Текст книги "Робкое дыхание (СИ)"

Автор книги: Марина Кистяева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6.

Встреча родных проходила бурно, со слезами, охами и ахами. Аркадий распорядился, чтобы послали человека и сообщили о радостной новости Анне Илларионовне. Тем временем, Виктория смахнула последние слезы, до последнего не веря, что перед ней стоят родители. Как долго она ждала этой встречи. Как часто нуждалась в них!

– Разрешите мне представить графа Аркадия Витальевича Елистратова, сына Анны Илларионовны, – дрожащим голосом произнесла она и по-детски шмыгнула носом. – А это мои родители: Людмила Игнатьевна и Дмитрий Александрович Юрасовы.

– Неужели у Аннушки такой взрослый сын? – слегка удивилась Людмила Игнатьевна, невысокая миловидная женщина приятной полноты. – Как летит время! Вы, наверное, меня не помните! Последний раз мы навещали вас, когда вы были ещё ребенком!

Аркадий поклонился.

– Время быстротечно!

– О, тут вы правы!

– Я очень рад вас видеть! Надеюсь, вы добрались без происшествий? Вам следовало предупредить нас, мы бы выслали экипаж!

Виктория едва не съязвила по поводу встреч на вокзале, но вовремя прикусила язычок. Не хотелось омрачать столь радостное событие давними воспоминаниями! Что было, то прошло. Ей хотелось верить, что теперь они с Аркадием Витальевичем нашли общий язык, и не будут ссориться по пустякам.

Но всё это будет потом, сейчас для неё главное родители. Она смотрела на них и не могла насмотреться. Как же она по ним соскучилась. Только сейчас она осознала, что всё это время в её душе была некая пустота, которую способна заполнить только улыбка маменьки и ласковый взгляд папеньки.

– Спасибо, мы добрались без происшествий! – ответил Дмитрий Александрович, высокий худой мужчина. В последние годы его здоровье пошатнулось, и он сильно похудел. В былые времена его фигура отличалась дородной полнотой.

От Виктории не ускользнули изменения, происшедшие с родными. Ей хотелось поскорее остаться наедине с матушкой и расспросить её обо всем. У Виктории накопилось множество вопросов.

Аркадий кликнул слугу и распорядился, чтобы снова накрывали стол.

– Вы с дороги, наверное, проголодались? Думаю, не имеет смысла дожидаться приезда Анны Илларионовны, маменька, в лучшем случае прибудет через час, полутора.

Пока вновь прибывшие гости проходили в столовую, Виктория заметно нервничала, никак не могла успокоиться. Её состояние заметил Аркадий и подошёл к ней практически вплотную.

– Виктория Дмитриевна, я очень рад за вас! – произнес он хриплым голосом, а его взгляд невольно скользнул по её припухшим губам. Острые зубки постоянно кусали нижнюю губу, чем вызывали огромное желание у Аркадия прикоснуться к ним в страстном поцелуе. – И понимаю ваши чувства.

– Правда? – робко спросила Виктория и не в силах более самостоятельно стоять на ногах, прислонилась к груди Аркадия, ища у него поддержки.

Тот обнял её, прижав к себе. В наступившей тишине ему казалось, что он слышат биение их сердец. И они стучат в унисон. Тонкие пальчики Виктории цепко ухватились за лацканы сюртука Аркадия.

– Ну, ну, хватит слез! – точно малому дитю, сказал Аркадий, и провел рукой по спине девушки.

Та жалобно всхлипнула.

– Ничего не могу с собой поделать…. Слезы сами наворачиваются на глаза. Вы думаете, я хочу плакать? Ни капельки!

Аркадия позабавили наивные слова Виктории. Он двумя пальцами приподнял её лицо, и их губы оказались в опасной близости друг от друга.

У Виктории в голове промелькнула крамольная мысль, что губы Аркадия имеют форму сердца и на вкус очень мягкие. О, она прекрасно помнила их поцелуй. И сейчас желание светилось в глазах мужчины.

– Что вы задумали, Аркадий Витальевич? – дрогнувшим голосом прошептала она.

– Я хочу вас поцеловать!….

– Не смейте!

– Почему?

– Нас могут увидеть!

