Текст книги "Маришка"

Автор книги: Марина Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

6

Мы подъехали к дому и я увидела машину Игоря, припаркованную на нашем обычном месте. Внутри все оборвалось. Нет, я еще не готова с ним разговаривать…

– Макс, спасибо за все, – быстро сказала я. – Одежду я верну через Тимура. До свидания.

Макс не смотрел на меня. Он еле заметно качнул головой и нахмурился.

Я выскользнула из машины и быстрым шагом пошла в подъезд.

Перед дверью в квартиру я достала ключи, но не успела ими воспользоваться. Дверь резко открылась и я только успела увидеть перекошенное от гнева лицо Игоря, который грубо втащил меня внутрь.

– Игорь, подожди, – попыталась я слабо сопротивляться. – Ты не так все…

Игорь, не слушая меня, с размаху ударил рукой по моему лицу. Удар был такой сильный, что я отлетела к стене и упала на пол. Левый туфель слетел с моей ноги, а узкое платье с треском разошлось по шву.

– Ты такая же потаскуха, как твоя мать, ясно?! – прорычал Игорь, надвигаясь на меня.

Он опять замахнулся и я инстинктивно закрыла голову руками. Но удара не было. Вместо этого я услышала сдавленное ругательство Игоря.

– Какого черта? – выдавил он сквозь зубы.

Я медленно опустила руки и посмотрела на своего мужа. Он все еще нависал надо мной, но ту руку, что он занес для удара, ему выкрутил за спину Макс. Игорь был весь красный, морщился от боли, но перевес был не на его стороне.

– Маша, простите, что вмешиваюсь. – Макс снова перешел на «вы» и произнес это таким обыденным голосом, будто ничего странного не происходило. – Просто подумал, что Игорь неправильно поймет ваш наряд, а будет ли вас слушать, я не знал.

– Отпусти, – прошипел Игорь Максу.

Макс отпустил руку Игоря и сказал ему:

– Маша не виновата ни в чем, поэтому на твоем месте я бы извинился перед ней.

– Что, уже метишь на мое место? – с ненавистью сказал ему Игорь, потирая руку. – Какой ты быстрый! Только Машка моя по закону и делиться своей женой я не намерен ни с тобой, ни с кем другим.

Макс ничего не ответил. Он отступил на шаг назад и оперся плечом о косяк. Всем своим видом он показывал, что не собирается оставлять меня наедине с моим разъяренным законным супругом и выгнать его будет непросто.

Я трясущейся рукой потрогала свою губу и посмотрела на пальцы. Кровь… Я медленно подняла глаза на Игоря. Не знаю, что в этот момент было у меня на лице, но Игорь, который секунду назад дышал яростью, вдруг осунулся и его взгляд стал растерянным. До него наконец дошло, что он только что натворил. Мы оба с ним знали, что есть черта, за которую нельзя переходить. Знали, где находится эта черта и откуда она взялась. И знали то, что от этой черты нет дороги назад. Рубикон в отношениях. Игорь перешел его сейчас.

– Машка, я… погорячился, – сбивчиво сказал он и сделал шаг в мою сторону. – Ты же знаешь, я все сделаю, чтобы…

– Не надо, – твердо сказала я, выставив руку вперед. – Ты уже достаточно сказал и сделал. Теперь уходи.

– Я никуда не уйду! – Он опять дернулся в мою сторону, но я вжалась спиной в стену и Игорь замер, виновато глядя на меня.

Я с ужасом почувствовала, что силы стали оставлять меня, поэтому собрала все, что осталось, и сквозь зубы процедила:

– Убирайся! Сейчас же!

Игорь поморщился и нервно взъерошил волосы.

– Сейчас Тимур приедет, я ему еще из машины позвонил, – сказал Макс. – Игорь, пойдем пока, поговорим немного. Объясню тебе кое-что.

Игорь обернулся к Максу и несколько секунд смотрел на него. Я не видела его лица, но лицо Макса было совершенно спокойно. На его губах была легкая усмешка, но глаза смотрели твердо и требовательно.

Игорь, не глядя больше на меня, взял свое пальто и вышел за Максом.

От нервного напряжения меня трясло. С трудом поднявшись с пола, я скинула куртку Макса и поплелась в зал. На столе лежал большой букет белых роз. Мне не захотелось ставить их в вазу.

