Текст книги "Прошу прощения... и тортик (СИ)"
Автор книги: Марина Дианова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Кирилл светился от восторга. Что не говори, но ему было приятно. Конечно, какой еще подарок можно ожидать от кондитера, но, казалось, он действительно поражен. Мне льстила такая реакция.
Чуть позже, когда каждый желающий сфотографировался с тортом, его отнесли в кухню, где оставшийся в одиночестве повар помог нарезать шедевр кондитерского искусства на порционных кусочки, после чего я со спокойной душей направилась на выход.
Задерживаться не имело больше смысла, однако, едва я дошла до ворот, меня поймали за руку и притянули к телу.
– Сбегаешь? – прошептал Беркутов мне на ушко, продолжая удерживать спиной к себе.
В миг все те баррикады, что я выстраивала в своем воображении, рухнули. Был лишь он и я, дрожащая в его руках.
– Пусти, – постаралась говорить строго, но, откровенно говоря, получилось паршиво, потому что из моего рта вырвался ни то вздох, ни то всхлип, ни то стон.
– Зачем? Тебе же понравилось то, что ты увидела? – спросил он, мягко прикусывая мою шею.
– Леш, – простонала я, когда его руки начали задирать мое платье и мягко проходиться по оголённой коже.
– Ну же, Алена, скажи хоть раз правду, – сказал он. – Ты мстишь мне? До сих пор?
Для меня эти слова подействовали хуже, чем оплеуха, хуже, чем брызги воды, хуже, чем удар под дых.
Оказывается, он особо и не держал, поэтому я высвободилась из его захвата без каких-либо проблем.
Он смотрел слегка насмешливо, но в тоже время настороженно, будто опасаясь, что я брошусь на него с кулаками.
– Пойми, наконец, Беркутов, – сказала я, тщательно следя за интонацией. – Весь мир не крутится вокруг тебя. Я не мстила, потому что мстить не за что. Прошло десять лет… а ты видимо так и не смог смириться с тем, что тебя бросили. Повзрослей, —сказала я глядя ему в глаза. – Я оставила в прошлом то, что произошло в нашем городе. Я оставила в прошлом тебя. Мне нет никакого дела, кого ты трахаешь, или собираешься трахать, – говорила, а сама не особо верила в свои слова. Ни плевать, ни все равно… Больно, но он никогда об этом не узнает.
– Правда? – сказал он, чуть приподнимая бровь. – Ну и отлично, – он сделал шаг назад, но не успела я выпустить облегченный вздох, как он преодолел разделяющее нас расстояние и удерживая одной рукой мои руки, а другой мою голову, впился в губы поцелуем. Я, после неудачной попытки ударить или отстраниться, не отдавая себе отчета – иначе не могу просто объяснить произошедшее – ответила. Почувствовав мою капитуляцию, он отпустил руки, сжимая талию как в тисках. Наверно это меня отрезвило, поэтому я отскочила как от прокажённого, с ненавистью глядя на ухмыляющегося мужчину.
Не сказав ни слова, я покинула его общество, чтобы дома, за закрытыми дверями, вновь и вновь прокручивать этот момент в памяти.
11.
С той памятной вечеринки прошла целая неделя. Всю неделю, я как самый отъявленный трудоголик, просидела в кухне, оставляя гостей нашей небольшой кофейни на Олю, которая с удовольствием взяла на себя эту почетную миссию.
Конечно, прятаться от всех было не выходом, но видеть никого не хотелось. Хотелось спрятаться в своем маленьком мирке, подальше от всех: от Роговых, от Беркутова, от Камиллы. К тому же, у меня был большой заказ – пятьдесят килограмм белого великолепия. Огромный торт, предназначенный для свадьбы кого-то из местного бомонда, должен был состоять из десяти! десяти ярусов, правда настоящими были всего семь, но это не умоляло его величие. Невеста, настоявшая на трех фальшивых ярусах, хотела произвести впечатление на всю округу. Ну что сказать, сейчас глядя на свои труды, я хочу сказать, что ее задумка определенно удастся.
Конечно, приготовление такого шедевра занимало колоссальную часть времени и требовало просто титанических усилий, но глядя сейчас на результат трудов своих, могу сказать с уверенностью, оно того стоило. Торт был волшебный, и если изначально я скептически отнеслась к полностью белому торту и белым украшениям, но торт превзошел все ожидания: украшенный лишь съедобными пионами и гортензиями, торт смотрелся как отожествление нежности и невинности.