Она не ответила, что не желает, чтобы он к ней прикасался, и Аркадия охватило незнакомое доселе чувство счастья.

– Тогда перестаньте плакать! Меня так и подмывает смахнуть слезинки губами….

От интимного голоса графа по телу Виктории прошла дрожь, и она с немым вопросом застыла в его руках.

– Признайтесь, вы пошутили?

– Я подобными вещами не шучу.

– Тогда вам следует меня отпустить.

– Но вы сами пожелали, чтобы я вас обнял. Вы ещё не успокоились.

– Успокоилась.

– Не будьте упрямицей, Виктория Дмитриевна! – голос Аркадия обволакивал и вызывал в душе Виктории неясные отклики чего-то неведомого, но чрезвычайно захватывающего.

– Если родители увидят меня в ваших объятиях, я сгорю со стыда, – тихо призналась девушка и покраснела. Мысль о поцелуе мужчины на пару минут отвлекла её от нахлынувших переживаний.

– Я найду, что им сказать.

– Лучше не стоит!

Голос Виктории окреп, да и по щекам более не струились слезы. У Аркадия не оставалось выбора, как только её отпустить. Но как не хотелось этого делать!

И Виктория, стоило Аркадию разомкнуть руки, тотчас же почувствовала пустоту вокруг себя. Она с недоверием посмотрела на мужчину, и подумала, что ей стоит держаться подальше от красавца графа. Его прикосновения становятся более частыми, и к своему стыду, она стала замечать, что они ей очень нравятся. В его объятиях она чувствовала себя защищенной. Более того, когда он её обнимал, в её груди зарождался жар, и она смутно догадывалась, к чему он может привести.

Юрасовых-старших разместили в том же крыле, что и Викторию. Ей очень хотелось побеседовать с маменькой, но она понимала, что родители преодолели немалый путь, устали с дороги, им требовался отдых, да и время было позднее.

Утром Виктория поднялась ни свет, ни заря. Она умылась, оделась и спустилась в гостиную. В доме стояла тишина, большинство жильцов ещё наслаждались теплом мягких постелей. Она попросила, чтобы ей приготовили чай с малиновым вареньем, и удобно расположилась на софе с утренними газетами.

– Не ожидал вас встретить в столь ранний час, – мужской голос вывел её из задумчивости, и Виктория от неожиданности вздрогнула.

В комнату в темно-синем шлафроке входил Аркадий. Его лицо хранило следы недавнего сна, волосы были слегка растрепаны.

– Доброе утро, Аркадий Витальевич. Вы тоже поднялись сегодня рано!

– Вышел за газетами, но смотрю, вы опередили меня.

Виктория задорно улыбнулась.

– Мне стало скучно в комнате, и я решила себя чем-то занять. Первое, что увидела – были газеты. Но я готова с вами поделиться.

– Премного благодарен.

Аркадий опустился в кресло напротив, и изучающее посмотрел на девушку. Той сразу же стало не по себе от столь пристального взгляда.

– Что-то не так? Почему вы на меня смотрите, граф?

– Я подумал, что приятно, проснувшись рано утром, увидеть в своем доме красивую молодую девушку.

– Благодарю, – смутившись, прошептала Виктории, но про себя отметила, что слова Аркадия ей приятны. – Частенько дома, на каникулах, если позволяла погода, я по утрам гуляла.

– А что же сегодня вам мешает погулять, например, по заснеженному саду? Мне, кажется, на улице стоит легкий морозец, а, в остальном, погода замечательная.

Девушка улыбнулась.

– Какой вы недогадливый! – шутливо пожурила она графа. – Я не хочу пропустить, когда проснутся родители. Вы не представляете, как мне хочется с ними побеседовать!

– Отчего же, я вас хорошо понимаю, – не спеша проговорил Аркадий и закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь в кресле. – В детстве мне тоже хотелось как можно чаще общаться с маменькой. Мне она казалась невероятно красивой, и, порой, будучи ещё ребенком, я затаивался около двери или окна, но так, чтобы оставаться невидимым, и любовался ей, пока она меня не замечала. Думаю, матушке нравилось моё обожание, и в те редкие минуты она была лаской и заботливой.