Я успела переодеться и смыть кровь с подбородка, как в дверь позвонили.

Выглянув за плечо Макса, я увидела, что он пришел один.

– Игорь ушел, – опередил он мой вопрос. – Поговорите потом, когда оба успокоитесь.

Я облегченно выдохнула:

– Спасибо. Проходи в зал, можешь не разуваться.

Макс сделал несколько шагов, но остановился возле моего портрета.

– Это мой отец писал, – сказала я ему, усаживаясь на диван. – Он был художником. Этому портрету больше двадцати лет.

– Как это возможно? – удивленно спросил Макс, не отрывая взгляда от портрета. – На картине же ты такая, как сейчас. Или это не ты?

– Нет, это я. У папы была такая игра, – объяснила я подробнее. – Он писал мои портреты, изображая меня такой, какой я буду выглядеть в будущем. Папа умер, когда мне было четырнадцать лет. Видимо, он чувствовал, что никогда не увидит меня взрослой, поэтому ему нравилось фантазировать на эту тему.

– По-моему, он все угадал.

– Мне тоже так кажется, – согласилась я. – Таких портретов под названием «Маришка» существует целая серия. Она сохранилась полностью, от первой его работы и до последней, потому что отец запретил продавать картины из этой серии.

– Почему именно «Маришка»? – Макс удивленно взглянул на меня и опять стал смотреть на портрет. – Это же производное от Марины.

– По документам я Марина. Но так меня называл только папа. Мама всегда настаивала, что я Мария. Ей это имя больше нравилось. Поэтому с детства она звала меня Маруся, а отец Мариша. Я себя называла Машуша, отсюда, кстати, и Шуша взялась.

– Значит, Маришка… – задумчиво произнес Макс. – А можно еще посмотреть картины из этой серии?

– Нет, они все у мамы в Италии. Она сейчас там живет. А у меня только этот портрет и еще картина из серии «Период слонов». – Я кивнула на противоположную стену, где висела большая картина с тремя африканскими слонами. – Папа несколько лет жил в Африке и рисовал этих животных.

Макс быстро посмотрел на слонов, но они его не заинтересовали. Он продолжил разглядывать мой портрет так, будто искал в нем что-то.

– Разве ты интересуешься живописью? – спросила я у него.

– А что, не похоже? – Макс кивнул сам себе. – И правильно. Не очень интересуюсь. Живопись мне нравится только та, которую я понимаю, и которая мне кажется красивой. Этот портрет именно из таких картин. Еще мне нравятся графические картины Эшера. Правда, это своеобразное искусство, больше оно привлекает меня с математической точки зрения. Ты знаешь такого художника?

– Конечно, – улыбнулась я. – А мой отец даже знал его лично. Они познакомились, когда папа навещал своего приятеля в доме престарелых для художников в северной Голландии. Эшер тогда был старый и очень больной, но они подружились. У нас есть его картина, подаренная моему отцу с его личной подписью. Она тоже в Италии, у мамы.

– А почему все картины у мамы в Италии? Они тебе не принадлежат?

– Нет, дело не в этом. Просто мама делает выставки этих картин, а у меня бы они только пылились. Я себе оставила только эти две, потому что они особенно дороги моему сердцу.

– Интересно… – тихо произнес Макс, продолжая рассматривать картину. – Все это очень интересно… Значит, твой отец был художником, который дружил с Эшером… А ты? Почему же ты не рисуешь?

– Вообще-то я рисовала до папиной смерти. А со слонами, которых видела только на его картинах, я даже призовое место заняла в одном конкурсе. Мы тогда с папой около месяца провели в Питере у его друга и художника, Самуила Марковича Ашбеля, и это была первая и последняя выставка, в которой я участвовала.

Макс посмотрел на меня удивленно.

– Почему последняя, если ты заняла призовое место? – спросил он.

– Потому что папа считал, что мне это пока не нужно. Чтобы писать, необходимы вдохновение и умение, а обильная критика или похвала могли только навредить мне в том возрасте, что я была.

– А сколько тебе тогда было?

– Девять лет. Папа говорил, что я еще успею покорить мир, когда вырасту и решу, что мне нужно его покорять. Да я и на том конкурсе оказалась случайно. Самуил Маркович, зная о том, что мы с папой приедем к нему, сам внес мою фамилию в список конкурсантов, а когда я приехала, то заставил меня нарисовать что-то по памяти. Я обожала папиных слонов, поэтому изобразила их.

