Текст книги "Мой ядовитый шеф (СИ)"
Автор книги: Марина Дарман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Десять… двенадцать… я сбилась со счета, предпринимая попытки. Я привыкла к тому, что всегда и отовсюду могу сбежать. Неприятный сюрприз поразил до подрагивающих рук. Паника захлестывала, подбрасывая новые и новые варианты, один ужаснее другого. То мне казалось, что я проведу всю жизнь среди воды. То, что мы потонем при попытке бегства. То, что станем похожи на горгон внешностью и характером.
– Прорвемся! – Я так увлеклась несвойственными мне переживаниями, что пропустила миг, когда проснулся Хрум.
Он лежал на боку, подперев щеку рукой, и задумчиво изучал незавершенный прокол, цветным кругляком застывший посреди комнаты.
– Как? – буркнула я, убрала заклинание и утопала в уборную.
Прохладная вода, что водится тут в переизбытке, снова сотворила чудо. Страх ушел, как будто и не было, сменившись более привычной наглостью. Я всегда ощущала себя, если не всемогущей, так хитрейшей точно. И чего расхандрилась, спрашивается?
– Без еды прорываться отказываюсь! – заявила я, вернувшись в комнату. Шмыг, сидевший на плече у приятеля, энергично кивнул, нахохлился и потопал по руке вниз.
Двуликий шмыгрик всегда безошибочно выбирал того, кого считал более кормоспособным. Мой интерес к завтраку не мог не перевесить «мужскую солидарность» с Хрумом. Беглеца я поймала в тот момент, когда он приготовился к покорению моей ноги.
– Ну нет, мелочь. Портить костюм я тебе не позволю! У меня их всего три.
Я подсадила пройдоху на плечо, и поскакала к двери, крикнув полуодетому Хруму:
– Догоняй, – и привычно помчалась не по той лестнице.
Сегодня новый день в новом городе. И пусть я пока ничего тут не знаю, это нестрашно. Задание о всемогущем скорпиусе мне тоже вначале казалось невыполнимым, но я справилась, пусть и осталась без оплаты. Здесь плата – моя жизнь. Справлюсь – буду жить, как хочу. Это ли не повод постараться?
Тьфу, опять этот Ортегас.
Ортегас
Флайт Клеона устал. Морду своего – Ортегас не видел, но догадывался, что тот выглядит не лучше. А меж тем, они не приблизились к разгадке. Вода, как вода. В меру синевато-серая, в меру усеянная водорослями. А главное, совершенно не ясно, где та загадочная точка, куда указало скрупулезно выстроенное заклинание. Ни улиц, ни перекрестков, ни захудалых, едва протоптанных, тропинок – ничего, что послужило бы ориентиром.
– Возвращаться надо. Твой флайт устал, – брови Клеона сошлись на переносице, а сам он выглядел усталым и недовольным. – Ничего мы не найдем.
– Не мог я ошибиться, – прошептал Ортегас, перебирая в уме построение хрупкой конструкции. Он не впервые разыскивал и заклинание помнил наизусть, но до этого личные предметы были крупнее, чем мелкий оттиск помады. Зачарованный же лук при ближайшем рассмотрении так фонил магией, что для поиска вовсе не годился. Сила, влитая в уникальную вещицу, надежно сбивала даже самые точные настройки.
Благоразумные флайты предпочли расслышать только первую фразу. Они переглянулись и начали разворот, но, не завершив оный, устремились в сторону, еще больше отдаляясь от берега.
– Ты чего видишь? – Ортегас вытянул шею, стараясь рассмотреть то, что засекли востроглазые существа.
– Вроде, вон та точка растет понемногу, – Клеон неопределенно махнул рукой в том направлении, куда они летели.
– Нет там ничего! – уверенно заявил Ортегас и беспокойно оглянулся назад. Флайты не всесильны, берег все дальше, а незапланированное купание – сомнительное удовольствие.
– Есть! – также непререкаемо отозвался приятель и наклонился вперед, прижимаясь к шее летучего помощника. Видимость не улучшилась, да и полет не ускорился.
– Нет! – рявкнул Ортегас, чувствуя, что разум вновь затуманивает заклятие, мешая здраво рассуждать. – Поворот! – он хлопнул флайта по шее, выслушал в ответ сердитое фырканье и осекся: – Нет! Вперед! – тот выпустил струю дыма, демонстрируя все, что думает о противоречивых указаниях, и продолжил путь, изображая, что не слышит никого и ничего.