Впервые Аркадий рассказывал кому-то о своих детских переживаниях. Почему-то он был уверен, что Виктория сможет его понять. И не ошибся.

– В этом мы похожи, – негромко призналась Виктория и отложила в сторону газеты. – Для меня до сих пор родители остаются полнейшей загадкой. В детстве мне тоже не хватало их внимания, а потом они и вовсе стали путешествовать, не беря меня с собой в поездки.

Вот это было для Аркадия полной неожиданностью.

– А кто же занимался вашим воспитанием?

– В те годы были живы родители батюшки, вот у них я и проводила основную часть времени. Вернее, правильнее будет сказать, жила.

Аркадию не составило большого труда представить маленькую красивую девочку с грустными глазами. Он был уверен, что Виктория в детские годы часто грустила и мало общалась со сверстницами.

– Родителей, надо думать, видели редко?

– Да. Поначалу они путешествовали максимум по полгода, и в Москве проводили три-четыре месяца, а потом…, – Виктория пожала плечами, чтобы скрыть душившую её детскую обиду, которая нахлынула на неё с неожиданной силой. – Потом их путешествия медленно превратились в образ жизни. У нас теперь имеется квартира в Париже, родители приобрели её, чтобы не создавать лишние хлопоты с гостиницами и съемными квартирами.

– Париж – прекрасный город!

– Я там не была.

– Но, право, почему?! – воскликнул Аркадий, чувствуя, как в нем зарождается гнев. Что же получалось? Юрасовы жили в своё удовольствие, не заботясь о собственном ребенке! А он ещё упрекал в черствости графиню Елистратову. – Почему они ни разу не взяли вас с собой? Виктория Дмитриевна, вы говорите удивительные вещи!

– Иногда я об этом задумывалась, но не находила ответа. Родителям виднее, раз они посчитали таким образом.

– И вы их не осуждаете?

– Помилуйте, за что? – Виктория удивленно вскинула брови к верху, хотя чувствовала, что стоит прекращать разговор на эту тему. В груди защемило, и слезы находились где-то рядом. Она не хотела снова расплакаться при Аркадии.

Тот в задумчивости посмотрел на девушку. Её отношению к людям, и к родителям в частности, можно было позавидовать. На протяжении всей жизни ею пренебрегали, а она этого не желает признавать, мало того, ей удалось сохранить светлое чувство к родителям. Стоит только вспомнить, как она вчера обрадовалась их приезду, и всё станет понятно без лишних слов.

О себе подобное Аркадий сказать не мог.

– В большинстве случаев, если родители много времени проводят за пределами России, то они берут детей с собой. Виктория Дмитриевна, скажите, вы бы смогли оставить своего ребенка на долгий срок и уехать заграницу, зная, что не увидите его возможно, год, а то и два?

Виктория мысленно поблагодарила прислугу, которая принесла чай с вареньем, это дало ей небольшую передышку. Она знала, что во многих домах господа не считали нужным прерывать разговор при слугах, но она придерживалась иного мнения.

– Я никогда не осуждала родителей и не собираюсь делать этого впредь, не имею такого права, – уверенно сказала она. – На ваш вопрос, Аркадий Витальевич, я отвечу, что нет, не смогла бы. Все люди разные, и у каждого имеются свои слабости.

Единственная слабость семьи Юрасовых заключалась в том, что они любили себя больше, чем собственного ребенка. Естественно, ни о чем подобном Аркадий вслух говорить не стал. Он понимал, что подобным высказыванием не просто обидит Викторию, а нанесет ей глубокую рану. А причинить боль девушке он не стремился.

– А к моим слабостям вы тоже будете относиться со снисхождением? – с усмешкой спросил Аркадий, меняя тему разговора.

– Что вы имеете в виду? – Виктория порадовалась, что они заговорили о другом.

– Я подозреваю, что вы до сих пор серчаете на меня за моё опоздание на вокзал, когда я должен был вас встретить!

– Ах, вот вы о чем! Да, в тот день вы поступили некрасиво!

– А если я признаюсь, что вообще не намеревался ехать на вокзал?

На лице Виктории отразилось искреннее недоумение.

– С чего такая откровенность, Аркадий Витальевич? Я несколько смущена.

– В тот день я посоветовал матушке подыскать другого человека, чтобы он встретил вас.

