Текст книги "Властитель ледяного сердца (СИ)"
Автор книги: Марина Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Шаг, ещё один, и он совсем близко, так, что она больше не может видеть его лица, а ее взгляд упирается в грудь вирга. Конечно, все, на чем могла сосредоточиться в тот момент Йолинь, были её собственный страх и ужас от всего происходящего. Единственное, чего она не могла понять, так это почему до сих пор жива. Ей и в голову не могла прийти истинная причина того, что тварь так настороженно к ней принюхивается, вместо того чтобы напасть, утоляя свой первобытный голод.
Подернутые белесой поволокой глаза настороженно изучали представшую перед ними картину. Живое или неживое? Съедобное или нет? Слышен ритмичный стук в груди, но пахнет как земля. Не выглядит тем, что он ищет с тех пор, как существует. Но стучит так, как он любит. Но сделано из грязи. Жадно потянув ноздрями воздух, пытаясь уловить знакомые нотки пищи, тварь опустилась так, что теперь ее лицо было на одном уровне с лицом принцессы. Никакой реакции, но "неживое" смотрит, пристально изучает.
Глаза в глаза, одно дыхание на двоих. Так близко, так страшно и неумолимо, что нет сил даже вскрикнуть. Кончено? Неужели вот так все будет кончено?! Она смотрела в невыразительные мертвые глаза и понимала со всей допустимой ясностью, что это конец. Что в прямом смысле слова она посмотрела смерти в глаза. Сегодня её жизнь завершится где-то в лесной чаще на задворках мира, её тело станет пищей этому существу, а все, что останется, – восстанет и так же, не ведая ни усталости, ни утоления жажды, будет бродить по северным землям в поисках… чего-то, что уже не найти никогда.
Ужас, леденящий душу неконтролируемый и неподвластный разуму, поднялся где-то в глубине души, готовый вырваться наружу, сметая все преграды на своем пути. И прежде чем Йолинь могла подавить его, пока ещё было возможно, она что было силы закричала, так и не отведя глаз.
Ему казалось, что, кроме боли, голода и жажды, в мире нет других ощущений. Он умел с ними жить. Это было нормально. Но когда "неживое-живое" закричало, пришло что-то другое. Ему захотелось бежать, так далеко, насколько хватит сил. Ему захотелось лежать и не шевелиться столько, сколько возможно, пока это не пройдет. Ему захотелось кричать и выть, и трястись, и прятаться, и не двигаться никогда! И все, что он мог, это, отпрянув, замереть на долю секунды, а после сорваться в бег.
Йолинь не сразу осознала, что его больше нет. Что тварь просто исчезла в мгновение ока, и она осталась одна в гнетущей тишине леса. Ноги её ослабели, и девушка как-то неестественно медленно осела на землю. Так, сжавшись в клубок и все ещё не веря, что жива, Йолинь заплакала. Так горько и надрывно, как не позволяла себе никогда. В этот момент она не думала ни о том, что избежала участи хуже смерти, ни о том, что будет делать дальше. Просто что-то настолько тяжелое скопилось внутри, что, не отпусти она это здесь и сейчас, уже не нашла бы в себе сил подняться.
* * *
Сказать, что дела были плохи – не сказать ничего. Всё шло наперекосяк. То, что женщина оказалась в самом сердце Проклятого леса, он определил почти сразу, но больше ничего конкретного. Все его плетения не имели должного эффекта, удавалось уловить лишь общее направление, и то лишь после того, как к стандартному поисковому заклятию приложил волосы принцессы, делая поиск более конкретным. Создавалось такое впечатление, что в момент, когда волосы оказались на гребне Йолинь, – это был один человек, а тот, кого они искали сейчас, уже несколько другой. Как такое возможно, Рик не знал, но и опрометью бросаться в неизвестность на поиски позволить себе не мог. Проклятый лес – то место, где умирают! Рик мог постоять за себя, но не за каждого в своем отряде, людей, что доверились его мастерству. Потому было принято решение сократить отряд до пяти человек, остальных отправить вместе с обозами до ближайшего селения.