Макс опять взглянул на слонов и сел рядом со мной на диван. Несколько секунд он разглядывал меня, сравнивая с тем, что увидел на портрете, а потом спросил:

– У тебя лед есть? Надо бы к губе приложить.

– Да, в холодильнике.

Макс вышел из комнаты, а вернулся с кубиком льда в руке.

В этот момент зазвонил мой мобильный телефон, поэтому я взяла из рук Макса лед и, держа его у губы, сняла трубку.

– Яна, здравствуй, – со вздохом сказала я и покосилась на Макса.

Он поднял брови и недовольно покачал головой.

– Ты куда вчера делась, подруга? – весело спросила Яна. – Ребята говорят, что тебя увели мужики какие-то. С тобой все в порядке?

– Да, все нормально.

– Муж вернулся?

– Нет, не совсем, – уклончиво ответила я. – Он… опять ушел.

– Ну и пусть катится. Одна ты не останешься! Вчера, между прочим, тобой такой мужик симпатичный заинтересовался, что даже я позавидовала. Да и Алик с ребятами от тебя просто без ума были!

– А вот в этом ты права, – усмехнулась я. – Не много надо ума, чтобы подмешать мне наркотиков в коктейль.

Яну мои слова нисколько не удивили.

– Да просто ты зажата была, а тебе бесплатно удовольствие доставили и помогли расслабиться как следует, – услышала я в ответ. – Ладно, заноси мне платье, тогда и поговорим. Твое пальто у меня. Обменяемся заодно.

– Я порвала твое платье, – сухо сказала я. – Так что пальто можешь оставить себе в качестве компенсации.

Я отключила трубку и бросила ее на стол. Следом полетел остаток кусочка льда.

– Как меня только угораздило связаться с этой Яной? – пробормотала я и плюхнулась на диван.

Макс взял со стола мой кусочек льда и протянул его мне. Я вздохнула и снова приложила лед к губе. Она больно пульсировала и, видимо, распухала.

В дверь настойчиво позвонили. Макс ушел открывать и вернулся с Тимуром.

Тимка присел на корточки передо мной и внимательно посмотрел на мою подбитую губу:

– Больно?

– Только не вздумай сейчас жалеть меня, – предупредила я его вместо ответа. – А то я окончательно расклеюсь.

Тимур тяжело вздохнул и сел рядом со мной.

– Мне кажется, или ты злишься на меня? – спросил он, нахмурив брови.

– Есть немного, – честно призналась. – Ты ведь знал про Игоря, да?

Тимур молча погладил меня по голове.

– Знаешь, кто она? – спросила я, но он опять не ответил.

Тимкины шея и скулы покраснели, но взгляда он не отвел.

– Ладно, расслабься, – махнула я рукой и откинулась на спинку дивана. – Я понимаю, что Игорь твой друг, а слушать сейчас про вашу мужскую солидарность и полигамность мне будет скучно и не интересно.

Тимур еще немного помолчал, а потом сказал:

– Маша, я никогда не говорил, что не ценю нашу с тобой дружбу. Заметь, что я сейчас рядом с тобой, выслушиваю твои незаслуженные упреки, а не с Игорем пью пиво.

Я кивнула, глядя в потолок. Да, Тимка прав. Он не пьет сейчас пиво с Игорем. Но он ведь и не хочет говорить мне всей правды. Поэтому, если учесть тот факт, что для Тимура жизненно важно слиться с «МЭЛД», а Макс, от которого зависит это слияние, волей случая оказался на моей стороне в нашем с Игорем конфликте, то выбор Тимура становится довольно предсказуемым.

– Знаешь, – задумчиво проговорила я, – когда Игорь говорил мне, что готов убить меня из-за ревности, я думала, что он преувеличивает. Интересно, если бы Макс не остановил его, он бы доказал это сегодня на деле?

– Никто тебя не убьет, – мрачно произнес Тимур. – Я думаю, что он уже очень сожалеет о том, что сделал.