– Но…. Но что же заставило вас передумать и поехать самому?

– Я подумал, что матушка забудет перепоручить это дело кому-то другому, – жестко произнес Аркадий, после чего поднялся, взял несколько газет и отправился к себе в комнату.

Некоторое время Виктория сидела, не шелохнувшись, а потом тихо ахнула, точно открыла для себя что-то новое.

Гости и хозяева дома собрались вместе ближе к обеду. Анна Илларионовна была счастлива видеть давнюю подругу после стольких лет разлуки. После обеда женщины договорились проехаться по магазинам, Людмила Игнатьевна желала обновить гардероб.

– Голубушка моя, думаю, тебе следует поехать с нами, – Людмила Игнатьевна взяла дочь за руки и ласково улыбнулась.

У Виктории на мгновение перестало биться сердце, а потом она радостно воскликнула:

– Конечно, маменька!

Никогда ещё Виктория не получала столько положительных эмоций от похода по магазинам. Она и припомнить не могла, когда они с матушкой в последний раз заказывали что-то вместе. Людмила Игнатьевна побывала у портнихи и договорилась о пошиве новых нарядов для себя и дочери.

– На балу у Аннушки ты будешь самой красивой! – заметила госпожа Юрасова, когда они возвращались домой. Надо же, как летит время! Она и не заметила, как её дочь выросла и превратилась во взрослую девушку.

– Вы так считаете, маменька?

– Даже не сомневайся!

– А как долго мы пробудем в Петербурге? – Виктория, наконец-то, отважилась задать вопрос, который её крайне интересовал.

– Виктория, разве об этом сейчас можно думать? Я в Петербурге не была тысячу лет! Мы обязательно должны насладится жизнью в столице!

У Виктории в голове промелькнула мысль, что она не вполне понимает матушку.

– Разве вы не желаете поскорее попасть домой, в Москву?

– Помилуй, дорогая, конечно, нет! Более того, я скажу тебе честно, я не люблю Москву.

– Но это же ваш родной город!

– Ну, и что? Если я в нем родилась, то это не обязывает меня его любить! Другое дело, Париж! Или Вена! А ещё лучше Флоренция! Вот по этим городам я тоскую по-настоящему, и готова в них возвращаться снова и снова!

Виктория замолчала, не зная, что сказать далее. Ей не понравились слова матушки. В отличие от неё она искренне любила Москву.

– К тому же, я не думаю, что мы долго задержимся в России, – тем временем продолжала Людмила Игнатьевна.

От удивления Виктория подпрыгнула в экипаже.

– Как?….

– У Дмитрия Александровича, как ты сама знаешь, слабое здоровье, и ему следует жить на водах. Вот в Баден-Баден мы и намерены отправиться ближе к Новому году.

Всё это было сказано таким обыденным тоном, что Виктории с трудом удалось сдержаться. Ей невольно вспомнились слова Аркадия. Неужели родители на самом деле её не любят?! Нет, такого не может быть! Но почему тогда они снова бросают её? И главное, маменька даже словом не обмолвилась, что они берут Викторию с собой!

На девушку нашёл своеобразный ступор. Она не знала о чем думать, как вести себя дальше. С Анной Илларионовной мамушка беседовала свободно, а у дочери не поинтересовалась даже, как обстоят её дела. Хорошее настроение улетучилось в одночасье.

Глава 7.

Вечером произошло событие, наделавшее много шума в особняке Елистратовых.

В библиотеке Людмила Игнатьевна упала в обморок. Анна Илларионовна тотчас распорядилась послать за доктором, но обошлось, Людмила Игнатьевна быстро пришла в себя.

– На меня напали! – были её первые слова.

Аркадий, находившийся в комнату, хмуро сдвинул брови.

– Что вы имеете в виду, Людмила Игнатьевна?

– Аркадий, обожди! Как ты, дорогая? Как себя чувствуешь? Выпей воды, – Анна Илларионовна заботливо поднесла к губам подруги бокал с водой.

– Спасибо, мне лучше. Но Аркадий Витальевич совершенно прав! Боже, Дмитрий, я так испугалась! – Людмила Игнатьевна протянула руки, и супруг подошёл к софе, присел на краешек и обнял её.