А впереди проступили очертания замаскированного корабля. Его силуэт дрожал и сливался цветом с морем, но настойчивость флайтов, ищущих возможность отдохнуть, лучше всего подтверждало, что увиденное не бред воспаленного воображения. Невосприимчивых к колдовству существ обмануть гораздо сложнее.
– Хамелеон на борту, – процедил Клеон, хищно раздувая ноздри, – только он мог спрятать корабль.
– Вот именно, хамелеон! А мне нужен хухрик! – от разворота Ортегаса удержало только осознание того, что флайту нужен отдых.
– Так может и хухрик сыщется. Не зря же заклинание сюда указало, – приятель избегал взгляда и пристально смотрел на палубу, приближающегося корабля, что раздражало гораздо сильнее слов.
– Заклинание указало намного ближе к берегу. Корабль слишком далеко.
– Ты видишь другие варианты? – прикрикнул Клеон, отворачиваясь от корабля и впервые за долгое время глядя в глаза. – Значит, снижаемся!
Флайты неслышно опустились на палубу, дождались, пока наездники сойдут, и со звучным «бдамс» разлеглись, точно ничего странного не происходило. Скорпиусы переглянулись и разом посмотрела на длинного тощего хамелеона, который заметно сутулился. Полоски на теле он перекрасил в черный цвет, как и гребешок на голове, украшенный шипами. Вид вместо грозного получился комичным и испуганным.
По крайней мере, так показалось Ортегасу, который с любопытством изучал раскручивающуюся над головой хозяина судна воронку грязно мокрой земли, явно поднятой с океанского дна.
– Ответь на вопросы, и мы уйдем! – кратко бросил он, не призывая магию. Отбить атаку успеется, а призыв лишь раззадорит агрессивного хамелеона.
Тот ничем не показал что расслышал предложение, но швыряться воронкой не стал. Клеон и Ортегас кратко переглянулись, молчали соглашаясь друг с другом: неважно начаты переговоры. И главное не понятно почему?!
Глава 9
Валисия
С утра город напоминал растревоженный улей, но показанный в замедленной съемке. Горгоны сплошным потоком выходили из дверей и целенаправленно шли в одном направлении. Некоторые даже рискнули начать разговор, но, судя по лицам остальных, – это самые отчаянные и смелые.
Для начала я решила шибко не рушить привычный порядок. На меня и так слишком многие обратили внимание, когда я показалась не из той двери, что нужно. И теперь я сновала из одного «ручейка» в другой и нахально подслушивала разговоры. Точнее, собирала информацию о месте, которое твердо намеривалась покинуть, независимого оттого, что об этом думает хозяин странного притона из жутко похожих между собой существ.
Самое сложное – различить подводных жителей. Сейчас передо мною мелькало достаточно лиц для сравнения и я, как и прежде, не видела разницы. Тогда как в Хамервуде, на родине хамелеонов, мне понадобилось совсем немного времени, что разобраться в их особенностях и больше никогда не путать особей. А тут, крах, куда ни глянь. Что вчера, что сегодня они выглядят грубой штамповкой без индивидуальных мелочей, присущих жителям суши.
Сменив в очередной раз «ручеек», я оглянулась и столкнулась с ошалелым взглядом Хрума, что шел в паре горгонов от меня. Судя во всему, приятель столкнулся с той же проблемой, что и я. Глупо торжествовать, когда от этого зависит наше спасение, но мне приятно, что не одна я их не отличаю.
Я подстроилась под шаг подводных панцериусов. Хрум хлопнул меня по плечу и прошептал, прильнув к уху:
– Тебе тоже кажется, что мы попали в дурной спектакль?
– Нет. Мне кажется, что я попала в аквариум, населенный одной единственной гуппи, которая попала под заклинание «Удесятеренние».
– Да, но все эти десять гуппи воспринимают себя как разных. Даже знают имена друг друга.
Если горгоны и слышали наш разговор, то никак не выражали это. Все те же спокойные лица и размеренный шаг.
– Есть предположения, куда мы идем? – прогулка на пустой желудок теряет половину прелести, а все вокруг ужасающе напоминает о еде. И как это я раньше этого не заметила?
– Скоро увидим, – Хрум подмигнул с загадочным видом и кивнул на длинную очередь, в которую выстраивались местные.
Мы с приятелем переглянулись и тоже пристроились. А вдруг и нам туда надо?! Особенно порадовало, что очередь быстро продвигалась. Через капель пять мы уже входили в двери кубика, расположенного на первом этаже типового дома.