Водитель, работающий у меня на доставке, скептически смотрел на торт, который был примерно на одном с ним уровне, и удрученно чесал затылок, обдумывая, как доставить это великолепие заказчику.
– И чего ей не сделать пару не таких высоких тортов? – с сомнением протянула Ольга, присоединяясь к нашей компании.
– Или четыре? – поддакнул водитель, который, видимо, с трудом в принципе представлял, как мы дотащим это великолепие до автомобиля, а самое главное – как мы его повезем.
Служба грузовой доставки с удивлением приняла заказ, но обещали быть в назначенный срок. Грузчики, теперь уже из службы перевозок, как и мы ранее смотрели на великолепный торт и, используя ну совсем нецензурную речь, решали, как грузить это…
Но к назначенному времени мы били у отеля Лидии, где молодые решили отпраздновать свой праздник. Если не брать в расчет трудности, которые возникли у нас при переносе торта на кухню, а после с установкой его на шаткую конструкцию, которую выделили нам для торжественного вывоза торта молодоженам, то все шло как по маслу. В смысле торт не упал, стол не развалился, грузчики, обещавшие скинуть это чудо кондитерского творения в ближайшую канаву, свое слово не сдержали. В общем все было прекрасно, до тех пор, пока я не выглянула в зал.
В кухне началась вакханалия, повар гонял официантов, ругался на каждого присутствующего и вообще перестал напоминать милого пухляша, коим он был в начале вечере, поэтому, боясь попасть под горячую руку, я вышла в зал, сливаясь со стенкой, желая переждать бурю на удобном диванчике, а Ольга осталась наблюдать за тортом.
Зал, украшенный в лучших традициях свадебных гуляний, в смысле огромным числом шариков, драпировок и цветов, был прекрасен, однако, я сразу увидело того, кто мог одним присутствием испортить мне весь день. Беркутов рассекал по залу вместе со своей Камиллой, придерживая под локоток. Здесь же были и Роговы, собственной персоной. Они, в отличие от Миньона и его подружки, демонстрировали полное отсутствие интереса друг к другу, демонстративно воротя носики и лично мне это показалось странным. Те немногие гости, что осчастливили неделю назад своим присутствием Рогова, тоже были на праздники. Конечно, прибрежный городишко не чета столице, где на каждой новой гулянке будут разные люди. Здесь количество элиты объективно меньше, чем в той же столице, к тому же все не раз и не два уже переспали друг с другом.
Я сидела на диванчике и наслаждалась спокойствием. Неугомонный ведущий бегал между молодыми и гостями, желая разрядить обстановку, но горячие блюда уже были съедены, а до десерта еще было далеко, поэтому гости предпочли общаться между собой.
Взгляд упал на молодых. Она – вся в белом, такая нежная, такая невинная, смотрела на своего новоиспеченного супруга с восхищением. Он – в сером костюме, выглядел представительно и возможно даже чуть-чуть сурово, если бы не взгляды которыми он одаривал свою жену. Там было все – и нежность, и любовь, и желание, и страсть.
На миг, на один короткий миг, мой взгляд упал на Беркутова и на миг, на один короткий миг я представила нас вместе. Сердце заныло за грудиной, от чего я непроизвольно потерла то место, не решаясь сделать вдох.
Я не искала взглядом Беркутова, но он появлялся то тут, то там, со своей Камиллой. Я могла сколько угодно зубоскалить, но смотрелись вместе они замечательно. Он – высокий, красивый, светловолосый, с широкими плечами, и она – маленькая, темненькая, хрупкая. Казалось, что одним своим объятием он может спрятать Камиллу от всех ненастий. Когда-то и я чувствовала себя в его руках маленькой девочкой, а он закрывал от всех бед.
Глупая, глупая, глупая память. Почему я вспоминаю его руки на своих плечах, а не глупый спор? Почему я воскрешаю в памяти наши дни и ночи, а не глумливый смех после того, как он «распечатал» меня? Почему я помню чай, который он принес среди ночи, шоколадку, которую он вручил на экзамен и поцелуи.
– Можно? – Беркутов нависал надо мной, взглядом указывая на место рядом со мной.
