Текст книги "Валентин и Валентина"

Автор книги: Марина Галимджанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 12

Прага. Чехия

Недорогой съемный дом на окраине Праги – окруженный садом из белых роз, вот куда привез Харт Валентину. Пока такси добиралась из центра города, уже стемнело и улочки городка, украсились яркими фонарями, а по ночному небу поползли пушистые облака. Однако люди не замечали прекрасного весеннего вечера. Как школьники, что тайком сбежали от строгих родителей – они, взявшись за руки, спешили уйти в нелюдные переулки. Лент обнимал Валентину за плечо и вдыхая аромат ее волос, пытался открыть ключом непослушный замок. Она тихо смеялась над неуклюжестью своего спутника и спрашивала, что может он, перепутал адрес. Харт отрицательно качал головой и пытался справиться с дверью.

Наконец, потеряв терпение, мужчина грубо толкнул дверь и, сломав замок, открыл ее. Воровато оглядевшись, он крепко обнял Валентину:

– Я сломал дверной замок.

– Ты сломал дверной замок, – кивнула Валентина, – но думаю его можно поменять?

– Оставь его в покое, – мужчина отстранился от спутницы и потянул ее за руку дальше в помещение, – не хочу думать ни о чем кроме тебя, – в прихожей он прижал ее к стене и сбросил на пол свою куртку, потом снял куртку спутницы.

Валентина не удержалась, запустила пальцы в его волосы, поцеловала его первым. Это был далеко не тот поцелуй несколько лет назад, не робкий и не скромный. Она не стеснялась обнимать пальцами его затылок, слегка подергивая за волосы. Она не робко прикасалась губами к его губам, а наоборот кусала их, проникала языком в рот, едва задевая кончиком языка его язык. Девушка прижималась к мужчине всем телом, заставляя его кожу гореть от возбуждения. «Таять» в объятьях Валентины начал Лент. Его пальцы слегка дрожали, когда он скользил руками по тонкой ткани платья, разорвать ткань он не посмел, но снять платье ему очень хотелось.

Глубоко вдохнув и также выдохнув Лент, отстранился от Валентины:

– Нам нужно добраться на второй этаж до комнаты, – прошептал севшим голосом он, – или я…или я сделаю это с тобой тут…

– Да, – улыбнулась Валентина.

– Что – «да»? Милая, я плохо думаю, а если и думаю то, только как снять с тебя это платье. Говори прямо, – мысли путались, Харт плохо понимал, что говорит.

– Хорошо, – опять пошло улыбнулась Валентина, – я хочу тебя. Здесь.

Недолго думая она потянула завязочки платья и, расширив разрез, сняла его с себя. Девушка осталась в одном черном нижнем белье, а Харт перестал чувствовать и понимать что–либо вокруг, потому что перед ним была только его Валентина.

Слегка покусав губу, наклонив голову на бок, девушка оценивающе посмотрела на Лента, как бы раздумывая, что с ним сделать. Потом она быстро расстегнула пуговицы его рубашки и также ловко сняла майку. Потянув его за пояс джинсов, спутница Харта прижалась спиной к стене, ногами оттолкнулась от пола и запрыгнула на мужчину, обняв ногами бедра.

– Ты меня удержишь? – с вызовом в голосе спросила Валентина.

– Черт подери, детка, конечно! – если бы он захотел то удержал весь мир на своих плечах, только ради нее. Ему ничего не стоило снять с нее остатки одежды и, избавившись от своих джинс войти в нее.

Каждое движение, прикосновение, слово – все было у этой пары как одно. Валентин поймал себя на мысли, что может быть – это чувство, зовется словом «любовь». Может столько лет ему не хватало в жизни, именно этой мальчишеской глупости – вот так пошло, дико, по-мужски взять любимую женщину у стены не задумываясь, что двери дома фактически открыты. Ему нравилось слышать ее тихую просьбу, что ее спина болит от его сильных движений. Он получал удовольствие от того, что оставил пару алых полос на ее попке своими пальцами. Валентин улыбался, когда ее ногти впились в обои стены, а не в его кожу на плече. Ему нравилось нехотя отпустить ее на деревянные доски пола, а потом уставшую, раскрасневшуюся потянуть за руку наверх. С каждым шагом по лестнице целовать ее губы, лицо, шею, обнимать ее обнаженную гладкую кожу. Наконец, добравшись до долгожданной комнаты дойти до кровати, что была расположена в центре комнаты упасть на нее.

Пока Харт с Валентиной добрался до второго этажа, ему чудилось, будто прошла вечность, века, десятилетия и он вновь голоден – он хочет ее как в первый раз.