Внутри очередь продолжилась. Зато теперь хорошо было видно, что мы пришли местную столовую. Длинные узкие столы заполонили все помещение, в дальнем углу которого разместилась стойка с тарелками и подносами.
Я приободрилась и пошла быстрее, наступая впередиидущему на пятки. Он обернулся пару раз, пронзая осуждающим взглядом, которым я не прониклась. Когда я голодная, думаю только о еде. А когда при этом вижу еду, остальное замечать перестаю. До того ли.
Впередиидущий, как нарочно, сбавил темп и шел, едва волоча ноги. Хотя, почему как? Экспериментатор во мне призвал к опытам, и я жамкнула по пяткам еще раз, уже намеренно. Горгон остановился так резко, что я впечаталась в твердую спину и впервые заподозрила, что чешуя – это не одежда, а кожа.
А роль одежды исполняет тоненькая, почти невидимая, паутинка, сотканная на манер мелкоячеистой сетки. Она подчеркивает природные чешуйки, которые выражены не так явно, как у рыб, и заметны лишь при ярком свете.
Открытие намертво прирастило меня к полу, а супер-рыбы заворожили. Это же научная сенсация! Как расскажу о ней всем. Как разбогатею. И больше никогда не буду промышлять мошенничеством, потому как стану ого-го-го какой умной. Осталось выбраться!
Из радужных грез меня выдернул толчок в спину. Хруму надоело ждать, когда я «отвисну» и он потащил меня вперед к заветной еде, толкая перед собой.
– Ты видел? Ты видел? – я подпрыгивала, перетаскивая одинаковые тарелки себе на поднос. И даже не смотрела, что в них. Зачем, когда начну есть, неизбежно узнаю?! – Они живые! Они реагируют!
– Не все! – с мрачным лицом процедил Хрум и протолкнул меня дальше. – Тот, что шел передо мной, даже не обернулся.
– Эй, а заплатить? – я попыталась вернуться к стойке. Приятель перехватил меня, ловко удерживая нагруженный поднос в одной руке. Ба, да в нем погиб великий официант. Даже я так не умею!
– Давно ли ты стала платить? – ядовито фыркнул Хрум и подтолкнул меня к пустующему концу стола неподалеку.
– Я всегда плачу! – я с грохотом поставила поднос на стол и ссадила с плеча Шмыга, который уже готовился испортить мой единственный костюм. – Когда есть чем.
– Вот именно! А сейчас нам нечем платить, – Хрум скептически поковырял ложкой содержимое белой тарелки, поморщился и решительно поднес ложку ко рту.
– Нас выгонят! – предупредила я, наблюдая как Шмыг практически целиком забирается в заготовленную для него тарелку. Соседи по столу даже не моргнули. Может стычка с тем горгоном существовала только в моем воображении?!
– Угу, – промычал приятель, не прекращая жевать, – и если ты не перестанешь болтать, то останешься голодной.
Подействовало! Совесть, буркнув что-то неразборчивое, спряталась туда, где прибывала обычно, а я зачерпнула ложкой подозрительную мешанину и отправила в рот. Раз Хрум и Шмыг едят, значит, как минимум съедобно.
Это оказалась уха, немного пресноватая, зато съедобная. Особенно, когда со вчерашнего дня ничего не ел. Хрум так и вовсе считал, что я придираюсь. Неудивительно, как и все астериды, он предпочитает морепродукты всех видов. И в отличие от меня, может ими питаться каждый день. Жаль, что я не поклонник даров морю. Боюсь, если мы тут задержимся, придется вынуждено сесть на диету. Ух, и похудею!
Несмотря на безрадостные мысли, ложкой я работа исправно. Другой возможности поесть может и не быть, а я отнюдь не самоубийца. Мы торопливо доели, но тяжелая рука разозленного хозяина так и не опустилась на наш стол. Горгоны монотонно ели, относили тарелки вглубь зала и выходили, точно ничего необычного не происходило. Места тут же занимали следующие страждущие, и круговорот повторялся.
– Хрум, они же вчера следили за тем, как нас ведут. Так почему сегодня не замечают?
– Может это другие? – приятель закончил есть, вытянул объевшегося Шмыга из тарелки и усадил на согнутую руку.
– Выглядят одинаково, – я всмотрелась в лица соседей по столу: все на одно лицо. Такое ощущение, что Ириа и его мокрейшество единственные живые.