– Может, она уже погибла? – несколько невнятно пробурчал Камил, один из воинов, что остались вместе с Риком.
– Нет, – кивнул тот всем присутствующим, что задавались тем же вопросом, но про себя. – Я знаю, что жива.
Они были в пути до самой ночи. Но когда с неба стали падать первые грузные капли предстоящего ливня, было решено остановиться. Рик не мог больше делать "сокращенных" коридоров, то есть открывать порталы один за одним, на пространство находящееся в поле его зрения. Это было опасно и неэффективно, поиски не давали результатов, но и сдаваться он не собирался. Сквозь заключенный ими союз он чувствовал, что принцесса жива. В какой-то степени, несмотря на всю испытываемую неприязнь к этой женщине, он чувствовал свою ответственность перед ней. Какой бы она ни была, но он дал свое согласие на брак, а значит должен отвечать за неё и не имеет больше морального права просто отвернуться и пройти мимо её беды.
На ночлег остановились почти на окраине "нормального" леса, который плавно переходил в Проклятый. Если можно так сказать, Проклятые земли были заключены в своеобразное кольцо из вполне обычного леса, древнего, давно всеми заброшенного, но пока ещё нормального. И хотя даже здесь животные и растения изменились спустя века, но все же не так катастрофически и необратимо, как внутри кольца.
– Выдвинемся в предрассветный час, – сухо сказал Рик, завершая устанавливать защитный полог.
* * *
Шаг, шаг, шаг… ноги идут, и ладно. Больше ничего не имеет значения, главное – продолжать идти.
После произошедшего нахлынула странная апатия. Стало спокойно и почти хорошо. Ушли на задний план боль, усталость, страх. Всё словно растворилось и осело где-то глубоко внутри, не тревожило больше. Иногда она спрашивала себя, почему продолжает идти? Как ни старалась, не могла понять смысла в происходящем.
"Идти, чтобы идти? Да, наверное, так", – в какой-то момент решила она для себя.
Царившая вокруг хмарь, казалось, замерла, не подвластная ни солнцу, ни сумеркам, ни ночи. Вокруг ничего не изменилось с тех самых пор, как Йолинь оказалась тут. Все такое же серое, выцветшее и безжизненное. Ни чувств, ни эмоций, ни звуков, ни движения.
Всё изменилось как раз тогда, когда Йолинь уже почти перестала осознавать происходящее с ней. Сознание медленно, но верно отключалось. Она не замечала ни изменений в окружающем пейзаже, ни тем более не следила, куда ставит ноги. Вот как раз это-то и привело в чувство. Йолинь, в очередной раз сделав шаг, и понять не успела, как нога ушла в никуда и она сама просто ухнула вниз. Оказалось, что причиной падения послужил высокий земляной холм с одной стороны и пологий склон – с другой. Вот с пологого склона она и слетела вниз, благо хоть не слишком высоко. Но приложилась все же знатно и опять спиной. Протяжно застонала, не в силах открыть глаза.
"Больше не встану", – подумала она, тем не менее повернувшись на бок и приоткрыв глаза, чтобы в следующий миг замереть и что-то замычать.
Она смотрела аккурат в полуоткрытую пасть, особенно хорошо были видны черный зев и множество внушительных белоснежных клыков. Прошла долгая тягучая секунда, вторая, третья, пасть не шевелилась. Не сразу Йолинь смогла прийти в себя, чтобы рассмотреть обладателя этой огромной вытянутой челюсти. Перед ней определенно лежал волк или нечто на него очень похожее. Некогда белоснежный мех был весь в бурых разводах, вспорото оказалось брюхо. Сами размеры животного ужасали. Должно быть, в холке он достигал бы ей груди, огромная морда, такие же лапы: мощные, некогда сильные. Сейчас же зверь лежал без движения, вывалив длинный язык, у самого входа в неприметную нору. Не сразу Йолинь заметила маленькие серые комочки, разбросанные вокруг зверя, как не сразу поняла, что все это может значить. Самка и детеныши были мертвы. Скорее всего, нечто добралось до них вопреки стараниям матери обезопасить своих детей. Йолинь опустилась на колени перед зверем, почувствовав вдруг странное родство с ним. Она тоже встретилась с тем, что была не в силах победить. Боролась, но не могла отдаться полностью схватке, потому как должна была защитить их, свои маленькие серые комочки, которые дороже всего на свете… но не смогла. А Йолинь выжила, не сделав при этом ничего.