– Ложись на живот. Я голоден – я хочу тебя. – без стеснения заявил он.

– Мне уже страшно, – пошутила Валентина, – у тебя дикий взгляд…

– Сама виновата, – прошептал он, – не нужно было дразнить мой голод в прихожей.

– Голод? Это я была голодна, – девушка прошлась по комнате, показывая обнаженное тело, – и сейчас голодна, когда ты на меня так глядишь.

– Колдунья, – заявил Харт, в два шага оказавшись подле нее и схватив за волосы, поцеловал. Поцеловал, а потом отправил на кровать, перевернул на живот и вновь вошел в нее:

– В тебе есть какая особенная магия …на меня. Стоит тебе появиться, и я околдован, лесная колдунья…древняя, прекрасная, сильная…о–о, как хочу тебя…

Валентина попыталась приподняться, но он лег на нее всем телом:

– Нет…прихоти в комнате мои…

– Каждый раз…, – сминая простыни руками, тяжело дыша, прошептала Валентина, – каждый раз…ты обращаешься со мной иначе…даже в первый раз…ты был другим…мм…и сейчас другой…

Лент отстранился от нее, вышел, перевернул на спину, и, разглядывая ее лицо, спросил:

– Впервые?

– Да, – выдохнула она.

– Впервые было не в Косте, – сказал он, раздвигая ее ноги, ложась на нее, исследуя пальцами ее живот, грудь, шею, подбородок, наконец затылок:

– Первый раз был в Дачном. Да, это был я – я тот, кто присвоил тебя, когда ты была еще юна и неопытна. Да, я был первым – и думаю, кто станет последним, – он опять вошел в нее, но на этот раз резко и быстро, как тогда в тот раз:

– Ты – моя, и точка, – и Лент потерял мысль, потому что, Валентина стала извиваться под ним, в такт с ним:

– Я знаю. – ответила она, прежде чем отправиться в лабиринты оргазма.

Вот и все. Он почувствовал, что свободен от своего личного демона, что все страхи ушли и новые силы пришли к нему, когда он видел ее спокойное лицо, ее легкую улыбку, что она счастлива, что она простила его. Оставила обиды и выяснила все недосказанности, а главное – поняла его чувство к ней. Как никогда сейчас он был счастлив и верен своей спутнице, потому что впервые за долгое время Валентин мог обладать любимой женщиной и не бояться, что когда узнает правду, то никогда не простит его поступка.

Отстранившись друг от друга, придя немного в себя, мужчина и женщина улыбнулись друг другу.

– Совсем замучил меня, – призналась Валентина, натягивая на обнаженное тело простыню, – и уже рассвет. Как быстро прошло время с сексом.

– Я скучал, – ответил Лент, разглядывая кремовый потолок, – ты представить не можешь, как скучал по тебе, как хотел вернуть наше время в Косте.

– Не ты один, – кивнула Валентина, Харту не нужно было смотреть на ее лицо, чтобы понять, что она искренна с ним, – я просто очень боялась твоей реакции…, газетчики сделали из тебя … мм, даже не знаю, как сказать, что сделали, а я всего лишь приземленная женщина. Зачем мне было лезть к тебе?

– Никогда не говори так, – Лент развернулся к ней и взял двумя пальцами за подбородок, – для меня ты та, кого я ждал всю свою жизнь.

Валентина широко улыбнулась и рассмеялась:

– Кто–то говорил мне, что он всего лишь друг?

– Да, да, интересная у нас дружба вышла, – теперь засмеялся Харт.

– Только, пожалуйста, больше не делай так…, – серьезно сказала Валентина.

– Как «так»? – он понял, что она имела в виду, но ему хотелось услышать именно от нее.

– Ну, «так», – тихо сказала она.

– Что именно так – не брать тебя сзади? – ехидно спросил он.

– О, – Валентина подавила смешок, – мне эксперимент понравился…но думаю, на сегодня хватит витаминов.

– Решать мне – я в комнате хозяин, – он слегка прикусил губу и ехидно улыбнулся ей.

– Прекрати, делать еще и это, или я тебя трахну, – быстро сказала она.

– Кусать губу? – едко переспросил Харт.

– Да, – немного нервно сказала она.

– И это то, что ты мне хотела сказать? – не унимался Лент.

– Нет. – все также быстро ответила Валентина.

– Тогда – что? Что? Скажи мне – я хочу услышать, – мужчина перевернулся на бок и серьезно поглядел на нее.