– Еще соседка. Она визжала, – отозвался Хрум, когда выслушал мои доводы.
– И тот, что шел впереди меня. Он разозлился, – я посмотрела на скептическое лицо приятеля и поправилась. – По крайней мере, отреагировал, а не остался безучастным. Идем?
Я встала из-за стола и развернулась к выходу. Приятель схватил меня за плечо, повернул лицом к раздаточному столу и посмотрел с заговорщицким видом. Шмыг, обладающий уникальным нюхом на неприятности, встрепенулся, с усилием разлепил глаза и выпустил когти.
– А где мы потом будем есть? – я шла рядом, хотя не поняла что задумал Хрум. Но, на всякий случай, внимательно рассмотрела помещение. Кроме того входа, в который зашли мы, есть еще один: точно напротив. И три больших окна, через которые при надобности тоже можно сбежать.
– Ты же не думаешь, что тут одна столовая на весь город? – приятель тоже шнырял взглядом по сторонам. – В другую сходим.
Мы подошли к стойке с той стороны, откуда обычно выходят с груженными подносами, и я, наконец, заметила то, что должна была заметить сразу. С той стороны стойка пустовала. Полные тарелки выезжали на широкой ленте. То ли тут все кристально честные, то ли деньги в подводном городе вовсе не водятся. Услуги? Время жизни? Работа?
Мы с Хрумом посмотрели друг на друга, и он перемахнул через стойку в один прыжок. Я по-простому перелезла, не претендуя на звание мега крутого хухрика. Вся сила в мозгах, ага! Что же, надеюсь столовая уцелеет: мы с Шмыгом привыкли есть хотя бы три раза в день.
Мы пошли вдоль движущейся ленты, рассудив, что эта чудо-штуковина обязана иметь начало. Выяснилось, что рядом со стойкой скрывается неприметная дверца, ведущая в подсобные помещения. Царивший тут полумрак вызывал только один вопрос: как те, кто тут работают, хоть что-то видят. А может у них глаза устроены по-другому, ведь плавают же они на океанском дне без осветителей на лбу?
Хрум оттеснил меня и пошел вперед, хотя даже в темноте видно, что помещение пусто. Ни столов, ни плит – ничего, что подтверждало бы то, что тут готовится пища. Зато в самом центре стоит странный агрегат, к которому и ведет лента. В центре загадочного приспособления своеобразной аквариум, где вместо рыб плавает уха. Тарелки из-под него выезжают уже наполненными. Зато под «аквариум» они подъезжают пустыми.
Мы бы долго так стояли и таращились, но тут Шмыг решил, что нашел личный рай, и спикировал вниз. Хрум одним точным движением поймал его у самой тарелки и поднял, держа за тонкий хвост.
– Лопнешь, – предупредил он, извивающегося зверька.
– Что ты? Он же самый голодный шмыгрик на свете. Его злая хозяйка его совсем-совсем не кормит.
– Я же не знал, что он такой обжора, – смутился приятель, перехватил Шмыга поперек туловища и предупредили: – Не трудись – не выпущу. Ты только что сожрал целую тарелку супа. Ты не можешь быть голоден.
Я пошла вперед, не вникая в нотацию. Обжористость питомца меня давно не удивляла, хотя изредка и брала оторопь при подсчете съеденного за день одним маленьким шмыгриком.
Лента с пустыми тарелками выползала из окошечка, прикрытого гибкой заслонкой. Я попробовала заглянуть в него: получила тарелкой в глаз и отпрянула. М-да, придется искать другой путь. Прощупывание стены над и под окном ничего не дало. А вот рядом ощущался явственный выступ стыка.
– А-а-а, ргуш их задери, до чего же эти рыбы любят отражатели! – где находится дверь я теперь знала, а вот сыскать ручку – непосильная задача.
Хрум оттеснил меня в сторону и теперь энергично шарил по собственному отражению. Смотрелось это странно, точно он влюбился сам в себя и никак не может налюбоваться собой.
– А почему рыбы? Я их как горгон запомнил.
– А потому что мокрые и любят влагу, – пробормотала я и уперлась рукой в еще один выступ.
Приятель странно на меня посмотрел и не стал комментировать чудеса моей логики. Вдвоем нам удалось не только определить ручку, но и разобраться в какую сторону та поворачивается. Хотя не понятно, зачем все усложнять. От особо упорных, вроде нас, не спасет, а своим – добавит лишних трудностей. Стоило открыть дверь, как запах не оставил сомнений: мы нашли загадочную кухню столовой.