Принцесса дрожащей рукой несмело провела по некогда белоснежной шкуре, пальцы путались в густом меху. Неужели совсем скоро и она будет вот так лежать в какой-нибудь канаве со вспоротым брюхом и вывалившимся языком? От одной мысли об этом стало жутко.
Когда ощущений коснулся чужеродный голод, Йолинь замерла. Неужели опять?! Ещё раз она этого точно не переживет! Но каково же было её удивление, когда вслед за ощущениями последовал едва внятный, приглушенный писк, доносившийся из недр норы, рядом с которой лежал зверь.
На нетвердых ногах принцесса вновь поднялась и, сама толком не понимая, что делает, решительно полезла внутрь логова. Она легко могла протиснуться внутрь перемещаясь на четвереньках. Лишь правой рукой, что совсем недавно гладила погибшее животное, пыталась ощупывать то, что было впереди, уж слишком темно было вокруг. Она как раз вытянула ладонь, когда в руку уперлось что-то мокрое и прохладное. Нос, определенно маленький носик, тщательно обнюхивал её ладонь – и столько всего произошло в этот краткий миг для самой Йолинь. Одно прикосновение к другому существу, что своими ощущениями признавало её как родную, свою. Именно в этот момент принцесса поняла совершенно точно: одна она отсюда не уйдет.
Она попыталась убрать руку, чтобы ухватить животное, но в этот самый момент по ладони заскользил влажный шершавый язычок. Когда-то Йолинь думала, что животные не способны ни на чувства, ни на что-то даже отдаленно напоминающее мысли. Как же она была слепа! Чувствуя всю ту неподдельную радость, что сейчас буквально излучал щенок погибшей волчицы, она и сама не могла сдержать эмоций. Конечно, он радовался родному запаху на её руке, пусть так. Но теперь ей ужасно хотелось, чтобы точно так же он реагировал и на неё саму. Ведь это так ценно, когда кто-то тебе по-настоящему рад, ждет и скучает. Пусть она никогда не найдет этого среди людей, неважно, зато у неё будет тот, кто всегда покажет ей свою искренность без маскарада из лживых улыбок и холодных, ничего не значащих объятий. Конечно, при условии, что она выберется живой из этого Богами забытого места. Сейчас в вымершем лесу, превратившемся за последние сутки для Йолинь в настоящую Вселенную, где нет никого и ничего живого, настоящего, она нашла искру, которая была так важна, чтобы не сбиться с пути.
– Эй Суми о (Моя Искра), – шепнула она в темноту, говоря на родном языке то, что чувствовала.
Кое-как ей удалось вытащить существо из глубокой норы, из которой, по всей видимости, выбираться ему ещё не доводилось. Слишком маленький, если сравнивать с его мамой. Размером с кошку, тощий и голодный, судя по тому, с какой силой заныло в животе у самой принцессы, стоило взять щенка в руки. Серая шерстка спуталась в невообразимый колтун. Щенок часто дышал, и стоило ему оказаться снаружи, тут же зажмурился и заскулил.
– Тэ кио, тэ кио (Все хорошо, все хорошо), – зашептала она, положив руку на маленький круглый животик.
Странный порыв нежности захватил Йолинь в этот момент. Ёще никогда в жизни она так не хотела о ком-то позаботиться, дать почувствовать защищенность в её руках. На краткий миг ей показалось, что эта невероятная, щемящая сердце нежность срывается с кончиков пальцев и перетекает к маленькому существу на её руках. Каково же было её удивление, когда она вдруг ощутила, что животное воспринимает это.