– Да я все понимаю, Тимур. Он пришел мириться, даже растительности прикупил. – Я кивнула на цветы на столе. – А я, гляди-ка, не сижу преданно у окна в ожидании возвращения блудного мужа и не рыдаю в голос. Было от чего завестись! – Я раздраженно мотнула головой и потрогала губу, которая отозвалась острой болью на мое резкое движение.

– Не нравится мне твое состояние, Шуша, – покачал головой Тимур и достал свой мобильный телефон. – Давай-ка я вызову тебе Таню…

Я положила руку на его телефон и уверенно сказала:

– Не надо Таню вызывать. Если она увидит сейчас меня в таком состоянии, то сразу позвонит Медведю. Мишка приедет и ему будет плевать на причины, от которых завелся Игорь. Ты же знаешь, что, как хирург-травматолог, он умеет ломать человеку кости так же профессионально, как и собирать их. Ты хочешь, чтобы он приехал?

Тимур убрал телефон назад в карман. Он, как и я, отлично знал крутой нрав моего друга, с которым спорить не только бесполезно, но и опасно для жизни.

– Вот именно, – кивнула я. – Таня сегодня работает во вторую смену, так что я успею отдохнуть, привести себя в порядок, замазать губу тональным кремом и вечером сходить к ней в больницу. Потом на ночь приму снотворное и утром буду свежее майской розы.

Я даже попыталась улыбнуться, но из-за губы получилось только немного скривиться. Тимур покачал головой и вопросительно посмотрел на Макса.

– Как думаете, можно ее тут одну оставлять?

– Думаю, что она вполне может справиться. И ей действительно нужно отдохнуть, – ответил тот.

– Обожаю чувствовать себя вещью, про которую говорят в третьем лице, – с раздражением в голосе сказала я.

– У тебя хоть снотворное есть, вещь ты моя в третьем лице? – рассмеялся Тимка.

– Без малейшего понятия. Но Таня в любом случае снабдит меня лекарствами, даже не сомневайся.

– Ладно, отдыхай. А утром я хочу лично убедиться в твоем волшебном превращении в майскую розу. Ясно? И не дай бог еще раз тебе оставить свой телефон дома или не отвечать на звонки. Сразу позвоню Медведю и пожалуюсь на тебя!

7

Больница, где работала Таня, была от моего дома в трех автобусных остановках. Погода была дождливая и промозглая, но я решила прогуляться пешком. Дожди я не люблю, но настроение было таким, что хотелось ходить, слушая монотонное постукивание капель по зонту и думать о том, как жить дальше. План был хороший, но его пришлось отложить, потому что моя прогулка неожиданно оборвалась, не успев даже начаться.

Подходя к пешеходному переходу, я услышала, как в сумке зазвенел телефон. Посмотрев предварительно на дорогу и не увидев поблизости машин, я смело стала переходить улицу, шаря рукой по сумке в поисках телефона.

Внезапно я услышала визг тормозов рядом с собой. Обзор мне загораживал раскрытый зонт, который я держала как раз с той стороны, с которой послышались эти звуки. Я не успела выглянуть из-под него, а только инстинктивно отскочила в сторону. Но, кажется, было поздно. Удар был несильный, но все же свалил меня с ног. Со всего размаху я упала, ударившись о землю локтем и головой. Пару секунд я лежала на боку, чувствуя, как мелкие капли дождя стекают по моему лицу, затекая за воротник куртки. В голове стоял шум, от которого было не понятно, больно я ударилась или нет.

Перед глазами возникло перепуганное мужское лицо.

– Девушка, простите, это я на вас наехал, – извиняясь, говорил мне молодой человек, помогая подняться. – Вы как?

Я села и потрогала затылок. О, вот теперь действительно больно. Я застонала и попробовала встать.

Покореженный зонт лежал под бампером большого серого джипа, а моя сумка валялась в метре от меня. Из нее продолжали доноситься телефонные трели.

– Да что такое делается? – закричала какая-то бабка. – Людей среди бела дня сбивают!

«Как будто есть разница, в какое время суток нужно сбивать людей», – промелькнуло машинально у меня в голове.

– Накупили права и давят людей на переходах! Вызывайте ГАИ срочно, – рявкнул пожилой мужчина.

Я осмотрелась и поняла, что люди начинают собираться вокруг меня и ополчаться против водителя.

