнатах. После брака они переехали в ее квартиру. Но простить ей восхищенное отношение со стороны других мужчин он не мог.
Каждый вечер дома ее ожидала очередная сцена ревности. Из-за того, что какая-нибудь секретарша, проходя по коридору, видела, как она, на ее взгляд, заигрывала с очередным сотрудником кафедры, и тут же с радостью доносила это до сведения Виктора Петровича.
Вера плакала, клялась, что у нее и в мыслях ничего такого не было... Подробно рассказывала где, с кем и о чем говорила... Это помогало, конфликт обыкновенно улаживался, чтобы на следующий вечер разгореться с новой силой.
Обострялась ситуация тем что, как выяснилось, в сексуальном плане у Виктора Петровича были большие проблемы, в которых он тут же обвинил Веру. Верочка не возражала. Из-за нее, так из-за нее. Может, со временем все образуется... Она была увлечена диссертацией, новой работой и занятиями со студентами.
Вот только домой теперь ей идти не хотелось. Каждый вечер уже загодя она жила ожиданием нового скандала и новых обвинений в свой адрес.
Как-то заведующий кафедрой попросил ее заменить на вечерних занятиях со студентами заболевшего сотрудника, и она с радостью согласилась. У нее была официальная причина задержаться и приехать домой попозже.
Домой Верочка вернулась после двенадцати. Долго не было автобуса, на такси денег не было, а по темным переулкам пешком идти до дома она побоялась. На телефонные звонки Виктор Петрович не отвечал. По вечерам он часто отключал телефон.
То, что ее ожидало дома, не могло ей привидеться даже в страшном сне. Виктор Петрович не стал слушать никаких объяснений. Как только за ней захлопнулась дверь, он ударил ее по лицу с такой силой, что она отлетела в противоположный конец коридора. А потом Вера услышала в свой адрес такие слова, которых не слышала за всю свою жизнь.
Она сидела на полу в коридоре и ничего не понимала. Как мог этот образованный и, как ей казалось, культурный человек позволить себе это? За всю свою жизнь она не видела, чтобы ее отец когда-нибудь не то чтобы ударил, об этом не могло быть и речи, а даже сказал что-нибудь ее матери в грубой форме.
Вера не стала спорить. Подождав, когда Виктор Петрович выговорится и уйдет в комнату, она достала мобильный и позвонила отцу:
– Папа, забери меня отсюда. Я буду ждать тебя у подъезда.
Отец ответил односложно:
– Через час буду. Жди, – и положил трубку.
Не собирая никаких вещей, она вышла из квартиры, и целый час проплакала на лавочке у подъезда, пока не подъехала знакомая машина отца, и он не вышел ей навстречу.
– Что случилось? – спросил он и тут же замолчал, вглядываясь ей в лицо. У него сжались кулаки и на лице напряглись скулы.
– Хочешь, чтобы я с ним поговорил? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, после некоторой паузы, спросил отец.
– Нет, папа. Нет, – Верочка отрицательно покачала головой и, уткнувшись в такое родное плечо, разрыдалась.
Усадив Веру в машину и выслушав ее сбивчивый рассказ, отец подъехал к ближайшему круглосуточно работающему магазину и купил бутылку дорогого коньяка. Открыл пробку и просто сказал: – Пей!
Он не стал слушать никаких ее отговорок о том, что она не хочет и коньяк не любит, и почти насильно заставил ее сделать несколько глотков со словами: – Сейчас это тебе необходимо.
А на ее вопрос, как ей завтра в таком виде показаться на работе, ответил:
– Возьмешь больничный, скажешь – упала.
Целую неделю Верочка не появлялась в институте. Когда же она вышла на работу, в институтском коридоре ее поймал Виктор Петрович.
– Верочка, нам надо поговорить!
– Нам не о чем говорить, – мрачно ответила Вера.
– Верочка, ну не будем же мы на людях устраивать выяснение отношений?
– Я вообще не хочу никаких выяснений.
– Ты можешь просто со мной поговорить? Пойдем, поговорим как цивилизованные люди.
– Как цивилизованные? – с усмешкой переспросила Верочка.
– Именно, именно ... пойдем, – и Виктор Петрович потащил ее за рукав к своему кабинету.
В кабинете он запер за ней дверь на ключ, и опустился перед ней на колени.