– Об этом я точно подумаю чуть позже, – негромко пробормотала она, опускаясь на колени и кладя щенка у самого выхода из норы.
Йолинь сняла жилет, что надела перед выходом из дома Рика, а следом и рубаху, после чего вновь надела его, а из рубашки наскоро соорудила своеобразную сумку, связав рукава и полы в тугой узел. Подошла к телу погибшей волчицы и провела рубашкой по густому меху, надеясь, что запах матери поможет успокоить животное…
– Нет, не животное – Суми, теперь я буду звать его так, – кивнув собственным мыслям, она продела через получившуюся сумку шею и одну руку, легко подхватила щенка, который, по всей видимости, и сам успокоился и уже мирно сопел на земле. – Неужели это из-за меня? Он почувствовал и потому уснул? – изогнув бровь, вновь заговорила она. – Неважно, сейчас совсем неважно, – отмахнулась она от собственной догадки. – Теперь мне точно нужно выбраться. Очень нужно…
И снова в путь, только теперь, когда на руках она держала чудом уцелевшего щенка, ей казалось, что она уже не имеет права на ошибку. Словно тяжесть сумки, что свешивалась через плечо, придавала сил, пробуждала доселе незнакомое чувство ответственности за чужую жизнь.
* * *
– Дальше только мертвая земля, – заговорил Саймон, подходя ближе к давно высохшим елям, что сплотились на границе ещё живого леса. – Она точно жива? – спросил он, оборачиваясь к Рику, который уже спешился с лошади. Поверить в то, что человек, тем более хрупкая девушка, могла выжить в обычном лесу севера, было уже чем-то невозможным, а если говорить о выживании в мертвых землях, то легче поверить в то, что их мир круглый!
– Да, если бы это было не так, то я бы почувствовал. Дальше придется идти пешком. Камил и Старис, вы будете ждать нас здесь, Саймон и Беррок, идете со мной.
Рик и сам с трудом верил в собственные слова. Если она до сих пор жива, то её под руку ведут сами Боги!
– Выдвинемся сейчас? – с готовностью отозвался один из братьев.
– Нет, сначала я должен определиться с направлением…
Устало потерев лоб, Рик, опустившись на корточки, положил ладони на прелую листву. Каждые несколько сот метров он делал это, ловя угасающий след принцессы, словно с каждым часом она растворялась в окружающем пространстве. След ускользал, был неточным, но объяснения у Рика этому не было. Всё, что ему оставалось, – это раз за разом пытаться отыскать его вновь, после удержать столько, сколько сможет, и опять искать.
– Надеюсь, все помнят правила перехода по мертвой земле? – на миг оторвавшись от своего занятия, спросил Рик.
Северяне коротко кивнули. Каждый из них знал, что двигаться придется быстро и тихо, никакого общения, только шаг в шаг ступать за Властителем из одного "коридора" в другой. Единственным, кто способен провести их через это место, был Рик, каждый из братьев знал это очень хорошо. Но больше всего присутствующих поражало не это, а то, каким образом маленькой слабой аирчанке удалось прожить в их лесу уже два дня? Как такое в принципе может быть?!
Спустя два часа трое северян растерянно взирали на следующую картину: на небольшой поляне, у самого своего логова, лежала мертвая тварь. Кто-то несведущий назвал бы животное волком. Огромным белоснежным, отличающимся от своих собратьев, но несомненно волком. Строго говоря, предки твари и были волками, пока в ход их развития не вмешался "эксперимент". С тех самых пор твари изменились… сильно. Полуразумные, а иногда казалось, что и поумнее самих людей, долгоживущие, не поддающиеся магическому влиянию, идеальные хищники, которых мало чем можно напугать, и уж тем более убить. Честно говоря, редко кто из обычных северян задавался вопросом изучения измененных животных. Все, чем интересовались люди, – это способами, как эффективнее всего убивать таких существ. И, если говорить до конца откровенно, все измененные были опасны в той или иной степени. Иногда слишком умные или агрессивные, иногда – сильные и кровожадные. Уже несколько веков подряд Север занимался истреблением животных, проводились рейды по зачистке тех, кто выдвигался за пределы Проклятого леса, но на место убитых приходили другие. Благо хоть родные места большинство из них покидать не спешили, иначе страшно представить, какой катастрофой в конечном счете это обернулось бы для людей.