– А где Камилла? – первое, о чем спросила я, после того как Леша сел рядом.
– Ушла в номер. Она устала.
Я выдавила улыбку, продолжая осматривать зал просто для того, чтобы отвести взгляд.
Леша не начинал разговор, он, как и я, осматривал территорию взглядом.
А о чем нам разговаривать? Ей богу, не вести же пустой треп о погоде или общих знакомых, хотя я, не спорю, с удовольствием бы узнала, как дела у ребят из его старой компании, как Олег, с которым мы потеряли связь после моего отъезда, как Андрей… хотя нет, про Андрея мне не хотелось знать ничего.
Я смотрела выступление приглашенной труппы, вытворявших на свободном пространстве импровизированной сцены невероятные вещи. Танцы, акробатические номера, игра с гостями. Они и правда были хороши.
– Ого, – я махнула рукой в сторону выступавших, один из которых ловко жонглировал восьмью бутылками и делал это так непринужденно, что я засмотрелась.
– Твою мать, Алена, – воскликнул Беркутов, резко вскакивая с диванчика. По идеально белой рубашке расползалось отвратительное красное пятно от вина, которого он держал в руках. – Все, меня это достало. Я терпел твои выкрутасы, но это перебор. Пошли, – он резко дернул меня на себя.
– Ку-куда? – заикаясь спросила я, пока он тащил меня к выходу из зала.
– Будешь исправлять свою оплошность.
Он выволок меня из зала и повел в сторону туалета. Мужского. И резко затолкнул в тесное нутро.
Замок щелкнул, запирая меня с разъяренным мужчиной, который начал неторопливо расстегиваться.
– На, – он скинул с себя рубашку, оставаясь голым по пояс. – Стирай.
– Стирать? Здесь? – я скептически осмотрела маленькую раковину и рядом стоящий унитаз.
– Да, – рыкнул он. – Алена, меня достали твои выходки. То соль в кофе…
– Я не специально, – попыталась вклиниться я, но мужчина бросил на меня скептический взгляд.
– То пожарная сигнализация, – все заводился он, а я втягивала голову, – А это… Я должен был присутствовать свадьбе своего друга, а теперь, стою с тобой в туалете и жду, когда ты соизволишь взять рубашку и постирать.
– Но я не специально, – я протянула руку для того, чтобы подхватить рубашку, но мой взгляд все возвращался к поджарому животу и идеальным грудным мышцам. Непроизвольно облизнула губы и в этот момент атмосфера в тесном пространстве изменилась.
Я подняла глаза к его лицу, но наткнулась на потемневший взгляд.
– Алееенка, – протянул он, притягивая меня к себе и впиваясь в губы поцелуем.
Фейерверк, салют, взрыв, атомная бомба… взрыв невиданной силы разорвался внутри меня. Я как изголодавшийся путник прильнула теснее к голому телу, с удовольствием проводя руками по спине. В ответ он зарычал и прижал меня плотнее, а после подхватил под попку и усадил на тумбу с удобством устраиваясь между моих разведенных ног.
Мир шатался и вибрировал, и единственным спасением был мужчина, держащий меня за талию, не давая возможности пошевелится. Мой якорь. Мое спасение.
Тихий стон вырвавшийся из моего горла прозвучал слишком громко в замкнутом пространстве туалета. От неожиданности, я разорвала поцелуй, с ужасом смотря на мужчину.
– Не думай ни о чем, – попросил он, притягивая меня вновь. – Моя Аленка…
Новый поцелуй был пропитан нежностью и желанием. Я отвечала со всей страстью, что копилась во мне эти годы. Боже, как я скучала…
– Леш, – разорвала поцелуй вновь, когда почувствовала его руку между ногами. – Не здесь…
Его взгляд был осоловелым, будто у наркомана под дозой, и женское самолюбие просто вопило от радости, что его доза – это я.
– Пойдем ко мне, – предложил он, упираясь лбом в мой лоб. – Пойдем.
Я только смогла кивнуть, и в ту же секунду меня подхватили на руку и понесли.
Рубашка осталась валяться в туалете, но нам было все равно. Всю дорогу до номера он покрывал мое лицо поцелуями и нежными прикосновениями, а я с удовольствием отвечала ему тем же.