– Со мной все в порядке, – неуверенно сказала я, поднимаясь на ноги и держась за подставленную руку сбившего меня мужчины. – Не надо никакого ГАИ, пожалуйста.

По лицам людей я поняла, что моя фраза их разочаровала. Они были недовольны быстрым окончанием представления и жаждали кровавого продолжения.

– Я вас прошу, давайте поедем в больницу, – предложил мне мужчина, подталкивая к своей машине.

– Девушка, вы в больнице обязательно скажите, что это было ДТП, – посоветовала мне какая-то женщина из толпы. – Вам страховка положена, а водителя обязательно накажут и прав лишат.

Я забралась на сиденье, потрогала свой локоть и покрутила рукой. Нормально, перелома нет. Да что же за день-то сегодня?! Все вокруг будто сговорились обязательно покалечить меня!

– Куда вас везти? – спросил мужчина, отъезжая от места аварии. – Я в вашем городе мало что знаю, я здесь в командировке. А у вас тут столько улиц с односторонним движением, что без карты не проедешь, – Он покосился на мой локоть, который я тихонько массировала. – Дождь стеной, а я по сторонам смотрел, искал 12-й дом. И тут вы как из-под земли выросли.

– Я не росла в земле, – уверенно сказала я. – 12-й дом на той стороне улицы, а больница прямо по курсу.

– Меня Юрий зовут, – представился он. – А вас?

– Маша.

– А может, я вас дождусь и напою чаем в кафе? Смою, так сказать, чаем с себя вину.

Я отрицательно покачала головой:

– Не надо вам ничего смывать. Я, вообще-то сама шла в больницу, так что, будем считать, что вы меня просто подвезли. Заявлять на вас я не собираюсь, не волнуйтесь.

Он помолчал немного, иногда бросая на меня косые взгляды, а потом осторожно сказал:

– Ну, вы мне хоть свой номер телефона оставите?

Я рассмеялась, но в голове что-то дернуло и я, скривившись от боли, схватилась за затылок.

– Юрий, вы не находите, что у вас несколько странный способ знакомиться с девушками?

Юрий тоже рассмеялся. Видно то, что у меня не пропало чувство юмора, окончательно убедило его в том, что со мной все в порядке.

Я внимательно на него посмотрела. Что-то знакомое мелькнуло у меня в голове, но мне не удалось понять, что именно. Я стала рассматривать его лицо, пытаясь вспомнить, где я могла его видеть. Острый нос, густые брови, сдвинутые домиком, серые невыразительные глаза и очень мужественный, выдвинутый вперед подбородок с глубокой ямкой посередине. Я порылась в памяти – нет, не похоже, что я его когда-то видела, но почему-то навязчивое чувство не оставило меня.

– А сколько вам лет, Маша? Ой! – Он хлопнул себя пальцами по губам. – Такое же нельзя спрашивать у девушек.

– Двадцать шесть, – ответила я. – И, опережая события, скажу: я замужем.

– Ясно, – вздохнул Юрий и с сожалением посмотрел на меня. – А чем в жизни занимаетесь?

– Да ничем особенным. Работаю бухгалтером и, как хобби, фотоделом.

– О, как кстати! – воскликнул он. – Мне по работе нужно будет кое-что сфотографировать, могу я к вам обратиться, если что? Я заплачу столько, сколько скажете.

– В принципе можете, – пожала я плечами. – Почему бы и нет?

– Тогда давайте ваш номер телефона. Видите – это судьба…

Таня меня встретила в своем кабинете, завешанном плакатами с невыговариваемыми названиями болезней и предложенных к ним лекарств.

– Марина, ты что, упала?! – воскликнула она, когда я появилась перед ней в мокрой, грязной куртке и всклоченными волосами.

Таня была одной из немногих моих друзей, которые называли меня так, как папа, – Мариной. Ее связь с нашей семьей была результатом сложных хитросплетений судьбы. Когда-то, лет двадцать назад, она училась в мединституте на одном курсе с Медведем, и у них было несколько бурных, но непродолжительных романов. И Мишка и Таня были родом из Крыма, их родители были хорошо знакомы между собой и дружили с моим отцом. Поэтому, когда молодые и горячие Миша с Таней то страстно встречались, то драматично расходились, все три семьи очень переживали за них. Институт, в котором они учились, находился в нашем городе, поэтому мы с папой оказались тогда в самом эпицентре событий. Наша квартира стала тем местом, где молодые примирялись после наставлений моего отца, куда прибегали спросить совета, поесть нестуденческой еды или просто отоспаться. Тогда мы и подумать не могли, что, когда пройдет много лет и в судьбе каждого из нас произойдет множество изменений, именно я, тогда всего лишь семилетний ребенок, стану связующим звеном в дружбе всех этих людей.