– Самка, – скупо сказал Беррок, кивнув в сторону таких же растерзанных тел детенышей.
– И так понятно, – фыркнул Саймон. – Какого тут делала принцесса? – обратился он ни к кому конкретно.
– Лучше спроси, почему твари сдохли, а она до сих пор жива, – все же ответил брат, в то время как Рик, вновь опустившись на колени, положил руки перед собой. Беррок говорил зло, но было это скорее от непонимания происходящего, нежели от того, что он действительно злился на женщину, которую и видел-то всего два раза в жизни. Вот только их первая встреча его до сих пор будоражила по ночам.
Саймон лишь покачал головой на реплику брата. На его взгляд, Беррок порой слишком сильно давал волю воображению. После того случая, когда братьям было велено следить за принцессой, брат побаивался этой женщины, искренне полагая, что с ней что-то не так. Порой его фантазии было не остановить.
– Сейчас это меньшее, что имеет значение, – все же ответил Рик. – Нам следует поспешить, пока я ещё чувствую её и она не так далеко отсюда…
Сказав это, Рик легким жестом распахнул очередной коридор, пропуская вперед своих напарников, что шаг в шаг скользнули в указанный проход, удерживая перед собой обнаженные мечи.
* * *
– Знаешь, сейчас конечно в это сложно поверить, но у себя на родине я была первой красавицей, – совсем недавно щенок проснулся, и Йолинь к собственному удивлению обнаружила, что он прислушивается к ней. Не только к её запаху, такое ощущение, что он пытался изучать её. Когда её сознания коснулось легкое беспокойство, испытываемое животным от того, что его куда-то несут, она невольно обратилась к щенку стараясь успокоить его, и с ещё большим удивлением поняла, что он слушает её. Не то чтобы он понимал, о чем она говорит, просто вслушивался в тембр её голоса и успокаивался. С тех самых пор она говорила с ним обо всем, что только приходило на ум. – Это здесь я больше похожа на редкого урода, – посетовала она, проводя по мохнатому боку животного. – Хотя сильно подозреваю, что для окружающих и ты не лучше. Видишь, как удачно сложилось: мы нашли друг друга – два урода, – тихонько фыркнула она. – Я знаю, ты хочешь есть, – вновь ощутив приступ голода, посочувствовала Йолинь. – Я тоже, но тут совсем ничего нет, и нам нужно терпеть. Ведь когда-нибудь этот жуткий лес кончится и… ай, – вздрогнула девушка, ощутив острую боль в руке. – Ты укусил меня! – воскликнула она, но руку не отдернула, а лишь с некоторой толикой ужаса и удивления взирала, как Суми слизывает алые капли с её указательного пальца, что совсем недавно прокусил острыми, как иголочки, зубами. – Ты что это, решил питаться мной? – Но вместо этого, слизнув несколько выступивших капель, щенок широко зевнул и открыл глаза. Ярко голубые, такие ясные и чистые, они взирали на Йолинь, словно бы говоря с ней, будто бы открывая ей навстречу свою душу так, что она, не в силах отвести взор, остановилась и молчаливо взирала на существо в ответ.
Именно в этот момент Йолинь вдруг ощутила каким-то неведомым шестым чувством, что зверь, пригревшийся у неё на руках, таким образом признал её, запомнил и сделал своей. Как такое возможно и что все это значит, она совершенно не понимала, но так было, и Йолинь это знала.