– Верочка, прости! Я все узнал... Верочка, я сам не знаю, что на меня нашло... Я просто очень тебя люблю. Я не могу без тебя жить. Умоляю тебя, прости. Этого никогда больше в жизни не повторится. Я клянусь!
Верочка молчала.
– Ну, что мне сделать, радость моя? Я все для тебя сделаю. Только скажи. Я знаю, что не имел права поднимать на тебя руку. Ты можешь презирать меня. Но я не могу без тебя жить! Я все исправлю.
Виктор Петрович говорил около часа, говорить он умел, и убеждать тоже. Через час Верочка сдалась.
Дома ее сообщение о том, что она возвращается к мужу, приняли без особого восторга. Мать пыталась воспротивиться, но отец твердо сказал: – Это ее жизнь, и ей решать.
А потом, провожая Верочку, спросил:
– Ты точно все обдумала? Учти, человеку, поднявшему на женщину руку один раз, ничто не помешает повторить это снова и снова...
– Папа, он мне поклялся!
– Смотри, дело твое. Мое дело предупредить. Если что, звони... – и он нежно поцеловал ее.
Папа, ее мудрый папа, как всегда оказался прав. Это случилось еще раз, и она вновь простила. Потом еще и еще... Почему Верочка столько раз его прощала, ей и самой было трудно объяснить. Любить она больше Виктор Петровича не любила... Скорее всего жалела... Или считала, что сама должна расплачиваться за свое столь скоропалительное и глупое решение... А может быть действительно верила его слезам и клятвам... А еще ей было трудно противостоять общественному мнению. На людях с ней Виктор Петрович был предельно вежлив, заботлив и осыпал знаками внимания. Все считали, что он просто боготворит Верочку. Никто бы не поверил, если бы узнал, что происходит у них дома.
Отвозя очередной раз заплаканную Верочку домой, отец сказал:
– Тебе не кажется, что с этим пора заканчивать? Или тебе это нравится?
– Папа, мне это очень не нравится, но он меня преследует. Я просто не могу спокойно по институту пройти... Он говорит, что жить не может без меня... И все так считают... Как я могу от него уйти? В прошлый раз он сказал, что наложит на себя руки, если я уйду... – хлюпая носом, произнесла она.
– А почему ты мне раньше об этом не сказала? – тон отца сменился.
– Папа, что ты собрался делать?
– Ничего. Рук он на себя не наложит, я тебе обещаю. Я просто поговорю с ним и попрошу его не преследовать тебя больше...
После этого разговора Виктор Петрович забрал свои вещи из квартиры Веры, уволился из института и устроился на работу в другой.
Что сказал ему отец, Верочка до сих пор так и не узнала, он всегда отшучивался и говорил, что просто попросил оставить его дочь в покое...
Чрез неделю Вера получила по почте письмо, приглашающее ее явиться на бракоразводный процесс. Она пришла. К ее удивлению, развели их сразу, даже не заставили ждать положенные три месяца. Как догадывалась Верочка, здесь тоже не обошлось без вмешательства отца. Это был последний раз, когда она видела Виктора Петровича. Он просто исчез из ее жизни. Как будто растворился...
Ну вот, вспомнила... – подумала Верочка, – а теперь надо сделать выводы. Итак:
Первое: мужчинам верить нельзя.
Второе: мужчины понимают лишь грубую силу.
Третье, что же третье? Ах да: мечта об идеальном мужчине эфемерна, подлежит разоблачению и уничтожению. Их нет, все давно вымерли.
Четвертое: необходимо наслаждаться жизнью, работой и теплом родительского очага. Мужчины – это не для меня. Пошутить, улыбнуться и не более... В свое сердце нельзя допускать никого. Все мужчины... – Верочка задумалась, подыскивая слово, а потом махнула рукой, – не все ли равно, как их назвать. Главное – не стать от них зависимой.
Пятое: я красивая, уверенная в себе, абсолютно самодостаточная женщина. У меня неплохо складывается карьера. У меня есть подруги. Целых две. И хоть своих подруг я в эти свои проблемы не посвящала, но могла бы... Сочувствие и бутылка мартини с соком были бы мне обеспечены.
Итак, выводы сделаны, надо начинать жизнь заново. С чего начать? – Верочка вскочила с кровати и подлетела к зеркалу, – Конечно, с макияжа и прически. Ничто так не придает женщине уверенности в себе, как мысль о посещении салона красоты. Решено – отправляюсь именно туда!