Включать свет не было необходимости. Маленький ночник тускло светил над кроватью освещая нам путь. Лешка нес меня как самую большую ценность, не переставая покрывать мое лицо поцелуями.
Холод простыней под спиной несколько остудил пыл, но руки и губы, продолжающие гулять по моему телу, вновь разожгли пожар.
Поцелуи становились все более жадными. Лешка не собирался останавливаться на достигнутом. Пока его губы доводили меня до исступления, руки уверено избавляли от одежды. Прикосновение руки к голой коже живота, стало для меня откровением: я выгнулась в спине, желая вернуть ощущение чужого тепла и застонала в приоткрытый рот.
Теперь уже и я не собиралась медлить. Просунула руку между нашими телами, желая подцепить ремень, холодивший мою кожу.
– Помоги, – прошептала я, когда в очередной раз не удалось подцепить застежку. Лешка с готовностью поднялся чуть выше, к моему животу, и стал ждать, когда же я смогу расстегнуть ремень, а после скинул с себя штаны вместе с бельем. Я чувствовала некоторую несправедливость в том, что я все еще одета, но Лешка… мой милый Лешка… как и тогда, десять лет назад, не торопился наслаждаясь каждой минутой ожидания.
Фартук полетел прочь, пуговицы на рубашке оторвались под натиском мужчины, оставляя меня в простеньком лифчике белого цвета, но казалось, что этот вид завел мужчину даже больше, чем любое сексуальное белье. Он стал нетерпеливо покрывать мою грудь поцелуями, чуть прикусывая нежную кожу. Заморачиваться с расстегиванием лифа он не стал, просто отогнув край и впился поцелуем в сосок. Меня подбросило на кровати, и я застонала в голос, не желая больше сдерживается. Собственное удовольствие прошлось разрядом от кончиков пальцев до кончиков волос, заставляя выгибаться.
Поцелуи становились более распущенными. Лешка играл с сосками, а его руки аккуратно избавляли меня от юбки. Я приподняла попку, чтобы ему было проще стянуть с меня юбку вместе с трусиками, и вновь застонала, когда соприкоснулась животом в его восставшим достоинством.
Теперь мужчина перестал сдерживаться. Его руки с силой сжимали мою талию, оглаживали бедра и, как контрольный выстрел, протиснулись между нашими телами и стали доставлять мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
Хватит игр. Я хотела этого мужчину сильнее чем кого-либо в своей жизни, поэтому я резко перевернулась и оседлала его бедра. Погружение было быстрым. Я толкнулась на встречу к нему, а ко мне. Под сдвоенный вздох я упала на мощную грудь, но расслабляться мне не позволили. Он двигался быстро, мощно и нетерпеливо, будто стараясь наверстать упущенное за эти годы, при этом не переставая покрывать голенные участки моей шеи поцелуями, но вскоре эта поза надоела и он, будто я ничего не вешу, перевернул меня на спину задирая ноги.
Долго… очень долго мы сгорали в страсти, любили друг друга и это было прекрасно. На улице отгремел салют, наверняка поздравляли молодых, слышны были пьяные песни под окнами, не стихали звуки праздника, но нам было все равно. Здесь, в этом номере, мы были одни…
После того, как все закончилось, мы лежали в кровати. Лешка лениво перебирал мои волосы, а я чувствовала себя, наконец, целой. Словно именно этого не хватало те десять лет, что мы не виделись.
Десять лет… тогда, десять лет назад, он разбил мне сердце. Мне потребовались долгие годы, чтобы собрать себя заново, чтобы вновь начать что-то чувствовать. Я не смогу… я не сумею пережить это вновь. Наверное, именно эта мысль и заставила меня выбраться из уютных объятий и начать неспешно собираться.
– Ты куда? – Лешка приподнялся на локтях и смотрел на меня, вновь пожирая взглядом.
– Домой, – я подняла юбку и блузку и теперь размышляла как прикрыть брешь.
– Останься, – он протянул руку. – Ночь только начинается.
– Боюсь не смогу расплатиться, – отрезала я, обводя взглядом комнату в поисках фартука, которым можно будет прикрыться.
– Не делай этого, – угрожающе зашипел он, поднимаясь с кровати.
– Такса та же? – приподняв бровь уточнила.
– Ален, – протянул он руку, но я отшатнулась.