А уже в следующую минуту принцессу захватил целый вихрь из чужих эмоций. Сперва пришёл голод… тот голод, от которого не спастись, а вслед за ним волна ужаса и паники, что раскрылась у неё на руках. Суми завозился, пытаясь вырваться из её рук и, поддавшись инстинктам, убежать, в то время как Йолинь неожиданно для себя подобралась и успокоилась. Она обняла его так крепко, как только могла, и сконцентрировалась на собственном чувстве, представив, что оно проникает в тело животного сквозь её руки, грудь, к которой прижимала щенка. Со всей страстностью она желала, чтобы Суми почувствовал то же внутреннее спокойствие, что и она. Казалось, прошло несколько часов, хотя на самом деле так тянулись жалкие секунды, прежде чем животное успокоилось, а спустя всего мгновение мирно засопело у неё под сердцем.
"Неужели правда из-за меня?" – мимолетно подумалось ей, но сконцентрироваться на собственном открытии времени не было. Существо приближалось к ним с пугающей скоростью. Учуяв недавно пролитую принцессой кровь, оно стремилось насытиться и добраться до своей жертвы как можно быстрее.
Она стояла одна посреди широкой серой поляны, в месте, где мертвые сосны росли друг от друга на почтительном расстоянии, в кои-то веки не мешая путникам пройти. Бежать даже не пыталась, только лишь подняла с земли толстую ветку с острым изломанным концом с одной стороны и, ухватив её наподобие кинжала, смотрела за тем, как на поляну одна за одной выходят человекоподобные твари. Как-то отстраненно подумалось, что в этот раз избежать уготованного судьбой не получится. Проскользнула трусливая мысль, что следовало бежать, пока была ещё возможность, на которую тут же пришел ответ: возможности не было. Она помнила, как Ингвер рассказывал ей, что это за существа, как ей следует себя вести во время нападения. Тогда ей казалось, что северянин лжет, что подобных существ просто не может быть. Как же меняется наша жизнь по прошествии лет! То, что казалось совсем недавно ничем иным, как сказкой, обернулось жестокой непредсказуемой реальностью.
Твари жадно раздували ноздри, казалось, они насыщаются одним только едва уловимым запахом, витающим в воздухе. Йолинь лишь, затаив дыхание, готовилась к тому, что её ждет. Это была та степень отчаянья, когда ты понимаешь, что бежать больше некуда, а просто сдаться у тебя нет права. Здесь и сейчас ты умрешь, и все, что тебе остается, – это только выбрать: встретишь ли ты смерть лицом к лицу или она настигнет тебя – ударив в спину.
В одно неуловимое мгновение все изменилось. Как и откуда на поляне возникли новые действующие лица, Йолинь так и не поняла. Её просто схватили за шиворот, как маленького нашкодившего котенка, и перекинули за широкую спину – и в этот же момент все перед взором принцессы смешалось в один невообразимый вихрь из криков, ударов, звона метала. Твари двигались молниеносно, и хотя их было всего три, но они могли дать фору целому отряду специально обученных воинов по силе и скорости.
Йолинь шокированно смотрела на развернувшуюся бойню, прижимая к груди сумку, в которой находился щенок, и медленно ступала назад. Нет, она не стремилась убежать, но и не хотела мешать тем, кто пришел ей на помощь. А то, что это был её собственный муж и те двое, что так незадачливо подсматривали за ней накануне свадьбы, она уже поняла. Рик двигался быстро. Каждое его движение принадлежало мастеру: экономичное, быстрое и смертоносное. Он не разменивался на красивые выпады, не растягивал атаки. У него была цель – и всего два движения для её достижения. Быстро, так, что принцесса не успевала понять, что происходит. Лишь взмах блестящей стали – и тело кулем оседает на серую безжизненную землю, и тут же она замечает, как отдельно падает голова, задорно подпрыгивая на кочках. Сделав глубокий вдох, Йолинь прикрыла веки, чтобы подавить приступ тошноты. Чтобы не видеть, как густая черная и вонючая жижа вытекает из обезглавленного тела.
Все закончилось быстро. Правда, самой принцессе все ещё чудился звон металла и звук ломаемых костей. Может, и не было ничего такого, возможно, все было плодом её воображения – она не знала и думать об этом не хотела. Как и боялась открыть глаза в воцарившейся тишине.