Тут было светло, душно, а чадило так, точно готовить повара учатся прямо сейчас. А по результату и не скажешь, что у них трудности?!
Снулые горгоны в колпаках, натянутых на уши, даже не повернулись на звук открывшейся двери и наших шагов. А двигались они до того монотонно, точно не проснулись и спали с открытыми глазами. Ни переругиваний, ни шуточек – ничего, что присуще живым существам. Их кукольные глаза вызывали оторопь и желание исчезнуть отсюда поскорее. Жаль, это невозможно: на улице все те же неподвижные лица и застывшие взгляды.
– Зря зашли. Ничего мы так не найдем, – Хрум ежился и оглядывался по сторонам с таким насупленным видом, словно прикидывал кому первому сворачивать шею. Надеюсь, я в его списке не значусь!
– Ой! А я его знаю!
Шмыг в руках приятеля перестал вырываться и уставился на меня не верящим взглядом.
– Когда это ты успела обзавестись знакомыми? Мы же все время вместе!
Теперь Хрум приглядывался к моей шее: отчего казалось, что он подозревает меня в подмене. Вот зря он так, мой характер ни один горгон не подделает!
– А я его обварила кипятком! Видишь какой красненький!
Все горгоны отличались красноватой кожей и практически бесцветной радужкой глаз. И лишь один повар радовал миленькой киноварью, сразу притягивающей взгляд.
Хрум и Шмыг таращились на меня до того похожими взглядами, что я поняла: без пояснений не обойтись. Да и не было приятеля в той пещере. Он позже приплыл.
– Он напал на меня в подводной пещере. Первым! Я только оборонялась. Одна. Против пятерых.
Я рассказывала и поглядывала на меченного повара, чей взгляд постепенно приобретал осмысленность. Сперва он стал задумчивым, потом серьезным и наконец неприязненным. Неужели вспомнил? А мне-то казалось, не узнать меня невозможно, уж больно я от них отличаюсь. Да и как можно забыть подобное за столь короткий срок. В пещере этот горгон весьма живенько нападал и оборонялся. А тут стоит с таким видом, будто думать вообще не способен.
– Ты напала! Я оборонялся, – выдохнул он наконец с таким трудом, будто говорил через силу.
– Вот это заявочка! Больно надо было! Плавала. Никому не мешала. Напали. Схватили. Притащили. Заперли. Еще и виноватой сделали.
– Я. Не. Нападал, – отчеканил тот с мученической гримасой на лице.
Мне все больше казалось, что говорил он с трудом и через силу. Другое дело, что до этого с нами общались только Ириа и его мокрейшество – остальные молчали. Может это норма для них и не все они способны к общению?!
– Лиса, немые умеют разговаривать? – спросил Хрум, выдавая схожесть мыслей с моими. – А я заподозрил, что большинство тут немы от рождения.
Шмыг настолько заинтересовался происходящим, что прекратил борьбу за жизнь в столовой, и вскарабкался на плечо приятеля. Теперь он походил на сурового судью, что выслушивает обе стороны и выносит вердикт. Он деловито поворачивал морду к тому, кто говорит, внимательно выслушивал и отворачивался к оппоненту. Усики его непрерывно шевелились, а лапки то сжимались, то разжимались. То и гляди подсунет запись разговора и призовет к ответу за ошибки в показаниях.
Ответить я не успела: горгон укоризненно посмотрел на Хрума, впервые с нападения, проявив эмоции.
– Мы. Не. Немые! – громко произнес он и покрепче перехватил нож.
Надо же, он еще и злиться умеет. Я уж и не верила, что когда-нибудь увижу от них сильные эмоции. Тем более, что остальные продолжают работать так невозмутимо, словно нас тут нет и ничего необычного не происходит. Он один бракованный, или наоборот единственный правильный? Как бы узнать?
– Я понял, – фыркнул приятель, бросил на меня выразительный взгляд и нарочито продолжил: – Они все тут того!
– Чего того? – я старательно округлила глаза и прикинулась непонимающей.
– Сумасшедшие! – припечатал Хрум, глядя в глаза побагровевшему до черноты повару.
Тот не стал спорить. То ли понял, что переговорить нас пока не способен, то ли слишком разозлился. Он на миг опустил взгляд, внимательно изучил нож в руке и запустил им в Хрума. Приятель еще уворачивался, а противник уже нащупал на столе новый тесак.
Ой-ей, как-то не так я себе это представляла!