Валентина подавила вздох и ровным, спокойным голосом, сказала:

– Если ты вдруг решишь оставить меня, уходи навсегда. Второго раза я не выдержу, – и, подумав, она добавила, – разве ты не видишь, что я еще люблю тебя?

– О, милая – милая, моя Валентина, – прошептал обескураженный ее словами Лент и крепко обнял ее, – я обещаю тебе, что этого никогда не случиться. Кто бы мог подумать, что ты – ты скажешь их первая…

В ответ она лишь обняла Харта и через несколько минут задремала на его плече.

Глава 13

Ницца. Франция

Ницца – «маленькая принцесса» в сердце Европейской культуры, замысловатость построек, умещающее в себе огромное количество дизайнерских идей. Белоснежные постройки пятиэтажных домов с красными крышами, узкие улочки, украшенные разными цветными витринами кафе и магазинов – яркая реклама которых поражала воображение туриста. Роскошные пальмы на тротуарах Лазурного берега омываемого синим океаном, что слегка покачивались на ветру, таким образом, приветствуя своих обитателей в сердце Франции. Даже потоки мини машин, что двигались в привычном направлении по улице Дез Англе, спешили-спешили скорее скрыться в улочках Ниццы, будто их пассажиры опаздывали на очень важную встречу с клиентами. Ниццу можно назвать городом, где всегда царила весна, потому, что когда человек попадал в «плен» города-курорта он оказывался под лучами жаркого солнца, под потоками теплого ветра и туристу хотелось снять скучный серый костюм, надеть футболку, шорты, удобные тапочки, взять в руки фотоаппарат да пройтись по песчаному берегу. Город казался другим миром по сравнению с пышностью и леностью королевских построек Лондона, где всегда царила осень, и роскошь «тяжелой» культуры Праги – Ницца это вечное лето.

В мае город начинал оживать, так как весенние праздники привлекали внимание иностранцев. Центром событий становился парк Арены, где были устроены гуляния и балы. Большой Весенний Бал в Садах Симье – это сказка, сошедшая со страниц книг и пьес. Мужчины надевали черные костюмы, завязывали кремовые галстуки на шее и надевали на руки белоснежные перчатки, а женщины украшали себя пышными платьями «старых времен», привлекая внимание яркостью макияжа и обнаженными плечами. Именно в конце мая Ницца превращалась в гигантский город праздник, который «жужжа» разговорами про будущие события на балу, за которыми последуют события кинофестивалей мирового кино. Знаменитости со всего мира посетят городок у Лазурного берега, чтобы запечатлеть себя перед вспышками фотокамер журналистов. Будут заключены крупные сделки, будут взлеты и падения, обиды и недосказанности, сплетни, пиар, шик, блеск, слезы радости и много других эмоций в дорогих отелях за дубовыми дверями подальше от любопытных поклонников и не менее любознательной прессы. Тысячи туристов выйдут на улочки, чтобы в который раз удивиться, как прекрасна Франция весной. Они умиляться, красочным краскам вечерней Ниццы и великолепию фейерверка над их головами.

Пока Ницца готовилась к будущим праздникам белая машина Валентина и Валентины неслась по Майсьере, свернула на Марежаль Жольф и остановилась у отеля «BRICE». Двухэтажное здание, окруженное зеленой лужайкой и аккуратно убранными деревцами – здание периода ренессанса удивительно вписалось в окружающее его современные здания. Мужчина рядом с Валентиной казался ей таким же неземным, как и обстановка, что окружала ее теперь. Еще день назад он мирно спал на ее плече, курил на балконе, играл на скрипке и шутил с сыном. Сейчас этот человек в клетчатой рубашке, с небрежно взъерошенными волосами и морщинкой между бровей был вновь другим для понимания Валентины. Девушка не знала как теперь вести себя с ним. Она решила, что лучше помолчать пока они добирались до отеля, где остановились Лиза и Миша.

– Молчишь, – первым заговорил Лент.

– Мм? – она передала сок ребенку и вопросительно посмотрела на своего спутника.

– Когда ты молчишь – ты что-то решаешь в своих мыслях. Насколько знаю, я тебя Валентина ничего хорошего от тебя не жди, – Лент посигналил подрезавшей их машине.

– Давай, поговорим в номере? – предложила женщина.

– Почему не тут? – вопросом на вопрос спросил мужчина.

– Не хочу в дороге, – устало сказала Валентина.

– Я вижу, что тебя что–то тревожит. Мне не нравиться, когда ты себя так ведешь. Ты не слушаешь меня. – он остановил машину возле главного входа в отель.