– Но теперь всё хорошо, ты в безопасности, – Дмитрий Александрович постарался подбодрить жену. Он не на шутку встревожился. Вот они и приехали в Россию! Среди бела дня в дом уважаемых господ проникает злоумышленник! А если бы его Людмилу ранили или что похуже? – Я возмущен до предела! Подумать только, в ваш дом, Аркадий Витальевич, проник вор!

– То, что вор – ещё не выяснено, – задумчиво сказал Аркадий и отошел к окну.

Виктория стояла в стороне, не зная, что и думать. Когда ей сообщили, что на маменьку напали, Викторию охватил ужас. Как же так… Кто мог желать плохого Людмиле Игнатьевне?

– Я вас прошу, расскажите, что вы видели, – тем временем продолжил Аркадий.

Графиня Елистратова хотела одернуть сына, мол, сейчас не время для расспросов, но потом передумала. Анна Илларионовна и предположить не могла, что к ним в дом проникнет посторонний. Ей казалось, что такое происходит только с темными личностями. Надо обязательно проверить, не пропало ли что из ценных вещей!

Людмила Игнатьевна с шумом вздохнула и начала рассказывать:

– Я проходила мимо библиотеки, когда мне послышался неясный шум. Сначала я подумала, что мне показалось, но потом шум повторился. В тот момент я решила, что кто-то из вас находится в библиотеке. Помнишь, Дмитрий ты говорил, что хочешь взять что-нибудь почитать? Я была столь невнимательна, что попросту не обратила внимания на то, что в библиотеке не были зажжены свечи! Я приоткрыла дверь и…, – Людмила Игнатьевна сделала театральную паузу, наслаждаясь всеобщим вниманием. Она уже вполне отправилась от случившего, но не спешила об этом всех уведомлять. – И тут я увидела, как мелькнула тень!

Она остановилась, и медленно посмотрела на собравшихся.

– Продолжайте, прошу, – сухо заметил Аркадий. Он не любил, когда сознательно вокруг себя создавали шумиху. Хотя поведение госпожи Юрасовой было вполне объяснимо. Как уже успел заметить Аркадий, она относилась к числу тех людей, кто старательно превращал свою жизнь в вечный спектакль, праздник. Они требовали постоянного внимания, для них вся жизнь была одной игрой.

– Мне бы надо было сразу уйти, или кликнуть кого из слуг, но я застыла на месте, тело отказывалось мне повиноваться! – для большего эффекта Людмила Игнатьевна приглушила голос. – А потом я почувствовала кого-то сзади…. Я не успела среагировать, как меня накрыла темнота. Негодяй ударил меня по голове.

– И вы его не видели? Вам ничего не удалось рассмотреть? Как он, например, выглядел?

Людмила Игнатьевна нахмурила брови,

– Аркадий Витальевич, а вы правы…. Сейчас я припоминаю, что когда входила в библиотеку, и он метнулся к шкафам, у меня в голове промелькнула мысль, что для тучного человека, он двигается очень быстро.

– Он был высоким?

– Не думаю…. Скорее коренастым.

На лице Аркадия невозможно было прочитать никаких чувств. Он повернулся к собравшимся спиной и сложил руки на груди.

Виктория подошла ближе к матушке и негромко сказала:

– Вы нас очень напугали. Вам следует хорошенько отдохнуть и обязательно показаться доктору. Если удар был столь сильным, что вы потеряли сознание, я беспокоюсь о возможных осложнениях.

– Голубушка моя, не стоит…. Всё обошлось….

– Маменька, я настаиваю!

– Да, к тому же, доктор скоро будет! – громко проговорила Анна Илларионовна и обратилась к сыну: – Аркадий, я считаю, что нам следует выставить охрану вокруг дома.

Молодой граф кивнул.

– Я займусь этим.

Он покинул комнату, но в скором времени услышал, как его окликнули.

– Аркадий Витальевич, подождите!

Это была Виктория.

Аркадий отметил необычайную бледность девушки, нападение на матушку отразилось и на ней.

– Да? Вы что-то хотели?

– Поговорить с вами.

– Виктория Дмитриевна, давайте чуть позже.