Вечером вернувшиеся родители не узнали свою дочь. Выглядела она великолепно: красивая прическа, безупречный маникюр, вечерний макияж.
– Куда-то собралась? – улыбнувшись, спросила мама.
– Нет, никуда. Это для себя, и для вас тоже, – Верочка весело рассмеялась.
– Как полезно человеку иногда побыть наедине со своими мыслями, – прокомментировал отец, а потом добавил, – Кстати, это ты зря, никуда не собралась. Одевайтесь-ка, милые дамы, я вас приглашаю в ресторан. Выход дочери из депрессии – это важное событие. Его надо отметить!
Мама поупрямилась немного, говоря, что ужасно устала и у нее болит голова, но потом папа, как обычно, сумел ее убедить, что музыка, комфорт и изысканная кухня пойдут ее голове только на пользу.
Вечер в ресторане прошел великолепно. Отец шутил, танцевал с ними, заказывал для них песни, а перед уходом заказал оркестру Верочкину любимую мелодию.
Все последующие три месяца Верочка не давала себе ни на мгновение расслабиться. Занятия в аспирантуре, работа на кафедре, занятия в фитнес-центре, в автошколе (отец пообещал подарить машину) и в бассейне. Она была улыбчива, весела и выглядела великолепно. Как-то одна из секретарш, остановив ее в коридоре, сказала:
– Верочка, ты просто расцвела после развода.
– Приятно это слышать, – рассмеялась Вера и убежала вверх по лестнице, весело стуча каблучками.
Мужчины после ее развода смотрели на нее глазами охотников, но Вера умело и тактично дала всем понять, что им в этом отношении ничего не светит, и все от нее отстали.
Это произошло в обычную среду, ничем на первый взгляд не отличающуюся от остальных дней недели. Верочка, как всегда, поцеловав на прощание в щеку маму (отец давно уехал на работу), выпорхнула из дома и помчалась, проклиная метро, толпу народа и ужасную духоту, в институт.
– Скорей бы окончить курсы, – думала она. – Тогда: никакого метро, буду ездить только на машине.
При выходе из метро кто-то дотронулся до ее локтя и окликнул:
– Девушка, можно Вас спросить?
Верочка обернулась и замерла. Рядом с ней стоял вылитый Рассел Кроу. Рассел Кроу был ее самым любимым актером. Нет, Верочка не была в него влюблена, но его мужественная внешность, его фигура заставляла чаще биться ее сердечко... Конечно, незнакомец не был самим Расселом Кроу, но был очень на него похож. На нем был отглаженный костюм, сверкающие ботинки и белоснежная рубашка с галстуком в тон костюма... Одним словом "умереть – не встать", как любит говорить лучшая Верочкина подруга Лика. Вообще-то она Лариса, но ей нравится, чтобы все ее звали Лика.
У Верочки перехватило дыхание, и она еле смогла кивнуть головой.
– Тогда Вы не скажете мне, как пройти ...
Верочка, как в полусне, услышала название своего института. Она собралась с силами и обычным веселым тоном ответила:
– Пойдемте, я Вам покажу. Это недалеко, но идти придется дворами, иначе получается большой крюк.
– Но я не хотел бы Вас затруднять... – произнес незнакомец.
– И не затрудните. Я сама туда иду. – Верочка рассмеялась и весело тряхнула волосами так, что ее великолепная каштановая шевелюра взметнулась вверх.
Незнакомец улыбнулся, – В таком случае я с радостью приму Ваше предложение.
– Тогда пойдемте. – Верочка уверенно зашагала по дороге к институту, размышляя по пути, кто этот симпатичный незнакомец и что ему надо в их институте. Может, новый преподаватель? На роль студента он никак не подходил. Всю дорогу он шел за ней, но даже не пытался заговорить.
– Вот мы и дошли, – Верочка рукой указала на двери института. – Всего доброго. Мне пора.
– Так Вы, наверное, студентка первого курса, раз так боитесь опоздать?
За такой вопрос можно было простить и полное молчание по дороге. Верочка уже около трех лет как перестала быть студенткой. А уж про первый курс и вспоминать грешно...
– Нет, – с гордостью ответила она, – я преподаватель и заканчиваю аспирантуру.
После чего, весело и быстро взбежав по ступенькам лестницы, скрылась за дверью проходной.