– То есть я не слушаю? – удивилась Валентина.

– Мам, Лент спросил тебя, что ты будешь делать вечером. Три раза, – подсказал сын.

– Упс, – Валентина начала краснеть, – я…

– Ты последнее время очень много думаешь и решаешь. Предлагаю обсудить планы на будущее? В номере. Ты права, сейчас не будет времени. – и он вышел из авто, помог выбраться сыну. Валентина поплелась следом.

К ним навстречу вышла Лиза.

– Долго ты…ого! – запнулась на полуслове подруга, – Валентин и Валентина – привет!

– Привет, Лиза, – Харт тепло пожал руку брюнетке, – почти четыре года я не видел тебя. Ты говорят замужем и сейчас в свадебном путешествии? Ничего если мы присоседимся к вам с Мишей?

– Да, я теперь замужняя девушка, – смутилась Лиза, – конечно, присоединяйтесь к нам! Можно вопрос? – краснея, сказала Лиза.

– О, да, – кивнул Лент и приобнял Валентину за плечо, которая взяла на руки сына.

– Вам обоим, – уточнила девушка.

– Конечно, – улыбнулась Валентина, она последние 48 часов много улыбалась.

– Вы вместе? – тихо спросила подруга, а потом быстро добавила, – вы, конечно, можете не отвечать на этот вопрос. Это очень личное, и …мне просто важно знать, так как я болела за вашу команду. Неважно, что было у вас в прошлом, но есть моменты, в которые я верю и всегда верила.

– Лиза, всегда говорит прямо, – кивнула Валентина и вопросительно посмотрела на Лента, – мы встретились в Праге, и решили провести каникулы вместе.

– Да, Лиза – мы вместе, – странно ухмыльнулся Лент и не менее загадочно поглядел на свою спутницу, – давайте пройдем в номер. Мы с дороги устали, а потом поговорим. Окей?

– Хорошо, – согласилась Валентина, – сын устал и почти спит…

– Он уже уснул, – Лиза забрала с рук Валентины мальчика, – и давайте, мне малыша – я соскучилась, хоть немного повожусь с ним. – и Лиза незаметно подмигнула Ленту.

– Спасибо тебе, – улыбнулся Лент и потянул Валентину за руку.

Когда пара прошла в номер, Валентина скрестила руки и, сощурив глаза, спросила:

– Так рассказывай. Мне ваши странные взгляды с Лизой не нравятся, что–то вы задумали?

– Пришло время поговорить, – Харт был невозмутим.

– Да, – она бросила сумку на пол, а сама уселась в кресло, – говори, я слушаю?

– Для начала, – негромко заговорил Лент, – у тебя был очень расстроенный вид по дороге в отель. Что произошло, скажи мне? Я больше не хочу недосказанности между нами. Никогда, моя Валентина.

– Зачем мы прилетели в Ниццу, перед самым открытием кинофестиваля? – выдохнула Валентина, – В сетях говорят, что ты будешь присутствовать там…

– Да, буду, – опять по его голосу ничего нельзя было понять. Харт хорошо умел скрывать эмоции.

– Просто я думала… – и Валентина замолчала.

– Говори, – быстро сказал Лент.

– Я думала, что мы в Ницце, как туристы. Я думала, что ты не по работе тут, и я хотела провести с тобой больше времени, – пожала плечами она, – я не стремлюсь в твой мир. Мне не нужен Валентин Харт, мне нужен Лент – мой Лент, которого я обожаю и ценю не за то, что он тут со мной. Одновременно вы оба дороги мне, но все же…я сомневаюсь… Понимаешь? Я хочу быть с тобой, но я боюсь всей этой глянцевой публики. Я простая, приземленная, обычная. И я понятия не имею, как вести себя со всеми этими сложными людьми. Выдержу ли я? Не стану ли «пустой куклой» испорченной от времени богемной публикой?

– Ты хочешь сказать, что я испорчен? – хмуриться Лент.

– Нет, ты это ты. Ты не потерял себя. Ты остался человеком, а это важно для меня. – Валентина закончила говорить и покраснела.

– Ты боишься моего мира, – устало сказал Лент и подошел к окну, – мне жаль…слышать такое от тебя.

– Да, я боюсь твоего мира, – тихо сказала Валентина, – и что–то мне подсказывает, что мы прилетели в Ниццу не затем, чтобы провести время наедине. Что–то говорит мне, что ты хочешь ввести меня на Большой Весенний Бал в Садах Симье…чтобы мы…чтоб мир узнал о нас.