Рик быстро оценил обстановку. Твари мертвы, его отряд не пострадал. Принцесса… Он быстро обернулся и тут же замер, не находя в себе слов для того, чтобы описать увиденное. Она казалась такой маленькой, хрупкой, словно ребенок. От принцессы, которую он знал и помнил, в облике девушки не осталось ничего. Казалось, её лицо, тело, одежда – все покрыто толстым слоем грязи. Брюки были разорваны на коленях. Рубашка и вовсе отсутствовала, открывая взгляду руки, черные от слоя грязи, что застыла на них, и похожие на тонкие веточки. Словно прикоснись он к ним, и они тут же сломаются от одного неверного движения. На шее принцессы была подвешена странного вида сума, и стоило Рику обратить на неё взор, как что-то внутри зашевелилось. А Йолинь в тот же миг накрыла её рукой и притянула к себе ближе. Решив, что главное сейчас не это, он вновь обратил свое внимание на принцессу. Внутри что-то болезненно сжалось. Странное чувство… новое или давно забытое? Дискомфортное, как он сам охарактеризовал бы его для себя. Саймон и Беррок так же не без удивления и шока разглядывали принцессу, что почти два дня провела в Проклятом Лесу и оказалась жива и невредима. Вот только выглядела она как Земляной человек (герой сказок и легенд Севера, существо, обитающее на болотах и порожденное самой землёй, чтобы хранить её богатства. Прим. автора).
– Вы в порядке? – нарочито тихо заговорил Рик, делая шаг в сторону принцессы. В конце концов, какая бы она ни была, но это не искореняло в ней женщину. И невзирая на то, что смотрит она на них сейчас так, словно они её от приема в резиденции Императора отвлекли, но, может, и не значит это, что она на самом деле в порядке. Ему вдруг стало её жаль. Сам от себя не ожидая такой реакции, Рик сильно смутился. И в то же время не мог с собой ничего поделать. Грязная, едва стоящая на ногах, пережившая две ночи в лесу, где бродят твари, которых и сильным вооруженным мужикам не приведи боги встретить. А она выжила, прошла Проклятый лес насквозь и выжила! Даже не вскрикнула, оказавшись лицом к лицу со смертью. Иная бы баба орала на весь лес, но… не его Йолинь. От последней мысли Рик и вовсе стушевался и решил, что лучше ему вообще подумать о чем-нибудь ещё и осмотреть принцессу, а то всякая ерунда в голову лезет.
Он сделал ещё один шаг по направлению к Йолинь, в то время как девушка вздрогнула всем телом, открыла глаза и посмотрела прямо на Рика.
– Я… – как-то слабо промямлила она, – я… – глаза девушки подозрительно заблестели, она попыталась удержать рвущиеся наружу слезы, но вместо этого лишь как-то по-детски хрюкнула и разревелась уже в три ручья. Чего сама от себя не ожидала Йолинь, так это того, что отголоски сочувствия, заботы и где-то даже жалости, исходящие от супруга, так ее заденут. Вдруг стало так жалко – и не кого-нибудь, а саму себя, так отчаянно приятно, что за неё переживали. Пусть и несильно, но хоть чуть-чуть! Хоть капельку волновались! Приняв все эти эмоциональные посылы, удержаться она уже не могла и, сглотнув сначала один болезненный ком в горле, следом другой, сделала то, что не могла бы себе и представить. Разревелась, так по-детски и открыто, да ещё и, ухнув с разбегу, обняла Рика за пояс и уткнулась ему головой куда-то в живот.
Сам северянин стоял точно громом пораженный. Широко расставив руки и моргая через раз, он в принципе не знал, что ему делать в этот момент. С трудом понимая, что творилось в душе у него самого, он и тем более не мог понять, как утешать ревущую в три ручья ледяную даму, как он привык думать о Йолинь.
– О, ну началось, – буркнул Беррок, отводя взгляд от развернувшегося действа и осматривая оружие, что сейчас было вымазано в крови вирга.