На кафедре ее весь день преследовали неприятности. Заболел ее научный руководитель – Юрий Павлович Травкин, с которым у нее была назначена встреча. Отменили ее семинарские занятия, потому что группа ее студентов уехала на сборы, а ее, как водится, предупредить забыли. Теперь ей надо было где-то прождать около трех часов, чтобы провести на третьей паре лабораторную работу с еще одной группой студентов.
Причем эта группа ее донимала особенно. Точнее, не вся группа, а два студента, которые ради шутки постоянно задавали ей какие-нибудь глупые вопросы, не относящиеся к теме, а в дополнение к ним рассказывали какие-нибудь сальные анекдоты. Верочка без разговоров выгоняла их с семинаров, но выгонять их с лабораторных занятий не хотела. Парни умные, а если не сдадут зачет и, провалив сессию, по своей глупости вылетят из института, будет жалко.
В расстроенных чувствах Верочка около часа просидела в маленьком институтском кафе, размышляя, чем бы себя занять. И тут к ней подошел Алексей, преподаватель ее кафедры, как и она, заканчивающий писать диссертацию. Отношения у них были очень хорошие.
– Верунчик, что грустим? – весело спросил он, подсаживаясь за ее столик.
– Жизнь полна несправедливости... – Верочка скривила губки.
– Позвольте узнать, какой именно?
– Юрий Павлович заболел и даже не позвонил, чтоб отменить встречу. Третий курс угнали на сборы, и у меня пропадает пара. О чем меня, конечно, тоже никто не удосужился известить. Библиотека как назло закрыта – у них, видишь ли, санитарный день. И торчать мне тут еще два часа до третьей пары...
– Верунь, ну ты как с другой планеты, все еще два месяца назад знали, что третий курс едет на сборы.
– Знали, но не знали с какого числа.
– Верунь, а у тебя что на третьей паре?
– Лабораторка, – Верочка скривилась, – с моей "любимой" группой второго курса.
– Это с теми двумя твоими поклонниками?
– Поклонники? Ну ты и скажешь...
– Верунчик, это у них такой способ самовыражения, что бы ты их заметила и оценила... Тебе же стоит только где-нибудь появиться, и все мужики независимо от возраста впадают в ступор. У них не мысли о семинаре, а мысли, что там у тебя под твоей короткой юбкой.
– Ага, самовыражение у них прямо как у тебя... По-твоему я должна ходить, как старая дева, в балахоне, а еще лучше в парандже? Ты что, примкнул к блоку, борющемуся за введение общего стиля одежды для всех институтских преподавателей?
– Извини, я и не думал, что это тебя обидит...
– Да нет, что ты, я ценю...
Алексей расхохотался.
– Ладно, Верунчик, не обижайся, в искупление вины, могу провести твою третью пару. У меня как раз "окно".
– Правда? – обрадовалась Вера.
Алексей перешел на интимный шепот, – Ну, конечно, не совсем безвозмездно...
– Тогда не надо. – Вера перешла на более холодный тон, – Я и сама не переломлюсь...
– Верунчик, ты что, шутки перестала понимать?
– Алеша, у меня мерзопакостное настроение. Ничего я не понимаю. Сегодня я встретила мужчину своей мечты, а он даже не взглянул на меня... – неожиданно даже для себя самой призналась Вера.
Сама она была в курсе практически всех любовных перипетий, происходящих на кафедре. Ее принимали за свою, и не стеснялись при ней рассказывать обо всем. Однако про себя Вера старалась не говорить ничего.
– Этого не может быть! Колись, как все было. Ты, наверное, сама его отшила, а теперь жалеешь.
– Ничего я его не отшивала. Я его до института проводила. А он ушел и даже спасибо не сказал.
– Не поверю... Верка, колись. Он не мог просто так уйти. Ты ушла первой.
– Ну, первой...
– И быстро.
– Ну, не знаю...
– Зато я тебя знаю. Ты гордая. Ни за что не покажешь, что тебе кто-то понравился...
– Алеша, зачем "соль на рану"?
– Тебе еще не так надо. Тебя вообще по башке стукнуть надо. Понравился кто-то, так держи его и не отпускай. Вон моя Ирка, как глаз на меня положила, так и вцепилась мертвой хваткой. Звонила, чуть ли не каждый час. А мне приятно...