– Да, ты права, милая, – Харт достал скрипку и положил ее на плечо, – потому что я хочу, чтобы ты – ты моя любовь разделила со мной все. Мою славу, мои недостатки, мой тяжелый характер, тихие домашние вечера – мы должны пройти все это вместе. Я устал, понимаешь – я устал быть один. Валентина, ты должна сделать выбор. Завтра я жду тебя в Садах Семье. Ты в списках…решать тебе. Все. Я все сказал.

И грустная мелодия скрипки заиграла под смычком Харта, а Валентина поднялась с кресла и вышла вон из номера. Она ничего не сказала ему, потому не знала, что ответить.

Эпилог

«Мой Валентин – этот дневник для тебя. Прочти его и он ответит тебе лучше любых слов сказанных мной на все твои вопросы. Не суди меня строго, я всего лишь женщина, которая любит тебя. Я нашла в себе силы дописать последнюю страницу. За последние дни многое произошло, и я не знаю даже с чего начинать. Столько всего хочется тебе сказать – описать, а листок, на котором я пишу слова, так мал. Прежде всего, я хочу попросить прощение за то, что где–то и когда–то повела себя не так. Прости меня – может, стоило первой сказать – «привет», но я не захотела быть эгоисткой. Мы люди и я хотела быть, прежде всего, человеком и не нарушать твое личное пространство. Я когда–то подумала, что мне лучше отойти в сторону и не мешать тебе, жить без меня. Однако ты должен знать, что я не могу без тебя. Не могу и все – ты нужен мне. Пусть так…прости меня за эти строки, может кто–то скажет, что так неправильно, но это так и пусть нашу историю перескажут не так, как стоило, к черту все…знай, я всегда рядом. Потому что ты для меня все – солнце, небо, воздух. Пусть люди кричат, что такой любви не бывает, и она выдумана на страницах книг. А я скажу – «нет, она есть» – вот же она – она моя любовь к тебе Валентин».

Всегда твоя Валентина…

Он стоял в центре парка Симье окруженный мужчинами и женщинами в дорогих костюмах, красочных масках, охраной, журналистами. Харт стоял в центре прекрасной и великой Ниццы, и чувствовал что, то, к чему он так долго шел больше не радует его. Он чувствовал, что одинок и только холодный не весенний ветер теперь ему друг, потому холод был в его душе. Лент был на балу один. Валентина не пришла, а значит, она сказала этим «нет». Он понимал, что «разбит морально», что он устал и хочет уйти отсюда, чем дальше, тем лучше. Мужчина понимал, что ему хочется уйти – уйти, прежде всего, от тебя. Он хотел скрыться от одиночества, скуки, пустоты. Однако что–то удерживало его от этого поступка. Может то, что Лент привык доводить дело до конца, а может он все еще ждал…

Он ждал, что она подойдет к нему и улыбнется. Скажет, что все хорошо теперь она с ним – его Валентина. Увы, он стоял в центре …один. Мужчина убрал руки в карманы и, зарыв лицо маской, скрывал за ней расстроенное лицо. Он перестал замечать то, что творилось вокруг него. Он просто смотрел вперед и ничего не замечал. Не заметил, как к нему подошла женщина в белом. Не заметил, как внимательно она на него смотрела, видимо не решалась первой сказать его имя вслух.

Женщина подошла к нему и положила теплую ладонь на его широкое плечо:

– Лент.

Валентин вздрогнул, обернулся, снял маску, и широкая улыбка появилась на его лице. Перед ним стояла его Валентина.

«Моя Валентина… я никогда не писал писем, разве только несколько раз в своей жизни и то по просьбе друзей, брата, мамы. Я может, плохо пишу слова на бумаге, потому что предпочитаю смс и личный разговор. Однако тебе не ответить не могу. Ты должна знать, что прощения должна просить не ты, а я. Я тот, что когда–то повел себя не так, как стоило, но ты должна знать я делал все эти чудовищные поступки не оттого, что я хотел добиться тебя. Нет. Я любил, люблю, и буду любить тебя всегда. Ты для меня, всегда будешь единственной. Сколько бы женщин и романов не было у меня – ты одна. Пусть ты мне твердишь, что ты олицетворение приземленных женщин и не можешь понять, что я увидел в тебе. А я увидел для меня свет – свет не холодных звезд, а мое солнце и только для меня. Да, пусть говорят, что такой любви не бывает…пусть твердят. Ты для меня моя любовь, мой свет, мое солнце, которое согреет только меня».

Только твой Валентин.

конец.