– Ой, да ничего страшного. – Как можно беззаботнее произнесла я, видя, как Таня напряженно всматривается в меня. – Просто под машину попала… Немножко, – испуганно добавила я, потому что Таня схватилась за сердце и побледнела.

Ну, и кто меня за язык тянул? Можно же было не говорить про аварию. Упала и упала!

– Танечка, да я в порядке! – Для пущей убедительности я подпрыгнула и отбила короткую чечетку ногами.

– Это может быть шок, – пробормотала серьезно Таня, не разделяя моего веселья. – Что-то болит?

– Да ничего не болит. Я только головой немного ударилась. И локтем.

– И губой? – напряженно уточнила Таня.

Я кивнула, а Таня только тяжело вздохнула и покачала головой.

– А ну, садись! – Она показала мне на кушетку, и в ее голосе сразу почувствовался строгий доктор, не терпящий возражений от капризных больных. – Рефлексы у тебя проверю.

Рефлексами она, конечно, не ограничилась. Пришлось пройти все круги медицинского ада, на каждом из которых мне разными способами и аппаратами проверяли голову. Наконец врачи вынесли вердикт, что сотрясения нет, а есть только ушиб, о котором свидетельствовала шишка, возникшая в области затылка.

Мы вернулись в Танин кабинет, где она решительно сделала компресс на шишке, закрепив его тугой повязкой вокруг головы. С ней мой и без того уже потрепанный образ достиг своего совершенства.

– Ну, и как я в таком виде домой пойду? – уныло спросила я, разглядывая себя в зеркале.

– Слушай, а давай, девичник у меня дома устроим? – предложила вдруг Таня. – Мой Олег все равно в командировке еще два дня будет, а так хочется немного расслабиться. У меня завтра выходной, а тебя я все равно еще на работу не отпущу. Пару дней больничных ты заслужила, Маринка. Это я тебе как врач говорю…

Пока Таня заканчивала прием, я позвонила Тимке и предупредила, что не выйду завтра на работу. Узнав причину моего отсутствия, он тут же отчитал меня за то, что я не вызвала ГАИ. Тимур считал, что покрывая мелкие дорожные нарушения, я поощряю крупную безнаказанность на дорогах. То, что со мной все в порядке и серьезно пострадал только мой зонт, для него не являлось аргументом. Когда Тимке надоело читать нравоучения, он рассказал мне, что ему все-таки удалось заинтересовать Макса в сотрудничестве. Более того, Макс согласился на основе нашей фирмы создать представительство «МЭЛД» в Украине. Правда, теперь придется под этот проект брать в банке кредит на шестьдесят тысяч американских рублей, но овчинка стоит выделки. Сашка с Андреем, узнав об этом, просто зеленеют от зависти и коммерческой ревности. Еще в разговоре выяснилось, что тогда, когда я оказалась под колесами автомобиля, мне звонил именно Тимур, чтобы узнать, пошла ли я к Тане. Конечно, он не собирался делить свою вину с водителем, наехавшим на меня во время того, как я отвлеклась на его звонок, переходя дорогу. Но в качестве компенсации предложил мне с ним и Олей поехать в какой-нибудь ресторан. Раз уж у меня неожиданно случился девичник, то ресторан Тимур назначил на следующий вечер. Он не скрывал, что они с Олей очень переживают за меня и хотят поддержать, поэтому я не стала возражать и согласилась на встречу.

Девичник затянулся до вечера следующего дня. Мы с Таней почти сутки выплескивали друг на друга то, что держать внутри не было больше сил. Я рассказала ей про Игоря и про то, что мой мир, как карточный домик, внезапно стал складываться вокруг меня, а она жаловалась мне на своего мужа, который занимает какой-то непростой пост в управлении железной дорогой и пристрастился к алкоголю. Раньше выпивать с нужными ему людьми обязывало его положение, а теперь, похоже, это переросло в пагубную привычку.