– Алеша, я так не могу. К тому же дело прошлое, уже ничего не изменишь...
– Ну и не вспоминай! Может это он только с виду такой, а вообще "герой не твоего романа"... Пару я за тебя проведу. А ты иди, расслабься где-нибудь. Сходи в свой фитнес-центр или еще куда.
– Алеша, откуда ты знаешь про фитнес-центр?
– Тебя моя Ирка там видела и мне тут же доложила.
– Откуда твоя Ирина меня знает?
– Да я ей фотографии показывал, ну помнишь те, с нового года... А она прилепилась, как липучка, что это за красотка? Я ее, конечно, успокоил, что по тебе полкафедры сохнет, а ты всем от ворот поворот даешь... Так она тебя прозвала... – Алексей рассмеялся, – ты не поверишь... "Снежной королевой". Ну, ты еще тогда в белом шелковом платье была...
– Понятно... – Верочка помолчала, а потом попросила, – Алеш, я, конечно, понимаю, что это очень сложно, но ты можешь не говорить о том, что я тебе рассказала на кафедре и дома, а?
Она уже жалела, что так опрометчиво рассказала все Алексею. Теперь еще только не хватает, чтоб очередная байка про нее пошла гулять по коридорам института.
– Верунчик, обещаю. Я – просто могила!
– Посмотрим... – Вера пристально посмотрела на Алексея, – если я узнаю, что ты проболтался, а я, конечно же, узнаю ... больше с тобой никогда разговаривать не буду!
– Вера, ну зачем такие угрозы. Я понял. Обязуюсь молчать.
– Спасибо.
– Да не за что. Не расстраивайся. Все образуется.
– Да я уже и не расстраиваюсь. Еще раз спасибо. До встречи.
– Счастливо.
Верочка вышла из кафе, спустилась по огромной мраморной институтской лестнице и отправилась к метро.
– У Вас так быстро заканчиваются занятия? – окликнул ее приятный и уже знакомый голос.
Верочка вздрогнула и резко обернулась. У ограды скверика между домами стоял утренний Рассел Кроу.
– Не бойтесь, я не хотел Вас напугать. Я всего лишь хотел сказать Вам "спасибо". Вы так быстро ушли утром, что я не успел...
– Так Вы для этого здесь меня ждали? – недоверчиво спросила Вера.
– Да нет, это получилось случайно, – смутился незнакомец, а потом вдруг решительно добавил, – хотя, зачем врать... я ждал именно Вас. Закончил все свои дела и решил: постою здесь немного, может, увижу... Мимо этого места Вам никак не пройти, раз Вы ходите дворами...
– И давно Вы здесь стоите?
– Нет, мне повезло, минут двадцать не больше.
– Правда повезло, я должна была работать еще не меньше трех с половиной часов. Но все сложилось по-другому.
– Значит, это судьба, столько бы я Вас прождать бы не смог, у меня лишь два часа свободного времени. После обеда я должен быть на работе.
– А где Вы работаете, если не секрет? – чтобы дальше поддержать разговор спросила Вера.
– Секрет, – улыбнулся он.
– Почему?
– Потому что все девушки очень любят секреты, и я намерен заинтриговать Вас.
– Интересное наблюдение. И что Вы намерены делать дальше?
– Ну, для начала я провожу Вас до метро, долг говорят, платежом красен, если Вы конечно не возражаете. Вы ведь туда шли?
– Да, я шла туда. Хотя я даже не знаю зачем. У меня отменились все занятия, и образовалась уйма свободного времени... – то, что Верочка сказала, было против всех ее правил, но она сказала именно это.
– Тогда может, Вы составите мне компанию, и мы посидим в этом уютном скверике. Свободного времени у меня, правда, не уйма, но два часа есть.
Они прошли в скверик и сели на скамейку. Возникла напряженная пауза, потом незнакомец сказал:
– Глупо сидеть молча, давайте знакомиться. Меня зовут Павел. А Вас?
– Вера.
– Вера – красивое имя... Интересно, как Вы такая молодая, со студентами справляетесь? Они Вас тоже Верой называют?