– Сегодня я проиграла спор. Спор с самой собой. Я клялась всем богам, что никогда больше не окажусь с тобой в одной постели. Я проиграла.
Он молчал. Смотрел на меня потемневшим, явно не от желания взглядом. А потом отвернулся. Стоял у окна и смотрел вдаль. Так будет правильнее.
Бросив еще один взгляд на мощную спину, я вышла из гостиницы.
12.
Рабочий день начался… трудно. Я с трудом смогла разлепить глаза, слипшиеся за ночь от слез. Дома, после того как захлопнула дверь, я упала на кровать и рыдала до исступления. До тех пор, пока не провалилась в тревожный сон.
Сначала я уверяла себя в том, что я поступила правильно – надо было с самого начала очертить между нами границы, после началась стадия отрицания – я должна была дать ему шанс, а когда наступит то самое смирение? Потому что пока что я не готова жить дальше.
Я поднялась с кровати, сделала крепкий кофе и выпила его, не ощущая вкуса. Долгий душ, чтобы смыть его прикосновение, царапающая мочалка, потому что он успел проникнуть глубоко под кожу, одежда, закрывающая следы вчерашней страсти.
В кафе было пусто. Наверное, Оля обиделась на меня за то, что я бросила ее один на один с десятиярусным тортом и сегодня, как в пику протеста, придет позже. Ничего я сумею с ней объясниться. Я поставила вчерашние заготовки в печь и стала замешивать тесто на новые кексы. Руки делают работу, а вот голова вновь и вновь прокручивает вчерашние события.
Я вновь позволила сделать это. Я вновь поддалась его чарам, как неделю назад, как десять лет назад... Я вновь оттолкнула его…
Звоночек колокольчика прозвучал неожиданно. Если судить по времени, то до открытия еще целый час и если это Ольга, то у меня еще полно времени объясниться. Я вышла из кухни, но замерла на месте едва увидела нежданного посетителя. Наверное, я была рада. Я была рада его видеть. Возможно, его приход что-то значит.
Леша стоял у стойки и лениво листал каталог.
– Доброе утро, – он поднял взгляд, но там был только холод и стужа.
– Доброе, – я вышла чуть вперед, не решаясь подойти ближе.
– Хочу сделать заказ. Мне нужен торт.
– Хорошо, – я подошла ближе, вставая за стойку и открывая тетрадку с заказами.
– Я хочу этот торт, – он повернул ко мне каталог. Небольшой торт, выполненный в виде приоткрытой шкатулки, был украшен съедобным жемчугом, мастикой и съедобными цветами, но самое главное было не в этом… на подушечке в шкатулке, по замыслу этого шедевра, должно было лежать кольцо. Да, помолвочный торт. Такая банальность, но, как ни странно, он пользовался успехом.
– Это торт на помолвку, – подсказала я, рассматривая картинку.
– Я знаю, – спокойно ответил он. – Я хочу, чтобы ты положила на эту подушечку, это кольцо. – Он вытащил из кармана брюк бархатную коробочку и положил передо мной.
Я смотрела на коробочку как на змею.
– Ты хочешь, чтобы я испекла тебе торт на помолвку?
– Да. Я хочу, чтобы ты испекла мне торт на помолвку. Я решил, что пора двигаться дальше.
– Куда? – все же спросила я, когда молчание стало затягиваться.
– Дальше. Просто дальше… – он пожал плечами и, как вчера, отошел к окну. – Ты испечешь его?
– Да, – выдавила я. – Я испеку торт тебе на помолвку.
– Отлично, – Леша направился в сторону выхода.
– Ты расскажешь Камилле о нас? О вчерашней ночи? – крикнула я в удающуюся спину.
Он нехотя повернулся и посмотрел на меня нечитаемым взглядом.
– Она знает.
Я задохнулась от возмущения.
– И ты собираешься двигаться дальше? Она сможет простить тебе измену.
– Мы будем считать, что у нас началась новая жизнь, – он устало растер лицо. – Она мне подходит, – неожиданно сказал он. – Она умна, хороша собой, красива… и она не разрывает мне сердце. От взгляда на нее я не теряю голову, я продолжаю мыслить трезво; после поцелуя с ней я не забываю как дышать; от ее прикосновений я не становлюсь мальчишкой и могу спокойно контролировать свою эрекцию.