– Нет, сейчас, – девушка была полна решительности довести дело до конца.

Аркадий остановился и подождал её.

– Что именно вы желаете обсудить?

– Мы будем разговаривать здесь? В коридоре?

– А вас что-то смущает?

– Да. Давайте пройдем в библиотеку. Мне бы хотелось там осмотреться.

Аркадий подумывал об аналогичном, но в его планы присутствие Виктории не входило.

Она заметила его колебания и более категоричнее проговорила:

– Я настаиваю.

– Хорошо, пойдемте.

Пока они шли до библиотеки, то оба молчали, каждый погруженный в свои мысли. Первой не выдержала Виктория:

– Аркадий Витальевич, признайтесь, вы считаете, что на мою маменьку напали сознательно?

Граф не стал лукавить.

– Нет.

– Я так и думала! Не мог злоумышленник знать, что именно она в такое-то время будет проходить мимо библиотеки! К тому же, в основном там проводите время вы…, – Виктория не договорила, осеклась, и её глаза стали невероятно большими.

Аркадий цинично усмехнулся, заметив реакцию девушки.

– Не стоит делать скоропостижных выводов, – посоветовал он.

Библиотека была ярко освещена, прислуга зажгла канделябры. Когда нашли бесчувственную Людмилу Игнатьевну, Аркадий строжайше наказал, чтобы ничего не трогали.

На широком дубовом столе царствовал беспорядок. Многие бумаги попросту валялись разбросанными на полу, кожаные папки были раскрыты, ящики стола выдвинуты.

Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что злоумышленник, проникнувший в дом, что-то искал. И его явно не интересовали драгоценности, потому что ни тяжелая золотая подставка, ни часы с бриллиантами не были тронуты.

– Господи…, – невольно вырвалось у Виктории, когда она полностью осмотрела беспорядок. – С какой целью могли учинить подобное? Что тут искали?

– Хороший вопрос.

Казалось, Аркадий был предельно спокоен. Он подошел к столу и принялся поднимать документы. Его движения были точны и несуетливы. Зато у Виктории сердце едва не выпрыгивало из груди.

Она крепко зажмурила глаза, но тотчас же их распахнула. В её голове раз за разом стал прокручиваться недавний разговор с поручиком Алексеем Болотовым….

Разве он не просил принести ему какие-то документы? Разве он не настаивал на этом с поразительным упорством? И вот теперь, пожалуйста, проникновение…

– Нет, я не верю….

– О чем вы, Виктория Дмитриевна?

Девушка не заметила, как произнесла мысль вслух, и теперь в замешательстве смотрела на Аркадия.

– У вас, наверное, имеются недруги…

– А у кого из мужчин их нет? В наше неспокойное время враги заводятся, куда чаще друзей. Почему вы об этом спросили?

Виктория молчала, лишь смотрела на него, боясь пошелохнуться. Она отчетливо понимала, что происходит нечто плохое, и если она сейчас же не получит ответы на интересующие её вопросы, её душа не успокоится. Аркадий тоже заметил странное поведение Виктории. Сначала он решил, что оно вызвано нападением на госпожу Юрасову, но теперь у него зародились сомнения.

– У меня такое чувство, что вас что-то тревожит, Виктория Дмитриевна, но вы боитесь в этом сознаться, – медленно произнес он, тщательно подбирая слова, и приблизился к девушке. Теперь их разделяло ничтожное расстояние.

Девушка нерешительно кивнула.

– Да, тут вы правы.

– И вы не желаете мне об этом сообщать?

Больше Виктория молчать не могла, её переполняли сомнения, и она с чувством произнесла:

– Аркадий Витальевич, я вас совсем не знаю! Что вы за человек, чем занимаетесь, что вас интересует и привлекает в жизни! Для меня вы полная загадка! И согласитесь, наше первое знакомство оставляло желать лучшего!

– Допустим, – лаконично бросил граф.

– Когда я спрашивала вас, почему вы оставили службу, вы мне тоже ничего не ответили! А ещё…. А ещё…, – все слова разом покинули голову Виктории, и она путалась в мыслях. – А ещё я не знаю, могу ли вам доверять!

– Это уже становится интересно!

– Мне нужен честный разговор!