– Ну, во-первых и не такая молодая – мне скоро двадцать четыре... А студенты называют меня Вера Анатольевна. Справляюсь я с ними пока неплохо, я умею интересно и просто рассказывать про довольно сложные вещи. Поэтому меня слушают. А на лабораторных работах я не проверяю правильность отчета, его можно списать. Я задаю вопросы, на которые невозможно ответить, не разобравшись в сути лабораторной работы. И еще я называю всех студентов только на Вы, и только по фамилии. Это помогает мне соблюдать необходимую дистанцию. Только Вам это должно быть не интересно? – Вера чувствовала себя скованно. Рядом с ней сидел мужчина ее мечты, а ее обычная легкость в общении с мужчинами куда-то разом улетучилась. Она ощущала себя первоклассницей, прилежно отвечающей на задаваемые вопросы. Но изменить что-то была не в силах.
– Наоборот, очень интересно. Общаться с человеком, использующим в своей работе нестандартный, необычный подход, всегда интересно.
– Да ничего необычного... – Верочка пожала плечами.
– У меня к Вам предложение. Раз я не Ваш студент, может мы сможем перейти на ты? – предложил Павел.
– Хорошо, – согласилась Вера.
– Тогда еще один вопрос на эту же тему, можно?
– Конечно.
– Ты такая молодая и очень красивая, и преподаешь в институте, где в основном учатся юноши. Неужели у тебя никогда не случаются недоразумения на занятиях?
– Ну почему, бывают иногда. На прошлой недели, например, двое моих студентов напились, и начали орать песни прямо посреди занятия, а я никак не могла их выгнать из аудитории. Пока не объяснила остальным, что в результате сорванного семинара пострадает вся группа. Тогда студенты их сами вытолкали за дверь, и я смогла продолжить.
– Пьяные – это ужасно, правда, еще хуже, если наркоманы попадутся. Я надеюсь, ты с таким не сталкивалась.
– Нет вроде. Хотя есть у меня студент с какими-то странностями в поведении, может и наркоман.... Правда сейчас он третью неделю уже не появляется в институте.
– А где он?
– Откуда мне знать... Может, передумал учиться, может, еще что. У нас не школа. Никого насильно учиться не заставляют. Не хочешь – не ходи. Это раньше были проверки, журналы посещаемости, а сейчас по-другому. По крайней мере, в нашем институте. Можно вообще в институте на лекциях не появляться, только сдать все лабораторные работы, получить зачеты и сдать экзамены. А вот если не сдашь, тебя просто отчислят, и все.
– А этот твой студент, он что, только на лекции не ходит?
– Нет, он вообще не появляется, он уже только у меня три лабораторных работы пропустил, как потом будет мне все сдавать, не знаю. Если еще пару недель не появится, значит точно, решил бросить или академический отпуск взять. Если конечно у него причина уважительная для столь долгого пропуска окажется...
– Значит, теперь стало все по-другому... В мою бытность студентом у нас были кураторы, старосты, а теперь что, "анархия – мать порядка"?
– В нашем институте есть и кураторы и старосты, только не особо они и следят за порядком. Так, для проформы... А в группе Черникова, это тот самый студент, куратор вообще очень своеобразная, она у нас еще и профсоюзный босс, и ее поймать просто нереально. Ума не приложу, зачем она взяла на себя еще и кураторство над группой, которая практически не связана с ее кафедрой, раз у нее и так времени нет ... А старосту я просила, – Лешников, узнайте что с Черниковым. А он мне в ответ, – Что я ему, нянька? Я позвонил ему три раза, он трубку не берет, что я к нему домой топать должен?
– А эта куратор сама себе группу выбирала?
– Я не знаю... Обычно для групп любого факультета, кураторов набирают с тех кафедр, которые ближе всего к их специализации. А здесь как-то непонятно.
– Надо же... – протянул Павел, – А сама ты бы поехала узнать, что со студентом?
– Нет. Это неправильно истолкуют. Я не их куратор. Это не входит в мои обязанности. Потом, как ты это себе представляешь: молодая женщина, не имея на то никаких оснований, отправляется в гости к студенту. Бред.
– А если б ты была куратором их группы?
– Нет, тоже вряд ли... Не принято это у нас как-то. Позвонить, узнать – это да, а чтобы ехать – нет. Скорее всего, вызвала бы старосту и заставила его поехать.
– А в принципе визит куратора – это реальная вещь, например, с точки зрения студента?
– Наверное, это лучше у самих студентов спросить. Как бы они к этому отнеслись. Я говорю: среди преподавателей нет такой практики. А что тебя так случай с Черниковым заинтересовал? Тебе только это интересно?