– Леш… – я вышла из-за стойки и сделала шаг к нему, а он, напротив, увеличил между нами расстояние отходя в дальний угол кафе.
– Тогда, десять лет назад, когда я узнал, что ты уехала в столицу, я махнул на все рукой и рванул за тобой, – он смотрел вдаль, избегая встречаться со мной взглядом. – Я оставил все: мать, работу, друзей, ради незыблемой надежды на встречу с тобой. Знаешь, – он грустно усмехнулся, – первые два года я потратил на поиски тебя. Ты знаешь сколько в Столице институтов, в которых учат на архитектора? Всего одиннадцать ВУЗов, и я был в каждом из них, надеясь найти тебя.
– Я не поступила на архитектора, – прошептала я, чувствуя слезы на щеках.
– Я знаю, – отрезал он. – Потом я стал искать тебя среди экономистов, ведь твой папа так мечтал видеть тебя среди этой братии. Сто шестьдесят два ВУЗа. – Я молчала, не решаясь ничего сказать. – Я ждал, я искал, я звонил и представлялся стражем порядка. Но деньги стали заканчиваться, я даже ночевал на вокзале, и мне пришлось найти работу, но я не оставлял надежду найти тебя. Мое утро начиналось со звонка в деканат, а после я шел на работу, на завод. Два года я жил в таком режиме, пока не встретил Рогова и он открыл мне двери в мир и за это я ему благодарен. Не знаю, что он увидел во мне, но очень скоро я стал его правой рукой, а это подразумевает деньги, связи, пиар. Глупо, но я соглашался присутствовать на разных мероприятиях лишь в надеже на то, что однажды ты откроешь журнал и увидишь мою рожу. Вспомнишь, что было между нами и позвонишь, найдешь… Не нашла, не позвонила, – как-то горько усмехнулся он. – А потом я отпустил. Отпустил ситуацию, стал жить для себя, но ты продолжала преследовать меня в моих снах. Боги, – он отвернулся к окну. – Я думал я никогда не смогу жить нормально, но нет – время на самом деле лечит. А потом на одном мероприятии я встретил Камиллу. Она, как и многие, искала встречи с состоятельным и успешным мужчиной, который сможет содержать ее и обеспечить всем, что она пожелает. Конечно, она бы предпочла связаться с Роговым, но мы оба знаем, что он до сих пор сходит с ума по своей жене, но я тоже отказался вполне не плох. Она дает мне свое тело, ведет себя соответствующе моему статусу, а я даю ей деньги. Оба довольны.
– Ты женишься на ней только из-за того, что она дает тебе свое тело?
– Нет, глупая ты женщина, – воскликнул он. – Я женюсь на ней, потому что она мне подходит. Потому что она не ты. Я покину город, и мы больше никогда не встретимся. Я устал доказывать всем, а главное самому себе, что я достоин тебя. Ты оттолкнула меня. Трижды. Я больше не буду бегать и просить твоей милости. Хватит. Это было просто помутнение.
– Ты просил? Ты бегал? – я кинулась к нему с кулаками. – Я ждала тебя. Ждала тогда, десять лет назад, ждала сейчас… я так любил тебя, а ты? Для тебя это все была игра?
– Игра? – спросил он глухо. – Пусть будет так.
– А что, разве нет? – я чувствовала слезы на щеках, но не могла остановиться. – Когда ты спорил, это разве была не игра? Тогда, в номере, ты разве не играл? Ты ни разу не сказал мне, что любишь! – кинулась я на него с обвинением. – Мне было восемнадцать, и ты был моим смыслом жизни.
– Я как зомби ходил под твоими окнами, закидывал тебя сообщениями и звонками и даже получил под дых от твоего отца, – он как-то печально усмехнулся он, – Хотя в том состоянии… ты считаешь, что все это была игра? Все что между нами было? Алена, я любил тебя так, как не любил никого ни до, ни после.
Мы молчали и не решались продолжить разговор. Слишком откровенно, слишком больно…
– Хотя знаешь, – сказал он, глядя на дверь. – Мне не нужен торт. Ничего не нужно. Завтра я возвращаюсь в столицу, – он ушел. Без сцен, без скандалов, без истерик. Просто ушел. Оставил меня опустошенную один на один со своими мыслями.