Казалось, ещё мгновение, и от отчаяния Виктория расплачется. Но она собралась с силами, её руки сжались в кулаки, и она смело посмотрела в глаза графа.

Тот ответил не сразу. Не смотря на хорошее освещение, Виктории так и не удалось прочитать по его лицу, о чем он думает.

Аркадий сделал ещё пару шагов и теперь стоял очень близко к девушке. У той перехватило дыхание, она впервые явственно почувствовала, насколько мужественным и красивым был граф Елистратов. Пресвятая Дева Мария, о чем она думает в такую минуту? Но сейчас ей чувства были обострены до предела, и происходящее виделось в ином свете!

– Не подходите ко мне близко, отойдите! – потребовала она, и её кулачки уперлись в грудь Аркадия.

Одна бровь мужчины вопрошающе поднялась к верху.

– Вы дрожите!

– Это нервы!

– Могу ли я предложить вам нюхательную соль или успокоительное средство?

– Аркадий, перестаньте!

Впервые Виктория назвала его просто по имени, и ему это понравилось. Единственное, что его не устраивало – интонация.

– Я вышел в отставку, потому что Его Императорское Высочество предложил мне службу при дворе!

Его слова прозвучали, как раскат грома среди ясного неба. Виктория растерялась, весь её пыл и нарастающее раздражение исчезли мгновенно. От удивления она не сразу нашлась, и её ротик забавно приоткрылся.

– Цесаревич позвал вас на службу?

– Да! Я вижу, вас это удивляет.

– Если честно, то да….

Аркадий улыбнулся и взял Викторию за руки.

– У вас холодные ладошки, это не хорошо, – почти ласково произнес он и потянул девушку на себя. Она не заметила, как оказалась в его объятиях. Отталкивать его не было ни сил, ни желания.

Она прикрыла глаза. Было невероятно уютно в крепком кольце мужских рук. Разом все тревоги оставили Викторию, и она почувствовала, как напряжение отпускает её.

– Почему вы раньше об этом никогда не говорили? – шепотом поинтересовалась она.

Аркадий с наслаждением вдохнул запах волос Виктории, и крепче прижал её к себе.

– Я не люблю об этом говорить.

– Вам не нравится ваша служба?

Мужчина криво улыбнулся.

– Поверьте, Виктория, если бы не нравилась, я бы не стал её выполнять.

– Вы меня окончательно запутали. И в чем же заключается ваша служба при дворе?

– Я хороший стратег, и покончим с этим. Более вам знать не положено. Виктория, я прошу, не воспринимайте мои слова, как оскорбление или недоверие к вам. Просто зачастую мои дела имеют секретное значение.

На сей раз Виктория не усомнилась в правдивости слов графа. Её пальчики осторожно расположились на груди Аркадия.

– Вы окружены тайной, Аркадий Витальевич…

– Снова имя-отчество? Разве друзья обращаются друг к другу по отчеству?

– А мы теперь друзья?

– Думаю, да!

Тут Аркадий покривил душой. Друзей не обнимают с такой нежной страстью, и мысли греховные от простых объятий не возникают! Но он не желал бороться с собой, как не желал размыкать рук. Напротив, его сокровенным желанием было отнести Викторию к себе в комнату и любить её до утра.

– Вас невозможно понять, Аркадий, – призналась Виктория, и сама удивилась, как легко его имя слетело с её губ. – Откровенно говоря, вы меньше всего производите впечатление служивого человека. Скорее по вам можно сказать, что вы ведёте праздную жизнь сибарита.

– Внешность, к сожалению, зачастую бывает обманчивой. Теперь, когда вы знаете, чем занимаюсь я, вы можете мне доверять? Меня не покидает ощущение, что в вашей красивой головке есть конкретные мысли по сегодняшнему происшествию.

Из груди девушки с шумом вырвался воздух, и она осторожно попыталась разомкнуть объятия, и тотчас почувствовала, как руки Аркадия напряглись.

Он не желал её отпускать, и ясно дал это понять.

– Давайте присядем, и я вам всё расскажу, – предложила Виктория.

Они прошли к дивану, и как только опустились на мягкое сиденье, руки Аркадия снова захватили в плен ладони Виктории.

И в её сознание не возникло чувство протеста.