– Может, лучше не смотреть? – зашептал ему на ухо Саймон. – Я слышал, что у них в стране принято травить тех, кто видел члена императорской семьи в неподобающем виде.
– Я и не смотрю, а вот ты продолжаешь… хотя, если подумать, нас следовало уже два раза травануть.
Саймон довольно хрюкнул в ухо Беррока, вспоминая их первое знакомство с принцессой, на что получил выразительный тычок в плечо от брата.
– Всю шею обслюнявил! – чуть громче возмутился Беррок.
В жизни Рика так давно не было человека, которому требовалось бы его сочувствие, поддержка, что он ещё какое-то время не мог сообразить, что следует делать.
А после, сам не понимая, откуда появился этот порыв, решительно подхватил принцессу на руки, краем сознания отмечая, что она легче пушинки, и открыл портал перехода сначала к окраине Проклятого леса, где находились Камил и Старис, а уже потом к пограничной деревне своих земель, где должен был поджидать его возвращения остальной отряд.
Он держал её на руках, бережно и аккуратно, испытывая в этот самый момент странный и непонятный трепет. Она же сжалась в комок, боясь лишний раз шевельнуться. Было и стыдно – за собственную слабость, и страшно – оттого… если честно, она и сама не понимала, почему вдруг испытывает нечто похожее на страх, но скорее это было волнением из-за того, что оказалась на руках у почти незнакомого мужчины. А ещё, стоило им выйти из первого портала, она вдруг поняла, что чувствует себя защищенной. И столь острым было это ощущение, после того как несколько дней она провела ходя по лезвию ножа, что Йолинь сама не заметила, как веки отяжелели, руки посильнее прижали к животу её драгоценную ношу, и она провалилась в глубокий успокоительный сон.
На этот раз сквозь портал они прошли безо всяких проблем. И Рик до сих пор не мог понять, что же пошло не так в первый раз? Почему все его настройки просто выбило из заданной схемы? Невольно задумавшись об этом, он вскользь бросил взгляд на притихшую в его руках принцессу. И не поверил собственным глазам. Уткнувшись носом ему под мышку, Йолинь сладко спала. Да, сегодня и впрямь был день открытий для него. Он так привык видеть её холодной, неприступной, идеальной, что стоило ей лишь немного обнажить перед ним свою человечность, слабость, как он растерянно смотрел на неё и уже не знал, кого держит в своих руках. Где та, на ком несколько дней назад его заставили жениться? Где эта женщина-скала, готовая перерезать глотку любому, кто встанет у неё на пути? И что это за маленький чумазый зареванный человечек, что столь доверчиво прижался к его груди?
– Идем, идем, чего расселись! – недовольно пробасил у него над ухом Беррок, обращаясь к другим членам их небольшого отряда, что терпеливо ожидали их возвращения на окраине Проклятого леса. – Ну, ты и отожрался, Старис, уж и задницу не можешь оторвать! – ещё громче сказал он.
– Не ори, – шикнул на него Рик и тут же прикусил язык. Это ещё что? Он теперь ещё и о её сне печется?! Только этого не хватало!
Встряхнув головой, отгоняя совершенно идиотские мысли и сосредотачиваясь на построении нового портала, Рик просто отошел ото всех подальше и решил, что лучше ему помалкивать. Сегодня он явно не слишком хорошо соображает.
Они оказались на окраине деревни, когда солнце уже клонилось к горизонту. Каждый из мужчин чувствовал и усталость, и удовлетворение от того, что им удалось вернуть девушку законному мужу живой и относительно невредимой. Странное дело, каждый из них знал, в чем виновна эта женщина. Но сейчас, зная, что она самостоятельно просуществовала в их лесу двое суток, они невольно начинали испытывать уважение к ней. Не каждый здоровый мужчина не побоится войти туда, что ни говори, и не каждый сумеет выйти. Лес не прощал слабости и малодушия. Он готов был сожрать любого за малейшую ошибку, лишний звук или неосторожность. Она же одна прошла до самого его сердца, и это не могло не поразить тех, кто знал, что это место из себя представляет.