– Мне очень трудно говорить, я чувствую себя неловко, но между тем чувство долга заставляет меня вам рассказать о том…, – начала девушка, но, не зная, как правильно сформулировать мысль, запнулась. Аркадий её не торопил, и она робко продолжила: – Помните, я вам говорила вчера, что виделась с Алексеем Болотовым?

Глаза Аркадия гневно сверкнули и прищурились. Он чувствовал, что встреча с поручиком не приведет ни к чему хорошему. Интуиция его не подвела.

– Прекрасно помню. А ещё я помню, как вы обрадовались, когда мы столкнулись с ним на набережной, и очень настойчиво приглашали в гости.

Виктории не понравились слова Аркадия, и она не ласково на него посмотрела.

– Я ещё раз повторюсь, мы вместе росли, и были очень дружны!

– Я могу сделать предположение, что встреча с господином Болотовым не пришлась вам по душе?

Виктория снова заколебалась.

– Да. Алеша…Он…. Я не узнала его! Знаете, у меня возникло странное чувство! Вроде бы передо мной сидел хорошо мне знакомый молодой человек, а с другой стороны…. Он говорил очень странные вещи, которые смутили меня!

– Что именно? Надеюсь, он не угрожал вам?

– Угрожать? Нет, что вы! И с какой стати? Я не буду пересказывать весь наш разговор, да и ни к чему это, скажу лишь одно. Алексей просил принести ему ваши документы, какие точно, я не знаю!

Последнее предложение Виктория выпалила на одном дыхании, опасаясь, что смалодушничает и промолчит.

Внешне Аркадий остался абсолютно спокойным, но внутри него всколыхнулась ярость. Он презирал мужчин, которые ради своей цели и выгоды готовы были использовать женщин! Нет, конечно, женщины бывали разные, на его веку тоже встречались отчаянные авантюристки. Но Виктория к их числу не относилась.

– Вы отказались, – ледяным тоном проговорил Аркадий. Он не спрашивал, он утверждал.

– Конечно! Это же…. Это же смахивало на воровство! Я до сих пор не могу прийти в себя! Как Алексей мог подумать, что я совершу такую подлость? Да как он сам мог подумать такое! Я не ожидала….

– Н-да, интересно получается! – Аркадий поднялся с дивана и направился к шкафу, где стоял графин с вином. Он налил немного в бокал и выпил.

Виктория внимательно следила за его действиями. Сейчас она не сомневалась, что поступила правильно.

– Когда маменька стала описывать человека, который напал на неё, я, грешница, подумала, что им мог оказаться Алексей! Но Алеша высокий и тучным его назвать нельзя! – по мере того, как она говорила, её голос звучал менее уверенно. – Я правильно рассуждаю, Аркадий…?

Она хотела добавить в конце отчество, но в последний момент передумала.

Аркадий видел, что девушка ждет от него подтверждения. Ей, несмотря на нелегкое детство, ещё не приходилось разочаровываться в людях и сталкиваться с предательством, её душа по-прежнему оставалась чистой и наивной. И Аркадий мысленно пожелал, чтобы Виктория оставалась такой, как можно дольше! В своей непосредственности она была столь прекрасна!

– Несомненно, даже не мучайтесь более! И вы абсолютно правильно сделали, что рассказали мне о вашем разговоре с поручиком Болотовым, – сухо сказал Аркадий.

– Я так больше не могу! – воскликнула Виктория и тоже поднялась. – Вы должны мне рассказать, что произошло между вами и Алексеем Никитовичем! Я сойду с ума, если сейчас же не узнаю! С вашей стороны будет жестоко умолчать и на сей раз!

Порывистые слова вызвали у Аркадия улыбку.

– Это история не делает чести ни мне, ни поручику Болотову. Я не буду выгораживать себя, и выставлять доблестным героем. Война с горцами была и остается очень жестокой войной! Впрочем, война и не может быть другой. Болотову было поручено ответственное задание, от его выполнения зависели наши жизни. Но…. Перед этим в полку состоялась попойка, и зачинщиком выступал вам известный поручик Болотов. Горцы напали ночью, и так как половина солдат и младшие офицерские чины были пьяны, произошла не битва, а резня. Погибло много людей.